Ева-онлайн

Отстойник смотрелся (и являлся!) близким родственником, просто-таки братом-близнецом Коллектора, разве что раза в три большим — поскольку именно через Отстойник распродавали прилетающим изредка пиратам, контрабандистам и вообще кому попало то, что собиралось со всего мусорника. Так исторически сложилось — инопланетники не рвались болтаться по всем трущобам Свалки в поисках необходимого им оборудования, и добытое традиционно свозилось в одно место; клиент платит — клиент вправе выставлять условия... Во всём остальном Отстойник ничем не отличался от остальных клоак Свалки — те же убогие конуры, те же пыльные «улицы», никогда не знавшие искусственного покрытия, те же одетые в причудливое тряпьё маргиналы… Да и как ещё поселение могло выглядеть, будучи таким же собирательско-перерабатывающим рынком, как и «альма-матер» Ала? Достаточно разбираясь в поселковых реалиях, Ал остановил машину (на этот раз он решил ехать на броневике) возле местной «гостиницы» — трактир «Оазис» (на общем звучало примерно как «Курриб» — «общий» так-то язык хоть и крайне простой для изучения, предельно сухой и логичный, но похвастать ещё и мелодичностью никак не может!) считался одним из лучших, в своём роде. Не то, чтобы Ал мечтал заплатить за койку и обед/ужин (солнце уже село, и сумерки быстро превращались в ночь) пару сотен кредов, но — положение обязывало. «Искатель Ал» — это уже бренд, можно сказать! И его проживание в бюджетной ночлежке или питание «дома» будет истолковано только как скупость или опаска. И то, и другое сейчас лишнее, по расчётам Аррады… основанным на очень фрагментарной информации землянина.

На входе в заведение, в виде охранника или вышибалы (или, по совместительству, обоих сразу) торчал здоровенный мод — впрочем, скорее всего гражданский, слишком уж он весь был «раздут». В армиях такими методами не баловались, предпочитая не раскачивать и наращивать новые мышцы, а усилять и модернизировать имеющиеся. Собственно, наличие «банок» и считалось главным отличительным признаком «гражданских» модификантов, остальные показатели зависели от уровня «прокачки». Кстати, армейские моды зачастую проигрывали гражданским в каком-то отдельном показателе — как правило, именно в том, на который был сделан основной упор при производстве модификаций. Гражданские модели обычно представляли собой гипертрофированно развитую силу, или скорость, или выносливость… при традиционно убогом уровне всех остальных характеристик. Армейские — наоборот, предпочитали выдерживать «золотой баланс», акцентируя внимание на гармонику развития… так выгоднее, в конечном итоге. Но и значительно дороже… и всегда гражданские модификанты рядом с армейскими, для непосвящённых, казались непобедимыми титанами в сравнении с жалкими пигмеями-недомерками! Ал, например, рядом с этой глыбой мышц и костей под неплохой полувоенной формой выглядел непредставительным и забитым работягой с завода-конвейера. Впечатление несколько меняли комбез офицера и хорошее оружие — но гора мяса модели «охранник» всё равно смотрелась куда более грозной и представительной. Прямо перед носом Ала в парадную дверь трактира вошли богатый торговец или равноценный ему по статусу человек — в сопровождении двух охранников с тяжёлыми игольниками, которые с примкнутыми прикладами вполне могли бы использоваться как карабины.

Ал двинулся за ними, но местный «секьюрити» при входе — вдруг — потребовал сдать оружие, обещая вернуть после ухода посетителя. Ал замер и угрюмо взглянул в глаза здоровяку (включив протокол, по устоявшейся уже привычке):

— Я не оставляю оружие — никогда. Обещаю не применять его без угрозы моей жизни и достоинству, но отдавать стволы никому не собираюсь.

— Тогда я не смогу пропустить тебя в заведение, искатель. Здесь собираются приличные люди — едят, общаются, обговаривают важные вопросы и всё такое прочее; никто здесь не любит вооруженных типов… с неуравновешенной психикой!

Ал озадаченно посмотрел на охранника, насмешливо взирающего сверху вниз на стоящего перед ним, скорее всего уже несостоявшегося, клиента. Ему показалось, или мужик пытается хамить? Странно, обычно таких идиотов даже в забегаловках не держат, может, новенький? Хотя, теперь уже нет разницы…

— Слушай сюда, охранничек... Ты в чём-то прав — я искатель, и с нервами у меня не очень; поэтому делаем так — ты извиняешься за грубость и наглость, я тебя прощаю и нахожу себе другое место для ужина и отдыха. Тем более, я видел, как только что сюда вошли двое вооружённых людей, и ты не стал их даже останавливать. Согласен, или думаешь, что у тебя стальные яйца и девять запасных жизней?

Охранник расхохотался землянину в лицо, потом ткнул пальцем ему почти в нос (промазал не по своему желанию) и издевательски выдал:

— Ты, бродяга, с кем ты решил меряться?! Это уважаемый глава торговцев Отстойника, сам господин Горт Судья, такому человеку положено идти с охраной! А ты, мусорщик — здесь никто, и звать тебя никак! Проваливай, пока я тебя пинками не погнал со ступенек! — и снова заржал.

