Engel: Стигматы

Другие также стали приближаться к Виаилу. Нам надо было обсудить план, как отыскать старика, не понеся еще больше потерь. Мое сердце на мгновенье екнуло от мысли о Натанииле. Но как меня и учили, я отгоняла ее прочь. О подобном нужно думать уже после того, как опасность миновала.

Те не менее, мысли о Натанииле все равно отвлекли меня, и к реальности я вернулась лишь от приглушенного крика Виаила. Черный ангел внезапно ожил, схватил его за руку и притянул Сариилита к себе. Я видела, как его другая рука с черными когтями обвилась вокруг незащищенной шеи Виаила. Добродушное лицо Сариилита теперь было всего в дюйме от разбитого лица черного ангела. Виаил отчаянно ловил ртом воздух, из его сжатого горла раздался булькающий звук.

Я выхватила меч и рубанула по руке, что пыталась отнять жизнь Виаила. Гнев руководил моими действиями. Я посмотрела в умоляющие глаза Виаила. Его лицо уже стало синим. Я снова рубанула по руке, но черный ангел даже не шелохнулся. Он лишь повернул ко мне свое разбитое лицо, будто бы насмехаясь. Из уголка его рта текла тонкая струйка крови. И тут я заметила, что сопротивление Виаила становилось все слабее и слабее. Он начал терять сознание.

Кто-то закричал. Мы атаковали черного ангела со всех сторон, но тот и не сдвинулся. Он вообще уже больше не двигался. Мираил тронул Виаила за подбородок. Их глаза встретились. В этот ужасный миг мы поняли, что потеряем еще и Виаила сегодня. Виаил снова издал булькающий звук, видимо его горло уже было раздавлено. Его кожа уже была синего цвета, на лице застыла гримаса, так не похожая на его обычный умиротворенный облик. Может ты знаешь, что наши татуировки позволяют нам немного дышать через кожу. Тем не менее, время от времени нам все равно нужно наполнять легкие воздухом. Если этого не сделать, наша улучшенная кожа лишь продлит процесс удушения.

Я не смогла заставить себя посмотреть в умоляющие глаза Виаила. Вместо этого я изо всех сил пнула мертвого черного ангела. От этого удара его тело немного сместилось, но он так и не разжал свою мертвую хватку. Мираил повернулся ко мне.

— Успокойся, — сказал он. Его голос был спокоен, но глаза были полны слез. Лишь сейчас я поняла, что должно произойти, и зарыдала. Я опустила свой меч, а по моим щекам ручьями текли слезы.

— Виаил возвращается домой, — сказал подошедший к нам Натаниил. — Давайте поможем ему.

Мы собрались вокруг Виаила, ангела, вестника Божьего и хранителя Его тайн. Из ножен на левом бедре Натаниил своей неповрежденной рукой достал тяжелый кинжал. "Покойся с миром" сказал он. Виаил бросил на него последний выразительный взгляд, и я по сей день молюсь о том, что в нем было облегчение, а не страх и укор, которые я увидела.

— Аллилуйя, аминь, — прошептали все мы, когда Михаилит перерезал яремную вену Виаила. Тот закрыл глаза и его кровь потекла на когтистую руку, что все еще держала его. Вскоре он умер.

Несколько минут мы хранили безмолвие. Затем что-то внутри меня похолодело. Слезы на моих щеках будто сделались льдом. Виаил был мертв. Нас осталось всего четверо. Внутри меня начал нарастать гнев, не похожий на ту безумную ярость, что я испытала совсем недавно. Он был столь же холоден, как и мои слезы. Я посмотрела вперед. Мои глаза встретились с глазами Мираила, и я продолжила в них смотреть.

Как и все Рамиилиты, он ощущал гораздо больше, чем мы, воины. По его глазам я поняла, что он заметил перемены во мне, и что они испугали его.

Мы были лишь детьми. Детьми, которые не должны были видеть, как их друг истек кровью или погиб, разбившись о камни. Мы были всего лишь детьми, но мы также были безупречными машинами, взращенными для убийств.

