Путь Тьмы 2. Глава 30

Он бросил последний взгляд на проклятый холм, затем — на теплое рассветное солнце, и лишь после этого скомандовал умному существу:

— Карр, летим домой.

* * *

Десятый день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полдень

Перелет запомнился Шахриону плохо. Сознание то и дело покидало тяжело раненого императора, каждое неловкое движение отдавалось мучительной болью в груди и оставалось радоваться тому, что сын так и не пришел в себя.

Мысль о том, что мальчик, возможно, никогда больше и не очнется, заставляла императора холодеть от ужаса, но, он с самого начала понимал, на какой риск идет, а потому радовался тому, что сын хотя бы дышит.

К сожалению, перелет занял больше времени, чем хотелось бы. Пару раз им приходилось спуститься, чтобы Карр мог передохнуть, из-за чего к Черной Цитадели император подлетал где-то спустя сутки после боя с Тенью... Матерью Тишины.

И выглядела столица... Пожалуй, почти также, как четыре с лишним года назад — после окончания исиринатийской осады. А может, даже и хуже.

Да, город уже не горел — постарались Инуче и имперские маги, не иначе, вот только сильно легче от этого не становилось. Целые кварталы превратились в пепел; западные ворота были разворочены неведомой силой, не пощадившей также и надвратные укрепления вместе с башнями; а мануфактуры — гордость Шахриона — в основной своей массе стояли обгорелыми пустыми остовами. Те, которые не превратились в груды камней. Поджигатели справились со своей работой блестяще — Найлиэна должна была гордиться таким профессионализмом исполнителей.

"Разрушения превосходят даже самые пессимистичные прогнозы"! — подумал Черный Властелин — "Сколько материалов уничтожено? Сколько жизней загублено? Сколько оборудования превратилось в ничто? А сколько контрактов будет сорвано! Проклятье! Да мы годы убьем на то, чтобы восстановиться!"

Враги при всем желании не смогли бы нанести Империи более серьезных потерь. Да что там, десяток легионов не сумел бы навредить так сильно, как пара сотен наемников с факелами, оказавшихся в нужном месте и в нужное время.

Но страшнее всего императору было глядеть на собственный дворец. Враги, наверное, весело хихикали, когда прорабатывали план поджога.

"В высшей степени ироничная месть. Интересно, у кого они добыли змеиный огонь? Бич Пустыни постарался, или доблестные союзнички"? — неприязненно подумал Шахрион, рассматривая покореженные, закопченные шпили, разрушенные постройки и горы обугленного мусора, возвышавшегося там, где еще пару дней назад находились его личные покои. Страшно было представить, сколько знаний, документов, ценных вещей и сокровищ было утеряно в негасимом восточном пламени.

То, что сохранилась почти половина дворца, было самым настоящим чудом, рукотворным, судя по всему.

"Надо будет не забыть хорошо наградить Инуче", — отстраненно подумал император, приказывая Карру начать снижение.

Он зашелся в приступе горлового кашля, вытер тыльной стороной ладони кровь, выступившую на губах, после чего невесело усмехнулся.

"Если, конечно, сокровищница цела".

Тут Шахрион, конечно, сгущал краски — никакому огню было не добраться до секретных подземных хранилищ, расположенных под замком, а также — в горах за пределами города. Но все же, все же...

Увиденное не располагало к хорошему настроению.

Едва только лапы грифона коснулись каменных плит замкового двора, к императору со всех сторон побежали люди, во главе которых Шахрион, к немалому своему удивлению, заметил не только Тартионну, но и всю Тройку. Преданные псы, похоже, тяжело пережили пропажу обожаемого богоподобного господина.

С трудом отвязав себя от седла он едва не свалился в заботливо протянутые руки, после чего прохрипел:

— Сына возьмите...

Это были последнее, что он сумел сделать перед тем, как потерял сознание.

