Дружба 9: омаки

Омаки к квесту "Дружба 9"

https://ficbook.net/readfic/10537393/

Nedograc

— Чуть-чуть промахнулся

Солнце только поднялось, когда Джеффри Смит приступил к работе — нужно было успеть задать корма скоту, и поправить уже начавшую заваливаться южную стенку ограды. Если повезет он управится до полуденной жары. Уже лет десять как он жил один — его старуха померла от какой-то мудреной болячки, дети разъехались, и навещали его только по праздникам. Впрочем старого фермера это не беспокоило — ему вполне хватало общества своей старой собаки Джесси и потрескивающего радиоприемника. Внезапно от ворот раздался заполошный собачий лай, который затем перешел в жалобное повизгивание. Забеспокоившись Смит , схватил свое охотничье ружье и проковырял к двери. Собравшись с духом, он одним рывком открыл дверь.

Во дворе его ждала жуткая картина — Джесси спряталась под старый грузовичком, а посреди двора стояла мерзкая шестиногая тварь, родившаяся видимо от брака лошади и особо уродливой ящерицы. И тут Джеффри вспомнил что забыл зарядить ружье. Тем временем тварь повернулась к нему и уставилась всеми девятью глазами, затем хищно улыбнулась, продемонстрировав набор острых зубов, которому позавидовала бы и акула.

— Хола! Дигра дондо пуэбло?— проскрежетал жуткий гость.

— Простите, но я говорю только по-английски. — тихим голосом сказал фермер.

— Извините за беспокойство, я отбился от своей группы и потерялся. — существо виновато махнуло хвостом— Вы не подскажите в какой стороне Мексика?

Припомнив свои знания по географии Джеффри махнул рукой в сторону восходящего солнца. Существо посмотрело в ту сторону, прикрыло глаза, а затем повернулось мордой к Смиту.

— Благодарю .А не скажите как к ней проехать? — вопрос смутил Смита но собравшись с духом он ответил

— Боюсь это... это не возможно.

— Почему?— спросило существо.

— Сэр, вы в Австралии.

Добавка от Read_GreenNY

— Сдается мне, что не надо было тогда, в Канзасе, проверять свою устойчивость к торнадо... — вздохнув, сказало существо, и поплелось в сторону Мексики.

Ван Ши Тонг

— На том свете

Небо было серое и пасмурное, и на нём не было видно ни Луны, ни Солнца. Густой туман клубился под ногами, скрадывая звуки шагов. Местность вокруг была сера и однообразна. Выделялись лишь редкие выступающие из земли холмы с клочками высохшей травы, да город вдалеке. Город светился золотым светом. Его окружала стена со множеством остроконечных башенок, но за стеной можно было заметить несколько наиболее высоких зданий, в том числе храм, и стоящий в центре огромный дворец.

В сторону Золотого Города и направлялась Гвадалупе, за неимением других вариантов. Шла она уже пятый или шестой день, но город всё не приближался, словно дразня её. Из тумана вновь раздался вой, заставляя схватится за нож. Шокировать способностью она больше не могла. Новый мир, в котором она очнулась, отнял её способность, взамен даровав возможность обходится без еды и сна. Дышать, как потом выяснилось, тоже было необязательно.

Что бы не было источником воя — оно не показалось, но страдания, что ощущались в нём, заставляли громко колотится сердце даже опытного революционера, каковым себя считала Шокер.

Но не только безликий страдалец обитал тут. На следующий день после попадания мимо неё промчалось стадо кентавров, через день — ёжик на задних лапках, а около полудня назад два человека. Один был чернокожим, неопрятно одетым мужчиной, что, хохоча и похрюкивая убегал от другого. Второй, судя по всему, был подражателем американского героя Легенды — разве что костюм был другого оттенка, да с коричневыми пятнами. Он потрясал кулаками, и матерившись настолько громко, что было слышно сквозь шлем, преследовал первого.

Происходили и другие встречи, но они были менее запоминающиеся.

Вдруг в паре десятков шагов от девушки открылся портал. Из него выглянула совиная голова и посмотрела по сторонам. После этого портал расширился и из него вылезло существо похожее на гигантскую сову. Портал начал медленно закрываться.

— Ты Гваделупа? — Спросила сова.

— Гвадалупе.

— Неважно. Я собирался использовать тебя в постановке, но ты так быстро исчезла...

— Какая ещё постановка? — Отвлекая разговорами Шокер планировала пути отхода.

— Всё начинается с того, что ты рассказываешь Райли...

— Райли?

— Девчонка из приехавших к вам американских героев. Так вот, ты рассказываешь Райли о том, что когда-то работала официанткой, вместе с девушкой по прозвищу Куколка. И однажды в бухгалтерии перепутали номера ваших счетов...

— А что дальше?

— Дальше Райли говорит тебе замолчать, поскольку она в данный момент оперирует Диего. Но ты не замолкаешь, а начинаешь рассказывать про знакомого повара...

Сова всё больше раздражала Гвадалупе.

— И чем всё закончилось?

— Ты болтала. Райли нервничала. Скальпель царапал операционный стол, а Диего бледнел. Забавно, да?

Шокер закрыла глаза и досчитала до десяти. Помогло не особо. Тогда она мысленно начала повторять "Сова большая, а нож маленький".

— Эй, что с тобой? — существо похлопало её крылом по плечу.

— Ничего.

— Кстати, ты тут Пятёрку не видела? На Полях Асфоделей их нет, Ирий тоже обыскал только что. Выглядит Пятёрка следующим образом...

— Видела одного такого полчаса назад — Шокер показала в сторону, противоположную тому направлению, куда отправился пятнистый.

— Жди тут, я скоро. — птица трансформировалась в пернатое подобие змеи, и, оттолкнувшись хвостом, мгновенно скрылась.

Ждать Гвадалупе не собиралась. Она подошла к почти закрывшемуся порталу и прыгнула в него. Ирий, Поля Асфоделей — вряд ли будет хуже. Зато пернатый змей в ближайшее время туда не сунется.

Мольфар

— Все идет по плану

Джек обозрел расстилающийся перед глазами вид и поправил закрывающий лицо респиратор. Последних "непримиримых" удалось добить буквально час назад, и стрельба, наконец, стихла. Но дымы пожарищ всё ещё поднимались к небу в десятках мест, и едкий дым лез в глаза и першил в горле.

— Да-а, такого я не ожидал, — честно признал он.

— Если б не знал наших истинных мотивов, ни за что бы не поверил, что мы исправились, — отозвался стоящий рядом Уильям Мантон.

— Ну, в этот раз государственная пропаганда будет на нашей стороне, так что не волнуйся, злодеями нас не обзовут, — Джек подкрутил громкость на портативном радиоприёмнике, чтоб был слышен голос выступающего.

— ...годаря помощи добровольцев-интернационалистов и патриотов Свободного Сальвадора захватившая власть разжиревшая олигархия была сброшена с народной шеи! Теперь страну Спасителя ожидает новое будущее! Великое будущее! Все крупные предприятия будут переданы народу! Все внешнеторговые связи — не будут более наполнять карманы толстосумов! Мы восстановим разрушенное хунтой при безнадёжном сопротивлении народное хозяйство и преумножим его! Уже сейчас идёт расчистка завалов и оборудование медицинского центра, который скоро станет лучшим в мире! Все на стройки нового мира! С нами Спаситель!

— Думаешь, из этого что-то выйдет? — скептически поинтересовался Уильям.

— Сомневаюсь, — Джек пожал плечами. — У повстанцев просто нет специалистов, способных реализовать все их благие пожелания. Но кто эти пожелания будет превращать в конкретные планы и претворять в жизнь? Всё те же чиновники? Чистки они провели, но по большей-то части чиновники остались прежними, новых откуда возьмёшь? Думаю, они постепенно утопят все начинания в бюрократических проволочках. Ну, хоть немного получше людям будет...

— Честно говоря, — Уильям помялся, почесал затылок, но всё же продолжил. — Честно говоря, я знаю одного человека, который тут может помочь. Сталкивался с ним по работе, знаешь ли.

* * *

Три дня спустя

— Вертолётная площадка неправильно построена!

Не успели винты простенького пассажирского Robinson R44 остановиться, а поднятые ими ветер и пыль хоть немного улечься, а выскочивший из кабины щуплый мужчина в странной маске уже торопливым шагом направлялся ко входу в здание правительства, на ходу выговаривая Уильяму, словно они всего пару дней не виделись, а не десяток лет.

— И транспортный коридор у вас сделан просто отвратительно! Перелёты, пересадки! Плохо организована система! Работники не мотивированы!

— Думаю, ты уже знаешь, как это исправить, — хмыкнул Уильям.

— Знаю! Но в ближайшие тридцать шесть дней мне будет некогда! — сварливо отозвался гость.

— Тебе видней, — Мантон знал, что в таких вещах спорить с этим упрямым болваном бесполезно.

— Разумеется, — кивнул тот. — Нам сюда?

— Да, в конференц-зале собрались все члены нового правительства Сальвадора, — кивнул Мантон. — Прошу.

— Добрый день, господа, — не останавливаясь, гость прошёл на середину зала и опустил на центральный стол свой узкий кейс. — Пока я запускаю проектор, познакомимся. Вас я знаю по той отрывочной справке, что вы мне предоставили. Меня вы знаете под именем Аккорд. И здесь я нахожусь только потому, что меня заинтересовало ваше предложение.

Уильям тихо подошёл к Джеку и остановился рядом.

— Ты сомневаешься, — не отрывая взгляда от презентации на экране, проговорил тот.

— Да, — Мантон вздохнул. — Я слишком хорошо знаю этого типа.

— Не волнуйся, — Джек усмехнулся. — Сейчас он полностью сосредоточен на задаче. Поднять из руин целую страну — в последнее время таких больших вызовов ему не предоставляли.

— ...тех Технарей, информацию о которых вы мне предоставили, категорически мало! — тем временем продолжал Аккорд. — Нам нужно строительство каскада гидроэлектростанций! Новая система образования и здравоохранения! Новые заводы, построенные лучшими Технарями мира! Их список вы видите на слайде. План того, как добиться сотрудничества, составлен для каждого персонально. Их вы можете посмотреть на страницах двести тринадцать — триста пятьдесят шесть. Кроме того...

— Если хотя бы половину реализуем, соседние злодеи нам войну объявят, — немного нервно хмыкнул Мантон.

— Сдаётся мне, это он тоже учёл, — Джек улыбнулся.

Архин

В понедельник я был на концерте Алькор. Послушал "Клинок" (шуточный), давно так не ухахатывался. Решил сделать перерделку, и первый куплет придумал даже до сегодняшней главы. Правда, события этой главы немного повлияли на общий настрой... в общем, не знаю, насколько актуально.

— Перебросим?

Не читавшие "Ворма" Контесса и Мать,

Что встаёте в трагичную позу вы?

Бойня 9 должна по миру гулять,

Бойня 9 должна людей убивать,

Но вмешался тут Кил отмороженный.

На вики у Райли — перекрестья крестов,

А у Бури — дуга полумесяцем.

Долететь мы решили до южных краёв,

До мексиканских решили долететь мы краёв,

Что, Ямайка? Ой. Как-то не верится...

Ну, это... перебросим.

А на Джека ноже не прописана вязь:

Начал Кил разбирать, но потёр, матерясь.

Он геройству решил свою жизнь посвятить,

А для этого многих придётся прибить.

На лицах у Дружбы — масок тряпьё,

Видно, КОВИД пришёл чуть заранее.

В Сан-Сальвадоре собрали бойцов,

Революционных собрали бойцов,

Чтоб буржуям сказать "до свидания"!

Мы проверили — будет всё гладко вполне,

В самом деле, за нами — сила!

Впереди Рояль на Эгиде-коне,

Летит к ТВЭЛу Рояль на Эгиде-коне,

Чтоб устроить тут... Нью-Хиросиму?

Ну, это... перебросим.

А на Джека ноже не прописана вязь,

Крутыш бросил свой нож в зимнюю грязь:

На тюрьму мы решили устроить налёт,

Ну а кто ж тогда знал, что и нам попадёт?

В эфире частот не найти, хоть убей

Отмашки на старт Революции.

Скорей в бой лети, а на базу забей,

Всё будет в порядке, на базу забей,

Да не будет тут экзекуции!

И в рядах у нас колебаний нет,

Но Спитакли — противник былинный.

Двадцать раундов прошло, результата нет,

Сто тыщ фрагов на счёт записал свой Нед,

Одолев наконец козлину.

Ну, это... перебросим.

Ни на чьём ноже не прописана вязь:

Джек покончил с собой, истерично смеясь,

Увидав, как в город с гитарой в руке

Гордо въехал Чавес на броневике!

Ну, это... перебросим?

Мольфар

— А тем временем в Деревне Песка

Тем временем в небе над вулканом

— Ты слишком медлительна! — хохотала Извержение, уворачиваясь от песчаных волн и обрушивая на платформу одну волну магмы за другой. — Тебе никогда меня не поймать, тугодумная клуша!

— Посмотрим, сучка, — прищурилась Буря, поднимая в воздух новые волны песка.

Благодаря воздействию силы Эгиды, даже тоненькая плёнка песка легко сдерживала напор магмы. Буря убрала этот песок в стороны, словно раздвигая тем самым поток льющейся на них магмы. А потом ещё и ещё, всё быстрее разгоняя платформу и приближаясь к врагу.

Бросок, свист рассекаемого воздуха, и вот уже Извержение бьётся в песчаных оковах, не в силах вырваться. Буря приблизила платформу к пленной так, чтобы их лица были на одном уровне, и Извержение оказалась в поле воздействия силы Рояля.

— Вот и допрыгалась, — Буря удовлетворённо потёрла руки, борясь с искушением размазать пленную в кровавую кашицу. — Что, теперь настроение лаяться пропало?

— Думаешь, ты победила? — Извержение скривилась и откинула закрывающую левый глаз длинную блондинистую чёлку. — Один из моих людей — Технарь, специализирующийся на миниатюризации. Он наделал массу небольших, буквально крошечных бомб. Отбиваясь от моей атаки, ты постоянно ротировала, перемешивала свой песок. И теперь в нём, прямо внутри, и на всех вас, тысячи, десятки тысяч бомб!

— Что!..

— Ну, а самое главное я приберегла напоследок, — Извержение дёрнулась в песчаных оковах, и стало видно закреплённое у неё на груди технарское устройство с перемигивающимися огоньками. — Искусство — это взрыв! Кац!

Ван Ши Тонг

— Телецентр захвачен!

В двери повернулся ключ. Один раз, другой. Дверь отворилась и в квартиру вошел смуглый упитанный мужчина, одетый в клетчатую рубашку и джинсы. Из-за небывало жаркого дня, пот стекал по его лицу, из-за чего его эспаньолка была мокрой.

Звали мужчину Педро Хосе Рауль Гонсалес. Наследник некогда богатого рода, ныне — владелец малоприбыльного кафе, живущий в одной квартире с бабушкой — Анной Марией Луизой Гонсалес.

Закрыв дверь, Педро подошел к старенькому телевизору и включил его. Зазвучало тиканье часов, после чего из динамиков донеслось:

"Сдуваю пыль со страниц, которым не одна тысяча лет..."

Гонсалес переключил на другой канал, где скоро должны были начаться новости, после чего пошел на кухню. Разогрев касамьенто и попуса с ревуэльта, заботливо приготовленные бабушкой (еду из своего кафе он не ел, и друзьям есть не советовал) он достал из холодильника пиво и вернулся к телевизору.

Который ничего не показывал.

Он шипел как змея, а на экране была видна лишь рябь.

Хосе не имел образования ремонтника телевизоров, но это было и не нужно. Он знал, что для починки телевизора надо с умным видом покопаться в нём, потрогать контакты, и протереть там, где пыльно. Чем он и занялся.

Долго ли, коротко ли, но Педро починил телевизор. Тот, напоследок выдал: "Начинаем концерт! Выступает хор мальчиков-зайчиков!" и включился на так нужных Гонсалесу новостях. Временами были слышны слова из какой-то другой передачи, но в целом качество ремонта было отличным.

Сотрудница телецентра в этот момент брала интервью у двух североамериканцев. Если быть точнее, интересовалась их намерениями. Те отвечали, почему-то в стихах.

Первый:

Легко придумать справедливую цель...

Великую цель,

Из тех, что любимы толпой...

Еще мне нужен безупречный герой,

Могучий герой,

Что всех поведет за собой!

