Месть попаданцев

Оксана же ощутила созвучие слов тетки с ее личным ощущениями. Та продолжила:

— Потому можешь даже радоваться,что в следующий раз будет не больно!

Что же ксасется твоего кавалера... Может,ты к нему малость придираешься? Подумай-ты тогда спала.Если ему хотелось улететь на крыльях ветра,то зачем писать тебе какой-то телефон? Встал,одел штаны и вышел ,растворившись в воздухе! Может,он тебе дал телефон места, где работает, а ты, вместо того,чтобы спросить где мой Вася (или как там его) сконфузилась и извинилась?

-Вениамином его зовут, а фамилию он назвал, но я ее забыла.

Амалия только хмыкнула.

-Так скажи, не может ли он служить на "подворье"?

Горотдел НКВД располагалася на территории,занятой до революции подворьем Ново_Афонского монастыря,отчего его иногда так называли.

-Не знаю.Он что-то говорил про то, что ищет что-то глубоко спрятанное,но я подумала,что он ищет разные руды под землей или соль...

-Ладно,есть у меня там знакомые,попробуем разыскать этого Веню.Теперь опиши мне подробно, какон выглядит,как разговаривает , какие слова употребляет, когда ругается, курит ли... Как он целуется и прочее-можешь не рассказывать,вдруг мои агенты позавидуют и захотят проверить,так ли это.

Ксения не выдержала и улыбнулась.

__________________

Вениамин после рабочего дня чувствовал себя очень уставшим, поэтому даже ужинать не стал, приготовил все, что нужно, на завтрашнее утро, в том числе и бритвенный прибор, и отправился в кровать. Вчерашняя дева мелькнула перед его глазами при засыпании, но ненадолго— сон оказался сильнее ее прелестей.

И снова во сне его звучала гитара и пел голос, мужской, несколько надтреснутый, но необычный и в чем-то привлекательный.

'Да, это я. Да, мое имя ― Орландина,

Да, Орландина, Орландина,

Знай, Орландина, Орландина, зовут меня,

Видишь ли, я не Орландина,

Да, я уже не Орландина,

Знай, я вообще не Орландина, я ― Люцифер!

Видишь, теперь в моих ты лапах,

Слышишь ужасный серный запах? И гул огня?'-

Так завопил он и вонзил свой зуб,

В мой бедный лоб свой древний медный зуб,

Сам сатана, сам сатана...

Вениамин проснулся. Песня уже не звучала, вокруг него обычная летняя ночь, даже и не холодно, прошло всего около часа с тех пор, как он прилег. Вставать еще рано. Оттого и устроился поудобнее, и продолжил сон, благо заснул почти мгновенно. И утром встал выспавшимся и не страдающим ни о чем. И песня про Люцифера, таившегося под прелестями Орландины, его совершенно не беспокоила. Тут дело было в том, что Михновский в молодости воспитывался в лайт-версии иудаизма, а потом вообще отошел от всякой религии. А иудаиста и атеиста сатана как темный антипод бога не пугает, это ягода не их поля. Да, они знают (точнее, он) что князь тьмы частенько пугает разного рода христиан, лишая из надежды на райское блаженство, и все тут.

А вот гости из прошлого под покровом души Вениаминовой испытали прямо-таки шок. Для них Сатана был реален, и близкая его поступь их реально пугала, ибо они ощущали себя не настолько твердыми в вере, чтобы встреча с Повелителем Зла кончилась для них благополучно. И даже пение про Сатану низвергало их в уныние.

Конечно:

'Ты сама придумала темные тучи,

Ты сама придумала то, чего нет!'

И Повелитель Мух не выходил на их след, это просто открылись некоторые двери и оттуда засквозило, сквозняк донес до них песенку из чужого будущего, и души их завибрировали в опасении уже за свое будущее. Но некому было подсказать Иоганну и Леону-не вибрируйте, нет причин для этого...

Но пока пан Леон, лучше понимавший язык песни, чем герр Иоганн, воображал себя жертвой Сатаны — Орландины, и ему даже приходила мысль о том, что у Люцифера не зуб медный, а пенис, и ждет его в лапах чудовища мозгоимение. Но вот он подумал об этом-и не является ли даже мысль о столь постыдном деянии смертным грехом? И не низвергнут ли его в адские бездны за то? Увы, ужас Леона заставлял содрогаться и соседа по Вениаминовой голове, хотя он и не понимал, о чем именно причитает сосед? Так что оба безбилетных пассажира временно вышли из строя. Вениамин же этого не заметил, пошел на службу, где был срочно усажен за писание разных бумаг, которые давно положено было сдать, а вот теперь их областное начальство с руганью заставило срочно сделать, и так закончилась его рабочая неделя.

