Обноовление "Рода"

Сны и явь

Я решил изменить способ выделения парселтанга, с && на {}

Тридцатое августа, дом Блэков

Сегодня крёстный с бабушкой устроили что-то вроде небольшого семейного ужина, на котором помимо них и нас будет присутствовать ещё и некая мисс Граунштайн... Особо наряжаться не требовалось, но всё же минут на десять мы опоздали — Тинки ни как не хотела отпускать свою хозяйку, не убрав последние недочёты в её внешности. Умная домовичка в очередной раз воспользовалась мягким отношением к себе со стороны Гермионы:

'Госпоже совсем не жалко несчастную Тинки? Что подумают о Тинки другие эльфы, если увидят вас в таком виде? Вон та складка не правильно расположена, глупая Тинки опять не так всё сделала. Нет, нет, нет, нет! Госпожа слишком добра к никчёмной Тинки. Тинки придётся наказать себя за такую плохую работу и за то, что нарушит приказ госпожи не наказывать себя. Что?! Да госпожа, конечно госпожа, Тинки может просто всё исправить и ей не придётся себя наказывать и нарушать приказ госпожи...' Определённо, Тинки излишне фанатично относится к внешнему виду Гермионы, и все наши попытки как-то повлиять на неё окончились ни чем. Радует, что обостряется данный недуг исключительно пропорционально официальности предстоящего мероприятия.

— Всё Гарри, я готова — объявила наконец-то вышедшая из своей комнаты невеста. Как я и ожидал, не смотря на все причитания домовички, Герми не стала одевать что-то совсем уж официальное на фактически семейные посиделки с Блэками. Что, впрочем, не помешало Тинки довести внешний вид хозяйки до состояния, который иначе чем словом 'блеск' не опишешь. Достаточно простое тёмно-зелёное платье, неплохо подчёркивающее уже начавшую формироваться фигуру, и отлично гармонировало с тёмно-зелёным цветом глаз Гермионы.

— И не стоило ждать под дверью, я вполне способна сама спуститься по лестнице. — Я лишь кивнул и предложил руку, когда мы подошли к вышеозначенному препятствию. И, не смотря на слова, любимая так и не отпустила меня до тех пор, пока мы не подошли к камину, а выйдя из него, мы попали прямиком в руки Кассиопеи.

— Здравствуйте дорогие мои, — произнесла пожилая волшебница, обнимая сразу нас обоих. — Как вы сегодня? Замечательно. Идёмте, Сириус и гостья уже в зале.

— Мы... — Гермиона, похоже, хотела извиниться за опоздание, но Блэк отрицательно мотнула головой:

— Не волнуйтесь, вы прибыли в самый раз, это они рановато...

— О, детёныши — воскликнул крёстный, увидев, что мы входим в гостиную. Но тут же, как будто опомнившись, решил перезнакомить присутствующих:

— Гарри, Гермиона — эта замечательная волшебница и просто прекрасная женщина Ирмгард Граунштайн. Ирма — это Гарольд Эванс и Гермиона Грейнджер, мой крестник и его невеста.

— Приятно познакомиться, можно просто Ирма. — Первой кивнула сидевшая в кресле рядом с Сириусом высокая среднего телосложения женщина. Хотя нет, скорее девушка, возраст ей прибавляли совершенно седые собранные в длинную толстую косу волосы. Сама же Граунштайн, похоже, лишь недавно приблизилась к тому, чтобы разменять третий десяток. Ещё больше её старило достаточно строгое радикально чёрное платье, которое в сочетании со слегка резковатыми чертами лица гостьи, производили впечатление некой строгости и серьёзности.

Ещё несколько минут ушло на соблюдения этикета, после которого присутствующие расселись для того, что бы просто пообщаться.

— Скажите, а Хравн Граунштайн не является вашим родственником?

— Он мой дед. — Ответила слегка удивлённая вопросом Гермионы Ирма. — А где вы слышали его имя?

— Эмм... Встречала в какой-то книге. — Попыталась сойти с острой темы подруга, решившая, что всё же не стоит рассказывать о тех книгах, которые нам вместе с алтарём передал Блэк.

