|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 31
Двадцать второй день первого месяца осени 41-го года со дня окончания Последней войны, утро
Крет откровенно скучал.
Имперские казематы оказались далеко не такими страшными, как можно было подумать, особенно, если учесть репутацию некромантов. Его даже пытать не стали!
А потому, когда в коридоре послышались шаги и лязгнул замок в двери камеры, капитан, скорее, ощутил любопытство, нежели испуг.
К нему вошли двое: тип со странным именем Второй, которому Крет сдавался, и еще один. Незнакомца не получалось описать двумя словами. Невысокий, с серьезных размеров плешью, еще недавно явно толстый — роскошная мантия болталась на нем, точно на пугале, из чего можно было сделать вывод, что коротышка изрядно схуднул в последние недели. А нездоровый цвет лица, повисшая, точно плеть, левая рука и тросточка, на которую он опирался даже когда стоял однозначно говорили о причине похудания.
"Неужто — все"? — с некоторым весельем подумал Крет. — "Ну и ладно, зато парни сбежали с награбленным. Хотя бы часть да перепадет моей семье".
— Господин, вижу, наши огненные забавы опалили и тебя? — улыбнулся наемник. — Пришел возместить утраченное?
— Да как ты смеешь! — дернулся вперед Второй, занося руку для удара.
— Стой, — тихо, но властно распорядился незнакомец, и имперец замер по струнке, будто хорошо вышколенная охотничья собака, услышавшая приказ хозяина.
"Хозяина, значит"... — подумал Крет, и улыбка на его губах стала еще шире. — "Кажется, удача все еще на моей стороне".
— Прошу простить мою неучтивость, о владыка, — со всей возможной серьезностью проговорил он. — Я бы склонил колени, как это положено, но цепи мешают.
— А ты умен, наемник, — император сделал шаг вперед и заглянул своему пленнику в глаза. — Как догадался?
— Каждый хороший песик должен слушать своего хозяина, — пожал плечами Крет. — А этот, — он кивнул в сторону Второго, — выдрессирован что надо.
— И все же, далеко не каждый человек с ходу понял бы, что и как.
— Опыт, — вновь пожал плечами Крет.
— И часто тебе приходится оказываться в подземельях?
— После выполненного задания? — уточнил на всякий случай капитан.
— Да.
— Это уже четвертый раз. Надеюсь, что не последний.
Император захохотал, но смех его быстро перешел в хриплый кашель, и некромант приложил ладонь ко рту, вытирая тонкую струйку крови, выступившую в уголке губ.
— Нормальные люди, оказавшись тут, трясутся, точно листья на ветру.
— Ты не представляешь, о владыка, какие возможности деятельному и энергичному человеку представляет плен.
— Отнюдь, очень даже представляю. И все же, ты чересчур оптимистичен для того, кто оказался скован цепями.
— А чего грустить? Задание мы выполнили, деньги получили, с награбленным в твоей столице сбежали. А у меня намечается новая интересная работенка. Все отлично.
Второй вновь собрался что-то сказать, но император жестом остановил его. Взгляд чародея стал собранным, злым и колючим, и Крет подумал даже — а не перегнул ли он палку?
Но нет. Уже в следующую секунду Черный Властелин довольно улыбнулся.
— Что ж, ты прав, наемник. Такому таланту найдется применение, причем если справишься хорошо, то, возможно, речь будет идти о долгом и плодотворном сотрудничестве. Империи остро не хватает... деятельных и энергичных людей, готовых на риск, и не боящихся замарать руки.
— Я с радостью выполню твое задание, о владыка, но должен заметить: услуги моей роты недешевы.
Император выгнул брови и во взгляде его Крет различил настоящее уважение.
"Отлично"! — подумал он. — "Вот теперь точно все будет хорошо".
— Твои условия?
— Вы освободите всех моих людей; не будете предъявлять нам никаких претензий за то, что произошло в Черной Цитадели, как-никак, мы всего лишь делали свою работу; вернете снаряжение, оружие, лошадей, ценности, и вообще все, что отобрали. Эльфийские драгоценные камни — тоже. И еще заплатите... Ну, пусть будет тысяча имперских марок золотом за грядущее дело. Обычно мы стоим куда дороже, но исключительно из уважения к столь видному человеку я сработаю себе в убыток.
Воцарилась тишина. Император смотрел на наемника, точно на некую заморскую диковинку, что-то прикидывая и обдумывая.
Наконец, он произнес.
— А хорошо ли ты, капитан, знаешь Прегиштанию?
— Как свои пять пальцев. Все-таки немалая часть заказов идет именно оттуда.
— А сможешь ли ты незаметно доставить кое-кого, туда, куда я укажу, а после — помочь ему перебить всех, кого найдете на месте.
— Никаких проблем.
— И после этого ты не перережешь глотку этому кое-кому, как эльфу.
