| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А когда это муж милле Шанисы покупал у нас мясорубку? — озадачился он, когда дверь за достойной дамой наконец захлопнулась.
— А он и не покупал, — улыбнулся Торсти. — Но пусть теперь попробует не купить!
Биссе Навои понял, что у Макса появился достойный ученик.
— Э-э... Надо же ему сказать.
— Конечно. Вильне Моин сейчас сходит. Только переоденется. — Торсти улыбался совершенно безмятежно.
— Вильне? — страхи Биссе Навои тут же ожили и зловеще помахали ему. Топором. — М-м... может, не стоит посылать Вильне? Может, лучше Шиту сходит?
— Сам Шиту дойдет в лучшем случае до первого перекрестка. Вы же знаете...
Увы, старик знал. Мальчик Шиту был тем деревцем на пригорке, которое постоянно притягивает молнии. Если он куда-то шел, именно к нему цеплялись сторожники, именно на его карман нацеливались преступившие, именно его кусал игривый бычок. А уж если он шел один...
— Не бойтесь, хозяин. Эти "знакомые Макса" тут уже появлялись. И Слава попросил нас присмотреться, если "знакомые" появятся без них.
— И вы...
— Мы присмотрелись. Нам они не понравились.
Биссе Навои потер лоб. День только начинался, а он уже как-то устал.
— Кому именно не понравились?
— Сначала Эрно. Потом остальным. Вот мы и подготовились.
— Подготовились... — покивал старик. — Кажется, это будет... хм... интересней, чем я думал. Сложней так уж точно!
Столица.
Макс.
Новый временный дом встретил нас не слишком приветливо. Маленький двухэтажный дом характерной местной застройки — верхний этаж чуть шире нижнего — и хромой полуглухой дед в качестве квартирного хозяина. Сдавали нам здесь не дом, а именно второй этаж, представлявший собой довольно большую по местным меркам комнату — квадратов двадцать навскидку.
Ну, как комнату. Пол в ней был. Стены. Одно окошко. Больше про нее и сказать-то было нечего. Потому что из мебели тут было только сено. Предполагалось, что квартиранты будут спать на нем, что ли? Хотя нет, были еще гвозди — чтоб на них одежду вешать. Стена-гардеробная, ага. Холод зверский, печки нет, жаровни нет, из средств отопления — только труба от печи с первого этажа. Словом, условия — зашибись.
Ко всему этому "великолепию" прилагался угрюмый взгляд хозяина.
Дед отчаянно не хотел пускать на свою территорию чужих, но хотел денег. Знакомо. Ничего, разберемся.
Разбирательство пришлось начать с уборки. Сначала мы сгребли и вынесли сено. Дед попробовал возмущаться, а Славка — доплатить во избежание скандала. Я угомонил обоих и сбегал на рынок. Одним из несомненных достоинств новой квартиры было наличие рядом крупного продовольственного рынка, несказанно оживлявшегося на пятый и десятый дни. Накануне выходных дед обычно и получал свой основной доход — в комнату заселялось на ночевку шесть-восемь человек. Наутро они платили за ночлег и прощались, и хозяин дома как раз успевал успокоиться и к следующему выходному морально приготовиться к новому вторжению на свою территорию. Мы нарушили привычный распорядок, и, похоже, дед не скоро к этому привыкнет...
Ну, извини, старина, не жить же драконам на конюшне?
Первое испытание нервов деда на крепость состоялось, когда я вернулся, нагруженный двумя матрасами и парой досок. Следом прискакал мальчишка-посыльный, приволок белье и набитые шерстью подушки. Славка, успевший добыть свежего сена, аккуратно складывал его валиком вдоль стены и мои покупки встретил одобрительно поднятым пальцем.
— А доски зачем?
— Сейчас увидишь.
Петли в здешнем мире уже были — двери и ставни надо же на что-то вешать? Молоток и кое-какая мелочь были у меня. Две петли на стену, одна дощечка — примерно метр на половину — крепится к стене столешницей. Прикрепить к столешнице две ноги и сделать получившийся столик откидным тоже несложно. Эх, где ты, "Икея"... Повыпендриваться и превратить столик в сложенном виде в полочку не дала ожесточенная ругань на первом этаже. Дед "грузил" следующего посыльного, судя по всему, принесшего табуретки.