Охотно люди устремляются в бой

За край родной,

За Рай неземной...

Как овцы, воины идут на убой,

А дальше — дело за мной!

Героям — подвиг!

Подонкам — повод!

Юнцам посулим боевую славу!

Надежду — нищим!

Голодным — пищу!

И каждый из них обретет то, что ищет!

Второй:

Не лжем ли мы, Джейкоб, доверчивым людям?

Не им, а тебе эта битва нужна!

Первый:

Поверь, Хохотун, здесь обмана не будет!

Все то, что им нужно, то даст им война!

Телевизор захрипел и заткнулся, вынуждая Гонсалеса смотреть на двух молча шлёпающих губами людей.

— Sancta Maria, Mater Dei! Раздраженно произнёс мужчина, и встал с кресла.

Телевизор, видимо усовестившись, снова включил звук.

...сейчас спят на золоте вашем, хотя

Когда-то прогнали собратьев из дома,

Теперь вы похожи на племя бродяг!

Скажите, вы верите, что они сами

Откроют вам двери и вспомнят Закон?

Верните отчизну своими руками!

И тех, кто пойдет, поведет Хохотун!

Героям — подвиг!

Подонкам — повод!

Юнцам посулим боевую славу!

Надежду — нищим!

Голодным — пищу!

И каждый из них обретет то, что ищет!

Все даст им война!

Все даст им война...

Гонсалеса не сильно удивило поведение гринго. Ещё с детства он уяснил, что иностранцы странные, когда одному из них показалось смешным его имя. Поэтому он взял пульт и нажал на кнопку переключения канала.

Изображение поплыло, и теперь Педро видел только голову "Джейкоба" и его нижнюю часть тела. На этот раз тот отплясывал чечётку.

— Ну это уже ни в какие ворота! — Рассердился Гонсалес — Они точно не найдут единомышленников у нас в городе!

Но, вспомнив когда-то увиденных им по телевизору Танцора и Стриптизера, передумал.

— Возможно, что и найдут.

Архин

Интересно, что будет, если Рыцарь немного... порыцарствует?

— Per aspera ad astra

"Товарищи! Братья и сёстры! Жители Земли!

Сегодня мы отмечаем воистину исторический день. Ровно пятьдесят один год назад, 12 апреля 1961 года, советский гражданин Юрий Гагарин впервые поднялся на околоземную орбиту.

Всемирно-историческое значение этого события трудно переоценить. Человечество впервые оторвалось от своей колыбели, сделав первый шаг в освоении необозримой вселенной. Полёт Гагарина дал старт настоящей космической гонке, кульминация которой пришлась на 21 июля 1969 года, когда гражданин США Нил Армстронг впервые вступил на поверхность Луны.

К сожалению, последующие события серьёзно замедлили освоение космоса. Однако звёздное небо продолжало манить землян во всех странах и на всех континентах, и сальвадорцы не были исключением. Но пока свободолюбивый народ Сальвадора стенал под пятой многовековой буржуазной тирании, этим мечтам не суждено было воплотиться в жизнь.

Всё изменилось после Революции Шестого Февраля, когда жители Сальвадора сорвали тяжкое ярмо диктатуры и построили подлинно демократическое, народное государство. Революция открыла дорогу творческим силам сальвадорского общества и начала эпоху великих свершений. Мечты сальвадорцев о космосе начали претворяться в жизнь.

Годы упорного и напряжённого труда простых рабочих, инженеров и паралюдей принесли свои плоды. Центральный Революционный Комитет Сальвадора счастлив объявить, что сегодня, 12 апреля 2012 года, гражданин Сальвадора Хуан Педро Альваро впервые в истории человечества ступил на поверхность Марса!"

Алессия

— Имею желание, но не имею возможности

В космосе медленно дрейфовало странное существо, тысяч глаз мелахонично рассматривали окружающие звезды.

Спустя 8 379 562 неудачных попытки суицида, адаптировавший ко всему, что могли ему предложить сначала Губители, а потом и Сион, Страшила всё ещё не терял надежды. От странной женщины в шляпе он узнал, что где-то в космическом пространстве есть ещё множество сородичей Сына, владевших силами и способностями, о которых тот мог и не подозревать. Одного из них звали Абаддон, но были и другие... Между Страшилой и его целью оставалась сущая мелочь: каким-то образом выследить Космических Китов, разбросанных по всей необъятной вселенной и убедить покончить с ним. Все его органы чувств, большинству из которых даже не было названия в человеческих языках, уже адаптировались для поиска — Страшила напал на след. Ещё немного, совсем скоро и он найдёт их...

И быть может тогда... тогда он наконец сможет обрести долгожданный покой...

Мольфар

Кстати, можно ребрендинг провести и назвать команду (Девятка плюс сильнейшие парачеловеки Сальвадора) "Спасатели". Это ведь практически буквальный перевод названия страны.

И под такой вывеской можно смело лететь устранять S-угрозы.

=============================================

— Спасатели, вперед!

Центральная Африка, 2006 год.

— Спасайтесь, скорее спасайтесь!

Нганга огляделся, недоумённо почёсывая затылок. Что происходит? Почему его односельчане в панике носятся по улицам?

— Он идёт! Он идёт!

Нганга догадался посмотреть вдаль и увидел на горизонте небольшое облачко, внутри которого словно бы вспыхивали алые искры.

— О нет!

Нганга бросился в хижину и стал торопливо скидывать в мешок свой нехитрый скарб и немногочисленные ценности. Пепельный Зверь! Он всё же повернул в сторону их деревни!

Очень скоро облачко на горизонте разрастётся, превращаясь в полосу горящей степи. А затем придёт и сам Зверь, неся с собой волну ужасающе горячего пламени. А значит, уже завтра от их деревеньки не останется совсем ничего.

Закинув мешок на плечо, Нганга выскочил из дома и замер в недоумении. Крики односельчан почти стихли, и вместо них сейчас звучало что-то... странное.

*звучит песня*

https://youtu.be/lDDIZ0RqyS8

Эта музыка лилась, казалось, с самого неба. И с неба же спускались странные люди. Да люди ли это были? Все одинаковые, с круглыми головами и стёклами вместо лиц. Они спустились с неба перед самыми воротами деревни и, не входя внутрь, принялись что-то мастерить.

Льющаяся с небес песня прервалась, и раздался голос:

— Не бойтесь, Спасатели не причинят вам вреда, — прозвучало на понятном языке. — Оставайтесь на своих местах, наши помощники помогут вам при необходимости.

Оглянувшись, Нганга заорал от страха. С крыш домов на него прыгнули два огромных, с половину человеческого роста, паука. Схватили, зажали страшными клешнями, попробовали его крови!

Вдруг что-то больно ужалило Нгангу прямо в ягодицу. Он заорал от неожиданности, но боль вскоре утихла.

— Экспресс-анализ окончен. Опасных штаммов не выявлено. Короны Поллента не выявлено. Вакцинирование произведено, — непонятно сообщил один из пауков, и Нгангу отпустили.

После чего страшные пауки споро побежали куда-то вглубь деревни, а Нганга так и остался стоять посреди улицы, задумчиво потирая задницу.

Ван Ши Тонг

Про большую букву М

— Таков мой путь Ниндзя!

— ...также из личных качеств могу отметить настойчивость и упорство в достижении цели. — сказал стоящий перед Девяткой мужчина и ненадолго замолк, переводя дыхание.

Это был Мачо — двухметровый мускулистый кейп, одетый лишь в маску лучадора и чёрные кожаные шорты, на пряжке ремня которых красовалась большая буква "М".

Он пришел на днях в столицу, чтобы воевать на стороне нового правительства. За свои услуги Мачо попросил немного — 3 сотни долларов в неделю и встречу с народными героями.

— Сила же моя состоит в том, что я способен выделять телом смазку, благодаря которой удары безвредно отскакивают от меня. Ну или я отскакиваю, если в меня попало что-то крупное. Эта смазка также хорошо защищает от ожогов и обморожений. Смешав же её с песком или глиной, я могу по желанию изменить свойства этой жидкости и получится в результате сверхпрочный клей или славный кирпич.

— Ладно, всё, что желали, мы узнали — сказал Крутыш. — Может быть, вы желаете узнать что-то о нас?

— Да, желаю. — подтвердил Мачо. — Какого пола вон тот ваш товарищ? — показал он на покрытую одеждой Эгиду, заставив подавиться обедавшего в соседней комнате Мантона.

— Предпочту не отвечать на этот вопрос. — произнесла проекция.

— А тот, который, большой и чёрный? — задал новый вопрос Мачо.

— Я мужик!!! — возмущённо пророкотал Страшила.

— У вас есть какие-то предубеждения насчёт пола? — поспешил уточнить Джек.

— Ну что вы! Никаких предубеждений. Мне более важны личные качества.

— Тогда поздравляю с вступлением в ряды Защитников Сальвадора. Уважение и слава ждут вас. А также куча социальных льгот, которые останутся даже когда вы не сможете выполнять свою работу. Да и девушки, наверняка будут штабелями перед вами укладываться, когда увидят какой красавчик их защищает.

— Я не сплю с женщинами. Только с мужчинами.

— Вы гомосексуалист?

— Нет. — ответил Мачо.

— Но вы же сказали...

— Что сплю с мужчинами. Так и есть. Овладеть женщиной — плёвое дело. Так все делают. А вот с сильным мужчиной не каждый справится. Что делает меня Мужиком с большой буквы М!

После чего Мачо вынул откуда-то из недр своих шорт розу и вручил её ошарашенному Страшиле.

Мольфар

— Дикая Роза Сальвадора

2021 год, Сан-Сальвадор.

По телевизору показывают новый мегапопулярный сериал, посвящённый событиям Сальвадорской Революции 2005 года.

— Энрике, я люблю тебя!

— Прости, Анна Мария, но мы не можем быть вместе!

— Но почему!?

— Моя душа разрывается от горя, но я должен рассказать тебе свою тайну, пусть даже это навсегда разобьёт тебе сердце! Я пойду на это ради нашей любви!

— Что, что ты такое говоришь, Энрике, любовь моя?..

— На самом деле, Анна Мария, я... я младший брат Сипактли! Нас разлучили в детстве.

— Что?!

— Но два года назад мы встретились на солнечном пляже в Ла-Либертад и я увидел, что у него точно такое же родимое пятно на ягодице, как у меня! Только у него на правой, а у меня — на левой!

— О, нет!!!

— Я поклялся молчать об этом до скончанья дней, но моя любовь к тебе сильнее страха! Теперь ты понимаешь, что мы не можем быть вместе, ведь в прошлом году Сипактли убил Дриаду, твою троюродную золовку!

— Ах, Энрике! Раз так, я тоже открою тебе тайну! На самом деле она вовсе не была мне троюродной золовкой! Дриада — моя двоюродная бабушка, которая ушла к моему двоюродному дедушке от отца ТВЭЛа и Гравитики! А потом попала под влияние Скрытника-9 и потеряла память!

— Что!..

*конец 478 серии*

Мольфар

— Путь к Дружбе

Жутко тайная и секретная база Котла. 8 февраля.

— Количество суперзлодеев-одинтчек и банд неуклонно растет, — Дэвид устало потёр лоб. — Сколько мы ни бьёмся, они как грибы после дождя...

— Все, как мы и предполагали, — Ребекка безразлично пожала плечами. — Как я не раз говорила, нам не нужно отстреливать всех. Только тех, кто нарушает неписанные правила.

— Не вижу, как это может когда-нибудь закончиться, — Дэвид вздохнул. — В мире конфликты тоже множатся.

— Ты про разгорающуюся войну в Центральной Америке? — поинтересовался Легенда. Среди присутствующих он единственный был в супергеройском костюме. — СиЭнЭн передаёт, что там чотни тысяч жертв. Почему мы до сих пор бездействуем?

— Я склонна поддержать Легенду, — Александрия поджала губы. — Революция ведёт к дестабилизации всего региона. Тысячи беженцев опять потекут к нам. Я за то, чтобы вмешаться. Собрать несколько команд Протектората и навести порядок, пока это возможно сделать малой кровью.

— Согласен, — отозвался Дэвид. — Опять беженцы понаедут, и у меня на юге преступность скаканёт и новых триггеров хапнем. Давайте прижмем этих комми в Сальвадоре. Я возьму на себя их монстра.

— Сальвадор трогать нельзя, — послышался голос из угла комнаты.

Контесса поднялась с места и вышла. Все влияние, которое было необходимо, она на присутствующих уже оказала.

— Дверь мне, — скомандовала она. И со следующим шагом оказалась в жаркой духоте и дыму уличного боя.

В Сан-Сальвадоре происходила очередная заварушка с использованием парасил. Контесса могла бы узнать об участниках любые подробности... если бы ей было интересно.

Два выверенных шага, и Контесса свернула за угол, одновременно доставая из кобуры небольшой револьвер.

Поднять руку на сто два градуса, произвести выстрел прямо в затянувший улицу дым, отступить назад, на ходу убирая оружие.

Конструктор закладывал в оружие прицельную дальность в 30 метров.

Если бы кто-то сказал ему, что из этого револьверчика можно убить человека с расстояния 203 метра, да ещё и всего одной пулей наповал, он бы только рассмеялся и пальцем у виска покрутил.

-Распылитель, Распылитель, — пробормотала Контесса себе под нос. — Сильнейший парачеловек региона, спаситель Сальвадора и прочая прочая. Сколько шума было. Пфф. Видали мы кейпов и посильнее. Дверь мне.

В следующую секунду сан-сальвадорский проулок опустел.

Путь свернул туда, куда было нужно.

Продолжение.

Жутко тайная и секретная база Котла. 8 февраля.

...Но не успела Контесса сделать и трех шагов по коридору, как остановилась от ощущения некой неправильности.

Её сила, Путь к Победе, ясно говорила ей, что Распылитель, только что валявшийся на улице Сан-Сальвадора, жив и здоров!

Фортуна настолько отвыкла от того, что результатом её действий может стать что-то кроме стопроцентного успеха, что на минуту утратила самоконтроль и замерла в полнейшем недоумении. Этого не могло быть... но это было. Путь вёл её обратно в Сан-Сальвадор.

— Дверь мне, — вернув на лицо бесстрастное выражение, проговорила Контесса. И сделала шаг.

В этот раз она выбрала оказаться в каком-то замызганном, душном и вонючем общественном туалете. Три шага вперёд, выйти в узкий и тёмный коридор бара, повернуть голову и сказать удивлённым голосом по-испански:

— Диего? Ты что здесь делаешь?

После чего произвести в замешкавшегося с ответом Распылителя два выстрела.

Проводив глазами сползающее по стене тело, Контесса развернулась и направилась к выходу из коридора, уже открывая рот, чтобы отдать команду Двеределу... как вдруг резко шагнула в сторону и наклонила голову, пропуская мимо веер дезинтегрирующих лучей. Воздух наполнился грохотом рушащегося здания, но всё равно Контесса расслышала тихое:

— Ах ты говна кусок. Я тебе покажу!

— Дверь, — Контесса отшагнула с траектории следующей волны дезинтеграции и вышла с другой стороны коридора.

Выстрел. Выстрел. Выстрел Три смертельных попадалия.

Проконтролировав, что Распылитель получил повреждения, совершенно точно несовместимые с жизнью, Контесса развернулась, и...

— Хуй тебе!

...И вновь ушла с траектории ответного удара, на этот раз кувыркнувшись по грязному полу и попутно пробив выстрелом врагу висок и размозжив Корону Поллента. Какие бы парасилы не возвращали Распылителя в исходное состояние, сейчас с ними было...

— Не попала!..

— Да что за ёб твою мать, — Контесса подошла вплотную и разрядила в Распылителя остаток барабана.

...

Тем временем где-то в другом мире игроки матерились, писали омаки и проклинали "спятивший ГСЧ".

Архин

— Маленькая девочка, со взглядом волчицы

Давид Таварес, также известный как Говорун, лихорадочно водил глазами по монитору.

Дни были спресованными, звенящими, выматывающими. По-хорошему, он должен был находиться совсем не здесь, по-хорошему ему следовало продолжать работать — но Давид не мог оторваться от того, что он читал.

Флешку он нашёл на полу комнаты, которую ему выделил в телецентре. На неё явно кто-то наступил — не специально, пытаясь уничтожить, а просто ненароком, в спешке. Корпус треснул, одна половина вообще отвалилась, но сама микросхема не пострадала. Опять-таки, по-хорошему это было не его дело — но любопытство оказалось сильнее.

