Микадо. Император из будущего

Кореец справился с собой и закончил рассказ. Развязка этой истории оказалась печальной. Чунг влез в долги к ростовщикам, выкупил покалеченного сына и уехал жить в другой район Ханяна — подальше от соседа-преступника. Очень быстро скатился в бедность, шахты ростовщики отняли за долги, младший сын так и не оправился от потрясения, очень скоро заболел и умер. Отчаявшийся найти справедливость отец поджег дом янбана. Чунга начали разыскивать. Он едва успел вместе с семьей спрятаться на торговом корабле Сатоми. Капитаны моих судов имели список требуемых мастеров и специалисты по горному делу были в нем в числе первых.

Выразив свое сочувствие беде корейца, я распорядился выделить ему подъемные средства и жилой дом в Тибе, после чего начал расспрашивать о профессиональных навыках. Выяснилось, что рыть шахты Чунг умел только одним способом — ударно-канатным. В вырытую лопатами дыру, со специального помоста кидается большое металлическое долото весом около 150 килограммов, которое разрушает породу. Затем долото вытягивается на канате обратно на помост и кидается вновь. Далее в шахту льют воду и вычерпывают смесь воды и породы специальной емкостью с крышкой, закрываемой натяжением веревки. Я прикинул на бумажке цифры и у меня получилось, что на бурение твердых пород требуется 150 литров воды на 1 метр глубины при этом бригада из 6 человек может проходить 7-8 метров в день. Приятный бонус — Чунг владеет основами геологоразведки — различает железный блеск (красный железняк); лимонит (бурый железняк) и другие минералы.

Решили горнорудное дело в Японии сразу ставить на правильной основе. Геологоразведочные бригады составляют карту месторождений, собирают образцы минералов, классифицируют залежи (россыпи, жилы, гнезда и т.п.). Чунг подает властям заявки на разработку, обосновывает смету затрат (сколько нужно денег, шахтеров, леса и т.п.), а также выход сырья. Заодно я навесил на корейца поиск и добычу нерудных полезных ископаемых — в основном строительных материалов: известняк, песок, глина, гранит и пр. Насколько я помнил, с горючими материалами на островах беда — ни нефти, ни газа. Зато горючие сланцы, торф, каменный уголь — также вполне можно поискать. Расстались друг другом довольные.

Следующий посетитель, дожидающийся в приемной — Хонда Хосима. Самый пожилой и окрестьянившийся самурай в моем окружении. Я почти полгода не видел этого лысого, с кустистыми бровями и мозолистыми руками, японца. Хосима уже несколько месяцев мотается по провинциям и закладывает опытные зерновые станции, с полями и огородами. Еще до запрета христианства, португальские торговцы успели привезти семена овощей (томатов, картошки — благо Южная Америка уже открыта), фруктов, круп и орехов. И вот теперь люди Хосимы все это высаживали, культивировали. Одной из ключевых проблем Японии я считал резкие колебания урожайности основной местной сельхоз.культуры — риса. Один год густо, другой пусто. Понятно, что на урожайность сильно влияет погода. Любые отклонения от оптимального, влажного климата — причем в обе стороны (наводнение, засуха) фатально сказывались на всхожести риса. С этим ничего сделать было нельзя — разве что внедрить страхование посадок.

Но был и еще один фактор, уменьшающий урожаи. Отсутствие севооборота. Крестьяне из года в год в одном и том же месте сеяли одно и тоже. В итоге почва беднела теми веществами, которые рис вытягивал из нее и богатела ядовитыми для риса соединениями — сероводородом, масляной кислотой и проч. Я посоветовал Хосиме внедрить севооборот, когда рис чередуют с бобовыми, арахисом и еще рядом взаимодополняемых культур. Какие-то поля просто выпахивать и оставлять под паром на год. Очень кстати, пришлись новые отвальные плуги, которые сделали в монастыре Хоккэ кузнецы Амакуни.

