Любовь и Тайны Лысой Горы

Друид моргает, словно только сейчас заметил воинов, которых успел исцелить и смотрит растерянно, почти детским взглядом. В нем столько невинности. Вперед выступает начальник замковой стражи, берет мальчишку за локоть и ведет к королю. Барон уже поднялся и стоит перед своим господином с опущенной головой, а Аль смотрит на него без призрения, с сочувствием, или затаенным возмущением. не смертной обидой, нет. А именно возмущением.

— Что не так с твоей дочерью?

— Моя жена была друидкой, — отвечает барон, переведя взгляд на мальчишку, что спас его вовремя брошенной фразой. — Я помню тебя, Керь Алыйцвет, твой учитель сказал мне в ту ночь, что он никогда бы не смог спасти ни мою жену, ни дочь. И когда я спросил, как же тогда выжила моя новорожденная девочка, он показал глазами на тебя, спящего, свернувшись калачиком в моем кресле. Я помню тебя.

— Я тоже... вас помню, — Керь запинается, только сейчас ощутив слабость. Его ведет, перед глазами все расплывается, но вовремя подхватывают уже знакомые сильные руки.

Аль говорил, отчаявшись дождаться ответа. Глаза Керя были открыты, но он, отвернувшись и глядя в сторону, безучастно лежал на кровати, на которую бережно, как великую драгоценность, он его опустил. А король рассказывал ему обо всем.

— Это придумал еще мой дед, осознав, что как бы маги не пытались доказать обратного, их все равно будут винить во всех смертных грехах и сжигать на кострах до того, как поспеют королевские судьи, чтобы разобраться что к чему. И тогда он решил, что переломить мнение толпы можно лишь жесткими, беспринципными методами. И была развязана первая Охота на Ведьм. Их запрещалось судить всей деревней или уездным городом, а вменялось отправлять на Лысую Гору, где с ними разберутся уже по-настоящему. Вот после этого и поползли слухи, один страшнее другого, правда, о том, что их распространяли сами колдуны, ведьмы и маги, отпущенные с Лысой Горы не только с новыми документами, но и с дипломами различных сословий и профессий, простым людям знать было вовсе не обязательно. На самом же деле даже все короли этой страны происходят из древнего магического рода, потомки которого оказались достаточно разумными, чтобы продолжать дело предков. Да, знаешь ли ты, — не выдержав его молчания, Аль склонился над ним и, схватив за плечи, потряс, взгляд друида остался пустым, и король в бессилии уткнулся лицом ему в грудь, так и не убрав руки с плеч. — Что каждый второй священник, это маг. Сильный, проверенный, способный на настоящее чудо, если в этом будет необходимость. Но, если бы он был представлен, как волшебник, его бы магия было воспринято совсем иначе, чем когда объявляется даром небес, не согласен?

— А друиды? Нас никогда не жгли на кострах.

— Я просто искал тебя.

— Да? — Керь запустил пальцы ему в волосы, и заставил поднял голову. — Слышал, в сентябре в Городе под Рекой прямо на площади вырос яблоневый сад?

— Да, конечно. Говорят, горожане даже успели собрать урожай.

— Это был погребальный подарок моего учителя. Нас пришли схватить, но он боялся не за себя, за меня. Он спас нас, и умер у меня на руках, когда мы оказались с лесу. Ты просто искал меня?

Король замер. Взгляд его застыл, словно приклеившись к лицу друида, а тот тихо вздохнул, прикрыл глаза ресницами и снова отвернулся. Руки безвольно упали вдоль тела, скользнув по не бритым щекам.

— Ты... поэтому ненавидишь меня?

— Нет, — в ответ Керь покачал головой и горько улыбнулся, — Я просто считаю низостью с твоей стороны так обманывать свою жену и... себя.

— В чем я обманываю себя, объясни?

— В том, что в детском, глупом увлечении пытаешься рассмотреть нечто большее. — Он снова открыл глаза и посмотрел на него, — Это не любовь, Аль. Оно того не стоит. Не стоит твоих мук.

