|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Про совращение и прочие прелести жизни
— А вы меня фто же... — пробурчал Артемон, заглатывая вкуснейшие булочки с кремом, которые им прямо в спальню принесла не весть откуда взявшаяся в безлюдном замке опрятная служанка, безликая, как тень. Но увлеченный ночным завтраком оборотень на нее даже внимания не обратил. Иначе непременно заинтересовался бы, откуда она здесь и почему сквозь нее предметы видно?
— Фто же? — заинтересовался Мальвинель, устроившийся на той же просто огромной кровати, застеленной черным, меховым покрывалом, и уплетающий за обе щеки все те же пирожки с воздушным кремом и запивая теплым молоком.
— Совращать софсем не собираешься? — полюбопытствовал оборотень, так толком и не прожевав, и даже хвостом выжидательно завилял.
— Как это совращать? — живо заинтересовался Мальвинель и покосился на развалившегося в глубоком кресле Кара Басса, медленно потягивающего из высокого, прозрачного бокала, темно-бардовую жидкость, в которой более сведущий Артемон распознал вино. А Мальвинель таким тонкостям просто не придавал значения. Он пробовал эту виноградную штуку, не понравилось, было кисло и горько. Поэтому тут же потерял к вину всякий интерес.
— Ну, как-как, — проворчал оборотень уже более внятно, — Вы же темные, вам видней...
— Ну, может и видней, — озадаченно отозвался Темный Властелин. Протянул руку и поскреб Артемона за ухом, тот сначала опешил, а потом чуть ли не заскулил от удовольствия и куда интенсивнее завилял хвостом.
— И повыше, пожалуйста, — попросил он, подставляя голову под руку Властелина. Тот просиял.
— Моня, ты такой здоровский! — восхитился Мальвинель.
— Почему Моня? — возмутился оборотень, но Властелин смотрел на него такими чистыми, сияющими глазами, что просто сил не было с ним ругаться.
— Потому что мне так нравится, — безапелляционно заявил тот и быстренько вернул разговор в прежнее, куда больше заинтересовавшее его русло. — Так что там с совращением? — посмотрел он при этом уже на своего военкома, который хитро прищурился, разглядывая его сквозь призму стекла.
— А что с ним? — обронил Басс, переведя взгляд на оборотня, разомлевшего от еды, тепла и ласки.
— Ну, как же, вы же темные, — оживился тот, — Вам по штату положено совращать меня тут.
— Ну, положен, не положено, не знаю, — протянул Мальвинел задумчиво, — Но вы мне так и не ответили, совращать — это как?
— Ну, целовать, там, я не знаю, — растерялся тоже не очень опытный в таких делах Артемон, а потом спохватился, вспомнив, и почти с обвинением в голосе заявил, — Вон ты же меня тогда в зале с битой посудой совращал прямо у всех на глазах!
— Да? — недоверчиво протянул Мальвинель. — А я думал, я тебя просто целовал, нет?
— Вот именно, что целовал!
— Тебе что, не понравилось?! — возмутился Властелин, но наткнувшись на непонимающий взгляд и поджатые губы Артемона, растерялся и почти жалобно пробормотал, — А вот Бассу нравится. Когда я так делаю, это он меня научил. Я думал, что и тебе понравиться...
— Ну, — оборотень смущенно засопел и отвернулся, признаваться ему явно не хотелось, но огорчать Мальвинеля не хотелось еще больше, что-то было в этом Темном Властелине трогательное и почти детское, то, что просто не получалось предать, — Понравилось, — с трудом заставил он себя признаться.
— Правда? — недоверчиво уточнил Мальвинель, и даже на коленях привстал, заглядывая ему в глаза. — Правда-правда?
— Угу, — буркнул оборотень, которого неугомонный Властелин окончательно вогнал в краску, и как-то не ожидал, что тот так рьяно кинется ему на шею.
— Здорово! — воскликнул Мальвинель и тут же полез целоваться, обвив руками за шею. И Артемон очень быстро забыл и про недоеденные пирожки. И про мужчину в кресле, все еще с любопытством наблюдающего за ними. Правда, о последнем, уж точно забывать не стоило.
— Басс, иди сюда, — требовательно бросил Властелин, оторвавшись от оборотня и посмотревший на главнокомандующего с осуждением во взгляде.
— Зачем? По-моему, вам и вдвоем не плохо, — с нарочитой задумчивостью отозвался тот.
— Но я хочу и с тобой тоже!
— Что? Совратиться? — не вовремя встрял Артемон. За что и получил от Кара Басса укоризненный взгляд. Стушевался и замолчал.
— Так все же — не выпуская хвостатого мальчишку из объятий, протянул Властелин, — Совратиться — это как?
— Пойти дальше поцелуев. — Не отрывая взгляда от его лица, услужливо пояснил Басс.
— Да? А можно пойти дальше?
— Нет, — отрезал военком, зная, что Властелин сразу же потребует обратного.
— Но я хочу!
— И я! — совсем захмелев от всего происходящего, вякнул ему вдогонку Артемон.
Кара смерил их обоих долгим взглядом и поднялся из своего кресла.
— Нет, — повторил он и ушел.
Мальвинель моргнул раз, другой, на третий вскочил с кровати и кинулся за ним. Артемон озадаченно поскреб за черным ухом, вздохнул и решил, что пока эти двое будет там определяться, совращать его тут или нет, он и поспать успеет. На мягкой кровати после почти двух недель пути и ночевок где придется, так сладко спиться.
— Не смей бросать меня! — воскликнул Мальвинель, нагнав Кара Басса на верхней смотровой площадке любимой северной башни.
— Разве я бросаю? — отозвался тот, стоя к нему спиной и не поворачивая головы. Он смотрел на темный горизонт, но вряд ли видел хоть что-нибудь из раскинувшейся перед ним панорамы.
Мальвинелю стало страшно. Он всегда пугался, когда вечно улыбающийся и подтрунивавший над всеми Басс становился пугающе серьезным и грустным. Мальчишку Властелина затрясло. Он шагнул к нему, обхватил руками вокруг талии, вжался лицом между лопаток.
— Не уходи, — попросил он почти жалобно, — Я не хочу... снова один, без тебя, это... так страшно.
— Ну, с чего ты взял, что я хочу уйти? — резко повернувшись к нему, спросил Басс, подхватил на руки и, развернувшись обратно к каменным зубцам башни, посадил между двух из них. Так их лица оказались почти на одном уровне. Но Мальвинель все равно запрокинул голову и призывно приоткрыл губы. Нежные, мягкие, влекущие, но... недоступные. Кара коротко вздохнул и отвел печальные глаза в сторону. Мальчишка заволновался.
— Ну, что опять не так? — в привычной манере капризной барышни, протянул он. — Я ведь так стараюсь, а ты...
— Не нужно стараться, Нель, — мягко улыбнулся ему мужчина. — Просто будь собой.
— Я и есть!
— Нет. Сейчас ты притворяешься.
— Да неужели? — взвился Властелин. — Не хочешь мне рассказывать, сам все узнаю, ясно?!
— Ясно, ясно, — покивал Кара и отступил на шаг.
Мальвинел, гордо вскинув голову, резко соскочил на каменный пол и бросил на него возмущенный взгляд. Он терпеть не мог, когда в жизни что-нибудь было не по его. Ему не нравилось чувствовать себя глупым и непонимающим каких-то очень простых для других вещей. Но Басс периодически вел себя с ним так, что становилось и жутко, и сладко от осознания, что пусть не всегда, но кому-то он все же нужен.
Мужчина улыбнулся, протянул руку и провел пальцами по его щеке.
— Ты еще мал задумываться о таких вещах, как совращение, — обронил он так, словно был сейчас не здесь, а где-то далеко в своих мыслях.
— Мал? — очень тихо прошептал Властелин, уже потянувшийся в прикосновению, но резко застывший от услышанных слов.
— Да, — подтвердил Кара Басс так же отстраненно, словно говорил сейчас вовсе не ним, а с кем-то другим.
Это стало последней каплей. Мальвинел взорвался. Резко ударил его по руке, отскочил, вздернул подбородок, бросил.
— Хочешь, чтобы я был взрослым, да? Хочешь? Я буду. — И бросился прочь.