Но кипа следственных дел, меморандумы на Высшую Двойку и прочие бумаги выпили его силы, отчего он пошел домой и даже не предпринял никаких усилий, чтобы весело провести время. Вспомнился хорошо начатый и хорошо закончившийся вечер и ночь с Оксаной, и возникла мысль о том, что неплохо бы продолжить знакомство и далее. Но вот беда— Оксана не перезванивала ему. Неужели обиделась? Ну, это возможно, и даже без всяких поводов, и даже без реального обидного поведения. Может, надо сходить к ней, вдруг она потеряла эту бумажку? Скажем, листок завалился за...А, кстати, куда он его тогда положил? На этажерку вроде бы и придавил ракушкой.

Зайти можно было бы, но он не очень помнил, куда. Пол-улицы Цюрупы застроено одинаковыми двухэтажными домами, и все окрашены в одинаковый салатово-голубой цвет. Не спрашивать же местных, где живет девушка Оксана, у которой карие глаза и родинка ниже левой груди?

Хотя насчет рейда по подъездам стоит подумать— вдруг он узнает дом и подъезд? А потом и квартиру, чтобы обнаруженная Оксана ему сказала, что видеть его не желает, эдакого коварного соблазнителя?

Возможен и не столь утомительный вариант. Можно разыскать участкового и узнать, живет ли такая там. Конечно, вряд ли Оксана по мелочи спекулирует или скупает краденое, чтобы участковый ее точно знал, но мог же участковый ущемить за спекуляцию жительницу той же квартиры, а Оксану привлечь как понятую или просто увидеть, что да, есть там такая? Есть какой-то шанс, если участковый не даром хлеб свой ест, и знает не только про нарушителей, но и про обычных жителей улицы.

Послезавтра надо будет разыскать. Вроде бы Вениамин его даже помнил по задержанию в четвертом доме. Среднего роста, рыжие усы, явно светлее бровей и волос, что интересно, он не курил. Звали вроде бы Иван Фомич, и был у него в петлицах один синий кубик. Правда, сейчас знаки различия в РКМ опять поменяли, вместо кубиков теперь звездочки, могли и Ивану Фомичу следующее звание дать. Ну, если за последнее время его на другой район не перекинули.

Ладно, Иван Фомич или Фома Иванович, кто-то да этой улицей должен ведать.

А что он может рассказать Ивану Фомичу про Оксану? У них в квартире четыре семьи живут, Оксана, какая-то глуховатая мадам, которую Оксана передразнивала, как та поет, потом был еще мальчик лет десяти, Вениамин его в коридоре видел. Еще рыжая монументальная женщина, но была ли это мама мальчика или она из другой комнаты— непонятно. Квартира на втором этаже, окна Оксаны выходят на восток, и комната не угловая. Работает она на заводе имени Макса Гельца в ОТК. Это значит -машиностроительный завод в противоположном от реки конце улицы. Вот только какое производство у нее? Вязальные машины, запчасти для них же или то самое, про которое всем рассказывать нельзя, то есть капсюльные втулки для артиллерии. Ладно, поехали. Да, внутри подъезд окрашен зеленой краской, и Оксана хихикала, рассказывая, как они с соседом по дешевке ее на базаре купили, а потом навели красоту в нем, а какая-то баба Фрося изнутри рамы покрасила черной краской. Они сначала, увидев это, обмерли, потом засмеялись, потом перекрасили.

______________________

Вениамин решил не все отложить на послезавтра и попробовать что-то сделать уже сегодня. Он пошел к телефону и позвонил дежурному в отдел. Семен Гаркуша взял трубку, узнал его и ответил, что эта улица относится к участку Ивана Фомича, и он продолжает работать. Хотя-неизвестно сколько еще ему придется, поскольку начальство им недовольно. К этому моменту Наум Моисеевич Боряин уже отправился к своей Хаве Бенционовне на съедение за то, что от него пахнет табаком, и у Семена срочных дел не было, дежурный и был рад поболтать. Оттого поведал, что Иван Фомич находится в весьма сложном положении, ибо он уже четвертый год как из кандидатов партии переведен в сочувствующие за крайнюю политическую безграмотность, и не особенно старается крайнюю безграмотность преодолеть.

-Вот и вообрази, Веня, каково это выслушивать от начальства из области вопросы: 'А этот у вас еще работает, несмотря на политическую безграмотность?'

А еще больше удивись, подумав о том, что Фомич своих кадров знает, если я сам свидетель того, как он от Боряина вопрос услышит, что тот может сказать про слесаря Васю с завода имени Сталина, так глаза к потолку поднимет и выдает, что Вася живет в таком-то доме и квартире, в прошлом году сожительствовал с Машей из Первой Советской больницы, в этом с Тамаркой из овощной палатки, зарабатывает неплохо, поскольку обоих одевал и обувал, пьет по пятницам 'Английскую горькую' по 6.60, по субботам он не работает, оттого похмеляется пивом 'Бархатным', в пьяном виде не скандален, но может упасть в коридоре и не дать собой открыть дверь соседке Макаровне. А она по слабосильности дверь с ним никак не отодвинет. И так далее. Я бы на месте Ивана Фомича приложил усилия и поднял грамотность, но он, как и Саша Грибель, родом из Потока, а там народ упертый и клятый, в них все непростое нужно вводить чем-то вроде кола или доски, а если без этого, то и не сделают...

