От тайги до британских морей ...

ОТ ТАЙГИ ДО БРИТАНСКИХ МОРЕЙ ...

Мы мирные люди, но наш бронепоезд

стоит на запасном пути.

Мих. Светлов

При словах "после окончания Гражданской войны" нам с вами представляются НЭП, внутрипартийные дискуссии, Пятилетки, ну, и счастливое мирное время "довойны", которое вспоминают бойцы и командиры в окопах под Вязьмой или под бомбами в тылу. Правда, многим придет на ум, а я однажды даже написал довольно большой текст о Мальчише-Кибальчише и буржуинском наезде на его мирную Кибальчишию. Между тем, пороховой ветер доносился от советских границ не так уж редко. И характерно, что вовсе не с нашей стороны. Так что Светлов в эпиграфе несколько отклонился от истины. Тут на рельсах ложиться отдыхать было опасно. Время от времени Наш Бронепоезд выезжал на боевые позиции и открывал огонь. Вот мы сейчас и попробуем проследить — как это было, тем более что сведения это никак не секретные, просто никому не интересно их обобщaть.

* * *

В мае 1920 года Гражданская война в России еще не закончилась. Еще предстоят поход на Варшаву и остановившее его "Чудо на Висле", Русская армия генерала Врангеля еще только мечтает о походе по Северной Таврии в сторону Херсона, Мелитополя и Мариуполя,, а до ее эвакуации и сдачи Крыма остается еще полгода. Мы уж не говорим о Дальнем Востоке, где до конца сражений целых три года. Но именно в это время начинается первый эпизод нашей истории о заграничных приключениях Красной Армии между двумя ее главными войнами.

Начинается он, собственно, еще на вполне русской реке Волге в Астрахани, куда пришла красная Волжско-Каспийская военная флотилия после полной победы над своими колчаковскими и деникинскими противниками. После поражения белые угнали все свои суда с Каспия в иранский порт Энзели под крыло британцев, находившихся там после окончания войны с Турцией. Это создавало некоторую проблему. Конечно, Каспийское море — это, на самом деле, озеро, и с переброшенными с Балтики миноносцами Каспийской флотилии Раскольникова там воевать некому, тем более что экипажи белых кораблей уже поразбежались. Но начинать военные действия с Британской империей ... страшновато немного. Есть уже опыт на Балтийском море, где Раскольников пошел с двумя миноносцами на Таллинн, сел на мель — ну, пришлось сдаться. Долго потом его обменивали на пленных британцев с Северного фронта. А кораблики англичане подарили Эстонской республике, которая их немного погодя сдала на металлолом.

Но после взятия Баку командующий флотилией долго совещался с Орджоникидзе и родилась хитроумная идея, что в поход отправятся якобы флот и войска новорожденной Азербайджанской Советской республики, которая выхода на другие моря не имеет и британских дредноутов может не опасаться. На самом деле, это, конечно была та же самая Каспийская флотилия из Астрахани и прошедшие всю Волгу кожановские десантники плюс один кавалерийский дивизион, т.е. пара эскадронов, и еще пехотный полк, которые должны идти берегом от Ленкорани. В составе флотилии были 2 вспомогательные крейсера, переоборудованные из коммерческих пароходов, 4 из переведенных с Балтики эсминцев, 2 переделанных из буксиров канонерские лодки, один тральщик и 3 транспорта с десантом. Командующий Раскольников сделал флагманом эсминец "Карл Либкнехт". Кстати, одним из эсминцев командовал Иван Степанович Исаков, в будущем — полный адмирал, Герой Советского Союза и начальник штаба ВМФ СССР. Он оставил интересные литературные воспоминания об этом походе.

Некоторую опасность составляли морские мины, которые могли поставить британцы перед портом Энзели. Гарнизон же там был около двух тысяч сипаев, что большого страха не вызывало. Но вот шестидюймовки береговых батарей ... тут были некоторые сомнения. Одной из главных проблем было то, что на всю флотилию нашлась одна-единственная армейская десятиверстная карта. При этом никакой разведки не было, потому что гидросамолеты еще не успели добраться от Астрахани. Тем не менее, корабли вышли из Баку и рано утром, в 7:15 бакинского времени открыли огонь по персидскому берегу. Надо сказать, что британцы жили там по каирскому времени, так что для них это было 5:15 утра.

Этот момент часто называют "энзелийской побудкой", имея в виду, что тут есть рифма к "кронштадтской побудке" 18 августа 1919 года, когда в 4 утра в кронштадтскую бухту ворвались британские торпедные катера, оружие, на тот момент большевикам неизвестное. Они потопили базу подводных лодок "Память Азова" и повредили "Андрей Первозванный", один из двух действующих линкоров Красного Балтфлота. Но дежурный эсминец "Гавриил" вовремя открыл огонь и потопил четыре торпедных катера. Отдельно от этого эпизода британский торпедный катер потопил в море красный крейсер "Олег".

