Неудачная реинкарнация-3. Андроид

Нечто вроде напоминания о сути дела

Обычный человек помнит свое детство, начиная с двух лет. В лучшем случае. И лишь отдельные моменты. Нет, я не возмущаюсь, еще чего! До двух лет и вспоминать нечего. Вот посмотрите на грудничков и сразу поймете, что вот это вот и один раз пережить мало удовольствия, не то что помнить всю жизнь.

Поэтому я — несчастный человек. Нет, я не ною, не впадаю в депрессию! Но попробовали бы сами пережить младенчество при полном, взрослом разуме! И еще — я ненавижу йогов! Потому что кто-то из моих предков был йогом и достиг на этом поприще всего, к чему стремился. Такая целеустремленность обычно весьма похвальна и приветствуется, но в моем случае... Ну, бессмертия он не обрел, потому что законы мироздания даже йогу изменить не под силу, зато умудрился сделать так, чтобы его личность при последующих перевоплощениях не теряла памяти. Может, он желал лишь блага. Еще бы! С детства иметь в багаже мудрость предыдущих жизней — нехилое подспорье! Но как же он нагадил следующим воплощениям! Представляете, окруженный почетом и уважением боец отбывает в мир иной, оплакиваемый соратниками — и оказывается в детской колыбельке, в лучшем случае увязанным накрепко в чистую пеленку, но чаще всего просто в дерьме! И много еще чего происходит с этим воином во счастливом младенчестве, о чем не принято распространяться вслух. Так что йогов я ненавижу всем сердцем и при встрече всегда бью — ну, когда очередное воплощение происходит на юге.

Надеюсь, теперь понятно, почему от воплощения к воплощению во мне крепла решимость порвать порочный круг жизни? Тем более что пользы от всего этого безобразия оказалось на удивление мало. Память, конечно, сохраняется — но только в латентном состоянии! Не может, оказывается, разум ребенка принять водопад воспоминаний из прежних жизней! Все приходит постепенно, по мере взросления, а полностью память открывается в преклонном возрасте, когда, собственно, от этого не польза, а один пшик — сил-то уже ни на что не осталось! Я уж не говорю про физические навыки! К чему пятилетнему ребенку мастерство копьеметателя, у него еще мышц нет! А ухватки верблюжьего погонщика подростку, зависающему на компьютерах?! Вот такая печальная картина.

Так что неудивительно, что я, поразмыслив в течение нескольких жизней, пришел к определенному, хотя и несколько необычному, решению. И сейчас я заявляю! Я, Тэмиркул из племени горных кузнецов, я, Аспан из династии бродячего клана убийц, и даже я, ничтожный Кыррабалта из... — короче, все мы! Мы, в смысле, я, отрекаюсь от прошлого и клянусь разрушить связь времен! Я пройду все миры и пространства, я окунусь в омуты родовой памяти, я воспарю к высотам предвидения, но добьюсь своего — и умру! Умру, как все, и приду в мир в счастливом неведении о своем прошлом! И я это точно сделаю, потому что целеустремленность — мое родовое качество, еще со времен того доисторического йогина, чтоб ему не развязаться из позы стрелка из лука! Ардхаматсиендрасана, вот как она называется, за одно такое словечко убивать надо!..

Глава первая, в которой выясняется, как оно получилось в очередной раз

... Он пришел в себя сразу и полностью. Память прошлых жизней тут же взвыла на разные голоса. "Не получилось! — с досадой констатировал он. — Не получилось все забыть! Проклятый Творец, его происки, не иначе! Ведь прожил до старости? Прожил. Умер как все? Несомненно, до сих пор от агонии мышцы трясет! То есть не мышцы, мышцы наверняка другие — но что-то трясет точно! Так чего еще надо?! А? Тебя спрашиваю!"

Творец, как обычно, отмолчался. Он, как обычно, помянул его неласково на текущем десятке языков и неохотно открыл глаза. Ну и... что имеем? Истеричную маму, мямлю-папу, набор пеленок и жопу мира в качестве места очередного воплощения? И снова младенчество, молоко-соски-сопли-детский садик? Надоело!

Для разнообразия, на этот раз он осознал себя взрослым. Для разнообразия, никакого папы близко не наблюдалось, а наблюдался дрищавый парень в халате, помахивающий перед самым носом кривым пальцем.

— Убери! — коротко посоветовал он. — Сломаю.

Парень недоуменно моргнул. Палец опасно замер напротив глаза. Понятно, славяно-протоиберийским уродищем в качестве языка Жери Светлолиственной ушлепок не владеет. А каким владеет? Хоть бы рот открыл, недокормыш.

— Речевые функции восстанавливаются нетипично! — брюзгливо сказал мужчина за столом. — В протокол! И тащите его сюда.

Ага, славянский, поздний его подвид, с преимущественно финноугорской фонетикой и чудовищной кашей заимствований из всех европейских языков, сами-то не сподобились ничего придумать... ну и куда на этот раз не повезло попасть? Эрде, дикие миры, Земя? Вспыхнула дикая надежда, что выбросило на Землю. Он же обещал вернуться! А слово изреченное есть... м-да, ложь. Но это в христианской традиции! А в ведической — наоборот, материализация мысли! Х-ха! Он мстительно усмехнулся. Кое-что на Земле в прошлый раз он не успел завершить. Ну, значит, завершит сейчас. И всем станет весело и интересно!

Медсестра — а кем еще может быть женщина в халате, услужливо подскакивающая исполнять приказ врача? — подхватила его с одного боку, дрищавый слабак с другого, и с натугой поволокли к креслу. Почему поволокли? Ну, это понятно, посчитали неспособным ходить самостоятельно. Что непонятно — в честь чего он голый? Да, обычно он голым и рождался, но... вот именно, но. Маленький, краснорожий, горластый и голый — это одно, это нормально. Противно, но нормально. А вот атлет лет под двадцать-тридцать, да волоком по холодному полу голой задницей — это... это пыточной попахивает! Или еще каким заведением, где права личности не в ходу. И кресло что-то до отвращения похоже на устройства для извлечения правды с той же не к ночи упомянутой Эрде...

Он на всякий случай прикинул свои возможности. Справится он, ежели что, с тремя... с кем? Ну, судя по внешнему виду — с медперсоналом. А если судить по ухваткам — с самым гадким их подвидом, с мозгоправами. Ну так справится он с рыцарями смирительных рубашек и дубинок, э? Он незаметно проверил двигательные возможности и решил, что справится. Его же считают беспомощным? Вот пусть и считают. А он считает, что оставлять на столе нечто вроде стилоса в непосредственной близи от горла — глупость, достойная будущего покойника. Ну а кто еще оставляет потенциальное орудие убийства в пределах чужих рук? Только будущий покойник, однозначно. И дрищавый — тоже будущий покойник. Причем он сам так считает. Если б считал иначе — укреплял бы грудную клетку. Хоть немножко. Ну а медсестра... не покойница, конечно, сроду не убивал женщин, но и не противник. Так... женщина. Источник кучи проблем, если на твоей стороне, и практически безвредная, если на чужой. Не зря он во всех мирах предпочитал сотрудничать только и исключительно с мужчинами.

— Знаешь, кто ты? — недовольно осведомился врач.

— Здесь? — на всякий случай уточнил он.

— Не знает! — хмыкнул мужчина. — Треть функций не доминирована как минимум! В протокол. Пусть в разведении объясняются, почему у них столько брака. А ты запоминай! Ты — отбраковка! Запомнил? Третий сорт. Андроид Икс-Э, интим-услуги.

— Э-э, — сказал он ошарашенно.

— Икс-Э! — поправил старший мозгоправ и пытливо глянул через линзы. — Хочешь на утилизацию? Вижу, не хочешь. Никто не хочет. Вы же, андроиды — разумные. Так вот, если не хочешь и умный — закрой пасть. И молчи, пока не продадут. Понял?

— Нет, — честно сказал он. — Разумных андроидов не бывает.

— Почему? — профессионально заинтересовался старший мозгоправ.

— Сотворение разума — прерогатива Творца вообще-то, — хмуро напомнил он очевидное.

— Ну какая блядь снова залезла в воспитание андроида?! — рассердился мужчина. — Наговорили всякой хрени! Найду — стерилизую! Он числится как андроид для секс-услуг, а на выходе кто? Философ?! Творец ему, видишь ли! А, ладно, на инстинктах обойдется... В протокол! Ты, отрыжка Творца: это что, знаешь?

Он покосился на блестящие штучки в руке у мозгоправа. Напоминает... да много чего напоминает, причем в разных мирах. Например, бытовые зарядники для приборов на той же Эрде, или...

— Не знаешь! — со злорадным удовольствием констатировал мужчина. — В протокол! Я эту смену с разведения сгною! Запоминай! Это — твоя жизнь! Капсулы питания, понял? Только для андроидов. Штука в неделю. А капсулы — у хозяев. Так что думай, стоит ли лишний раз открывать пасть!

— Рабы немы? — припомнил он нехорошим тоном.

— Ну, можно и так. Не безнадежен, может, обойдется без рекламаций... Дайте ему одежду!

Он с сомнением взял тоненькие тряпки. Это — одежда? А похоже на трико балетного танцора. А причиндалы-то как смотрятся! Не хуже, чем на скульптурах незабвенного Бородатого Гнома! Так, а обувь?

— Координация восстанавливается, в протокол, — с удовлетворением заметил мозгоправ. — Выводите. Следующий.

В сопровождении дрищавого он босиком прошлепал в глубокой задумчивости по светлому коридору на выход. Как-то этот доктор держался... как полицай-дознаватель с Арктура, вот как! То есть — как представитель силовых структур. Мир, в котором все государственные организации мнят себя силовыми структурами и держатся соответственно? Это ж в какую жопу его занесло, э? Что-то вроде Эрде до переворота... который он сам же, кстати, и устроил...

Мордастый охранник у дверей перехватил его, привычно щелкнул чип-опознаватель на майку, развернул и легонько поддал. Он машинально уклонился, вышел наружу, прищурился на солнце, огляделся... узнавание ударило остро и ярко. Он жил когда-то здесь! Ну и погиб, естественно. И вернулся, как обещал. Но это-то ладно, обещания следует выполнять... но вот — кем вернулся? Андроидом, что ли, как намекал мозгоправ?!

Он постоял, осознавая ситуацию и постепенно стервенея. Снова? Снова на те же грабли, тем же лбом? Вот это вот что, удачная реинкарнация?! Если это так, тогда он — эльф синеглазый, которых не бывает! Ох и сука же этот Творец! И шутки у него сучьи!

— Андроид Икс-Э, бортовой номер 6613, примите к стене, не занимайте место для такси! — строго сказал дрищавый.

— Андроидов не бывает! — угрюмо напомнил он и не сдвинулся с места. Какое такси-макси, когда они стоят на бетонном пятачке над травянистым склоном, и никакой дороги не наблюдается? Парень недоуменно покосился на него и достал из кармана служебного халата нечто, по виду неотличимое от дешевых брехальников с Арктура.

— Где вы там? — раздраженно заговорил он. — Заказ принимаете или нет?!

В брехальнике виновато хрюкнули, мол, подзадержались, но прям щас будут. И тут же сверху упала стремительная тень. Он мгновенно сместился, напружинился для прыжка... и выругался. Ну кто так говорит, кто? Только конченый дебил назовет вот эту штуку такси! Это — колымажка с летательным допуском, любой на Арктуре знает! Колымажка, не такси! Влепить бы из дыродела, чтоб не пугали! Потом он огляделся, еще раз выругался и окончательно определился с местом. Это — не Арктур! Блин, с этими реинкарнациями хоть на ладони записывай текущее место пребывания!

— Шевелите булками, меня заказ ждет! — крикнул таксист с идиотской ухмылкой во всю рожу.

Дрищавый медбрат оторвался от брехальника, суетливо передал таксисту металлический кофр и показал пальцами, мол, спрячь его подальше.

— Сопроводиловка у вас в базе! И счет-фактура!

— Давай быстрее сади своего! — раздраженно закричал таксист.

Дрищавый неуверенно развернулся. Он смерил его угрюмым взглядом, и у парня ноги примерзли к бетону. Осознал задохлик, что никого он тут не посадит, как бы самого не посадили... Блин, поворотная точка! Надо принимать решение, а он ничего не знает!

По-хорошему следовало дать дрищавому в глаз и спокойненько уйти, ибо свобода превыше всего. В принципе, можно не бить, дрищавому одного взгляда будет достаточно... но вот таксисту точно следует засветить, уже напросился! А потом, естественно, уйти. Ну да, нет документов, денег, карточки идентификации или что тут сейчас в ходу, но — в первый раз, что ли? Жил по канавам, проживет и дальше. Можно и без документов обойтись, есть способы. Вот только смутил его статус андроида, и сильно смутил. Кем только он не бывал в прошлых реинкарнациях. Глиномесом, пастухом, кузнецом, убийцей... но всегда человеком. Как-то и не предполагалось иных вариантов, при условии, что эльфы и гномы в общем-то тоже люди... А тут — андроид. Это как?! При том, что разумных андроидов не бывает по законам мироздания, которые, как известно, лишь с миром заодно можно поломать? С другой стороны — новое воплощение сразу в зрелом возрасте. Это тоже — как?!

Ошибка, решил он в результате. Сбой программы. Нынешняя реинкарнация — сбой программы! И как любой сбой, завершится скорой перезагрузкой. То есть гробанется он в ближайшем будущем по-любому и воплотится снова, как и положено, сопливым младенцем где-нибудь, желательно на Жери Светлолиственной, очень уж хороший мирок...

Он повеселел и шагнул к такси. И даже помечтал беззлобно, что было б здорово прям щас и навернуться. Вместе с идиотом-таксистом, чтоб не лыбился нагло.

Двухместный спасательный вертолетик, коим такси по сути и являлось, качнулся и прыгнул вверх. Таксист покосился и радостно оскалился. Решил, идиот, что напугал. Ну-ну. Того, кто летал на Эрде под огнем гвардейцев кезара, воздухом не напугать. Он на всякий случай последил за действиями пилота. В принципе, знакомо. Уведет он леталку, если потребуется? Он поразмыслил и уверенно заключил, что уведет. Если, конечно, на этой штуке предусмотрен автопилот. Так-то он и сам справится, но вот на время выкидывания таксиста в свободный полет желательно, чтоб за тангажом приглядела автоматика.

Таксист, не подозревая о зверских планах насчет его тушки, повернулся к нему. Блин, и чего так дебильно ухмыляется? Под наркотой или от природы вздрюченный на всю жизнь?

— Впервые секс-куклу везу! — крикнул он весело. — А неплохо ты устроился! Юзайся день и ночь, и за это еще и кормят-поят! Завидую!

— Можем поменяться! — хмуро заметил он. — Я за управление сяду, а ты надевай майку с чипом и вперед, с голой задницей наперевес! Мне не жалко.

Дурашливое выражение исчезло с лица таксиста, словно стертое.

— Ты чего? — буркнул он. — Я же просто так, для поддержания разговора!

— Вот и разобрались, — усмехнулся он. — Ты лучше скажи, какой сейчас год?

— Сто двадцать пятый с утра был. А вам что, вообще ничего о мире не говорят? Только юзаться в позах учат, и все?

— Сто двадцать пятый, — озадаченно пробормотал он. — А от Рождества Христова?

— Ты мне кто — учитель? — обиделся таксист. — Нашелся умник спрашивать! Я вашу школу на шесте вертел!

Он пожал плечами. Ну нет так нет. С этими датами всегда неразбериха. Но реакция таксиста — характерная. Десакрализация знания, вот что это. Если верить бредням Берена йот-гали — маркер прохождения точки невозврата. То есть цивилизация сыплется при полном попустительстве цивилизантов. Печалька... А если наплевать на Берена, то перед ним простой двоечник — или какая тут система школьных оценок? Ага, за штурвалом вертолета. Допуск к общественно опасной профессии безответственной личности вообще-то тоже маркер прохождения той самой точки невозврата, блин! Ему бы еще бомбу в руки дали!

Он еще раз прикинул, стоит ли выкидывать таксиста из кабины, так и не понял, имеется ли в таратайке автопилот, отвернулся и уставился на проплывающий внизу пейзаж. Накатила тоска. Стало вдруг понятно, что не встретит он Сашку, и ребят из ансамбля, и женщин своих... Не было в прошлый раз здесь колымажек с летательным допуском. Не было. Действительно, сбой реинкарнации.

Внизу проплывала обычная тайга с вкраплениями скал, совсем как где-нибудь в предгорьях Саян. И река так же знакомо серебрится меж крутых склонов... э, нет, не совсем знакомо. Плотина. И еще одна. И еще. И у каждой — водоотводный канал, не из простых сооружение, между прочим. А требуется всего лишь для того, чтоб катера-яхты мимо плотины проскакивали без задержек. А кто у нас на яхтах плавает, э? Однозначно те, кто способен себе заказать секс-куклу в подземной лаборатории! Как там говорил доктор-мозгоправ? Цех разведения, да? Разведения кого?

Он прикинул, кого могут разводить в подземных цехах, и желание выкинуть таксиста и смыться на свободу стало невыносимо острым. Спокойно, приказал он сам себе. На свободу всегда успеется. И вообще, как говаривал пьяница Берен, свобода возможна исключительно внутри личности, а снаружи одни обязательства! Так что — спокойно. Все по порядку. Сначала — информация. О мире и, что смешно, о себе. Потом — составление плана, как жить. Это если еще придется тут жить. А потом можно творить все, предусмотренное планом. Пусть даже и таксиста из кабины выкидывать. Потребуется — полетит как миленький! Хм, а если у него спас-крыла нет? С такого дебила станется, и с такого мира станется. Цивилизация, прошедшая точку невозврата, что угодно может отчебучить, даже легализацию полетов без средств индивидуального спасения. Хм...

Вертолет круто лег на бок, таксист снова злорадно оскалился. Он что, считает вот это вот высшим пилотажем, что ли? Точно дебил, и мир такой же.

Внизу-сбоку по широкой дуге стремительно поворачивался причудливый замок, врезанный в скалу. Таксист радостно что-то крикнул, видимо, сообщал, что прилетели. Как будто без его воплей непонятно.

Он мельком глянул вниз и поморщился. Ну что за дурацкая мода врезать дворцы в скалы, а? Понятно, что примазываются к славной старине, но реальный-то смысл в чем? В том, что камни над дворцом придется закреплять специальным раствором, чтоб на башку не свалились, да? Дебилы... А вообще дворец неприятно напоминал о высотной градации жителей Арктура. Там в плавнях — сущий муравейник, ближе к предгорьям — приличные частные владения в садах, а в горах именно вот так вот, с безоглядным размахом — отдельно стоящие дворцы в девственных лесах. И к каждому ведет прекрасная автострада. Вон она, кстати, петляет вдоль русла реки. Сразу видно — здесь блаженствуют господари. Или кто тут блаженствует?

Разберемся, пообещал он сам себе хмуро. И кто блаженствует, и что за штука такая андроид, невозможная по законам мироздания, и кто к этому причастен.

На травянистой лужайке перед замком их уже ожидали. Толстомордый, широкоплечий, грузный и неторопливый — кто? Конечно же, охранник.

— Шевели булками, факинг багер! — прошипел таксист. — Здесь бесполетная зона, без лицензии запрещено, спалюсь еще из-за тебя...

Напросился, решил он твердо. Ну не любил он, когда командуют собакоголовые обезьяны! Дело обезьян — сидеть на ветках! Он не спеша выбрался из леталки, обошел кабину, наклонился к таксисту... Главное, чтоб не заподозрил, не напрягся. Неизвестно, каковы боевые кондиции тела. Впрочем, надо совсем немного, пробить в глубину челюсти сантиметров на пять. Причем замах в данном случае не требуется.

С непривычки он контролировал движения взглядом. Так, расположить ладонь на плече таксиста, ноги в правильную стойку, прицелиться чуть повыше жирной шеи... Он совсем уже собрался щелкнуть на пробой, но поглядел на напряженное лицо таксиста... и передумал. Какая ему разница, кто здесь командует, в самом-то деле? Все равно надолго здесь не задержится. Он тут — сбой программы реинкарнации, не более. Гробанется в ближайшее время — и фьють!

— Живи, собакоголовый! — усмехнулся он в закаменевшее от страха лицо. — Живи.

Толчком сдвинул мешающую ногу, забрал кофр и развернулся к подошедшему охраннику.

— Так-так-так! — сказал охранник весело. — Вот и нарушитель! Сопроводиловка, счет-фактура? Ага, имеются. Э, не, кофр сюда, не положено самому! А ты, самопальщик, плати штраф и вали по-быстрому отсюда.

— Братан, да я всего один раз...

— Вали, — с угрозой сказал охранник.

Таксист сплюнул, вертолетик подпрыгнул и косо ушел в небо.

— Твои братаны стаями в промзоне бегают, понял? — сказал вслед ему охранник презрительно. — А ты, подарок, вперед иди! Ходить умеешь?

И подтолкнул его кофром в спину. Промахнулся, естественно, озадаченно крутнул головой и вперевалку зашагал следом.

Дворец на южный манер начинался с огромного двухэтажного холла. А в холле по стенам — зеркала... Зеркала! Он остановился как вкопанный. Из глубины зеркал на него холодно смотрел здоровенный детина в педерастических обтягивающих колготках, рожа словно вытесана топором из куска твердого дерева... Черный Аркан, убийца из древних легенд совсем другого мира.

— Так это же я! — пробормотал он непослушными губами.

Кое-что из странностей тотчас встало на свое вполне объяснимое место, зато все остальное неимоверно и безнадежно запуталось. Понятно стало, почему он воплотился именно в этом теле. Потому что он — это он сам! Ну, один из тех, кем он был когда-то. Черный Аркан. Жестокий убийца, поставивший на дыбы половину мира, другую половину обративший в прах... А что совсем непонятно — как его генетический материал попал в другой мир? Как?! Если физические путешествия между мирами невозможны?

— Родню признал? — гоготнул за спиной охранник. — Конечно, ты! Топай, багер!

И снова подтолкнул кофром. Вернее, попытался подтолкнуть, потому что снова промахнулся.

— Чего вертишься, как багер? — психанул охранник. — Шокером дать под жопу? Сказал — иди вперед, значит, иди!

Он развернулся и внимательно посмотрел на охранника. Не боец. Даже до шокера дотянуться не успеет, потому что подвешен тот по-дурацки где-то за спиной, и крепление не из быстросъемных.

— Но-но, — пробормотал охранник, осознав вдруг, что смотрят на него сверху вниз. — Андроидам не положено! На утилизацию захотел?

И торопливо забормотал в брехальник, видимо, на всякий случай вызывая подкрепление. Ну, зато до роскошных дверей в полтора роста дошли молча.

— Госпожа, вам подарок от отца на день рождения! — радостно заявил охранник и посторонился, давая ему возможность войти.

Он шагнул внутрь. Юная девица в светленькой пижаме изумленно смотрела на него с как минимум трехместной кровати. Он заглянул в ее круглые, невозможно синие глаза под светлой челкой... и понял, что пропал.

Глава вторая, где выясняется, кто такой багер и что Творец — сука, падла и проститутка

... и понял, что пропал. Такое с ним частенько случалось в прежних жизнях. Стоит увидеть хорошенькую юницу — и словно черт несет на крыльях, и нужные слова сами просятся на язык. И как же от этих слов юницу потом корежит... И ведь ничего не изменишь! Вот такая странная реакция организма на красивых дурочек на уровне безусловных рефлексов.

— Фак-кин багер! — выдала прехорошенькими губками юница грязное ругательство. — Ты кто?

— Госпожа считает родным языком сленг отребий нью-йоркского дна? — подумав, вежливо уточнил он.

— Что?

— Факин багер, — напомнил он. — Я — факин багер. Ты — стьюпид пусси. Ну и дальше через фак, и получится идентично.

— Как ты меня занеймил?! — взъярилась юница и аж подлетела над постелью.

Он полюбовался молниями в ее глазах и неуместно улыбнулся. И внезапно случилось чудо — бешеная малышка вдохнула, выдохнула — и успокоилась.

— Я сказала — ты мачо! — раздельно выговорила она. Подумала и неуверенно добавила:

— Кобель. Альфонс. Сутенер... Что-то вроде этого. А вот ты меня обозвал очень обидно!

— Обратись к словарю, — вежливо подсказал он.

Девица фыркнула, но неожиданно согласилась, плюхнулась на кровать, ловко подвернула ножки и что-то включила. Пролистала вспыхнувший экран, трогательно прикусила пухленькую губу...