Я возвел очи к небесам и отправился на выручку своим покупкам.
К вечеру комната уже отдаленно напоминала комнату. Конечно, развешанные по гвоздям шмотки ее не красили, но, подозреваю, что шкаф мы бы сюда внесли сюда только через труп одного хромоногого склочника. В остальном все вполне симпатично: две постели-матраса на деревянных рамах, две примитивные тумбочки (дед, по-моему, охрип, пока я их сколачивал). Примитивные потому, что кроме полочек в этих ящиках с дверцами ничего и не было. Ну не столяр я, не столяр, спасибо детдомовский трудовик хоть этому выучил. У противоположной стены — откидной столик. Сейчас на нем кувшин с водой и пара кружек. Развешанные чешуйки заливают все мягким светом. Часть комнаты отгораживала занавеска, за которой стыдливо прятались умывальные принадлежности.
— А ничего так, — оценил я.
— Сойдет на первое время, — кивнул Славка. — Но характер хозяина я недооценил. Весь смысл был в том, что мы наймем комнату там, где жильцы постоянно меняются, и потому на них никто не обращает внимания.
— Да уж, хозяин его к нам привлек по полной. Ладно, все равно мы тут долго не задержимся, наверное.
— Шкатулки где?
— В сене. Завтра попробую тайник оборудовать.
— Ну и ладушки. Ладно, ты тут устраивайся, общайся с нашими, а я пошел.
— Все-таки решил сегодня?
Я сделал большие глаза:
— Слав, ты что? Как я могу упустить такой шикарный повод выпить? Да еще с таким понимающим собеседником?!
— Отговаривать бесполезно?
— Абсолютно! — сейчас меня, наверное, не смогла бы отговорить даже небабушка и троица Старших во главе с премудрым Урху. Во мне кипела какая-то странная, шальная радость, словно я уже успел хлебнуть что-то покрепче пива. — Запирайся, не пускай в дом чужих и вообще, будь хорошим мальчиком. А я тебе принесу вкусного... или интересного? Что там приносить положено?
— По шее тебе положено! Ну куда ты опять без подстраховки?
— Не куда, а на чем. На крыльях любви! И я на них уже улетеееееел!
По закону компенсации второй встреченный за эти сутки дед, вельхо Димме, сторож при "свалке", встретил меня как родного. Хотя в таком состоянии он бы обрадовался даже драконам, марсианам и шестилапым крякозубрам с планеты ЖремВсех. Дедушке остро не хватало двух вещей: догнаться градусами и присесть на уши понимающей личности, чтоб его "поуважали". Я удачно совмещал и то, и другое и потому сейчас был для старца родней сына и матери.
Тем более, что сегодня конкурентом деду в похвальбе заслугами и победами я быть никак не мог — по легенде я пил уже не со счастья (за свою новорожденную двойню), а с горя. Что и озвучил, когда первая бутылка благополучно показала дно. Мол, обошли меня по работе, заслуги присвоили, деньги зажилили, так что в горе я и обиде.
— Вот скажи, Димме, ты ж мудрый, ты жил много... давай еще раз за тебя, чтоб и дальше жилось хорошо, а главное долго... Так вот: ты скажи, разве это спрот... справедливо? Работаешь, работаешь, вкалываешь до темноты в глазах, а они? Как клиентов ищешь — так сам, как уговариваешь — тоже сам, а как деньги получить — так начальство тебя этаким пинком в сторону, и что? Сладкий пирожок начальству, а тебе? А тебе только крошки с того пирожка достанутся! Эх. Выпнем? В смысле, выпьем!
— Давай!
— Чтоб им подавиться моими деньгами!
— Поддерживаю!
"Поддержал" дед нехило — его кружка и так была раза в два побольше моей, так свою он еще и наливал доверху.