Кара растерянно моргнул, кинулся за ним, но на винтовой лестнице мальчишка Властелин, не долго думая, нырнул в стену, уходя в портал. И спешить стало без надобности. Теперь он мог быть в любой части замка, и хорошо еще, если не за его пределами. В том, что Нель, даже после бурной ссоры, может сбежать во внешний мир, Басс очень сомневался, Темные Властелины всегда были домоседами по натуре своей. Иначе с их силой им бы уже давным-давно принадлежал не только этот мир, но и парочка близлежащих. Но со взрывным характером мальчишки надо было что-то решать. Правда, Кара за почти полтора года знакомства, так и не смог выработать единую стратегию поведения с ним, хотя раньше гордился именно этим умением, всегда находить общий язык с теми, кто по тем или иным причинам оказывался ему нужен. Мальвинель же, что удивительно, очень быстро стал не просто нужен, а необходим. И это смущало вольного менестреля, время от времени берущего заказы на устранение нежелательных для определенного круга господ личностей.
Одним из таких заказов и стал для него Темный Властелин, поселившийся слишком близко к столице Империи, но, не трудно догадаться, что задание свое он провалил. И в первую очередь отлучался не за "собачкой" и не за тем, чтобы можно было привести заскучавшему Нелю в качестве игрушек команду незадачливых идейных светлых, а затем, чтобы наконец подчистить хвосты, оставшиеся от недалекого прошлого. Он бы мог еще долго с этим тянуть, в конечном итоге, в Цитадели Властелина его бы никто искать не отважился. Но однажды утром, проснулся с мыслью, что не намерен возвращаться к прежней жизни. И, перебирая в пальцах светло-голубые локоны мирно спящего на его груди мальчишки, который вот уже несколько месяцев сам забирался к нему в постель, утверждая, что погреться, он понял, что уже никогда не сможет покинуть его. Слишком много тепла и уюта привнес в его кочевую жизнь этот мальчишка.
Тогда он и начал не просто порой обнимать его и позволять оставаться на ночь, но и целовать. Мальвинель сначала все понять не мог, зачем это нужно. И это несколько выбивало из колеи уверенного в своих действиях и порывах мужчину. Но мальчишка быстро проникся, и очень скоро начал сводить все к поцелуям при каждом удобном и не очень удобной случае. Но, не смотря на всю пылкость и порывистость, и не взирая на относительно, в рамках жизни Властелина, юный возраст, тело его оставалось глухо к ласкам. И это порой смущало, а порой и раздражало, причем неимоверно. Ведь сам Кара все чаще зажигался словно свечка, стоило малышу взобраться к нему на колени и потребовать свою долю тепла и ласки. Но, если Нель не реагирует, возможно, дело вовсе не в том, что он не осознает своего влечения, а в том, что ему вся затаенная страсть, медленно, но верно, накапливающаяся в душе менестреля, и не нужна вовсе. Что тогда?
Размышляя так, Кара медленно спускался по бесконечной винтовой лестнице. В душе неожиданно стало пугающе пусто и холодно. И очень хотелось пить. Поэтому в первую очередь он направился на кухню, где один из призраков замка уже ждал его с бокалом чистейшей родниковой воды. На самом деле разумные замки, чьи споры разносили по свету, хитрые Властелины, давным-давно заключившие с ними договор на взаимовыгодных условиях, были очень удобным жилищем, всегда предугадывающим желания Властелина и гостей, которых тот одаривал особым к себе расположением.
— Так, — протянул Мальвинель, врываясь в спальню, — А ну хватит дрыхнуть, — заявил он и забрался на кровать к мирно сопящему во сне оборотню. Потряс его, на что тот, дернул ухом, заискивающе повилял хвостом, и жалобно протянул, не открывая глаз.
— Ну, пожалуйста, еще чуточку... я не хочу идти совращаться...
— Что значит, не хочу?! — взвился Властелин, — Сначала, понимаешь, на рассказывал всяких интересностей а теперь в кусты? Ну, уж нет. А ну признавайся!
— В чем? — протирая глаза рукой и сладко зевая, уточнил все еще заспанный оборотень.
— Что значит совратить? — потребовал Мальвинель, сидящий возле него на коленях. Глаза его при этом замерцали потусторонним светом, но в миг смутившийся от постановки вопроса оборотень как-то забыл испугаться, и, замявшись, признался, ковыряя пальчиком простынь.
— Ну, понимаешь...
— Нет, не понимаю. Поэтому давай по порядку. Я записываю.
— Что ты делаешь? — черные глаза оборотня изумленно распахнулись.
— Записываю, — повторил Властелин, покусывая кончик неизвестно откуда материализовавшегося в руке карандаша, на коленях у него тут же появилась аккуратная тетрадочка нежно-розового цвета. Впрочем, если присмотреться, карандаш тоже был ей в тон.
— Тебе нравится розовый? — тут же заинтересовался Артемон, который в силу возраста был просто до неприличия любопытным созданием.
— Угу, — невнятно буркнул Мальвинель, посмотрел строго, даже нахмуриться попытался, и произнес куда более требовательно. — Я жду. И так?
Оборотень поджал губы и занервничал.
— А может быть, тебе лучше твой Басс все объяснит? Он же взрослый, он лучше знает.
— Мы поругались, — отведя глаза, бросил Властелин. И Артемон заволновался еще больше.
— Из-за меня, да? — спросил он тихо, и неосознанно придвинулся к нему, как собака стремящаяся утешить хозяина и друга.
— Не знаю, — честно ответил Нель, но глаза у него сделались грустными-грустными, и он признался. — Понимаешь, я ведь не знаю ничего. Если бы он меня не научил, и о поцелуях бы не знал. Так и жил, не имея ни малейшего представления, что что-то может быть настолько приятным.
— Но... как же так?! — воскликнул Артемон пораженно. Все старательно взращенное еще с пеленок представление о жутких в своих игрищах Властелинах летело ко всем чертям, и это напрягало. — Вы ведь должны быть первыми в этом деле! — вскричал он почти с осуждением.
— В каком это? — нахмурился и без того огорченный поведением Басса Мальвинель.
— Вы должны калечить, насиловать, убивать!
— Почему должны?
— Да, потому что вы Темные!
— Ну, не знаю. Ты первый, кто говорит, что я что-то там должен. Кстати, кому это?
— Что кому?
— Кому я должен-то?
— Как это кому? Да всем!
— А убивать зачем?
— Просто так.
— Глупо. А калечить так вообще не имеет никакого смысла, кому нужен калека, его ведь даже ни к одной работе приспособить будет нельзя. Так еще он, небось, на весь мир озлобиться и от него никакого житься не будет. Сам толком жить уже не сможет и другим не даст. — Рассудительно заявил Мальвинель, ввергнув Артемона в легкий ступор, но самое трудно для оборотня было еще впереди. — А что такое насиловать? — поинтересовался юный Властелин и по тому, как покраснел при этом оборотень, быстро смекнул, — Это что-то связанное с совращением, да?
— Не совсем. Совращают обычно ласково, как мне кажется, — пролепетал в конец потерявшийся Артемон, — Нежно так. Вроде как тебя совращают, но на самом деле ты вроде как не против. А когда насилуют, всегда делают больно, против воли. Даже если кричишь, отбиваешься, плачешь... Я боялся, что вы со мной... ну, будете так, поэтому и спросил про совращение. Хотел дать понять, что не против, что совсем не обязательно делать мне больно... Уж лучше быть совращенным, чем изнасилованным, — убежденно прошептал он, не поднимая глаз.
Мальвинель слушал все молча, а потом еще долго не говорил ни слова. Но через какое-то время все же уточнил.
— А в чем это выражается?
— А?
— Насилие и совращение, это ведь какое-то особое действо, так? Только проделанное либо грубо, с болью, либо нежно, с любовью, так?
— Насчет любви не знаю. Меня еще не совращали, но нежно да, наверное...
— Так что это?
— Когда два человека... ну, или больше, соединяются... — пробормотал он, отчаянно жестикулируя, то сцепляя руки, то расцепляя вновь, и снова переплетая пальцы.
— Соединяются? Как в поцелуе?
— Не совсем, — отчаянно краснея и боясь поднять глаза, прошептал Артемон. Помолчал, чувствуя на себя выжидательный взгляд Властелина, и неожиданно нашелся. Вскинул глаза. — Вот ты знаешь, откуда берутся дети?
— Ну, Басс сказал, что у людей их в капусте находят, — растерялся от такого вопроса Властелин.