И вот теперь уже британцев подняли из постелей. Одна из батарей немного постреляла в сторону моря и на этом активное сопротивление окончилось. Ко всему, уже первый залп 130-миллиметровки вспомогательного крейсера "Роза Люксембург" накрыл штаб британского гарнизона в приморском доме, чем совершенно расстроил организацию обороны. Высадка десанта прошла, по словам Исакова, очень неорганизовано, но англичане были и вовсе не способны к отпору. Надо сказать правду, что они и так уже готовились к эвакуации из Северной Персии.

Мы еще добавим, что эта страна, Персия, позже переименованная в Иран, уже пятнадцать лет жила как на баррикаде. Начавшаяся в 1905 году революция сделала Персию конституционной. Долгое время было совершенно непонятно — кто правит в стране: шах, избранный парламент-меджлис, революционные комитеты-энджумены, революционеры-фидаи, боевики-муджахеды или ханы кочевых племен. В конце концов революция была задавлена интервенцией российской армии. При этом надо вспомнить, что на стороне энджуменов было немало российских революционеров с Кавказа, перебравшихся через Аракс после подавления революции в России. Единственной действительно боеспособной частью шахской армии была обученная русскими Персидская казачья бригада.

К тому времени, когда революционные волнения утихли, на территории Персии начались военные действия между российскими и турецкими войсками в ходе Мировой войны. Персы в этой войне никак не участвовали, но воюющие стороны с этим совершенно не желали считаться. В общем, к моменту прихода эскадры Раскольникова в Энзели, какой-то прочной государственной власти в стране не было. Где-то правили англичане, но, как уже сказано, они собирались уходить, где-то формально правило шахское правительство, а фактически сильный человек этого правительства — военный министр и командир Персидской казачьей дивизии Реза-хан, в лесах власть осуществляли по большей части местные Робин Гуды, бывшие активисты революции. Вот и недалеко от Энзели, в гилянских лесах реальная власть была у местного народного вождя Кучек-хана, широко известного тем, что он, подобно Самсону и Фиделю Кастро поклялся не стричься и не бриться до полной победы народной революции.

В Баку об этих делах знали, недаром в ту пору в Персии находился с какими-то загадочными делами знаменитый Камо. Тот самый, который так известен по вооруженному ограблению казначейства в Тифлисе. Так что Орджоникидзе, провожая Раскольникова в рейд, среди прочего дал и указание найти этого самого Кучек-хана и попробовать организовать на южном берегу Каспия что-то вроде Советов. Поэтому же на кораблях было некоторое количество персидских коммунистов из Баку. В этом городе тогда было много гастарбайтеров из Персии, которые шли на самые тяжелые и грязные работы. Кличка для них была "амшара" от персидского хамшари-земляк. Ниже, беднее их в бакинском пролетариате были только курды, которым давали такую совсем увлекательную работу, как чистка трубок у нефтяных теплообменников. Ну, и к тому времени при бакинской организации РКП(б) были также национальная азербайджанская коммунистическая организация "Гуммет" и персидская коммунистическая организация "Адалят". Вот из нее и везли будущих народных вождей для Персии.

Когда британцы ушли с побережья за ближайший горный перевал, причем, как с удовольствием сообщают советские мемуаристы и историки, британский комендант попросил разрешения вывезти купленные им в Энзели ванну и рояль, советским победителям достался не только весь выведенный белыми в Персию военный и коммерческий флот, но и британские орудия, и другое военное имушество. Задача Раскольникова была выполнена и перевыполнена. Тем временем партизаны Кучек-хана заняли столицу провинции Гилян Решт. При посредничестве красных русских Кучек-хан и его шиитские националисты-дженгелийцы договорились с привезенными из Баку персидскими коммунистами о создании Гилянской Советской республики.

Надо заметить, что к этому моменту красная флотилия уже вернулась в Баку, привела с собой все захваченные в Энзели корабли, даже включая несколько брошенных белыми гидросамолетов и привезла захваченное у британцев имущество.

Предсовнаркома нового государства стал Мирза Кучек-хан, наркомом иностранных дел лидер иранских коммунистов Сеид Джафар Пишевари, а главнокомандующим Красной армии Василий Каргалетели, здесь временно переименованный в "Шапура", который успел уже послужить и в царской, и в керенской, и в грузинской, и в азербайджанской армиях. Его войско попробовало наступать на Зенджан, имея конечной целью Тегеран, но ничего из этого не получилось. Наркомат культуры начал довольно интенсивную антирелигиозную пропаганду, что привело к временному уходу Кучек-хана из правительства. Заметим к слову, что странность жизни занесла в новую Советскую республику и ее культурное ведомство такую несколько неожиданную фигуру, как Велемир Хлебников. Вот его местное население сразу приняло как родного и наименовало "красным дервишем". Остались от этого хлебниковские стихи, как всегда, не совсем понятные:

.. Ноги, усталые в Харькове,

Покрытые ранами Баку,

Высмеянные уличными детьми и девицами,

Вымыть в зеленых водах Ирана,

В каменных водоемах,

Где плавают красные до огня

Золотые рыбы и отразились плодовые деревья

Ручным бесконечным стадом. ...

