Мыколка

За завтраком Вершинин обратил внимание на странную задумчивость, своей дочки.

Она витала где-то далеко, и даже не обращала внимания на него.

Но, все же, наконец, спустившись с небес, она спросила:

-Папенька, так, может, ты попробуешь узнать подробней про Николку, помнишь, мы вчера говорили о его происхождении?

Вершинин нахмурился.

-Катенька, а зачем тебе это нужно, допустим, мы даже что-то выясним, и что дальше. Он от этого не перестанет быть нашим крепостным крестьянином, которого мы может продать, наказать, или женить, хотя это и незаконно.

Глаза девушки наполнились слезами.

-каким ты можешь быть жестоким, папа!

Она резко встала и вышла из-за стола.

-Я пойду к себе, мне надо подумать,— бросила она через плечо отцу.

Вершинин нахмурился.

-Однако,— сказал он сам себе,— дело то приобретает нежелательный оборот. Мне еще не хватало с дочерью проблем, может, отправить этого парня обратно в Чугуево? Нет, такими людьми не разбрасываются, — все же решил он,— надо только быстрее устроить прием и бал, через две недели именины Катеньки, вот, и пригласим гостей. Кстати, у Старославцевых Артемий приедет. Очень приятный молодой человек и воин уже опытный. Может, Катенька им увлечется, да и он ее заметит. Он ее видел еще совсем девчонкой, а сейчас она уже девушка. А уж потом отправлюсь я в поле. Надо и на охоту прокатиться.

И Илья Игнатьевич, забыв обо всем, углубился в свои мечты в которых он спрыгивал с коня и сострунивал огромного черно-серого волка, вокруг которого сгрудилась стая злобно рычащих и лающих борзых.

Его мечты были прерваны появлением управляющего, который начал выкладывать свои комплименты по поводу Николки.

-Представляете, Илья Игнатьевич, этот kerl умудрился найти две ошибки в моих записях, а я их не замечал вовсе. Я бы хотел, чтобы он у меня остался в помощниках.

-Хорошо, — согласился Вершинин,— пусть пока будет в твоем распоряжении, а потом посмотрим, ты и проследишь за его обучением, и через недельку другую доложишь мне, как обстоят дела. И еще Карл Францевич,— тут он понизил голос,— будешь докладывать мне, как часто он встречается с Феклой, где, и как долго.

Карл Францевич без эмоций, не моргнув глазом, выслушал наказ хозяина, только слегка поклонился в знак согласия. И ушел заниматься делами. Сам же Илья Игнатьевич, немного поразмыслив, отвлек свою любовницу от домашних дел и предложил ей немного приодеть его новое приобретение.

-Ма шер, — сказал он ей, когда Фекла, удивленная неожиданным его вызовом, появилась перед ним,— мне кажется, что надо немного приодеть Николку, привести его, так скажем в божеский вид. Негоже, что по дому ходят в таком виде, тем более, что он еще занимается вместе с Катенькой. Выбери что-нибудь из моего старого платья, и сапожки смени.

Фекла, так же как и Карл Францевич поклонилась и без звука пошла, выполнять распоряжения свого хозяина и любовника. Илья Игнатьевич удивленно хмыкнул, заметив отсутствие возражений. И пошел переодеваться для поездки на охоту, он все же решил исполнить свою вечернюю мечту сострунить волка, тем более что егеря доложили, что в недалеком лесном острове, днюет семья волков, и поднять ее не составит труда.

Николка только зашел в свою комнатушку после учебы. Сегодня, он на занятии уже почти совершенно свободно разговаривал по-французски с мадам Боже на бытовые темы, и дело было только за словарным запасом. После одиннадцати часов к ним присоединилась Катенька. Но вела она себя странно, ее глаза были красными, как будто она недавно плакала, она была резка и даже нагрубила мадам Боже, потом все же извинилась за свое поведение, и сидела молча, уткнувшись носом в стол. Николку она, как будто не замечала, и даже не взглянула в его сторону. Но, на вопросы мадам Боже отвечала хорошо и решила все задачки.

Николка сел за стол, и задумался.

-Странно, почему Екатерина Ильинична так себя ведет, видимо ей не нравится, что я с ней вместе занимаюсь, и зачем только Илья Игнатьевич так решил?— думал он.

В это время дверь открылась и в нее зашла Аленка, в одной руке она несла одежду, висевшую на плечиках, а в другой сапоги.

-Вот, получай, барскую милость,— почему-то сердито сказала она,— Фекла Прововна приказали тебе отнесть, и распорядилась, чтобы ты ее сразу надел и носил каждый день.

Смотри, не порви, одежа денег стоит, а про сапоги я и не говорю. И чего барин так на тебя тратится, в первый раз такое вижу. Ведь он всегда скуповат был.

Она кинула все на топчан и вышла, хлопнув дверью. Отправилась она прямиком на кухню, где обстоятельно обсудила эту новость с поварихами, и всеми, кто туда заходил. Через час о неожиданной барской милости знала вся дворня. И ее итоги подвел Ефим, который со вчерашнего дня очень сильно невзлюбил Николку.