— Хорошо, — неожиданно интеллигентно заговорила она. — Была неправа. Но вообще, если задумываться над изначальным смыслом каждого слова, рехнешься. А ты, значит, сторонник чистого русского языка, руссофил? Музейная редкость! Любопытно. Ну, тогда давай сначала, по-русски, я и так умею. Ты кто?

— Подарок, — напомнил он. — Сопроводиловка, счет-фактура.

— Ах да...

Юница снова защелкала пультом. И поглядела на него с очень странным выражением. Если б не дико роскошная огромная спальня — он мог бы поклясться, что девочка глубоко несчастна. Но богатые несчастными не бывают, так ведь?

— Лучше б ты оказался факин багер! — с сожалением сказала юница. — А я уж обрадовалась, что наконец появился человек, с которым можно нормально поговорить!

— Если поговорить — то можно, — осторожно выразил мнение он.

— Н-да? — кисло скривилась она. — Я не настолько страдаю от одиночества, чтоб беседовать с голосовым помощником компьютера! Страдаю, но не настолько! Ты не человек. Андроид. Кукла для сексуальных игр. Интересно, где тебя папенька нашел, с третью работающего функционала? Наверняка на распродаже дешевых бытовых автоматов!

— Андроидов не бывает.

— Не было, — поправила она. — Но научились делать. Что странно — у нас. У нас обычно, кроме бомб, ничего хорошо не получается... Папенька тебя, наверно, из первой партии дернул, из тестировочной, потому и функционал неполный. Так что ты — андроид, и не спорь!

— Человек, — возразил он, внутренне изумляясь дикости спора. — Кости, кожа, кровь, слюна, потоотделение... что еще? Потребность в воде и пище, физиологические желания...

— Еще бы! — едко вставила юница. — Для того и создан!

— ... и мышление — идентичны человеческим! — твердо закончил он.

— Конечно, идентичны! — раздраженно сказала юница. — Ты же — андроид! Не киноид, не азиноид — андроид! Кому еще ты можешь соответствовать, тупица, если из человека сделан? Только человеку!

— То есть... — ошеломленно сказал он, — я думаю, как человек, выгляжу, как человек...

— Да! Дошло наконец?

— ... внутренне устроен, как человек — но не человек?

— Ну вот, — удовлетворенно сказала юница. — Не безнадежен. Понял.

— А в чем тогда разница?

Юница мученически закатила глаза. Потом вдруг истерически хихикнула. Видимо, дошел юмор ситуации. Она-то считает, что спорит с чем-то вроде компьютерной программы.

— Видишь кофр? — утомленно спросила она. — Вот в чем разница. Не получишь капсулу — и всё. На утилизацию.

— Это я понимаю, — терпеливо сказал он. — Невелика сложность — вшить биохимическую релюшку, но это не превращает человека во что-то иное. Всего лишь возможность контролируемого убийства. Точно так же можно дистанционную мину между лопаток прилепить. А принципиальная разница между человеком и андроидом в чем? Или ее нет?

Юница возмущенно открыла рот. И закрыла. Подумала.

— Ты откуда взялся, такой умный? — серьезно спросила она. — Вот я про себя, например, все знаю. Я из семьи старых русских, Олехверовы мы. Слышал? Так и думала, что нет. Мне двадцать лет, зовут Июния. У меня есть папа, мама и четыре сестры. Закончила социопрогностическую академию, завтра на дипломную практику. А вот ты? Что про себя можешь рассказать ты?

Один-ноль, признал он с уважением. Действительно, что он может про себя рассказать? Что осознал себя час назад в лаборатории? Зашибись какое ценное знание. Не, так-то, если начнет рассказывать, суток не хватит. Но есть подозрение, что концепция реинкарнаций, в смысле, история жизни, например, Черного Аркана здесь не прокатит. И похождения Руфеса, бандита из плавней, не прокатят тем более. Где Земля и где Арктур? Вот то-то же. А про себя, себя нынешнего ему действительно сказать нечего.

О! — удовлетворенно сказала Июния. — Оказывается, можно и компьютер переспорить, если с умом! Сдулся? Сдулся. Так что кофр сюда, а сам — вон туда, в уголок. И не отсвечивай. Да, предупреждаю сразу — чтоб выключил свою рабочую программу! Нечего мне тут колготки оттопыривать, не впечатляет! Полезешь в постель — сразу на утилизацию, понял?

— Даже если сама позовешь, не полезу, — хмуро сказал он. — Но у меня просьба. Мне бы одеться. В смысле, нормально одеться, не в это педерастически просвечивающее.

— Ну, это можно. Выбор богатый — униформа охранника или бактериологический скафандр высшей защиты... Э, а ты чего улегся? Тебе кто разрешал?

— Так основное рабочее положение! — ляпнул он не задумываясь.

— Я тебе что сказала? Выключить рабочие установки!

— Думаешь, это просто? — буркнул он. — Был бы андроидом — не вопрос, но я-то человек.

— Х-ха! — донеслось озадаченное с кровати. — Ай да программа. Молодцы системщики. Один-один.

Юница покосилась на него раз, другой, успокоилась и погрузилась в работу с экраном. Он же устроился на теплом полу поудобней, насколько это вообще возможно на камне, закинул руки за голову и погрузился в размышления.

А мир-то оказался страшненьким, пришел он к нехорошему выводу. Андроиды... вот что за живодерскую гадость придумали его текущие соотечественники снова?! То опричнина, то тотальный террор, лишь бы убить побольше! А теперь вот — андроиды! Нехорошо история попахивает, если честно. Концлагерями, например, опытами над людьми... евгеникой. Стреляли евгеников-генетиков на заре советской власти — мало стреляли! Что такого ущербного в этой его родине, кто бы сказал? Ведь не в первый раз приходит в ученые живодерские головы подобная хрень! Одни разумные трансформы на Арктуре чего стоят! Но — где теперь разумные тигры, э? Вместе со своими сумасшедшими создателями? Перебиты в очередной профсоюзной войне, причем очень основательно, что называется, под корень! И он уверен: еще появятся — еще раз перебьют! И головы умникам поотрывают! А здесь... сидит дебил-таксист, лыбится беспечно: ха-ха, андроида везу, ай как весело! А то, что при таком отношении завтра самого могут повезти, в голову не приходит?! Порвалась связь времен, утрачена великая традиция самозащиты народа... или ее не было никогда, или он обманывается?

Спокойно, сказал он сам себе. Спокойно. Бывало и хуже. По крайней мере, на этот раз он — только он, в смысле, никто одновременно в другом мире не бесчинствует, задрало уже раздвоение личности...

Тут-то его и накрыло. Ударило по ушам грохотом и криками, по глазам пылью и дымом, летающая платформа грузно шмякнулась посреди улицы, и бойцы под яростный ор головного посыпались наружу. Он привычно перекинул толстоствольное оружие под правую подмышку, накинул прозрачное забрало, огляделся... узнавание ударило ярко и остро. Планета-город Арктур, его любовь, его боль... Он снова оказался, как говорится, там и тут.

-=-=

Как-то, в одну из неудачных реинкарнаций, один заезжий армянин очень забавно ругался, полагая, что делает это на чистом русском. "Суком-падлом-проститутком!", вот как это звучало. Вот, в этот момент он четко понял — Творец оно самое и есть! Суком-падлом-проститутком! Убить бы гада, жаль, давно покинул мир!

— Вперед, ребята! — рявкнул головной. — Замыкаем колечко и не выпускаем! На этот раз они попались! 6613, смотришь за спинами!

Бронированные бойцы с топотом развернулись в цепь, экономной трусцой двинулись на баррикаду, перекрывающую улицу. Передовые вели огонь на ходу, ящики по верху баррикады разлетались с грохотом... Профсоюзная война во всем своем жестоком великолепии. Если верить опыту предыдущих жизней — завершающая ее фаза. Если дошло до баррикад — значит, рабочие не добились своего, и сейчас их убивают. А там, за баррикадой, профсоюзные боевики сейчас ценой собственных жизней дают возможность уйти рядовым бойцам, скрыться в необъятном муравейнике плавней... бойцам и профсоюзным лидерам. Чтоб не угасла традиция, чтоб было кому в следующий раз поднять людей на борьбу.

Из-за баррикады вылетели, кувыркаясь в воздухе, дымовые гранаты и разорвались, парочка в рядах бронированных армейцев, но остальные почему-то намного дальше, почти у летающей платформы, как будто не рассчитали расстояния невидимые метатели. Бойцы заперхали, с руганью надвигая воздушные фильтры, он же задержал шаг, а потом и вовсе двинулся обратно. Знал он этот фокус, и даже сам применял, когда был с той стороны. Не промахнулись профсоюзные метатели, все правильно сделали. Дают последний шанс лидерам ускользнуть из западни. Тут они где-то притаились, рядом с платформой. И сейчас под прикрытием дыма лидеры попробуют исчезнуть в человеческом океане плавней. Наверняка и все подгляд-камеры в округе заранее расколочены. Только не получится у профсоюзных лидеров. Учли военные прошлые ошибки, подстраховались...

Они прятались за легкой ширмой уличной кафешки, по-местному пробегаловки. Несколько женщин и мужчин, по-разному одетых и вооруженных. Наверняка профсоюзные лидеры, некому больше. Дождались удобного момента. Сорвали ширму, чтоб бежать за дымом... и обреченно замерли. Потому что вдруг опустился дым, и выступила из него страшная фигура бойца в сплошной броне, с метателем под правой подмышкой. И прицельное забрало уже активировано. Но не боец их заставил замереть. Профсоюзные лидеры — отчаянные люди, им нечего терять, на бойца-одиночку могли и с голыми руками броситься. Но за его спиной бесшумно развернулась боевая башня летающей платформы, и спаренные стволы зенитной пушки дрогнули, шевельнулись и уставились точно на группу беглецов. Сюрприз, боевики! Охранный стрелок! Наверняка высунулся из башни, закусил от напряжения нагубник воздушного фильтра, хищно уставился на беззащитные цели сощуренными глазами!

Он вдруг захотел увидеть, что происходит за спиной. Захотел, и все тут. Мучительно напряг непонятно какие мышцы... и перед глазами словно зеркало заднего вида засветилось. Точно, торчит в башне стрелок, лицо искажено от напряжения, шевельнись — и полоснет свинцовым ливнем, разнесет на клочья и боевиков, и пробегаловку всю!

Он плавно, плавно-плавно развернул метатель. Так же под мышку, но — раструбом назад, за спину. Навел прицел — странно было целиться через зеркало заднего вида, но возможно, почему нет — и нажал на спуск. Успел увидеть, как полыхнула и скрылась в огне боевая башня, мгновенно развернулся, припал на колено и отправил вдогон еще заряд для верности, но уже с правильным прицелом, глазами. Потом отпрыгнул назад, втолкнул беглецов обратно в пробегаловку. И уставился на заднюю сплошную стену. Сплошную. А должны быть по правилам проходы. По старым, еще от начала профсоюзного движения, правилам. Чтоб можно было бунтующим рабочим с одной улицы-кишки на другую перебежать незаметно и скрыться в необъятном районе плавней. И портовым контрабандистам проходы требовались, и продавцам нелегальной малой информтехники... Однако их нет. И что делать? По улице профсоюзным лидерам не уйти, потому что уже разворачивается-замыкается второе кольцо окружения. По этой — нет, а вот соседняя, кажется, ведет к порту... Он вызвал на забрало план-распорядиловку операции... точно, к порту. А стенка? Понятно, что сплошная, но что за ней? Хватит ли детализации посмотреть? О, хватает. Хе. С той стороны — спортзал школы боевых искусств! Замуровались гаденыши-рукопашники, на старые профсоюзные традиции наплевали с шипением! Ну, сейчас увидят мастера, чего стоит их искусство против армейского метателя!

— Оружие отдай, быстро! — прошипели у него за спиной и даже ткнули чем-то твердым в шею.

Он развернул голову посмотреть, кто там такая дурочка. Зеленоглазая малышка яростно целилась в него из, смешно сказать, игломета.

— Игломет броню не берет, — заметил он. — И у меня оружие — именное. Я выстрелю, ты нет.

— Проверю! — кровожадно пообещала малышка.

— У тебя нет зарядов, — безжалостно сказал он. — Были бы — сразу б выстрелила. Профсоюзные боевики не разговаривают, они стреляют, так у вас говорят?

Развернулся к взбешенной нюйке спиной, выбрал правильный заряд и шарахнул по стене. Образовался внушительный проем и дополнительной опцией — клуб едкой пыли. Он вопросительно посмотрел на боевиков. Те быстро переглянулись.

— Принимаем помощь, — согласно качнул пальцами здоровяк самого простецкого вида. — Принимаем всю. Идем, Робкая Весна потом пошипит, в безопасности. В безопасности шипеть удобнее, да-нет?

По лицам боевиков скользнули мимолетные улыбки, зеленоглазая Робкая Весна возмущенно запищала... и в следующее мгновение первой нырнула в пролом. Ладная фигурка в серебристом комбинезоне скользнула в пыль стремительно и уверенно, он даже мимолетно удивился, что молоденькой девчонке позволили идти первой, никто не возразил. Значит — не так проста зеленоглазая красотка, доверяют ей. Жизни, между прочим, доверяют. Зря он к ней спиной поворачивался, выходит, необдуманно...

Учеников в спортзале не было. Понятно, кто станет проводить занятия с элитным составом, когда в плавнях баррикадные бои? Так что учеников не было, а тренеры были, потому что жили они тут, при школе. Ну, так называемые тренеры. Тренеры-соблазнители, если уж честно. Знавал он эту школу в прежних реинкарнациях. Арктур, конечно, меняется, но в частностях, а в целом — куда б она делась, школа, если есть спрос? А спрос был, и немалый, потому что обучали в ней тех, кто не обладал от природы силой. Подростков-транссексуалов, тощих узколицых островитян... но в основном женщин, конечно. Юных женщин. Стройных, гибких нюек. И не все из них — бедные. Соответственно и тренер не всегда — только тренер... Вон они стоят, все пятеро, смазливые как на подбор, полураздеты вызывающе, готовы к бою. Тренеры-поглаживатели, чень-члень... Официально — школа танца, да, но — боевого танца. Такого, в котором и отравленным шипом могут поцарапать, и едальной палочкой в горло ткнуть. А тренеры вообще стрелять приготовились. В плавнях, конечно, запрещено иметь стрелялки, но кто бы его соблюдал, запрет? Как говорится, запреты — оружие власти. Потому в плавнях стрелялку могли запросто сделать из кухонного комбайна и поломоечной машины, еще и стрелять будет не хуже заводской. Вот из таких и собрались тренеры стрелять по непрошеным гостям. Может, и пальнули бы, но быстро передумали, когда шагнула в проем усыпанная пылью бронированная фигура армейца-штурмовика. Посмотрели на раструб метателя и передумали. Впрочем, и поклониться, пальцами приветливо шевельнуть тоже не соизволили. На пролом обиделись? А не надо было тайные проходы заделывать, профсоюзным боевикам пути перекрывать!

Он протопал мимо, даже не удостоив взглядом. Не любил он боевые школы, во всех реинкарнациях не любил. Первые поставщики бандитов, вот кто они. И держатся всегда в стороне от профсоюзных интересов, закрытой общиной. А мир — он суров, от него в общине не скроешься! Не встал на сторону профсоюзов — значит, помог полицаям-дознавателям! Хоть на Арктуре, хоть на той же Земле.

Робкая Весна — вот же подходящее имя для зеленоглазки! — метнулась серебристой молнией к входной двери. Он бы на ее месте не спешил, опасно спешить в плавнях. Улица — значит, подгляд-глазки полицайские на каждом углу, программа опознания лиц профсоюзных боевиков сразу зацепит, и потом не скрыться! Но Робкая Весна на своем месте тоже не стала спешить, умница, приникла к ширме, замерла. Он торопливо загрохотал к ней. Спешить не стоило, но и стоять смертельно опасно, сейчас на баррикаде затопчут штурмовики-армейцы профсоюзных бойцов, развернутся и увидят, что горит боевая платформа. И побегут выяснять, кто поджег, как и куда посмел скрыться. Может, уже бегут.

Он быстро оглядел профсоюзных лидеров. Они ответно — его. Три женщины и двое мужчин. Робкая Весна — ну, зеленоглазая нюйка уже знакома, почти подруга; высокая, поразительно красивая женщина с суровым скуластым лицом; безобидный толстяк, похожий на грузчика из какой-нибудь пище-сидельни; высокий маскулин с военной выправкой, лицо обезображено страшными шрамами; и невозможная для такой компании тихая, неприметная бабушка, коридоры в гостиницах такие протирают за еду из самой дешевой пробегаловки... Опа, а ведь не Толстяк тут главный. Вон как прикрывают все высокую красавицу, незаметно даже от нее, но прикрывают, следят, берегут взглядами. Он пристально всмотрелся в такое строгое, высокоскулое, такое странно знакомое лицо...

— Куда поведешь нас, киборг? — спросила женщина настороженно.

Он даже не удивился. Видимо, чего-то такого гадкого внутренне от жизни и ожидал.

— Я не киборг, — все же сказал он.

— У тебя глаз на затылке! — злобно заметила Робкая Весна.

— У меня глаз, у всех глаз, — хладнокровно возразил он. — Камера называется. Только у тебя в брехальнике, у меня в голову вмонтирована. Разница в чем?

— И кожу не разрезать, и кости ничем не поломать!

— И не надо кожу резать, мне целой больше нравится, — рассудительно заметил он. — Подумаешь, кожа. Впрыснули химию-гадость, и стала твердой кожа. Накачали препаратами, и окрепли кости. Разница — в чем?

Робкая Весна чуть не задохнулась от возмущения.

— Злить зеленоглазку — веселое занятие, всем нравится, — с неуловимой улыбкой сказала высокоскулая красавица. — Но — потом. Сейчас убегать быстро-быстро. Куда поведешь нас, киборг? Без тебя не пройдем по плавням, зажали нас армейцы.

— К порту, — вдруг подал голос толстяк. — Братья там. Укроют от беды.

— К порту ведешь, мастер Мень! — тут же решила женщина. — Киборг рядом, вместо пропуска!

— Лицо закрой, Кошка Мэй! — вырвалось у него вдруг. — Приметное лицо, программа издалека зацепит!

Женщина еле заметно дрогнула, уставилась пристально.

— Знаешь меня?

— Знаю, — вздохнул он. — Не помню, но знаю. Так странно...

Кошка Мэй подарила ему сочувственный взгляд, кивнула своим мыслям, словно поняла что-то, огляделась в поисках подходящей тряпки... Время ощутимо поджимало, он снял прицельный щиток, переключил его в затемненный вариант и осторожно надел женщине на голову. И первым вышел на пустынную улицу.

Глава третья, в которой выясняется, что бабушка — очень непростая бабушка, и еще что голубоглазые блондинки — не всегда дурочки

Он предполагал — не пройти им свободно до порта. Армейцы — сила! И много их. И леталок у них много, запросто все улицы перекроют. Оказалось — вполне возможно двигаться. Опасно, очень опасно, но можно. Странная группа в сопровождении бронированного штурмовика сильно бросалась в глаза всем, а значит, и операторам станций слежения в плавнях тоже. Но — не только они шли по улицам. Плавни обширные, и когда в одном квартале бьются на баррикаде профсоюзные боевики, в других продолжают работать цеха, маскулины торопятся на смену, в пробегаловках быстро кормят неприхотливых едоков, нюйки куда-то спешат яркими стайками, продавщицы-уговорщицы выступают из многочисленных магазинчиков чуть ли не под ноги... Большие они, плавни, очень разные, и интересы жителей тоже очень разные, не всегда с профсоюзными целями совпадающие.

Но что заметил он — им помогали. Неприметно, опасливо, но помогали. Иначе не прошли бы к порту без затруднений. Тем помогали, что многие вышли на улицы с прикрытыми лицами. Вроде как случайно лица прикрыты, ни в чем не обвинишь, а системы слежения уже путаются, перегружаются ложными целями. И камеры через одну заляпаны. Может, подростки пакостили, может, еще кто безобидный, а идти неузнанным уже проще. И смотрящие за кварталами как бы в упор странных пешеходов не видели. Стояли на углах внимательные маскулины, все из себя уличные бойцы, следили за прохожими подозрительными взглядами — но странную группу как бы не замечали. И внимания не обращали, как они укрывались в пробегаловках, когда на улице показывались бронированные армейские колымажки патрулей. А ведь могли пальцами незаметно патрулям указать, и конец тогда беглецам. Но не указывали. Это при том, что смотрящие в целом жителей своего квартала знали в лицо. Со стороны кажется, что плавни переполнены людьми, так оно и есть, только все они — местные, и всех смотрящие за кварталом знают. Дорого ездить на работу, дорого и неразумно, потому в плавнях рядом с работой живут, здесь же в пробегаловках кушают, в пище-сидельнях отдыхают... как бы отдельные, довольно замкнутые мирки в городе-планете. И никто из этих мирков не вступит в сотрудничество с властями. Плавни живут по традициям, не по сговору с властями, то всем известно. Господари с одной стороны, белхалаш с другой, и не пересечься этим мирам... в отличие от Земли. Там почему-то всякий белхало мечтает в господарях оказаться, мечтает, подражает и сотрудничает.

Шли долго, больше часа. Плавни большие, а порт далеко. Но вот пошли один за другим ангары-склады, охранник портовый безразлично отвернулся, словно не увидел никого, поднялись в небо серебристые манипуляторы быстроразгрузчиков, и йодом пахнуло в лицо, водорослями и соленой водой... и тут толстяк Мень остановился. И беглецы остановились мгновенно, сдвинулись в тень склада и замерли.

— Братья, — сказал странным голосом мастер Мень, словно плакал. — Братья... как же так...

У дальнего склада за погрузочной площадью сновали штурмовики, вытаскивали тела и бросали на полимерку. Много тел. В основном — штурмовиков. Но отдельно, в стороне — несколько обожженных, изуродованных гражданских. Братья загадочного толстяка Меня заставили штурмовиков заплатить за свою смерть небывало высокую цену.

Они молча смотрели на свою погибшую надежду. Следовало уходить, пока штурмовики не обратили на них свое вооруженное внимание.

— Вот и нет у нас воинов ордена динго, — тихо сказала Кошка Мэй. — Ведь нет, мастер Мень? И с профсоюзами связи нет, разгромлены профсоюзы... Проиграли мы, братья. Без помощи — недолго продержимся.

— Я еще здесь стою! — глухо сказал толстяк. — И еще как стою! Не пройдут армейцы!

— Пройдут, мастер Мень, — возразила Кошка Мэй по-прежнему тихо. — У них — леталки, огонь-заряды, и много их. А у нас даже иглы кончились. Еще как пройдут.

Толстяк открыл рот, чтоб ответить... и вдруг прыгнул, неожиданно легко и проворно прыгнул, сбил с ног Кошку Мэй, а за ней следом и Робкую Весну. А потом поднялся грозным воином. Но за мгновение до прыжка толстяка он заметил странное текучее движение на стене склада и не задумываясь всадил туда пакет игл. Видывал он подобное в прошлых реинкарнациях, ну совсем не меняется Арктур! Взвизгнула рикошетами твердая сталь, и выпали в видимость несколько фигур... балахонники! Убийцы на службе господарей, мастера боя в почти невидимых костюмах, карающая смерть для профсоюзных лидеров! Но сбил Кошку Мэй толстяк с ног, и Робкую Весну сбил, и промахнулись балахонники! А потом бабушка Нико неразличимо махнула рукой, и упал балахонник. И другой упал тоже. И двоих еще он забил из метателя, не пожалел зарядов. Последнего балахонника поломал толстяк Мень, голыми руками поломал. А урод Чень как встал над Кошкой Мэй, так и не двинулся с места. И лишь когда закончился скоротечный бой, убрал призрачный полог, защищающий скуластую красавицу. Получается, берегли Кошку Мэй беглецы, больше своих жизней берегли. И кто она тогда? Понятно, что Кошка Мэй, но — кто еще? Он, как ни напрягался, так и не вспомнил, откуда ее знает. И кто она такая, тоже не вспомнил.

— Уходите, братья! — хрипло сказал мастер Мень. — Некуда, но уходите все равно! Пока живы, жива надежда, так Руфес говорил! Уведи их, добрый киборг! А я патриарх, мне некуда отступать! Не бывает патриархов без учеников! Прощай, Робкая Весна, возлюбленная неба!

Толстяк подобрал оружие балахонников, развернулся... и больше он не выглядел ни толстяком, ни даже Менем. Патриарх ордена воинов динго встал на бой один против всего мира, это поняли все.