Нет, все-таки мы были всего лишь детьми.

Когда глаза Виаила закрылись навеки, я утратила свою невинность. Это больше не было похоже на игру в комнате симуляций. Все было смертельно серьезно. И то, что мы были избранными воинами Господа, не меняло этого факта.

Сегодня я понимаю, что это был мой первый шаг на пути к тому, чтобы стать падшим ангелом. Возможно, тебе говорили массу ерунды по поводу падших. Там нет ни слова правды. Наше падение — это падение от лжи и иллюзий к свободе, к своей истинной сущности.

Наконец Натаниил нарушил тишину:

— Давайте найдем того, кто повинен в смерти Виаила.

Он рассказал нам о своем плане. Сам он и наш Уриилит отправлялись разбираться с оружием старика. Я и Мираил должны были добраться до нашего врага при помощи маневров, которые всегда так прекрасно удавались нам в комнате симуляций. Мои нервы стали как лед.

Я слышала историю о том, как в Прежние Времена существовал жидкий металл, крайне ядовитый. Блестящая мерцающая жидкость, быстрая смертоносная. Когда я и Мираил поднялись в воздух, я ощущала себя ею.

Мы обследовали склеп некоторое время, когда Натаниил наконец обнаружил коридор. Он подал сигнал, мы разделились и двинулись ко входу. Я первой заметила комнату в конце коридора. Это было что-то вроде ризницы с заостренными арками и черными иконами. Бесчисленные нечестивые артефакты отливали здесь тусклым металлическим отблеском.

Я не стала отвлекаться, чтобы впечатляться убранством этой ризницы. Мое тело вспомнило сложные маневры из комнаты симуляций. Попав в ризницу, я поднялась в воздух и принялась осматривать помещение.

Внизу остальные также вошли. Натаниил принялся исследовать пространство справа от входа, Уриилит — слева, а Мираил пристроился позади меня.

Возможно тебе знакома эта формация. Она называется "бриллиант", так как если братство в полном составе, то в данном построении напоминает эту драгоценность.

И тут мы столкнулись лицом к лицу с нашим врагом.

Это был тощий старик. В его холодных голубых глазах горело нечестивое пламя. Он засмеялся, ног это был смех демона. Видимо, он не чувствовал себя в опасности.

— Дети! — крикнул он, и это единственное слово нарушило безмолвие ризницы. — Вас послали за мной? Да, конечно. Но вот что я вам скажу: это я — истинный Понтифик, представитель Господа на земле. Я изгоню ложных жрецов из храмов Бога и истреблю их там, куда они убегут. А затем я приведу мир к вечному свету. Склонитесь предо мной или умрите!

Я атаковала пока он все еще продолжал болтать. Я не дожидалась ни приказа Натаниила, ни реакции остальных. Я видела перед собой лишь лицо Виаила и его шею, сжатую черным ангелом, который напал на нас по приказу этого человека.

Из-под земли вырвалось холодное пламя. Старик пытался меня сжечь так же, как черный ангел прожег нашего товарища. Я уклонялась от языков пламени. Свои мечом я уничтожила один из серых реликвариев, которые старик использовал столь чудовищным образом для управления священным пламенем. А затем мои товарищи также вступили в бой.

Вскоре мы поняли, что нам нужно разделиться, чтобы уничтожить реликварии старика. Иначе я и Мираил не смогли бы приблизиться достаточно, чтобы отправить его душу в преисподнюю.

Во время этого сражения я держалась рядом с Мираилом. Не раз я спасала его от смертельной опасности. Его взгляд, что будто бы пронзал мою душу, был полон вопросов. Я сражалась так яростно, как никогда прежде.

Затем я услышала голос Натаниила: "In nomine Patris!" Ты наверняка знаешь, что это команда для обозначения смены маневров.

Подо мной Мираил сделал круг и полетел в другом направлении. Я стала подбираться к старику с другой стороны. Меч в моей руке будто бы становился все больше и больше. Летя, я посмотрела в глаза нашему врагу и будто бы утонула в это голубом льде.