* * *

Двадцатый день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), утро

Солнце нестерпимо ярко било в глаза и Шахрион поморщился, затем был вынужден приподнять одно веко и бегло осмотреть окружающую обстановку.

Место показалось знакомым: император находился в собственных покоях.

"Что-то зачастил я терять в сознание", — вяло подумал он, — "надеюсь, это последний раз".

В теле ощущалась звенящая слабость. Казалось, кто-то выпил из императора все силы, оставив пустую оболочку доживать последние свои дни.

"Неужели моя магия ушла"? — в ужасе подумал Черный Властелин, яростно потянувшись к энергии внутри себя, и тотчас же с облегчением вздохнул — та бушевала столь же яростно, а может даже и сильнее. — "Хотя бы это я сохранил"! — облегченно подумал император. — "А значит, у Империи есть шанс"!

Он открыл второй глаз и огляделся. В комнате никого не было.

"Даже странно", — подумал Черный Властелин, пытаясь сесть.

Получилось это у него не с первого раза и Шахрион понял, что встать точно не сумеет. Поэтому он откинулся на подушки, прикрыл глаза и мысленно потянулся к ближайшему рыцарю смерти.

Искомый нашелся прямо за дверью.

Госпожу сюда, живо! — мысленно приказал император, после чего принялся ждать.

Не прошло и десяти минут, как двери с грохотом распахнулись и внутрь влетела Тартионна: растрепанная, с ввалившимися щеками и запавшими глазами, обведенными черными кругами мешков.

— А ты много плакала в последние дни, — улыбнулся супруге император.

— О, правда? Ну надо же. Как догадался? — без тени веселья в голосе поинтересовалась женщина, после чего обернулась и рявкнула кому-то в дверях:

— Все пошли вон!

Двери захлопнулись, повинуясь ее мысленному приказу, и император остался наедине со своей императрицей, сразу же ощутив желание воздвигнуть вокруг себя пару защитных барьеров.

— Ты! — Тартионна сделала шаг вперед. — Объяснишь. — Еще шаг. — Все! — Она замерла над кроватью, и Черный Властелин понял — несмотря на усталость и пережитое, его Госпожа и не думала ломаться. О нет, она была прочнее стали и острее опасной бритвы. — Немедленно!!!

И все-таки пережитое давало знать. Прежняя Тартионна никогда бы не позволила себе визжать.

"Впрочем, могу ли я осуждать ее за это"?

— С чего мне начать? — тихо спросил он.

— Я бы хотела, конечно, с ритуальных ножей в сердцах у тебя и сына. Знаешь ли, если бы не усилия Кштиритиона, мы бы не смогли их вытащить, и вы бы уже отправились к Матери. Еще было бы интересно послушать про битву в небольшой долинке, которую теперь называют Плато Смерти. А еще мне интересно было бы узнать, как давно три непонятных психопата, готовых, кажется, строить храм в твою честь, заведуют секретной разведкой Империи, о которой я не знаю ровным счетом ничего. Я много хотела бы выяснить, но давай так — ты расскажешь все с самого начала.

Шахрион вздохнул.

— Прикажи принести напитки и еду. Разговор будет долгим. И ответь сперва: как сын?

— Жив, но не приходит в себя.

— Главное, что дышит. Распорядись насчет перекуса.

И когда спустя пару минут в комнату принесли все необходимое, он начал свой рассказ и говорил до тех пор, пока солнце не начало свой путь к зениту. Лишь тогда император закончил, поставив точку в долгой, очень долгой истории.

— Теперь ты знаешь все, — прошептал он, протягивая руку за кубком с водой. — Что скажешь?

Тартионна ничего не говорила, лишь сидела и смотрела на то, как муж пьет, и по щекам ее катились крупные слезы. Наконец, она не выдержала, и зарыдала навзрыд, упав на одеяло и зажав его сведенными судорогой пальцами.