Потом они долго убегали. Робкая Весна беззвучно пищала на ходу, обливалась слезами, но бежала. И загадочная бабушка бежала, легко и беззвучно, хотя на нее он оглядывался чаще всего. Вроде показалось, что зацепили ее в бою. Но — бежала бабушка, значит, показалось.

А потом он узнал место. Очередная складская площадь, грузовые манипуляторы вдали и неприметный люк под ногами. Главное — люк, он один такой древний. Он сжег блокировку огненным зарядом метателя и первым прыгнул вниз, только вода плюхнула. Следом попадали остальные беглецы, вынырнули, отплевываясь. Грязновата вода под пирсами, но выбирать не из чего. В сумраке он огляделся, все ли вынырнули. Если все, значит, умеют плавать. Ну, или жить хотят. Когда сильно хочешь жить — поплывешь.

— Нырнуть нужно! — предупредил он. — Неглубоко, но не потеряйтесь, темно под водой! В опорной колонне вход, туда надо занырнуть! Я подсветку на метателе включу, следите!

Он сориентировался, еще раз убедился, что опорная колонна именно та самая, подал знак и нырнул первым. Чуть приоткрыл глаза, убедился, что видно в воде подсветку, и что вода глаза режет, убедился тоже. Грязновата вода, чего только в ней не плавает. Но неглубоко нырять, два метра всего, можно потерпеть, можно и нужно.

Потом они поднимались в темноте по скобам до площадки. Он подсветил — на месте дверь, никуда не делась. Раскрутил зажимы, первым вошел внутрь. Вспыхнуло освещение. Сколько лет прошло, а работает автоматика, безотказно работает. Он прошелся по комнате, задумчиво провел пальцами по пыльному пульту, вспоминая. Потом развернулся к беглецам. Они стояли жалкой мокрой кучкой и недоуменно оглядывались. Такую старую автоматику, наверно, никогда не видели. Ну и что, что старая? Работает же!

— Пультовая, — пояснил он. — Осталась со времен строительства пирса. Ни в одном плане нет. А коммуникации есть, все есть. Безопасное место.

Он собственноручно заблокировал дверь. Проверил брызгалку-душ и туалет. Заработала брызгалка, ничего с ней не сделалось. Беглецам не помешает помыться, грязные они после воды, будто в помойке валялись. Собственно, так оно и есть. Вода под пирсами — настоящая помойка, разве нет? И сам он грязный.

— Мыться, есть-пить, спать? — предложил он план действий.

Беглецы переглянулись.

— Сначала говорить! — подала голос Кошка Мэй. — Кто ты, киборг?

— Киборгов не бывает, я же сказал! — поморщился он. — Законы мироздания, они... прочные, да. Лишь с уничтожением мира изменить возможно. Машину можно создать, а вот разумное существо...

Он снова поморщился и покачал головой. Творец, конечно, сволочь последняя, но — Творец. Лишь ему по силам создать разум.

— Где-то я уже слышала про законы мироздания! — вдруг подозрительно сказала бабушка. И вытянула обличающий палец:

— Ты снова на моем пути, извечный враг?! Проваливай к своим белхалаш! Принцессу я должна спасать, не ты!

Она шагнула к нему... скривилась от боли и осела на пол, он еле успел ее подхватить. Все-таки зацепили бабушку балахонники, не обмануло зрение...

В пультовой установилось напряженное молчание. Испугались, что в их тайны проникнет? А оно ему надо? Со своими бы разобраться!

— Робкая Весна! — позвал он сердито. — Ты не принцесса? Нет? Тогда помогай, бабушка ранена!

-=-=

Киборг выключился, когда отмыли-перевязали бабушку Нико и сами пошли отмываться. Так здорово — встать под теплую брызгалку после тяжелой недели боев и отступлений, когда и на водные процедуры времени нет, и на едальные часто тоже. А в этом укрывище хотя бы помылись безопасно. Вышли в пультовую с улыбками — а киборг лежит.

— Сломался! — со злобной радостью сказала Робкая Весна.

Кошка Мэй неодобрительно помахала пальцами. Было что-то в прежней жизни пилота "призрака" очень нехорошее, связанное с киборгами, явно было, но — благодарность где? Киборг их спас! Так и сказала Кошка Мэй, и еще раз неодобрительно помахала пальцами.

— Нас спас мастер Мень! Остался у складов, принял бой, на себя преследователей замкнул — и спас! А этот — всего лишь завел непонятно куда! Может, через вдох армейцы постучатся, может, через два, и сиди-дрожи-ожидай! Добрых киборгов не бывает!

И дрогнул голос у Робкой Весны. Может, не любила пилотесса мастера Меня, вернее, любила гораздо меньше, чем небо, но он-то ее любил беззаветно! Ради нее бросил ремесло убийцы-ликвидатора, на сторону профсоюзов перешел!

— А он сказал — киборгов не бывает, — напомнила Кошка Мэй. — Кому верить-доверять?

— Мне! — мгновенно среагировала Робкая Весна.

— Лучше я мастеру Ченю доверюсь, — сказала Кошка Мэй укоризненно. — Мастер Чень — наладчик много чего, сам хвастался! Пусть посмотрит мастер Чень, что с добрым киборгом. А Робкая Весна пока спасителя-соратника разденет и подбронник его от грязи отстирает. Сумеет Робкая Весна мужчину раздеть, не разучилась?

Мастер Чень задавил улыбку. Робкая Весна вспыхнула, но — вот чудо! — промолчала. Вспомнила зеленоглазка, что в пище-сидельне прежде работала, а там не только кормить, там и раздевать мужчин полагалось. И еще вспомнила, что киборг дрался на ее стороне. Пока валялась она под мастером Менем, двоих армейцев киборг метателем забил, умелым бойцом оказался, но главное — приказ командира превозмог. Мало что о боевых киборгах в плавнях известно, все же военные технологии из новых, но то, что пойти против приказа начальства им даже физически очень непросто — проверенный факт. За такое — до конца жизни уважение в сердце хранят. Устыдилась зеленоглазка, стащила с киборга мокрый подбронник, умело стащила — и молча ушла под брызгалку. Вот то-то. Кошка Мэй — администратор из лучших, знает, кому, когда и что приказать.

— Мастер! — вернулась она в серьезное состояние. — Что с киборгом? Как наладчик много чего — что скажешь?

— Смотреть надо, — коротко отозвался наладчик, и веселье тоже исчезло из его глаз. Смотреть киборга — и сложно, и опасно. Полная сосредоточенность требуется, не до шуточек над Робкой Весной. Смотреть киборга — то же, что делать операцию на сердце, заминированном мощной взрывалкой. Нажмешь не туда — и... Неизвестно что произойдет, но точно очень неприятное для нажимателя. Знать надо, куда нажимать. Знать и уметь. Сама Кошка Мэй, например, не решилась бы. Много чего изучала в разведшколе, и из лучших считалась, но киборгов там не изучали. А мастер Чень изучал, так получается, вон как серьезно смотрит.

— Нелюди, — тихо сказал мастер Чень. — Какого мужчину поломали...

Урод осторожно повернул голову киборга набок, тронул что-то — и открылась на затылке у лежащего сенсор-панель, какие для юстировки оружейных комплексов используют.

Кошка Мэй смотрела во все глаза, а они у нее большие, много чего замечать способны. Заметила она сразу, что красив мужчина. Тело мощного бойца, лицо жесткое... нездешнее лицо. В плавнях лица другие. Тоже красивые, но другие. Бабушка Нико — островитянка, но и на нее не похож киборг. И еще она заметила — знает мастер Чень, как киборгов смотрят. Уверенно действует. Осторожно, но уверенно. Достал манипулятор-иголочку, тычет, показания смотрит, считает, снова тычет и снова смотрит. И все озадаченней становится. Интересно, что он там высмотрел? Кошка Мэй, к примеру, ничего не углядела, хотя изучала в разведшколе орудийные сенсор-панели и практику сдавала.

Мастер Чень закрыл сенсор-панельку, бережно вернул голову киборга в правильное положение и задумался. Кошка Мэй требовательно махнула перед его носом пальцами — просыпайся, говори! Пришла из брызгалки Робкая Весна и тоже махнула, но не требовательно, а раздраженно, чуть по носу не заехала. С ее характером пальцевые иероглифы не нужны, крепкого кулачка достаточно.

— Он жив, — сказал мастер Чень задумчиво. — А не должен бы. Так странно, так непонятно. Киборги могут из повиновения выйти, это понятно. Много в них человеческого, вот и выходят из повиновения, как все люди. Только киборгов за это убивают. Отключают, и — пф-ф-ф! Как отключают — тоже понятно. Заранее в киборга такую штуку встраивают, и не достать потом. Дашь удаленную команду — и нет строптивого киборга. Нашему киборгу такую команду дали — и это понятно, не прощают армейцы предательства. Сам смотрел — прошла команда, по всем базам данных киборг мертв. А он жив. Вот это и непонятно. И объяснить не могу. Все могу, но вот это — никак.

— Исправить надо! — непреклонно заявила Робкая Весна и кулачком махнула. — Не бывает добрых киборгов! Где его метатель? Как дам в голову, все три глаза вывалятся!

— Метатель — именной, — вздохнул Чень. — Специально сделано, чтоб всякая дурочка не хваталась. И вспомни, если забыла: Толстяк Мень — тоже киборг. А как добр!

— Мень — человек! У него любящее сердце! Очень любящее!

— В котором пуля сидит, и не одна...

— Пуля любви не помеха, и ничто не помеха! И извлекли пули, сама видела!..

Спор гремел и разгорался, и явно доставлял обоим спорщикам удовольствие, а Кошка Мэй слушала и думала. И придумала.

— Права Робкая Весна, еще как права, — сказала она твердо и оглядела враз посерьезневших соратников. — И знаешь ты это прекрасно, мастер Чень. Есть киборги, и есть — боевые киборги. Боевые киборги жалости не знают и любви не знают, отрезана у них любовь. У боевых киборгов — отравные газы, боевые киборги из метателей по детям садят, не морщатся! Много чего знают профсоюзы о боевых киборгах, на себе испытали!

— Он бился за нас, и он нас спас, — напомнил серьезно мастер Чень.

— Мы не знаем, почему, — вздохнула Кошка Мэй. — Думала-надеялась — он из бывших наших, память о прошлом сохранил, вот и помог. Посмотрела внимательно — не вспомнила такого, а я многих помню, потому что администратор не из последних! Кто он тогда? Вдруг шпион, почему нет? Мы не знаем. Знает бабушка Нико. Опознала его, верно говорю! Бабушка Нико — загадочная бабушка, много тайн в ее прошлом. Странный киборг — одна из них. Придет в себя бабушка — очень серьезно спросим. Тогда и решим. А пока — пусть спят. Ты ведь выключил ему подвижность, мастер Чень?

— Я ему все выключил, — задумчиво сказал урод. — Он и дышать не должен. А дышит. Так что на неподвижность лучше не надеяться. Значит, уже не добрый киборг, а странный, Мэй?

— Пока что — странный, — твердо сказала Кошка Мэй. — Пока что — киборг. И живой. И это тоже пока что.

-=-=-

Камень. Теплый камень. Ах да, андроид же, подарок на день рождения девочке со странным именем Июния. Он перевернулся на неотлеженный бок и мрачно уставился в потолок. Снова в двух мирах одновременно. А он-то надеялся на лучшее. Последние десятки лет на Жери Светлолиственной в прошлой реинкарнации прошли в приятном... в чем? М-да, вопрос. В приятной моноличностности, вот в чем. Он тогда был только он, воин справедливости на заслуженной пенсии, наслаждающийся домом, семьей и детишками-внуками. Жил себе неподалеку от столицы в счастливой безвестности, ни в каком мире больше не бегал. Ну да, накатывали иногда мутные видения во сне, но то во сне. Оказывается, не просто так мерещилось всякое странное. Был он еще где-то и кем-то, просто связь на время ослабла. Милость Творца, поощрение за праведную жизнь? Да пошел он... туда, куда ушел! Лучше б не разрывалась связь. Вот откуда он знает Кошку Мэй, откуда? И не только ее. И Робкая Весна воспринимается чуть ли не как подруга. И к странному уроду мастеру Ченю у него крутятся в голове непонятные вопросы. Блин, ну что за поганая личность этот Творец, а? Даже от его поощрений куча проблем! А уж как он подсудобил с киборгом, вообще слов нет!

Он недовольно перевернулся на другой бок. Кстати, киборг. Киборг — оно понятно. Третий глаз на затылке, прочная кожа и кости — верные приметы, не открестишься. Наверно, и еще что-то есть нечеловеческое. Ну а андроид? Он чем от человека отличается?

Он вспомнил странное тянущее чувство, когда требовалось открыть третий глаз, машинально попробовал... и хмыкнул. Понятно. Если боевому киборгу третий глаз требуется для лучшего обзора, то что требуется дополнительного андроиду со специализацией "секс-услуги"? Ага, вот то самое. Ну, по крайней мере стало понятно, что своей физиологией он способен в какой-то мере управлять на сознательном уровне. Впрочем, и в других реинкарнациях кое-что мог, опыт йогина высшего посвящения никуда не делся. Еще стало понятно, что андроид и киборг подозрительно похожи. И внешне похожи — ну вылитый Черный Аркан в юности! И как-то не по-хорошему у обоих отсутствует память о прошлом. Тело взрослого мужика — оно что делало предыдущие двадцать лет, почему не помнится? Это как должен выглядеть процесс создания неполноценного человека, если память отшибает начисто? Причем именно неполноценного. Узкоспециализированная особь всегда неполноценна, возьмем тех же пчел примером или муравьев. Вполне может быть, что еще и стерильна. Не зря на него так сочувственно смотрела Кошка Мэй. Она наверняка кое-что знает про киборгов. И мастер Чень знает тоже. И Робкая Весна — не просто же так она злобствовала? Один он ничего о себе не знает. Ни там, ни здесь.

Он перевел задумчивый взгляд на Июнию. И она наверняка кое-что об андроидах знает. Даже если не знает сейчас, наверняка может получить нужную информацию в любой момент. Судя по ее бурному общению с голосовым помощником компьютера, информационная сеть на планете достаточно развита. Так что — знает. Но вряд ли поделится. Знание — сила. Даже если она этого не понимает, наверняка чувствует, как все женщины. Чем она там занята? Хм. И для чего ей закрытые данные по региональному геронтологическому центру? Ей-то — для чего? Как бы рано о старости задумываться девушке двадцати лет. Хотя она и на двадцать не выглядит, максимум на шестнадцать. Голубоглазые пухлощекие блондиночки вообще долго остаются юными по виду, но Июния такова и есть.

Он обдумал вариант тайного доступа к информационной сети и с сожалением отбросил. Наверняка доступ именной, не с его знаниями профессионального убийцы ломиться через защиту. Со своими знаниями он может только изловить хозяина замка, привязать к стулу и выпытать. Ага, а потом бегать от полиции этого мира.

Он еще раз перевернулся... ах вот в чем дело. Не в жесткости камня. Он поморщился, поднялся и деловито начал оглядываться.

— Чего встал, кто разрешил?! — тут же вскинулась девица.

— Туалет, — лаконично пояснил он. — Физиологические потребности.

— Да факинг же щитт! — демонстративно простонала она. — Ты что ж теперь, и в моей ванной будешь шариться?! Ну, папенька, я еще припомню... Третья дверь слева! Право-лево различаешь, Тринадцатый?

— Я даже отличаю туалет в женской спальне от такого же, но для технического персонала, — хмуро заметил он. — Достаточно указать направление.

— В смысле, разрешить тебе бесконтрольно бродить по чужой территории? — вдруг по-взрослому усмехнулась девушка. — Обойдешься. У нас техперсонал во дворец не пускают. А в технический модуль уже тебя без пропуска не пустят. Так что — третья дверь слева. И не перепутай режимы!

Не дура, с удивлением констатировал он. В смысле, конечно же, дурочка с точки зрения мужчин на женщин, но... далеко не дура. И как-то не похоже, что девочке двадцать лет. Лицо юное, но лицо и подделать недолго. А личность у нее минимум тридцатилетняя. Но как она... "и не перепутай режимы!". Как можно перепутать то, чего не знаешь? Одно успокаивает: любой туалет недалеко ушел от дырки в полу, а уж с дыркой он как-нибудь разберется.

Как бы ни были умны женщины, кое-что они понять не в силах. Вроде простое правило: хочешь сохранить тайну, помалкивай. А у женщин не получается. Ну разговорчивые создания, тем мужчинам и приятны. Вот и сейчас: вроде бы немного сказала Июния, а информации столько выболтала, что можно не бродить по дворцу, и так появились темы для размышлений. Вот, например, она сказала — дворец. Не иронически, не с гордостью — привычно сказала. Значит, все вокруг так говорят, а это уже показатель. Понятно, что дворцы присущи любой общественной формации. Однако дворцами их не всегда называют. Чаще всего — резиденция. Иногда — дом. А дворец уже указывает на конкретный социальный статус владельцев. То есть здесь, в текущем времени — сословное общество. В России. В его России, где он бился за становление законов справедливости. И пофиг, что в небе вертолеты-такси, а в домашних информационных терминалах — псевдоэкранные поверхности. На Арктуре тоже есть колымажки с летательным допуском, и что? Сословное общество во всей красоте, с четкой высотной градацией! И отсюда вопрос: а сколько времени прошло с прошлой его реинкарнации здесь? Ведь ничего тогда не намекало на возврат к формальным сословиям! А тут — раз! — и уже наблюдаются как минимум три человеческих фракции: владельцы замков, простые маскулины-работяги типа дебила-таксиста — и люди с усеченными правами вроде него, андроида. И это сильно не совпадает ни с пьяными социальными конструкциями Берена, ни со строгой дихотомией господари-белхало недоброй памяти Арктура. Третья группа — откуда? А ничего, что системы с тремя центрами сил нестабильны, а? России — пофиг?! Как всегда, мало информации...

А еще в замок не пускают прислугу, и это — редкость из небывалых. Во всех мирах, даже очень развитых технически, господарское жилье обслуживают люди. Даже там, где можно автоматизировать, поставить на контроль эй-ай — все равно люди. И господарям душу греет вид работающих на них человечков, и дешевле это. Человеческий труд — дешевле автоматов в обществах будущего, такой вот фокус. А господари — они таковы, что за лишнюю обеспечительную карточку удавятся! А тут — никого. Пока лежал в спальне Июнии, ни горничная не постучалась, ни посыльный из кухни с завтраком в постель — никто. И пока к Июнии шел, никого не заметил, только охранник перед глазами болтался. Но охранник — он дворовый, зашел и вышел.

Значит, в замке есть что прятать от чужих глаз.

И что это? Что можно — и нужно — прятать именно в замке?! Он, конечно, редко бывал в замках господарей, разве что когда грабил и жег в прошлых жизнях, но общий принцип замков все же уловил. Господарям в замке нужно что? Чтоб было где поспать и поесть. А остальное — голый выпендреж, меняется в зависимости от времени, мира и культуры. Картины, скульптуры, гобелены, оружие, хай-тек... Ну и что тогда можно прятать в замке от чужих глаз? Вывод приходил в голову только один — самих обитателей, вот кого. Что-то в них есть секретное, так получается...

А на выходе из туалета его ждала секретная Июния с охапкой одежды в руках. Сама. Что подтверждало его вывод — в замке прислуги нет.

— Переодевайся! — бросила она ему тючок. — Разберешься со скафандром или показать?

Он пожал плечами. Скафандры — дело такое, непредсказуемое. Даже в пределах одного государства виды креплений, стыков и застежек дебильно разнообразны.

Еще наблюдение — у обитателей замка стеснительность отсутствует как явление. Ну, у одной обитательницы точно. Июния прямо при нем сбросила пижамку и осталась ни в чем. Он профессионально глянул на тело. Шестнадцать лет, не более. Скорее даже менее. Ноги длинные, для спортсменки полноватые. Бедра от природы широкие, но пока что, без лишнего веса, вполне себе ничего. Талия высокая, тонкая, жировых складок нет. Грудь небольшая, подобрана. Руки... а ничего руки, крепкие. Все же занимается чем-то. Шея в меру длинная. Общее впечатление — мягкая, гибкая. Не профессиональная спортсменка точно, не воительница. Занимается чем-то безобидным, что называется, "для себя". Может, какая-то разновидность акробатических танцев?

— Программу выключи! — напомнила Июния, быстро надевая... легкий подбронник, он бы так эту штуку назвал.

Он кивнул, мол, понял, приказ к исполнению принял, и в свою очередь стянул ненавистные колготки.

— Я сказала — программу выключи! — рявкнула Июния чуть ли не мужским басом и покраснела.

Он озадаченно уставился на нее приблизительно в район груди. Как сама, так, значит, все нормально, а ему так нет? Странные обитатели в этом замке, точно. Пожал плечами и отвернулся. Собственно, все, что ему требовалось, он усмотрел. В смысле, как надеваются подбронник и скафандр.

И ведь действительно скафандр, даже герметичный шлем в наличии. Он соединил края брюк и куртки, сдавил, потом прокатал стык пряжкой. Почувствовал, как уплотнительный жгут затягивается в паз. Оригинально. И просто. Тэк-с, что тут еще? Дыхательный аварийный патрон, это понятно... что, и это всё? Ну... ни оружия, ни тебе энергетической установки, так неинтересно. Действительно скафандр биологической защиты, ничего более.

Он сложил шлем за спину и вопросительно уставился на... а кто она ему, кстати? Хозяйка? Распорядительница жизнью? Владелица?

— Слушай меня внимательно, Тринадцатый, — четко сказала Июния, подойдя к нему чуть ли не вплотную. — Я тут залезла куда не надо, надо сматываться, пока голову не открутили. Понял?

Он послушно кивнул. Ну да, он слышал, региональный геронтологический центр, допуски, коды, пароли и интерес служб безопасности в комплекте.

— Ты идешь со мной! — продолжила девушка и требовательно уставилась в его глаза. — Идешь со мной и помогаешь выйти. Если останешься — тебя разберут на запчасти! Потому что у тебя на роже написано, что никакой ты не Тринадцатый и не андроид для секс-услуг! И когда выберемся, ты мне честно расскажешь, кто ты и чей шпион, понятно? И тогда решим, что с тобой делать. А до того момента — действуем вместе!

Теперь она не казалась ни мягкой, ни гибкой. И уж тем более дурочкой. Если она что и напоминала, то холодную боевую сталь. И Айлию из прошлых реинкарнаций, будь она неладна. А Айлия — она такая, она просто гениальна по части того, как сделать жизнь мужчины увлекательной и короткой!

— Задача принята? — строго спросила Июния.

— И выключить рабочую программу, — согласно усмехнулся он, глядя на нее сверху вниз.

Девушка стремительно покраснела. Наверно, осознала, что стоит вплотную к секс-роботу. Причем — сама подошла, не заставляли.

Глава четвертая — о славном батальоне Внутренних Специальных сил (внусосок) и новой расе людей

-=-=

Штаб батальона Внутренних Специальных Сил не зря считался "трезвым". Пить там имел право только командир батальона и только в своем кабинете. И только с теми, кого позвал. А остальные — ни-ни. Еще бы, это ж батальон Внусэс, опора империи, нервы и руки с дубинками исполнительной власти! Рука с дубинкой должна быть трезвой, чтоб бить без промаха! Ну и тренировки на пределе выносливости, ежедневные занятия рукопашкой и учения, приближенные к боевым настолько, что не отличить, тоже не способствовали.

Вот последние учения и обмывали.

Вернее — удачное завершение их. Сам комдив сказал, что удачное! И обошлось это всего лишь в двадцать литров.

— Умеете, когда заставишь! — снисходительно признал комбат. — Наливай.

Зампотех кисло улыбнулся и налил. Снисходительность в голосе комбата ему очень не нравилась. А какому нормальному мужчине она понравится? Только офицеру, мечтающему стать генералом! Такому офицеру все нравится. Но зампотех был капитаном и четко понимал, что капитаном и останется, должность-то тупиковая.

— Но оборону геронтологического центра ты мне просрал! — заметил комбат, глядя на заместителя с откровенным любопытством патологоанатома. — Не умеешь — не берись! Сразу видно, что не хлебал ты училищной жизни! Мазута!

Зампотех снова кисло улыбнулся. Он бы не брался, да приказали. Комбат, кстати, и приказал. А сам зампотех считал, что его дело — чтоб машины заводились и выезжали из боксов. И чтоб экзоскелеты шагали. Хотя — нафига бойцам экзоскелеты, кто бы объяснил? Демонстрантов, если таковые дурачки когда-нибудь обнаружатся, бойцы голыми руками в узел завяжут. Там в строю такие гориллы — страшно смотреть. Дай им экзоскелеты — они несчастных демонстрантов, буде таковые дурачки обнаружатся, на клочки порвут. В прямом смысле. Хорошо, что дурачков пока что не обнаруживалось, друг дружку на учениях дубасили.