— Да? — изумился оборотень. — А у вас как?
— А у вас?
— Ну, у нас женщины рожают.
— Рожают — это как?
— Ну, у них сначала вырастает живот, когда в нем зарождается ребенок, а потом, когда он выходит, то есть рождается, пропадает.
— Кто пропадает? Ребенок?
— Да, нет же, живот.
— Да? Я хочу это увидеть! — воскликнул Властелин и резко обернулся в сторону огромного зеркала, стоящего в массивной кованной раме у противоположной от кровати стены.
— И как ты собираешься это сделать? — возмутился Артемон, — У нас, когда сестра рожала, меня так и не пустили. Сказали, не мужское это дело...
— А вот так, — весело объявил Властелин и махнул в сторону зеркала рукой. То сразу же стало мутным, и в глубине его заклубился то ли дым, то ли туман.
Артемон подобрался поближе к Мальвинелю и прижался плечом к плечу. Властелин же с жадностью всматривался в серую зеркальную муть, которая неожиданно начала проясняться. И они увидели небольшую деревеньку, в которой оборотень узнал ту, в которой им с командой удалось немного передохнуть после пустыми Чайных Носиков. Зеркало металось между двумя домами. Одним богатым, насколько помнил оборотень, это был дом старосты, и другим бедным, покосившимся.
— И какой выбрать? — спросил растерявшийся Властелин.
Оборотень почесал за ухом и предложил, — А давай и там и там посмотрим.
— Ну, давай, — не стал спорить Нель.
Дочь старосты рожала, возлежав на пуховой перине, обложенная со всех сторон подушками и в окружении двух бабок повитух. Роды не то что были тяжелыми, просто капризная барышня, не умеющая терпеть боли, кричала дуриком от каждой схватки, подвывая и скуля. Выглядела она при этом глупо и нелепо. Мальчишки поморщились одновременно. И стоило между ног роженицы появиться красному сгустку, в котором смекалистый Артемон распознал голову малыша, Мальвинель, зажав себе рот ладонью, переключил зеркало и перед ними предстала убогая обстановка лачуги. Одинокая молодая женщина рожала одна. Зажав в зубах сучковатую палку, и лишь мыча, не плача, не крича. Ребенок шел тяжело. Но до самого конца, мальчишки, испуганные всем увиденным, но одновременно с этим, восхищенные мужеством нищей роженицы, так и не сумели отвести взгляд от зеркала. А потом комнату прорезал надрывный плачь новорожденного малыша, страшненького, сморщенного, но живого, настоящего. Он потянул ручки матери, и та, завязывая пуповину, улыбнулась ему, устало, но светло. С нежностью.
Зеркало подернулось туманом и погасло на миг, став непроницаемо черным, но почти сразу же просветлело и превратилось обратно в самое обычное зеркало, отражающее внутренне убранство спальни Властелина. Мальчишки сидели в полной прострации, отчаянно жавшись друг к другу.
— Значит, после совращения бывает рождение, да? — хрипло уточнил Мальвинель.
— Не всегда... и только у женщин.
— Но, можно совратить и изнасиловать не только их, да?
— Да.
— И это так же больно, как у них сейчас?
— Нет, наверное. Не знаю, — едва шевеля губами, прошептал оборотень. Все увиденное начало казаться нереальным, приснившимся. Поэтому как-то еще удавалось справиться с подкатившей к горлу дурнотой. — Это ведь разные вещи...
— Почему разные?
— Потому что совращают и совращаются для взаимного удовольствия, насилуют для удовольствия насильника, а рожают, чтобы дать жизнь своему продолжению, ребенку. Мне кажется, как бы дорого не приходилось платить за удовольствие, привнести в мир новую жизнь стоит дороже, поэтому...
— Это и больней. А люди, ну и не люди тоже, они за все платят болью и... кровью, да?
— Не за все, наверное, — неуверенно прошептал Артемон.
— Ясно, — кивнул в ответ Мальвинель, обхватив себя руками. — Что-то мне не хорошо, — честно признался он.
— И мне, — поддержал его Артемон и каким-то почти братским жестом обнял за плечи. Властелин уткнулся ему в плечо и тихо вздохнул.
— Но все равно, так и не ясно, как два человека могут соединиться...
— Ну, можно ведь в твоем зеркале посмотреть... — робко предложил Артемон, отчаянно моргая. Первый ужас от увиденного отступил, и снова захотелось спать.
— Нет, уж, — бросил Властелин убежденно, — И так уже насмотрелись по самое не хочу.
— Угу, — пробурчал оборотень, отстранился от него и перебрался к изголовью кровати. Улегся головой на подушку, поджал под себя ноги и хвост и, зевая, закрыл глаза.
Мальвинель посмотрел на него, посмотрел. Вздохнул и устроился рядом.
— Артемон?
— Ну, что еще?
— Когда Басс придет, уйдешь спать на коврик?
— Почему это?
— Ну, не знаю. А как собачки спят?
— Я не собачка, — обиженно пробурчал тот, но глаз так и не открыл, — Я оборотень.
— Значит, тебе и на кровати можно, да?
— Ага.
— Ну, тогда подвинемся, чтобы и ему места хватило, ладно?
— Угу. — Отозвался тот, — Везет тебе.
— Это в чем же?
— Ну, что у тебя есть такой взрослый...
— А у тебя что же, нет?
— Неа. Я из дома ушел.
— Почему?
— Потом расскажу, ладно?
— Ладно. — Покладисто согласился Властелин и, закрыв глаза, сам не понял, как провалился в сон. И, как не странно, кошмары его совсем не мучили, но снились теплые, узнаваемые руки, обнимающие со спины, и мягкие губы, целующие в затылок. И так тепло было от этих рук, так спокойно, что просыпаться не хотелось совсем.
Не особо надеясь, что обнаружит сбежавшего в неизвестном направлении Властелина именно в спальне, Кара, тем не менее, по какому-то наитию туда все же заглянул. И широко улыбнувшись, по мягкому ковру беззвучно ступая к кровати, на которой и застал обоих мальчишек мирно спящими лицами друг к другу. Так же на меховом покрывале в ногах у голубоволосого Властелина обнаружилась ярко-розовая тетрадь, а рядом со ступней чернявого оборотня такого же цвета карандаш. Присев на самый краешек, Кара Басс принялся изучать столь беспечно оставленные на месте преступления улики.
"Люди рождаются", — старательно было выведено на первой строчке рукой Мальвинеля. Чуть ниже, — "Насилие и Совращение — разные вещи". Следующая фраза вогнала в легкий ступор, но нужно отдать Бассу должное, за полтора года знакомства с юным Властелином ему случалось слышать и не такие перлы. "Насилие — плохо и больно, Совращение — приятно и по любви", — было выписано уже ощутимо дрожащей рукой. И в самом низу страницы, едва понятными каракулями была сделана еще одна приписка, — "У людей дети появляются из женщин". Именно она натолкнула Басса на мысль, промотать в обратном порядке последний сеанс показа магического зеркала. Промотал. Чуть не поседел. Благо звук у картинки отключил заранее, чтобы мальчишек не разбудить. Интересно, и как эти двое естествоиспытателей умудряются так сладко спать после просмотра ужастиков на ночь?
Вздохнув, Басс лег рядом с Мальвинелем, подгреб мальчишку под себя, обнимая со спины. Юный Властелин так и не проснувшись, заурчал что-то невнятное, блаженно причмокнул во сне губами и вжался в него весь от затылка до коленок. С трудом переборов плохо контролируемый приступ возбуждения, Басс позволил на смену похоти прийти нежности, уткнулся лицом в светло-голубые волосы Властелина и с не меньшим, чем тот, блаженством уснул.
Утро встретило его испуганным взглядом черных глаз. Обнаружив, что мужчина проснулся, оборотень встрепенулся и тихо, чтобы не разбудить Мальвинеля, прошептал.
— Я могу уйти на коврик, — и то ли заискивающе, то ли извиняясь за что-то, завилял хвостом.
— Какой коврик? — нахмурился Басс, с ходу не сообразивший о чем это он.
— Ну... у двери, наверное.
— Зачем?
— Мальвинель сказал, что когда вы придете...
— Что значит вы? По-моему, еще вчера мы с тобой обходились "ты"?
— Но ведь все изменилось... — отведя взгляд, горько вздохнул Артемон.
— И что же это все?