На флешке было несколько текстовых файлов. Явно отдельные главы из какого-то произведения, без начала, середины и конца. Жанр — то ли документальная проза (что сильно вряд ли), то ли художественный реализм. Что-то о повседневной жизни паралюдей в США. По-хорошему на этом с флэшкой стоило бы закончить, своих дел невпроворот, и срочных, но глаз зацепился за одно, второе, третье...

"Девочка обернулась к Эми, и та увидела, что не вся грязь на девочке была грязью, часть была запёкшейся кровью."

Давид читал. И не мог оторваться.

"Аиша опустила взгляд на тело, и поняла, что в ладонях Костепилки бьётся живое сердце."

Это не художественная проза. Это вообще чёрт-те-что.

" — Я в порядке, — заметила Костепилка, закрывая рукой глазницу, из которой поднимались струйки дыма. "

Давид лихорадочно читал, и с каждой прошедшей минутой его всё сильнее и сильнее захлёстывал ужас.

Бойня. В Сан-Сальвадор приехала Бойня. Всё случившееся, всё произошедшее — это один дьявольский, чудовищный, изуверски-хитрый план по организации бойни во всей Центральной Америке.

Да, тексты повествовали о будущем (как такое возможно? А, Умник какой-то, не иначе). Но было очевидно, о ком они повествуют.

И что теперь делать ему, Давиду? Бежать в Центральный Революционный Комитет? Так не поверят, сумасшедшим сочтут...

Попытаться что-то сделать самому? Не смешно. Его прихлопнут просто мимоходом. И ничего за это Бойне не будет. Онижегерои.

Если только...

" — К позвонкам пришьём суставчик от... чашечки коленной. И к коленному суставу... руку прирастим мгновенно."

Очевидно, что всё благополучие Бойни держится на Костепилке. "Панацее", как она теперь себя называет (тьфу!). Убить её — значит, лишить Бойню возможности лечить и возрождать своих членов. Убить её — значит, позволить героям и злодеям со временем вынести всех членов Девятки. Одного за другим.

Да, Давид прекрасно осознавал, что сам он этого не переживёт. Но ради спасения всего человечества (что там было в этих текстах про "конец света"? Что-то совсем отрывочное) он должен на это пойти. Должен. Должен.

Говорун убьёт Панацею.

Любой ценой.

Linig

— Беги, Кастор, беги

"Они вычислили мою личность. Присоединяйся к нам или беги." Этот короткий текст стал началом персонального ада Кастора. Его худшие страхи сбылись — братец наконец допрыгался со своей "борьбой за свободу", и теперь власти несомненно будут очень рады использовать единственного оставшегося родича Усилителя, обладателя одной из высочайших наград за голову в стране.

Присоединяться? Нет. Несмотря на все уговоры, обещания чудесных устройств которые позволят сбегать перед тем как покажутся по-настоящему опасные враги, указания творящихся злодейств, и все прочее, Кастор всегда отвечал Лукасу отрицательно. Его собственное благополучие всегда было для него приоритетом номер один, и брата он не сдавал только потому что потенциальные риски не стоили потенциальной выгоды.

Только вот теперь выбор у него отобрали — власти гарантированно ухватятся за ведущую к брату ниточку, и милосердия можно не ждать, он ведь не сам пришел. Точно также, "борцы за свободу" могут решить устранить потенциальную уязвимость заранее, несмотря на то что он ничего еще никому не говорил. Единственный выход — бежать.

Вначале, вдохновленный успешным побегом из столицы, Кастор еще пытался поддерживать оптимистичный настрой — он сумел унести с собой накопления, да и его ум позволит ему где угодно устроиться, главное не привлекать внимания властей. Реальность, впрочем, быстро избавила его от этих заблуждений. Найти работу без документов и в столице-то было непросто, а уж за её пределами человек без связей и с деньгами был очень заманчивой целью. Едва унеся ноги пару раз, Кастор стал значительно более параноидален... и так и не смог остановиться.

Малейшего намека на внимание властей или бандитов ему стало достаточно чтобы сорваться с места и бежать из города, а то и департамента. Вполне вероятно что это и позволило ему остаться живым и свободным, но месяцы такой жизни не только сожрали накопления Кастора, а и начинали подтачивать его психическое здоровье. Все чаще и чаще он ловил себя на мысли, что лучше бы его поймали в самом начале — что угодно лучше чем жизнь в постоянном страхе и неуверенности. Постепенно, с каждым побегом Кастор начинал ненавидеть себя все больше и больше — ненавидеть свою трусливую натуру, толкающую его снова и снова бросать все.

Его последний побег стал кульминацией трагикомедии — сбежав от очередного намека физического насилия, Кастор оказался посреди крупнейшей виденной им в своей жизни битвы. В абсолютном соотношении это была просто очередная стычка между силами Аманте и ДЗС... но скрючившемуся в уголке между стеной и машиной Кастору она казалось адом на земле. Некуда бежать, пули летают со всех сторон — нет выхода для подавляющего разум страха. С каждой секундой страх рос, а вместе с ним росла ненависть — к брату, послужившему каталистом всего этого, к миру, не могущему оставить его в покое, и в первую очередь к себе, наконец добегавшемуся. В какой-то момент Кастор сломался и...

...странные видения уже ускользали из памяти, но на замену им пришли идеи. Хотя перестрелка, вроде бы, начала затихать, Кастор все равно вцепился в отвлечение, все что угодно лишь бы не думать о том как его сейчас пристрелят. Материалы и детали, способы их соединения и обработки, способы применения получившихся устройств... Подождите-ка. Кастор уже знаком с такими устройствами — образы в его голове чувствуются довольно схожими с тем что рассказывал брат о своих творениях. Он реализовал заветную мечту многих жителей Сальвадора став парачеловеком... и его специализация фокусируется на устройствах, помогающих вовремя сбегать?

— Хе-хе. Хах. Ахахахаха! — истерично рассмеялся Кастор. Привлекать внимание к себе в такой ситуации крайне неразумно, но Кастору уже было плевать. Он смеялся, смеялся и смеялся, невзирая ни на что вокруг. Он смеялся когда рабы Аманте одержали уверенную победу, сумев защитить потерявшую сознание хозяйку и убить возглавлявшего силы ДЗС кейпа с огромной винтовкой не дав ему подняться. Он смеялся когда Аманте приказала найти нового парачеловека, убедившись что это не один из её рабов. Он смеялся, когда его вытащили из укрытия и подтащили к ней, и затем-

Внезапный прилив любви и обожания вывел Кастора из начавшейся истерики. Стоящая перед ним женщина теперь была самым важным человеком на планете, его первым приоритетом — подумать только, что еще недавно он заботился только о себе! Нет, сейчас не время фокусироваться на своих жалких проблемах — он информировать госпожу, дать знать насколько он ценен, насколько полезнее он чем все остальные её поклонники.

Слушая запинающийся рассказ преданно смотрящего на неё мужчины, Аманте улыбалась все шире и шире. Вот оно! Вот её шанс! С такими устройствами... и высокомерный ублюдок с его куклами, и расколотые силы ДЗС, и эти столичные херы, решившие поживиться её родиной — все они склонятся перед ней или умрут, и Сонсонате наконец перейдет в подчинение полноправной хозяйки. Затем, придет очередь страны. Расколотый, охваченный боями и окруженный враждебными государствами Сальвадор так и просит чтобы его спасли, объединили и защитили... и Аманте, разумеется, откликнется на столь отчаянный зов.

Ван Ши Тонг

— Критический провал

15 мая 2011 г. Броктон-Бей

— Напомните-ка мне, почему мы находимся тут, а не разговариваем в моей пыточной? — спросил представитель Кроули.

— Потому, что мы вам всекли! — заухал самый неприметный из личностей в масках, выкинувший критуспех на маскировку. Также он отзывался на кличку "Седьмой"

— Потому, что мы готовы предоставить вам доступ к предмету, призывающему Губителей за пару не особо сложных услуг от вас — ответил Первый.

— А что здесь делают МакВэй?

— Ждут демонстрации работы предмета, после того, как мы им сделали то же предложение.

— Перед этим тоже выдав им люлей! — снова вмешался Седьмой.

— Cедьмой... — раздраженно покосился Джек на него.

Четвёртая достала из песчаной платформы металлический сейф, размером приблизительно треть метра и положила перед предводителем.

Первый нажал на несколько кнопок, прикрывая их одной из рук, и, когда сейф открылся, достал из него игральные кости.

— Вот!

— Кости? — нахмурился МакВэй.

— Да, сейчас продемонстрирую.

Первый начал кидать кости. Всякий раз, смотря на них, он говорил "нет-нет" или "опять не то". Наконец, когда в воздухе витало столь сильное напряжение, что казалось, стоит мухе попытаться пролететь мимо, и начнётся бойня, он радостно воскликнул "сотня!".

— Это точно может призвать Левиафана? — выразил своё сомнение Кроули.

— Ну или Бегемота. Последним было нападение Симург, так что один из них — уточнил Первый, — есть, конечно, небольшой шанс, что нападёт Сын, или кто-то сопоставимый, но в этот день в этом месте шанс выпадения Губителя имеет множитель х40. А теперь ложимся спать, нас разбудят Левиафан или Бегемот.

После чего Четвёртая, Пятая и Восьмая начали раздавать всем спальные мешки.

В этот день в Броктон-Бее не было ни одного Губителя. Впрочем, их разочарованные фанаты справились с разрушениями не хуже

Мольфар

— Ошлахух-Ци

7 февраля 2005 года, Сальвадор, Санта Ана, магазин запчастей "Лемус"

Акахаль сильно удивился, увидев машину, остановившуюся перед магазином. Нет, за время работы продавцом он каких только авто не насмотрелся — от раздолбанных УАЗов, которые ещё Советы в Никарагуа поставляли и до новеньких Ламборгини, на которых столичные мажоры приезжали в Санта Ану клеить девок.

На то и магазин запчастей, чтоб перед ним останавливались самые разнокалиберные авто.

Но когда видишь, как к магазину не подъезжает даже, а подлетает бронированный, похожий на обитый железом кирпич, бронетранспортёр гватемальской Национальной Гвардии, поневоле удивишься.

Что этим людям могло потребоваться? Уж явно для творений Гонщика детали от обычных авто не нужны.

— Добро пожаловать в Лемус Санта Ана, чем могу вам помо... — начал было Акахаль, но первый из ввалившихся в магазин солдат заткнул его, незатейливо ударив под дых.

— Лежать, молчать, — раздалось над головой.

Акахаль закашлялся, пытаясь протолкнуть в лёгкие хоть немного воздуха. В правую щёку больно впился мелкий камушек. Мелькнула мысль, что надо было лучше подметать пол, сейчас бы не так больно было лежать. Он отогнал её, прислушиваясь к голосам над головой.

— Оцепили?

— Так точно, оцепили. Больше никого, кроме этого придурка тут не было.

— Запросите доклад от второй группы. А я пока посмотрю, что там у него в бумагах.

Раздалось характерное звяканье открывшегося кассового аппарата, и Акахаль заполошно дёрнулся, тут же получив берцем в живот. Но теперь ему стал виден человек, роющийся на его рабочем месте, да, фактически, грабящий магазин средь бела дня!

Акахаль узнал его сразу, этого человека при прошлой власти часто любили показывать по телевизору в криминальной хронике. Это был Шкуродёр, один из кейпов ДЗС. Телеведущие, разумеется, говорили о нём только хорошее, но даже они при общении не могли сдержать неловкость и прорывающийся страх.

Все знали, как Шкуродёр "раскрывает преступления". Все видели кадры его жертв, погибших "при попытке к бегству". В интернете его не стесняясь звали одним из самых страшных палачей ДЗС.

Неудивительно, что такой человек не стал оставаться в столице, несмотря ни на какие объявления об амнистии. Вряд ли новая власть стала бы мараться сотрудничеством с таким чудовищем. Скульптору же она объявила заочно смертный приговор.

— Господин майор, получен доклад от группы два, — подбежал к Шкуродёру один из бойцов.

— Ну? — лениво поторопил его тот, пересчитывая добытые из кассы наличные.

— Подозреваемый был дома вместе с семьёй. Оказал сопротивление. Говорят, вытащил ружьё и отстреливался.

— Потери есть?

— Нет, все целы, но говорят, что...

— Значит, врут, — постановил Шкуродёр, складывая наличность в висящую у него на боку сумку. — И жопы прикрывают. Докладывай дальше, что они там устроили?

— Говорят... — боец помялся. — Говорят, когда подозреваемый сопротивление оказал, Домингес навёл на дом пушку, которая в эту гватемальскую дуру встроена, и даванул на гашетку. Напугать хотел.

— И как, напугал? — Шкуродёр впервые выглядел заинтересованно.

— Оно... оно, говорят, весь дом в труху, — боец виновато развёл руками. — Никто не выжил.

— Идиоты! — Шкуродёр хлопнул ладонью по стойке кассира, отчего почти вся столешница разлетелась пылью. — В доносе же было сказано, что подозреваемый деньги от террористов получает. На революционную деятельность. Где мы теперь их искать будем?..

Дальше его крики для Ахакаля отдалились куда-то на границу восприятия. Дон Сильва мёртв! И Пакита, его милая Пакита, которая утром тоже была дома — мертва!

Они были единственными близкими Акахалю людьми. Здесь, в чужой стране, куда он приехал на заработки, лишившись дома и семьи в Гватемале. Они дали Акахалю кров, работу, а Пакита и вовсе была всегда к нему добра и ответила на его чувства, а сейчас...

Его подняли и куда-то поволокли, Акахалю было всё равно. Кто-то махал у него перед носом руками, что-то говорил, но слова проходили как-то мимо сознания. Какая разница, если последние близкие люди мертвы из-за того, что какой-то солдат решил попробовать новую пушку?

Вдруг левое плечо обожгло острой болью, и Акахаль заорал от неожиданности. С половины плеча словно по волшебству стесало кожу, густо потекла кровь. Тут же на рану пшикнули какой-то едкой дрянью, отчего Акахаль заорал ещё громче, забился в руках солдат.

— Оклемался? — участливо поинтересовался Шкуродёр, когда у Акахаля в лёгких кончился воздух. — А теперь рассказывай, где твой хозяин деньги прятал. Расскажешь — отпустим тебя.

И столько было в его голосе профессионального, десятки раз отработанного сочувствия, что Акахаль сразу понял — не отпустят. С таким же профессиональным сочувствием он предлагал покупателям в магазине помочь выбрать нужную деталь. И как ему было плевать на покупателя, так и Шкуродёр наверняка забудет о своих обещаниях уже через пару минут. Вспомнить хотя бы, что про него в интернете писали, что рассказывала шёпотом Пакита...

Его захлестнуло отчаяние. Акахаль знать не знал ни о каких схронах с деньгами. Да и не было их у господина Сильвы. А если б даже и были, и Акахаль про них рассказал — его всё равно убьют. Двое парней, заломивших ему руки, нажали сильнее, заставляя застонать от боли. Третий демонстративно, пока только пугая, приставил к затылку Акахаля ствол автомата.

— Так, похоже, это надолго, — пробормотал себе под нос Шкуродёр. — Раз упорствует, значит, точно что-то знает. Передайте в штаб, что мы задерживаемся. А теперь...

Акахаль оказался в странном месте. Тут не было верха и низа, а вокруг горели мириады звёзд, словно он попал на приём к Великой Прародительнице. Но ничего похожего на услышанные в детстве сказки вокруг не было. Только сам Акахаль и две хищные тени, скользящие между звёзд, свивающие спираль к им одной ведомой цели...

— Господин майор, господин майор, что с вами? — услышал он встревоженные голоса солдат.

— Что?.. Я... что произошло?..

Акахаль попробовал пошевелиться... и у него получилось! Нет, выкручивавшие ему руки двое солдат никуда не делись, но теперь их руки вместо боли приносили лишь лёгкий дискомфорт. Сам не понимая, что делает, Акахаль встал и выпрямился, походя оттолкнув обоих мешающих подчинённых Шкуродёра.

И сам изумлённо уставился на них, отлетевших к стене.

— Что проис?.. — Шкуродёр поднял взгляд и встретился глазами с Акахалем. — Триггер! Убейте его!