— Нас в училище готовили как положено! — рявкнул комбат. — Кросс — без сознания чтоб падали! Бокс — до нокаута, рожи в кровь! Через коня прыгали — чтоб бошки об пол трещали! Вот это — настоящая подготовка, не то что у вас, технарей! Вы по ошибке офицеры!

Вот и отбили себе последние мозги, мысленно констатировал капитан, но — только мысленно. А вслух — снова налил и поддакнул.

— Мы — опора государства! — тяжело сказал комбат. — Нам доверено... вот это доверено! Видишь черный чемоданчик? Правительственная связь! Всегда со мной! В сортире — со мной! Чтоб, значит, всегда на посту и, если что, так сразу!

Тут-то чемоданчик и звякнул.

Комбат уставился на него завороженно, как кролик на удава. Потом глубоко вдохнул, выдохнул — и враз протрезвел. Капитан, раскрыв рот, наблюдал за редким, неизвестным науке видом бешеного метаболизма, присущим, видимо, офицерам начиная с майора, ибо сам капитан таким умением не обладал.

— Вы, там! — сказал чемоданчик озабоченным голосом командира полка. — По данным отдела "Ц" в районе регионального геронтологического центра ожидаются выступления пенсионеров. С пятнадцати до восемнадцати ноль-ноль. Неймется, короче, старым кошелкам. В общем, по тревоге действуй, понял?

Комбат побагровел и начал страшно кривляться, пытаясь донести что-то важное капитану. Капитан понял, перегнулся через стол и ладонью врезал по кнопке тревоги.

— Уже! — преданно рявкнул комбат. — Батальон поднят!

— Да, вот еще что... — еще более озабоченным тоном сказал чемоданчик. — Предполагается участие в несогласованной акции кого-то из семьи Олехверовых. Она же ее и организовала. И оплатила. Сучке какой-то, в общем, приключений надо. Так что вы там, того... сами, короче, знаете. Действуй, майор. Строго по закону, но чтоб, того... ну, сам понимаешь.

Чемоданчик на прощанье хрюкнул и отключился.

Комбат сидел неподвижно и пялился на чемоданчик. Зампотех — на комбата.

За окном штаба заревели двигатели, дробно застучали протекторами бегущие на выход роты. И взводные заорали хрипло и зло.

— Вот сука! — выдохнул комбат, когда понял, что чемоданчик больше ничего не добавит. Зампотех с ним молча согласился. Командир полка — да, он такой.

Брякнули в дверь и торопливо доложились о готовности ротные.

— По машинам сидеть, в готовности стоять! — рявкнул комбат с таким видом, что всем сразу стало понятно — его лучше не злить, и так злой.

Ротные исчезли. Приказ сидеть и одновременно стоять их не смутил — офицеры же, и не такое выполняли.

— И ведь он, сука, специально устный приказ отдал! — пожаловался комбат. — Чтоб в стороне оказаться, если ее там поломают! Скажет — его неправильно поняли, и кто будет отвечать?!

Комбат тяжело задумался — и перевел взгляд на зампотеха.

— А что сразу я? — не выдержал зампотех.

— Как разговариваешь, мазута? — ласково пожурил комбат. — Ты по уставу разговаривай, уставом все мысли можно выразить, проверено! А ты — потому что на учениях геронтоцентр оборонял. А теперь будешь нападать. Чтоб, значит, быть всесторонне подготовленным. Бери первую роту — и... чтоб все строго по закону, понял? Но чтоб без нареканий! И не дай бог, претензий! Бегом! А я тут... общую обстановку под контролем буду держать.

Капитан обреченно подхватил "пояс верности" — наручники, дубинка, шокер, квакер, пшикер, во всем весу до хрена и в движении по жопе колотит — и побежал. На бегу он угрюмо соображал, есть ли у него возможность отправить вместо себя командира первой роты. Пришел к выводу, что нет такой возможности, и помрачнел еще больше. Получается, крайний на сегодня — он. Ну и... не привыкать.

Бронемашины с ревом вырвались из военного городка, вытянулись колонной и понеслись. И ведь все завелись, падлы, нет чтоб какой сломаться! Вверх по проспекту, вниз по улице, вправо по дороге, и вот уже веселенький забор геронтологического центра вдали, и бегут бойцы в броне перекрывать движение... тут-то и заработала рация в командирском броневике.

— Отбой! — дико заорала рация голосом комбата. — Еще не оцепили? Вот и здорово, и отбой! Всем — обратно на базу! Приказ из дивизии!

Броневики сделали на площади перед санаторием лихой круг и покатили обратно. Затор на дороге забибикал и начал потихоньку двигаться. Бойцы под броней сохранили угрюмую готовность ко всему. Подумаешь, вынеслись, как ошпаренные, а теперь обратно. И не такое видывали.

Броневики, тихо рыча, начали закатываться в боксы. Зампотех подумал — и приказал двигателей не глушить, бойцам находиться по местам. Что, оправиться? Обойдутся! Тренированы, пусть терпят! Зампотех терпел и всем велел! А еще он до капитана дослужился и понимал, что это не конец балета, а вполне так самое его начало. И не такое видывал.

— И чего эта сука выбрала для развлечений геронтоцентр? — пожаловался ему в кабинете комбат.

— Потому что зона ответственности полка? — предположил зампотех.

— Не умничай! Не эта сука, а — та сука, понял?

— Геронтоцентр — особо охраняемый объект, — уже серьезно сказал зампотех. — Из списка.

— Из нашего списка! — досадливо поправил комбат. — Пенсионеры — буйный контингент, потому мы там на страже законности! Но что в нем Олехверовым, а?

Зампотех открыл рот — и промолчал. Ему сказали не умничать? Ну и вот. Вот и не скажет, что на всю толпу старых маразматиков взвода "внусосок" достаточно, и что "особо охраняемый" — совсем не то же, что "немедля разгоняемый". Значит, геронтологический центр — еще что-то очень секретное, кроме того что прибежище одиноких стариков. Если по плану смотреть, то зданий там раза в три больше, чем для обслуживания престарелого контингента требуется. Никаких предположений не вызывает, да? Но комбата так хорошо учили, что таких вещей понять не способен. Вот пусть и не понимает, коли приказал не умничать. Дело зампотеха — чтоб все машины заводились и из бокса выкатывались.

Тут-то чемоданчик и хрюкнул снова. Комбат изменился в лице.

— Доложите готовность по блокировке геронтологического центра! — истошно заорал чемоданчик голосом командира полка. — Как — вернули личный состав? Почему — вернули? Куда — вернули?! Вам какой приказ был? Операция на личном контроле в округе!

— Дайте приказ в письменном виде! — решился бледный комбат.

— Охренел? — с угрозой осведомился чемоданчик. — Ты, "штука", с генералом себя попутал? Так я распутаю! Схватил "пояс верности" и мухой к центру! И чтоб жужжал на лету!

Комбат изменился в лице еще раз. Как любой майор, он крайне не любил, когда его обзывали "штукой". Но, как любой офицер, он обладал умением засовывать нелюбовь куда подальше и лететь по приказу мухой. Когда сильно требовалось — с жужжанием.

Комбат подхватил свой "пояс верности", указал зампотеху челюстью на выход и "зажужжал" к боксам, только протекторы по паркету загрохотали. Зампотех даже обзавидовался, отставая — хорошо бугая научили бегать в училище, на всю жизнь!

Зарычали, выкатываясь из боксов, броневики...

Вечером они сидели в кабинете, вздрюченные и умотанные, пили и жаловались друг другу на жизнь.

— Что это было, а? — тихо недоумевал комбат. — Какое выступление пенсионеров? Какие Олехверовы? Ни одного рыла, ни одного! По дачному поселку пришлось хватать для отчетности о задержаниях! Не понимаю, кто вообще решится митинговать, когда есть мы?! Мы полдня весь геронтоцентр раком держали! И два санатория заодно, им даже жрачку подвезти не смогли! И ничего, утерлись! И на заблокированной трассе — утерлись! Кто в стране против нас?! Никого, все уссались от страха!

Пьяный зампотех имел свое мнение насчет того, кто уссался. Но он был очень умный зампотех, все же технический университет закончил, не какое-то там военное училище, и потому промолчал. Его самого больше волновал вопрос, при чем тут сука. Не та, которая командир полка, а которая из семейства старых русских Олехверовых. Что в ней такого опасного, что на блокирование подняли целый батальон, надрессированный разгонять митинги и массовые выступления? Или опасно сочетание суки — и геронтологического центра? И что тогда такое этот геронтологический центр? И куда эта сука, кстати, подевалась? И что будет, если все же появится? Скоро ночь, как бы дома ждут, и поспать бы неплохо...

Зампотех покосился на комбата и решил, что и эту мысль ему озвучивать не стоит. Не поймет. А уж мысль, что нахрена столько полков ВСС в стране, где не было бунтов более века, лучше и из собственной головы выкинуть.

-=-=

Июния решительно направилась к двери. Как космонавт на орбиту, блин... В чем преимущество больших спален — до двери идти долго. Так что он успел ее перехватить. И замер. Такое странное ощущение... как будто стоит кто-то там, за дверью. Стоит, ожидает. Предвкушает. Он озадаченно склонил голову. Не звук точно, не реакция на стандартную боевую ситуацию "покинуть помещение". Там кто-то стоял. Причем — в готовности стоял. Вот откуда такое ощущение, кто бы объяснил? Андроид, м-да...

Уходить пришлось бы в любом случае. Как-то он плохо представлял себя в роли секс-слуги. Так почему бы не сейчас? Девушке поможет, а она ему взаимно... Шпион, значит? Ну, Июния не сильно ошиблась, шпион и есть. Работающий на себя. Нормальная роль, привычная. Он встал вплотную к дверному полотну и требовательно пошевелил пальцами — открывай, мол. И выбросил в открывшийся проем ладонь с распрямленными пальцами. Пальцы еле выдержали удар, опасно согнулись, но эффект получился требуемым: юноша сказал "хык" и впал внутрь, пришлось лишь чуточку направить. Хорошая штука прямые удары, когда боевой вес за девяносто кг. Убедительные.

Худой черноволосый юнец на полу лежал и не шевелился. Вот и хорошо, правильно товарищ понял ситуацию. Он проверил пространство за дверью — никого. Такой большой дворец — и никого. Плохо. Нет людей — значит, есть техника. А технику обмануть сложнее.

— Брат, — со злорадством сказала Июния. — Так ему и надо, давно напрашивался! Пусть полежит.

На его взгляд, юнец не напрашивался, а тупо стоял в засаде, но кто он такой, чтоб возражать? Может, засады на родню в этом замке — обычное дело.

— Оружие есть?

Июния не поняла.

— Кто-то же его отправил, — пояснил он. — Сейчас поднимется шум. Чем пробиваться будем?

— Никто его не отправлял! — досадливо сказала Июния. — Каждый день под дверью стоит, дурак, слюни пускает...

— Брат? — на всякий случай уточнил он. — Пускает слюни?!

— Не твое дело! Твое дело — никто нас задерживать не станет! Некому, понятно? Охрану во дворец не пускают. Разве что папенька не вовремя выйдет. Он как-то всегда не вовремя...

Он спокойно кивнул. Как раз с папенькой понятно, куда-то же выведено управление системой охраны. Коли выходит не вовремя папенька — значит, к нему. Странно, конечно, что на охране сам хозяин замка, но в этом мире все странно. Вот, даже андроиды водятся.

Они беззвучно шли по балкону, опоясывающему огромный двухэтажный холл. Бледная Июния шевелила губами, то ли шаги считала, то ли молилась на удачу. Лично он на удачу не надеялся, предыдущие воплощения в технологических мирах не способствовали. Прутся посреди коридора, не в балахонах-невидимках, не в мимикрах даже, глушилок нет и не предвидится — а она на удачу надеется. Удача в данном случае — если на них сейчас только видеокамеры пялятся, а не стволы автоматических огневых установок.

На семидесятом шаге случилось то, чего опасалась девушка и ожидал он — из неприметной двери на балкон вышли двое. Невысокий худощавый мужчина в светлом костюме и женщина при нем в легком халатике. Хотя насчет женщины он загнул второпях. Не женщина — тонконогая девица, овальное личико яркой семитской крови дышит юностью и свежестью. Да и мужчина, мягко говоря, очень молод. То есть — парень. Смуглый, темноволосый.

— Папа, — обреченно сказала Июния и остановилась. Он дико удивился. Если вот этот — папа, то во сколько он заделал дочку? В десять лет, что ли? Ох и странный же мир....

Изумление, впрочем, не помешало ему действовать. Удар на этот раз получился гораздо лучше. Надо же, как быстро восстанавливаются боевые навыки. Ситуация, что ли, способствует?

— Вы что творите? — ахнула девица.

— Извини, мама, я еще жить хочу! — зло сказала Июния. — А папа пусть полежит, ему полезно! Не все ему Анжеле запузыривать!

Он больше не удивлялся. Мама так мама. Тем более что встречался уже в своих реинкарнациях с расой вечной молодости. Только подшагнул и придержал нежно-смуглую руку, когда та передвинулась к карману халатика. Мало ли что там.

— Юна, тебе для дипломной работы требовались протестные выступления, — сказала мама, напряженно улыбаясь. — Требовались? Мы их организовали и оплатили. На этом всё. Не стоит лично присутствовать возле геронтологического центра, запись оперативной съемки нам предоставят. Возвращайся к себе, Юна. И дезактивируй андроида. Какой-то он у тебя опасный. Пожалуйста.

— Мама, я жить хочу! А вы меня убиваете!

— Мы тебя любим! — возразила мама. — Но ничего не можем изменить, ты же знаешь.

— А я попробую!

— Вот, значит, как? — пробормотала семитка и опустила в карман руку. — Это другое дело...

Он слегка сдавил руку выше локтя.

— Не знаю, кто ты, — усмехнулась девица, — но отпусти руку. Мне нужно отдать Юне таблетки. Девочке положено принимать лекарство ежедневно. Юна, возьми. И запомни: мы с папой любим тебя. Возвращайся домой, мы будем ждать.

Он сам достал из ее кармана упаковку таблеток, шагнул, чтоб передать Июнии... хлестко ударил назад, подобрал выпавший из руки семитки пистолетик и укоризненно покачал головой. Июния судорожно вздохнула и резко зашагала по коридору на выход.

Изящный двухместный вертолетик стоял там, где и положено — в светлом эллинге. И охранник стоял, где положено — рядом с вертолетом. Стоял, улыбался, ждал, похлопывал шокером по ладони.

— Тринадцатый! — решительно скомандовала девушка.

Он сложил руки на груди, демонстративно отступил и удивленно посмотрел на девушку.

— Я — для секс-услуг, — напомнил он. — Максимальная разрешенная нагрузка — до пяти килограмм.

Девушка растерянно открыла рот. Охранник несдержанно гоготнул.

— Могу затрахать до смерти, — хмуро предложил он охраннику и еще отступил.

Охранник нехорошо прищурился и шагнул к нему. Он еще отступил... есть! Ударил ногой назад, крутнулся, подхватил какую-то коробку, метнул в охранника с шокером, переместился, врезал, крутнулся в низкую стойку, подсек последнего нападавшего и припечатал пару раз сверху. Всё. Трое их оказалось, охранников, трое. Один на виду, двое в тени и далековато, вот и пришлось играть. В бою главное — ударить неожиданно. Ну, это у него всегда получалось.

Шокер удобно лег в ладонь. Изящная штучка, не хуже, чем на Арктуре.

— Заводи, — напомнил он девушке и кивнул на вертолетик. — Или он у тебя с толкача?

— А... да, помоги выкатить, — опомнилась девушка.

Больше им никто не препятствовал, и скоро вертолетик заскользил над горной тайгой.

— Они меня действительно любят, — хмуро сказала девушка словно в оправдание. — Только боятся пойти против других семей. А я не боюсь, мне терять нечего.

— Автопилот есть? — перебил он невежливо.

Она озадаченно посмотрела и кивнула.

— Вниз!

— Нам в город...

— Я сказал — вниз.

Голос, чтоб приводить в чувство строптивых девиц, он наработал в прошлых реинкарнациях, там одна Айлия богатейшую практику предоставила, и кроме нее были, так что Июния дрогнула, покрутила головой, нашла проплешину на вершине сопки и мягко опустила аппарат.

— А...

— Навигационный маячок, — сказал он и полез наружу. — Автопилот, удаленное управление. Хочешь, чтоб тебя домой привезли на веревочке?

— А...

— Побыстрее.

Они спустились в распадок. Продрались через высокие, выше человеческого роста, заросли белоголовника, перешагнули ручеек, поднялись по сосняку на противоположный склон... Он посмотрел — вертолетик наблюдался прекрасно. Выбрал место в тенечке под кустом, лег и с наслаждением закинул руки за голову. Хорошая штука скафандр биологической защиты — не колет, не давит, и муравьи в штаны не лезут.

— Не торчи на виду, — благодушно посоветовал он.

Июния оглянулась — с небес к "Колибри" опускался аппарат неприятной расцветки, намекающей на полицию, наручники и арест. Девушка опасливо спряталась за куст.

— Не спеши, — лениво сказал он. — Сейчас не погонятся. Сначала осмотрят машину. Потом доложат. Дождутся распоряжений. Выпустят "летающие глаза" для прочесывания местности. Засекут движение и в этом случае догонят и арестуют. Так что сиди и не высовывайся, времени у нас вагон. Поговорим?

— Стоппин гордж, мерд! — зло сказала девушка. — Я, конечно, сбежала из дома, но это не значит, что начну выдавать секреты семьи!

— Это ты на каком? — удивился он. — Впрочем, и так понятно: заткни пасть, я начальство, ты дурак... Я вообще-то предлагал обо мне поговорить. А секреты твоей семьи я и сам могу рассказать.

— Да?! Ну-ну!

— Твоя семья... — сказал он безразлично. — Твоя семья практикует ортодоксальный инцест. Родители — родные брат и сестра, верно? В большинстве миров считается нежелательной практикой, но они слишком молодо выглядят, твои родители. Искусственная молодость. Следовательно, инцест — вынужденная мера. Вынужденная мера, жестко связанная с продлением жизни. И прямо указывающая, что механизм долголетия — генетический. Механизм долголетия — генетический, приобретенный недавно, потому что в общество вы выходите в костюмах биологической защиты, и никого это не удивляет. То есть — иммунная система разбита вмешательством и еще не стабилизировалась. Ваша семья — начало новой человеческой расы. Не такое уж уникальное явление в обитаемых мирах Бессмертные. Но ты к ним не принадлежишь. Внебрачный ребенок?

— Брачный, — мрачно сказала Июния.

— Понятно, рецессивный вариант, — кивнул он. — Программа долголетия к тебе неприменима, да?

— Родители говорят так, а я думаю — не рискуют возиться со сложным случаем! — выпалила девушка сердито.

— Секрет семьи Медесэн, — кивнул он своим воспоминаниям.

— Ты откуда такой умный? — озадаченно спросила Июния. — И знаешь что? Бежал бы ты отсюда. За наши секреты меня отругают и домой вернут, а вот тебя — утилизируют.

— Да пофиг, у меня свое отношение к смерти... Что касаемо меня — я надеялся, ты мне расскажешь. Сам-то я себя осознал только сегодня, на выходе из лаборатории, и нифига о прошлом не помню.

— Не похоже, — подозрительно заметила девушка.

— О прошлом данного тела не помню, — уточнил он. — Я предыдущие реинкарнации не забыл, это другое прошлое. И другие миры.

— А, — сказала девушка без удивления. — Понятно. Редкое явление, но иногда случается, ученые вроде уже десятки случаев зафиксировали... но ты среди них уникум. Да еще андроид, вообще ни в какие ворота... Что, точно из других миров? И как там?

— Мое прошлое, — напомнил он. — Мое прошлое, Июния. Что из себя представляет андроид в понимании этого мира? Способности? Особенности? Как делают? Пустое любопытство — потом.

— А что я могу сказать? — пожала она плечами. — Наша семья андроидами не занимается. Так, общие сведения, но они всем известны.

— Мне не известны, — напомнил он.

— Андроиды, — неохотно сказала Июния. — Производятся на базе человеческого тела. Ходят слухи, что из похищенных людей, но это страшилки, людям такое нравится. На самом деле — клоны. Подробности не знаю, но их никто не знает, секрет семьи. Специализированные особи. Естественно, стерильны. Что еще...

— Перечисли специализации.

— Да все профессии, где требуются безусловная подчиненность, преданность владельцу, ну и физические способности за пределами обычных человеческих. Слуги, охранники, воины...

— Сверхслух, суперзрение, бешеная сила и реакция?

— В том числе. Но не в твоем случае. Ты — секс-игрушка. Чуткость, нежность, послушность, неутомимость... должны быть. По паспорту. Но ты...

Июния задумчиво покосилась на него, видимо, припомнила, как от "нежности" летали охранники.

— Дефектный экземпляр, — хмыкнул он, вспомнив грубияна-врача. — Треть функционала не работает, плюс память о прошлых реинкарнациях, это понятно. Что непонятно — сколько мы живем?

— Мало, — еще более неохотно сказала Июния. — Говорят, пока не добились устойчивости...

— ... а на самом деле надоедаем владельцам, хочется купить нового, — усмехнулся он. — Ну и побаиваются нас наверняка. Так. А капсулы питания?

Июния промолчала.

— Понятно, — снова усмехнулся он.

Девушка возмущенно фыркнула. Открыла клапан кармана и выложила перед ним десяток капсул.

— Ты не андроид, — пояснила она неловко. — То есть андроид, конечно, но... забирай. Без капсул тебе верная смерть.

Он лениво поворошил их пальцем, пересчитал. И отодвинул. Капсулы. А в Ожерелье Океании говорили — химические таймеры. Для осужденных на смерть придумали, очень изуверская штука. Проглотил штуку — определенное время жив. Проглотил запрограммированное количество — ушел в страну вечных снов, без вариантов. А не проглотил — ушел сразу без вариантов. Вот так и живи, в ежедневном ожидании смерти. Большинство сходит с ума еще до срабатывания таймера. Очень изуверская штука, злобный ум придумал.

— Умрешь, — напомнила девушка.

— Умру, — согласился он спокойно. — Но у меня со смертью свои счеты. И свои надежды. Может, Творца там встречу, морду ему набью...

Шанс выжить на самом деле имелся. Не очень большой, тоже изуверский, но... если ему в лаборатории еще не впихнули капсулу — имелся. Очень болезненный, очень мучительный шанс. А вот если принять капсулу — назад дороги нет.

— Ну а ты-то чего побежала? — с умеренным любопытством поинтересовался он. — Жила бы в семье, господари сладко живут.

— Я не живу, я умираю! — отрезала девушка. — Каких-то семьдесят лет — и конец! А вот если доберусь до медицинских центров наших семей — буду жить! У меня есть чем их заставить провести процедуру!

— Бессмертие — нормальная цель, не хуже прочих — согласился он. — Тебе в город, да? И мне туда же. Можем идти вместе. Но — попозже. Когда подгляд-глазки уберутся. А сейчас лучше спать. Только траву надо поправить, чтоб не так заметно было...

Он хотел приподняться — и в голову ударила темнота. Началось, понял он с сожалением и отключился.

Глава пятая, в которой выясняется, что киборг — старый враг бабушки Нико

Робкая Весна рассеянно перебирала ячейки продуктового хранилища. Кубики долгого хранения выглядели непривычно, давно такие на Арктуре не выпускаются, но сложностей в готовке они не представляли. Вакуум-упаковка и через пятьдесят лет остается вакуум-упаковкой. И из ее содержимого можно приготовить привычные кушанья, не хуже прочих. Не то что на Земле.

Робкая Весна вспомнила, как они мучились в первые дни, ели по незнанию сырое и глотали несъедобное, и невольно улыбнулась. Потом грустно вздохнула. Те первые дни за Земле, жуткие поначалу, теперь почему-то вспоминались, как... как самые счастливые, да. Так странно. Там, на Земле, остался ее друг Саша. И Ики, принцесса Крылатой расы Иаллованна, осталась там, но она уже навсегда. И мудрый, таинственный Ян Хэк тоже... Столько потерь, а вспоминаются светло и нежно. Может, потому что на Земле они шли от потерь к надежде? А Арктур — он суровый, безжалостный, он надежду убивать умеет хорошо.