Шахрион пытался успокаивать ее, говорил глупые слова, гладил по волосам, но все это помогало слабо. Тартионне просто нужно было выплакаться, чтобы прийти в себя. Наконец рыдания затихли Шахрион смог спросить:

— Долго я спал?

Тартионна оторвала лицо от одеяла, вытерла слезы и во взгляде ее — твердом и решительном — скользнула тень стыда за минутную слабость.

— Десять суток, — ответила она, как будто и не было только что минутной слабости.

— Какова обстановка? Мы, хотя бы, не воюем со всем миром?

— К счастью, нет, потому как, говоря начистоту, сейчас это было бы крайне нежелательно.

Шахрион улыбнулся.

— Полагаю, теперь твоя очередь рассказывать.

Доклад жены не утешил. Империя лишилась не только своего верховного мага, но также и почти шесть дюжин отличных чародеев. Кого-то — из числа магов, пошедших против императора вместе с личем, кого-то — от рук наемных убийц, нанесших четкий и скоординированный удар по колдунам империи. Почти три четверти мануфактур в столице оказались повреждены столь основательно, что восстановлению уже не подлежали. При разрушении применялось какое-то новое алхимическое зелье дварфов, которые взрывалось даже лучше, чем змеиный огонь, закрытый в бочки. Удалось захватить наемников, ответственных за это. Пленных допросили, и те охотно дали показания — не пришлось даже пытать. Выяснилось, что задание капитану поручил посредник, что в обязательно условие входило подчинение эльфу, которого наемники и прирезали, дабы спасти шкуры, когда приведенная Инуче гвардия начала наводить порядок.

Помимо столичных мануфактур атакованы оказались многочисленные производства в иных городах. К счастью, тут удача сопутствовала врагам в куда меньшей степени, но все равно нанесен урон был нанесен существенный.

— Говоря начистоту, наши производственные возможности за одни сутки уменьшились почти втрое, и на восстановление прежнего уровня уйдет не меньше трех лет, — призналась Тартионна. — В лучшем случае.

— Что ж, — меланхолично заметил император, — в будущем усилим охрану мануфактур. Что еще?

Еще выяснилось, что пятый легион Иритиона предал Империю Тьмы не по злому умыслу, а из-за хитрой интриги.

Кто-то — Тартионна, говоря это, всячески пыталась намекнуть на наместника Кинории — сумел изрядно засорить голову стареющего маршала, доказав тому, что странности в поведении императора есть плод проделок злокозненной ведьмы, околдовавшей владыку и жаждущей не только его смерти, но также и гибели наследника Империи.

Как опытный и повидавший едва ли не все в этой жизни командир сумел поверить в подобную ахинею, осталось загадкой, зато фактом было то, что он сумел подбить на мятеж сперва всех офицеров, а затем и простых легионеров, души не чаявших в своем легендарном командире. И когда был дан приказ, все бойцы, переведенные из Белого Города в столицу, начали резню. С теми же, кто остался на границе, пока ничего не стали делать — возможно, они не были связаны с заговором — а вот с прочими придется принимать какое-то решение. Опять же — Черному Властелину, раз уж он тут появился.

Все это веселье сопровождалось почти полусотней мятежей разной степени серьезности буквально во всех уголках Империи Тьмы. Часть уже подавили, часть можно было считать пустяковыми, а вот несколько грозили серьезными неприятностями, поэтому Тартионна в последние дни занималась стягиванием верных войск к взбунтовавшимся городам и крепостям, и миндальничать Госпожа не планировала.

Милые и светлые соседи как один заявили о своей непричастности к событиям в Империи, и сидели, держа ладони на рукоятях мечей.

— Скажу честно, если бы ты умер, на следующее утро наши пограничные крепости уже штурмовали бы исиринатийцы, а раденийцы спешили бы осадить Белый Город. Да и прегиштанцы с дварфами, пожалуй, придумали бы что-нибудь. Например, вторглись бы во владения гоблинов.