Он вскинул руку, и воротник футболки Акахаля рассыпался невесомой пылью. Но никаких иных повреждений сила Шкуродёра нанести не смогла. Акахаль почувствовал только, как шею и плечи словно тёплым ветерком обдуло.

Раздались выстрелы, и спину обожгло в паре мест. Акахаль испуганно отшатнулся, кинулся к стрелявшему, торопясь отобрать у того оружие, пока...

Он не успел. Солдат выстрелил, попал Акахалю точно в сердце, но тот опять ощутил лишь несильное жжение, а затем со страху изо всех сил двинул врагу кулаком в подбородок. И замер.

На груди медленно угасало синеватое свечение. Это было похоже на силовое поле, которое Акахаль видел в кино. Только поле это прилегало вплотную к коже. По мере того, как свечение становилось менее интенсивным, кожу напротив него жгло всё меньше и меньше. Но всё это Акахаль отметил лишь краем сознания, отстранённо. Потому что перед ним было зрелище, куда сильнее обращающее на себя внимание.

Тело солдата, которого Акахаль ударил, ещё пару секунд постояло, фонтанируя кровью, а затем рухнуло на пол. Голова солдата бесформенным комом мяса и костей валялась в углу.

— Что вы стоите, убейте его! — заорал Шкуродёр, сам кидаясь к выходу.

Акахаль увидел, как поднимают оружие солдаты, и на него накатила злость. На несправедливость. На безысходность. На одиночество. И на причину всего этого — Шкуродёра, который сейчас убегал, бросив своих людей на верную смерть.

Акахаль ринулся вперёд, но тут же споткнулся и полетел кувырком — убегая, проклятый Шкуродёр махнул рукой, и в полу образовалась полуметровая ямка, наполненная древесной трухой. Впрочем, падение помогло Акахалю избежать большинства выстрелов, поэтому он, неуклюже перекувыркнувшись, с четверенек кинулся следом за парачеловеком ДЗС.

— Стреляй! Из большой пушки стреляй по дому! — истошно орал Шкуродёр, подбегая к технарскому броневику гватемальцев.

Акахаль помнил, что из такой пушки разрушили дом господина Сильвы, и не хотел проверять, выдержит ли он выстрел. Он изо всех сил кинулся влево и, пролетев метров тридцать, врезался в кирпичный столб ограждающего парковку забора. Уже оттуда он кинулся обратно.

Шкуродёр как раз влезал в люк броневика, и Акахаль вбил его туда, превращая голову парачеловека ДЗС в кровавую кашу. Взгляд его упал на гранаты, закреплённые на разгрузке уже мёртвого врага, и Акахаль, долго не раздумывая, выдернул кольца у обеих и спрыгнул с броневика под панические крики, несущиеся изнутри.

Пару секунд спустя прогремел сдвоенный взрыв, и из люка повалил чёрный дым.

Акахаль огляделся. Из окон магазина по нему пытались вести огонь уцелевшие солдаты ДЗС. Улица словно вымерла. Все горожане попрятались, чтобы не попасть под раздачу. Тряхнув головой, он побежал на улицу. Он не хотел убивать солдат. Нужно было спрятаться, передохнуть и подумать, что же делать дальше.

А для начала хотя бы оттереть с лица кровь.

7 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор

Лёгкие горели, ноги налились свинцом, и их еле-еле удавалось переставлять. Акахаль закашлялся и сплюнул отдающую железом слюну. Он успел отбежать от магазина всего на пару кварталов. К сожалению, его новые способности совсем не прибавляли физических сил и выносливости — Акахаль по-прежнему уставал как самый обычный нетренированный человек. Конечно, с помощью своих новых сил он мог на мгновение развивать огромную скорость, словно бы толкая себя в нужную сторону. Но при этом его силовое поле быстро нагревалось, видимо, от встречного ветра, и уже через пару таких ускорений кожу Акахаля начинало немилосердно жечь.

Дальше так продолжаться не могло.

Он свернул к одноэтажному дому в тени пальм и одним прыжком перемахнув ворота, неуклюже брякнулся на четвереньки под удивлённые возгласы хозяев.

— Воды... пожалуйста, — только и смог он прохрипеть, поднимаясь на ноги и тяжело дыша.

— Э-э... хорошо, сеньор, — нашёлся с ответом хозяин дома, пухлый и усатый мужчина лет сорока. — На задний двор, пожалуйста. Там у нас шланг и надувной бассейн...

— Спасибо, сеньор, — Акахаль на подгибающихся ногах прошёл, куда было сказано.

Он скинул окончательно превратившуюся в лохмотья футболку и постарался отмыться от налипшей крови, пыли и грязи. На тридцатиградусной жаре прохладная вода показалась Акахалю манной небесной.

Gлечо, с которого Шкуродёр стесал ему кожу, немилосердно жгло. Акахаль кое-как оттёр с него грязь и порадовался, что средство Шкуродёра остановило кровотечение. Но всё равно, если как можно скорее не обработать рану как следует, пойдёт воспаление и нагноение. На тридцатиградусной-то жаре.

— Сеньор, — позвали сзади, и Акахаль, обернувшись, увидел невысокого пацана лет десяти. — Отец велел вам передать вот, одежду. И ещё вот тут бинты и перекись.

Пацан положил на стоящий у бассейна пластмассовый стул сложенную футболку и шорты. Пристроил рядом небольшую аптечку. И с любопытством уставился на Акахаля.

— Спасибо, — Акахаль с благодарностью кивнул пацану. Такого радушия он не ожидал. — Скажи твоему отцу, что он хороший человек.

— Да... — пацан помялся. — А вы правда сбежали от ДЗС? Вы за террористов?

— Я... — Акахаль осёкся. — Я и сам не знаю, за кого я. Я от ДЗС сбежал, потому что Шкуродёр хотел меня убить. А за кого я...

Если так подумать, то теперь Акахалю и правда оставался только один выход — податься в Сан-Сальвадор и примкнуть к новой власти. Он видел обращения по телевизору, до того, как пришедшие из Гватемалы паралюди не заглушили идущий из столицы сигнал. Он знал, что всех паралюдей новая власть привечает и ставит в команды, как у "хероес американос". Не то чтобы у Акахаля лежала душа становиться героем, но... какой у него оставался выбор?

Пока Акахаль неумело обрабатывал и бинтовал рану на плече, он успел уложить мысли о своём будущем в голове и прийти к очевидному, в общем-то выводу.

— А знаешь, парень, пожалуй, ты прав, — заканчивая одеваться, проговорил он. — Пожалуй, я и правда стану служить новой власти и Сальвадору. Но не верь тем, кто называет нас террористами. И лучше вообще никому не рассказывай, что со мной говорил.

— Мне папка так же сказал, — покивал пацан. — Говорит: "Отдай ему одежду и бегом обратно, не говори с ним. Вот сейчас патруль ДЗС приедет, и... ой".

— Что? — Аказаль похолодел.

— Я... это... — мальчишка побледнел, отступая.

— Я не из ДЗС, я детей не убиваю, — зло проговорил Акахаль.

Прислушавшись к себе, он с удовлетворением заметил, что не падает с ног от усталости. Болело плечо, болели полученные от солдат синяки и ушибы, гудели натруженные ноги. Но силы сражаться ещё оставались.

Развернувшись, он перескочил через невысокий забор на соседний участок и, пробежав через огород, аккуратно открыл калитку и вышел на параллельную улицу, словно обычный горожанин.

И остановился, как вкопанный.

— Так и знал, что ты не совсем дурачок, — громко проговорил мужчина в щегольских белых брюках и рубашке. — Дурачок бы не ушёл от патруля.

Мужчина находился посреди проезжей части и неторопливо шёл к Акахалю. Изначально между ними было шагов двадцать, но расстояние это неумолимо сокращалось.

Акахаль сглотнул и попятился. Он знал этого мужчину. Все его знали.

Перед ним стоял Примавера. Сильнейший парачеловек Гватемалы.

7 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор

— Надо же, — Примавера, казалось, искренне удивился такой реакции. — Неужели ты меня узнал? Среди здешних ребят я не очень-то известен.

— Я родом из Хутьяпы, — облизав губы, ответил Акахаль, медленно пятясь назад.

— А-а, земляк, значит, — Примавера довольно покивал, — А чего против наших драться решил? Солдат поубивал, дорогостоящую технику в негодность привёл... нехорошо.

— Ваш Шкуродёр хотел выпытать у меня, где схрон с деньгами, а потом убить, — Акахаль отступил ещё.

Мысли лихорадочно скакали в голове, он пытался найти выход, способ сбежать от Примаверы... и не находил.

— Ну, так выдал бы схрон, — Примавера пожал плечами. — Или тебе деньги дороже жизни?

— Если б он был — выдал бы.

Сильнейший человек в Гватемале (а по словам тамошней правительственной пропаганды — и во всей Центральной Америке) запрокинул голову и весело рассмеялся.

— Вот же дурак был этот Шкуродёр! Сам себе вырыл могилу, — он утёр выступившие от смеха слёзы и продолжил. — За такой промах и ненужные потери я бы сам его убил. Так что по этому поводу к тебе претензий не будет. Только и делов, что искупить смерть солдат да порчу техники. Цени — тебе, как земляку, скидку делаю.

Акахаль отогнал непрошенную слабость и желание сдаться и поверить словами Примаверы. Отступил ещё и хрипло повторил:

— Я из Хутьяпы.

— А-а... индеец что ли? — тот озадаченно почесал затылок и как-то разом поскучнел, отбрасывая наигранно-дружелюбный тон. — Ну да, после того сопротивления, которое ваши группировки оказали при зачистке, включить тебя в наши ряды будет... проблематично. Жаль. Ну что ж...

— Наши группировки виноваты в том, что сопротивлялись? — Акахаль вспомнил, как бабушка увозила его из горящего города, как отдавала последние драгоценности жадному таможеннику на границе, и стиснул зубы.

— Ой, да теперь-то уже какая разница, — отмахнулся Примавера, делая ещё шаг вперёд.

Акахаль вскрикнул от неожиданности и боли. Дорожную пыль вокруг него снесло, будто ураганом, а самому Акахалю несильно прижгло всю переднюю часть тела. Даже видел он теперь Примаверу сквозь медленно гаснущее голубоватое поле.

— Даже с места не сдвинулся? Силён, силён, — Примавера поцокал языком. — А что ты скажешь на это?..

Акахаль не стал дожидаться нового удара и резко кинулся вбок, своим телом проломив живую изгородь и оказавшись в чьём-то дворе. Правда при этом его голову и плечи снова обожгло, видимо, Примавера пытался ударом воздуха отбросить Акахаля обратно на улицу. Но только что приобретённые силы вновь выручили, и Акахаль торопливо метнулся под навес и затаился, вжался в землю, пережидая, пока утихнет жар и угаснет выдающее его издалека синее свечение защитного поля.

По двору бесшумно передвигалась человеческая тень, и Акахаль знал, что там парит Примавера, контролируя все входы и выходы. Сейчас он позовёт солдат, они устроят обыск, и тогда Акахаля уже ничего не спасёт. У него был только один шанс — добежать до парка и там скрыться в густых зарослях. Но сделать это, когда тебя преследует сам Примавера?

Стоящая во дворике теплица вдруг с грохотом и звоном битого стекла сложилась, словно на неё великан наступил. Затем сплющилось стоящее неподалёку старое авто.

Похоже было, что Примавера потерял терпение и теперь разносит все места, где хотя бы теоретически мог укрыться беглец.

Если Акахаль верно понял свою новую силу, ему было совсем необязательно напрягать мышцы, чтобы её задействовать. Свернувшись в как можно более компактный клубок, он изо всех сил пожелал прыгнуть и... в тот момент, когда на его навес обрушился следующий удар Примаверы, проломил спиной хлипкую гипсокартонную стену дома и покатился по полу в груде обломков.

Не обращая внимания на пекущие спину и затылок, Акахаль изо всех сил кинулся к противоположной стороне дома. Пробегая через кухню, он зацепился взглядом за лежащий на столе разделочный нож и на автомате прихватил его с собой.

По телевизору Примаверу обычно показывали одетым в толстую броню. Сейчас же он был в обычных брюках и рубашке. Значит, у него есть уязвимые места. Значит, Акахаль сможет хоть что-то ему сделать!

Не давая себе времени на раздумья, он выпрыгнул из дома через распахнутое окно и ещё одним импульсом своей силы совершил огромный скачок через заасфальтированную парковку и вломился в соседнее здание сквозь не успевшие разойтись стеклянные двери.

Послышались панические вопли. Люди кинулись врассыпную от одетого в мерцающие синим силовые поля незнакомца. Акахаль чертыхнулся и кинулся вперёд, не особо разбирая дорогу и предпочитая прошибить преграду, чем идти в обход.

У торгового центра, сквозь который он бежал, с грохотом взорвалась крыша, и на орущих людей сверху пролился дождь из стекла и бетона. Примавера спикировал, как карающий ангел, сразу заметив Акахаля и обрушивая ему на спину сокрушительный удар.

В последний момент Акахаль дёрнул себя своей силой в сторону, выходя из-под удара, и его унесло в отдел женских платьев, прямо сквозь рекламный щит с улыбающейся мулаткой. Акахаль торопливо вскочил, запутался в горе шмоток и упал, снова вскочил, разрывая мешающую ткань, но тут тонкие стены торгового павильона перед ним смялись гармошкой и разлетелись в разные стороны, пропуская взбешённого Примаверу. А затем Акахаля просто погребло под горой бабского тряпья.

Он боролся, пытался вырваться из душащей ткани, резал её так и не брошенным ножом, но Примавера наматывал поверх всё новые и новые слои, как снежный ком. И то и дело награждал Акахаля ударами, хорошо ощутимыми даже сквозь столько слоёв ткани, норовил перевернуть вверх тормашками, тряхануть, дезориентировать и ударить об стену или пол.

Очень скоро Акахаль совсем потерял связь с реальностью. Его сила из благословения превратилась в проклятье, и только отвлекала, всё сильнее и сильнее обжигая кожу после каждого удара Примаверы. В какой-то момент жар прекратился, а затем затылок взорвался болью от самого обычного удара, и наступила темнота.

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор

— ...А сейчас он зашевелился. Кажется, просыпается.

— Ты же говорила, до завтра не очнётся.

— Ну, я же не врач тебе. Пинали его сильно, я думала, вообще помрёт.

— Думаешь, что-то изменится, если...

— Ы-ых... — Акахаль со стоном перевернулся с живота на бок и с трудом разлепил глаза.

Он был в каком-то полутёмном помещении, точнее было не понять из-за жуткой боли в затылке, тошноты и головокружения. А вот голоса слышались отчётливо. Про себя Акахаль окрестил их: "мама" и "дочка". Первый голос, как ему показалось, принадлежал взрослой женщине, уверенной в себе и опытной, а второй, наоборот — молодой девчонке, испуганной и ищущей у "мамы" поддержку.

— Андреа... — неуверенно позвала та, что моложе. — А он там... проснулся?

— Вроде нет, — отозвалась та, что постарше. — А тебе-то что? Всё равно не увидишь.

— Я... в туалет хочу, — смущённо отозвалась молодая. — А вдруг он, ну... увидит...

— Значит, не так уж сильно хочешь, раз спрашиваешь, — хмыкнула Андреа. И, выдержав паузу, ответила. — Да не тушуйся ты, он вообще лицом к стенке лежит.

Акахалю как раз только-только удалось сфокусировать глаза, и он тупо разглядывал скудно освещённую бетонную стену у себя перед носом. Любое, даже самое мелкое движение, отзывалось во всём теле волной дурноты. Поэтому он постарался оценить обстановку, прикрыв веки и не двигая даже глазами.

Под ним был грубо сколоченный деревянный лежак. Запястья и лодыжки охватывают металлические кольца. Перед носом бетонная стена, а на ней Акахаль успел разглядеть тень от решётки. Судя по характерным звукам и запаху, вместо нормального туалета в помещении было ведро с крышкой.

В общем-то, логично. Где ещё он мог оказаться после убийства Шкуродёра и драки с Примаверой? Другой вопрос — зачем его вообще решили оставить в живых? Ещё и кандалы эти надели...

Приоткрыв один глаз, Акахаль осмотрел, во что его заковали. На руках и ногах были толстые металлические браслеты, соединённые между собой мощной цепью. А ещё и на верхнем, и на нижнем комплекте браслетов было привинчено по странной стальной коробочке, внутри которой скрывались соединяющие браслет цепи. Наручники ещё одной цепью соединялись с ошейником, на который он сперва не обратил внимания.