— Вы теперь такой страшный, — бесхитростно признался мальчишка и спрятал лицо в подушке.
Басс нахмурился сильней.
— И вредный, — прозвучал чуть хриплый со сна голос Властелина совсем рядом, и Мальвинел повернул голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза не улыбались, что для Кара стало совсем неожиданностью. — Ты обиделся, потому что я поцеловал Моню, да? — спросил Властелин и снова отвернулся. Помолчал и добавил, — Я же не знал, что поцелуи это только для тебя.
— Не только, — отозвался мужчина у него из-за спины и неожиданно признался, — Но хотелось бы...
— Так почему ты не сказал?! — требовательно вопросил Властелин, так и не обернувшись.
— Потому что решил, что Артемон тебе тоже понравился, как и я.
— Он мне нравится, но не как ты! — выпалил Мальвинель и порывисто обернулся. Опрокинул растерявшегося от его резвости Басса на спину и неожиданно уселся на него верхом. Тот даже пикнуть не успел.
— Больше или меньше? — быстро сориентировался хитро прищурившийся Басс.
Мальвинель осекся, замер и задумался.
— Конечно, меньше! — воскликнул справа Артемон. — Он ведь вчера так расстроился, что вы...
— Ничего я не расстраивался! — взвился Властелин, смутившись.
— Да? Тогда я могу вернуться в свою прежнюю комнату.
— Конечно, мо... Что? Нет!
— Почему? Ведь я тебе уже совсем не нравлюсь. Зачем бы тебе тогда укладывать меня с собой?
— Потому что... — начал Мальвинель и осекся, а потом в каком-то неосознанном порыве, бросил взгляд на Артемона. Тот вздохнул.
— Наверное, потому что ты любишь его, — отвернувшись к окну и поджав к груди колени, прошептал севший на кровати оборотень.
— Люблю? — растерянно протянул Властелин. — А как это?
— Когда уже не можешь жить без того, кого любишь. И когда хочешь, чтобы он всегда был с тобой, — откликнулся черноволосый и замолчал.
-Я... хочу, — тихо пробормотал Властелин и опустил взгляд на распластанного под ним Басса. Тот смотрел без улыбки, серьезно и пугающе.
— Ты уверен?
— Мне очень страшно, что ты возьмешь и уйдешь, — медленно кивнув, подтвердил тот.
— Ты — Властелин, с твоей силой, не заставит труда вернуть меня.
— Силой? Значит, ты уже не хочешь остаться со мной просто так?
— А это важно для тебя?
— Силой все равно не удержишь. Я пробовал, но все, с кем я играл раньше, всегда уходили...
— Со мной ты тоже играешь?
— Нет.
— А что тогда?
— Люблю? — робко спросил Мальвинель, но не найдя ответа в его глазах, сполз ниже и уткнулся лицом в грудь, вздохнул. — Не уходи, мне грустно без тебя, — попросил он, и мужчина не придумал для ответа ничего лучше, как просто обнять его, не сказав ни слова.
Артемон покосился на них, отвернулся и спустил ноги с кровати.
— А ты куда? — повернул к нему голову менестрель. — На коврик, что ли?
— Нет, — отозвался тот. — Пойду, заберу своих из темницы. Пойдем мы отсюда, наверное.
— Каких это своих? — встрепенулся Мальвинель, — И почему это они твои, а не мы?
— Потому что вам хорошо и без меня, — грустно произнес Артемон.
— Но им-то на тебя вообще плевать, — раздумчиво бросил Басс. — Напомнить, как они тебя в пустыне чуть не кинули? Или на баобабе чуть не забыли?
— Но они же не со зла!
— А в следующий раз, так же, не со зла, как ты говоришь, они тебя какой-нибудь тварюшке поопаснее скормят. Вот оно счастье, так что ли?
— Как это скормят? — вместо оборотня возмутился Мальвинель, — Они что, совсем дураки, эти светлые?
— Нет. Они просто светлые и этим все сказано, — поднимаясь и ссаживая его с себя, пробормотал Кара Басс. — Ладно. По расписанию у нас завтрак, все нежности потом.
— А почему потом? — тут же заинтересовался Властелин и, судя по тому, как навострил ушки оборотень, его интересовало тоже самое.
— Потому что, кто же нежностями на голодный желудок занимается? — весело подмигнул им обоим мужчина и повел в тот самый зал, в котором еще вчера Мальвинель устроил настоящее побоище, сегодня же там не было ни следа от осколков и прежнего разгрома. Духи замка все убрали, пока они спали. И стол был уже накрыт, но не на троих, что сразу бросилось в глаза, а на девять персон.
— А это для кого? — заволновался Артемон, заглядывая в глаза менестрелю. Тот улыбнулся и потрепал его по голове под ревнивым взглядом Мальвинеля.
— Ну, надо же покормить этих светлых олухов, а то они там с этой своей идейностью, чего доброго, загнуться еще. А Мальвинель расстроиться.
— Загнуться, значит, умрут? — поинтересовался Властелин нарочито безразличным тоном, не глядя в их сторону.
— Да, — подтвердил Басс.
— Нет. Смертей не хочу.
— Что, правда? — недоверчиво уточнил оборотень.
— Грустно, когда уходят безвозвратно. — Тихо прошептал тот и, повернувшись к нему, неожиданно улыбнулся, прогоняя грусть из взгляда. — Ну, что, с чего тебе хотелось бы начать?
— Со сладкого! — воскликнул Артемон, и они с Мальвинелем заговорщицки переглянулись.
— Ну, уж нет, братцы-кролики, — протянул Басс с притворной строгостью в голосе, — Сначала суп и каша, потому, так и быть десерт.
— Но, Ба-а-асс, — протянул Мальвинель.
— Но, Ка-а-ара, — поддержал его Артемон.
— А ну, марш за стол, а то выпорю!
— Вот так всегда, — горестно вздохнул Властелин, — И кто из нас после этого жу-у-у-уткий монстр?
— Ты, конечно, — толкнул его локтем в бок Артемон, который, как показалось Кара Бассу, начал немного осваиваться с их манерой общения. А оборотень весело закончил, — Кто бы еще смог терпеть его? — и указал глазами на менестреля.
Тот коротко фыркнул, схватил обоих хохочущих мальчишек за шкирки и потащил к столу. Начало дня было положено.
Светлые к завтраку припозднились. И прибыли такими ошарашенными, что даже природой теней, прислуживающих за столом, интересоваться не стали. Разве что седобородый маг глянул на бывшего Черного менестреля исподлобья и, пока никто не видел, залихватски, по-мальчишечьи подмигнул. Кара такой неоднозначный знак внимания к своей особе стоически проигнорировал, а остальные не заметили.
— И как это понимать? — вопросил гордый рыцарь, скептическим взглядом изучая свою тарелку. Внешне на ней не было ничего подозрительного: куриная ножка, жареная ломтиками картошка и булочка, обсыпанная кунжутом. Но какой Темный не отравит завтрак врага своего? Наверное, тот самый, который, как выяснилось, даже двери в темнице не додумался зачаровать, ну или, на худой конец, хотя бы запереть на самый вшивенький замочек. Правда, выявили они это опытным путем слишком поздно, аккурат под утра. А пока шушукались все вместе в каморке предполагаемой стражи на предмет дерзкого побега из этой розовой обители темных сил, за ними как раз прислали одного из слуг, и пришлось топать за безликой, блеклой тенью. Манюня, правда, очень вовремя попыталась спланировать в беспамятство под соусом явления привидения, подловив момент, когда рядом из всех мужчин оказался только интересующий её маг, но тот как ни в чем не бывало прошел мимо обморочной барышни, и той только и оставалось, что, поджав губы, поплестись вслед за всеми, расстроено повиливая из стороны в сторону кисточкой на хвосте.
— А что конкретно тебе не понятно? — поинтересовался Басс, губами ощипывая с хорошо прожаренного куриного крылышка хрустящую корочку.
— Что за монстра ты тут взрастил?!
— Монстра? — оживился Мальвинель, до этого индифферентно ковырявший вилкой кусок картошки на своей тарелке. Завтрак со светлыми, насупленными и злыми, его угнетал. Надо было не приглашать их, и все дела. Только и горазды, что настроение по утрам портить. Но вопрос про неизвестно где заныканного Бассом монстра его заинтриговал. — И где ты его прячешь? — вопросил он у Кара почти обиженно. — Почему мне не показываешь?