— Не волнуйся Гермиона. Алтарь я приобретал как раз у Ирмы, а та книга была чем-то вроде подарка будущему постоянному клиенту. — Поспешил успокоить её Сириус.

— О. И как вам моя работа? — Оживилась Граунштайн.

— Думаю замечательно, хотя сравнить не с чем.

— Вы брали ритуалы из справочника деда или использовали что-то другое?

— Да 'средним изъятием жизни'. На 'большое' нам точно не хватит рабочей поверхности.

— Позволите? — Спросила Ирма, прикоснувшись к своей палочке, но, не доставая её.

— Да — отвечаю за двоих.

Некоторое время Ирмгард водила по воздуху своей волшебной палочкой перед нашими с Гермионой телами. И если результат моего обследования удостоился лишь лёгкого кивка, то вот состояние невесты заставило Граунштайн сильно нахмуриться:

— Как давно и как часто вы проводили этот ритуал? — Прежде довольно мягкий голос девушки разительно переменился став почти безэмоциональным, а в речи чувствительно проскользнул немецкий акцент.

— Гарри всего пару раз, а я первую неделю как у нас появился алтарь, проводила его через день, потом уже мы решили, что можно перейти на один раз в неделю...

— Понятно. Тогда всё в пределах нормы. Меня насторожил уровень остаточных эманаций, но при таком интенсивном использовании он даже меньше расчётного. — Эти слова успокоили не всех присутствующих.

— Ирма, я правильно понимаю, что ты смогла определить последствия ритуала? — Спросила чем-то по-прежнему обеспокоенная Кассиопея.

— Да. Остаточные эманации смерти, отсекать которые как раз и должен алтарь. Даже сейчас их уровень меньше опасного, а учитывая, что промежутки между изъятиями увеличатся, то он ещё снизится.

— Но не исчезнет? Или может от него можно избавиться?

— Если проводить ритуал еженедельно — нет на оба вопроса.

— И по нему можно будет определить характер проводимых ритуалов?

— Ни чего конкретного, но... да можно. Я, кажется, поняла, к чему вы клоните. Думаю, подобное сможет заметить большинство колдомедиков. Стандартные диагностические чары используемые ими достаточно чувствительны для этого.

— Ну что ж Сириус, теперь делаем по-твоему.

— В смысле? — Всё ещё обдумывающий новую информацию крёстный не совсем понял, к чему клонит Кассиопея.

— Ты, кажется, уже предлагал, чтобы они сидели под стационарной защитой...

— Но нам надо в школу! — Тут же возмутилась Гермиона.

— Дорогая моя, я понимаю, но вам придётся перейти на домашнее обучение.

— Но почему?

— Чтобы не оказаться в моей бывшей камере. — Ответил разом как-то увядший Сириус. — По современным законам, жертвоприношение даже такие, какими вы занимались, наказываются минимум пятью годами. Мордретово... — Хотевший выругаться Блэк сдержался, а потом и вовсе почти успокоился — Но выбора в любом случае не было.

Некоторое время все молчали, обдумывая изменившуюся обстановку.

— Извините Ирма, — первой опомнилась Кассиопея, — что вместо приятного вечера кажется, только всё больше вываливаем на вас свои проблемы.

— Не существенно. Наш род тоже практически всю свою историю игнорирует законы официального правительства Германии. Ну, с тех пор как оно появилось.

— А почему? — Тут же оживилась Гермиона.

— Ну поначалу, для того чтобы избежать налогов и службы. С другой стороны прадед никогда не был, ни чьим вассалом, а значит никому, ничего, по сути, не был должен, так что имел полное право игнорировать подобные требования. Потом было принятие Статута, и почти сразу ограничили некромантию, на которой Род специализируется. Дед говорил, что первую сотню лет не проходило года, чтобы кого-нибудь не пытались арестовать. А замок штурмовали четырежды. Потом пришёл к власти Гриндевальд — ему нужны были рекруты, но отец сначала просто затягивал присоединение к нему, а после начала активных действий уже некого было послать, чтобы силой заставить нас присоединиться. Ну а после проигрыша в войне, сильных магов в германии и того стало меньше.