— А самое обидное знаешь что? Что этому свину жадному меня свои же сдали! Коллеги, друзья вроде как! Неее, когда речь про деньги, друзей побоку... теперь запомню... Ты закусывай давай, эта оно, мясо модное. Как его... Копченое, вот! Все богачи его хотят... Покупал у торговца одного, хотел крупный заработок оформить, эх... коллегам проставиться. Дурак.
— Поддерживаю! Парень, чтоб ты знал: коллеги — те еще крысы! Никому нельзя верить, только разочек слабость проявишь — так они нет чтоб друга прикрыть, сразу доносить, твари! И что? Они там, — многозначительное тыканье пальцем куда-то вверх, — а я? А я тут вот... застрял... Наливай. И это положи, копченое. И впрямь вкусно. Не пробовал еще...
Еще бы тебе вкусно не показалось, проглотина. Ну да ладно, отрабатываем заготовочку... Про то, что все коллеги — неблагодарные сволочи, я тебе напомнил, про твое незавидное положение тоже, желание отомстить подогрел. Ну, теперь крючок закинем...
— Так дорогое оно! Потому как мало делают пока. Это мне сам хозяин со скидкой продал, кто, значит, такое делает...
И я пустился описывать мифического хозяина цеха по изготовлению колбас и копченых изделий. Цех уже существовал, правда, пока крошечный, новый строился усиленными темпами. И описывал я реального человека, правда, за парой исключений: на самом деле двуименный Пиро Икенен не был так уж богат и даже не подозревал о том, что он, оказывается, тайно страстно увлекается старинными редкостями.
— Он этот... придурок... или историк? А все равно придурок. Понимающие люди что покупают? Полезные вещи, вон, мясорубку например. А этот? Представляешь, за одну страницу с портретом какой-то девицы, горелую по краю, он мне пяток монет отвалил! И добро б понимал чего! Вот спроси его, придурка: че за баба нарисована? Что она такого сделала, чтоб ее в книжке прорисовывать? Так не скажет, потому как не знает! "Старина" — и весь сказ! А счас я ему... наливать?
— А?
— Я говорю — наливать?
— А, да... — старикан словно очнулся. — Да. Да, конечно! А сейчас ты ему что принес?
— Кому?
— Придурку!
Я сделал вид, что спохватился:
— Да ничего такого. Тряпки. Платье старинное, чешуйками расшитое. В развалинах выкопал. Только это секрет!
— Ну, ясное дело! — покивал старый алкаш.
Я "поверил". И принялся многословно пояснять:
— Узнает кто — сам понимаешь, вельхо запрещают. А чего запрещают — сами не знают. Ну какой вред от старых тряпок? А у меня жена и дети вон теперь... а на них столько надо, ты не представляешь, Димме, — и я пригорюнился, "забыв" про налитый стакан. И, разумеется, в упор не замечая дедова хищного взгляда. Кажется, мысленно старый алкаш уже превращал содержимое своей "свалки" в длинные ряды бутылок и копченых колбасок...
Ну-ну.
На этот раз удрать от Димме было еще трудней, чем в прошлый раз. Дед упорно приглашал остаться переночевать, предлагал проводить — ночь, мол, в столице, время беспокойное, можно голову сложить. Прорезавшаяся в старом алкаше гуманность объяснялась просто: деду остро занадобился мой адрес или имя семьи. Ну, или имя купца со склонностью к истории. Словом, теперь уже он не желал терять меня из виду. Точней не меня, а возможный дополнительный источник дохода.
Я хихикал и отбрыкивался от "заботы доброго друга", предлагал выпить за то, что есть на свете такие хорошие люди, рассказывал, какие у меня хорошие сын и жены, тьфу ты, жен и сыны... или жена? А дети да, тоже хорошие. И я обязательно должен их кормить и растить, и выпить за их здоровье... эх, выпить нечего, кончилось. В следующий раз принесу побольше, особенно кипяченого мяса...