— Позволь мне самому решать, какую цену я готов заплатить за тебя, — холодно бросил король и поднялся с кровати.

Керь перевернулся на бок и поджал колени к груди. Ему было больно. Нет, уже не из-за боли, которой был наполнен замок до того, как он покинул свою комнату впервые за долгое время. А оттого, что он и сам не знал, что чувствует к мужчине, что так настойчиво добивается его расположения. Но ответить ему взаимностью он точно не мог. Потому что просто не сумел бы простить себе самому ложь, на которую обречет и его, и себя. Не сможет и все. Он ни разу не видел королеву, но слышал от воробьев, в большом количестве живущих под крышей Восточной Башни, что она юна и прекрасна, как нежнейшая роза, ставшая украшением сада. И этого ему вполне было достаточно, чтобы не желать ей той участи, на которую обрекло бы ее его согласие. Поэтому он снова и снова отталкивал Ала, раз за разом лишая надежды, но тот все равно не желал его отпускать.

— Сделаешь мне массаж? — раздалось уже от двери.

Керь вздрогнул, он было решил, что король уже ушел. Друид повернулся и приподнялся на кровати.

— Что?

— Я устал махать мечом, — в глазах Аля появился влажный блеск и неуверенность, похожая на робость, — У меня плечи затекли. Разомнешь?

Керь заколебался. Хотел отказать, но неожиданно кивнул. Король, не веря, просиял, и, подойдя, опустился на кровать спиной к нему. Керь придвинулся ближе, зажмурился и, прежде чем положить руки ему на плечи, обронил, не сумев скрыть насмешку в голосе.

— Ты хоть бы кольчугу что ли снял, я же не кузнец какой, правда?

— Правда, — в голосе короля появились не слышанные ранее друидом нотки, он встал, быстро стянул через голову кольчугу, за ней на пол полетела и рубашка из плотной ткани, пропитанная потом насквозь.

Керь поморщился. Аль заметил и виновато улыбнулся.

— Если не хочешь...

— Просто сядь, — приказал друид и король подчинился.

Мальчишка положил руки ему на плечи, склонился к затылку и неожиданно что-то прошептал на певучем, незнакомом магу языке. И Аль почувствовал, как по коже волной прокатывается легкое покалывание, магия друида очистила и придала сил. Он улыбнулся, не поворачивая головы, и блаженно зажмурился, как только Керь приступил к массажу.

— Керь? — позвал он через какое-то время.

— Что? — отозвался тот, продолжая сосредоточенно разминать ему плечи.

— Я не насилую детей. Честно. Я и взрослых-то не насилую. Понятие не имею, откуда у барона взялись такие мысли.

— Я... знаю.

— Знаешь?

— Мой учитель сказал как-то... — мальчишка замялся, он привык считать старика самым мудрым и честным человеком на всем белом свете, и ему до сих пор было неприятно видеть подтверждение ошибочности некоторых его теорий.

— Керь?

— Он сказал ему, когда думал, что я не слышу, что девочка родилась сильной, её легко примут в Круг Танцующих у Костра. Но лучше бы ему все же не дать её дару развиться, так как, если узнает король, но непременно отдаст на потеху сыну и его дружкам.

— Что? — Аль резко запрокинул голову, упершись лбом ему в солнечное сплетение, и посмотрел на него снизу вверх. Керь перевел взгляд на противоположную стену.

— Я не знаю, почему он так считал.

— Но хоть знаешь, что я бы никогда, даже у юности так не поступил бы?

— Теперь... знаю.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул король и встал, друид остался сидеть на коленях. — Спасибо, что не позволил этому безумству распространиться со скоростью пожара, — пробормотал Аль и нерешительно протянул руку к его лицу. Керь не стал отталкивать его, и пальцы заскользили по щеке, перебрались на висок, с него в светлые, льняные волосы. — Если что-нибудь хочешь, только скажи, я умею быть благодарным.