Конечно, все эти нововведения нужно сначала опробовать на опытных станциях, разработать рекомендации (а еще лучше отпечатать их для уездных управляющих). Создать семенной фонд для тех культур, которых в Японии днем с огнем не сыщешь (те же томаты, картофель...). И только после этого тиражировать удачный опыт в масштабах страны. Вся проблема как обычно упиралась в кадры и деньги. Если со вторым я вопрос тут же решил, увеличив бюджет Хосимы до 100 тысяч коку в год, то откуда брать специалистов было не ясно. Решили открывать сельские школы и ускоренные курсы при столичных университетах, которые и так все дружно запросили дотации, как только Император назначил меня Дайдзёдайдзином. Ну и отлично! Будут меньше учить всякой ерунде, типа гадания по потрохам — больше делу. Прикинув сколько нужно агрономов в масштабах страны, я ужаснулся. Но ради соленых огурчиков, квашенной капустки и жаренной на подсолнечном масле картошечки, да еще посыпанной зеленым лучком — я был готов на все!

В конце нашей беседы Хосима предложил сходить в подвал, где располагался замковый ледник. Почему бы не прогуляться, не размять ноги? Четыре пролета вниз, два поста охраны и вот я в подвале замка. Направо пойдешь — в сокровищницу попадешь (там практически ничего нет — все мои капиталы хранятся крепости Токио), налево — тюремные камеры и кладовые, а вот направо погреб, куда лед доставляют с гор. Один из войнов-псов зажигает факел, Хонда пропускает меня вперед и я захожу внутрь. Мама родная! Вот это рыбина. Передо мной на куске льда лежит голубой тунец размером с корову.

— Сто кан! — с гордостью говорит старик, любовно поглаживая жабры

Триста с лишним килограмм?! Разве бывают такие чудовища??

— Купил на рыбном рынке Цукидзи — пояснил Хонда — Три часа торговался. С пятидесяти медных мон цена поднялась до одного кобана.

Сегодня день потрясений. И вот эта, пусть большая, даже гигантская рыбка стоит 15-ти граммовой золотой монеты, номиналом 450 кг. риса?!? Крестьянскую семью год можно кормить на те деньги, что Хосима вкинул на покупку морского чудища, которого даже съесть не успеешь, как он протухнет. Однако порасспросив своего вассала о деталях сделки, я поменял свое мнение. Рыбный рынок Цукидзи — это своеобразный аукционный дом, где самураи соревнуются в крутизне. Нет, шедевры искусства в Японии тоже есть — те же гравюры, раритетные свитки с изречениями Конфуция, Сунь Цзы, но это все доступно и понятно высоколобым аристократам. Простому народу подавай шоу попроще. Сдержанные и вежливые японцы, попав на рыбный рынок, меняются кардинально. Машут руками, кричат, делают ставки по какой цене уйдет тот или иной морской гад — одним словом, развлекаются. Ну, а если рыбаки вылавливают что-то экзотичное, уникальное — то на аукцион тут же съезжается вся округа.

Пользуясь случаем, интересуюсь у Хосимы методами рыболовства, принятыми в провинциях Сатоми. Задай я подобный вопрос Хаяси — он лишь бы поморщился от недостойной дворянина темы, а морщинистое лицо самурая расплывается в улыбке. Хонда знает о рыбалке все. И тут же вывалмывки на меня кучу сведений.

В основном рыбная ловля была представлена замётыванием с джонок в воду кошелькового невода, а также конусными вершами из бамбука и ивы. С последними возникла удивительная проблема. В подобные ловушки стали попадать крабы хэйкэгани, узор на панцире которых напоминает лицо разгневанного самурая. Рыбаки боялись выуживать "самурайских" крабов и дело даже дошло до канцелярии бывшего сёгуна. Там оно и застряло на года. В обществе возобладала точка зрения, что подобные крабы стали перерождениями погибших в бою самураев и что можно, а что с нельзя делать с такими перерождениями было не ясно.

Посмеявшись этому выверту истории — похоже, что подобные крабы будут иметь перед родственными видами конкурентное эволюционное преимущество и скоро здорово размножатся — я попробовал дать Хонде несколько советов относительно рыбной ловли. Например, использовать донные тралы — по сути те же сети, только с грузилами и поплавками. Я даже разрешил использовать для эксперимента один из строящихся галеонов. Достаточно переделать ют под лебедку, которой вытягивают трал и увеличить трюм за счет орудийной палубы. В трюме можно оборудовать такой же ледник, как в замковом подвале. А имея ледник что мешает сделать разделочный цех — сразу солить, вялить рыбу на борту? Получаем выигрыш сразу по многим позициям. Удлиняются сроки рыбалки, доставки продукции... Последнее, что мне пришло в голову — бессетевой лов рыбы на линь с крючками. За борт вымётывается длинная, больше километра траловая дуга с прикреплённой наживкой на крючках, расположенных через каждые 1-2 метра. Для косяков мелкой рыбы подходит мало, зато для таких гигантов как голубой тунец — самое оно.

