| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Мне кажется, что и другое важно... — взъерошенный старательно рассматривает свои чернильные пальцы, но его голос почему-то слышней других, — многие ли готовы признать, что они не знают, к чему их поступки приведут? А если и знают, что они вредны, то отступятся ли? Если это выгодно им. Отче? Вам плохо?
Плохо ему... Поздновато каяться решил, поздновато... еще лет сто назад у магов был шанс... даже лет семьдесят... и даже пятьдесят...
Но сейчас поздно, поздно, поздно!
Ничего не вернется, он не позволит! Ныне он Провозвестник, и никто не смеет...
— Отче...
Что? Ах, да. Тишак.
Проводник с усилием сплел дрожащие пальцы в благословляющий жест:
— Милость богов с тобой, чадо.
Что же делать? Проклятье всем богам, что сейчас делать?!
Сокровенное.
А Звезда снова, как многие вечера до того, собралась вместе. Вместо костра теперь была лампа на потолке, вместо охапок травы и ряднины — мягкий диван и не менее мягкие подушки. А вместо грубых глиняных чашек с самодельной росписью — изящные чашки с инеистым узором. Но отвар трав, как всегда заваренных Латкой, был по-прежнему вкусным и горячим. И по-прежнему хорошо им было вместе — и говорилось вместе, и молчалось.
Сегодня — особенно хорошо.
Они уже не просто беглецы от Ордена — нет, в этом поединке наконец-то можно засчитать себе первую, пусть и невеликую пока, победу.
Ордену не скоро удастся успокоить Алту... Когда Дан и Син в последний раз покидали мятежный город, на улицах никто не стеснялся кричать о гневе божьем, павшем на "синерясых". Ночные пожары, уничтожившие орденские храмы и крепость, были наглядными свидетельствами божьего гнева. А Тир и прозрачный дракон... да кто их заметит?!
А потом рухнула и башня.
Та самая, которая высится в каждом большом городе — символ Опоры, кою являет собой Орден, проводя в мир божью волю. Рухнул символ так же, как те крепости, о которых уже несколько дней ходили упорные слухи...
Дальнейших знамений народ ждать не стал — и четвертый храм (почему-то не удостоенный в ту ночь внимания Тира) запалил уже самостоятельно.
Несколько дней орденцам будет не до пропавших магов. А там разберемся...
— Как они?
— Кто? — Клод трет усталые глаза. — Хотя не важно. Все равно спят все. И маги, и немаги... Непросто будет.
Дан ловит намек на лету:
— С магами? Погорячился я малость, конечно... но раз подвернулась такая возможность, как тут мимо пройдешь?
— И ничего не погорячился! — тут же кидается на защиту Латка. — Любая помощь Дару на отдачу, а им, бедным, и так терпеть пришлось долго. Если б не ты... если б не вы...
Девчонка вдруг встает, одним движением перебрасывает за спину слегка растрепанную косу и, прежде чем Дан успевает опомниться, неловко целует его в щеку. И спокойненько, будто и не полыхают у нее щеки, пристраивается рядышком. Даже голос не дрожит. Почти.
— Вот, — решительно заявляет этот голос. Но до конца выдержать характер и "выражать достоинство и невозмутимость" у нее, конечно, не вышло, иначе какая бы она была Латка? — А... ну... Кому еще чаю?
Но чаю Звезда решительно не хочет — слишком интересно смотреть сейчас на смущенную Латку и порядком ошеломленного Дана. А те сейчас ничего не видят и не слышат — пушинка за пушинкой, сгорающие в пламени времени, принадлежат только им, только им двоим.
А потом златоградец неловко улыбается — и как же это непохоже на его обычную ослепительную улыбку! И берет руку девушки в свои...
— Вот... — отзывается он. — Вот так.
Кажется, слова у Дана — завзятого шутника, никогда не лезущего в карман за этими самыми словами, вдруг взяли и кончились. Неожиданно.
Марита только вздыхает. Дорогая подруга неисправима. Ну вот кто так признается, а? Хотя жизнь не романсеро, и если Дану нравится... а ведь нравится, видно же. И хотя пара всего лишь держится за руки, от них хочется отвести взгляд. То, что сейчас между этими двумя — не для всех.
— Я тоже согласен, что освобождение магов было хоть и не запланированным, но правильным, — милосердно отвлекает внимание на себя понимающий Клод. — Физически их вылечить довольно просто. Вот с тем, что в душе, будет нелегко. Но если получится воссоздать то, что вылечило Арката... Аркат, ты как, попробуешь?
Бывший безымянный сидит на полу, привалившись к дивану — отчего-то именно здесь ему уютней всего. Марита махнула рукой на этикет, и теперь его чашку с блюдцем просто пристраивает поближе к краю стола, чтоб легче было достать.
— Попробуем. Способность настраивать технику... ну, амулеты... должна прорезаться у кого-то из нас в ближайшее время. Скорей всего, у тебя. А копировать эту технику мы и сейчас можем начать.