— Кто я такой, чтобы их осуждать? — философски заметил император. — А что там с лиоссцами?

На востоке все более-менее было спокойно. Новый халиф, чья осведомленность вызывала серьезные вопросы, выслал соболезнования и предложил покарать Бича Пустыни, продавшего наемникам Лиги бесценный змеиный огонь. Бич Пустыни ожидаемо свалил все на своих противников. А вот что стало для императора неожиданностью, так это тяжелейшее ранение Китариона, от которого тому придется оправляться не один месяц.

Всего от рук наемных убийц — помимо магов — полегли почти две сотни знатных и влиятельных чиновников, аристократов, купцов и управленцев, почти сотне удалось выжить.

"Выходит, они нацелились не только на меня, но на всех высших лиц Империи. Ублюдки", — подумал Шахрион, слушая донесение о Китарионе. — "И где столько исполнителей нашли, спрашивается"?

Впрочем, на этом плохие новости закончились. Да, Империя Тьмы получила тяжелейший удар в самое сердце, оправляться от которого ей придется не один год, но выстояла. И это главное. Время же...

"Время у нас будет, об этом я позабочусь", — подумал император, искренне наслаждаясь возможностью думать, не отвлекаясь поминутно на головную боль и голоса.

Он улыбнулся жене.

— Спасибо.

— За что? — удивилась императрица.

— За то, что ты рядом, — ответил Черный Властелин. — Обещаю, что больше не будет никаких секретов.

— Правда? — иронично приподняла бровь супруга. — Даже насчет трех твоих психованных фанатиков?

— Даже насчет них.

— И что же ты планируешь делать с Тройкой?

Император чуть заметно улыбнулся.

— Узнаешь в самое ближайшее время.

— Что-то мне уже не нравится все это.

— Извини.

Тартионна фыркнула и поднялась.

— Отдыхай, продолжим вечером, а меня ждут дела.

— Эй, император все-таки я, — напомнил Шахрион.

— Зато большая печать у меня. Хочешь что-то решать — ну так встань и отбери.

Император расплылся в широкой улыбке, ощущая, что старая Тартионна вернулась. Нет, не так. Она никуда и не уходила, всегда была рядом, готовая прийти на помощь, поддержать, а если надо — обрушить на врагов всю ярость магии льда. Это он вернулся. Теперь уже навсегда.

— Когда придешь вечером, прихвати доску. Сыграем в шемтис. Думаю, в ближайшие дни у нас будет время на несколько партий.

— Хорошо, — кивнула Тартионна и покинула комнату, закрыв за собой двери.

Шахрион подождал немного, затем прошептал заклинание от подслушивания, после чего распорядился:

— Можешь выйти.

Открылась потайная дверь, и в помещение вошел Первый. Выглядел он неважно: похудевший и осунувшийся, с глубоко запавшими — как у Тартионны — щеками и нездоровым цветом кожи. А еще — с пустым болтающимся рукавом там, где должна была находиться правая рука.

"Что ж, крепости он точно больше не сможет сжигать", — подумал император. — "По крайней мере — лично".

Тайный агент склонился в глубоком поклоне.

— Встань, — распорядился Шахрион, поудобнее подталкивая подушку за спину. — Докладывай.

— Владыка, прошу казнить меня за некомпетентность, — вместо доклада прошептал Первый, едва сдерживая слезы. — Из-за моей неумелости наша столица была сожжена жалкой кучкой бунтовщиков, а наследник и Госпожа едва не лишились жизней. Я не сумел принять всех нужных мер и не раскрыл все заговоры, что плелись за твоей спиной.

— Не вижу причин даже для наказания, не говоря уже о казни, — отмахнулся Шахрион. — Вы предоставляли мне массу информации, которую я бессмысленно складировал, не обращая внимания на важные новости и даже не пытаясь что-то решить. Ты слышал доклад Госпожи, есть что добавить?