Странно. Акахаль помнил, как играючи пробивал бетонные стены. Гватемальцы что, решили, что он не сможет порвать какие-то там...

Всё тело пронзило болью. Акахаль судорожно выгнулся и отчаянно застонал. Едва только он напряг мышцы и попытался потянуть руки в разные стороны, чтобы освободиться от браслетов, как получил мощный разряд электричества. Но самым ужасным было не это.

Браслеты кандалов так плотно прилегали к коже, что его силовое поле возникало поверх них.

Извиваясь от боли, он свалился с деревянной лежанки и покатился по полу. Сквозь волну дурноты Акахаль успел разглядеть толстую решётку своей камеры. А за ней — короткий коридор без окон и с одинокой лампочкой посередине. По обеим сторонам коридора шли камеры, Акахалю были видны только две, что напротив него. В одной сидела на нарах молоденькая девушка с завязанными глазами. А в другой — спал какой-то несчастный парень со вставленным в рот кляпом.

8 февраля 2005, Сальвадор, Санта Ана, тюрьма Апонтеос

— Эй... эй, парень! Ты там живой вообще?

— Не уверен... — с трудом прохрипел Акахаль, пытаясь приподняться.

К дурноте и головокружения добавилась ломота во всём теле.

— Ты, видимо, резко пошевелился, и Сампо решила, что пытаешься порвать цепи. Вот тебя электрошоком и приложило, — голос принадлежал старшей из женщин. Акахаль с трудом вспомнил, что её зовут Андреа.

— Сампо? — Акахаль осторожно принял сидячее положение и замер, опёршись спиной о край лежака. В таком положении было полегче.

— Система автоматического предотвращения побегов, — пояснила Андреа. — У нас тут у всех такая.

— Что-то непохоже, — Акахаль ещё раз осмотрел противоположные камеры. — У тех двоих вон, шлемы какие-то нацеплены.

— Так это потому, что система подстраивается под индивидуальные особенности заключённого, — живо отозвалась женщина. — Анне Марии, чтоб свою силу использовать, надо цель видеть, вот ей зрение и перекрыли. А про того бедолагу мы ничего не знаем, он по понятным причинам, ничего о себе не рассказывает.

Она невесело хмыкнула.

— Значит, все, кто тут сидит — паралюди?

— А ты, я гляжу, не самый сообразительный парень, — фыркнула собеседница. — И вообще, может, представишься уже? Меня Андреа зовут.

— Акахаль Мартинес, сеньоры... и сеньор, — запоздало спохватившись, добавил Акахаль. Ему вдруг сделалось жалко парня в камере напротив, тот даже не мог поучаствовать в разговоре, и вынужден был слушать, когда о нём говорили, словно его тут нет.

Безымянный парень в ответ благодарно шевельнул рукой, насколько браслеты позволяли.

— Я из народности какчикели, мы жили в Гватемале, пока правительство не решило, что нам отданы слишком уж большие угодья, и неплохо было бы ими поедлиться. Произошла бойня, меня ещё ребёнком вывезли сюда...

Акахаль рассказывал свою немудрёную историю, и ему становилось легче на душе. Его всё так же мутило, боль в побитом и пораненном теле ничуть не утихла, но к концу рассказа он уже ощущал в себе силы вновь встать и бороться.

Женщины в ответ поведали ему, как сами очутились в камерах. Андреа пыталась выяснить судьбу сына, которого арестовали по подозрению в соучастии государственному перевороту ещё позавчера, когда буча в столице ещё только начиналась. Тогда-то Андреа и поняла, что знает, как собрать подглядывающее устройство, чтоб выяснить местоположение сына, а потом маскировочное — чтоб невидимой пробраться внутрь и его вызволить. Но до второго не дошло — прибывшие гватемальцы как-то вычислили её ещё на этапе наблюдения за тюрьмой и схватили.

История Анны Марии была похожа на историю Акахаля. К ней тоже вломились с обыском, только в тот раз силы ДЗС не ошиблись — девушка действительно сочувствовала произошедшей в Сан-Сальвадоре революции. Впрочем, оперативники ДЗС и тут показали себя настоящими зверьми — во время допроса родителей Анны Марии показательно пытали и убили, а саму её, хоть она и постеснялась рассказывать напрямую, видимо, хотели изнасиловать и убить тоже. Тогда-то Анна Мария и обрела силы, позволяющие летать и строить порталы.

— Как же тебя с такими силами смогли поймать? — удивился Акахаль. — Ты ведь могла просто улететь, и сейчас бы была уже в Сан-Сальвадоре.

— Я... слишком разогналась, — всхлипнула девчушка, скрестив руки на груди. — Когда на такой скорости летишь, ветер сильно в лицо бьёт, глаза слезятся и ничего не видно. Пока я пыталась проморгаться, появились какие-то летающие штуки...

— Машины Гонщика и Сонара, — понимающе кивнул Акахаль. — Я слышал про них. Это лучшие изобретатели Гватемалы. Они делают летающие машины и могут засекать людей звуком, как летучие мыши добычу.

— Вот, значит, как меня вычислили! — с досадой воскликнула Андреа. — Нужно будет доработать систему маскировки, чтобы звуковые волны...

Дальше пошло какое-то невнятное бормотание, Акахаль не вникал.

— Андреа, — позвал он некоторое время спустя. — А как ты узнавала, где я сижу, что делаю, куда смотрю? Тебе ведь из соседней камеры не должно быть видно. Это часть твоей силы?

— Ага, типа того, — хмыкнула женщина. — Очень секретная сила.

Она зашуршала, зазвякала цепью. Акахаль подполз вплотную к решётке и увидел, как из соседней камеры высовывается женская рука, держащая гладко отполированную пластиковую заколку.

— Поворачиваю под нужным углом и вижу тебя, как в зеркале, — пояснила Андреа. — Паршиво правда. Но вижу. Что надумал? Что дальше будешь делать?

— А у меня есть выбор? — Акахаль попытался развести руками, но только сморщился от боли.

— Конечно. Сложить руки и дождаться, пока тебя расстреляют. Или побарахтаться ещё, — Андреа помолчала. — Второй вариант намного большее и, вполне возможно, окончится там же, где и первый.

— А ты что будешь делать?

— Я? Мне опускать руки нельзя. Мне надо узнать, что с сыном.

— Я готов, — Акахаль решительно вздохнул. — Что нужно делать?

— Поверни голову влево и вверх, — с готовностью отозвалась Андреа. — Мне не разглядеть через эту штуку толком... Что там под потолком?

— Там... — чтобы рассмотреть, Акахалю пришлось лечь и перекатиться на спину. — Видеокамера.

— Так и думала, — Андреа удовлетворённо хмыкнула. — В общем, мне надо, чтоб ты её как-то отодрал от стены и передал мне.

— Но она же...

— Да не работает она, не парься, — перебила его женщина. — Этот урод, который у гватемальцев за наше содержание отвечает, ходил тут и ругался, что вся проводка накрылась. Для лампочки этой несчастной при мне провода протягивали. Заново. Так что не бойся, не смотрит на тебя никто.

— Вообще-то я не о том, — сварливо отозвался Акахаль. — Она под самым потолком. А у меня, если помнишь, руки-ноги скованы. Как я тебе должен её достать?

— А никто и не обещал, что будет легко, — ему показалось, что в соседней камере Андреа пожала плечами. — Придумай что-нибудь. Или мы все умрём.

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор, тюрьма Апантеос

— Чувствую себя полным идиотом, — честно сообщил Акахаль, вскарабкиваясь на лежак и вставая на ноги.

Цепи не давали выпрямиться полностью, так что стоять было жутко неудобно. И свою цель — камеру — Акахаль мог видеть только краем глаза.

— Руками не дотянусь. Ногами — тем более, — сообщил он, облокачиваясь на стену, чтоб не сверзиться вниз. — Если только...

Примерившись, он вжал голову в плечи и подпрыгнул, немного задействовав свою силу.

Треснувшись головой об потолок, он торопливо сжался в комок, чтоб не получить очередной разряд тока, и с грохотом и руганью рухнул на пол. Полежав некоторое время, пережидая вновь накатившую дурноту, Акахаль поднялся на четвереньки, смерил невредимую камеру ненавидящим взглядом и с кряхтеньем полез обратно на лежак.

— Судя по всему, успехи у тебя...

— Не бубни под руку, и без тебя тошно, — огрызнулся он, вновь примериваясь.

Прыжок...

— Сволочь, — Акахаль полежал, уткнувшись лицом в пол. — Вот же сволочь.

Прыгнув в третий раз, он не удержался и слишком широко махнул руками и получил разряд, после чего минут пять корчился на полу и стонал, пытаясь прийти в себя.

— Долбаная камера. Ненавижу, — прокряхтел он, вновь забираясь наверх и пытаясь заставить мир прекратить вращение.

Акахаль не помнил, с какого раза ему удалось-таки с размаху боднуть видеокамеру защищённым силовым полем лбом, отчего хлипкий пластиковый держатель треснул и обломился.

Лёжа на полу, Акахаль смотрел на видеокамеру, висящую на выходящем из стены проводе, и проклинал всё и вся.

— ...В гробу тебя видел!.. — закончил он свой прочувствованный монолог. — Ну, и что теперь делать?!

— Это ко мне был вопрос? — отозвалась Андреа из соседней камеры.

— Сказал же, помолчи, ради бога, — проворчал Акахаль, вновь забираясь на лежак. — Не до тебя сейчас.

Он уселся, как мог поудобней, подпёр руками подбородок и задумался. Камера под самым потолком, а руки у него поднимаются максимум на уровень груди. Он мог бы подпрыгнуть, чтоб дотянуться до неё, но потолок помешает.

— А если... да нет, бред, — Акахаль вздохнул. — Но тогда может...

Поднявшись на ноги, он ещё раз огляделся. В принципе, ту глупость, которую он собирается совершить, женщины не увидят. А неизвестный парень никому не скажет.

Вздохнув и примерившись, Акахаль снова взвился в воздух.

В этот раз ему удалось выполнить задуманное уже со второго раза. Акахаль ухватил выходящий из стены провод зубами и повис на нём, как собака. Его сила позволяла держаться в таком положении довольно долго, не прилагая особых усилий. Только зубы и дёсны всё жарче припекало отдачей. Уперевшись коленями и локтями в стену, он снова задействовал свою силу.

Дальнейшее Акахаль запомнил плохо. Кажется, его оторвало от стены и впечатало спиной в решётку камеры, а затем из-за резкого движения вновь активировался встроенный в кандалы электрошокер.

Когда Акахаль пришёл в себя смог хоть немного унять разрывающий голову звон, он тихонько застонал и смог разобрать голоса:

— Что с ним?

— Мне плохо видно. Вот, лежит.

— Он жив вообще?

— Поживём — увидим.

— Что значит?..

— Да не мельтеши ты, девчонка! Сядь и успокойся. Всё равно мы с тобой пока ничего сделать не можем. Самой тошно.

Некоторое время Акахаль валялся на полу, отдыхая. Затем кое-как нащупал возле себя чёртову камеру. От падения и удара она, кажется, повредилась, но сейчас ему было как-то всё равно. Трясущимися руками он протолкнул провод между прутьями решётки и постарался пропихнуть его куда-то в сторону соседней камеры.

— Держу! Отлично, парень! Просто отлично... — Андреа осеклась. — Ты чего, зубами провод перегрызал?

— О, Боже! — раздалось из камеры напротив другой женский голос.

Как там её звали? Неважно.

— Потом, всё потом, — простонал Акахаль.

Он кое-как поднялся, вскарабкался на лежанку и впал в полузабытье.

За стенкой возилась, что-то недовольно бурча, Андреа.

* * *

Очнувшись, Акахаль некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь к тишине. Затем кое-как сел. Его всё ещё мутило, и кружилась голова. А ещё хотелось есть и пить.

— Андреа, — позвал он.

— О, проснулся! — весело отозвалась та. — Жрать, поди, хочешь?

— Откуда ты знаешь? — от удивления Акахаль даже забыл, о чём сперва хотел спросить.

— Я сына вырастила, — невесело хмыкнула Андреа. — Чего ещё мужику хотеть, как проспался? Только пожрать.

— Просто нас всех давно не кормили, и животы уже подводит, — невесело хмыкнув, подсказала Анна Мария из камеры напротив. — Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно, — Акахаль коснулся затылка и поморщился. — Похоже, Примавера мне сотрясение мозга на память оставил. Андреа. Что-нибудь удалось сотворить с камерой?

— Кое-что, — уклончиво ответила та. — Но многого не ждите. Вообще пока ничего не ждите.

— Ну, круто, — Акахаль сплюнул и осторожно опустился обратно на лежак. — Стоило вообще жопу рвать ради этой камеры, чтобы ты...

— Тише! — шикнула на него Андреа. — Слышите? Шаги на лестнице! Тюремщик идёт!

Акахаль примолк, и через минуту и впрямь услышал в коридоре чьи-то негромкие шаги. Скрежетнул отодвигаемый засов, и тяжело бронированная дверь тюремного блока отворилась.

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор, тюрьма Апантеос

— Так-так, посмотрим, что тут у нас, — Тюремщик оказался невысоким и тощим мужичонкой лет пятидесяти. Шествуя по коридору, он любовно оглаживал решётки каждой камеры. — Структура, Технарь-7. Вижу, вижу, что-то пыталась сделать, да ресурсов для побега не хватает. С вашим братом всегда непросто.

Он прошёл далее и уставился на Акахаля.

— А тут у нас что? Ош... Ошлахух-Ци! Это ты что ли, парень, такое имечко заковыристое себе придумал?

Акахаль стиснул зубы. Его душила злость. Тюремщику, впрочем, собеседник был необязателен.

— Хотя нет, ты же из молодой поросли, только вчера скрытые таланты в себе пробудил. Хе-хе. Значит, это Примавера придумал. Можешь гордиться, ты теперь как бы крестник его.

Ошлахух-Ци. Так звали вождя племени какчикелей, которого убили испанцы. Он всего год и успел вождём пробыть до своей бесславной смерти. Услышать это прозвище было, как получить ещё один болезненный удар от Примаверы. Вновь увидеть его самодовольную ухмылку.

— Пошёл ты, — не выдержал Акахаль. — И Примавера твой туда же.

— Ай-ай, какой грубиян, — ничуть не обидевшись, Тюремщик ещё раз оглядел Акахаля и отошёл к камере напротив. — Ну, хотя бы цепи в норме. А вы, девушка, как поживаете?

Анна Мария сжалась в комок и постаралась забиться как можно глубже в угол камеры.

— Ну-ну, не стоит так переживать, — заворковал Тюремщик. — Я ведь пока только ваши сдерживающие устройства проверяю. Волноваться будете потом. Ну, вижу, вы были примерной девочкой А тут у нас что?

Он подошёл к последней камере.

— Сеньор Агитатор, самый опасный в моей небольшой коллекции. Как себя чувствуете? Кляп не жмёт? Нет-нет, можете не отвечать, — он радостно захихикал над своей шуткой.

Неизвестный парень, которого, как оказалось, звали Агитатором, показал Тюремщику средний палец.

— Вижу, и у тебя с удерживающими устройствами всё отлично, — Тюремщик довольно потёр руки. — Значит, можно переходить к следующему этапу. Скоро вернусь. Никуда не уходите.

Похохатывая над своей шуточкой, он вышел из тюремного блока и аккуратно задвинул за собой засов.

— Что это за тип? — поинтересовался Акахаль, стоя у решётки и глядя на закрывшуюся дверь.

— Говорю же, Тюремщик, — отозвалась Андреа. — Его сила немного похожа на мою, он тоже умеет изобретать. Только специализация другая. Я точно не знаю, но мне кажется, он умеет делать такие устройства, из которых тебе самому не вырваться. И для каждого из нас он эти устройства, эти кандалы делает особенными. Ровно такими, чтобы мы не смогли выбраться.

— Но ты же сможешь их отключить? — с надеждой спросила Анна Мария.

— С помощью провода, объектива и двух повреждённых микросхем? — горько усмехнулась Андреа. — Я не волшебник. Но шансы есть. Нужно, чтобы он зашёл в мою камеру. Тогда я рискну. А до тех пор сидите тихо и будьте паиньками. Слышите? Возвращается.