— Вообще-то, — сдавленным шепотом принялся объяснять оживившейся Артемон, склонившись к сидящему рядом с ним Властелину. Оборотня тоже угнетали косые взгляды, которыми его то и дело награждали бывшие товарищи по команде. — Мне кажется, Спальчик имел ввиду тебя.
— А! — просиял Властелин и весело объявил, — Кто монстр? Я монстр? А вы думали в сказку попали? — И расхохотался, но не как положено по всем коконам мира — раскатисто и дьявольски страшно, а искренне, заливисто, почти по детски. От этого смеха не хотелось бежать без оглядки, ему хотелось вторить, смеясь в ответ. Но Светлые, напустив на себя скорбный вид, стоически терпели это издевательство. Особенно усердствовали лепрекон на пару с гномом. А ромашковых троллей выдавали те самые отличительные кисточки на хвостах, завертевшиеся, как пропеллеры. Им тоже хотелось смеяться. И только старый маг отнесся ко всему происходящему с неожиданным юмором.
— И как, рога на головушку не давят? — Осведомился Дамус, с хитрым прищуром изучая ангелоподобное личико Великого и Ужасного Темного Властелина.
— Неа, — легкомысленно отозвался тот и неожиданно испустил тяжкий вздох, полный душераздирающей скорби, — Только вот то крылья ломит, то нимб отваливается. А недавно, я линять стал. Старые перья с меня сыплются, только и успеваем подушки набивать, зато новые растут мягкие и шелковистые, так еще и с йозовым отливом, как я люблю...
— С каким, каким отливом? — недоверчиво протянул Артемон.
— А нимб прибивать не пробовали? — одновременно с оборотнем заинтересовался маг.
— А зачем его прибивать? — проигнорировав вопрос Мони, весело откликнулся Властелин. — Клей тогда на что?
— Тоже вариант, — важно покивал маг и снова пересекся взглядом с Бассом.
— Нет, это просто уму не постижимо! — неожиданно взвился со своего места рыцарь и со всей дури шмякнул ладонями по столу. — Мало того, что этот мелкий мерзавец дразниться и издеваться смеет, отказываясь проявлять должное уважение и вести себя как и подобает Темному Властелину, так вы, магистр Нострик, ему ещё и подыгрываете!
— Слушай, — до конца выслушав прочувствованную речь Спальчик Маля, Мальвинель склонился к оборотню и зашептал на ухо новому другу, а по совместительству и домашнему питомцу, — А он у вас всегда такой нервный или это уши его таким сделали.
— Как это уши? — опешил Артемон.
— Как-как, — проворчал Нель, — А ты представь, если бы это тебя природа такими наградила?
— Ой! — пискнул оборотень, испуганно поджал хвост и прижал к голове мохнатые ушки. На дефицит воображение он никогда не жаловался.
— А чем это тебя мои уши не устраивают? — обиделся и без того раздосадованный рыцарь. — Очень даже приличные уши, конечно, бывают и больше, но у меня все же не средний размер, так что в будущем, когда придет время жениться, уверен, многие женщины захотят выйти за меня замуж.
— А что, еще не пришло? — забравшись на стул с коленями, уточнил любознательный Властелин. — Ты же такой взрослый, почему не сейчас?
— Потому что уши еще не доросли, — вместо лопоухого смурчака ответил Кара Басс. Спальчик Маль, уже открывший рот, чтобы дать достойный ответ, покраснел до корней волос, засопел, как паровоз, летящий под откос, и схватился за меч, но из ножен вытащить не успел.
— Куда уж больше! — сделал страшные глаза Мальвинель и взмахнул рукой.
Несчастный рыцарь даже не сразу понял, что случилось и лишь по вытянувшимся лицам окружающих додумался ощупать любимые уши на предмет наличия. Ушей не было. Нет, не от слова "совсем", а от фразы — "стало меньше, чем было".
— Ты... ты... да как же так? Да, что же я? — чуть не плача заохал бедняжка рыцарь. Мальвинель же смотрел недоумевающе, а потом перевел взгляд на Басса, ища поддержки и разъяснений, ведь он же хотел как лучше, от чего же этот странный рыцарь не выглядит осчастливленным.
— Понимаешь, Нель... — начал Кара, успокаивающе ему улыбнувшись, но продолжить ему помешал стенающий Спальчик Маль.
— Ушки мои, у-у-у-ушки, — взвыл бедолага надрывно и страшно и лишился чувств, осев на стул, который не выдержал тяжести и опрокинулся вместе с непутевым рыцарем навзничь.
Нель тут же вскочил и попытался перегнуться через стол, чтобы посмотреть, как у него там дела, но ему не позволила ничего толком увидеть Манюня, неожиданно сорвавшаяся с места и, стрельнув глазками в сторону мага, взирающего на все происходящее с полной отрешенностью от мирских забот, кинулась реанимировать командира их славного отряда. О, как она к нему присосалась! Бедный Мальвинель аж на стол коленом забрался и на руках подтянулся, чтобы рассмотреть. А Спальчик Маль, осознав весь ужас уготованной ему участи (смерть от удушья — это в лучшем случае) начал отбивать, но был тут же умело скручен троллиной и очень быстро прекратил все вялые попытки сопротивления и отдался на милость судьбе.
— Басс, а Басс, — с тихим восторгом зашептал Нель, толкая своего ненаглядного военкома в бок, — А ты меня так научишь? Я тебя тоже так хочу...
— Ну, если хочешь, — промурлыкал коварный менестрель и собственнически огладил его широкой ладонью по ладной спинке, так и норовя соскользнуть чуть пониже.
Мальвинель резко развернулся к нему, глянул весело, исподлобья, и полез целоваться, но был варварски прерван.
— Совсем стыд потеряли, — прогундосил лепрекон, и грязно выругался на эльфячьем наречии. Только эльфы были способны придумать столь изощренные фразы для оскорблений тех, кто к их высокородному семейству не принадлежал.
Мальчишка Властелин замер, словно ему в спину нож воткнули, синие глаза сузились, губы побелели. Артемон, все еще сидящий достаточно близко, чтобы видеть эти перемены, сам побледнел и взволнованно завертел головой, переводя взгляд то на Басса, то, отчего-то, на Дамусса Нострика, невозмутимого старого мага, что-то в том было притягательное и, на удивление, доброе, что ли. Артемон изначально, с самых первых дней своего путешествия в команде светлых, тянулся именно к нему. Но ни один из мужчин не спешил успокоить разозленного лепреконом Властелина.
— Знаете, — очень тихо и грозно произнес Нель совсем не свойственным ему серьезным, пугающим голосом. — У нас говориться, к чужому Властелину со своими рогами в душу не лазь.
Поднял руку, на уровень плеча, обернулся на застывших в ужасе светлых и звонко щелкнул пальцами. И никого не осталось. Никого, кроме их с Бассом, Артемона, уже принятого в семью и, неожиданно, мага. Тот все так же сидел на своем стуле и с полной безмятежностью на лице смотрел на опустевшие кресла соратников. Но потом все же поинтересовался.
— И куда ты их?
— Куда подальше, — вздернув подбородок, бросил раздосадованный Властелин и отвернулся.
— Не расстраивайся, — поднявшись с места, Басс протянул ему руку, и мальчишка тихо вздохнув, шагнул к нему позволяя себя обнять. Устроил голову на плече, произнес.
— Это бесчестно, так говорить, ничего о нас не зная. Судя лишь по предрассудкам. Ведь правда же? — Мальвинель запрокинул голову и заглянул ему в глаза. Мужчина помедлил, а потом все же склонился и поцеловал. Медленно, тягуче, наслаждаясь теплом и мягкостью нежных губ.
— Так, ну ладно, — прервал их вздох облегчения, раздавшийся со стороны мага. — Раз эти идейники теперь далеко, могу я наконец снять с себя этот идиотский маскарад?
— Идиотский? — насмешливо уточнил Кара Басс, — То-то он тебе принес богатство и известность.
— А что я виноват, что слишком молодые, пусть и, несомненно, талантливые маги, никому не нужны? Дескать, несолидно... да и вообще, разве ж это маг без бороды, — проворчал Дамус и неожиданно стал преображаться.