Она искоса, украдкой бросила взгляд на Кошку Мэй. Новая принцесса Крылатой расы вызывала сильную тревогу. Робкая Весна, пилот "призрака", была когда-то в охране Крылатых Властителей, Робкая Весна хорошо знает, как должен вести себя непререкаемый авторитет Арктура! Крылатый Властитель прежде всего уверен в себе! А когда Властитель в себе уверен, то и господари уверены в его превосходстве, и головы склоняют покорно! А Кошка Мэй... Кошка Мэй уверена только в своем уроде. Вот и гоняет их Арктур с момента возвращения уже две недели, и скоро загоняет до смерти. Если б не помощь загадочного киборга — уже погибла бы Кошка Мэй, и защитников своих погубила бы. Но так бы уверенности в себе и не обрела. Странные крылья передала Кошке Мэй принцесса — вроде бы мощь, невероятная мощь, а не применяется.

Пищевой автомат получил порцию упаковок и загудел. Незнакомый автомат, древний, но работает, ничего ему не сделалось. Повезло им с укрывищем, удобное оказалось, все в нем имеется. Укрывище киборга? А зачем оно киборгу? И откуда такое древнее? Вопросы, на которые нет ответов. Скорее бы очнулась бабушка Нико. Бабушка Нико — загадочная бабушка, наверняка что-то знает.

— Не проиграли мы, принцесса! — настойчиво сказал за спиной урод Чень. — Пока живем — жива надежда, так Руфес говорил!

— Проиграли, — тихо сказала Кошка Мэй. — Принцессы не правят силой, гвардеец, принцессу Арктур принять сам должен. А не принял.

— Мэй, Кошка Мэй, подними гордо голову, ты умеешь! Не принял Арктур тебя, это да — но как бы он принял, если о тебе не знает никто?

— Господари знают! Военные знают, и полицаи знают тоже! Еле убегать успеваем!

Урод Чень промолчал. Робкая Весна сочувственно поморщилась. А что тут ответишь? Действительно, еле успевают убегать.

— Не сдавайся, Мэй, — тихо попросил мастер Чень. — Не сдавайся. Не повторяй ошибку Иаллованны. Она сдалась, судьбу Арктура на твои плечи переложила. А тебе перекладывать не на кого. Не сдавайся. Не переживу твоей потери.

— Что предлагает гвардеец Чень? — безучастно спросила Кошка Мэй.

Робкая Весна заинтересованно обернулась. И что предложит гвардеец? Вот Робкая Весна, например, предложила бы атаковать резиденцию Крылатых Властителей! Атаковать, захватить и заявить о себе на весь Арктур! Да, невозможно, самоубийственно, но Робкая Весна — боец, ей нечего больше предложить, только сражаться! А у урода Ченя что в запасе? Сражаться точно не предложит, мастеру Ченю Кошка Мэй дорога! Тогда что?

— У нас остался еще союзник, — сказал Чень и замолчал.

— Госпожа Тан... — неуверенно сказала Кошка Мэй. — Она хорошая госпожа. И союзница, да. Помогла вернуться на Арктур. Но ей самой сейчас непросто. Мы-то убежали. А она осталась. Против всех господарей — одна. Не победить — убедить должна, убедить господарей отдать частичку власти Крылатым Властителям снова. Это трудно, небывало трудно! Мы за помощью придем, ей легче не станет!

— Вместе — всегда легче, Мэй Мао! — не удержалась и подала голос Робкая Весна.

Кошка Мэй подарила ей задумчивый взгляд. Урод Чень признательно оскалился за поддержку.

— Госпожа Тан, — со вздохом решила Кошка Мэй. — Других возможностей не осталось.

К госпоже Тан за помощью решили выходить вдвоем. Кто-то должен присмотреть за бабушкой Нико и за киборгом, и за укрывищем тоже, вот так вдвоем и получилось. Робкая Весна проводила брата-сестру с тяжелым сердцем. Накормила на дорогу, хорошо накормила, ремонтные костюмы-изоляты нашла в нише, чтоб через воду пройти и не испачкаться, пальцами повела на прощанье — вот и все, что смогла сделать. Потом закрыла за ушедшими люк, уселась возле бабушки Нико и расплакалась. Горько, жалостливо, как давно не плакала. О себе, о мастере Мене, о несбывшихся надеждах. Не верилось ей, что вернутся урод Чень и Кошка Мэй. Сколько раз уже вот так уходили профсоюзные братья и не возвращались! Господари сильны, у господарей бронированные летающие платформы, отравные газы и штурмовики-киборги! А у Робкой Весны — только "призрак". Но и его нельзя активировать, запретила Кошка Мэй. Засекут господари "призрака" — уничтожат вместе с куском плавней, своих доходов не пожалеют. "Призрак" им о Крылатых Властителях напоминает, о долге господарском, вот и не хотят, чтоб напоминал.

Тут-то бабушка Нико и очнулась. Шевельнулась, каркнула слабым голосом что-то, как будто позвала. Сначала Робкая Весна хотела подняться, принести бабушке Нико воды, по личному опыту знала, что после ранений пить сильно хочется. Даже мышцы напрягла, чтоб встать... и передумала. Потому что поняла — не на кодах Арктура бабушка заговорила. И одолело ее жуткой силы любопытство. Так захотелось чуточку заглянуть в тайны бабушки Нико, что позабыла про врачебный долг, про обязанность охраны укрывища, только замерла и дыхание затаила, как будто сомлела от усталости.

— Кара-Аркан! — повторила бабушка ясным голосом.

Робкая Весна совсем не удивилась, когда киборг, вроде лежавший без жизни, вдруг шевельнулся и встал. Она подозревала, сразу подозревала, что прикидывается бездушный убийца беспамятным, а на самом деле жив-здоров и только дожидается удобного момента, чтобы... чтобы что? Тут у Робкой Весны ответа пока что не было, одни злые подозрения.

Киборг повел плечами, словно проверял готовность к драке, и шагнул к ложу бабушки Нико, прямо как был, голым. Сейчас, без брони, подвернулся очень удачный момент убить его, Робкая Весна даже прикинула траекторию атаки... но потом оценила движения киборга и честно признала — что в броне, что без брони этому зверю достаточно махнуть рукой, чтоб от Робкой Весны осталась робкая лепешка на стене. Вроде мышцы не сильно рельефные, но ощущение дурной мощи вызывает рефлекторную слабость в коленях, даже стыдно за страх, боевой пилот не должен так бояться.

— Нашел свою истинную форму, счастье какое! — слабым, но донельзя зловредным голосом сказала бабушка Нико. — Вечный воин справедливости — киборг на самом деле, вот ты кто! Бездушная машина для убийства! Всегда меня побеждал, потому что я женщина, у меня чувства, а вот ты... сволочь ты, Аркан, и последнюю мою победу украл! Я должна была вести принцессу к власти, я! И потом встать за троном! А ты явился и все испортил!

— Вечная путаница ты, Айлия! — беззлобно хмыкнул киборг и опустился перед бабушкой на колени. — Всегда такой была. У принцесс Крылатой расы нет трона, они в полете живут. Чего умирать собралась? Рана легкая. Живи вечно, Айлия, злись, психуй и скандаль, от тебя жизнь становится веселее!

— Срок вышел, я чувствую, — серьезно сказала бабушка Нико. — Так всегда было: ты пришел, значит, мне пора на реинкарнацию. У меня просьба к тебе, извечный враг: спаси принцессу Крылатой расы! Если кто и сможет, то ты. Это твоя цель и смысл твоего появления здесь.

— Цели себе я ставлю сам, — холодновато заметил киборг. — Не ты. Не Творец. Что мне Крылатые Властители? Они высоко. Мое сердце отдано плавням, ты же знаешь. Я — белхало, всегда им был, о них пою. De pie cantar, que vamos a triumfar, понимаешь?

Робкая Весна чуть не подпрыгнула от возмущения. Как так — что ему Крылатые Властители?! Они — спасение Арктура, вот что! Удержали ее от бурного проявления чувств звуки песни на незнакомом языке. Грозной мощью от них повеяло, отчаянием и гулом людских толп. Что за великий гений это создал?!

— И там ты отметился! — вдруг взбеленилась бабушка Нико. — Отметился и все испортил! Я подозревала, всегда подозревала! Где песни — там ты! Какая мерзкая выдумка — политическую программу моего противника оформить в песнях! Да еще в каких! Конечно, я сразу проиграла! Сволочь ты, Аркан, был и остался! А я-то на латиносов такие планы строила, мечтала!

— Не я, — улыбнулся киборг. — Серхио Ортега. Мирный композитор, совсем не боец. Сбежал от войны и до преклонных лет спокойно преподавал музыку в Европе. Я бы не сбежал.

— От тебя не знаешь, чего ожидать, — неуверенно сказала бабушка Нико. — Хитрый ты, опытный. Вот куда ты на Жери Светлолиственной делся, а? Я до конца жизни оглядывалась, все ожидала, что появишься и мои планы разломаешь!

— Никуда не делся, — равнодушно сказал киборг и пошел одеваться. — Жил поближе к столице, подальше от вас... Детей нянчил, потом внуков. И был счастлив.

— И мои планы ломал! А я-то удивлялась, как так император на мои интриги не поддается! А это ты!

— Император сам неплохо справлялся, — буркнул киборг и в сомнении приподнял броню.

— Аркан, помоги девочке, — вдруг серьезно сказала бабушка Нико. — Убьют ее. А она наша, из плавней!

Наша? Айлия, у тебя бред, да? Крылатые Властители — другая раса вообще-то! И они — господари из господарей!

— Мэй Мао — наша! — упрямо сказала бабушка. — Нет другой расы и не было! И планеты Крылатых Властителей — не было! То великая тайна есть, но тебе открою! Крылатые принцессы умеют крылья передавать! Беглая Иаллованна Кошку Мэй выбрала! Помоги девочке, Аркан, погибнет без помощи!

— Понятно, — задумчиво сказал киборг и все же начал облачаться в защиту.

— Что тебе понятно? — подозрительно спросила бабушка Нико, и Робкая Весна внутренне с ней согласилась. Что такого удивительного понял странный киборг, что всерьез озаботился? Что у него всплыло в покалеченной голове? Как бы не пошел убивать Кошку Мэй этот зверь!

— Понятно, почему Крылатые Властители сохранили чистоту устремлений, вот что. У них не наследственная власть, оказывается, а через преемников, а это совсем другой механизм... А вот что непонятно — почему принцесса бегает? Ее крылья — не просто для полета, они воплощение власти, проще говоря, оружие, и из самых мощных, Арктуру нечего крыльям противопоставить! Дала бы раза — господари на колени бы пали... Кстати, где она, новая принцесса? И защитник ее, гвардеец с материнской планеты — где он? Робкая Весна, тебя спрашиваю!

Киборг развернулся и уставился пронзительным взглядом, Робкая Весна даже не успела глаза прикрыть.

— На встречу с союзницей пошли, помощи просить, — неохотно сказала разоблаченная Робкая Весна и поднялась. — Некого больше о помощи просить, только союзницу из господарей. Вот и пошли. А... какой такой гвардеец с материнской планеты? Гвардеец — кто?

— А, ит-тырк-кнорк-кнурсе... они дебилы, да, у господарей помощи просить?! Так, зеленоглазая — место встречи знаешь? Вдвоем пойдем, покажешь! Оружие возьми в боксе под гидрокостюмами! Пульсаров тебе хватит, умеешь? Люк не трогай, поверху выйдем! Есть тут односторонний ход на крайний случай... Готова? Вперед! Да-да, именно в мусоропровод, не кривись!

— Не командуй! Киборг, а раскомандовался! Ты мертвым лежать должен, а командуешь!

— Н-да? Любопытно. Но в мусоропровод — сейчас, про мертвого — потом. Вперед.

— И-и-и-и!..

-=-=

Госпожа Тан больше не выглядела волшебной девочкой из снов. Сильно побитой женщиной она выглядела, это да. Собственно, таковой и была. Лицо в грязных разводах, волосы всклокочены, инопланетный странный костюмчик на лямках — словно по улицам плавней катали. И синяки везде, кроме лица, лицо военный дознаватель пока что берег, лицо госпожи Тан ему требовалось целым. Все остальное — нет.

— Разреши банную комнату, — в очередной раз попросила она. — Мы же пришли к сотрудничеству? У меня хорошая банная комната, тебе понравится!

— Пришли, да, но долго шли! — недовольно сказал военный дознаватель. — Хитрит госпожа Тан, что-то скрывает! Не надо от меня скрывать, грязной сиди пока что! И с ребенком — тоже пока что.

Молодой дознаватель уставился на нее безжалостно, пальцем в живот для доходчивости ткнул, и больно ткнул, не сдерживаясь.

— Беременная? — с угрозой спросил он.

Госпожа Тан подняла голову, и дознаватель дрогнул, наткнувшись на ее холодный взгляд абсолютно уверенного в себе человека.

— Военный руковод континента — непредсказуемый руковод, — тихо заметила она, и дознаватель невольно подался вперед, чтоб лучше слышать. — Очень опасен для жизни подчиненных, очень. Была в его команде воздушная танцовщица, огромную власть в руках держала. Вот и не стало воздушной танцовщицы. И я была в команде военного руковода, на обеспечительную карточку очень хорошо капало! А вот перед тобой в допросной комнате сижу. Теперь ты власть держишь. Но в любой миг можешь раз — и потерять всё... вместе с головой. И никто не защитит. Высотная градация Арктура — прекрасная градация, лучше не бывает. Но власть господарей тоже кто-то должен ограничивать. Мы Арктуром руководим-управляем, на нас все держится, и нам должна быть защита. Надежда на справедливость, понял-нет?

— Справедливость, — усмехнулся дознаватель. — Сказки южных морей. Аспанбек, да? Его не было.

— Аспанбека не было, а Ян Хэк был и есть, видела-знаю! — ответно усмехнулась избитая женщина. — Но он — там, с другой стороны баррикад, он для белхалаш. А для нас — Крылатая принцесса. И ее видела, ручаюсь-утверждаю!

— Крылатая принцесса — пфе! — пренебрежительно сказал дознаватель. — Сильная разведка ее гвардию на раз затоптала! И саму принцессу гоняла по мирам! Вернулась? Еще погоним, пока не затопчем!

— Затопчем, — тихо признала госпожа Тан. — И кто тебя защитит, когда на мое место попадешь? Принцесса? Так не будет ее.

— А кто принцессу защитит?! — рявкнул осмелевший дознаватель и больно ткнул в живот. — Кто? Вот она на твой брехальник говорит, помощи просит! У тебя! А ты здесь сидишь! Мы твоим голосом ей встречу назначили, сильную разведку в засаду поставили! И тебя выставим, чтоб пальцами махнула, позвала! Ведь позовешь? Или ребенка не жалко, и себя не жалко? Позовешь! И не станет принцессы! Защитить сильнейший может, а принцесса — не сильнейшая!

— Защищает — справедливый! — убежденно сказала госпожа Тан и отвернулась. — Сил у принцессы хватит, чтоб Арктур спалить. Но ей не сила нужна, а признание.

— Посмотрим сейчас на ее силы! — угрожающе сказал следователь. — Вставай. Иди. Маши. И улыбайся! Тебе лицо оставили, чтоб улыбалась, ни для чего больше!

Госпожа Тан надеялась, очень-очень надеялась, что не придет на встречу Кошка Мэй, предостережет ее кошкино чутье на опасность. Но — показалась на площади у порта знакомая стройная фигура, видно, больше негде помощи просить гордой Кошке, не прислушалась к внутреннему голосу. И гвардеец Чень не прислушался к боевому своему чутью, шагал рядом с принцессой, делал вид, что не знает ее — но плохо делал вид, госпоже Тан даже издалека было заметно, что беспокоится гвардеец о своей возлюбленной. А сильной разведке это было заметно тем более.

Военный дознаватель незаметно, но больно ткнул ее в спину. Она послушно подняла руку и повела пальцами — сюда идите, не бойтесь! И с тоской поняла — поверила Кошка Мэй, сама в засаду пошла.

— Рано пришла, подруга! — сказала ей госпожа Тан и жалко улыбнулась. — Рано-рано! Не успела я власть взять, и ничего не успела. Прости глупенькую госпожу Тан!

Урод Чень понял первым. Дрогнул, огляделся настороженно — по всему периметру площади поднялись вверх на двигалках бойцы сильной разведки. Поднялись, зависли грозно, наставили раструбы метателей. И народ с площади побежал — быстро, но привычно, так что скоро опустела площадь. Только бойцы сильной разведки остались — и две беззащитных фигурки в центре...

Госпожа Тан отчаянно зажмурилась, чтоб не видеть дальнейшего. Не могла она смотреть, как убивают надежду Арктура. Спасти не могла, смотреть не могла... но сильно хотела. Потому открыла чуточку глаза через пару мгновений. И тут же глаза сами распахнулись, насколько можно широко и даже больше, потому что за пару мгновений на площади столько произошло! Во-первых, не стоял беспомощно урод Чень! Присел гвардеец в странной стойке и призрачным пологом свою ненаглядную прикрыл, и было видно всякому, что сейчас вовсе он не урод, не гвардеец и, пожалуй, не Чень даже, а представитель чужой Силы — потому что разбивались заряды метателей об полог, ничего не могли принцессе сделать! Это во-первых. А во-вторых — все меньше и меньше зарядов по пологу прилетало, потому что прямо в центре площади нестерпимо сиял расправленными крыльями "призрак" — грозный воздушный комплекс охраны самого императора! И управлял им боец из небывалых! Метался "призрак", фантомы выкидывал, плевался пульсарами, и все меньше становилось бойцов сильной разведки, только двигалки взрывались со страшным грохотом! А в-третьих — вдруг рядом объявился словно из ниоткуда странный воин. На вид — вроде обычный бронированный штурмовик-армеец, вот только госпожа Тан никогда прежде не видела, чтоб штурмовик стрелял по своим, да так метко стрелял! Метко — и умно. Сам прикрывался растерянным дознавателем и своим огнем "призрака" спасал. И совсем непонятно было, как он не просто внутри оцепления оказался, но и рядом с руководителем операции! Словно вернулись времена Аспанбека! В легендах утверждалось, что именно он на такие чудеса был горазд! Он — и никто более.

Ну и в-четвертых... когда странный штурмовик дострелял кого хотел, он вдруг оказался совсем рядом. Госпоже Тан кивнул дружелюбно, как хорошей знакомой, с которой не один вечерок в банной комнате провел. А вот военному дознавателю что-то сказал, низко наклоня свою страшную трехглазую голову. А потом двинул бронированной перчаткой в зубы, коротко, но убедительно, только кровь брызнула в разные стороны, госпожа Тан даже зажмурилась от ужаса. А когда "отожмурилась", на площади уже никого не было. В смысле, обломки двигалок были, и бойцы сильной разведки были тоже, преимущественно трупами, и военный дознаватель кровью у ног плевался — но больше никого.

— Что тебе сказал воин? — требовательно вопросила она дознавателя. — Что — он — сказал?

И склонилась к нему, не грозно, нет, но тем не менее...

— Х-хы! — отозвался дознаватель и выплюнул с красной слюной остаток зуба. — Сказал, дети вне войны, больше ничего не сказал. Только зубы выбил. Так странно... словно в легенду попал — и по морде бьют, и законы Аспанбека напоминают... Принцесса, говоришь? Наша защита, говоришь? Я тут подумал, хорошо подумал... и решил, что согласный весь. С тобой я, госпожа Тан. До конца с тобой. Весь.

— Банную комнату мне! — сказала она повелительно.

Военный дознаватель растерянно моргнул. Она уставилась недоуменно.

— Я... — промямлил дознаватель, — не блудодей я... и не знаю как, и ни разу не пробовал... вдруг вам не понравится, э?

Она озадаченно развела пальцы. Свела. Потом поняла.

— Без тебя банную комнату, — пояснила она, пряча улыбку. — Без тебя. Только помыться, понял-нет? А потом за дела. Нам еще принцессу ко власти вести.

Военный дознаватель облегченно вздохнул.

Глава шестая

Киборг упал, как только они вернулись в укрывище. Заблокировал входной люк, развернулся — и рухнул на пол. Кошка Мэй машинально отметила характерную особенность — киборг второй раз выключался именно тогда, когда непосредственная опасность миновала. Как будто...

— Дошли до укрывища — и тут же выключился! — озадаченно сказал мастер Чень. — Как будто живым держался на одной воле! Но тогда это — стальная воля! Задавить команды управляющей системы лишь великому духу по силам, разве что Аспанбеку самому!

Кошка Мэй одобрительно ему оскалилась. Молодец мастер Чень, то же самое приметил, что и она! Значит, правильное наблюдение! Потом новая принцесса Крылатой расы перевела взгляд на Робкую Весну, и уже не было во взгляде никакой признательности.

— Робкой Весне приказ был — "призрака" не призывать! — тяжело напомнила она. — Заявила ты о себе, пилот охраны Крылатых Властителей! Теперь с перепугу господари тяжелое вооружение против нас применят, многие в плавнях погибнут вместе с тобой! Плохо подумала Робкая Весна, приказ нарушила!

— Нарушила, — безучастно кивнула Робкая Весна. — Зато мы живы. Все живы, кроме бабушки Нико.

Бабушка Нико лежала у стены строгая и спокойная, и в смерти оставшаяся полной тайн.

— Рассказывай, Робкая Весна, — вздохнула принцесса. — Что произошло без нас — все рассказывай. И почему бабушка Нико от легкой раны умерла. И кто на нарушение приказа уговорил. Не верю, что сама.

Робкая Весна уселась у входного люка жалким комочком, не выдержала и утерла крепким кулачком мокрые глаза. Вроде и не дружила с бабушкой Нико, с ней никто не дружил, слишком таинственная, но сдавило сердце и не отпускает. Ведь столько всего вместе прошли! В чужом мире выжили, всех победили! И вот ее нет. Уходят профсоюзные боевики во тьму, один за другим уходят, и ничего не изменить!

— Они говорили, бабушка Нико и киборг, а я подслушивала, — тихо призналась она. — Они... так странно... они давние знакомые, но не здесь, на Арктуре, а в других мирах... нет, не так — в других жизнях. Вот. Они помнят предыдущие жизни. Среди островитян существует вера, что люди не умирают насовсем, а воплощаются снова в младенцах, только не помнят предыдущие жизни. А бабушка Нико помнила. И киборг тоже. Вот, так они говорили.

— Вечные странники? — озадаченно пробормотал мастер Чень. — Сами верят, да? Но это — легенда вроде Аспанбыка. Или уже нет? Мэй, что у вас в разведшколе про Вечных странников говорили?

— Говорили, что психопаты, — буркнула Кошка Мэй. — Еще говорили — редкая болезнь. Может, правду говорили, бабушка Нико была очень странной бабушкой, а уж как странен киборг... но ты рассказывай, Робкая Весна, рассказывай. Почему бабушка Нико умерла, расскажи. Киборг ее убил?

— Нет, — пробормотала Робкая Весна в затруднении. — Конечно, нет! А может, и да, не знаю... так сложно, так странно.

— Расскажи, как услышала, — мягко сказал мастер Чень. — Мы тебе верим.

— Они враги, смертельные враги, но одновременно и друзья, вот так я поняла, — криво улыбнулась Робкая Весна. — Может, даже возлюбленные? Как такое может быть?

Мастер Чень посмотрел на нее очень странно. Потом хмыкнул.

— А вот Толстяк Мень, — деликатно напомнил он. — Он же убийца, охотился на профсоюзных лидеров? На нас охотился. Наш враг, да? А влюбился в красотку Робкую Весну, не последнюю среди профсоюзных боевиков, как так?

— Мастер Мень — это совсем другое, он!.. — горячо начала Робкая Весна и осеклась. Ну да, Толстяк Мень был врагом, что тут возразишь? А влюбился и отдал жизнь за Робкую Весну.

— Бабушка Нико и киборг — не обычные люди, вот что еще они говорили, — с трудом сказала Робкая Весна. — Она про киборга сказала — вечный воин справедливости. А про себя сказала, что жила ради власти, за троном Крылатой принцессы мечтала стоять и тайно править. Несовместимые силы, да. И когда приходит один, другой... другая вынуждена уйти. Воин справедливости сильнее.

— Вечный воин справедливости — так про Аспанбыка говорили, — задумчиво заметил мастер Чень. — И про Руфеса тоже. И про Яна Хэка — немного, но говорили тоже. Слово из легенд, ничего более. Красиво, как песня, но неправда. Так киборг нам помог, потому что воин справедливости?

Робкая Весна невольно посмотрела на лежащего у входа киборга. То, что она должна сказать, представляло для киборга серьезную опасность. И не сказать нельзя, братья спрашивают.