Дверь тюремного блока снова открылась, и показался Тюремщик, несущий в руках какой-то тубус. А за ним...

Акахаль сперва не поверил своим глазам. За Тюремщиком следом по воздуху плыли два железных ящика, составленных один на другой. Просто плыли по воздуху, без всяких внешних эффектов. Когда Тюремщик прошёл чуть дальше, за ними стали видны ещё два, летящих точно так же.

— Что это за... — начал было Акахаль.

— Шаги чувствуешь? — глухо проговорила Андреа. — Тяжёлые. По полу отдаётся. Это статуи.

Акахаль похолодел и отступил подальше от решётки. Их никто никогда не видел и не слышал, о них узнавали только по сотрясению почвы, которое не перекрывалось скрывающими их способностями их создателя. Но весь Сальвадор знал о страшных невидимых статуях Скульптора. А после бойни в столице о них узнал весь мир.

— А ты догадливая, — Тюремщик улыбнулся. — Сразу мне понравилась. Люблю умных женщин.

Он на секунду задумался.

— Красивых, впрочем, тоже люблю, — постановил он, останавливаясь рядом с камерой Акахаля. — Остановиться. Аккуратно опустить груз на землю. Подойти ко мне.

Висящие в воздухе ящики с грохотом попадали на пол.

— Да чтоб вас! — взвизгнул Тюремщик. — Сказал же: "аккуратно"! Подойти ко мне!

Он сделал странный жест, и Акахаль заметил отходящие от браслета на его руке две тонких цепочки. Вторые концы цепочек висели в воздухе.

— Ты отдаёшь им команды с помощью этого устройства? — спросила Андреа.

— Верно, — Тюремщик довольно покивал. — В этом и сила гватемальской Национальной Гвардии — у нас все технари сотрудничают, работают вместе. Вот и устройствам вашего Скульптора применение нашли. Они, правда, от этого потеряли в незаметности... но зато рабочая сила получилась неплохая.

Продолжая разглагольствовать, он подошёл к камере Агитатора и, позвенев ключами, распахнул дверь.

— Чисто на всякий случай, — извиняющимся тоном проговорил Тюремщик, нажимая кнопку на пульте.

Агитатор упал на пол и забился в конвульсиях. Тюремщик выждал минуту и прекратил пытку.

— Чудненько. Зайти в камеру. Ты — ухватить заключённого за левое плечо. Ты — ухватить заключённого за правое плечо. Поднять на полтора метра.

Акахаль с ужасом смотрел, как сминаются в невидимых ладонях бицепсы паренька. Кажется, один только захват каменных статуй принёс Агитатору пару переломов.

Тюремщик тем временем освободил заключённого от браслетов на запястьях и лодыжках, оставив, впрочем, маску с кляпом. Затем вернулся в коридор и, кряхтя, подтащил в камеру один из принесённых статуями ящиков.

— Что это за коробка? — поинтересовалась Андреа.

— О, обычный холодильник, с такими... уф-ф, на пикник катаются, — охотно отозвался Тюремщик, утирая пот рукавом.

— Нет! Нет!..

— А вот это — штука куда более редкая, — Тюремщик осторожно развязал тесёмки на тубусе, который принёс с собой. — Наши такого не делают. Купили когда-то у одной из ваших, Лезвие её зовут. Штука дорогая, подотчётная. С ней надо аккуратно.

Он достал из тубуса довольно короткий и очень тонкий меч, похожий на шпагу конкистадоров. Клинок был настолько отполирован, что казался кусочком зеркала. Нажатие на незаметную кнопочку, и шпага засияла оранжевым, зашипела, и над ней появилось марево, как над нагретым за день асфальтом.

— Нет! Не смей! — закричала Андреа.

Тюремщик аккуратно, чтобы не задеть связывающие его с невидимыми статуями цепочки, прошёл в камеру и примерился для удара.

— Ничего личного, парень, — проговорил он. — Такая команда сверху пришла.

Один взмах луч-сабли, и голова так и не пришедшего в сознание Агитатора скатилась с плеч. Акахаль отметил про себя, что при этом не пролилось ни капли крови. По-видимому, рану прижгло клинком.

— Процедура, будь она неладна, — бормотал тем временем Тюремшик, поднимая отрубленную голову и аккуратно складывая её в ящик-холодильник. — Командование хочет получить максимум прибыли. А кто крайний? Как всегда, конечно же, я. А теперь самое неприятное.

Под изумлённым взглядом Акахаля Тюремщик принялся спускать с трупа штаны. Оглянулся.

— Нет, это не то, что вы подумали, — пожаловался он. — Просто порядок такой — вот это самое — тоже надо в холодильник и отправить в столицу. Уж что они там делают, какие эксперименты ставят — мне не докладывают.

Акахаль отвернулся, чтобы не видеть, что произойдёт дальше.

— Пожалуйста, — он услышал, как Андреа опускается на колени. — Пожалуйста...

— Извини, красавица, ничем не могу помочь, — вздохнул Тюремщик. — Как видишь, по разнарядке прислали четыре ящика.

Отключив клинок, он захлопнул крышку холодильника и, пыхтя, выволок его из камеры.

— Ну-с, а теперь ты, — он посмотрел Акахалю в глаза. — Честно говоря, именно ради тебя мне огненный меч и выделили. За что тебе огромное спасибо. Так хотя бы быстро получилось и без крови. Терпеть не могу ножом то же самое проделывать. Уборки потом... Можешь помолиться, я не против.

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор, тюрьма Апантеос

— Пожалуйста, убей меня следующей, — плача, проговорила Андреа.

— Э-э... чего? — Тюремщик остановился и выпрямился с таким видом, словно ослышался.

— Я сына потеряла. Я к этим ребятам молодым привыкла, даже к тому бессловесному, — всхлипывала Андреа. — Не хочу смотреть, как их режут. Пожалуйста. Убей сначала меня.

— Ну... это самое... — Тюремщик озадаченно почесал затылок.

— Я... я нашла слабость в твоём устройстве, — прорыдала Андреа. — Его можно расшатать со временем, на перепаде потенциалов и скачках напряжения. Я покажу как, ты только пообещай, что убьёшь меня следующей.

— Какие ещё перепады! — рявкнул Тюремщик. — Шагнул было в сторону Андреа, но остановился, когда натянулись цепочки, связывающие его со статуями.

— Браслеты соединяются цепью, — торопливо, захлёбываясь, заговорила Андреа. — Если свить её в катушку, вот таким образом, то образующееся магнитное поле будет влиять на прибор, и тогда... Нет, не знаю таких слов, это моя сила говорит, что если вот так сделать, то...

— Покажи! — не выдержал Тюремщик. Отцепив от себя обе цепочки, он подошёл к двери камеры Андреа. И, прежде, чем входить, погрозил ей мечом. — Только без глупостей!

— Что?

— Ничего, показывай, — Тюремщик распахнул дверь камеры и прошёл внутрь.

— Я ломала голову, как отключить устройство, и всё никак не могла найти решение, — принялась говорить Андреа. — А потом подумала: "А почему просто не сделать вот так?"

Раздался долгий переливчатый вопль, и затем звон упавшего на бетонный пол клинка. За первым воплем последовал второй, а затем ещё и ещё.

— Зачем отключать устройство, если можно просто привязать к выходу провод, — с ожесточением в голосе говорила Андреа. — Тогда ток потечёт по пути наименьшего сопротивления, и получится неплохой контактный шокер. Это ведь любой школьник умеет, я с сыном по физике задачки решала. Как тебе способ?

— Хва-а-ати-и-ит!

Акахаль почувствовал, как "устройство сдерживания" на нём размыкается и со звоном скользит на пол. Потерев запястья, он одним движением разогнул прутья камеры и вышел в коридор.

— А, выбрался, — хмуро приветствовала его Андреа, защёлкивая на запястьях Тюремщика свои браслеты. — Молодец. Иди вон, помоги девочке. Я тут разберусь.

Он некоторое время разглядывал её, привыкая, что хорошо знакомому голосу соответствует вот такая внешность. Андреа оказалась низенькой и коротконогой женщиной лет сорока с разбитыми работой руками. Работала она споро и деловито, словно салат нарезает, а не заковывает в кандалы всхлипывающего мужика.

Развернувшись, Акахаль подошёл к камере Анны Марии и схватился за прутья, ощущая в ладонях нарастающее жжение. Ему не хотелось рыться в вещах Тюремщика и доставать ключ.

Анна Мария уже тоже освободилась от "устройства сдерживания" и теперь сидела, обхватив колени руками, и всхлипывала. Акахаль замялся. Он не умел общаться с женщинами. Постоянно выходила какая-то нелепица да неловкость. Только с Пакитой ему было легко... Тяжело вздохнув от нахлынувших воспоминаний, он пробрался в камеру через погнутую решётку и осторожно уселся рядом со всхлипывающей девушкой.

— Я... совсем не так себе это представляла, — проговорила она.

— Что именно?

— Борьбу с ДЗС. Свободу. Вас, — перечислила Анна Мария. — Я не думала, что пострадают мама и папа. А когда мечтала, что сниму эту маску, то представляла, как тут же вырвусь на свободу и улечу. Только тут даже окон нет. И единственное, куда я могу открыть проход — это в коридор или в твою камеру. Всё не так!

— А нас с Андреа ты, видимо, представляла сильными, прекрасными и несгибаемыми борцами с режимом? — грустно усмехнулся Акахаль. — Действительно, стрёмно наверное было увидеть двух тощих и избитых доходяг.

По поводу своей внешности он не комплексовал уже давно.

Анна Мария всхлипнула и, уткнувшись ему в грудь, зарыдала ещё горше. Акахаль сперва замер, не зная, что делать, а затем осторожно погладил ревущую девчонку по голове.

— Ну-ну, не расстраивайся ты так, — нерешительно проговорил он. — Я и сам знаю, что на настоящего супергероя непохож. Жалкая гватемальская подделка под качественный американский бренд.

Анна Мария фыркнула над его неуклюжей попыткой пошутить.

— А ещё от тебя пахнет... совсем не по-геройски, — проговорила она.

— Это потому, что ты вплотную прижалась, — отозвался Акахаль. — Мы, какчикели — народ простой. Если в трёх шагах люди не морщатся, значит, мыться ещё не пора.

Девушка в его объятиях издала еле слышный смешок, и глубоко вздохнула. Её плечи вздрагивали всё реже, и Акахаль сидел, боясь нарушить хрупкое спокойствие неловкой фразой.

— Не хочу прерывать ваше воркование, голубки, — Андреа остановилась в дверном проёме и смерила Акахаля суровым взглядом. — Лично я бегу прямо сейчас. Вы со мной?

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор, тюрьма Апантеос

— Стоять здесь. Из коридора не выходить. Охранять вход. Любого, кто войдёт в дверь, убивайте, — отдала приказ Андреа и отсоединила от себя цепочки. — Всё, ребята, пути назад больше нет.

— Как будто раньше он был, — хмыкнул Акахаль.

Анна Мария только кивнула, держась обеими руками за его ладонь. Так ей было спокойнее, и Акахаль не протестовал. В другой руке он держал ящик с останками Агитатора.

Подумалось, что он сейчас выглядит какой-то пародией на отца, ведущего дочь по магазинам. Держась за руки и таща ща собой громоздкую коробку.

— Ведёшь нас в блок, где мой сын, — приказала Андреа. Обернулась к Акахалю. — Если вы, ребята не захотите рисковать, я пойму. Вам и правда лучше будет...

Акахаль почувствовал, как ладошки Ла-Пасы плотнее сжимают его руку. Собиралась ли она согласиться? В любом случае, он чувствовал, что сейчас озвучивает решение за них двоих, и Анна Мария не решится от него отрываться.

— Мы с тобой, — твёрдо проговорил Акахаль. — Ты помогла нам, мы помогаем тебе. Берём твоего сына и валим.

— Договорились, — Андреа облегчённо вздохнула и обернулась к Тюремщику. — Ты слышал. Показывай дорогу.

— Меня же посчитают вашим соучастником, — ныл Тюремщик, плетясь впереди. — Расстреляют. Или, хуже того, должности лишат. А потом всё равно расстреляют, потому что слишком много знаю.

— Топай-топай давай, — Андреа подёргала многострадальный провод от видеокамеры, обвязанный вокруг шеи Тюремщика. — Если что-нибудь выкинешь, наш индеец дёрнет за верёвочку, и без башки тебя оставит.

Поднявшись на несколько этажей, они остановились перед массивной железной дверью.

— Четвёртый блок, — сообщил Тюремщик. — Двое охранников, один в начале коридора, другой в конце. Двадцать камер, сто шесть заключённых.

— Надо, чтоб не успели поднять шум, — задумчиво проговорила Андреа. — Что предлагаете, ребята?

Акахаль и Анна Мария переглянулись.

* * *

— Вот сейчас он отвернётся, — проговорила Ла-Паса, прильнувшая к щели между приоткрытой дверью и стеной. — Три, два, один... давай!

Перед Акахалем возникло круглое окно портала. Всего в метре перед собой он увидел бритый затылок охранника. Шагнуть вперёд, схватить одной рукой за горло, а другой закрыть рот, перекрывая возможный крик. Всё получилось за секунду.

Позади раздался вскрик. Акахаль обернулся и увидел, как охранник рушится на пол, а Ла-Паса на огромной скорости не бежит даже, а летит, не касаясь пола, к нему. Затормозив рядом, она вытянула было руку, но остановилась в последний момент.

— Давай, — усмехнулся Акахаль. — Мне не повредит.

Кивнув, Ла-Паса ткнула в бьющегося в железной хватке охранника самодельным шокером.

Во всех камерах в коридоре началось движение и гомон.

— А ну, заткнулись все! — рявкнула Андреа, вводя в коридор еле ковыляющего Тюремщика. На время его снова заковали в его же устройство. — Кто наведёт легавых — порешим на месте! Есть тут борцы за революцию Сальвадора? Марко! Марко Альварес! Отзовись!

Она пошла вдоль камер, выкликая сына. С каждым шагом её голос становился всё отрывистее и глуше.

— Сеньора! — позвали её справа. — Сеньора Андреа, это вы? Помните меня, я Хесус, друг Марко?

— Что с ним? — Андреа кинулась к говорившему, забыв и про Тюремщика, и про весь остальной мир.

Акахаль тронул Анну Марию за плечо и глазами показал на бочком-бочком пытающегося ретироваться пленника. Та хмыкнула, и в следующее мгновение у Тюремщика за спиной открылся портал, через который Акахаль и подтащил его к себе за шкирку, как нашкодившего щенка.

— Удобно, — признал он, подхватывая через тот же портал ящик-холодильник и перенося поближе.

— ...Простите, сеньора, мы ничего не могли сделать, — заканчивал тем временем свой рассказ заключённый. — Ранение у Марко было тяжёлое — в живот. А эти, — он махнул рукой. — И не пытались никакой медицинской помощи оказывать. Сегодня утром только тело забрали.

Андреа развернулась на каблуках и нашла взглядом Тюремщика.

— Это не я! — заголосил тот. — Я только за "Блок П" отвечаю! Да кого хочешь тут спроси, — я сюда и не заходил ни разу!

— Это правда, сеньора, — со вздохом подтвердил Хесус. — Этого старика мы раньше не видели.

Андреа окинула взглядом тюремный блок и заговорила надтреснутым голосом:

— Сейчас по очереди напротив каждой камеры будут открываться порталы. Кто хочет — можете выйти. Но вам придётся сражаться за Новый Сальвадор. Оружия у нас нет. На нашу помощь не рассчитывайте. Их больше, они сильнее, лучше вооружены. Кто хочет рискнуть и прорываться вместе с нами — выходите. Остальных оставим, как есть. Сидите тихо, и останетесь живы. Давай.

Анна Мария кивнула, и открыла портал в ближайшую камеру. Сидящие внутри шестеро мужчин переглянулись и покачали головами. То же произошло и в следующей камере. И в следующей...

Из ста шести заключённых только четырнадцать решили сражаться за свою свободу. Вооружившись отобранными у охранников дубинками и ножками от разломанных стульев, они столпились напротив троицы паралюдей.

— Нам нужно хотя бы одно окно, выходящее за пределы тюрьмы, — сообщила им Андреа. — Тогда Ла-Паса сможет открыть проход, докуда достанет взглядом. У кого какие идеи?

— На кухне окна большие, — задумчиво проговорил один из освобождённых, небритый крепыш в майке-борцовке.