Еще помню, как он неделю назад вашему кандидату на спецзвание, как его там, а, Каршенбауму, про Шаю-меньшевика рассказывал, что тот в городе живет лет сорок. Еще до германской войны уехал за границу, но что там делал-неизвестно. Говорили, что царская полиция на него что-то имела, но через год он вернулся и в Сибирь не загремел. Работал как ударник капиталистического труда, был управляющим типографией, принимал по ночам телеграммы для газеты 'Среднереченский Голос', и еще одновременно что-то делал. Потом в Городище уехал и там мельницей управлял, а потом там профсоюз организовал. Дальше уже при советской власти его за спекуляцию к расстрелу приговорили, но не расстреляли, а посадили до конца гражданской войны. Я аж удивился, что такой срок тогда был, но оказалось, что все правда. Сейчас он уже какой-то консультант в металлотресте... Каршенбаум так шустро писал, что, наверное, потом не смог разобрать, что именно записал...

Так они болтали еще с четверть часа, потом Сене привели бузотера на оформление, поэтому он занялся делом.

А Вениамин прилег на кровать и поразмыслил, что если Иван Фомич таков, какое впечатление производит, то он Ксению явно знает, и так вот и расскажет про нее, откуда она, где живут ее родичи и не спекулируют ли.

Так что если он не приболеет, то Вениамин его встретит и побеседует.

Фомич явно умеет грамотно работать с агентурой. Но ему немножко проще— любая бабка может целый трактат рассказать о своих соседях, кто они и как они и при том не ощутить себя выдающей чужие тайны, потому как даже если кто захаживает к чужой жене и его видят, значит, делает это прилюдно, а кто увидел, как он в окошко вылезает-бабка Чертычиха или весь подъезд-какая разница? Ему в районе приходилось сложнее дела решать, потому как рассказ про то, как тот же сосед 54 статью нарушает-это карается не перемыванием костей жене-изменщице и незадачливому мужу ее, а можно и десять лет схлопотать, особенно если дело пахнет шпионажем. У него в районе был такой только один и еще трое ему рассказывали про то, чего фигурант знать никак не должен был.

Вениамин попытался припомнить, что у него в районе было в прошлом году, до тех пор, пока не завертелась история с его уклоном в троцкизм.

У него тогда было 7 осведомителей, да еще трех он потихоньку обрабатывал, и дело шло к их согласию.

Пятеро из них должны были освещать возможных националистов, кто был готов не просто шушукаться на тему, как плохо живется в стране, а и даже возможно заняться саботажем и диверсиями с террором против местных коммунистов и комсомольцев. Еще один, бывший политбандит из банды атамана Верещаки, некогда сдавшийся ради амнистии, но его надолго не хватило. Снова рыпнулся и снова попался, и вот тогда ему предложили -или тебя зашлем очень далеко и очень надолго, или ты на нас работаешь. И все, кто тоже захотят быть такими героями, как покойные атаманы Кибец и Верещака— мы от тебя про них должны узнать. Ефим Ветер подумал и согласился. Для отвода глаз его перевезли в соседнюю область, он пожил там полгода, а потом якобы попал под амнистию к десятилетию Октября. Тогда она большая была, и даже включала всех, кто раньше в гражданскую с красными воевал. И Ефим не один вернулся в родные места, отчего его никто не заподозрил.

А с тех пор верой и правдой служил и рассказывал все, что слышал и кого видел.

Еще у него было два агента из числа школьных работников и одного он склонял к сотрудничеству. Это Вениамин выполнял задание областного начальства, которое вело разработку дела 'Консолидация' по националистам среди школьных работников из школ сел Поповка и Чистое. Будущий информатор имел зятя, которого область разрабатывала в рамках 'Консолидации', и нужен был дополнительный источник сведений, что зять уже сделал и собирается сделать.

Всего у него на учете было 70 человек с прошлым. Из бывших политбандитов сорок пять, из бывших белых, кажется, двенадцать, десять с родственниками за границей, а остальные-это перебежчики из Польши, которые расселены в его районе, и в город не попали. Один из них -бывший лесник, и тут был лесником, сильно подозревался в шпионаже, но до него таки и не дошли руки.

Там за полгода у него бывало всего одно -два дела на четыре-пять человек. А за последние три месяца сколько? Вроде бы восемнадцать. Вениамин начал считать, вспоминая, но не смог ,так как уснул. ________