— Отпустишь меня? — зеленые зрачки сузились. Рука короля замерла.

Он колебался, зная, что мальчишка не вернется. Но все равно прошептал.

— Если ты хочешь уйти, да.

В глубине души он надеялся, что тот улыбнется, обнимет его и попытается успокоить, сказав, что уедет всего лишь на какое-то время, но не навсегда. Не дождался.

— Хорошо, — кивнул друид и удовлетворенно вздохнул. — Я уйду сегодня.

— Почему... сегодня? — запнувшись, уточнил король.

— Потому что ты очень вовремя успел со своим предложением, я бы никогда не попросил сам.

— О чем ты?

Черные глаза друида медленно закрылись.

— Я не могу слишком долго жить в четырех стенах. Завтра мое сердце в это время уже перестало бы биться.

— Но почему ты мне не сказал?

— Потому что ты не спрашивал, — припечатал Керь и встал с кровати, — Мне нечего собирать, поэтому я ухожу прямо сейчас.

— Но...

— Ты обещал.

— Я не отказываюсь. — Взяв себя в руки, решительно подтвердил король и внезапно притянул его к себе, целуя в губы.

Он не ждал ответа, просто хотел на прощание еще раз в этой жизни почувствовать вкус бесконечно долго манящих губ. Но Керь ответил. Сам не понимая, что творит, закинул руки ему на плечи, отклонился назад, позволяя королю, что был выше его почти на голову, целовать себя так, как тому этого хотелось. Страстно, напористо, нетерпеливо.

— Хватит! — он опомнился не скоро, но все же нашел в себе силы оттолкнуть его от себя.

Тяжело дышали к тому времени уже оба.

— Керь?

— Просто отпусти меня, Аль.

— Ты... вернешься? — он не хотел его спрашивать, не желал демонстрировать свою слабость, которая давно уже была сродни зависимости, но все равно спросил.

— Я не стану ничего тебе обещать, — покачал головой друид и вышел из комнаты.

Король еще какое-то время стоял неподвижно, глядя на закрывшуюся за его спиной дверь, а потом шагнул к кровати и упал лицом в подушки, вдыхая запах мяты и лаванды, его запах, Керя. Он знал, что тот не придет назад.

Керь не смог не вернуться. Проблуждал по окрестным лесам несколько суток, призвал специальным посвистом Белый шум, который примчался счастливым и радостным, оттого, что друг вернулся живым и здоровым. И они вместе доскакали до того самого леса, постояли возле старой липы, ветки которой даже почками еще обзавестись не успели, Керь приложил ладонь к морщинистому, грубому стволу, прислушался и так и не получил ответа, почему этот лес решил обручить его именно с ним. А потом он вернулся.

В Замке на Лысой Горе гремел на всю округу бал. Он прошел через ворота неузнанным, поднялся в замок, замер у колонны, наблюдая за наряженными гостями и королем, что сидел на своем парадном троне и улыбался придворным, пустыми глазами скользя по их веселым, радостным лицам. Он казался таким одиноким и потерянным в этот момент, что Керь не знал, как ему удалось удержаться и не шагнуть к нему, не выдать своего присутствия. Он хотел уже уйти, но неожиданно пальцев коснулась чья-то рука, он резко обернулся.

— Здравствуй, Керь, — ему мягко улыбалась юная дама в нарядном, темно-зеленом платье, на голове у нее сверкал изумрудами в свете свечей золотой обруч. Он узнал её, недаром так часто за время своего заточения в замке смотрел на мир вокруг глазами воробьев.

— Здравствуйте, госпожа королева, — склонился в поклоне друид, а, когда распрямился, увидел, что та сморщила носик.

— Пожалуйста, давай без официоза. — Взмолилась она и выглянула из-за его плеча, посмотрев на мужа, тот их обоих даже не видел, — Ты не составишь мне компанию? — обратилась она к друиду снова. — Я давно хочу с тобой поговорить.