После рассказа Ирмы в комнате вновь воцарилось молчание. На этот раз его прервал Сириус:

— Ладно, мелкие, можете радоваться — каникулы у вас будут длиться минимум на неделю дольше. Будем подбирать вам преподавателей.

Сириус

Беспокойство волнами накрывает разум, отбивая всякое желание развлекаться. Солнечный пляж и красотки, в невероятно откровенных купальниках, всё-таки не волшебный мир сильно поменялся за последние десять лет, уже не дарят мне ни капли радости. Даже не смотря на то, что сигнальные амулеты в виде простых металлических цепочек браслетов на запястье левой руки молчат.

'Ну и чёрт с Мордрет с этим со всем!' — Проносится у меня в голове, прежде чем я решаюсь кинуть на себя маглоотталкивающие чары и аппарировать от сюда.

Но возвращение не приносит ожидаемого успокоения — одна из двух комнат охранников зияет выбитой дверью. На секунду заглянув внутрь, вижу два трупа. Первый принадлежит одному из охранников, а второй, судя по всему, нападавший. Но долго рассматривать нет времени — из соседней комнаты по прежнему раздаются звуки боя. Когда добегаю туда, вижу, из последних сил отбивающегося от нападавших старшего охраны Эдварда.

— Ступефай — оглушаю, судя по всему, последнего оставшегося противника, только чтобы услышать от оседающего телохранителя:

— Дети... Там ещё...

'НЕТ!!!' — Бьётся в голове крик. На пределе сил мчусь по коридору. Выбиваю заклятием почему-то запертую дверь.

'Бэлла' — Я даже не успеваю озвучить мысль, прежде чем пришлось уворачиваться от первого луча проклятия. Под второй подныриваю рыбкой, чтобы уже в падении сменить форму. Скачок вперёд, а потом прыжок и клыки смыкаются на горле кузины. Рывок и в пасти остаётся клок плоти, а деморализованная и стремительно теряющая силы противница пытается прикрыть рану обоими руками, ещё не до конца понимая, что уже фактически мертва.

Тут же вспоминаю, зачем пришёл в эту комнату и подскакиваю к детям, чтобы узнать как их состояние. Но лапы почему-то подводят и, спотыкаясь и оскальзываясь на влажном от крови полу, я с трудом едва ползу к своей цели, а она всё не приближается, так, как будто этот пусть и большой, но всё же гостиничный номер вдруг стал расти и превзошёл даже главный зал Хогвартса. Когда же я всё-таки смог достигнуть детей, то увидел лишь пустые ничего не выражающие взгляды, направленные в потолок. Как у Лонгботтомов.

Собственный нечленораздельный крик обрывает кошмар. Я просыпаюсь в холодном поту, в собственной спальне. С облегчением понимаю, что с тех пор прошло уже много времени и закончилось всё немного не так. Совсем не так. Когда я к ним подошёл, дети ещё были в сознании, а после почти сразу отрубились, но этих секунд мне хватило понять, что они сохранили разум. Потом были разборки с местным авроратом, судорожный поиск приличной клиники, транспортировка туда детей и Номиннса. Сверхсрочный наём нового отряда охраны. Ох, как ругались гоблины, когда узнали что двое из предыдущих сдохли после того, как предали нанимателя... Потом, допрос отправленного портключём в особняк пленника. Деморализованный почти недельным сидением в подвале Блэков маг потерял всякую способность к сопротивлению. Кричер старательно позаботился о том, чтобы враг семьи был проинформирован, что ничего хорошего в жалком остатке его никчёмной жизни не будет. Жалкий голый трясущийся от холода, магической слабости и голода наёмник даже не пытался что-то скрывать. Он срывающимся сиплым голосом поведал, что их двоих наняли в Британии, после чего портключом отправили в небольшой склад. Там Бэн, бывший старшим в их паре, провёл какой-то ритуал, чтобы удалённо усыпить цель. Им было обещано, что двое из охранников перейдут на их сторону — так и случилось. Склад на проверку оказался сожжён в момент нападения. Из улик только портключ нацеливающийся по крови Гарри и носящий следы достаточного запаса энергии самой Лейстрейндж и ещё одного человека, которого так и не смогли идентифицировать. Ключ не только точно переместил на огромное, но не известное расстояние пожирательницу, но и проломил антиаппарационный барьер на месте прибытия. Вот собственно и все факты.