Ал скривился, потом, ускорившись до возможного предела, сдёрнул с груди игольник и короткими очередями по паре выстрелов сначала перебил козлу ноги, потом обработал руки — а когда до падающей тушки дошло, что он уже практически небоеспособен и сейчас свалится — прошёлся очередью по тазобедренному суставу, превратив в фарш низ живота и… ну, понятно. Пожал плечами, глядя на хрипящее у ног тело, буркнул себе под нос «на вид горилла, и мозги от дроида-полотёра», и потопал к грузовику. Настроение, и так поганое, испортилось окончательно; поэтому, когда из неприметной дверцы выскочили трое жлобов с игольниками в руках, на них в упор смотрело дуло бластера, игольник в левой руке контролировал полуоткрытую дверь, а сам искатель был виден «группе поддержки» только верхней частью лица и кистью руки (с бластером), всё остальное успешно прикрывал корпусом броневик. Собственно, и остановил троицу зажигательно скачущих на разборки «чирлидеров» не грозный облик сурового землянина — а всего лишь взорвавшийся перед ногами троицы минимальный импульс плазмы! Ну, какие гости — такое и гостеприимство… Голос искателя также был крайне далёк от дружелюбного:

— Ну, и чего так торопились? Сказать чего хотите? Так говорите, а то мне некогда, сейчас уезжаю искать заведение поприличнее, чем эта ваша вшивая забегаловка, где от гонора охраны посетители в двери войти не в состоянии! Или передумали? Так дверка для шавок открыта, чешите обратно в будку, и дебила своего по пути подберите — с ним я в расчёте!

— Эй, разумный, ты кто будешь, по жизни? — осторожно, но с угрозой спросил один из переминающихся с ноги на ногу бойцов, не сводя расширенных глаз с дула бластера. — Ты хоть понимаешь, на кого лапу задрал? Тебя затравят как горша, мусорщик! Под кем ходишь, ты, хукарь борзый?! — испуганный бодигард заводил сам себя, выкрикивая угрозы всё истеричнее и громче. Ал собрался было добавить в представление живости, всадив ещё пару выстрелов в песок под ногами троицы (ну, раз они группа поддержки — пускай прыгают?), однако ситуация вновь изменилась — на площадку перед «Оазисом» выкатился небольшой четырёхколесный багги с пехотным игольником на турели. Из его кабины (так себе — только от ветра да песка) выбрались двое искателей в приличных комбезах и шлемах с качественными респираторами, по-быстрому стряхнули с себя пыль и направились было к ресторанчику — однако после пары шагов рассмотрели пейзаж и замерли, схватившись за рукоятки собственных игольников! Одновременно с их, хм… осознанием, из главного входа появился импозантно одетый (то бишь — в раздельный костюм(!), а не привычных здесь глухой комбинезон) мужчина средних (на вид) лет, спустился с высокого крыльца к самому телу, тихонько скулящему на песке у ступеней (точно охранник модификант — обычный хомо давно вырубился бы от боли; да и крови с кабаняры маловато натекло, явно работа импланта серии «силовой каркас» или «физзащита»), и обратился прямо к нему, игнорируя оружие в руках «благородного собрания»:

— Ну что, Тома, доигрался? Тебе же говорили, нарваться можешь… А ты внимания не обращал, крутым себя считал? Вот тебе и объяснили, что сам по себе ты — никто! Убедился? Запомни этот урок — наш мир таков, что в нём одиночки всегда ничего не значат. Однако… такая наглость со стороны пришлого не может оставаться без последствий — к моему глубокому сожалению. — и чел с показной скорбью развёл руками, заодно повернувшись к Алу и пренебрежительно оскалившись — Эй, искатель, я понимаю, что мой человек нахамил тебе, он так часто делает… или делал — может, теперь поумнеет? Но это мой человек, мой ресторан — поэтому… положи оружие, и мы вместе подумаем, как ты будешь рассчитываться за ущерб!

— Ты уверен в том, что за хамство твоего кретина буду рассчитываться я?! — окончательно озверел Ал, давая по нейросети команду компу приготовить орудия броневика к немедленному огневому контакту и взять под прицел всех видимых живых в радиусе действия сканера. А собеседник, играя скучающего аристократа (плохо, откровенно говоря, неистребимый уголовно-трущёбный «шарм» от него так и пёр), лениво пожал плечами и ответил, вновь вздохнув в показном сожалении:

— Конечно, ты — кто же ещё? Я — известный торговец Душ Злой, слыхал? Под моей рукой полтора десятка головорезов и четыре единицы техники, а у тебя один грузовичок — да и тот, смотрю, совсем безоружный, хоть и бронированный… Ты не уйдешь живым с этой площади — если мы не договоримся, мусорный горш! — закончил он неожиданно злобно, сверкнув глазами. Ну, вот и истинное нутро портовой крысы вылезло из-под фальшивой маски «джентльмена»… впрочем, «истинные джентльмены» обычно такие и есть — крысы ещё почище любого африканского или азиатского аборигена!