Моей эксцентричности уже никто из приближенных не удивляется. Хонда внимательно все выслушал и даже записал основные мысли. Напоследок, я предложил вечером устроить суши-пир. Позвать жителей Тибы, замковых самураев. Во дворе разжечь костры, поставить шатры.

— Заодно съедим этого голубого тунца — уже на выходе из покоев закончил я аудиенцию — Или, Хонда-сан у вас были другие планы на эту рыбу?

— Господин, лучшего способа отпраздновать мою покупку — придумать нельзя — поклонился в ответ самурай.

Глава 7

Красным пропитан белый песок,

Заклинивший 'Гатлинг' скорбно молчит,

Кровавую тризну правит Рок,

Бегут войска, дайме убит.

Разумеется, слух о моих кулинарных новинках в харчевне Эдо давно просочился в Тибу. Если в столице Киото уже давно выцыганили рецепты и вовсю трескали суши, сасими, то вот провинция еще отставала. Вроде бы и соевый соус, и хрен васаби, редис дайкон, листья сисо — все это по отдельности известно и давно употребляется японцами в больших количествах. Но вот так, чтобы все сложить вместе, завернуть колбаской в рис, украсить водорослями нори, посыпать икрой, да порезать на дольки — до этого местная кухня самостоятельно, без моей помощи дошла бы только через 5 веков.

К тому моменту, когда я встал за разделочный стол, на котором уже лежало огромное филе тунца — весь двор крепости был плотно забит людьми. Жители Тибы одели свои лучшие, расписные кимоно, женщины сделали красивые прически, самураи щеголяли дорогим, инкрустированным оружием, которое в качестве трофеев в больших количествах попало в мои войска после двух последних сражений. Фонарики тётин создавали интимную атмосферу, горожане и военные перемешались в группах, между которыми сновали слуги с пиалами сакэ. Я приказал выкатить из подвалов несколько бочек этого алкогольного напитка — так что любой желающий мог подойти к импровизированному бару и самостоятельно налить себе аперитива.

Дабы обслужить всех желающих, мне в помощь пришли все повара Тибы, которые надо сказать намного быстрее и слаженнее начали нарезать суши и сасими. Тем не менее, у нашего стола тут же образовалось очередь и каждый считал своим долгом выразить мне свое восхищение блюдом. Казалось в этот день все сословные границы исчезли и самый родовитый самурай спокойно разговаривал с обыкновенным рыбаком, а крестьянин выпивал вместе с управляющим замком. Формат фуршета явно пришелся подданным по душе.

Спустя два часа в центре двора самостоятельно организовался небольшой оркестр. Один музыкант с бивой — нечто напоминающее лютню, двое с сякухати — флейтами, один барабанщик, ну и как же обойтись без сямисэ?на — щипковой трёхструнной мандолины. Ими вооружились две дамы, которых я, кажется, видел в чайном домике при своем первом объезде города. Позади оркестра полукругом выстроились девушки разного возраста — от замужних дам, до самых юных горожанок. Импровизированный хор запел "кунихомэ-но ута" — песню, прославляющую страну. Что-то про чаек, порхающих над широкими равнинами моря, про дым родного очага, про рассветы и закаты над горой Фудзи — одним словом, длинный, немного заунывный гимн Японии.

Одна девушка из хора мне особенно приглянулась. Черноволосая, с высокой грудью и нежными чертами лица. Маленькие ушки, длинная шея, умело подведенные брови. Ее алые губы, выводя слова песни, так и просились к поцелую.

— Как тебя зовут? — спросил я девушку, дождавшись, когда гимн закончится и она подойдет за своей порцией к столу

— Нуэко — опустив глаза, ответила красавица

А имя то говорящее! Нуэко — местная птица с громким пронзительным криком. Обычно служит сравнением для громко плачущего или стонущего (!) человека.

— Ты очень хорошо поешь! Хочешь, я покажу тебе свиток со словами старой песни "кунихомэ-но ута"?