-Ну-ну, лети орелик, лети. Поглядим, как падать будешь.

Между тем Николка разбирался в одежде, которую ему принесли.

И тут в комнату заскочила Глафира, которой уже донесли о неожиданном подарке барина.

-Да, что же такое творится, наверно, нашествие Антихриста грядет, — с ходу начала она свой монолог,— в жисть не слыхивала о таком, моему дурилке с барского плеча кафтан дарят. Впору плохое думать начать.

-Да что там бабушка плохого ты в этом нашла, — спросил Николка простодушно.

-Да, я что, ничего, — засмущалась бабка, — знаю ведь, что барин наш к мальчонкам равнодушен, но ведь душа человеческая— потемки, не заглянешь туды, могет он и переменился и теперь на тебя глаз положил, как и клуши эти.

Тут до Николки дошло, о чем говорит бабка, и он возмутился.

-Ну, что бабушка мелешь, как не стыдно такую ересь нести, не знаю, конечно, чего Илья Игнатьевич такой щедрый стал, но точно не из-за того, о чем ты говорила,— сказал он ей.

Но разговор не мешал ему переодеваться, бабка тоже прекратила ворчание и начала ему помогать надевать непривычное белье. Почти белая застиранная рубашка, плотно прилегающая к телу со стоячим воротником. Панталоны на штрипках, жилет, и, наконец, шерстяной редингот, вышедший из моды уже лет двадцать.

Бабка отошла к дверям и критически осмотрела внука единственным глазом.

-Ну, вылитый отец,— сказала она категорично.

-А что отца был похожий наряд? — тут же спросил Николка, которому хотелось до ужаса увидеть свое отражение в зеркале, но его, увы, тут не было.

В ответ бабушка понесла, что-то невразумительное, однако парню было не до этого, он повязал себе платок на шею, надел сапожки мягкой кожи и понесся в вестибюль, смотреться в зеркало.

Он поворачивался перед зеркалом со всех сторон, не замечая, что за ним наблюдает не одна пара любопытных глаз.

Наконец, он закончил самолюбование и собрался идти к себе. Но тут с мраморной лестницы раздался удивленный возглас.

-Ой, а кто это к нам приехал?

Николка поднял голову, с лестницы удивленно смотрела Катенька. Она была ярко освещена лучами солнца и слегка щурилась, глядя на него.

-По выражению ее лица было ясно, что она не узнала его, и сейчас пытается понять, кто же это такой. Но тут она прошептала.

-Николка, это же ты! Я тебя не узнала в этой одежде.

И покраснев, побежала обратно по лестнице, звонко цокая каблучками туфель.

Поздно вечером уставший Илья Игнатьевич вернулся с охоты, замерзший, голодный и слегка пьяный, стоял перед особняком, разглядывая двух лежащих волков, с перевязанными пастями и торчавшими из них деревяшками.

Вся дворовые высыпали на улицу, и рассматривали огромных зверей. Те, кто храбрее подходили и дотрагивались до нервно вздрагивающих животных. В свете факелов, Илья Игнатьевич увидел знакомое лицо, и хотел крикнуть

-Андрей! — но вовремя остановился, — какой Андрей? Шеховской уже лет пять не может выбраться из дома из-за подагры. И лицо было совсем молодое.

Он вновь глянул в ту сторону. Рядом с волками стоял Николка Лазарев в его старом наряде, который провалялся десяток лет на антресолях и сейчас, так напоминал его давнего друга, что у Вершинина прошли по спине мурашки.

-Неужели Катенька права? И может, ли быть этот Николка сыном Шеховского? Но как это могло случиться?

-Ай, ерунда это все, просто игра теней, отблеск факела, и вообще показалось, и все,— сказал он сам себе и пошел в дом. За его спиной дюжие егеря легко подняли волков на палках и понесли в клетки, где тем придется сидеть до натаски борзых.

Ночью, он внезапно проснулся. Рядом с ним тихо спала Фекла, Ей было жарко в натопленной спальне, она откинула одеяло со своей стороны кровати, ее красивая грудь белела в лунном свете, проникающим под прозрачное покрывало балдахина.

Как только он пошевелился, Фекла также открыла глаза.

-Ты что не спишь, Илья,— тихо спросила она,— может тебе квасу принести? Или хочешь чего другого, — и ее рука скользнула к нему в низ живота и осторожно погладила член.

-Нет Феклуша, — ответил Вершинин,— просто не спится, мысли разные в голову лезут. Вот все думаю, показалось мне или нет, вроде Николка на Шеховского сильно смахивает в молодости. Как ты смотришь на это, ведь князя не один раз видела?

-Не знаю, Илюша, я ведь его в молодости не видывала, тебе лучше знать, но сходство некоторое имеется. А к чему ты спрашиваешь?

-Да, понимаешь, мне ведь даже сегодня показалось, что Андрей собственной личностью здесь стоит, до того похож парень. Я сейчас думаю, может, я из-за этого к нему так отнесся, он то мне Андрея напомнил, а я даже сразу и не сообразил.