— А вот тут сложнее. Но если все пройдет гладко, он вместе с нами уберется оттуда целым и невредимым.
— А еще все надо будет проделать так, чтобы в живых осталось пару свидетелей, которые заметят исключительно этого самого кое-кого, но ни в коем случае ни одного из твоих людей.
— Это еще сложнее, но, в принципе, если у меня будут детальные карты местности, справимся. Один вопрос, о владыка, кого именно я должен буду провести во владения венценосца?
— Десяток дварфов, — широко ухмыльнулся император. — Десяток дварфов, которые немного пошумят в одном замке.
И Крет ответил своему новому нанимателю улыбкой на улыбку.
— Будет сделано в лучшем виде, о владыка. Даю слово.
* * *
Двадцать пятый день второго месяца осени 4-го года со 41-го года со дня окончания Последней Войны, закат.
И вновь в далеком северном замке встречались двое: старик и мужчина в полном расцвете сил. Хотя нет, на сей раз правитель Радении не выглядел радостным и счастливым, напротив, он постарел, осунулся, под глазами залегли глубокие морщины, а руки этого могучего и непреклонного воина тряслись.
Было видно, что он по-настоящему напуган.
Его собеседник, напротив, отличался железной выдержкой и ни на миг не изменился в лице, даже при виде столь отчаянного положения своего собрата-венценосца.
— Наша затея провалилась, — прошептал Гашиэн Третий.
— Такое случается, — пожал плечами Мардаш Девятый Тараниэль.
— И Черный Властелин подозревает, что я приложил руку к нападению.
— И такое случается. Не думаю, что он начнет войну, как-никак, прошло уже больше месяца. К тому же, нападать сейчас — глупость. Черной Цитадели нанесен страшный урон, потери в военной силе — не меньше полнокровного легиона, маршал Иритион погиб, генерал Китарион — тяжело ранен и до сих пор не восстановился полностью, верховный некромант пропал — возможно развоплощен — да и сам Властелин не в лучшей форме. Уж не знаю точно, что там произошло, все рассказывают разное, но, вроде как, сильнейшие маги Империи сцепились меж собой. А это — не то, что может пройти бесследно. Им придется не один год восстанавливать разрушенное.
— Я понимаю, но...
— Император ведь не посылал никаких гневных писем? — оборвал собеседника старик.
— Нет, он ведет себя, будто ничего и не случилось. И я не боюсь войны, — прохрипел Гашиэн. — Полезет ко мне — получит по зубам. Меня пугают убийцы!
Он резко огляделся и, убедившись, что в комнате нет никого, кроме молчаливых телохранителей венценосца Аблиссии, продолжил:
— Двое моих детей уже мертвы, а жена слегла со странной болезнью и лишь магия Отца позволила ей выкарабкаться. Черный Властелин дал ясно понять, что не собирается прощать меня и оставлять в покое. Я боюсь закончить, как венценосец Прегиштании.
— Его же убили дварфы, разве нет?
— И вы в это верите? — нервно хохотнул Гашиэн Третий. — Как же, дварфы, у них бы силенок не хватило на такое без чужой помощи.
Буквально пару дней назад с юга пришла шокирующая новость. На летний замок правителя Прегиштании было совершено чудовищно жестокое нападение. Атакующие действовали четко и слаженно, не оставляли улик и свидетелей, и все же, пара чудом спасшихся слуг разглядели атаковавших — ими оказались подгорные коротышки.
Столь мерзкое убийство, да еще на фоне начавшихся мирных переговоров, не могло привести ни к чему другому, кроме возобновления кровопролития, и сейчас обе стороны готовились к продолжению кампании.
— Это он, это все он, я уверен! — едва не кричал Гашиэн, заглатывая целый кубок вина в два приема. — Этот паук, опутавший весь континент сетью осведомителей, прислужников и убийц. Он знает каждый наш шаг и готовится... готовится... готовится захватить мир!
Мардаш Девятый Тараниэль подлил собеседнику еще вина и бесстрастно наблюдал за тем, как тот опрокидывает в глотку второй кубок.
— Никому нельзя верить, любой может оказаться слугой Черного Властелина! — распалявшийся все больше и больше Гашиэн принял из рук венценосца Аблиссии кувшин и сделал глубокий глоток прямо из горлышка, не заботясь сохранением достоинства.
— И чего же вы хотите от меня? — поинтересовался старик. — Аблиссия — далеко не самая могучая страна в мире. Наша армия далеко не столь сильна, как раденийская, а флот по понятным причинам не сможет доставить Чёрной Цитадели никаких хлопот. Для чего нужна эта встреча?
Гашиэн сделал еще один глоток — он явно стремился напиться как можно скорее — и ответил.
— Я... я не знаю. Хотел, наверное, поговорить с человеком, которому можно верить. Который...