Краем глаза Ал отслеживал двух приехавших, но опасности с их стороны почему-то не чувствовал — поэтому был удивлён, когда один из них вдруг шагнул вперед и выдернул игольник из кобуры. Но искатель, явно определяемый таковым по машине, качественному снаряжению и амуниции, вдруг направил на тройку охранников свой ствол, и добрым голосом, звенящим от сдерживаемого смеха и какой-то бесшабашной злости, поинтересовался:

— Злой, а ты хоть знаешь, кого ты пугать вздумал? И не полтора десятка у тебя бойцов, к слову, а всего лишь семь, да и то — вон, главный герой на песке пузыри пускает… Учти, Душ — если потребуется, здесь через минуту-две полсотни человек будет, и твоих засранцев на органы разберут раньше, чем ты «сдаюсь!» успеешь заорать!

— Шуго… я не понял — это твой человек? Чего вдруг ты решил за него вписываться? Да и сам ты, насколько я знаю, и десятка бойцов не наберешь — откуда полсотни, которыми ты меня тут пугать пытаешься? Не припоминаю, чтобы я переходил тебе дорожку, между нами споров нет — так что не лезь в чужое дело! — окрысился торговец, окончательно теряя свой напускной лоск и осторожно отступая к своим ухорезам. А Шуго вдруг расхохотался так же, как минутой назад ржал охранник, и сквозь хохот пробулькал:

— Ну, Злой, ты попал! Я не понимаю только одного — почему ты ещё жив?! Я ж тебе ясно сказал — ты знаешь, кого пугаешь?! Нет, отвечаю, это не мой человек; я просто знаю хозяина броневика, ха-ха-ха-ха! Бросай оружие, гони своих дебилов прочь и договаривайся, чем купишь свою шкуру! Или — тебе тут больше не жить, как мне почему-то кажется... Может, и успеешь удрать, но я бы не рассчитывал! Так что — последуешь умному совету?

Вместо ответа Душ, махнув рукой и одновременно падая на песок, попытался скрыться за своими бойцами — которые тут же открыли огонь! Хотя правильнее будет, «попробовали открыть» — выстрел из бластера совпал с началом движения торгаша вниз, игольник выдал очередь по ногам Злого, так что на песок тот именно что падал… А двоих его дуболомов снесло первым же выстрелом плазмы; второй — и последний — разорвал третьего бедолагу в клочья! Бластер — оружие не для дуэльных перестрелок, после него красивых шрамов на мужественных ланитах не бывает… только ошмётки тел! Станковый игольник броневика, вынырнув из открывшейся в борту ниши, коротко просвистел — и из окошка на третьем этаже здания выпал ещё один «охранник», прокатился по пологому навесу над крыльцом-террасой, и мешком осел недалеко от первого пострадавшего, выронив по пути дальнобойную гауссовку с навороченным, то бишь, привычными терминами, снайперским прицелом. В ответ на такой молниеносный разгром землянину досталось несколько попаданий обычных игл в броню грузовика… «Пять-ноль, какая боль!» — как пелось в одной популярной песенке! Смывшийся вместе с напарником при первом же выстреле под защиту собственного багги (так себе защита, конечно, но лучшей у них и не было) командир искательской компании, с опаской высунувшись обратно, зябко повёл плечами и несколько нервно вздохнул:

— М-да, как это так… Вот… Однако, быстро ты их! Эй, Ал, выходи, это я, Шуго! Дураки у нас уже кончились, кажется, тут в тебя целиться уже некому. В любом понимании кончились, ха-ха! Доигрался все же Злой... Его же предупреждали, нельзя так шутить над чужаками; да и жадность — дело вредное… М-да…

— Привет, Шуго, рад тебя видеть. — спокойно ответил Ал, засовывая бластер обратно в кобуру рюкзака. — Что, у вас такие шутки часто случаются? А то мне не очень смешно как-то, но, если другие шутники остались — готов поддержать розыгрыш.

— Да нет… это Душ дурил, надеясь на мода своего — одиночек задирал и на счётчик ставил, которые пожиже попадались. Тем и развлекался, имбецил. Только вот одиночка одиночке рознь!

— Это действительно его ресторан? — не в лад спросил Ал, думая о своих делах и параллельно оценивая случившееся — два потока мышления становились помаленьку привычными, как дыхание.

— Нет, у него там маленький пай, не больше десятка процентов! Тут вообще Грак хозяин, просто за охрану платил этому… говорят, Грак собирался совсем избавиться от такого компаньона, мешал бизнесу этот юморист — только креды тот брать не хотел! Оно тем бы и закончилось рано или поздно, ты всего лишь ситуацию… ускорил и углубил, так сказать.

Ал подошел к полуобморочному торговцу и поинтересовался у задёргавшегося при его приближении тела:

— Душ — ты чем готов купить спокойную смерть? Знаешь, я могу устроить тебе незабываемые последние дни, и даже недели…

Искаженное болью лицо торговца перекосил ужас, и он обреченно прохрипел:

— Ты — искатель Ал, собственной персоной! Ох, я, дурак… Шуго, скотина, предупредил даже, можно сказать… Может, дашь откупиться?! — с безумной надеждой спросил он, пытаясь заглянуть в глаза землянину.