Потом были недели бдения у постели ребят и литры слёз, которые пролила Касси. Смена врача, так как первый сразу заявил, что грязнокровку проще новую найти. Да и второй не особо горел энтузиазмом.

С такими невесёлыми мыслями Лорд Блэк добрёл до душа, а потом и в столовую, где его ждала как всегда идеально выглядящая Кассиопея.

— Приветствую глава. — С невероятно преувеличенным почтением поздоровалась она.

— Кончай Касс. Сколько можно. Да ещё с утра... — пробурчал Сириус.

— А нечего было глупо шутить. — На эти слова Блэк блаженно улыбнулся. На прошлый семейный приём он наложил на платье собеседницы чары таким образом, чтобы сзади по её ягодицам бежала светящая надпись: 'Да. Я само совершенство'. Причём показывалась она только тогда, когда на оную часть тела смотрели исключительно мужчины. С тех пор ему конечно больше не удалось пропустить ни одного заседания визенгамота, но оно того стоило.

— Да, надеюсь, ты не забыл, что завтра тебе...

— Да помню. Помню. — Настроение моментально испортилось при очередном напоминании о дате следующего заседания в оном законодательно-судебном органе магической Британии. Сегодня же у него в планах посещение замка Граунштайнов. Вообще, знакомство с Ирмой оказалось гораздо приятнее, чем он ожидал изначально. При мысли о потомственной некромантке как-то с трудом можно предположить, что она будет отлично ориентироваться в магловском мире и любить детей. Ирма же души не чает в собственной пятилетней племяннице и при этом не похожа на тех жеманных девиц, которых Блэк навидался за последний год в попытках найти супругу и на дух не переносил. 'Да и грудь у неё...'

— Стирай эту похабную ухмылку со своего лица, дорогой мой лорд и отправляйся в гости... — Произнесла Кассиопея, выталкивая задумавшегося Сириуса из столовой. И убедившись, что оный глава рода аппарировал тихо и почти про себя добавила:

— Хоть на этот раз всё не испорти тупой кобель.

Дом Эвансов

На большой, двухспальной кровати в просторной оформленной в мягких тонах спальне спит молодая девушка лет пятнадцати на вид. Милое рано потерявшее детскую округлость лицо взамен приобрело некую болезненную хрупкость и очарование. Было видно, что детство этой девушки закончилось сильнейшей болезнью, с которой она по сей день борется и делает это, надо отметить, не безуспешно.

Пока хозяйка досматривала последний сон в комнату вошла её личная эльфийка — аппарировать она не решилась, чтобы не разбудить любимую госпожу хлопком при появлении. Это конкретная представительница ушастого народца вопреки традициям своего вида вот уже как несколько месяцев одевается в миниатюрное платье горничной. Накрахмаленные воротнички, манжетки и передничек её наряда сияют идеальной белизной, и выглажено оно складочка к складочке. Сколько хозяйка убила времени сил и нервов, объясняя своим подопечным разницу между одеждой и униформой, знает только Мерлин. Но теперь обе живущие в этом доме эльфийки с гордостью носят эти непривычные для волшебников наряды.