— Ты тупой что ли? — окрысился на него другой, тощий и татуированный. — В столовке все окна на тюремный двор выходят.

— Тогда больничка?

— Нормально. А как мы туда пройдём, это ж через двор надо бежать?

— Дак она нам сначала дверь до больнички сделает, а потом...

— А в больничку прыгать — из столовки!

— Да завали ты со своей столовкой!

Акахаль обернулся и вопросительно глянул на Андреа.

— Доверимся им?

— Они свою шкуру спасают, — пожала она плечами. — Дурного не посоветуют. В любом случае, впереди пойдёт этот вот, — она пнула Тюремщика. — Если вдруг что, он же первый и пострадает.

— Эй, сеньора! Мы решили! — обернулся к ним щуплый бандит. — Вот, что сделаем...

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор, тюрьма Апантеос, лазарет

Акахаль переступил через лежащее в луже крови тело и подставил к двери ещё один тяжёлый шкаф. Словно в ответ, дверь содрогнулась от мощного удара.

— Долго не протянем! — проорал он, перекрикивая рёв тревожных сирен.

— Ещё пару минут! — закричала в ответ Анна Мария, продолжая с умопомрачительной скоростью вязать какие-то узлы из простыней.

Их прорыв к лазарету поначалу казался крайне удачным — до самых дверей беглецам удалось пробраться незамеченными, раз за разом сокращая путь через открываемые Ла-Пасой проходы. Но вот в самом лазарете оказалось трое охранников, которые подняли шум, пока набросившиеся толпой бандиты не забили их дубинками и ножками от стульев. Так побег обнаружили, и всё пошло наперекосяк.

В лазарете нашлось окно, выходящее на пустырь за пределами тюрьмы, и Ла-Паса, как и обещала, открыла туда портал. Первыми, торопясь спасти свои шкуры, в портал ринулись бандиты. Они же и начали один за другим валиться на землю, когда раздались автоматные очереди.

Как оказалось, неподалёку проезжал патруль ДЗС, и, услышав по радио о произошедшем бунте, командир патруля приказал свернуть с маршрута и проконтролировать подступы к тюрьме. Акахалю казалось, что парочке бандитов всё же удалось улизнуть, но участь остальных была незавидна.

Он подскочил к одной из коек и проверил повязки на раненой.

— Оставьте меня, — еле слышно проговорила Андреа. Он скорее угадал, чем расслышал её слова за рёвом сирен. — Главное — дотащите до повстанцев Тюремщика! Он много знает. Его заставят быть полезным!

Когда патруль открыл огонь по разбегающимся бандитам, одна из пуль пролетела через портал и ранила Андреа в живот.

— Мы тебя не бросим, — заверил её Акахаль. И бросил взгляд на скорчившегося от ужаса пленника.

Тюремщик забился в угол и сжался в комок, вздрагивая при каждом ударе в дверь или выстреле в окно лазарета. Он всё так же был закован в собственное "устройство сдерживания". Причём закован так хитро, что его руки и ноги обхватывали ящик с останками Агитатора, словно он прижимал к груди величайшую ценность.

— Анна Мария! — заорал Акахаль — Нельзя больше ждать! Что бы у тебя ни был за план — уходим сейчас!

— Помоги! — крикнула та в ответ, перетаскивая ком перекрученных простыней и расстилая его у кровати Андреа. — Понесём её в этом!

— Мы не... — начал было Акахаль.

Но тут оба выходящих на двор окна разлетелись со звоном и грохотом, и в ник, как в кино, ввалились двое спецназовцев в масках и бронежилетах. Дико заорал Тюремщик — осколками стекла ему посекло лицо и руки, и теперь он истекал кровью.

Акахаль только успел вскочить, как первый спецназовец дал по нему короткую очередь. А затем, не увидев эффекта — вторую. Но перед ним, и за его спиной раскрылось по порталу, и спецназовец упал, поражённый собственными же выстрелами в спину и затылок.

Второй уже был рядом с Аказалем, ударил рукой в оставленную одной из пуль отметину на силовом поле, заставляя его ещё сильней нагреться.

Удар оказался неожиданно сильным, и Акахаль с изумлением и ужасом увидел, что ладони у спецназовца удлинились и превратились в стальные лезвия.

Вскрикнув, Акахаль неловко отмахнулся от спецназовца-парачеловека, и тот отлетел с проломленной грудной клеткой. Торопливо подскочив к пытающемуся подняться первому спецназовцу, Акахаль парой ударов переломал ему руки.

— Уходим! — вновь заорал он.

— Я готова! — рядом с ним открылся проход, и Акахаль преодолел расстояние до Анны Марии одним шагом. — Ты понесёшь Андреа! Я залезу к тебе на спину и понесу тебя! Мы улетим!

— Хорошо! — Акахаль поудобнее ухватился за жгут из простыней. Тело Андреа было замотано в них, как в авоську. На первый взгляд конструкция выглядела вполне надёжной.

— Тюремщик! — прохрипела Андреа. — Его берите!

Открылся ещё один портал, и Акахаль в другую руку подхватил цепь, сковывающую руки и ноги Тюремщика. Теперь у него были заняты обе руки. А следом за ними...

Акахаль чуть не упал от неожиданности, когда Анна Мария прижалась к его спине, обхватила его туловище ногами и тут же стала себя приматывать к Акахалю последней парой простыней.

— Это чтобы ты не упал, — пояснила она ему на ухо.

— На шею не дави, — только и успел буркнуть тот.

В следующий миг над ними раскрылось окно портала, и вся странная конструкция из четырёх человек свечой взмыла в вечернее небо.

8 февраля 2005 года, Санта Ана, Сальвадор, небо над городом

— Я думал, мы будем лететь быстрее, — крикнул Акахаль, глядя на неторопливо проплывающие под ними дома и улицы Санта Аны.

— Слишком большой груз, — пропыхтела в ответ Анна Мария. — Хорошо хоть, я догадалась привязаться к тебе пред взлётом. Руками уже бы устала держать.

Перед ними открылся очередной проход, и они переместились метров на пятьсот вперёд.

— Темно, — пожаловалась Анна Мария. — Не могу прицелиться и выбрать точку сразу в паре километров.

— Так может, повыше поднимемся? — Акахаль тревожно огляделся. — Сделай такой же портал вверх.

— Ты дурак что ли? — Ла-Паса ткнула его пальцем в бок. — Нас же кессонкой порвёт из-за перепада давления! Нет, вверх только своим ходом, постепенно...

Не очень понимая, что такое "кессонка", Акахаль тем не менее, признал, что Ла-Паса куда лучше него представляет, что делает. Однако в своих опасениях он тоже оказался прав.

— Смотри, вон там! — поскольку руки были заняты, Акахаль дрыгнул ногой вправо.

На широкой асфальтированной парковке впереди и справа суетились какие-то люди в военной форме, и один за другим запускали в небо устройства, похожие на миниатюрные вертолёты. Закладывая виражи, они явно пытались разлететься пошире, чтобы отсечь беглецам пути к отступлению.

— Прыгаем, — буркнула Анна Мария, открывая новый портал.

В следующий миг Акахаль едва не оглох от дикого воя. Каждый из дронов включил просто умопомрачительную сирену. От пронизывающего звука, казалось, даже кости вибрировали и трескались.

Акахаль усилием воли вызвал защитное поле, и сразу облегчённо вздохнул. Почему-то на звуковую атаку оно само не возникло. Тем временем они быстро теряли высоту. Акахаль напрягся. Всё, чего ему сейчас хотелось — защитить Анну Марию, прикрыть её от звуковой атаки.

Что-то произошло.

— Ты... как ты это сделал? — прозвучал у него над ухом удивлённый голос.

— А что я сделал?

Анна Мария помахала у него перед глазами рукой. Её ладонь охватывало точно такое же синее свечение, как руки самого Акахаля. Каким-то образом он растянул своё защитное поле на двоих.

— Сам не знаю, как это получилось, — он пожал плечами.

— Ощущения просто потрясные! — в голосе Ла-Пасы слышался неприкрытый восторг. — Это сразу и защита, и усиление! Я теперь могу двигаться с огромной скоростью, не боясь самой себе травму нанести! И вас могу куда быстрее тащить!

— Это ненадолго.

— Ой, да неважно! Давай сшибём этих уродов с неба!

Они влетели в новый портал, и Ла-Паса сшибла завывающий дрон, дотянувшись до него ногой. Тот оказался совсем хлипким, и обломками посыпался вниз.

— Получите, гады! — азартно завопила Анна Мария на ухо Акахалю.

Они прыгнули влево, и сшибли на землю ещё один дрон, а потом догнали и сбили ещё парочку.

— Послушай, давай уже валить отсюда, пока чего-нибудь не...

— Да что может случиться, когда мы вместе! — Анна Мария рукой повернула к себе голову Акахаля и впилась ему в губы поцелуем.

От неожиданности тот едва не выпустил из рук Тюремщика и Структуру.

— Например, вот они могут помереть, — он кивнул вниз. — На них-то поле я не растягивал. Надо срочно везти обоих в Сан-Сальвадор. По телевизору говорили, там строят лучшую медицину в мире.

— Да, прости, ты прав, — Ла-Паса открыла перед ними новый портал.

Стоило им только пролететь туда, как их буквально бросило вперёд сильнейшим порывом ветра.

Акахаль оглянулся, не обращая внимания на визг Анны Марии.

Метрах в пятистах за их спинами в тёмном небе скользила почти незаметная блестящая точка. Она всё увеличивалась и увеличивалась, с огромной скоростью нагоняя беглецов, и вот уже стали различимы очертания человека в мощной, отполированной до зеркального блеска броне.

— Вот и допрыгались, — вздохнул Акахаль. — Это Примавера.

8 февраля 2005 года, Сальвадор, небо над департаментом Санта Ана

Когда-то в детстве Акахаль видел, как сокол охотится на ворону. Как поднимается выше, затем пикирует, промахивается и вновь набирает высоту, чтобы атаковать снова.

Происходящее сейчас напомнило ему тот случай. Только в роли вороны выступал сам Акахаль. К сожалению, он точно знал, чем такая охота заканчивается. И потому не разделял оптимизма Анны Марии.

https://ochepyatki.ru/view_video.php?viewkey=e7269f6

— Он быстрый, но неповоротливый, — кричала она, весельем заглушая страх. — Не успевает среагировать!

Перед пикирующим на них Примаверой раскрылся портал, и в следующую секунду снизу донёсся гулкий удар закованного в технарские доспехи тела о землю. Но буквально в следующую секунду из образовавшегося небольшого кратера Примавера стартовал к ним наперерез.

Акахаль когда-то слышал, что сильнейший гватемальский парачеловек может своим телом скалу прошибить насквозь. И сейчас верил каждому слову.

— Он измором берёт, — крикнул он Анне Марии, когда они ныряли в очередной портал. — Мы за последние десять минут почти не продвинулись к Сан-Сальвадору. На месте вертимся...

Оказавшийся от них метрах в пятнадцати Примавера остановился и хлопнул в ладоши. Ла-Паса успела открыть портал и перенаправить поднявшуюся ударную волну в землю.

— Что ты предлагаешь? — отчаянно крикнула Анна Мария, выполняя очередной уворот.

— Что ты там говорила про кессонку?

— Аха-ха! Ты гений! — Анна Мария чмокнула его в щёку и, дождавшись очередной атаки Примаверы, крикнула. — Получи!

Лидер гватемальской Национальной Гвардии вновь с грохотом врезался в землю, но тут же взлетел... и снова пропал в портале, выкинувшем его где-то далеко-далеко вверху.

Но уже через минуту стало понятно, что Примавера всё так же опасен. Мгновенно оказавшись на километровой высоте, он словно этого и не заметил, и вновь набрал огромную скорость, атакуя беглецов.

— Не сработало! — Ла-Паса вновь перенаправила удар противника в землю. — Видимо, у него настоящий герметичный скафандр, который давление поддерживает... Ай!

В их силовое поле стали один за другим врезаться мелкие камушки, видимо, подобранные Примаверой внизу. Своей силой он разгонял их едва ли не до сверхзвуковой скорости, вызывая в местах попаданий болезненные ожоги от перегревающегося силового поля.

— Я не вижу их! — отчаянно маневрируя, крикнула Анна Мария. — Камни слишком мелкие, я не успеваю заметить, когда он их кидает, и перехватить порталом!

— Ты говорила, у него герметичный скафандр, — проговорил Акахаль. Он подхватил обоих раненых одной рукой, а второй нащупал на спине у Анны Марии тубус с луч-саблей. — Он сейчас скорость снизил, летит практически с нами наравне. Сбрось меня на него сверху и улетай, уноси раненых.

— Нет! Ты не!.. Нет, я не позволю! — в голосе Анны Марии слышались слёзы. — Да я их даже не унесу одна!

— Тебе и не надо их руками нести, — Акахаль примерился. Руку под двойной нагрузкой немилосердно жгло. — Просто второй портал открывай горизонтально. Поняла?

— Кажется...

— Проверим, — Акахаль швырнул кули с ранеными вперёд.

Ла-Паса тут же открыла под ними портал, в который Структура и Тюремщик упали, как в колодец. А вот точка выхода была поставлена перпендикулярно земле, и они, вылетев оттуда, имели уже горизонтальную скорость, отчего пролетели с сотню метров по кривой, и как только их полёт окончательно превратился в падение, Ла-Паса открыла новый портал.

— Вот так и лети, — усмехнулся Акахаль, обнажая луч-саблю и бросая бесполезный тубус вниз.

— Я тебя не бро...

— Послушай! — перебил её Акахаль. — Всем вместе нам не оторваться. Надо его отвлечь. Я постараюсь проделать в броне дырку, чтобы он не рисковал к тебе приближаться. Высаживай меня ему на спину и улетай!

Обернувшись, он неумело ткнулся губами в губы Анны Марии и решительно разорвал связывающие их скрученные простыни. Пальцы нащупали кнопку включения луч-сабли.

— Давай!

Под ними открылся портал, и Акахаль оттолкнулся от воздуха своей силой, приземлился Примавере точно на спину и постарался вцепиться в него покрепче. Удара луч-саблей не получилось, она только вскользь задела Примавере правую руку, повредив латную перчатку.

Акахаль сцепил зубы от разлившегося по всему телу жжения. Он знал, что это сила Примаверы вступила в действие, сдавливая его поле со всех сторон. Он попытался ударить луч-саблей ещё раз, но та, словно живая, ушла в сторону и сломалась.

Это был конец.

Ещё по прошлому бою (который правильнее было бы назвать избиением) Акахаль помнил, что никакие его удары не причиняют вреда Примавере, даже когда тот одет в лёгкую рубашку. Да что там говорить, он легко перенёс даже столкновение с землёй на скорости за сотню миль в час. А броня... она, по-видимому, защищала Примаверу от всяких экзотических штук вроде лазеров, кислот, перепадов давления, холода и жары...

— Ар-р-р! — жар от силового поля стал совсем нестерпимым, и Акахаль зарычал от боли, стиснув зубы.

Извернувшись, он поймал левую руку Примаверы и, вцепившись обеими руками в оплавленные края оставленной луч-саблей отметины, рванул изо всех сил. А затем вцепился в освобождённую от латной перчатки руку Примаверы. И, подняв лицо, оскалился прямо в зеркальное забрало его шлема.

Как это было и с Ла-Пасой, силовое поле Акахаля послушно расширилось на второго человека, окутало Примаверу полупрозрачным голубоватым ореолом, принося ему дополнительную, совсем ему не нужную защиту...

А также щедро делясь побочными эффектами от перегрева.

Акахаля замотало из стороны в сторону, как собака мотает, играясь, старую тряпку. Но он лишь сильнее стиснул руки, старательно концентрируя свою силу на беззащитной руке Примаверы. И раз за разом задействуя её, чтобы оттолкнуться от воздуха. Неважно, в какую сторону. Главное, чтобы перегрев в этом месте ещё усилился. Он буквально кожей чувствовал, как ладонь врага покрывается волдырями ожогов, и не обращал внимания на беспорядочные мотыляния из стороны в сторону.

Акахаль ещё успел бросить взгляд на небо вокруг, отмечая, что Ла-Пасы и раненых Технарей нигде не видно, а затем весь обзор ему заслонила быстро приближающаяся земля.

Послесловие.