— Решено, — кивает очнувшийся Дан, и отчего-то перед глазами Звезды встает длинная-длинная вереница пленных магов, которым явно угрожает скорое освобождение в лице одного очень серьезно настроенного златоградца. — Подождем этой способности. А потом?
— Потом будем пробовать лечить.
— Нет, я вообще. Что делать будем, Звезда?
Тон был легкий и шутливый, но даже Ансельмо уже успел понять, что маг из Златоградья привык легко говорить о трудном. А о самом трудном — шутя.
— Помогать? — полуспросила-полуответила Латка.
— Конечно, солнышко. А еще?
Короткое молчание обдает холодком и негромко падает в это молчание одно слово:
— Орден.
— Ему пока не до нас, — несколько отстраненно замечает Аркат. — Крепости — раз. Недовольство людей — два. И еще внутренние разборки.
— Это ненадолго!
— Ну, сами они никуда не денутся, это точно! Вопрос — нам-то что делать? У кого есть идеи?
— У меня, — Клод греет руки о чашку. — Думаю, как раз та, на которую ты, Дан, хочешь нас навести. Если я, конечно, не ошибся.
— Ну-ка?
— Учиться.
И снова тишина, которой очень не хватает треска веток у ночного костра. И непонимающие взгляды. Кажется, Клод не ошибся, но как же это нежданно! Учиться? Они ведь уже дрались, вступили в бой, у них первая победа! Крепости Ордена рушатся, магов, как выяснилось, можно попросту выкрадывать. Они, наверное, могли бы победить Орден прямо сейчас, в ближайшие дни или недели...
Ведь смогли бы?
— Воровать магов трудно, но поставить их на ноги — еще трудней, — пояснил свою мысль Клод. — А что они сами по себе, вот такие, могут натворить — объяснять надо?
Объяснять было не надо. Первый аргумент в защиту учебы лег на чашу весов.
— Мы еще даже не закончили формирование как Звезда, — Аркат, как всегда, старался говорить очень ровно и спокойно. — У вас не прорезались сопутствующие дары. Син, например, скорее всего будет способен летать. У Латы вслед за растениями может прийти талант договариваться с птицами и зверями.
— Ой! Я еще и про растения не все выучила! — испуганно ахает Латка. — Со зверями...
— Так она уже умеет! — фыркает Дан. — Лата, солнышко, у тебя же единственной есть боевое животное вида кот серый, домашний.
— Мррррряу!!!
— Прости, старик, не хотел обидеть. Кот серый, боевой. Так сойдет?
— Муррр.
Лучи хихикают, наблюдая эту дивную беседу, и "серому, боевому" перепадает пара кусочков сыра, печенье и копченая рыбка, попавшая в сокровенное какими-то неведомыми путями... а переговорщику шутливый подзатыльник, но он перехватывает занесенную руку и обезоруживает агрессора поцелуем в запястье...
— Короче, Лата тоже за учебу, да?
— Ага.
— Син?
Бывший раб хитрить не умел и не хотел.
— Мне не понравились горящие дома в твоем городе, Тир. Гнилое надо уничтожать, чтоб не заразилось здоровое, но плохо, когда огонь трогает и то, что не должно было умереть. Я бы хотел знать, как делать правильно.
— Я согласна с Сином, — чуть быстрее, чем ждали, ответила Марита. И она действительно была согласна. Он прав. А еще... у него так светится лицо, когда он видит ее поддержку...
Взгляды лучей скрестились на Тире. Тот усмехнулся:
— Еще недавно я больше всего на свете мечтал уничтожить Орден. Каждого синерясого, каждого черняка! Но Орден — это не только такие, как Лисий, Вешент или — прости, Аркат! — отче Мустафир. Это еще такие, как Стимий и Ансельмо. Так что... мне бы тоже не хотелось, чтобы "огонь трогал то, что не должно было умереть", правильно говоришь, Син. Если есть такая наука, Аркат, я бы выучил.
— Есть. Только их несколько.
— Значит, выучим несколько. Дан, а не скажешь, с чего тебя-то обуяла страсть к учебе? Да такая, что ты и нас решил, как выражается Клод, "навести на мысль".
Тот запускает пальцы за ремень. Потом отпускает ремень и ерошит волосы... и Звезда с изумлением понимает, что Дан смущен!
— Ладно, получай страшную тайну. Я... испугался.
— Чтоооо?!
— Ты?!
— Ха!
— Мне не понравилось то, что рассказал Аркат. Я правда испугался. Получается, что весь прежний мир уничтожил один дурак-идеалист с недоученными мозгами — Михел-Михель. Да, ему помогли потом, орден этот сформировался из ошалевших от безнаказанности ублюдков... но начал-то он! И он реально хотел хорошего, по его понятиям, а не плохого, только не знал, к чему эти его намерения приведут. И знаете, ребята, мне что-то не захотелось быть таким Михелом...
— Ну что, ж, Звезда. Похоже... нас ждет много работы?
— Приводить в порядок магов!
— Пристроить наши семьи в безопасное место!
— Следить за Орденом!
— Осваивать "технику"!
— И...
— ... учиться! — дружный хор голосов.
— Принято!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