Белоснежная борода втянулась в подбородок, брови лишились былой седины, волосы укоротились и приняли насыщенно-золотой оттенок, и на голове, вместо седых прядей начали активно закручиваться в спиральки веселые, пшеничные кудряшки. Несколько секунд и вот за одним с ними столом сидит уже не умудренный сединами старик, а молодой парень, лет двадцати-двадцати двух со слегка раскосыми глазами, шальной улыбкой. И даже одежда на нем изменилась. Стала не балахонистой и бесформенной, без определенного цвета, вся в серых тонах, а яркой, можно даже сказать кричащей, но идеально подогнанной явно у модного и дорогого портного.
— А ты нисколечко не изменился, Ино, — мягко улыбнулся парню Кара, и развернул Мальвинеля к себе спиной, все так же собственнически прижимая к груди. — Знакомьтесь, ребята. Ино Бурат. Мой давний знакомец.
— Но... как же так... — жалобно протянул Артемон, во все глаза смотрящий на незнакомца.
— А вот так, — весело подмигнул ему тот, но оборотень продолжал смотреть расстроено и печально. Ино посерьезнел. — Моня, хвостатый мой, в чем дело?
— Ты... то есть не ты, а другой ты, был таким хорошим...
— Что значит другой я? Внешность, не спорю, другая, но я — это всегда я.
— Нет, — печально вздохнув, Артемон отодвинул от себя тарелку, встал и поплелся к выходу.
— А ну стой! — властно бросил Ино и вскинул руку с магическим лассо, но его заклятье неожиданно перебил Мальвинель.
— Не смей так с ним! — бросил Властелин яростно и метнулся к растерявшемуся от таких страстей оборотню. — Пойдем, Монечка, — засюсюкал он, — Пойдем отсюда. Злые они, уйдем от них. — И оба мальчишки под воздействием магии Властелина исчезли из столовой, оставив старших в недоумении.
— Знаешь, — подумав, обронил Бурат, наблюдая за тем, как подозрительно невозмутимый Басс в полной тишине доедает свой завтрак.
— М? — тот поднял на него глаза.
— Есть у меня с собой одна игрушка новомодная, совсем недавно на одной выставке передовых маго-технологий прикупил...
— Помню-помню, что тебе всегда нравились всякие навороченные штучки, — хмыкнул Кара и посмотрел на него уже куда более заинтересованно. — И что за игрушка?
— Замиратель, — хитро улыбнулся ему ушлый маг. — Думаю, применительно к нашим мальчикам, тебе понравится.
— А им?
— Ну, думаю им-то как раз все новое будет интересно в априори. Они же еще такие юные и любознательные.
— О, знал бы ты насколько любознательные... — припомнив вчерашний экскурс в последний сеанс показа зеркала, произнес Кара и вкратце поведал о случившимся, пока два юных естествоиспытателя утешались вкуснейшим десертом в спальне Властелина. Все же живой замок — это очень удобно, особенно, когда с ним не просто приятельствуешь, а по-настоящему дружишь, тогда он буквально исполняет любые желания, стоит только пожелать.
Мальчишки были безжалостны в своей очаровательности. В этом Басс и Ино убедились сразу же, как только вошли в комнату Властелина, в которой на просто огромной кровати, сегодня, как по заказу, застеленной нежно-розовым мехом неведомого зверя, возлежали двое. Собственно сам Великий и Могучий, устроившийся на животе и весло болтающий в воздухе ногами в белых носочках с розовенькими пумпончмками по бокам. Моня же лежал на спине, подложив под голову руки и лишь рот открывал, когда мило улыбающийся Мальвинель, как следует сам облизав чайную ложечку, черпал из хрустальной вазочким мороженное и подносил холодный, сливочный кусочек ко рту оборотня. Надо признать, зрелище было не для слабонервных.
Первым от созерцания очнулся Басс.
— Ребята, у нас с Ино к вам конструктивное предложение, — бодренько рапортовал он и выхватил из рук замешкавшегося мага его хитрую машинку, представляющую собой этакий телескоп с небольшим ящичком с той стороны, с которой, теоретически в него нужно было бы смотреть.
— Это какое? — заинтересовался Нель, повернувшись к нему и неосознанно облизал перепачканные мороженным губы. Улыбка застыла на лице Басса.
Зрелище было таким соблазнительным, что просто невозможно удержаться. Но вместо того, чтобы на негнущихся ногах шагнуть к нему и забыть обо всем в страстном поцелуе, он резко вскинул хитроумный аппарат наизготовку и, посмотрев в подзорную трубу со стороны ящичка, нажал наверху на какую-то кнопку. Раздался короткий щелчок и из объектива в сторону Мальвинеля разноцветной струей выплеснулись бабочки всех цветов и оттенков. Миг, и мальчишка исчез за шорохом их мерцающих крыльев, еще один, и снова появился. Властелин недоуменно моргнул, не понимая, что вообще произошло, сел на пятки и только после этого обнаружил на неизвестно откуда появившемся возле Басса мольберте свое собственное изображение, нарисованное словно маслянными красками, в которые превратились те самые бабочки.
— Вау! — взвизгнул он и кинулся к растерявшемуся от такой прыти главнокомандующему, вырвал из рук масалоаппарат и навел объектив на приподнявшегося на локтях Моню, оставшегося лежать на кровати. Щелчок. Бабочки. И еще один мольберт. Только теперь на холсте во всей красе был изображен уже черноухий и чернохвостый оборотень. Ошалелый и взволнованных. Очень милый. — Здорово, — поделился впечатлениями сияющий Мальвинель, возвращая игрушку хозяину. — Так вы за этим пришли, да?
— Ну, конечно, — весело подмигнул ему Ино и скомандовал, — Возвращайся на кровать. Хочу вас вдвоем поэротичнее смаслографировать.
— Как это поэротичнее? — заинтересовался Нель, снова забираясь на кровать с ногами под бок к Артемону, который сел и подтянул к себе колени, неодобрительно косясь в сторону бывшего великого магистра.
— А так, чтобы один взгляд и в дамки. — Попытался неопределенно объяснить маг, но его перебил оборотень.
— Так, чтобы у них от одного взгляда встало, — бросил он в сторону и поджал губы.
— Что встало? — изумленно уточнил Властелин и посмотрел на мага, тот, честно признаться, растерялся.
— Ба-а-а-ас, — протянул Ино и глянул на старинного приятеля с изумлением.
Тот тяжко вздохнул и мягко улыбнулся Мальвинелю.
— Это образное выражение, Нель, просто чтобы нам с Ино понравилось.
— А! — с пониманием покивал тот и, встав на колени, пополз в сторону оборотня, бросившего короткий, неодобрительный взгляд в сторону менестреля, но тот ответил слегка нахмуренными бровями и Моня смолчал, пропустив момент, когда Властелин подобрался к нему достаточно близко, чтобы с неосознаваемой им самим томностью, протянуть.
— Ну, Монечка, ну, лапочка, давай поэротичнее, а? — и совсем по-девчачьи захлопал своими неоправданно длиннющими светло-голубями ресницами.
Оборотень шарахнулся от него, широко распахнул глаза и нервно облизнулся, севшим голосом прошептав, — А, если не получится...
— Но ведь ты у меня такой симпатичный. Конечно получится, — убежденно отозвался Нель, подползая ближе и для удобства раздвигая руками колени оборотня, ставшие ощутимым препятствием для их воссоединения.
Хорошо, что оба были так увлечены друг другом, что на мужчин, оставшихся стоять со стороны двери, даже не смотрели. Потому что те уже были в тихой прострации, безумно жалея, что не могут прямо сейчас поучаствовать в творящемся на кровати разврате, хотя мальчишки пока ничего такого и не делали, просто смотрели друг на друга, но так близко замерев в столь двусмысленной позе, что просто дух захватывало.
— Ты как хочешь, — прошептал Ино одними губами только для Басса, — Но оборотень мой и делиться им я не намерен.
— А он-то захочет быть только твоим?
— Не захочет, научим, — легкомысленно бросил Ино и прозвучал долгожданный щелчок. Оба мальчишки на кровати вздрогнули и, не сговариваясь повернули в их сторону головы.
— Уже эротично, да? — взволнованно уточнил Нель.
— Более чем, — кивнул ему Ино и повернулся в сторону очередной нерукотворной картины. Мальчишки смотрелись просто невероятно развратно. Прищурившись, он, что-то подкрутив с настройках своего маго-технического аппарата, снова вскинул объектив, словно прицеливаясь. — А теперь встаньте на колени друг перед другом, — скомандовал он, — Да, вот так. И сделайте вид, что готовы поцеловаться.