Неожиданно он закашлялся. Кашель с каждой секундой становился все сильнее и сильнее, переходя в удушливые тяжелые хрипы. Кувшин выпал из ослабевших рук, и венценосец схватился за горло, царапая его и хрипя.
Лицо его побагровело, а губы начали синеть. Миг, и изо рта Гашиэна хлынул неудержимый поток крови, а сам венценосец свалился со стула и упал на пол, стараясь подняться.
Получалось у него неважно — кровь и не думала останавливаться — и правитель одного из сильнейших государств континента хрипел в агонии.
— Знаете, ваше величество, вы были правы, говоря, что нельзя верить никому, — столь же спокойно и равнодушно проговорил Мардаш Девятый Тараниэль. — Не понимаю только, почему это вы решили довериться мне.
— Ты...тварь... — прохрипел Гашиэн, скребя ногтями пол, — когда...когда ты...
Его натужную речь остановил новый приступ кашля и последовавший за ним поток крови.
— Когда я перешел на правильную сторону?
Губы старика изогнулись в подобии кривой ухмылки и он, поднявшись из кресла, подошел к своей жертве, несколько шагов не доходя до все разливающейся лужи крови. Затем венценосец оглядел замерших, точно статуи, стражей.
Эти люди являлись самыми близкими и преданными его бойцами, им можно было доверить даже такое зрелище. При них можно было чуть-чуть расслабиться.
— Так и быть, уважу просьбу умирающего. Контакты мы поддерживаем несколько лет. Работаем ко взаимной выгоде, так сказать. Империя уже давно жаждет заполучить меня в качестве союзника, но я ничего не обещал некромантам, и, конечно же, ни слова ни говорил о наших с вами договоренностях, дорогой брат. Я предпочитаю улучшать торговые отношения со всеми. Но когда стало ясно, что Империя выживет, а мой любимый отныне внук — получил руку вашей дочери... Понимаете ли, нужно уметь вовремя идти навстречу надежным деловым партнерам, которые умеют делать хорошие предложения, и от которых есть польза в будущем. Радения с вами во главе уже бесполезна. Я получил все, что мог, и большего добиться не выйдет. А вот Империя Тьмы — это совершенно иная история...
Старик присел перед хрипящим и исторгающим все новые и новые сгустки крови человеком, и сокрушенно покачал головой.
— Пока вы страдали ерундой, я занимался делом. Кто бы ни победил, у меня оказывался верный союзник, многим обязанный Аблиссии, а потому готовый торговать на выгодных условиях. Только это и имеет значение, глупец! — неожиданно повысил он голос. — Из всех людских правителей кроме меня один лишь Шахрион понимает, как устроен этот мир! Возможно, юный Ритон тоже начал догадываться, но ему еще предстоит пройти долгий путь. А такие как ты — тупые и ограниченные идиоты — должны сдохнуть, чтобы расчистить дорогу в новую эру таким, как мы. Но не бойся... Радения очень скоро окажется в надежных руках и у Империи Тьмы появится мощный противовес на севере. Шахрион ничего не сможет с этим поделать, а знаешь, почему? Потому что прямо сейчас ему выгоден хаос, который позволит укрепить Империю Тьмы и придавить всех недовольных. Черный Властелин в состоянии жить несколько сотен лет, а потому не станет торопиться. Возможно, мои дети или внуки сойдутся с ним в борьбе не на жизнь, а на смерть... Вот только ты этого уже не увидишь. — Старик успокоился столь же быстро, как и вышел из себя, но очень уж давно он копил внутри напряжение и просто хотел выговориться. — Прощайте, ваше величество. Встретите Мать Тишины — передавайте привет, думаю, я скоро присоединюсь к вам в ее мрачном царстве.
Умирающий еще раз хрипнул, и затих.
Его ужасное распухшее и посиневшее лицо наводило венценосца на неприятные думы о собственном будущем. Вздохнув, он закрыл выкатившиеся из орбит глаза покойника и, кряхтя, поднялся — суставы слушались все хуже и хуже.
В этот самый момент открылась потайная дверь и в комнату вошел мужчина, одетый в черное.
— Вот и все, — сухо проговорил Мардаш Девятый Тараниэль. — Будет ли твой господин доволен, Первый? Я сделал то, что обещал.
— О да, — склонил голову человек Черного Властелина. — Хотя ему не очень понравятся ваши слова, ваше величество. Прошу простить за неучтивость.
Старик фыркнул и покосился на разумный инструмент Шахриона.
"И как только он их так муштрует"? — промелькнуло в мыслях старика. — "Спросить, что ли"?
— Не говори ерунды, извечный, — венценосец покосился на новенькое кольцо, украшавшее палец человека без имени; в прошлый раз его не было. Впрочем, в прошлый же раз у Первого имелось на одну руку больше. И, говоря начистоту, обмен этот казался венценосцу крайне выгодным.
"Видимо, получил повышение после окончания истории с атакой на Черную Цитадель".