— Нет, — все же сообщила она. — Помог, потому что бабушка Нико попросила. Сильно-сильно попросила, как возлюбленная, как подруга, как... как последняя просьба в жизни. Тогда помог. Сначала не хотел, он господарей не любит, и Крылатых Властителей не любит тоже. Сказал — у господарей другая жизнь, его не касается. Но помог.

— И убил бабушку Нико, — неприятно улыбнулась Кошка Мэй. — Сам хочет за троном стоять и тайно править. Ведь убил, Робкая Весна?

— Я не знаю, — пробормотала Робкая Весна в смятении. — Не видела, и не понимаю, как. Но бабушка Нико была уверена, что скоро умрет.

— И последний вопрос. Явить "призрака" киборг уговорил? Чем надавил, что нарушила приказ?

— Не уговаривал, — растерянно призналась Робкая Весна. — Приказал. Так приказал, что с места подбросило! Как так получилось, теперь не понимаю!

— Вот оно что. Киборги уже и такое умеют? Опасно. Именно для нас — очень опасно.

Кошка Мэй обменялась с мастером Ченем встревоженными взглядами и погрузилась в размышления. Робкая Весна с тревогой ожидала ее решения. Она догадывалась, над чем размышляет Крылатая принцесса. О Робкой Весне она думает, других вариантов нет. О том, что Робкая Весна — пилот "призрака". И, как любой пилот, несет в себе всякие импланты и дополнительные функции, потому что без них сложно "призраком" управлять, почти невозможно. Еще о том думает, что открылась новая способность боевых киборгов — они могут напрямую пилоту "призрака" приказывать. Так приказывать, что подскакивает пилот и бежит исполнять, нарушая запрет самой Крылатой принцессы. Ой-йо... Как бы не пристрелила Кошка Мэй Робкую Весну.

Кошка Мэй подняла голову и смерила Робкую Весну задумчивым взглядом. Робкая Весна облилась холодным потом. И в этот момент резко забикал брехальник Кошки Мэй. Крылатая принцесса недовольно поморщилась. В спешке бегства совсем забыла про брехальник, а ведь по нему можно беглецов отследить! Уничтожить бы, да поздно уже!

— Подруга моя, мы побеждаем! — раздался в укрывище четкий голосок госпожи Тан. — Не победили еще, но побеждаем! Поддаются господари на уговоры, соглашаются понемногу на власть Крылатой принцессы! Правильно сделала Кошка Мэй, что явила "призрака", уговоры лучше пошли с силой планеты Крылатых Властителей за спиной! Вот уже плавни безопасны для Крылатой принцессы, ничего не увидят в плавнях господари, может Кошка Мэй свободно гулять! Жду подругу с друзьями в своем доме, будем дальше власть брать! Хороший дом, Кошке Мэй понравится, жду с нетерпением! Пусть поспешит Кошка Мэй, власть промедления не терпит!

И замолк брехальник, только сверкнула записочка с адресом дома госпожи Тан.

— Засада! — мгновенно среагировал урод Чень.

Робкая Весна согласно сплела пальцы. Она тоже считала, что там засада, не забыла еще, как с боем вырывала Кошку Мэй с портовой площади, еле вырвала с помощью киборга!

— Не засада! — резко повела ладонью Мэй Мао, словно обрубила все возражения. — Госпоже Тан доверяю, понятна госпожа Тан! Пилоту "призрака" доверяю тоже, верны пилоты присяге! Мастеру Ченю доверяю, как самой себе! Даже бабушка Нико, очень таинственная бабушка, но и она понятна, ей бы доверилась тоже! А киборгу — нет!

— Он воевал за нас, — тихонько возразила Робкая Весна.

Кошка Мэй вздохнула.

— Воевал, — согласилась она неохотно. — Но — за нас ли? Кто понимает? Я не понимаю. У нас выбор — принять помощь госпожи Тан или киборга. Трудный выбор. К госпоже Тан мы уже ходили и еле вырвались, тут ты права. А киборг нас укрыл и воевал к плечу плечо, и тут ты права. Но. Вот госпожа Тан. Она понятна полностью. Госпожа Тан любит и умеет управлять. Ей Крылатая принцесса сильно-сильно нужна как элемент устойчивости правящей системы. Госпожа Тан за власть, а значит, и за Крылатую принцессу будет до последнего вздоха биться, потому что без принцессы ей не жить и не править. Она предаст ради власти, отступится из страха или под принуждением, но она понятна, ее можно предугадать. Победим — она встанет рядом с принцессой верной помощницей и подругой. Госпожа Тан не опасна. Теперь киборг. Что любит боевой киборг, ради чего живет? Ради убийства, мы все это знаем. Боевой киборг убийствами живет. В убийствах свою власть над людьми чувствует и наслаждается. Что творят штурмовики-киборги в плавнях, ни один солдат-человек повторить не решится, поступки киборгов далеко за пределами традиций, морали и вообще всего человеческого. Люди-солдаты — все же люди, они со всеми в плавнях заодно, они господарей могут предать, потому власть господарская на киборгах держится. Но и господари киборгов опасаются. Потому что господари — люди, а киборги нет. Для киборгов нет наших ограничений. Никаких — ни законов Аспанбыка, ни совести даже! Потому обрезали им срок жизни, и возможность размножаться, и технологию создания держат в таком секрете, что не подобраться. Ничего человеческого в киборгах нет! Они — абсолютное зло, вынужденное оружие господарей в борьбе против профсоюзов! Ты все еще настаиваешь довериться чудовищу, Робкая Весна?

— Он — другой! — упрямо сказала Робкая Весна, и треснула кулачком урода Ченя в плечо, потому что в гнусной ухмылке гвардейца ясно прочитала "киборг киборга защищает!".

— Вот в этом главная опасность! — подняла ладони Кошка Мэй. — Киборг — но другой! А какой? Сломанный, да? Пусть сломанный. Ты знаешь, кого завтра убьет сломанный киборг? Я — нет. Но я знаю, что киборг остается киборгом! В убийствах видит смысл жизни и в них же ищет наслаждение!

— А вдруг — действительно воин справедливости? — совсем тихо сказала Робкая Весна и покраснела.

— Вера в справедливость — для детей вера! — усмехнулась Кошка Мэй. — Нет одной для всех справедливости! У господарей она своя, у белхалаш своя. У родителей одна, у их детей уже другая. Пусть даже твой киборг — воин справедливости, представим невозможное. Что тогда натворит киборг во имя всеобщей справедливости? Кровью полмира зальет, другую половину обратит в прах? Нет, Робкая Весна, Крылатой принцессе с боевым киборгом не по пути! Идем на встречу с госпожой Тан, вновь испытаем свою удачу!

Робкая Весна упрямо наклонила голову. Кошка Мэй уставилась на нее тяжело и недовольно.

— Пусть Робкая Весна сама решит, — с неожиданной мягкостью сказал мастер Чень. — Мы уйдем, нам еще бабушке Нико вечный приют искать. А Робкая Весна пусть сама решит, что с киборгом делать. Как решит — так и будет. И даже нам необязательно потом докладывать.

Урод Чень дружески тронул ее за грудь, кивнул недовольной Кошке Мэй, и вскоре Робкая Весна осталась напротив киборга одна. С пульсаром в руке. Подняла оружие — и опустила. Нельзя убивать тех, с кем сражался к плечу плечо, нельзя, и всё! Но и Кошка Мэй права. Хитрая Кошка разложила по полочкам убийственные размышления, сама ушла, Робкую Весну мучиться выбором оставила, когда выбора и нет!

Пилотесса подошла к лежащему телу. Вспомнила, как ее подбросило от приказа чудовища, содрогнулась... и решилась. Снова подняла пульсар. Если бить — то выше нашейной брони. Прямо под третий глаз, чтоб наверняка... Киборг еле заметно вздохнул — и открыл затуманенные болью глаза. Он явно не мог пошевелиться. Просто лежал, смотрел на нее, на пульсар в ее руке — и все понимал...

-=-=-

Он открыл затуманенные болью глаза. Увидел мутную фигуру в знакомой позиции угрозы. Правильно стояла фигура, рукой не достать, но можно же катнуться и врезать с ноги? Так и сделал, больше на автомате, чем что-то соображая. Пистолет взлетел высоко, повертелся в воздухе и шлепнулся в траву.

— Ай, фак-кин багер! Больно!

Он тряхнул головой, окончательно прогоняя дурь обморока, пришел в себя и осторожно сел. Июния рядом баюкала кисть и тихо скулила.

— Ну а ты меня за что решила убить? — на всякий случай осведомился он.

После приступа химической ломки состояние было паршивым, хотелось лечь и умереть. Он знал, что надо сопротивляться, и тогда ломка пройдет быстрее, но как же не хотелось! Может, поэтому глянул на девушку, как на источник мучений. В смысле, так, как будто собирался убить ее наиболее болезненным способом. Неудивительно, что Июния мгновенно забыла про боль в руке и поползла от него на заднице подальше. Что было удивительно — а чего это она испугалась ТАК сильно? Вроде бы он ее еще ни разу не убивал... Он склонил голову, исследовал девицу и для проверки добавил в голос кровожадности:

— Будешь молчать — кадык вырву!

Июния съежилась, в глазах плеснул ужас. Он даже немного устыдился собственного поведения. Ему-то развлечение, а каково ей? Она же мнит себя бессмертной! А бессмертные перед угрозой гибели испытывают такой ужас, что нормальному смертному и не представить. Как бы не рехнулась со страха. Он с тихим недоумением проследил, как она дрожащими руками вытаскивает... ну, наверно, брехальник с расширенными функциями, судя по обращению — и тычет какой-то запрос... блин, точно запрос!

— Ты дура? — злобно осведомился он. — Или уже не убегаешь? Тебя же по сигналу позиционируют на раз!

— У женщин нет кадыка! — звенящим от слез голосом сообщила Июния и ткнула ему в лицо брехальником, чем немало его озадачила. Она что, спорит с маньяком при поддержке интернета или что у них тут? Дурдом...

— Сделаю! — серьезно пообещал он. — Глотку вырву и камень заколочу!

Он слегка шевельнулся, и Июния продемонстрировала поразительный фокус — вдруг стала вдвое меньше.

— Ну ладно, — снисходительно отступил он. — Давай я сам начну, а ты продолжишь. Когда я выключился, мы вроде вполне ладили. Значит, что-то произошло, пока я валялся. И что? Поступила новая информация, однозначно. Тебе кто-то позвонил? Или сама позвонила? Выходит, так, других объяснений нет. Значит, позвонила... странно, конечно, почему тебя еще не свинтили после звонка, ну да ладно, разберемся... позвонила, и тебе что-то про меня наговорили. А иначе никак. То есть — у тебя есть выход на... на кого? На носителя информации по андроидам. Иначе никак. Но побежала ты не мои проблемы решать, а свои собственные, то есть за бессмертием... значит, носитель информации по андроидам и по бессмертию — одно и то же лицо? Семья Медесэн, что ли? Или как она у вас называется?

— Ротберги, — пискнула Июния. — Семья Ротбергов.

— М-да? — умеренно удивился он. — Аж сами Ротберги? Хорошо, что не Абрамовичи... Надо полагать, враги семейству Олехверовых? И что ты отдала за бессмертие? Семью, что ли, предала?

Июния снова сжалась от страха. Он только покачал головой. Надо же, ляпнул не думая и попал. Стреляем метко, но не целясь...

— Так почему тебя не повязали после звонка?

— Системы связи принадлежат старым русским. Мы сами за собой не следим.

Он не особо удивился ответу. Что-то подобное предполагалось. Жутковатый мирок, значит, наверняка в нем обосновалась группа лиц, стоящих над государством. Иначе любителям коверкать людей в андроидов сразу отшибли бы ручонки... Значит, старые русские, да? И девочка, получается, не сама по себе, а в жерновах интриги мощных кланов... которые ее и поломают, когда надобность в дурочке отпадет.

— Пистолетик не трогай, — рассеянно заметил он.

Июния отдернула руку от оружия и покраснела.

— Ну и чего такого жуткого наговорили про меня, что решилась на убийство напарника? — как бы невзначай поинтересовался он.

— Вы не люди, — выдавила девушка и побледнела.

Он задумчиво осмотрел себя. Потом перевел вопросительный взгляд на Июнию. Девушка заморгала, глаза подозрительно заблестели.

— Сверхслух — который, кстати, не наблюдается — не настолько опасное качество, за которое стоит убивать, — заметил он. — Суперзрение — которое тоже не наблюдается — тем более. Хорошая реакция, сила — всего лишь профессиональные качества. У меня они ненамного выше, чем у хорошо подготовленного бойца. Тогда в чем опасность?

— Андроиды легко убивают. Им без разницы, что старый русский, что полицейский, что обычный траш. У вас что-то в голове по-другому работает!

— Даже так? — нехорошо прищурился он. — А сама с пистолетом против напарника в беспамятстве — это, значит, норма?

— Это другое! — запальчиво возразила Июния, даже бояться от волнения забыла. — Я из старых русских! Никому нельзя, нам можно! И то я полчаса не могла решиться! А ты... ты охранников покалечил не задумываясь! Моих родителей нокаутировал, а потребовалось бы, так и убил бы, я видела! Я еще тогда почуяла! Но решила, что ты шпион от Тимчуков, а ты... ты убийца! Знала бы заранее, ни за что бы с тобой не пошла! Но мне только сейчас объяснили!

Он призадумался. Какой-то странный смысл вырисовывался во всем этом девчачьем бреде...

— А что, обычные... траши, да? Надо полагать, кто-то вроде мужиков... и что, они старых русских неспособны убить? — недоверчиво поинтересовался он.

Июния презрительно улыбнулась. Он снова поразился, как легко у девицы меняется состояние. То белая от страха, то красная от смущения, а теперь вот сияет высокомерием — и все за считанные минуты! Что-то неладное с психикой? Или гормональный сбой? Но смотрится мило. Непосредственно, искренне, со всей силой чувств...

— Траши — это... маргиналы, неудачники... отбросы, вот. Все, кто внизу — траши. И они не то что убить — нахамить не осмелятся! Уделаются от страха! Ни старому русскому, ни внусоскам, ни даже полицейскому! И это — нормально! Нижестоящие в социальной иерархии на вышестоящих зубы не скалят, это обусловлено биологической природой человека! А андроиды... вам все равно, кого убивать! Вы не люди!

И девушка снова задрожала. Он прикинул, стоить ли пугнуть посильнее, вдруг сумеет позеленеть от страха, и с сожалением отказался от идеи. Июния пока что требовалась с действующей функцией речи.

— Таблетки прими! — посоветовал он, припомнив кое-что.

Девушка с трудом осознала, что от нее требуется, и полезла в карман. И даже поблагодарила потом. Явно не в себе старая русская.

— И как же вы с андроидами управляетесь, если мы такие страшные? — мрачно осведомился он.

Мирок чем дальше, тем больше ему не нравился. Ну что это за мерзость, в самом-то деле, если человеческими — в его понимании — качествами обладают разве что андроиды, за что их боятся и ненавидят?

— Андроиды редко выходят из повиновения, — лязгая зубами, сообщила Июния. — Ты — редкое исключение, траш... брак, да. Вас же дрессируют. И если что, можно всегда выкл...

Июния осеклась и уставилась на него остекленевшим взглядом.

— Ну-ну? — хмуро подбодрил он.

— У вас панель управления есть! — пискнула девушка. — Там центры удовольствия и боли можно стимулировать, вас так дрессируют...

— И там же кнопка выключения, да?

Девушка беспомощно моргнула.

— Она дистанционно управляется, — прошептала она. — Тебя сразу выключили, как только из дворца ушел. Такой порядок. А ты ходишь, дерешься...

Он мрачно уставился на панораму гор. М-да. Панель управления, значит. Совсем как на Арктуре. Ну, почему он не выключился, оно понятно, йогина высшего уровня выключить не так-то просто. Большинством процессов в организме он управлять когда-то умел, и никуда это умение не делось, если верить бредням Берена о двойственности человеческой природы. Понятен теперь ужас Июнии. Он в ее глазах — сорвавшийся с цепи бешеный пес в непосредственной близости от ее нежного горла. Еще и пугал именно горлом, придурок... И понятно, почему он до сих пор жив, "кнопка выключения" наверняка должна парализовать какие-то отделы мозга, а таким воздействиям хороший йогин умеет противостоять. Вот что действительно непонятно, это как дальше жить. Как, ради чего и, кстати, сколько.

— Сколько живет андроид? — резко бросил он.

Июния подпрыгнула от неожиданности.

— Сколько — живет — андроид? — более мягким тоном повторил он. — И шевели языком, пока не вырвал!

— Не знаю!

Он задумчиво уставился на упрямую девицу. Что бы ей такого сделать, чтоб осознала серьезность намерений?

— Хочешь, включу рабочую программу? — ласково предложил он. — Этак на полчасика, а? Думаю, полчаса общения со взбесившейся секс-игрушкой тебе хватит!

— Год! — прохрипела Июния. — Через год вам убивают память, частичная амнезия, делают профилактический осмотр, дрессируют при необходимости, и можно эксплуатировать еще год. И капсулы питания на год рассчитаны... Больше ничего не знаю, честно!

— Где честность и где старые русские? — проворчал он. — Ладно. Проваливай, принцесса.

Девушка непонимающе хлопнула ресницами.

— Иди отсюда, чего непонятного?!

Июния подскочила, словно укушенная муравьем в одно место.

— Пистолетик не забудь! — бросил он ей в спину, отвернулся и погрузился в мрачные раздумья.

Следовало прямо тут, не сходя с места, решить, ради чего жить в этом гадком мире, как и, кстати, сколько. И, самое главное, каким образом. Взбесившихся андроидов, надо полагать, тут ловят всеми силами государства, а он еще и старым русским успел морду начистить... Панель управления, значит, и перезагрузка раз в год? Хорошая перспектива, м-да...

7

— Вот же сука! — тоскливо сказал комбат, скинул шлем и утер обильный пот. — Вот же...

Зампотех хмыкнул без особого сочувствия. Батальон ВнуСэС как развернули по тревоге с утра, так и не сворачивали, несмотря на жару, и у офицеров были основания считать одну из принцесс Олехверовых не только сучкой, но и... вот так, вот этак, три раза и всем батальоном в очередь! У офицеров — были, а конкретно у зампотеха — не так чтобы очень. А все почему? Потому что, имея техническое образование, вовремя позаботился о собственных мелких, но приятных удобствах. И пока комбат парился снаружи в броне, зампотех сидел "на обслуживании техники" в личном закуточке штабного броневика, и из-под кожуха запасной радиостанции на него незаметно дул вмонтированный туда загодя небольшой кондиционер. Что б и не посидеть? Офицер сидит — служба идет, выслуга копится, зарплата капает! Тем более что сидеть удобно, кресло-то из тех, что предназначены для операторов машин разминирования, максимум комфорта.

— Вот же сука! — прохрипел комбат и безуспешно передвинулся в жидкую тень от сосенки.

Зампотех кивнул, сунул руку в ящичек, зловеще мигающий предупредительными надписями, достал кружечку кофе, не спеша отхлебнул и запустил удаленную проверку систем экзоскелетов. Жара, как бы не засбоила электроника, модификация далеко не пустынная, а классическая "среднесибирская". Впрочем, на морозе электроника тоже сбоила, не часто, но всегда жутко не вовремя... во время плановой проверки, например. Идет недовольная комиссия, а боец на одной ноге стоит. Потому что вторая выделывает в воздухе непонятные кренделя, м-да. Вони было... Но то проверка, посмеялись и забыли, а на боевой операции лучше бы обойтись без смеха...

— А-тринадцать! — укоризненно сказал зампотех по внутренней связи. — Почему желтым моргаешь? Снова в воде лежишь?

— Никак нет, стою! — бодро отозвался боец.

— Ну-ну... бегом к штабу, будем проверяться.

Неисправность оказалась привычной и легко устранимой. Всего-то — выщелкнуть один из блоков питания и загнать обратно. Неплотный разъем, вечная проблема отечественной боевой техники. Боец стоял, с любопытством поглядывал на командира батальона.

— А чего это он...

— Боец! — внушительно сказал зампотех. — Наш батальон — всегда трезвый!

— А командир — пьяный! — охотно поддакнул боец, все сразу понял и убыл в оцепление.

— Движение, отмечаю движение! — наконец полетела по связи долгожданная новость. — Объект литерного списка начал движение, направление — вниз по ручью Малая Листвянка!

— Пропустить! — немедленно возбудился комбат, даже про жару забыл. — И чтоб никого там, поняли?! К трассе пошла сука, вот пусть и идет!

Далеко внизу бойцы оцепления произвели сложное бесшумное перестроение только лишь для того, чтоб принцесса Дома Олехверовых и далее полагала, что бродит по пригородной тайге в полном одиночестве.

Запрыгала и выровнялась на экране обзора мелкая картинка — операторы воздушного наблюдательного комплекса наконец соизволили поделиться с наземниками своим, так сказать, видением операции.

— Засечка объекта в левой верхней четверти, — сказал оператор. — Не движется. Позиционирую. Не движется.

Картинка прыжком приблизилась, зампотеху показалось, что он даже разглядел контуры белого тела под кустом в траве. Замаскировался модификант, думает, его и не видно. Ох, дурачок. И вот из-за него одного подняли по тревоге батальон Специальных Сил? Полицейского наряда вполне хватило бы!

— Ушла? — возбужденно сунулся внутрь комбат. — Ушла сучка? Ура. Делаем его, ребята! На счет десять, прыжком! И... раз!

Приглушенно взревел двигатель штабного броневика. Комбат вбил себя в командирское место, сноровисто подобрал "пояс верности"...

— Готовсь, Гришаня! На счет десять напрямки! Хочу лично в глаза сволочи плюнуть! С семи утра! С семи утра в оцеплении из-за одного гада!

Десять! Броневик рявкнул и попер, зампотех на всякий случай покрепче расклинился в своем техническом закутке. Десантуре, может, и плевать, одним сотрясением мозга больше или меньше, а он свою голову берег.

— Су-ка! — взвыл вдруг комбат.

Зампотеха одолело любопытство, кто на этот раз у комбата оказался в роли суки, командир полка или принцесса Олехверова, он встал, потянулся через бронированный борт и поглядел. М-да. Действительно, сука...

В траве под кустом лежал брошенный скафандр биологической защиты, и комбат в бессильной злобе пинал его упрочненными титаном берцами.

— Веду поиск по исключенным тепловым целям, — забормотал оператор. — Веду поиск. Обнаружен необозначенный тепловой объект. Движется...

— Голяком побежал, сука! — кровожадно завопил комбат. — Поймаю — лично оттрахаю! Ребятки, выдавливайте его, выдавливайте на открытый склон!

— Объект потерян, — бесстрастно сообщил оператор.

— Что?!

— Предположение — объект маскирует тепловое излучение водой. Предположение — объект движется вниз по течению ручья Малая Листвянка...

— Третья рота! — завопил комбат. — Мудак на вас плывет! Ловите его!

— Не наблюдаем! — тут же отозвались из оцепления внизу. — Здесь глубина — двадцать сантиметров, только лягушке нырнуть! Как он может плыть? Операторы пусть хотя бы раз на землю спустятся, посмотрят, чего нам передают!

— Объект обнаружен, — равнодушно сообщил оператор. — Объект в оцеплении. Перемещается с оцеплением.

— Не понял, — растерянно сказал комбат. — С ними там мужик с голой задницей бегает, а они его не замечают, так, что ли? Эй, в третьей, вы там чем унюхались?!

Насчет голой задницы зампотех поспорил бы, модификант ушел все же не голым, а в подброннике, при невнимательности запросто можно принять за спортивный костюм, но... но в целом дуболом-комбат недоумевал правильно. Чтоб бойцы оцепления да не заметили среди своих чужака?

— Гришаня, гони к третьей, без папы ничего не могут, уроды!

Броневик взревел, коротко проломился через кусты, пронесся по склону и встал, зампотех сильно приложился об аппаратуру, аж в глазах потемнело. Блин! И ведь не скажешь ничего, остальные даже не замечают таких мелочей, деревянные лбы!

— Ну?! — напряженно сказал комбат.

— Веду поиск по индивидуальному отклику, — сообщил оператор воздушного комплекса. — Веду поиск. Объект установлен. Карта. Детализация. Детализация.

— Э, это ж мы! — возмутился комбат. — Эй, лепила, чего мне мой же броневик рисуешь? У тебя погрешность какая?

— Последнее обновление, детализация, — равнодушно сказал оператор.

Картинка прыгнула и в очередной раз увеличилась.