— Как это? — нахмурился Властелин.
— Ну, вы же вчера уже целовались.
— Вот именно, что целовались, — не выдержав, все еще обиженно бросил Артемон, намеренно не глядя в его сторону, — А не делали вид.
— Так целуйтесь, — вмешался во все Басс, и натолкнулся на робкий, неуверенный взгляд Мальвинеля.
— А можно? Ты не обидишься, как вчера?
— Конечно, нет. Моня ведь теперь наш, так?
— Да! — воскликнул обрадованный Нель и, закинув руки на шею растерявшемуся оборотню, с готовность подставил губы. Моня замялся, а потом очень осторожно склонился к нему и...
Щелчок. И снова волна бабочек, накрывшая целующихся мальчишек с головой. И еще одна картина, только на этот раз не масляными красками, а акварелью.
— О! — оценивающе оглядывая очередной шедевр, протянул Басс, — А в этой технике мне, определенно, нравится больше.
— Тогда я хочу точно так же с тобой, — капризно надув губки, отозвался Мальвинель и требовательно протянул в его сторону руку.
Дважды приглашать Басса не потребовалось, он тут же оказался возле кровати и расположился между прильнувшими к нему с обоих сторон мальчишками. При чем если со стороны Неля это был искренний, почти неосознанный порыв, быть ближе к тому, к кому испытывал пока еще непонятные ему самому чувства, но со стороны Мони это было ни что иное, как маленькая месть. Бросив в сторону Ино, глаза которого неодобрительно сузились, победный взгляд, оборотень подлез под руку менестреля и ткнулся носом в грудь. Кара посмотрел поверх его ушастой макушки на приятеля и лишь развел руками, дескать "а я-то тут причем". Но в этот момент к решительным действиям приступил Мальвинель, наконец дорвавшись до вожделенных губ, и Бурату пришлось вновь заняться своей необычной игрушкой.
Щелчок. И новый поцелуй на картине акварелью.
Но, стоило Нелю немного отстранится, его место занял Артемон и тоже потянулся к Бассу за поцелуем, горя только одним желанием отомстить коварному Ино за то разочарование, которое он испытал, узнав, какой он на самом деле. Ведь он так мечтал, что старый маг, с самого начала путешествия взявший над ним как бы шефство, так и заберет его с собой в столицу. Будет учить, воспитывать, заменит и отца, и старшего брата разом. А тут... ни отец, ни брат, ни даже дед, так, одно сплошное недоразумение. Что с таким делать? Мстить, — сказала непоследовательная детская душа, еще не понимающая чего ей хочется на самом деле, вот он и пытался это сделать, но не преуспел. Мальвинель впился в его уши мертвой хваткой.
— Ай! — воскликнул Моня, не ожидавший нападения с его стороны.
— Прости, — тут же разжал руки Властелин и даже по голове его осторожно погладил, как бы извиняясь. — Просто... — он поднял глаза на заинтересованно смотрящего на него Басса, вздохнул и, отвернувшись, признался. — Я понял, почему ты вчера злился. Я больше не буду.
— Не будешь что?
— Целовать других.
— Почему?
— Потому что мне не нравится, когда ты целуешь кого-то другого. Если я не буду этого делать, ты тоже не будешь, да? — Властелин смотрел на него при этом такими глазами, что сердце менестреля заныло от предвкушения, как же давно он жаждал услышать хотя бы такое вот пусть странное, но подтверждение того, что он не безразличен малышу, что он не просто друг и нянька в одном лице, а некто, неизмеримо больший.
— Я... — прошептал Моня, которому в этот момент хотелось плакать по двум причинам. От радости, которая буквально переполняла его, ведь Неля он уже воспринимал как друга, и был рад за то, что тот, похоже, уже нашел для себя самого дорогого человека в жизни, и от тихой, светлой зависти. Ему тоже очень хотелось когда-нибудь встретить такого же, как его Басс, верного, сильного, настоящего друга, воспитателя, учителя и... возлюбленного. Но разве ему может так повести? Нет, конечно. Так удачно все может сложится лишь в жизни Темного Властелина. — Я рад за тебя... — прошептал оборотень, сдерживая слезы, и поправился, — За вас.
— А за нас? — раздалось со спины и его голову слегка развернули за подбородок чужие, тонкие пальцы. Артемон моргнул, приоткрыл губы, чтобы ответить подобравшемуся незаметно Ино, успевшему куда-то спрятать свою игрушку, но тот улыбнулся ему и поцеловал, осторожно поглаживая подушечками пальцев скулу. Оборотень задохнулся. Так его еще не целовали, Мальвинель не целовал. Поцелуи Темного Властелина, пусть в жизни Мони их было раз и обчелся, всегда были как безумный порыв, на который просто невозможно было не ответить, но Бурат целовал по-другому. Медленно, растягивая удовольствие, не давая сбиваться с дыхание и неотрывно смотря в глаза. Но при этом то и дело смыкал на губах зубы и тут же принимался зализывать места не сильных, но укусов. С одной стороны было не так слюнтяво, как с Мальвинелем, с другой, от этих поцелуев из глубины тела поднималось нечто запредельное, окутывающее, поглощающее, зовущее за собой. А потом Ино требовательно толкнул его в плечо, и Артемон сам не заметил, как оказался лежащим на кровати, а Бурат стоящим над ним на коленях.
— Что ты делаешь? — пискнул он, когда маг без тени улыбки зачерпнул ложечкой мороженное из оставшейся стоять на кровати вазочки и, вместо того, чтобы отправить в рот, опрокинул его на него.
— Ты... испачкался, — промурлыкал маг, разглядывая белоснежный кусочек, упавший на промежность мальчишки, пугающе плотоядным взглядом, — Нужно почистить...
— Так слезь с меня! Мне в ванну нужно! — воскликнул перепугавшийся не на шутку Артемон, сам не понимая, чего боится и попытался его от себя оттолкнуть, но Ино даже не пошевелился. Тогда оборотень, извиваясь как уж, выполз из-под него и попытался соскочить на пол с другой стороны кровати, но в этот момент Бурат все же решил что-то для себя и резко впился пальцами ему в руку.
— Вернись и ляг, — очень тихо, но твердо, приказал он.
Оборотень замер, поджал под себя хвост и так и не обернулся.
— Я ничего тебе не сделаю, — все так же не громко и ровно произнес маг, — Доверься мне, как тогда в пустыне.
— Я... не могу... — пробормотал Артемон.
— А если он не хочет тебе доверять? — вмешался Нель, давно уже со всеми удобствами устроившийся на коленях Басса, сидящего спиной к изножью кровати.
— Думаешь, он, правда, не хочет? — вместо Ино, уточнил Кара, поглаживая своего обожаемого Властелина по гибкой спинке то и дело забираясь пальцами под край рубашки на спине. Мальчишка не возражал и вообще, казалось, был всем доволен.
— Но... вдруг, — растерянно откликнулся Нель и пересел к нему спиной так, чтобы полностью видеть взъерошенную парочку. И тут заговорил Артемон.
— Я... верю, — и медленно обернулся.
Его черные глаза были просто огромными в этот момент, испуганными, живыми. Ино смотрел в них и не улыбался.
— Ложись, — шепнул он, дотянувшись губами до уха.
— Будет больно? — как в лавке у лекарских дел мастера спросил мальчишка, но подчинился, опуская голову на подушку и позволяя парню снова нависнуть над собой.
— Нет, малыш, я обещаю, будет хорошо, — резко севшим голосом отозвался тот.
— А как же... — безумно краснея, выдохнул Артемон и попытался увидеть за ним Неля и Басса, которые все с тем же неподдельным любопытством наблюдали за ними.
— Не думай о них, — погладив его по щеке, пробормотал Бурат и все же, не удержавшись, улыбнулся, — К тому же, разве ты не захочешь помочь своему совсем невинному другу кое-чему научится? Или Властелин тебе еще не друг?
— Друг! — с жаром воскликнул Моня, опершись на локти и с робкой тоской разглядывая мокрое пятно на штанах от совсем растаявшего и почти полностью впитавшегося мороженого.
— А я? — хитро посмотрев на него, уточнил Ино, сползая чуть ниже.
— Я не знаю, — честно ответил Артемон и вскрикнул, когда тот вжался губами в пятно и принялся высасывать из него мороженное.