— Ты думаешь, Шахрион не понимает, почему я решил ему помочь именно сейчас и питает какие-то иллюзии? Ха! Не порти мое впечатление об этом незаурядном человеке, мальчик. Черный Властелин — едва ли не умнейший правитель последних пары сотен лет, и поверь моему опыту, он все знает. Вот только я нужен ему.
— Как и он вам, ваше величество.
— Конечно, — не стал отпираться Мардаш Девятый Тараниэль. — С его помощью я стану контролировать Радению.
— Ту ее часть, что сумеете удержать в грядущей смуте, — Первый указал на тело Гашиэна. — Думаю, стервятники слетятся на труп уже спустя пару дней.
— А как иначе? — усмехнулся старик. — Так оно всегда и бывает. Передай своему правителю заверения в вечной дружбе и все таком. Можешь быть свободен... Я позабочусь о теле.
Первый глубоко поклонился и исчез также бесшумно, как и появился, а правитель Аблиссии ткнул указательным пальцем в одного из гвардейцев.
— Маршас, приберись тут.
— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился мужчина. — Сделаю все так, как вы приказали.
— Уж постарайся.
* * *
Двадцать седьмой день второго месяца осени 4-го года со 41-го года со дня окончания Последней Войны, рассвет.
Когда молочный туман тириомаля рассеялся, Ритон с удивлением обнаружил, что его собеседником оказался сам Черный Властелин. Выглядел владыка Империи Тьмы откровенно неважно, впрочем, если верить донесениям шпионов, у него из груди месяц назад достали колдовской обсидиановый кинжал, который, кажется, император засадил в сердце собственноручно. С какой целью — это оставалось загадкой, но, так или иначе, здоровья это ему не прибавило.
Венценосец Исиринатии и порадовался бы таким неприятностям своего недруга, да вот только толку в этом особого не было — тот все равно победил. И сейчас Ритон внимательно изучал Шахриона, выискивая в его взгляде следы безумия. Но, то ли тот хорошо маскировался, то ли эльфийка и лич соврали, то ли император справился со своим недугом, но сейчас Черного Властелина был спокоен, собран и серьезен. И взор его не содержал даже намека на душевную болезнь.
— Приветствую ваше величество, — склонил голову Шахрион.
— Приветствую владыку, — в тон ему отозвался Ритон. — Крайне хотелось бы узнать, что стало причиной столь в высшей степени неожиданного сеанса связи?
Он старался держаться учтиво, но, все-таки, один раз голос предательски дрогнул.
Кто бы что ни говорил, а противопоставить Империи Тьмы сейчас — когда на юге возобновилась кровавая распря между дварфами и прегиштанцами, а север готовился полыхнуть в пламени братоубийственной войны за венец — было нечего. А потому, пожелай Черный Властелин, он без особых проблем припрет армии венценосца к горам. Дальше — вряд ли, но и этого будет достаточно.
Впрочем, Шахрион не выглядел разгневанным.
— Как ваше здоровье? — поинтересовался он вместо ответа.
— Благодарю, в высшей мере хорошее.
— Рад это слышать. Кстати, ваше величество случаем не знает местоположение зрящей Найлиэны? Она, насколько мне известно, некоторое время служила вам советницей.
Ритону было тяжело не выругаться в голос, но он справился.
— Увы, по какой-то неведомой мне причине звездорожденная пропала около месяца назад. Полагаю, это может быть как-то связано с недавним инцидентом в Черной Цитадели, хотя я и не готов утверждать подобное наверняка. Как я слышал, часть твоих легионеров самым предательским образом подняли восстание, наняв охочих до золота людей везде, где только можно, включая и Исиринатию, и им помогали недобитые эльфы.
"Не вижу смысла тянуть понапрасну время", — решил Ритон. — "Получу четкий и прямой ответ".
— Да, примерно так все и обстояло, — неожиданно легко согласился Шахрион. — Более того, среди убитых эльфов обнаружились родные дети зрящей. А сама она лично пыталась лишить меня жизни. И, скажу честно, оказалась весьма близка к успеху.
Произнеся это, Черный Властелин улыбнулся, и улыбка его очень сильно не понравилась Ритону. Столь сильно, что он решился на прямой вопрос.
— И что теперь будет?
— С кем?
Венценосец сглотнул.
— Со мной и Исиринатией.
Шахрион удивленно приподнял брови.
— Вы спрашиваете об этом меня? — с неподдельным удивлением в голосе спросил он. — Я думал, что отвечать на подобные вопросы как раз и должен венценосец, разве не так?
— Ты прекрасно понимаешь меня, Владыка, — тихо и без обычной своей витиеватости отозвался Ритон.