— Ребята, он у вас на броне сидит, — изменившимся голосом сказал оператор.

Зампотех медленно, завороженно поднял голову от экрана. Заметил краем глаза, что так же медленно выворачивает жирную шею комбат, а водитель, наоборот, втягивает голову в плечи...

— Поехали, — шевельнул губами сидящий на броне боец. — Поехали. Пока гранату в салон не опустил.

— Поехали! — просипел комбат, и зампотех внутренне поразился его храбрости, сам он вряд ли смог бы сейчас выдавить из себя хоть слово.

Броневик плавно тронулся с места и легко, словно не дыша, поплыл вверх по склону к трассе. Зампотех снова поразился — оказывается, Гришаня и так умеет, а не только дрова возить!

— К городу! — бледно улыбнулся модификант. — Напрямую.

Броневик послушно и все так же плавно изменил курс... и через четверть часа встал, потому что подал голос оператор и сообщил, что индивидуальный отклик потерян. И, как будто издеваясь, выдал последнюю детализацию — штабной броневик, вид сверху.

— Потеряли, да? — внезапно сломавшимся голосом пропищал комбат. — Ты не жалей, прямо скажи — потеряли?

— Потеряли, — признался далекий оператор.

— Тогда мне п...ц! — крикнул комбат. — И третьей роте п...ц! И тебе, Гришаня, п...ц тоже, ты модификанта из оцепления вывез, не я! И операторам п...ц, всей смене! Но самое главное — мне п...ц, мне!

И комбат тихо завыл, размазывая по лицу скупые мужские слезы.

Ночью они снова сидели в штабе и мрачно пили. Подумаешь, третьи сутки дома не появлялись, бывало и не такое. Зампотех поглядывал на комбата с беспокойством — нехорошо пил командир, как будто хотел напиться.

— Ну вот, и ничего страшного! — утешающе сказал зампотех. — Главное — звездочки не полетели, на должностях удержались! Крайними операторов сделали — ну, пусть и они хоть раз ответственность почувствуют! Ну, командир — ну, чего ты?

— Это тебе "ну вот", а мне — п..ц! — трезвым голосом сказал майор. — У тебя-то, капитан, все хорошо, ни один экзоскелет не заклинил, все машины на ходу. А у меня неприятности только начинаются! Целым батальоном одного модификанта не взяли! Нам его на блюдечке вынесли, а мы упустили — это как? Бойца третьей роты — подготовленного, мать его, бойца в броне и экзоскелете! — один голый пидарас голыми, мать его, руками выключил так, что дубак ничего не помнит, а соседи ничего не заметили! Это как, а? А это, капитан, мне п...ц! Это мне, капитан, в штабе еще скажут: "Что ж ты, майор, так плохо личный состав готовишь? А если мужик не один будет, а толпа-демонстранты, и все такие вот голые пидарасы, у твоего батальона тогда вообще все оружие отберут, да?" Вот что мне скажут, капитан, и много чего еще, при детях лучше не повторять... Оружие-то не нашли. Модификант с оружием ушел. И в экзоскелете. Ты представляешь, кто бродит сейчас в городе?!

Капитан представил и содрогнулся.

— Поэтому мы сидим здесь, а не дома, — угрюмо сказал комбат. — И бойцы в казарме... спят, но сидят тоже в полной боевой! Потому что когда его обнаружат, нам ошибку исправлять! Но теперь — собственной кровью. Он же, сука, теперь вооружен...

— Как он из-под наблюдения смог уйти? — пробормотал капитан. — В штабе объясняли, но я что-то не понял... может, тебе чего сказали?

На самом деле никто капитану ничего не объяснял, стали бы в штабе оправдываться перед каким-то "мазутой"! Но майор — другое дело, у майора в полку родня, то всем известно, майору могли шепнуть. И сейчас по пьяни он мог проговориться.

— Как-как... — проворчал комбат и угрюмо отхлебнул. — Никак он не мог, что и страшно! У модификантов встроенная система индивидуального отклика. И потеряли. Ихний зампотех, "мазута" вроде тебя, лепил отмазки, что в технологических шумах отклик скрадывается, да кто бы ему верил? Шумы у него... долбодятлы у него на смене, а не шумы, потому и потеряли! Но теперь-то на дежурстве сидят ребята из ГБ, настоящие профи! Им бы только зацепиться, уж тогда они не упустят!

— Да что в этом модификанте такого особенного? — тихо подивился зампотех. — Ну, сбежал мужик. Мало ли у нас кто сбегает? Солдаты-срочники, вахтовики, мужья от семей и забот... Ну подали бы в розыск обычным порядком. Он же поначалу не вооружен был?

— Уй, не сыпь мне соль на рану!..

— Не вооружен, имущество семьи Олехверовых, сбежал. Ну и пусть бы его полицейские следаки искали или их собственная служба безопасности, еще лучше. Что в нем такого, что подняли батальон спецназа? А теперь еще и ГБ?

— Почему еще и ГБ, вообще-то понятно! — буркнул майор. — Потому что батальон спецназа задачу просрал, а это что-то да значит. Ты вот сможешь выключить бойца третьей роты голыми руками, когда он в броне? Ну, ты, ясное дело, нет — так и я нет! А модификант смог.

— Говорят, у них сверхсила, суперзрение... — неуверенно сказал зампотех.

— Сказки! — желчно усмехнулся комбат. — Сказки для толпы! Это у нашего броневика суперзрение, комплексный прицел называется. А у модификанта глаза обычные, некуда там дополнительные блоки совать. И сверхсилы у них нет, по части сверхсилы — это к нашим экзоскелетам, пожалуйста, оформят на раз! А у модификанта обычные руки-ноги.

— Ну, технически, наверно, возможно что-то подобное экзоскелетам импортировать внутрь...

— Технически возможно, да экономически нет смысла! — хмыкнул комбат. — Подвесить внешние усилители гораздо дешевле и надежней, ну, ты "мазута", должен понимать. Может, кого-то и выпускают специализированного для особых задач, но это в любом случае товар штучный и очень секретный. А модификанты по физическим возможностям обычных людей не превосходят, нечем им.

— Тогда я не понимаю! — признался зампотех.

— Потому что мало выпил! — невесело хохотнул комбат. — А когда норму примешь, все просто становится! Вот смотри: если ты из "внусосок" сбежишь, ты куда пойдешь? К бабе, зуб даю. Пусть не к своей, но к бабе! А у модификантов баб нет, и не требуются. Стерильные они, понял? Но, допустим, нет у тебя бабы. Куда тогда побежишь?

— К друзьям, — хмыкнул капитан, начиная понимать. — К друзьям, родственникам, знакомым. Там мы обычно бегунков и ловим.

— Во-от! А у модификантов никого нет!

— Клоны?

— Дурак, да? — пьяно посмотрел комбат. — Грамотный, а дурак! Кто будет ждать двадцать лет, пока клон вырастет? Да ну нафиг! Люди они, просто люди... Только им память отшибли. Это всяко побыстрее, чем клона растить... И вот представь, что такой тип почему-то сбегает. Не должен, некуда ему, а сбегает. Ты можешь предсказать, куда он пойдет вообще и кого пойдет убивать, а? Я вот нет. Вот чем они опасны, понял?

— Ну почему сразу убивать? — пробормотал в смятении зампотех.

— Потому что их этому учат, — сказал комбат. — Зуб даю. У нас, если что секретно, значит, оружие.

— Но во вводной были установки, что секс-кукла... это как?

— А так, что все старые русские — сексуальные маньяки, вот как! А уж Олехверовы даже среди них выделяются! Ребята из охраны "золотой трассы" такого порассказывали, не во всякой порнухе увидишь! Там, говорят, папенька своих дочек лет с десяти понужает! На виду у всех! А уж что сами дочки творят... Им уже просто секс неинтересен, скучно, им особенное требуется, понял? Любовницы — не то, совсем не то, им рабы нужны! Чтоб, значит, что угодно можно... ну, я даже не представляю что! Вот Олехверовы и договорились с левым выпуском секс-кукол. Их, говорят, прямо голыми туда завозят, чтоб они, значит, сразу с порога... Только это ерунда, секс этот. Их как учили убивать, так и учат, всех, зуб даю. А секс — так, дополнительная опция поверх основной подготовки...

— Все равно не понимаю, — пробормотал зампотех и хорошенько хлебнул на всякий случай. — Ну, учат убивать. Нас вот тоже учат...

— Только им еще что-то в головы вкладывают, — угрюмо сказал комбат. — Что-то... новое. Экспериментируют. И мозги отшибают потому же, для чистоты эксперимента. Результат сам видел.

— Как-то он... уж очень профессионален, — поежился капитан. — С броней и экзоскелетом за секунды разобрался, в критическом недостатке времени. И потом действовал... не хуже, чем мы. Значит, вот это уже можно напрямую в мозги вкладывать?

— Значит, взяли для экспериментов не того, кого надо, — тихо сказал комбат. — Или наоборот, слишком того... и теперь не знают, что с таким делать. Только я об этом не говорил. А ты не слышал. Иначе... как бы нам в их рядах не очутиться. Их же нам на смену готовят, понял? Потому что ты можешь предать, и я могу, а они нет, им незачем. Модификанты своей задачей живут, вот так, капитан. Они — идеальное то, что из нас пытается вылепить армия... И как только их доведут до ума, нам конец, уйдем в отбросы. Наливай и забудь, а то рехнешься. И мне наливай, чтоб не рехнулся. Я только на вид грубый десантник, а душа-то у меня нежная!..

Из штаба зампотех выбрался ночью. Что характерно — на своих двоих и почти не качаясь. Постоял, подумал... Что-то свербило его техническую душу, но вот что? Стук в движке штабного броневика? Фигня, там движки такие, что всегда что-то стучит, и вообще хороший стук себя проявит, обычно на окружной проверке, перед комиссией... Он в неуверенности потоптался и все же пошел к боксам. Кивнул постовому, подошел к броневику... не, фигня в голову пришла. Если б то, что померещилось, было правдой, постовой тут не стоял бы. Он бы лежал. С другой стороны — источник технологических шумов, в которых спрятался индивидуальный отклик модификанта. Вот он стоит, источник, дура бронированная, других там, в лесу, и близко не было...

Зампотех решился и подшагнул к броневику. Может, он и параноик, и мозги пропил, но... не проверит — не заснет. Где бы он сам спрятался, ежели чего? Ну, он... он-то понятно где, он свою технику назубок и с закрытыми глазами...

Капитан откинул узкую дверку и заглянул в нишу. По документации она предназначалась для экстренной транспортировки раненых, ежели таковые приключатся, на учениях там обычно перевозили запас воды, в обыденной службе чего только там не валялось... ну а сейчас лежала аккуратной горкой броня незадачливого бойца третьей роты, его же экзоскелет и вишенкой на торте — автомат с запасными кассетами... автомат, блин, автомат! И шоковые гранаты! И "пояс верности"! Капитан передохнул с немалым облегчением и вытер внезапно проступивший пот. Спасен комбат, не совсем, но спасен! Главное — была утеря боевого оружия, а теперь нет! Вот оно, на месте, в части. Своему комбату капитан, как ни странно, искренне сочувствовал. Вляпался майор на ровном месте и ни за что. Вроде бы дуболом-скотина, но... если кого капитан и мог назвать другом, то именно его, вовсе не своих бывших однокурсников. И теперь просто радовался, глядя на так идиотски утраченное военное имущество.

Майор притопал на вызов мгновенно, как будто и не валялся только что в отрубе за столом. Поглядел на торжествующего капитана, на содержимое ниши...

— Су-ка! Живем, капитан, а?

— Живем! — согласился зампотех. — Пожалел нас модификант... Но как он чисто ушел, а? Постовой на месте и ни в одном глазу — но нифига не видел! И на проходной наверняка так же... Теперь как бы придумать, где мы это все и как нашли...

— Придумаем! — без сомнений рубанул комбат. — Это мы умеем! Ничего не умеем, но отмазки — можем! Так, кэп... что-нибудь пропало? Ну, из комплекта?

— Передатчик. Нагрудный, оперативный, малого радиуса действия.

— Интересно, нахрена ему сдался передатчик, если даже автомат не взял? — озадаченно пробормотал комбат. — Мысли есть?

— Ну, если б я был на его месте... — неуверенно сказал капитан, — ... я бы снял экранирование, в одном месте кое-что поменял, и получился бы переносной источник технологических шумов... но это если я, я ж эту технику с завязанными глазами...

Комбат тяжело покачался с пяток на носки.

— Ты, это, спиши передатчик нахрен! — решил он. — Как будто его не было! Понял?

— Понял, — кивнул капитан. — Спишу. У всего отделения спишу. Давно пора поменять, такого говна у нас завались...

Комбат шагнул к выходу из бокса... и остановился.

— А ведь он — из наших, — со странной интонацией произнес майор, набычившись. — Зуб даю. Наш, кэп, наш российский офицер! И не просто наш, а хорошо послуживший! Оружие не взял, ты понял? Он знал, хорошо знал, что нам за утерю оружия будет! И вернул! Вот, кэп, вот смотри... вот это — настоящий офицер, я бы с ним в любое дело без оглядки!.. Мы его убивать будем, а он спасает наши задницы... су-ка...

Комбат тяжело потоптался, поглядел на зампотеха тяжело, как перед дракой. Собственно, он всегда так смотрел, но зампотеху враз стало неуютно. Если что, ему эту гориллу не остановить.

— Мы вот завтра его блокируем в городе, — криво усмехнулся комбат. — Блокируем, никуда не денется! И вот ты, мазута, ты сможешь, если что, в него выстрелить, а? В такого же, как ты, честного, правильного российского офицера, в настоящего мужчину? Сможешь? Я вот да, но... кто я после этого буду? Вот такая наша служба, кэп. Ладно, пойдем в штаб думать, как прикрыть свои задницы, чтоб ничего ниоткуда не блестело, а ему пусть улыбнется удача... Хотя какая нахрен удача против Сил Специальных Операций? Это уже не удача будет, а чудо...

8

— Ты чего сидишь?!

Робкая Весна при взгляде снизу вверх выглядела сногсшибательно. Зеленоглазая малышка и так выделялась резкой красотой, но теперь в ней исчезла настороженность гонимого существа, зато появилась уверенность в себе, а два пульсара, открыто закрепленные на плечевых тяжах, эту уверенность недвусмысленно подтверждали. Похоже, пилотесса "призрака" нашла свое место в жизни. Или вернулась к нему после долгой разлуки.

— И что я должен делать? — поинтересовался он с умеренным любопытством. — Ну, по твоему мнению?

Робкая Весна злобно зашипела:

— Ты... если ты киборг, то должен вернуться в казарму! Если сломался и вышел из подчинения — бежать должен без оглядки, прятаться от ликвидаторов военного руковода континента! Если прикидывался киборгом, а на самом деле профсоюзный боевик — профсоюзную сеть искать должен, или меня хотя бы, потому что я головная профсоюза! А ты... торчишь тут в порту, как колонка платной подзарядки! Любой сразу найдет и убьет! Я вот нашла!

— А как ты меня нашла? В плавнях миллионы людей живут. Как? И, кстати, зачем?

Он говорил спокойно и в своей одежде портовых рабочих не выглядел угрожающим, но по спине Робкой Весны словно холодным ветерком потянуло.

— Как... — пробурчала она и присела рядом прямо на мостовую по привычке жителей плавней. В плавнях бульвары с отдыхательными скамьями не встречались, бульвары — это уже в предгорьях. — Зашла в полицейский участок округа плавней, сказала провести поиск. Полицаи плавней — союзники принцессы Крылатой Расы, быстро наши просьбы выполняют, так и нашла. А зачем... спросить хотела, почему тебя не убила! Должна, могла — а не убила! Почему?!

— Не убила ты, но спросить хотела меня? — на всякий случай уточнил он.

Робкая Весна смутилась:

— Ты на Яна Хэка похож. Он такой же: про него никто не знает, а он знает про всех, даже то, что нельзя знать. Вот я и подумала...

Портовые охранники вывернули из-за склада неожиданно, по своей излюбленной привычке. А что бы не появиться неожиданно, если вся территория под видеоконтролем? Старший поднял шокер и уже совсем было собрался сказать не менее излюбленное "пшли отсюда!", но наткнулся взглядом на костюм пилотессы "призрака" и подавился словами, только булькнул что-то невнятное. А потом пульсар на плече Робкой Весны провернулся и вопросительно уставился оцепеневшему охраннику в лицо.

— Извините, главнячка, — промямлил охранник. — Не разглядели. Камеры старые, разрешение плохое, чипы не бикают...

Робкая Весна с удовольствием проследила за их уходом.

— Ты пилот "призрака", — заметил он. — Боец-одиночка. И управляешь, и стреляешь... как? Измененное тело, верно? Тоже киборг? Так?

Робкая Весна мгновенно помрачнела.

— Не так. У меня больше, у киборгов меньше, вот разница. Принципиальная. У меня... модуль пространственной ориентации, баллистический стрельбовый комплекс, еще много чего. Всё внутри. Можно снаружи, но внутри удобней. Есть я, Робкая Весна, вместе с приложениями — пилот "призрака". Без приложений — просто нюйка, может, мама, еще стряпальщица, еще кто-то... просто человек. Иное дело киборги. Киборгам что-то делают в голове. Прошлого не помнят. К женщинам не тянет. К наркотикам, алкоголю, вкусной еде — не тянет. Мы в профсоюзе следили — киборг никогда не зайдет в пище-сидельню на чашечку бурды, никогда! Едят и пьют по необходимости! Киборги — не люди, самостоятельно не живут, своих интересов нет. У киборга — служба, обязанности, казарма, оружие... и это всё. Говорят, киборгов сделали для борьбы с профсоюзами. Потому что полиция с нами не справилась. Полицейских можно запугать, можно уговорить, можно склонить на свою сторону, потому что полицейские связаны с жизнью, а значит, и с нами. У полицейских — семьи, личные интересы, родственники, часто здесь, в плавнях... полицейские нас понимают. Гоняются за нами, но — понимают. Полицейский знает — он убьет в плавнях ребенка, завтра к его дому придет профсоюзный боевик... А у киборгов и дома нет. Они сожгли моего ребенка. Накрыли квартал отравными газами, не полицейскими — боевыми! Сама ушла, дочку унести не успела... Как с этим бороться? Мстить киборгам? Так они смерти не боятся, их не запугаешь местью...

Робкая Весна отвернула лицо с внезапно заблестевшими глазами.

— Ты — киборг, — тихо сказала она. — У меня и сейчас рука к пульсару тянется... Вижу, знаю, что другой — но себя победить трудно! А Мэй Мао считает, что других киборгов вообще не бывает. Сломанных киборгов удаленно выключают, а ты функционируешь, значит — на задании. Она тебя боится. И я тебя боюсь. Ты власть надо мной имеешь. Командуешь — я подчиняюсь не раздумывая... это страшно! Скажи — почему я тебя не убила?

— Законы мироздания не так-то просто нарушить, — усмехнулся он.

— Экзотизмы Руфеса, да? — скривилась она. — Или, может, самого Аспанбыка? Не подними оружия на того, с кем сражался к плечу плечо? Дур-рацкие законы! Нас предают, а мы должны доверять?!

— При чем тут Руфес, что вы все на него валите? — недовольно пробормотал он. — Руфес вообще был бандитом из плавней и занимался не законами, а поисками, чего бы пожрать, как и большинство людей тогда... А законы мироздания, они вшиты в ткань мира и лишь с ним исчезнут...

— Ты точно не Ян Хэк? — с подозрением спросила Робкая Весна. — Он тоже говорил так, что не понять!

— Ну, тогда разберемся с вашими страхами, — усмехнулся он. — Это проще. Это даже Робкая Весна поймет. Должна понять.

Пилотесса уставилась на него настороженно.

— Есть старая-старая техника управления людьми. Немножко психологии, немножко гипноза, немножко владения голосом... Офицерам должны краткий курс преподавать вообще-то, раньше точно преподавали...

— Командный стиль? — недоверчиво спросила Робкая Весна. — Знаю, учили. Но... он же на рядовых... что, и сейчас можешь так? Голосом, да, ничем больше? Ну-ну, сделай, я посмеюсь! Чтоб пилот "призрака" дергался от обычного голоса!..

Он пожал плечами, мол, не веришь — твои проблемы...

— Ты встань, — посоветовал он рассеянно. — Чтоб быть готовой...

— Ну? — спросила Робкая Весна через минуту.

— Что — ну? Я сказал, ты встала. Вот.

— Ах ты... чмао-бляо! — задохнулась она от возмущения. — Я думала, ты потом командовать будешь, вставала-готовилась! Это обман!

— Не спорю, модуляции голосом вообще-то и есть обман в чистом виде...

— Что, и посадить можешь? — прищурилась она злобно. — Прямо тут, прямо сейчас?

— Конечно, нет, ты же готова сопротивляться, настороже. Сейчас — нет. Так что расслабься. Садись, расскажу тебе еще один секрет одного странного киборга...

Робкая Весна посмотрела, как его губы раздвигаются в улыбке.

— Хе, — неуверенно сказала она. — А чего это я села? Хе. Хе-хе...

— Обман, — напомнил он. — Модуляции голосом. Уверенная интонация. Слово, сказанное точно вовремя и к месту. Ну, вас же учили.

Пилотесса от души треснула его кулачком в плечо и рассмеялась:

— Так нас не учили! Что, и снова можешь на ноги поставить?! Нет, не надо, верю!

— Секрет киборга, — сказал он хмуро, и ей резко расхотелось смеяться. — Почему меня не выключают. Меня выключают на самом деле. Ты видела, как это выглядит. Падаю и не дышу. Умираю, а это, знаешь ли, неприятно...

Он поморщился и посмотрел в вечно белесое, затянутое испарениями, жаркое небо плавней.

— Но дело в том, что я живу в двух мирах одновременно, — продолжил он недовольно. — Тот еще мозговой геморрой, путаница в башке постоянная, но в данном случае есть польза. Здесь умираю, в контрольный центр идет сигнал о выполнении программы, меня выкидывают из адресантов... а я возвращаюсь из другого мира и оживаю. Больно, тошнотворно, но вообще-то терпимо. И так до следующего контрольного запроса, и по новой. Пока программу не перепишут, так и буду... наполовину здесь, наполовину там. Там ведь меня тоже выключают... пробуют по крайней мере. Вот такой секрет, пользуйся. И больше не бойся.

— В двух мирах одновременно? — переспросила осторожно Робкая Весна, словно опасаясь розыгрыша. — А как...

— Привык, — пожал плечами он. — Сейчас вообще-то проще. Я или здесь, или там. А вот раньше, когда там и тут одновременно... Сколько ласковых слов Творцу накопилось, ты даже не представляешь!

— Ты веришь в Творца?! Ты, киборг...

— Я не верю, — хмуро уточнил он. — Я знаю. Я с ним, уродом, можно сказать, в особых отношениях, так бы и прибил при встрече... Ведь сверхразум, а какой мелочный, гаденький! Просишь — дает! Представляешь, какой гнида?!

Робкая Весна моргнула. Нет, она не представляла. Ни Творца, ни вообще все, о чем говорил странный киборг.

— Ну, бывают же минуты слабости! — досадливо пояснил он. — Когда жизнь за жизнью в боях, начинает тянуть к простым радостям, к покою... Ну и вырываются иногда просьбы! Необдуманные, да. А он дал! На, мол, живи, радуйся жене... женам, да, деткам своим, саду, ученикам... только потом посмотри, что вышло от такого самоустранения. Вот, смотрю, щеки от стыда горят...

— Слушай, я совсем не... — беспомощно сказала Робкая Весна.

— Я с вами должен был защищать традиции, — сказал он и тоскливо уставился на блестящую полоску залива. — Здесь, на Арктуре — с вами. И там, на Жери Светлолиственной — с вами... В смысле, не с вами лично, но с воинами справедливости. А я предпочел тихие семейные радости. И Ян Хэк остался один против всего мира — и здесь, и на Земле. Я чувствовал его, видел иногда его глазами... но не вмешивался. У меня же дети! И Дребен Хист остался один! Мальчишка, и империя на плечах — нормально, да? Ну, его и... так же, как Яна. А я в пригороде спокойно козочек кормил! Вырезали профсоюзное движение здесь и все древние ордена там, вот цена моей счастливой жизни! Киборги, да. Никто не осознал опасности, и меня не было. А теперь... теперь они в силу вошли, на богов замахиваются! А что я могу сейчас противопоставить? Мне же Творец дал, чего просил! Полного покоя полные штаны, блин! Я же действительно киборг! Женщин не надо, друзей, родни, детей нет, памяти нет, ни к чему не тянет, никто своим не признаёт и не признает... еще и убьют скоро, так что мечты и планы тоже можно не строить! Здорово, да? Живи и ни о чем не беспокойся! Удушил бы гада, да он ушел давно...