Внезапно Мираил крикнул:

— Берегись!

Инстинктивно, я взмахнула крыльями и поднялась немного выше. Раскаленная белая молния ударила в то место, где я была всего секунду назад. Старик снова залился своим безумным смехом.

Уже ни о чем не думая, я снова спустилась вниз и скрутилась в шар в воздухе. А затем развернулась одним взмахом крыльев и быстро метнулась к старику. Прежде чем он успел шевельнуться, я схватила его за бедро и ударила о стену ризницы. Посох, который он держал в руках, упал и разломался напополам.

Он не был ровней моим силе и ярости. Я обездвижили его, фактически пришпилив к стене одной рукой. Второй же я схватила старика за его потное лицо.

— Жалкая тварь! — прошипела я. — Готовься предстать перед своим Создателем!

Отблески на его коже оповестили меня о том, что Мираил начал активировать свою способность.

Старик извивался в моей хватке. Он был слаб физически, но вынослив. А затем он начал говорить.

— Ты лишь глупое дитя, — выдохнул он. — Ты считаешь меня недостойным, винишь в смерти своего товарища? Что ж, может я и повинен в ней. Но в итоге во всем виноваты те, кто набил вам эти татуировки и убедил вас в том, что вы — сверхъестественные существа.

После этих слов я внимательно посмотрела на него.

— Но вы всего лишь дети, — продолжил старик, — и ничего более. Претенциозные, недостойные существа, на самом деле вы...

Золотой свет затуманил мой взор. Но я все еще смотрела в лицо своему врагу. Что-то внутри меня сказало, что старик был прав. Но этого просто не могло быть.

Мои тренированные рефлексы заставили меня сдавить старика еще крепче, когда Мираил начал отделять его душу от тела. Внезапно тело старика стало таким хрупким, всего лишь мешком из кожи и костей. Но даже умирая, этот сумасшедший продолжал говорить:

— Сделай себе одолжение, просто подумай об этом! Подумай! Если ты и правда из Небесного Воинства, зачем тогда мрачные всадники забрали тебя из дома в ночи? Они украли тебя из твоей деревни. Они изменили тебя в Химмеле. Они сказали тебе, что...

А затем он начал кричать. Боль пробудила в нем остатки сил, и было даже немного сложно держать его под лучом света, что бил из глаз Мираила. Но даже если бы старик и вырвался, ему все равно уже было не выжить. Однако ритуал следовало завершить надлежащим образом, чтобы отправить его душу в пламя геенны огненной.

И вдруг несколько вещей произошли одновременно.

Внутри меня что-то будто бы раскрылось. Внизу живота меня будто бы ужалили и это было почти больно. И в то же время это было что-то освобождающее, словно во мне пробудилось что-то первобытное и нечто могущественное было готово вырваться наружу. Потом я почувствовала, что внутри моего тела словно потекла какая-то жидкость, там, где меня якобы ужалили. Я поняла, что это: я начала кровоточить.

Одновременно с этим я заметила еще одного черного ангела за спиной у Мираила. И тот стремительно приближался. Смерть старика наверняка превратила этого черного ангела в безмозглого автоматона. Он летел в направлении к останкам старика со слишком большой скоростью.

В мгновение ока я прыгнула вперед.

Мои руки обняли гибкую талию Мираила. Так как времени думать не оставалось, я хотела просто толкнуть его и повалить его на землю. К несчастью, он дернулся назад, когда я так неожиданно на него налетела. А я держала Мираила недостаточно крепко. Доли секунды спустя мир для меня исчез в ослепительной вспышке света. Будто бы гигантский коготь подбросил нас обоих в воздух. Я прижалась к Мираилу и закрыла глаза.