— Понимаю, — улыбка исчезла с лица императора, а в глазах его застыл лед. — И повторяю: будущее независимой Исиринатии определяет ее венценосец, а не правитель Империи Тьмы... Кстати, я слышал, что у ваших северных соседей началась смута, полагаю, это хороший шанс для того, чтобы отобрать захваченные четыре года назад земли. Искренне надеюсь услышать радостные вести не позже следующей весны.
Намек был совершенно прозрачен. Он не оставлял ни шанса выкрутиться и ни пальца свободного пространства.
Исиринатия будет цела лишь до тех пор, пока она полезна Черному Властелину. Как только эта самая польза исчезнет...
Ритон не хотел думать, что произойдет в этом случае.
— Я приму к сведению столь любезно предоставленную информацию, о владыка, — склонил он голову.
"И буду искать новый шанс. А он появится, обязательно появится. Если и не для меня, то для моих наследников уж точно! Никто не вечен и ничто не вечно, Черный Властелин. Рано или поздно ты отправишься к Матери и тогда, будь уверен, с Империей поговорят по-другому! Ну а пока... Почему бы мне и не сыграть в верного песика, послушно виляющего хвостом, ради получения сладкой косточки".
— Буду ждать добрых вестей, — холодно улыбнулся Черный Властелин, и тириомаль потух.
Ритон вздохнул и откинулся на спинке кресла, затем рывком поднялся из-за стола и вышел на балкон.
Как и всегда, морской бриз успокаивал и позволял мыслям течь спокойно и ровно.
Что ж, Лига — а точнее то, что от нее осталось — полностью проиграла Империи Тьмы эту войну. На севере — рассыпающаяся на куски Радения, на юге — прегиштанцы с дварфами, вновь сцепившиеся после неожиданной смерти венценосца, его жены и всех прямых наследников. Эльфов в ближайшие годы будут преследовать и добивать, точно бешеных собак. Стало быть...
Он подошел к перилам и оперся на них, глядя на волнующееся море.
"Стало быть, я продолжу заниматься ровно тем же, чем и до нашего столь амбициозного, но столь неудачного покушения на жизнь и здоровье императора и его семейства. Продолжу копить силы, увеличивать число магов, наполнять казну. Ну, и воевать с Раденией, раз уж иного выхода у меня нет...
* * *
Двадцать девятый день второго месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению, утро.
Рана, нанесенная эльфом, упорно не желала заживать нормально, но, все-таки, молодой организм сумел справиться и Китарион наконец-то встал с кровати.
Он отощал так, что больше походил на скелет, был слаб, точно новорожденный, и все же — выжил и исполнил свой долг! А это дорогого стоило.
И все-таки, Китарион предпочел бы исполнять этот самый долг без столь серьезных ранений. В этом случае он успел бы в столицу к началу бойни, в которой, как доложили генералу, приняли бойцы пятого легиона!
То, что Иритион изменил владыке совершенно не укладывалось в голове, но жизнь — вообще странная штука. Китарион с большим интересом спросил бы у старого воина, что именно сподвигло его на подобное, но увы — тот скончался, не приходя в сознание.
Со вздохом кольценосец обернулся и, опираясь на трость, направился к отряду, замершему у ворот. Возглавлял его Гайшшар сын Ишшаррисса, не успевший еще забраться в седло. Бич Пустыни определенно ждал своего пленителя, намереваясь на прощание сказать тому пару слов.
Да, гонец привез не только вести из Черной Цитадели, но и приказ владыки. Пленники — все, кого удалось захватить во время восточного похода — должны обрести свободу, им будет возвращено оружие и предоставлены лошади, а также — запас пищи и воды, необходимый для двухнедельного путешествия через пустыню. Более того, тириомаль Гайшшара также должен вернуться к своему хозяину.
— Вот мы и прощаемся, кольценосец, — с улыбкой произнес ящер. — Благодарю тебя за спасение моей жизни и жизни сына. Поверь, я этого не забуду.
— А поражение и пленение?
— Этого — тоже.
Они понимающе улыбнулись друг другу.
— Сдается мне, ты не одобряешь неслыханную щедрость Черного Властелина, грозящую испортить отношения с естественным союзником на востоке, не правда ли? — поинтересовался лиоссец, усмехнувшись.
— Скажем так, я догадываюсь о причинах.
— Но?
Китарион ничего не ответил, вызвав очередной смешок собеседника.
— Да, я предоставил врагам твоего господина важные сведения и даже свел с наемными убийцами, это так, и я не собираюсь отпираться или выгораживать себя. Вот только... Как думаешь, каким это образом эльфы и их наемники сумели проникнуть в Жемчужину Востока?
— Остроухие вообще хорошо умеют оказываться там, где им не рады.
— Потому что они знают, как заводить друзей. Которые, к примеру, отвлекут двух сильных магов...
Китарион вздохнул.
— Я тоже так думаю, но все же, не хочу верить в подобное вероломство.