— Да, конечно, — кивнул Керь, у которого просто не получилось ей отказать.

Они вышли из зала и, пройдя по коридору и несколько раз свернув, оказались на небольшом, открытом балконе. Королева оперлась о перила, а друид остановился у входа, прислонившись спиной к стене.

— Знаешь, — начала королева после длительной паузы, взгляд её был обращен к звездам, завораживающе ярким сегодня, — Мне больно смотреть на то, как ты его мучаешь.

— Простите? — друид растерялся, не зная, что на такое можно сказать.

— Он ведь на самом деле любит тебя.

— Ваше Вел...

— Пожалуйста, называй меня просто Нита, — попросила она и обернулась через плечо. Её улыбка была приветливой, но никак не грустной.

Керь отстранился от стены и подошел к ней, встав рядом и тоже опершись локтями на перила балкона.

— Я тебя не понимаю, Нита, — честно признался он.

— Ты думаешь, что я люблю своего мужа? Нет. Я его уважаю, у нас более чем дружеские, по-настоящему, доверительные отношения, но клянусь тебе, между нами нет любви. Я лично, по крайней мере, на нее просто не способна, а его сердце уже занято, причем полностью и безвозвратно. Он сделал правильный выбор, согласившись на мое предложение о брачном союзе, выгодном нам обоим. Понимаешь? Мы друзья, но не возлюбленные.

— А ребенок, которого ты носишь под сердцем?

— Разумеется, его. Я королева, ты же должен понимать, мой долг не в том, чтобы любить своего мужа, и даже не в том, чтобы его во всем поддерживать, хотя я Аля поддерживаю полностью во всех вопросах, а в первую очередь в том, чтобы родить жизнеспособное потомство, продолжить королевский род. Но, знаешь, пожалуй, я все же солгала, сказав, что не способна любить. Я люблю, своего... нет, нашего, будущего малыша я уже сейчас люблю. И я... если бы ты согласился... я понимаю, что не в праве вмешиваться в ваши отношения друг с другом, но я надеюсь, что вы и сами со всем разберетесь со временем. Но я бы очень хотела попросить тебя, чтобы именно ты... — она запнулась вновь, подбирая слова, закусила губу, вскинула глаза на потрясенного её откровениями друида, и все же продолжила, — Я бы хотела, чтобы именно ты принимал роды и присматривал за мной... за нами с малышом...

— Ты... правда, этого хочешь?

— Да, — решительно кивнула королева.

А Керь не смог ей отказать.

— Хорошо, — с улыбкой кивнул он, и она в порыве чувств обняла его, а он поднял руки, отвечая на объятия, и вздрогнул, услышав сбоку холодный голос.

— И что здесь происходит?

Они выпустили друг друга из объятий и с одинаковым выражением недоумения на лицах посмотрели на своего короля.

— Думаю, мне все же не стоит перенапрягаться, — проворковала Нита, — Я пойду в опочивальню, а вам, как мне думается, нужно поговорить.

И она ушла. Казалось, Аль даже не заметил этого. Он смотрел только на Керя, а тот не знал, что ему сказать.

— Знаешь, — голос короля прозвучал зло и все так же холодно, — Я так много раз представлял себе момент твоего возвращения, пусть и был уверен, что назад ты уже не вернешься, но я даже предположить не мог, что, когда это случиться, застану тебя в объятиях моей жены.

Зеленые зрачки друида сузились, он в несколько шагов оказался возле него. Король прожигал его взглядом, и был так занят своей собственной болью, что, не смотря на всю выучку, не успел среагировать, когда в скулу впечатался кулак. Его голова резко мотнулась в сторону, он замер, а потом медленно повернулся обратно. Глаза мальчишки жили внутренним огнем.

— Интересно, и кого из нас ты сейчас ревнуешь? — прошипел он, не отстраняясь.

— Тебя, доволен?

— Нет, потому что Нита не заслужила такого твоего мнения о ней. Если она твой друг, значит, не может предать, или ты её таковой уже не считаешь?