Я очнулась от того, что Натаниил осторожно касался моего лица. Я открыла глаза. В воздухе был странный запах. В ушах звенело. Прежде чем я успела хоть что-то спросить, я заметила Мираила на земле и нашего Уриилита рядом с ним. К счастью, Мираил все еще был жив. Но тут я поняла, что у него не было левой руки. И в это же мгновенье мои татуировки будто бы впились в мое тело. Я была напугана. Что-то будто бы искало путь внутрь моего тела. Это было крайне унизительное ощущение. А потом я поняла, что именно делали татуировки. Они собирали нечестивую кровь внизу моего живота и как-то избавлялись от нее. И я ничего не могла с эти поделать.

Меня захлестнула волна ужаса. Я отстранила руку Натаниила и поднялась. Когда я вновь смогла нормально дышать, в голове всплыли слова мертвого старика: "Но в итоге во всем виноваты те, кто набил вам эти татуировки и убедил вас в том, что вы — сверхъестественные существа".

Тогда где-то в глубинах моего разума и начало прорастать семя предательства (свободы!) на почве из моих размышлений. Тогда оно еще лишь проклевывалось, но несколько лет спустя уже полностью проросло и привело меня к падению.

Я легла на холодный пол и стала смотреть на зал ризницы, слушая стоны ангела, которого я желала, толком сама того не осознавая. Внутри моего тела рука Господа отняла у меня нечто, что Он счел нечестивым. В то же время моя внутренняя сущность будто бы кричала мне о том, что это "что-то" — неотъемлемая часть меня, как и мои татуировки, вера или меч. В моем юном сердце еще одна часть моей невинности увяла и рассыпалась в прах. Будто бы теплая кровь угодила мне в глаз.

У меня и по сей день есть эта отметина, похожая на меч, чье острее указывает в центр моего глаза. Разумеется, раны на мне заживают быстро, но что-то все равно остается. Что-то внутри, у меня в голове.

В тот день я узрела первый отблеск тех знаний, что Ангельская церковь скрывает от своих ангелов. Они подобны смертоносному мечу, выкованному в ложных проповедях безумных монахов, закаленному в крови наших друзей и отточенному в уничтожении нашей свободы.

Думаешь, я преувеличиваю?

Теперь подумай о том, что ты никогда не избавишься от своих татуировок (если только не сдерешь с себя кожу). Ты никогда не сможешь зачать и родить ребенка. Твое тело больше не принадлежит тебе, и ты никак не сможешь его вернуть. Я даже не буду говорить о том ущербе, что тебе причинили все эти лживые обещания и бессмысленные догмы церкви. Со временем ты и сама поймешь, что они сделали с тобой.

Возможно, это знание убьет тебя. Возможно, приведет в ярость. Возможно, ты начнешь плакать и будешь плакать не переставая.

В любом случае, ты уже никак не отменишь того, что они сделали с тобой, дитя. Люди, которых ты убила во имя церкви, останутся у тебя на совести до конца твоей жизни. И это тяжкий груз. Такой же, как и каждый твой мертвый товарищ, каждая частичка счастья, которую ты недополучила.

Эти раны будут кровоточить вечно, дитя, даже если смертные их не замечают. Тебе никак от них не избавиться. Это отметины нашей гордости, наших потерь, нашей свободы.

Это наши стигматы.

* * *

Вот мои последние слова. Последние слова Элизабет, женщины, что когда-то была ангелом.

Начинается день. Облака светло-серые и я знаю, что скоро пойдет дождь. Три дня прошли с моего прибытия. Медленно меня начинает одолевать тоска по компании, тоска по пониманию.

Я достаю из кармана изображение моего любимого. Мертвый, он выглядит таким расслабленным и спокойным. Не осталось никаких следов от боли и крови.

Тогда я знала, что Мираилу не выжить с одной рукой. Аб забрал бы его у нас и отослал. Мы бы никогда не увидели его снова. Мы все знали это, но никто об этом не говорил. Когда я проснулась ночью, я знала, что мне нужно исполнить предначертанное, и что не стоит задавать по этому поводу никаких вопросов. Поэтому я поднялась и подошла к нему. Его крылья и татуировки были покрыты кровью. Он ворочался во сне.