— И напрасно. Скажу больше: я не продавал и никогда не продам Священное пламя никому из чужаков, а ведь месяц назад, как мне напела одна птичка, едва ли не половина Черной Цитадели познала на себе его разрушительную мощь.
— И это я понимаю, но все равно — сердце отказывается верить в то...
— Что вас предали ваши же союзники? Повторю: напрасно. Предали — это очень громкое слово. Они изначально использовали вас, чтобы справиться со мной и, если бы я погиб, можешь поверить, спустя десять — двадцать лет под стенами этого города стояла бы огромная армия.
— Но почему тогда владыка...
— Не обрушил на этих вероломных свою мощь? Боюсь, ответ на этот вопрос ты знаешь даже лучше меня, хотя и не хочешь принимать его сердцем. Во-первых, у вас все равно нет доказательств. Во-вторых, восточная кампания потребует серьезнейшего напряжения сил, и это с полной границей врагов на западе. Черный Властелин будет безумцем, если пойдет на что-то подобное, особенно сейчас. Но даже если он пошлет своих убийц, чтобы покарать негодяев, ничего не изменится, угадай почему?
— Потому что в этом случае через десять лет под стенами города будет уже твоя армия? — предположил Китарион, грузно опершись на трость.
Лиоссец коротко хохотнул и кивнул.
— Именно так. Война за власть над халифатом — вот что нужно императору. Отпустив меня, он отомстит предателям, не разрывая союза, и на много лет обеспечит себе спокойную восточную границу, ведь, боюсь, я нескоро еще смогу осаждать Айшшир, а у юного халифа с сестрой не выйдет в этой борьбе опереться ни на кого, кроме Империи Таараш.
— Кажется, тебе это нравится, — удивленно произнес Китарион.
— Всегда приятно, когда твой враг силен и умел. Победа над ним радует.
Сказав это, ящер вскочил в седло.
— Поправляйся, кольценосец, когда мы в следующий раз встретимся, то, возможно, опять попробуем убить друг друга.
— Удачной войны... халиф, — улыбнувшись, отозвался Китарион.
— Удачного мира, извечный. Тебе, и твоему большому сердцу.
Бич Пустыни дернул поводья и пустил коня вскачь. Вслед за ним устремились и освобожденные его товарищи, а также — рыцари смерти сопровождения.
Естественно, никто не собирался выпускать на волю несколько тысяч опытнейших воинов в один день. Люди Гайшшара станут возвращаться домой постепенно, в течении месяцев, а может и лет, а его сыну предстоит стать гостем в Черной Цитадели до того момента, как будут освобождены последние заложники. Это, в теории, гарантирует... благоразумие могучего полководца и — действительно — на какое-то время обезопасит восточные рубежи страны.
Тут Бич Пустыни оказался прав целиком и полностью. Пусть Черной Цитадели в последние пять лет удалось выиграть две войны: явную и тайную, ничто еще не окончилось.
"А значит, я вряд ли смогу наслаждаться тишиной и покоем очень уж долго", — с грустью подумал Китарион, медленно направляясь в город. — "Что ж, такова, видимо, моя судьба".
Гайшшар был прав — Китарион терпеть не мог всю грязь политики и хотел бы и дальше заниматься вверенной ему провинцией, но увы. У императора осталось не так много доверенных людей, а потому, придется делать то, что следует, а не то, чего жаждет душа.
Кольценосец в очередной раз вздохнул и покачал головой.
* * *
Двадцать девятый день второго месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению, полдень.
Дарлионна не находила себе места от беспокойства. Вот уже который день ее держали на положении пленницы в собственных покоях. Да, никто и пальцем не трогал дочь наместника Кинории, однако и свободно передвигаться ей не позволяли.
Страшнее всего была именно неизвестность. Да, прямых улик, указывающих на отца, не осталось, а без них никто и посмеет предъявить обвинения одному из влиятельнейших дворян Империи. Вот только из всего этого дела внезапно начали торчать длинные эльфийские уши, что ощутимо повышало риски.
Выходило так, что отец столковался с эльфами, так сильно хотелось ему видеть дочку на троне подле Черного Властелина. Он думал, что использует остроухих, а в результате на сам плясал на ниточках. Как и она. А теперь приходится сидеть и трястись от каждого шороха, ожидая, когда дубина императорской ярости опустится на голову.
"Наверное, маршал Иритион чувствовал бы себя также, если бы, конечно, еще был жив", — невесело подумала Дарлионна, вздыхая. — "Зато понятно, откуда у отца вдруг появились целых два тириомаля и куча денег".
Не то, чтобы правитель Кинории бедствовал, но, если подумать, он потратить такую гору золота, что хватило бы для отливки статуи Черному Властелину. В полный рост. На коне.
"Эти остроухие твари поймали нас за нашу же гордыню и использовали, как стрелу", — подумала она, подходя к окну и глядя на изувеченное крыло дворца.