— Прямо сейчас господин? — стрельнула в меня глазками Нуэко

А ушки порозовели!

— Зачем ждать?

Уже поднимаясь по лестнице в архив вслед за девушкой, и имея возможность убедиться, что и сзади ее фигура обладаем всеми нужными женскими прелестями, я почувствовал сильное возбуждение. Не успели мы войти в комнату, как я обхватил ее сзади, запустил одну руку под отворот кимоно, второй стал задирать подол. Девушка охнула, дернулась, но мой поцелуй в ее незащищённую шею свел на нет зарождающееся сопротивление. Нуэко глубоко вздохнула, застонала и сама обвила меня руками. Мою ладонь наполнила ее правая грудь с напряженным соском, а вот левая рука все никак не могла справиться с нижними юбками. Уже совсем теряя терпение, рванул одежду вверх, что-то треснуло и я, наконец добрался до ее попки.

Девушка встала на колени прямо на пол, куда я смахнул стопку пергаментных свитков, оперлась на ладони и с громким, сладостным стоном отдалась моему мощному порыву. Все кончилось очень быстро и мне показалось, что Нуэко даже не успела испытать оргазм. Пришлось увлечь ее в свою спальню и успокоились мы только после полуночи. А перед самым рассветом нас разбудил тревожный бой замкового колокола.

— — — —

Принц Ходзуми Сё был недоволен. И это еще мягко сказано! Вместо того, чтобы забавляться с наложницами на женской половине дворца Сюри, пить теплое сакэ и играть в го с друзьями, он в дождь и слякоть вынужден тащится по склону горы. Справа — обрыв в море Эдо, слева — насыпь, камни и извилистая дорога, которую и тропой назвать великую честь оказать. Войны-вако и слуги прорубают в кустарнике проход, но дело идет туго. Темно, мокро, везде мерещатся самураи этого демона Ёшихиро Сатоми.

А ведь как все хорошо начиналось. В первый день месяца сацуки — месяца посадки риса — Ходзуми был вызван во дворец своего отца Сё Хаси. Десять лет назад первый король Рюкю объединил всю Окинаву под своей властью. Княжество Хокудзан ("Северная Гора") пало первым. Быстрым наскоком Сё разгромил войско князя Миката Сами, а самого властелина домена убил в схватке один на один. Вслед за Северной горой последовала Южная — княжество Нандзан. Ходзуми в те годы был еще подростком, но отлично запомнил праздник в честь победы над Нандзаном — с разноцветным китайским фейерверком, настоящими японскими гейшами с Хонсю. Правда, недоброжелатели поговаривали, что своим триумфом Сё обязан помощи японских пиратов-вако, которые ударили в спину "Южной горе" и китайскому золоту (на которое наверняка, и были наняты вако). Столицей всей Окинавы и окрестных островков стала "Центральная Гора" — Тюдзан. А сам Сё Хаси получил от китайского императора Чжу Ди титул вана. С тех пор островные жители зажили если не счастливо, то весьма обеспечено. Все торговые маршруты из Японии в Китай или из Кореи в Японию проходили мимо Окинавы и люди Сё Хаси исправно имели свою мзду. А те торговцы шелком, фарфором или пряностями, которые не хотели платить дань, попадали в руки пиратов, которые получили в бухтах острова отличные базы. Несколько лет назад вако расплодились настолько, что начали нападать и на китайские суда. В результате отношения с новым императором Поднебесной испортились. Китай объявил о политике хайцзин и запретил японским кораблям появляться в своих гаванях. А заодно и судам королевства Рюкю (император Чжу Хоуцун плохо разбирался в княжествах островного соседа). Но нет худа без добра. Китайских торговцев заменили португальцы. Южные варвары не боялись вако. Их огромные черные корабли были вооружены бронзовыми пушками и топили джонки вако с одного залпа. Португальцы привезли ружья, морские компасы, линзы для подзорных труб и еще множество любопытных безделушек. Так Ходзуми первый среди всех сыновей Сё Хаси установил в своем дворце настоящее зеркало. Не полированный бронзовый лист, а подлинный венецианский шедевр. На себя приходили полюбоваться и аристократы Окинавы, и дамы из разных слоев общества. Последним Сё был особенно рад.