Дед терпеливо слушал мои бредни, упорно пытаясь выловить из них что-то стоящее. Наконец, мне это надоело, и я с "радостным" воплем извлек из кармана "забытую" фляжку с заряженным пойлом. Ничего такого, просто примешанное снотворное, драконоверий вклад в общее дело. Парни клялись, что опробовано многократно, вырубает, но не убивает.
Самое трудное было не выпить самому (координация у меня уже была так себе, и трюк с обманкой давно не тренировал), при этом не проявляя видимого нежелания пить. Но терпение и труд кого хочешь доведут, было бы желание, и вскоре старый вельхо дрых за столом, мирно положив голову на руки и выглядел мирно и безвредно, как спящая гадюка. Я на всякий случай немножко поныл, что славная ночка так быстро кончилась, зигзагом добрался до дверей и, наконец, вырвался на свободу.
Свобода встретила очередным дождем. Я поднял капюшон.
Зонтик, что ли, выдумать?
Корзинка осталась в плену у деда. Чтоб он не думал, что ему все приснилось. Вот пусть теперь помучается, вспоминая, чем все кончилось, и гадая, приду я в следующий раз или не приду.
Не мне ж одному страдать.
Город Тахко
Советы горожан за долгую зиму заметно изменились. Куда и девалась прежняя чинность? Постепенно и как-то незаметно ушли в прошлое все эти "Возвышенные", "Поднятые", длинные велеречивые формулы и рассаживание по цехам и кварталам. Тратить время на эти мелочи? Некогда и незачем. Маги и драконы в комнату вваливались кучей, с гулом, рассаживались как попало, продолжая на ходу обсуждать что-то срочное и переругиваться, если мнения не совпадали (то есть почти всегда). Скидывали полушубки и куртки (Ирина каждый раз улыбалась, видя среди меха знакомые пуговки — как привет от Макса), небрежно вешая на крючки или прямо на спинки стульев. Глотали горячее питье, хватая его с подносов опять-таки не по званиям и рангам, а как удобней; закрывали глаза, радуясь теплу и отдыху после непростого дня. И снова сцеплялись языками, споря и пререкаясь. А порой засыпая прямо среди этого обсуждения...
— ..только шкаф!
— А я все-таки думаю, что "вложения" лучше. Во-первых, там какой вещь вложишь, такой ее и получишь... А в шкафу она помяться может.
— То-то неделю назад ты утром на работу пришел в полушубке, у которого один рукав ниже колена свисал!
— Да я не проснулся просто, когда доставал! Это, кстати, во-вторых, почему вложения. Отрабатывается точность приложений, маги-то пока из нас с тобой так себе...
— Отрабатывать точность надо на полигоне! А шкаф, между прочим, еще и вешалками бывает!
— ..вот и она запуталась! Утром принимала группу — было восемнадцать ребят и пять дракончиков, потом пересчитывает — шестнадцать тех и семь этих, а как пастилу стали раздавать — так двадцать ребят и восемь драконят. Откуда новые взялись — неизвестно, общее количество по-прежнему двадцать три! И пастилу все хотят!
— И что, чем все кончилось?
— Так я ж с этого и начал. Она считала-считала, считала-считала, а потом (я и заметить не успел, как это вышло) хоп — и уже вместо бабы дракон стоит. Или драконша? Хвостом по земле бьет и у детишек ласково так осведомляется: что, мол, за фокусы? Те и раскололись — мол, пастилу в человечьем виде есть лучше, порция больше кажется, вот и меняли облик то в драконыша превращались, то обратно... а потом им показалось весело — меняться и путать смотрительницу. Только она их посчитала и отвернулась, они — раз! Превращаются и перебегают к неподсчитанным.
— Вот говорил же столяр, что его супружница — дракон, а мы не верили! И что она?
— Да ничего. Приволокла коврик, скомандовала всем побыть людьми, да поделила порции заново.
— Да, побыть людьми — всегда важно. Не только при дележке пастилы...
— ..Слушайте, слушайте, а слыхали, что сегодня вытворил наш Земной?
— Что, у города все-таки будет памятник?
— Будет! Фонтан.
— Это как?
— Дракона спроси.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