Змеиный огонь, который достала одна из групп, напавших на столицу, поработал отменно.
"И кого винить в случившемся"? — столь же отрешенно подумала она.
Поражение и угроза кары со стороны владыки изрядно охладили разгоряченное и разросшееся во все стороны самомнение красавицы, та начала понимать, какой дурой была.
"Жаль, что у нас не хватает мозгов увидеть свои ошибки до того, как настает время расплачиваться за них".
А то, что платить придется, Дарлионна не сомневалась ни на миг. Ни императоры, ни венценосцы, ни халифы, ни — если уж так подумать — зрящие эльфов, не отличались избытком доброты и всепрощения. Такие дураки просто не задерживались на престоле надолго.
Император же дураком не выглядел. Да, с ним творилось нечто странное, но это, откровенно говоря, не являлось чем-то новым для некромантов, да еще и отмеченных Матерью. Магия смерти всегда влияла на своих адептов, что с того?
Главное, что он победил. А извечная оказалась заперта в четырех стенах со своей бывшей служанкой вместо надсмотрщицы. Одна только мысль об этой женщине заставляла Дарлионну непроизвольно касаться того места, куда упиралось острие кинжала.
Какой же самоуверенной дурой она была!
Ха, переманить слухачку императрицы. А в итоге оказалась, что слухачка принадлежала владыке и одна Мать знает, что она успела выудить из своей госпожи.
Неожиданно дверь распахнулась и Дарлионна, резко обернувшись, поспешно склонила голову в поклоне. Ее почтил своим присутствием сам император.
Шахрион был бледен, осунулся и похудел так, что одежда висела на нем. Выглядел Черный Властелин, говоря честно, точно живой мертвец, едва только вылезший из своей могилы, однако его взгляд... Стальной, целеустремленный, подавляющий и заставляющий склонить голову. Он был точно таким же, как и четыре года назад — сразу после окончания войны — когда юная Дарлионна впервые увидела владыку возрожденной Империи.
Не было в нем усталости, боли и безумия, столь заметных в последние полгода.
Не было, впрочем, и капли жалости.
— Приветствую владыку, — пролепетала Дарлионна, отчетливо понимая, что сейчас будет решаться ее судьба. — Прошу, присаживайся, господин мой.
Шахрион вежливо кивнул и ответил.
— Приветствую извечная, хорошо ли ты себя чувствуешь? Кажется, ты слегка побледнела.
— Это от недостатка свежего воздуха. Я бы хотела больше времени гулять, но из-за случившегося меня не выпускают за порог собственных покоев.
— Безопасность превыше всего, — назидательно ответил Черный Властелин, садясь в кресло и беря в руки книгу, которую читала Дарлионна. — Пока мы не убедимся, что внутренние враги нейтрализованы, нам всем придется терпеть некоторые... неудобства.
— Я слышала, что за всем стоял маршал Иритион, это правда, владыка?
Дарлионна прикладывала все имевшиеся актерские таланты для того, чтобы выглядеть естественно, и, кажется, у нее это неплохо получалось.
— Увы, но маршал сам оказался пешкой в хитроумной интриге, затеянной эльфами. Надо сказать, что они сумели обвести вокруг пальца даже меня.
С этими словами Шахрион поставил на стол незамеченную ранее Дарлионной бутыль, откупорил ее и разлил вино по кубкам. Один из них он взял сам, а другой подвинул девушке.
"Вот и все", — цепенея от ужаса, поняла та. — "Яд... Что ж, это лучше, чем петля или топор палача".
Решительно подойдя к столу, она взяла предложенный напиток и одним глотком осушила кубок, не чувствуя вкуса.
— Напрасно, извечная, — равнодушно произнес император, поднося кубок к носу, делая глубокий вдох, и лишь затем — отпивая чуть-чуть. — Букет прекрасен. Такое вино нельзя пить залпом, его следует открывать для себя долго и вдумчиво. Садись, зачем стоять.
Девушка, ничего не понимая, уселась в соседнее кресло, ожидая, когда же коварный яд начнет свое действие и молясь всем богам, чтобы смерть ее была не очень мучительной.
Секунды шли, но ничего не происходило и Дарлионна подняла удивленный взгляд на императора.
Тот улыбался, откровенно наслаждаясь представлением.
— Думаю, что с завтрашнего дня ты сможешь вернуться к своим прямым обязанностям, извечная, — неожиданно произнес император. — Я считаю, что опасность новой атаки минимальна, а значит, нет больше смысла так надежно... охранять тебя. К тому же немалая часть библиотеки погибла в огне, и нам следует восстановить утраченное, а ты уже доказала, что отлично умеешь работать с книгами.
Слово охранять он особо подчеркнул, не оставляя Дарлионне особой свободы маневра.
— О владыка, я тронута твоей заботой, но из-за всего случившегося мне начинает казаться, что я злоупотребляю твоим гостеприимством, а потому, хотела бы вернуться к батюшке. Утешить его и рассказать, что все нормально, что он может больше не беспокоиться обо мне.