К слову, в Гиляне активно работал также известный Яков Блюмкин, который всячески стремился реабилитироваться перед Москвой за свой знаменитый эксцесс июля 18-го года с графом Мирбахом. Среди других присланных из Баку помощников был, хоть и в невеликой должности, осетин Хаджи-Мурат Мугуев, впоследствии довольно широко известный своей воениздатовской книжкой "Кукла госпожи Барк".

Советский Гилян раздирали противоречия между коммунистами и дженгелийцами по поводу упомянутой антирелигиозной пропаганды и из-за аграрной реформы. Тем не менее, он просуществовал с июня 1920-го по ноябрь 1921 года, почти в четыре раза дольше, чем Советская республика в Венгрии. Впрочем, судьба его решалась не на перевалах, где персидские (или одетые персами русские) красноармейцы вяло перестреливались с сипаями и шахскими сарбазами. С самого начала главным противником Гилянской Советской Социалистической республики был московский наркоминдел Чичерин. Он боялся, что это как бы государство помешает его переговорам с британским Форин Офисом о нормализации отношений. 26 февраля 1921 года РСФСР подписала договор с Персией о постепенном выводе своих войск. После этого, да еще и при начавшейся в республике гражданской войне между коммунистами и дженгелийцами, Советский Гилян рухнул. Коммунисты, в основном, эвакуировались в Баку, а Кучек-хан при отступлении замерз на одном из горных перевалов. Его отрубленная голова со знаменитыми кудрями была выставлена напоказ на базарной площади Решта.

На этом данную историю можно считать законченной. Но будет правильным вспомнить, что эти места уже появлялись в российской истории. Ну, хотя бы, можно вспомнить о том, что в 1907-м году по англо-русскому соглашению Персия была разделена на "сферы влияния". В российскую сферу вошла вся северная половина страны. В том же самом Энзели возник "русский поселок", как его называли — "персидский Харбин", в котором почти все принадлежало известной русско-армянской семье Лианозовых. Эта семья в Энзели торговала черной икрой, в Баку занималась нефтью, а в Москве построила знакомый всем поселок Лианозово.

Но начинается русский интерес к южному берегу Каспия намного раньше. В 1722-23 гг, сразу после окончания Северной войны со Швецией, Петр Алексеевич создал на Волге большой флот, с которым пустился на завоевание Кавказа и южного Прикаспия. Государство шахов было к тому моменту полуразрушенным, его покоряли турки, афганцы и вот — русские. В сентябре 1723 года в Санкт-Петербурге персы подписали договор, по которому Россия получила Дербент, Баку, Решт, провинции Ширван, Гилян, Мазандеран и Астрабад, вплоть до нынешней туркмено-иранской границы. Удержать это все Российская империя тогда не сумела и к 1735 году вернула указанные города и провинции иранскому шаху.

Но и Петр Преобразователь в этом не был первым. Еще в царствование его отца разбойничий атаман Степан Разин недалеко от Энзели сжег весь шахский флот и разграбил побережье. Тут-то он и прихватил знаменитую по популярной песне княжну, которую потом утопил в Волге.

Что до продолжения, то в 1941 году советские и британские войска оккупировали Иран, Реза-шаха отправили на отдых в Южную Африку, на трон возвели его двадцатидвухлетнего сына Мохаммеда Резу. Через Иран шла почти четверть всего ленд-лиза. В столице Ирана Тегеране союзники даже проводили свои саммиты.

* * *

Примерно в то же время Красная Армия вошла еще в одну "сферу влияния" Российской империи. По соглашениям между Российской и Японской империями, подписанным с 1907-го по 1916 год, за японцами остались Корея и Южная Манчжурия, а Северная Манчжурия с железной дорогой от Забайкалья через Харбин до Владивостока и Внешняя Монголия признавались российской сферой интересов.

Параллельно с этим русские утверждались во Внешней Монголии — Халхе. В Китае бушевала Синьхайская революция. Было явно не до того, что к северу от пустыни Гоби. Воспользовавшись этим, монгольские князья и видные ламы выбрали своим главой Верховного ламу Богдо-Гэгэна и в декабре 1911 года провозгласили его ханом Монгольского государства. Фактически это было объявлением о независимости Внешней Монголии. Можно предположить, что это было заранее согласовано с российскими представителями.

Во всяком случае, в конце следующего, 1912 года был подписано российско-монгольский Договор о дружбе, в котором Китай просто не упоминался. Новые послеманчжурские правители Китая подписали с Российской империей в конце 1913 года договор, в котором Внешняя Монголия признавалась автономной провинцией Китайской республики. Признавалось и правительство Богдо-Гэгэна.

Согласование позиций шло с большим трудом, но в 1915 году был подписан Кяхтинский договор, признававший власть Богдо-Гэгэна, формальный верховный китайский суверенитет над Внешней Монголией и, фактический российский протекторат над ней. Вроде бы все устаканилось, но в 1917-м Российской империи не стало, а Временному правительству было никак не до Монголии, как и большевистскому правительству Центросибири и, наконец, колчаковской власти.