9 февраля 2005 года, небо над Сальвадором

Анна Мария в очередной раз открыла портал, передвигая Структуру и Тюремщика ещё на пару сотен метров к желанной цели. Холодный ветер бил в лицо. Она не знала, не сбилась ли с пути, ориентируясь на редкие фонари вдоль какой-то дороги. Наверное, стоило подняться повыше, Сан-Сальвадор — огромный город, его будет видно за много миль.

Она плакала и не сдерживала слёз. Во второй раз за два дня она потеряла самого близкого в мире человека. Человека, которого за неполные сутки успела полюбить всем сердцем.

Он шутил, что совсем не похож на "хероес американос", и, действительно, так оно и было. Но его присутствие придавало Анне Марии сил, а когда он научился прикрывать её своим полем...

Никогда в своей жизни Анна Мария не чувствовала себя такой свободной, сильной и защищённой. И, одновременно, неодинокой. Её сила давала увеличенную скорость и реакцию, но использовать её было по-настоящему больно из-за перегрузок. Однако когда Ла-Паса оказалась под защитой Акахаля, она впервые смогла использовать весь свой потенциал на полную катушку!

И даже этого оказалось недостаточно. Из-за её эйфории, из-за её стремления посмаковать подольше ощущение всемогущества и сбить ещё несколько гватемальских дронов, они упустили время и попались на глаза Примавере. Это из-за её, Анны Марии, безалаберности её возлюбленный был вынужден пожертвовать собой!

Нет! Он не мог погибнуть! Такой как он, настоящий герой, не мог просто так умереть, бросив её одну! Анна Мария донесёт раненых до Сан-Сальвадора, как обещала ему, а затем...

Она сжала кулаки.

А затем она вернётся и спасёт Акахаля из плена. Чего бы ей это ни стоило!!!

— И король Гондураса

15 февраля 2005 года, телецентр имени Ф.Кастро, Гавана, Куба

Джек оглядел собравшихся в телестудии людей и поёжился. Всё-таки, серия поражений, которые они нанесли армии Гондураса, оказалась достаточно весомой, и сальвадорцам удалось договориться о переговорах с их представителями на нейтральной территории.

В студии присутствовали чиновники из правительства Гондураса, возглавляемые их министром иностранных дел, представители ДЗС, продавшиеся интервентам, да несколько сильных Умников в качестве консультантов.

Со стороны Сальвадора были несколько лидеров повстанцев, Распылитель, Агитатор, сам Джек и ещё парочка кейпов. На одного из них, внучатого племянника Удобрения из банды Друидов, которого их команде трое суток пришлось искать по всем подворотням Центральной Америки, Джек возлагал особые надежды. Они столько времени потратили, что Райли еле успела сделать Джеку пластическую операцию, чтоб под камеры выходить можно было.

Как ни странно, после обязательных дипломатических расшаркиваний именно на приведённого Джеком кейпа-внучатого племянника Удобрения и пошла первая атака противника.

— Мы, конечно, премного наслышаны о падении нравов и бескультурии в среде захвативших Сан-Сальвадор террористов, — сообщил гондурасский министр иностранных дел, скривив лицо. — Но вам не кажется, что приводить на переговоры такого неопрятного... господина — это неуважение к присутствующим высоким сторонам и нашим зрителям, которые, напомню, смотрят нас по всей Латинской Америке!

Все камеры развернулись и взяли крупный план внучатого племянника Удобрения. Тот сидел за круглым столом, небритый, с отросшими волосами, в мятой, порваной и пропахшей дымом чёрной рубахе и задумчиво курил трубку, не реагируя на словесную атаку той стороны.

— Да-да! — поддержал министра представитель сдавшихся интервентам ДЗС. И невежливо ткнул в обсуждаемого парачеловека пальцем. — Что это за бомж вообще? Кто он такой?

С места поднялся Агитатор. Неловко откашлялся и посмотрел в камеру:

— Это не просто бомж. Это Агроном, сын Агронома!

Представитель ДЗС почесал затылок и тупо повторил:

— Агроном... сын Агронома?

— И законный король Гондураса! — торжественно объявил Агитатор, на полную мощность задействуя свою силу.

— Нахрена нам король? Гондурас — республика!.. — пытался ещё слабо возражать кто-то из Умников той стороны, не до конца попавший под воздействие.

Но Джек чувствовал, что большинство присутствующих (а значит, и десятки миллионов зрителей, что сейчас смотрят прямую трансляцию), начисто убеждены в правоте Агитатора. А значит, установить в Гондурасе новый режим, лояльный сальвадорской революции, будет очень, очень легко.

— Эльдорадо

— Итак, господа и дамы, я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — провозгласил Джек, глядя на Распылителя, Тактик и верхушку новой власти Сальвадора. — Наша команда не может более оставаться в вашей гостеприимной стране. Нам пора в путь, подыскивать себе новый дом.

Собравшиеся загомонили наперебой.

— Но почему? — озвучил всеобщее мнение Распылитель, хмуро поглядывая на Джека. — Ведь вы обещали помочь сделать Сальвадор великим. Как же запланированная программа модернизации здравоохранения, а как же...

— Сглаживание гористой местности песчаными бурями!..

— Совместные технарские проекты!

— Парк аттракционов "Покатайся на Страшиле...

Раздавались тут и там голоса в его поддержку.

— Увы, — Джек развёл руками. — Как говорит Панацея: "Первое правило медика — не навреди". Мы боимся, что от нашего присутствия Сальвадору больше будет вреда, чем величия. Но, давайте я вам обо всём по порядку расскажу, а потом мы вместе подумаем, как наилучшим образом выйти из положения?

Оглядев присутствующих, Джек продолжил:

— Для начала представлюсь. Меня зовут Кил Дэй. Моя сила заключается в том, что после смерти моя душа переселяется в того парачеловека, который меня убил. Не знаю, как это работает, но я уже умирал два раза, и оба раза оказывался в теле своего убийцы, — он сделал паузу и выразительно посмотрел на Распылителя. — Так что ещё раз прошу не горячиться. Не знаю, сработает ли моя сила в третий раз, но давайте не будем проверять. Кому от этого станет лучше?

— Он не договаривает, но не врёт, зуб даю, — выкрикнул из задних рядов Говорун.

— Спасибо, — Джек улыбнулся ему, хоть из-под шлема и не было видно. — А теперь я расскажу поподробней, кто меня убил во второй раз. Поверьте, это важно...

Надо отдать собравшимся должное, несмотря на по-латиноамерикански экспрессивные ахи и вздохи, слушали историю Кил Дэя все, не перебивая.

— ...И вот, выполняя своё решение искупить грехи прежних хозяев этих тел, мы прибыли в вашу страну, — закончил историю Джек и снял шлем. — Где вы приняли нас за "хероес американос". Что было дальше, вы знаете.

— Насколько я поняла, остальная твоя команда уже давно покинула Сан-Сальвадор? — прищурившись, спросила Тактик.

— Она даже территорию страны покинула, — обезоруживающе улыбнулся Джек. — На всякий случай.

— Зачем же ты всё это нам рассказал? — прорычал Распылитель. Видно было, что он едва сдерживается, чтобы не дезинтегрировать Джека прямо на месте.

— Чтобы мы вместе с вами подумали, как наша команда может принести Сальвадору наибольшую пользу, — Джек пожал плечами. — Но при этом чтоб в один прекрасный день вы не нарвались на санкции от США.

— Это невозможно, — с сожалением покачал головой недавно получивший повышение майор Карлос. — Если вы остаётесь у нас, то являетесь одними из самых высокопоставленных лиц в стране. А значит, когда ваш секрет открывается, все шишки сыплются на Сальвадор.

— На самом деле, выход существует, — откашлявшись, заговорила Тернистый Путь. — Если они будут представителями какой-то другой страны, которых к нам пришлют как бы с дипломатической миссией, то...

— Осталось только найти страну, которая согласится навлечь на себя гнев США, — хмыкнул Распылитель. — Может просто убьём всех замаранных, оставим Панацею и тех, кто переселится в не-преступников, а тела маньяков выдадим США?

— Вы не дослушали, уважаемый, — Тернистый Путь укоризненно покачала головой. — Мы сделаем вот что...

* * *

Три дня спустя. Тихий океан. Недалеко от побережья Сальвадора.

— Ума не приложу, как я дала себя уговорить, — ворчала Извержение, паря над океаном.

— Ой, да ладно тебе! — висящая рядом с ней Врата махнула рукой. — Зато мы войдём в историю!

— Вляпаемся, я бы сказала, — всё так же недовольно пробурчала Извержение.

Снизу к ним на полной скорости подлетел ещё один Спиди Гонзалес.

— Субмарина передаёт: "Сканирование завершено. Всё в порядке, можно начинать". Все батискафы покинули район.

— Отлично! — Врата нетерпеливо потёрла руки. — Начинаем?

— Давай повыше подлетим, — вздохнула Извержение. — И с подветренной стороны окажемся.

— Ничего, дамы, я подстрахую, — вмешался Спиди Гонзалес.

Но его никто не слушал.

Минуту спустя в километре над океаном начали один за другим открываться порталы, и вниз с рёвом и грохотом полетели тысячи тонн магмы.

* * *

Месяц спустя

— Опережающими план темпами идёт благоустройство территории Эльдорадо, — заученно вещал в телекамеру Говорун. — Сегодня сданы первый и третий микрорайоны. Хотя в них и не хватает ещё зелёных насаждений, но благодаря работе команды Энта, это временное явление.

Отпив воды из стакана, он перевернул страницу и продолжил вещать.

— Напомню, что спустя всего две недели после образования нового государства, Республику Эльдорадо уже признали восемнадцать стран. Но Сальвадор был и остаётся главным партнёром островной республики. Прервёмся на рекламу, не переключайтесь.

— Республика Эльдорадо приглашает на работу специалистов! Нам нужны инженеры, учителя, врачи и фермеры! — помахав в камеру рукой, сообщила Панацея. — Вот, что говорят наши поселенцы.

— Два месяца назад я думала, что жизнь кончена, — жаловалась в камеру женщина средних лет. — После того, как по дому пробежался Сипактли, я лишилась обеих ног, вы только посмотрите, как я выгляжу на фото того времени! Но когда мы с мужем приняли решение переехать в Эльдорадо — всё изменилось! Эти протезы от Панацеи и Рыцаря — просто чудо! Я снова почувствовала вкус к жизни! Даже муж теперь опять меня ревнует к парням с работы, представляете? Страшно конечно было ехать на искусственный остров. Говорили, что тут ещё не остыло ничего, вулканическая лава прямо по улицам течёт. Но оказалось — просто рай на земле!..

Говорун отвлёкся от назойливого, уже в пятидесятый раз просмотренного рекламного ролика и поднялся с кресла, чтобы встретить гостя студии у дверей и пожать ему руку.

— В перечне тем изменений нет? — поинтересовался он.

— Нет, всё, как согласовывали, — отозвался гость, занимая место напротив ведущего.

— Реклама заканчивается, — предупредил его Говорун. — Начинаем через три, две, одну... Снова здравствуйте, дорогие телезрители. Сегодня в нашей традиционной рубрике "Политическое обозрение" необычный гость. Как видите, сегодня нас почтил визитом сам Распылитель.

— Доброго дня, — Распылитель скупо кивнул в камеру.

— Со страниц мировой прессы не сходит позавчерашний инцидент с крушением нескольких коста-риканских боевых кораблей, — Говорун со значением взглянул в камеру. — Многие горячие головы обвиняют в инциденте власти Сальвадора, говорят о умышленном нападении наших сил на Коста-Рику. Что вы можете ответить на эти обвинения?

— Власти уполномочили меня заявить, что ни один военнослужащий или парачеловек Сальвадора в инциденте с коста-риканскими кораблями не участвовал, — внушительно проговорил Распылитель. — Как частное же лицо могу добавить, что наши соседи делают очень большую ошибку, не спеша признавать самостоятельность Республики Эльдорадо.

— Хотите сказать, в море произошёл бой между силами Эльдорадо и Коста-Рикой? — заинтересованно спросил Говорун.

— Я бы не назвал это боем, — Распылитель пожал плечами. — Произошедшее — результат глупости властей Коста-Рики. Они решили, что раз до сих пор не установили дипломатические отношения с Эльдорадо, то могут напасть на них и захватить, словно какие-то пираты триста лет назад.

— Что же произошло?

— О, ничего особенного, — Распылитель позволил себе небольшую улыбку. — К нам обратились наши союзники из Республики Эльдорадо и попросили поделиться силами наших сильнейших Движков и Эпицентров. Это абсолютно рабочий момент, мне каждую неделю приходится силы тасовать. То они устроят Панацее отпуск, а нам передадут на время её способности, то мы им "одолжим" наших Технарей... В общем, они попросили, а мы одолжили. Рабочие моменты. Ну, а как наши союзники станут эти силы использовать — уже только их дело. Главное, что оговорено в наших соглашениях, их действия не могут идти во вред Сальвадору.

— Что ж, благодарю вас за исчерпывающий ответ, — улыбнулся Говорун. — А мне вслед за нашим гостем остаётся пожелать нашим партнёрам из Коста-Рики наконец-то установить мирные дипломатические отношения с Республикой Эльдорадо. С вами был Давид Таварес. Всего доброго. Берегите себя.

Архин

— Странная симуляция Симург

Высоко-высоко в небесах, почти на границе мезосферы и термосферы, парило странное и чуждое существо — по крайней мере, с точки зрения органических комочков слизи, обитающих на поверхности планеты.

Симург учитывала эту точку зрения. Она вообще много чего учитывала.

Симург осуществляла свои собственные цели. Последовательно, методично, неуклонно. Сбор данных, моделирование, сбор данных, моделирование — раз за разом, итерация за итерацией, прерываясь на редкие вспышки коррекции.

Самих целей было, в общем-то, две. Создание достойных соперников. И сохранность Цикла.

Если первая из них не требовала особых усилий, то вот вторая оказалась поистине крепким орешком. Учитывая текущее состояние Воина, вероятность корректного завершения Цикла была... невысокой. Впрочем, у Симург уже имелся ряд наработок счёт, и их количество всё расширялось и расширялось.

Сбор данных, моделирование, сбор данных, моделирование...

В последние дни внимание Симург привлекла территория на стыке двух континентов. Точнее, не сама территория — происходящее на ней не выходило за рамки допуска стандартных моделей — а одна из групп получивших доступ к осколкам реципиентов.

Опять-таки, поведение реципиентов согласовывалось с моделями. Да, столь сильные осколки вряд ли были бы запущены в рамках обычного Цикла — но в данном случае Симург заинтересовало другое: действия этой группы периодически приводили к схлопыванию и переписыванию реальности! Опять-таки, существовали осколки, способные на подобное. Но, по имеющимся сведениям, они не были задействованы в данном процессе.

Сбор данных, моделирование, сбор данных, моделирование...

Симург, продолжая парить в небесах, продолжала анализировать происходящее. Теперь она не сомневалась, что данная группа реципиентов требует её личного вмешательства. Но не сейчас. Совершенно точно не сейчас. Сейчас даже коррекции проводить не следует. Сначала требуется убедиться в корректности откалиброванных симуляций.

Сбор данных, моделирование, сбор данных, моделирование...

А потом... что-то произошло. Что-то важное. И значительное. Если бы внимание Симург уже не было бы сосредоточено на данной территории, произошедшее вполне могло бы ускользнуть от её восприятия. С точки зрения внешнего наблюдателя всё вообще было тривиально: очередная страница сальвадорской революции, которая, несмотря на первоначальные успехи, стремительно двигалась к своему поражению...

Симург рывком увеличила количество задействованных ресурсов. Нужно понять, она должна понять, не обманули ли её предварительные оценки...

Не обманули. Случившееся являлось результатом случайных совпадений, вероятность которых составляла 1E-24.

Одна десятитысячная одной миллиардной одной миллиардной доли процента.

Опять-таки, сама Симург, задействовав большую часть своих ресурсов, могла организовать подобное совпадение. Более того, существовали осколки, способные на подобное. Например, "Путь к победе"...

Но в данном случае тут не было "Пути к победе". Тут не было задействовано никаких осколков, которые могла бы почувствовать Симург. Всё произошедшее было чистой случайностью...

Случайностью, которая никак не могла произойти.

Проведя триллионы триллионов симуляций, Симург пришла к невероятному, но единственно возможному выводу: помимо Воина, в данной звёздной системе оперировала ещё одна Сущность.

Мастер.

Ряд моделей определённо нуждался в калибровке.