— Киборг! — сердито возвысила голос Робкая Весна. — Бога нет! И вообще... тебя как зовут? Ты кто? Или тоже не помнишь?

— В смысле, имя? — уточнил он и вздохнул. — Текущее не помню. Я же киборг 6613, существо без прошлого. А раньше... да много кто. Черный Аркан. Кыррабалта, Черный Топор, разумеется, как без черного... Аспанбек, Руфес, жалкий бандит из плавней, Санниэре... ну и Ян Хэк. В смысле — первый Ян Хэк, который поэт и философ, а не тот, который боевик и самозванец...

— Издеваешься над доверчивой нюйкой, да? — сказала Робкая Весна и встала. — Руфес у тебя, видите ли, простой бандит... когда весь Арктур по его экзотизмам живет и дышит! Киборг, а врун! А ведь тебя проверить несложно! Если ты... вот всё, что здесь наврал, на самом деле не наврал... хотя как это может быть, не представляю... то ты должен знать что-нибудь про меня и Яна Хэка! То, что на Земле было, но я не рассказывала! Ты же его глазами глядел, врун?

Робкая Весна торжествующе растопырила пальцы... и замерла. Потому что киборг смотрел на нее холодно и беспощадно. Совсем как Ян Хэк когда-то.

— Робкая Весна, самозваная в орден Насмешников, — медленно и жестко заговорил киборг, — когда-то сказала, что Худышка Уй — бикает. А сейчас сказала — у Робкой Весны все устройства внутри, так удобнее. Так интересно, так странно... Факт к факту, Робкая Весна, пилот "призрака" из охраны принцессы Крылатой расы! А ведь ты имела возможность подать весть о себе на планету Крылатых Властителей. Всегда имела. И сейчас тоже. У тебя же внутри — устройства! Модуль пространственной ориентации, да? И чип аварийной связи, да? Да, Робкая Весна, аварийная связь любому пилоту положена! Есть связь, но не пользуешься. Так странно, так интересно... Принцесса крылья передала аборигенке — неслыханное дело. Но — не сообщаешь. Новую принцессу убивают — помощи не просишь. И силового полога мастера Ченя как будто не видишь. А должна видеть, у тебя же внутри — стрельбовый комплекс! Так кто ты, Робкая Весна? Пилот "призрака" — или уже не пилот? Или пилот, но не из охраны принцессы? Ики ты не признала, хотя охраняла, говоришь, до последнего заряда в пульсаре... или не охраняла?

И киборг без всякой жалости уставился в ее глаза.

— Вижу Яна Хэка, — прошептала она и побледнела. — Еще как вижу. Никто о нем не знает, но он — обо всех, даже то, что спрятано... Думала — погиб, а он вот он... Ошиблась Робкая Весна, глупенькая нюйка...

— Ян Хэк погиб, — холодно сказал киборг. — Но отвечать все равно придется. Перед собой. И передо мной. Отвечай, Робкая Весна. Или уже не Весна?

— Весна, — прошептала пилотесса. — Из воздушной охраны Крылатой принцессы. И предательница. Я была тогда пилотом из небывалых, но — наивной, глупенькой нюйкой. А он... он был моим командиром. Я верила ему! Он сказал — не нужна принцесса Арктуру, правительница из другого, очень странного мира — чужая здесь, тиран. Я и поверила. И не защитила принцессу. Могла — а не защитила. Принцессу Иаллованну предала охрана, а спас... неизвестно кто. Вот вся правда, Ян Хэк, другой нет.

— И поэтому ты боишься просить помощи у планеты Крылатых Властителей, — пробормотал киборг.

— Не боюсь, — тихо возразила Робкая Весна. — Не могу. Помощи не будет. Крылатые Властители приходят по зову народа, силой власть не берут, такова позиция Крылатой Расы. Странный принцип в мире власти силы, но они вообще... странный народ. Принцесса Иаллованна передала крылья Мэй Мао, а как с ними жить, не сказала. Теперь решать только нам самим, на помощь чужаков рассчитывать не стоит, не будет помощи.

— Ну а что насчет мастера Ченя?

— Мастер Чень — очень достойный мастер, — усмехнулась Робкая Весна. — До последнего прятал свою сущность, открылся, лишь чтобы Кошку Мэй спасти. Не знаю, кто он. Может, он разведчиком от материнской планеты был. Может — убийцей, засланным к принцессе Иаллованне и пощадившем ее ради великого чувства, почему нет? На материнской планете не любят Крылатых Властителей... но неважно. Мы изменились за годы подполья — и он, и я, и все. Да, видела силовой полог. Но промолчала, тоже да. Мне не нужны его тайны. Знаю — за принцессу Мэй он жизнь отдаст, этого достаточно.

Толпа докеров шумно протопала мимо, молодые с любопытством покосились на зеленоглазую красотку, но от замечаний удержались, потому что они смотрели на пилотессу глазами, а она на них — прицелом пульсара.

— Пойду я, киборг, — робко сказала пилотесса. — Мэй Мао будет сегодня господарям в предгорьях говорить о пользе власти Крылатой принцессы, ей аргументы потребуются. "Призрак" во всей силе — хороший аргумент...

— Передай Мэй Мао — на крыльях можно летать. Может, это спасет от смерти, когда придут ее убивать.

Робкая Весна тревожно вскинулась:

— Кто?!

— А кто прошлый раз убивал? — усмехнулся киборг. — Они же никуда не делись? Вот они и придут. И киборги с ними. У меня еще вопрос, Робкая Весна: киборги имеют доступ к технологиям энергонапряженных структур? Вы же следили за ними, должны знать.

Пилотесса в крайнем затруднении пожала плечами:

— Энергонапряженные структуры... крылья принцессы, да? И мой "призрак"? Но... это же тайна тайн...

— Вот и я в недоумении, — пробормотал киборг. — Снова русские учудили: открыли непонятно что, приспособили непонятно куда и теперь понять не могут, что с этим делать... А другие народы на этой технологии через полвека полетят к звездам... м-да.

— Ну а ты куда, киборг? — осмелилась спросить Робкая Весна.

— Я-то? Х-хе. А на рыбозавод. Пока живой, знаешь ли, кушать хочется! А где можно заработать без карточки идентификации? На Арктуре — только на рыбозаводах, там любую шваль за еду берут, а в России — на стройках, и там любую шваль за еду берут. Вот сижу там и тут, жду парома.

Робкая Весна недоверчиво покачала пальцами и ушла. Смеется киборг над глупой нюйкой, развлекается. Может, он и хочет кушать. Может, действительно ждет парома с вербовщиками. Но чего он точно не может — просто работать на конвейере за еду. Ни как Ян Хэк не может, ни как Руфес, ни даже как... как он говорил? Как киборг 6613, чень-блень!

9

— Что вы тут учудили?! Что вы, нахрен, придумали опять непонятное, а?!

В конференц-зале, набитом учеными, поднялся недовольный гул. Бородатые гении обменивались едкими мнениями по поводу умственных способностей военных, улыбались презрительно и высокомерно. Куратор проекта от министерства обороны смотрел на сборище с плохо скрываемой ненавистью. Сейчас они заявят, что всё идет по плану, а если кто-то в исследовательских планах ни уха ни рыла, то это его проблемы! В смысле, его, куратора, генерала армии проблемы!

— А в чем претензии? — дерзко спросил какой-то координатор исследовательской группы. — Мы работаем по заказу правительства, на стыке нескольких направлений, создаем новый вид науки — в чем претензии? Конкретно? Что вас не устраивает в биопрограммировании? Какой именно код?

— Претензия в том, что заказ правительства у вас сбежал! — грубо сказал генерал.

— Не у нас, а у вас! — нагло поправил бородатый координатор.

— Нет, именно у вас! — начал наливаться дурной яростью генерал. — Объект вышел из-под управления! Что вы опять учудили?! Я хочу услышать четкое, ясное объяснение! Не услышу — вызову сюда автоматчиков и начну расстреливать виновных!

— Утю-тю! — раздался чей-то веселый возглас.

Генерал тронул гарнитуру — с грохотом распахнулись двери, в зал прошагали автоматчики.

— Фи! — пролетела по залу единодушная оценка.

Ученые развлекались, не понимая, что над их головами сгущаются реальные тучи. Потому что они, нахрен, уже сгустились над головой куратора! Короткий приказ — ближнего к проходу "фикнувшего" выдернули из кресла и наградили резким ударом в ухо. Металлическим автоматным прикладом. Молодой гений прижал руку к голове, потом белыми от боли глазами уставился на кровь, капающую прямо на шикарное ковровое покрытие... и внезапно осознал, что шутки кончились. Когда его вытаскивали из конференц-зала, у него начали дрожать губы. Для него лично — запоздалая реакция, а вот наблюдатели прониклись. И в зале установилась гробовая тишина. Генерал желчно усмехнулся. Сосунки! Думают, если они умеют делать вещи, которые никто в мире повторить не способен, на них управы нет? Да каждый призывник так считает, каждый наглый дебильный выходец из рабочих кварталов миллионника! И на каждого хватает сержанта и десятка старослужащих! Сейчас, сейчас какой-нибудь особо умный начнет лепить пространные рассуждения... До таких с первого раза не доходит!

— Ну, сбежал — в чем проблема? — нахально спросил лохматый гений. — Списать его — очевидное решение! Один из двух сотен словил критическую ошибку — ничтожный процент для любого исследования, в границах следовых величин!

— Еще бы Олехверовы не совались со своими заказами, совсем было бы здорово! — возмутились из третьего ряда. — Что они вообще делают в проекте? Развели бардак, теперь ученые крайние!

— Олехверовы оплачивают, очень щедро оплачивают вашу работу! — с бешенством сказал генерал. — Вот что они делают в проекте! И их заказ — это тоже правительственный заказ!

— Ну вот пусть они теперь и ловят! У нас бы объект не сбежал! К нам под Токмак с ядерной бомбой не пробиться!

Генерал с холодным удовлетворением понаблюдал, как автоматчики вытаскивают говоруна и вправляют ему мозги на положенное место. Так, ага... затихли. А вот сейчас, когда все конкретные пацанчики утянули языки в задницу, должен встать кто-то совсем неприметный, но действительно разбирающийся в вопросе. И его придется слушать со всем вниманием, потому что излагать он будет факты и именно о том, что произошло, а не отмазки лепить для прикрытия собственной карьеры...

— Господин генерал, мы пока не знаем, что произошло, — сказал твердо неприметный мужчина.

По залу пролетел легкий, но откровенно недовольный гул — ученые, может, и витали в интеллектуальных воздусях, но говорить правду в ущерб своему благополучию не любили, как обыкновенные пьяные грузчики. Мужчина, впрочем, не обратил на гул никакого внимания.

— Почему не знаете? — осведомился генерал. — Ведь это был ваш объект? Вы его, как там... биопрограммировали? И теперь не знаете, что сами вложили в его голову?

— Не знаем, потому что область исследований абсолютно новая, — спокойно пояснил мужчина. — Мы вторглись на территорию неизведанного. Причем — далеко. В таких ситуациях теоретические работы частенько заходят в тупик. И тогда наилучшим решением оказывается "метод научного тыка". Делаем что-нибудь и смотрим на результат. И по результату пытаемся вывести, что же именно мы сделали. С данным объектом — та самая ситуация. Пока что мы не поняли, что именно сделали.

П...ц, с тоской понял генерал. Это — п...ц. Они, значит, ткнули. И теперь смотрят. У-у-у... вывести бы и расстрелять каждого десятого! Жаль, нельзя, пока нельзя, проект действительно прорывной... куда-то прорывной.

— Почему именно секс-кукла? — отрывисто спросил генерал. — Кто, кто именно разрабатывал это направление?

В конференц-зале начали потихоньку втягивать головы в плечи, и это немножко утешило генерала.

— Э... — подал голос неприметный. — Позвольте, я объясню... У нас один общий проект. Нет какого-то особого направления для работы по секс-куклам. Наша цель — разместить в голове объекта определенный набор программ, программ принципиально новых, не имеющих аналогов в мире. И этот набор программ — он общий для всех. А интим-услуги — это просто и не имеет научного интереса, обычная дополнительная опция... Если так нужно семье Олехверовых, мы делаем определенное наложение, с помощью нашего пакета программ это в принципе несложно. Но то, что засбоила именно секс-кукла — это обычная случайность.

— Предложения, как ликвидировать сбой, имеются? — на всякий случай осведомился куратор.

Он четко понимал, что никаких предложений у умников нет и быть не может. Им-то что? Ну, засбоила программа, ну, вычеркиваем подопытного и берем следующего, делов-то... Это военным теперь решать, как вылавливать объекта, потерявшего где-то индивидуальную метку и, видимо, там же получившего экстраординарные диверсантские навыки. Сгноить бы группу разведения в нарядах, кого они выцепили в объекты?! Ликвидатора ГБ, что ли? И ведь не признают вины, уроды...

— Самое простое решение — ликвидировать объект, усилить режим охраны, — сказал соответственно предположениям куратора ученый. — Но...

— Но? — вскинулся генерал.

— Дело в том, что произошло еще одно чрезвычайное и вообще-то невозможное событие, -спокойно и даже как-то слегка рассеянно сообщил ученый. — Кто-то получил доступ к нашей экспериментальной энергетической установке...

— Не понял! — рявкнул генерал, холодея от мысли, что то, чего он не понял, запросто похоронит и его карьеру, и его самого.

— Энергетическая установка, — терпеливо пояснил ученый. — На новых физических принципах, с беспроводным способом передачи энергии... Собственно, это вторая составляющая проекта. По заказу правительства мы пытаемся создать человека с набором определенных встроенных программ, позволяющих ему оперировать энергией этой самой установки. Перспективы, сами понимаете, в случае успеха открываются невероятные... но на столь быструю удачу мы не рассчитывали в самых смелых мечтах. Однако есть факт — кто-то эту энергию начал брать и как-то использовать.

— И?!

— И так как два невероятных события вряд ли могут произойти в одном месте и в одно время случайно, имеется предположение, что они тесно связаны. То есть вышедший из-под управления объект сбежал и теперь как-то использует нашу экспериментальную установку. Напрямую, без проводов, управляющих компьютеров, искусственного интеллекта. Результат, которого мы надеялись достичь не ранее, чем через десять лет.

Вот теперь п...ц, с ужасом понял генерал. То, что было прежде — фигня, а вот это вот — это П...ц!

— Поэтому правильней — для нашего проекта правильней — будет не ликвидировать объект, а устроить на него охоту и одновременно отслеживать, как именно он будет распоряжаться энергией, — сказал ученый. — Уверен, в результате эксперимента мы получим бесценный, реально бесценный опыт. Крайне необходимый для успешного завершения нашего проекта.

Мы и так его поймать не можем! — вырвалось непроизвольно у генерала. — А вы еще добавили... чего вы ему добавили?!

— Ага! — обрадовался кто-то кучерявый с бородкой. — Все же признаете за нашей работой результат?

Генерал и неприметный ученый терпеливо подождали, пока кучерявого выволокут из зала.

— Мы внесем преследование объекта в список плановых исследовательских задач, — обыденным голосом сказал ученый. — Утвержденный еще в прошлом отчетном году.

Генерал со слезами благодарности смотрел на ученого, не в силах выдавить из себя не то что слова, но даже команды. Спасен. Он — спасен. Ай да умник, ай да гений. Как провернул! Раз, и теперь это не позор военных, не голой жопой на ежа, не дикий провал, а солидный научный эксперимент! Запланированный! Заранее запланированный! Интересно, они часто такие штуки оформляют в своих исследованиях? Задним числом? Типа, планировали заранее и вот достигли? Но ведь это подгонка под результат... Ох и жучары эти ученые, оказывается. А, неважно! Важно, что спасен!

— Визирую! — наконец выдохнул генерал.

— Там... — неловко сказал ученый, — двоих вывели, а они — главные разработчики в своих группах... были...

Генерал с усмешкой разглядывал ученого. Молодец, конечно, спасает коллег... но дурачок! Ведь эти четкие пацанчики его быстренько оттолкнут от результатов, встанут во главе, еще родственничков подтянут и загребут все положенные руководителям плюшки! Да у них на рожах все их планы прописаны поэтапно, неужели не видит? Ну... не видит, и сам дурак. Основную работу все равно же будут делать вот такие неприметные, значит, на результате его наивность не скажется.

— Вернем, — снисходительно решил генерал. — Морды начистим и вернем.

-=-=-

— Чего сидим, встали-встали! — поторопил бригадир с деловым видом. — Работать сюда приехали или сидеть?

— Отдыхаем, — хмуро заметил он. — Хочешь, и тебе устроим? На полчаса?

Среди грузчиков прокатился невольный смешок. Фигура бригадира мигнула и вдруг украсилась красивеньким оранжевым ореолом с темным пятном в районе лба. Он поморщился, напряг зрение, и ореол исчез. А то он не знает, что бригадир его ненавидит и боится. Как устроил ему в самом начале отдых на десяток минут, так и началось, и ауру не требуется видеть, чтоб понять.

А фокусы с аурами начались сразу после ухода Июнии. И не только с аурами. Сначала он услышал, как его кто-то зовет. Там, в голове. Он поначалу даже откликнулся мысленно, а потом подумал — да какого черта? Кто и, главное, для чего может его звать в голове? Вариантов ведь немного. Основной — заработал маячок, ну не могли андроида выпустить в мир без маячка. Без маячка и механизма самоуничтожения. Тогда он напрягся и заткнул этот голос в голове. Не думая, на одном воспоминании о Жери Светлолиственной. Там ведь тоже что-то подобное имелось, под названием управляющая структура. Из которой там его выкинули. Ну а здесь он выкинул из структуры кого-то. Хорошо получилось, удачно, он тогда как раз сидел на броне и поторапливал водителя двигаться. Гранатой, но при недостатке времени граната — самое эффективное средство убеждения. Броневик поехал, голос пропал, ауры военных полыхнули внезапно всеми оттенками страха, и еще краешком зацепились переговоры оператора воздушного наблюдательного комплекса с руководителями операции...

Тогда удивляться некогда было, тогда он жизнь свою спасал и свободу, так что удивляться он начал позже, а тогда четко осознал: все, что сказала ему Июния об андроидах — вранье. Ее или информатора — неважно. Или вранье, или некомпетентность. Потому что ни сверхслуха, ни сверхсилы у себя он не обнаружил, да и откуда бы им взяться? Законы природы на кривой козе не объедешь. Для сверхслуха требуется другой слуховой аппарат, а для сверхсилы — другая опорно-двигательная система. А вот что обнаружил, кроме маячка и системы самоуничтожения... после короткого исследования он бы предположил, что в его распоряжении оказалась какая-то беспроводная система связи, агрегированная с множеством уже привычных ему. Переговоры бойцов он, например, после определенного настроя слышал прекрасно — ну и пользовался без зазрения совести. Так он не только слышал, но и давить эту связь мог. Из чего следовало — кроме системы беспроводной связи он подключен к какому-то источнику энергии. И до того все это напоминало эльфийские магические технологии Жери Светлолиственной, что аж тошно. Но иначе происходящее никак не объяснялось. Вот чего снова учудила российская научная школа, самая непредсказуемая школа в мире? И какое место во всем этом занимают андроиды, а именно некое изделие АИксЭ-6613? И, кстати, Июния и вообще все ее семейство? Вопросы, вопросы... полжизни за информацию, да кто бы согласился на обмен!

Бригадир ерзал, поглядывал по сторонам и дергался. Грузчики наконец поднялись, окружили агрегат, завели под него колесную платформу и потащили с матами угловатую махину по неровному бетонному полу в глубь кривых коридоров, куда агрегат не всегда желал вписываться. Он присоединился к невольным коллегам.

Строили они что-то непонятное в чистом поле, далеко за городом. На паспорте объекта у входа в строительную зону — только номер и внешний вид. Он бы предположил, что это какой-то логистический центр, но как оно на самом деле? За годы его отсутствия в России многое изменилось до неузнаваемости.

Что не изменилось, так это фирменная русская организация работ. Сначала построить здание, провести даже грубую отделку помещений, а уж потом затаскивать огромные технические секции руками и матами — это ж так логично, верно? Для русских — несомненно. И ведь даже технологических проходов не оставили. Конечно, зачем? Коридор два тридцать в ширину, агрегат — ровно два — должен пройти, дураку понятно! Ага, по прямой. А на первом же повороте умники вдруг обнаруживают, что длина агрегата — больше трех метров, и изгибаться он решительно не способен... и что делать? Так понятно что — да грузчики что-нибудь придумают!

— На ребро и внаклон суку! — захрипели грузчики, с грязными матюками рывками пытаясь протащить махину через загиб коридора по замысловатой траектории. Хренова железяка, естественно, тут же заклинилась намертво. Он подумал и попробовал... непонятно что он попробовал. Не левитация, не гравиплатформа, так... как будто огромной ладошкой слегка приподнял дурную тяжесть и шевельнул. Видел он на Жери нечто подобное у эльфов.

— Пошла! — радостно заорали грузчики. — Пошла... ой, йёп!..

Все же миры развиваются вдоль общей генеральной линии, констатировал он грустно, проворно уворачиваясь от падающего агрегата. Что на Арктуре, что на Земле — высоченный технологический уровень производств и одновременно — наличие самого примитивного физического труда. А почему? Да потому, что когда люди работают за дрянную еду, их труд много дешевле, чем любая автоматика и промышленные роботы. Особенно на таких вот работах, разнообразных и многопрофильных, как у их бригады грузчиков. А кроме еды они тут явно ничего больше не получат. Хоть и уверяют менеджеры, что у них без обмана, но стоило разок глянуть на их честные-честные рожи, чтоб не поверить. Во всех мирах одно и то же — выгода... а люди?! Уже врут в оправдание, что не было никогда общественного договора. Мол, власть всегда брали силой, и никто власти не указ. Наглое вранье. Общественный договор вплетен в ткань мира, как можно его не замечать? Взять даже их бригаду грузчиков: вроде случайные люди, и бригадир поставлен менеджерами, но все понимают, что бригадир обязан блюсти интересы бригады. Даже такой, случайной. И если не блюдет — козел он, а не бригадир. Все это понимают: и рабочие, и бригадир, и даже жулики-менеджеры, вон как глазки у них бегают... А врут, что не было договора. А это тогда что? Договор, вот что. И он, воин справедливости, на его страже.

Он усмехнулся и пошел к менеджеру. Жарко, пусть обеспечит бригаде напитки, если уж прицелился не платить. Обеспечит, куда денется. Пошипит, поплюется, но принесет. Чует, скотина, что договор нарушает! Продолжение, правда, будет неприятным. Соберет ведь урод силовое прикрытие и полезет ставить на место смелого рабочего. И покатится его судьба во вполне определенном направлении. Ну, у воинов справедливости всегда так, противно, но привычно, и прекрасно известно, как поступить в любой момент. Выбирать свой путь, не сворачивать, вот как. Дирутия, мать ее, во всей красе. Прав оказался пьяница Берен, для анализа жизненных ситуаций достаточно двухкомпонентной системы, незачем выдумывать сложные конструкции. Есть два пути — твой и все остальные, считаемые как один ошибочный. Дирутия, два пути. Первый шаг он сделал, когда убрал от власти ставленника-бригадира. Сейчас сделает второй — напомнит жулику-менеджеру об общественном договоре. А ведь не один он тут, наверняка банда... ну так и у него опыта — на десяток банд хватит. И очень странные способности андроида. Интересно, когда по его душу заявятся гвардейцы кезара, или кто тут в России за них? Батальоны ВнуСэС? Наверно, скоро. Путь воина справедливости, он вообще недлинный.

-=-=

Комбат слушал приказ по спецсвязи с непроницаемой рожей дуболома-служаки, но зампотех не обманывался — не дуболом он. Может, искусный актер, но не дуболом.

Так и оказалось.

— Волнения рабочих на строительстве большого распределительного узла, — сообщил комбат с облегчением. — Ну, это не модификант, этих мы одной левой экзоскелета в рачью позу! Тем более что и не мы банкуем, а спецгруппа ГБ. Мы на подхвате в оцеплении, больше для массовки... но бегать будем, как настоящие! Включи-ка сигнал тревоги, мазута, вечно ты на кнопке сидишь, как будто других мест нет...

— Спецгруппа ГБ? — враз охрипнув, переспросил зампотех.

— Су-ка! — осознал комбат и выронил "пояс верности".