Может это сын его внебрачный,— несмело предположила Фекла, — мало ли на охоту он к тебе приезжал в те годы часто. Вот и сладил дело.

-Хм, а может, быть и так,— заключил Вершинин, — завтра бабку его разговорю, может старая карга и вспомнит чего.

Но сразу уснуть ему не удалось, он все крутился в постели, тогда Фекла вздохнула и опустила голову к нему на живот. Вершинин почувствовал, как теплые губы втянули в себя его естество, и тихо застонал от наслаждения.

Утром, когда он проснулся, Феклы уже в постели не было. Он вздохнул и повернулся на другой бок. Серый мрачный рассвет настраивал на продолжение сна. Но какое-то беспокойство не оставляло его. Илья Игнатьевич тяжело вздохнул и встал. Накинул шлафрок и как есть прошествовал в нужник. Выглянув в окно, увидел, как во дворе раздает зуботычины Карл Францевич, а рядом с ним стоял Николка, который был выше немаленького немца почти на полголовы.

-Ага, вот из-за чего я проснулся,— сообразил Вершинин,— мне эта схожесть покоя не дает. Он подошел к секретеру стоявшему в углу спальни и начал перебирать содержимое ящиков. Наконец в самом нижнем он нашел, что искал. В руках у него была миниатюра, на которой были изображены рядом два бравых гусара в расстегнутых ментиках и доломанах. Один из них, который был повыше ростом, держал в руках кивер, оставив открытыми кудрявые белокурые волосы.

За его спиной раздались шаги.

-Что случилось, Илья Игнатьевич? — спросила Фекла, — что ищешь, может, я помогу найти.

Вершинин, слегка покряхтывая, поднялся на ноги и показал миниатюру своей любовнице.

-Посмотри, не видишь ли здесь кого знакомого?

-Ну, вот это ты, конечно,— сообщила Фекла,— а вот это Николка? Нет, погоди, неужели это князь Шеховской? Сколько же вам тут лет?

-Э-хе-хе, вздохнул Вершинин,— давненько это произошло, как раз в Париже нас художник зарисовал. Уж тридцать лет тому назад дело было.

Он снова взял у Феклы миниатюру и, приложив лорнет к глазам, начал внимательно рассматривать изображение.

-Нет, ты только подумай! — воскликнул он,— похоже, и в самом деле Николка то его сынок будет, ну, Андрей, каков молодец! Оказывается, он у меня здесь охотился не только на кабанов и девок, но и замужних не пропускал. Все сегодня я эту старую пройду расспрошу, пусть расскажет, что там и как у них в семье было.

Тут он повернулся к Фекле.

-Послушай Феклуша, знаю, ты язык свой на замке держишь, но всякий случай говорю, никому пока ни слова не сболтни. Мало ли чего, надо остеречься.

Фекла послушно кивнула и в глубокой задумчивости вышла из комнаты.

-Надо же, что в жизни бывает,— думала она,— прямо как в поговорке из грязи да в князи. Неужто действительно деревенский дурак князем окажется?

Она хорошо узнала своего хозяина за восемь лет, которые она с ним прожила и знала, что если он решит для себя, что Николка сын его приятеля, то ни в чем другом его уже не переубедить, даже если сам Шеховской отопрется от всего.

-А чего отпираться,— мелькнула холодная рассудочная мысль,— наследников у него нет, живет одиноко, как сыч. А парень его копия в молодости, красив, умен, за несколько дней научился по-французски балакать, а она вон за восемь лет несколько слов одолела.

Хотя кто его знает, старик ведь уже, что у него в голове никто не знает.

И с этими мыслями она отправилась заниматься своими ежедневными делами.

Глафира прибралась в комнатке, и одевалась, собираясь отправиться на кухню, когда к ней быстро вошел барин, одетый только в шлафрок. Бабка рухнула на колени и чуть не стукнулась лбом в деревянные полы от усердия.

Вершинин сел на табурет около стола.

-Ну, бабка, давай, как на исповеди признавайся, кто Николкин отец? Я все знаю и так, но и ты давай правду говори.

-Ой, барин, не вели казнить, не виноватая я ни в чем! А что касаемо Николки, так матушку его твой гость в те годы на сеновал увел. Мой то Егорка в извозе был. Ну, а военный приметил бабу пригожую и уговорил. Я то и не встревала, тем более он серебра отсыпал пригорошню. А опосля понесла Анька, а ведь с Егоркой то она уже два года, как жила. Ну, мы с ней скрыли все это дело и вроде, как ничего никто не узнал. Вот только отцу Василию я покаялась на исповеди, так он на нас епитимью наложил. А господь все же разгневался на Анну, вишь, дурака то она и родила.

Вершинин слушал бабку с непроницаемым лицом.

-Так, что старая, получается отец Василий о грехе невестки твоей знает?

-Знает, батюшка, знает, как не знать.

-И получается он, зная это все, в церковную книгу запись внес, что отец у Николки — Егор Лазарев?

-Истинно так батюшка, как в воду ты глядишь, не вру нисколечко, вот крест целую на этом.