— Не надо! — в испуге заметался по подушке он, но Ино лишь сильнее прижал его бедра к кровати. — Нет!
— Может быть, не над? — раздался откуда-то издалека взволнованный голос Мальвинеле, — Может, ему не нравится...
— Не волнуйся, — отвечал ему так же издалека другой, тоже знакомый, — Ему очень даже нравится, он просто еще не осознал этого.
— А когда осознает? — требовательно вопросил Властелин.
— Как только Ино начнет его раздевать, — провокационно прошептал Басс и перехватил своего мальчика поудобнее.
И Бурат, словно услышав его, действительно, приспустил с оборотня штанишки и прижался губами в обнажившейся полоске кожи. Артемон выгнулся, закинул руки за голову, впился пальцами в подушку, застонал. Резко согнул ноги в коленях и подался навстречу алчным губам, с каждой секундой завоевывающим все больше еще не обласканной кожи.
Мальвинел смотрел на все происходящее с неподдельным восторгом. Когда Моня прекратил кричать и сопротивляться и застонал, подаваясь навстречу Ино всем телом, он и сам понял, что ничего страшного тот с ним не творит, что оборотню очень даже нравится все происходящее, и очень хотел узнать, что же будет дальше. Что еще Бурат сделает с его другом. И тот, разумеется, не остановился на достигнутом. Стянул с Мони брюки полностью, развел в стороны стройные ноги, улыбнулся приподнявшему голову оборотню и снова уткнулся лицом ему в промежность. Мальвинель даже привстал, чтобы лучше рассмотреть, что он там делает, а, когда увидел, смутился. Резко отвернулся, уткнулся Бассу в шею, и сдавленно зашептал.
— А ты...
— Да? — провокационно уточнил тот.
— Ты со мной так же...
— Сделаю, если ты позволишь, — промурлыкал тот, словно невзначай проведя ладонью по его брюкам и с тихим восторгом для себя отметил, что мальчишка от всего увиденного наконец ожил, возбудившись, но поцеловать его в подтверждение своих слов не успел.
В этот момент Моня слабо вякнул и вскочил, почти садясь на постели, запрокинул голову к потолку и резко упал на подушку вновь, но уже полностью обмякнув и закатив глаза. Мальвинель испугался не на шутку.
— Что ты сделал?! — накинулся он на мага, облизывающего влажно блестящие губы. — Что?! — И даже руку занес, не для удара, а для внеочередного заклятия. Но Ино на все это лишь шало улыбнулся и вытянулся на кровати рядом с Артемоном, с краю.
— Не волнуйся. Это значит, что ему понравилось, — проворковал он и, подцепив пальцами подбородок Монечки, который еще не пришел в себя, поцеловал. Оборотень завозился и даже осмелился поднять руку, чтобы зарыться пальчиками в волосы у него на затылке. Ино улыбнулся ему и снова лег на подушку рядом с его лицом. Артемон, робко улыбнувшись в ответ, повернул голову в его сторону. — Твой друг беспокоится, — произнес Бурат, скосив глаза в сторону Неля, — Скажи ему, что тебе понравилось.
Артемон моргнул, и только сейчас осознал, что Басс И Нель все видели и до сих пор смотрят. Он мучительно покраснел и резко перевернулся на бок, поджимая под себя хвост, чтобы хотя бы им немного прикрыться. Бурат расхохотался, на такую его стеснительность, собственнически обнимая, прижал к себе и зашептал в черноволосую макушку между собачьими ушами.
— Не бойся, малыш, тебе нечего стыдиться.
— Но... ведь обычно такое никому не показывают...
— Это чужим не показывают, но ты ведь сам сказал, что Басс и Нель уже свои, нет?
— Да.
— Вот и не парься, детка, не парься, — легкомысленно бросил Ино и шепнул на ушко, — Лучше сам посмотри.
Артемон послушно приподнялся и обернулся. И обнаружил, что Басс уже опрокинул Неля на кровать рядом с ними и завис над раскинувшимся под ним Властелином, улыбаясь. Но в глазах Мальвинеля застыл страх и никакой улыбкой его было из них не изгнать. И тогда Моню словно кто-то дернул. Он перевернулся, подкатился к нему и протянул руку, вкладывая её в ладошку Властелина. Тот повернул к нему голову.
— Не бойся Нель, это правда очень приятно, — пробормотал он, все еще смущаясь. И неожиданно добавил, — Не бойся, я с тобой.
Мальвинель слабо ему улыбнулся и прикрыл глаза ресницами. А Басс, видя, что мальчишка немного успокоился и уже не так боится неизвестности, приступил к действиям. Для начал задрал на нем рубашку и уткнулся лицом в живот. Нель выдохнул через рот и стиснул в пальцах ладонь Мони. Тот взволнованно засопел рядом, но его обнял со спины Ино и зашептал в шею.
— Не волнуйся. Басс знает, что делает. Ему будет так же хорошо, как и тебе... может быть, даже лучше...
Артемон на это лишь тихо вздохнул и слабо улыбнулся, так и не обернувшись к нему. Но маг на то и маг, чтобы все чувствовать и понимать без слов.
Мальвинель оказался куда громче оборотня, ведь в априори не знал, что такое смущение. Точнее, просто не поминал, чего и когда нужно смущаться. Он метался по подушке, кричал в голос, даже ноги закинул на плечи Басса, сминая в пальчиках ног ткань туники у него на спине. Но и сам Кара действовал куда настойчивей и даже несколько жестче, чем Ино. Маг изначально был очень нежен, а менестрель требователен и жаден до не сразу обнажающегося тела голубоволосого мальчишки, но и сам Темный Властелин не уступал ему в том внутреннем огне, что плавился сейчас в их жилах. Он постоянно заставлял его отрываться, дергая одной рукой за волосы, а другой с силой вцепляясь в ладонь Артемона, который уже несколько раз порывался отстраниться, отодвинуться, но Нель не пускал, самозабвенно целуя своего ненасытного военачальника. Он ерзал под ним, все время так и норовил обхватить талию ногами, шептал его имя, кусал в плечи прямо через ткань одежды, извивался. И Моня сам сообразить ничего не успел, когда и без того неудовлетворенный маг у него за спиной окончательно потерял голову от всего увиденного, раздернул шнуровку на собственных брюках и силой притиснул его к себе. Оборотень вскрикнул, испугавшись, но быстро разобрался что к чему, повернулся к нему, посмотрел в почти безумные глаза и, перекатившись на спину и так и не вырвав руку из цепких пальцев Властелина, другую опустил между собой и Ино. Тот шало улыбнулся, склонился к нему и поцеловал.
Безумие было не долгим, но когда оно закончилось, все трое долго еще лежали, приходя в себя и собирая в относительно компактную кучку разбредающиеся во все стороны мысли.
— Ну что, понравилось вам? — полюбопытствовал Басс, глядя в потолок и рассеянно поглаживая по бедру лежащего у него на плече Неля.
— Угу, — отозвался тот и повернулся через плечо на Артемона.
Тот лежал к нему спиной, уткнувшись носом в подмышку Ино.
— И мне, — отозвался Моня и тихо вздохнул, — Но ведь это не все...
— Как это не все? — изумился Мальвинель и даже сел.
— Ну, — не смотря на него пробормотал Артемон, пытаясь подобрать слова, — Можно еще ближе.
— Да? Тогда я хочу! — воскликнул Властелин и вскочил на не успевшего даже вскрикнуть Басса, оседлав его бедра.
— Такими темпами, ты меня совсем заездишь... — проворчал тот и улыбнулся.
— Ты против?! — искренне изумился Нель.
— Нет. Только вот думаю, что это самое ближе, — покосившись на приподнявшегося Ино, промурлыкал Кара, — Вы с Артемоном все же будите осваивать по отдельности.
— Почему это? — Нель нахмурился и лег на него грудью, подложив под подбородок кулачек.
— Потому что ближе можно стать только наедине друг с другом, — отозвался со своей половины кровати Ино.
— Ну, уж нет, — неожиданно заупрямился Артемон. — Нель не хотел без меня сейчас, а я не хочу без него потом.
— И я не хочу! — с жаром поддержал его Властелин.
Мужчины переглянулись.
— Ну, не хотите, как хотите, — ответил и за себя и за Ино Басс.
В конечном итоге младшим принято уступать, не так ли?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