И вновь Шахрион понимающе улыбнулся. И вновь в его глазах стояла стужа.
— Ну что ты, извечная. Как такая прелестная молодая особа, да еще тянущаяся к свету знаний, может утомить? Я настаиваю на том, чтобы ты погостила в Черной Цитадели хотя бы до конца года, иначе просто не смогу смотреть в глаза твоему отцу, когда мы встретимся для обсуждения государственных дел. Все-таки, наместник Кинории — один из важнейших людей в Империи.
Не понять этот жирный намек было невозможно.
Возможно, император и рад был бы казнить дочку смутьяна, да вот только в этом случае тот может объявить о своей независимости точно также, как четырьмя годами раньше — добровольно присоединиться. А этого владыке не нужно. Похоже, сейчас Черного Властелина больше всего заботила стабильность хрупкой Империи, а также — укорот потерявших берега благороднейших и кольценосцев.
И вот для этих-то целей живая и невредимая извечная подходит как нельзя лучше. Отец уже не молод, других детей у него не будет, да и всем известно, как сильно он любит и балует единственную дочь.
А значит...
"Значит папа отныне — самый верный и преданный слуга владыки. Теперь он не посмеет и до ветру сходить без разрешения Шахриона, ну а я... А я задержусь в Черной Цитадели больше, чем на пару месяцев".
Она мило улыбнулась и проворковала:
— Конечно же, владыка, я с удовольствием погощу здесь еще какое-то время.
Черный Властелин кивнул и поднялся.
— Я рад, что мы поняли друг друга, — произнес он. — А теперь прошу меня простить, дела зовут.
Дарлионна смотрела ему вслед и со всей отчетливостью понимала, какой же дурой она была совсем недавно. Управлять этим человеком? Ха! Да проще оседлать бурю!
Радовало одно: убивать ее никто не собирается, по крайней мере — в ближайшее время, а значит...
"Значит буду наслаждаться жизнью"! — решила красавица, потянулась к початой бутыли, налила немного и медленно отпила.
Вкус у вина, действительно, оказался изумительным.
* * *
Первый день третьего месяца осени 4-го года со 41-го года со дня окончания Последней Войны, глубокая ночь.
В убежище было тихо и спокойно. Сюда не долетали ледяные ветра с поверхности, не шел снег — а зима в этом году на севере началась на удивление рано, тут можно было отдохнуть и успокоиться. Переждать тяжелые часы.
Единственное, здесь было очень уж одиноко, но кому сейчас легко? Хотя пару раз, когда становилось совсем уж тоскливо, Найлиэна связывалась с сородичами. Не для того, чтобы убедиться в сохранности убежищ, а просто — поговорить.
Еще приходилось общаться с немногочисленными разведчиками, оставшимися на поверхности, и новости, которые те приносили, не утешали. Император и его наследник выжили. Война на уничтожение не началась. Черный Властелин победил свой недуг.
Последнее было самым загадочным и самым странным. Но, сведения, полученные из надежных источников, свидетельствовали: император в самый разгар боев за столицу покинул Черную Цитадель и отправился в неизвестном направлении, вернувшись через несколько дней едва живым и с ритуальным кинжалом в сердце.
Что он делал и где — неясно, но Найлиэна не сомневалась — она докопается до истины, и это позволит в будущем составить новый — более эффективный — план, который, возможно, увенчается хотя бы частичным успехом. А в том, что они проиграли целиком и полностью, сомнений не оставалось.
Звездорожденная подошла к сундуку, в котором хранился знаменитый непортящийся эльфийский хлеб, и взяла немного, затем — прихватила горсть сухофруктов из другого сундука. Диета так себе, но сойдет. Свежее мясо и сыр она поест, когда выберется на поверхность.
При этой мысли зрящую пробил озноб, и она едва не уронила свой ужин.
— Проклятье! — выругалась эльфийка, кладя пищу на стол. — Проклятье, — повторила она уже тише, опускаясь на корточки и накрывая лицо ладонями.
Дети мертвы, план, на который были потрачены практически все свободные ресурсы, провалился, ублюдок живее всех живых, а она не может найти в себе сил выбраться из добровольного заточения!
Звездорожденная прикрыла веки и перед ее внутренним взором вновь возникла страшная картина чудовища в человеческом обличье, выползающего из своего защитного кокона.
Она сцепила зубы, чтобы не завыть в бессильной злобе и тоске.
"Еще неделя. Подожду еще месяц, узнаю, куда именно так спешил император, и обязательно выйду", — пообещала она себе в очередной раз. — "Ты думаешь, что все закончилось, человек? Не надейся! Я обязательно докопаюсь до твоих тайн, и найду способ обратить их против тебя. Время у меня есть, мы еще поквитаемся"!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