Аккуратно и плотно прикрыв за собой дверь и стряхнув с подола невидимые пылинки, малышка подошла к кровати Гермионы. Для того чтобы осмотреть всё ли с хозяйкой в порядке Тинки пришлось забраться на стоящий рядом стул, собственно ради её удобства он тут и стоял. Внимательно осмотрев открывшуюся ей картину, домовичка чуть поправила магией немого сползшее с плеча девушки одеяло и, улыбнувшись, принялась деловито устраиваться на своём законном месте. Хозяйка скоро проснётся, она это чувствовала, а пока можно заняться любимым делом. Из под кровати совершенно бесшумно выползла коробка с парой клубков отличнейшей шерсти, спицами и уже начатым вязаным шарфом. Пролевитировав к себе спицы, находящиеся как им и положено в начатом вязании малышка с улыбкой принялась за дело. Тинки не боялась разбудить хозяйку перекатывающимися по коробке клубками или стуком спиц — и на то и на другое давным-давно были наложены чары тишины.

Там же, чуть позже

Первое что услышала Гермиона, когда её сознание привычным усилием начало буквально продираться из пелены сна, был голос домовички:

— Госпожа? Госпожа проснулась? Тинки подаст зелье. Вот выпейте госпожа.

— Кх... Екх... Доброе утро, и спасибо Тинки. — Настой как всегда подействовал быстро, и она наконец-то смогла разлепить глаза. Впрочем, по опыту она знала, что его действия не хватит и на пару часов, а потому за этот промежуток надо воспользоваться чем-нибудь посильнее. Далее был душ, на автомате не вербально произнесённые заклятия для чистки зубов, сушки и укладки волос.

— Тинки, дай, пожалуйста, тёмно-бордовое.

— Да госпожа. — Произнесла домовичка, только по ей самой известным признакам, выбирая одно из полудюжины совершенно одинаковых лёгких платьев висящих в гардеробной. Такое количество объясняется просто — платья были очень удобны для повседневной носки, не стесняли движений, и на них совершенно не было видно капель крови, которые, особенно поначалу, так часто украшали одежду. Да и сейчас нет-нет, да и брызнет.

— Флаппи!

— Да госпожа.

— Доброе утро, как там Гарри?

— Доброе госпожа. Хорошо госпожа. Господин уже встал и сейчас в кабинете. Он просил передать, нужна ли его помощь?

— Нет. Я сама справлюсь. И принеси курицу в зал, пожалуйста.

— Как прикажете госпожа. — Отучить обоих домовичек 'господинить' через слово у обоих ребят до сих пор не получилось. Самая их лучшая попытка увенчалась тем, что Флаппи и Тонки по кругу повторяли 'хозяин(хозяйка)' и 'лорд(леди)' и это раздражало ещё больше.

Спуск в подвал, не смотря на две потайные двери, четыре и четыре лестницы, не занял много времени. Такие меры безопасности были заложены ещё при проектировании особняка и в будущем, по мере приобретения жильцами дома необходимых навыков в магии, обещали лишь усилиться. Зайдя в зал с источником, выглядящем как небольшой родник, тонкой струйкой бьющий из расположенного по середине помещения монолита, Гермиона подошла к свернувшемуся вокруг источающего влагу камня, змею. В этот раз выгонять зелёного не было необходимости, а потому она просто поздоровалась с василиском:

— {Здравствуй Зелёный}. — Произнесла она, ласково поглаживая по шее свернувшегося вокруг выходящей на поверхность части многометрового мегалита и, в очередной раз, любуясь тем, как тонюсенькая струйка воды с большим напоров бьющая в воздух, распадается на мельчайшие искрящиеся в воздухе, не смотря на весьма скудное освещение, капли.

— {И ты здравствуй, маленькая говорящая. Убывать пищу будишь?} — Ответив, спросил змей, махнув кончиком хвоста в сторону клетки с будущей жертвой.

— {Да. Хочешь?}

— {Хоть маленькое и безвкусное, но не откажусь} — Безвкусным для василиска курицы после ритуала становились потому, что из их тел вмести с жизнью, выпивались, и те немногие крохи магии, которые в них накапливались в результате жизни на магической территории. Обычные животные, для подобного не подходили, да и в пищу магам если уж на то пошло, не рекомендовались. Собственно на эффекте выкачивания вместе с магией жизненных сил и был построен данный ритуал.

Несколько минут спустя, проверив изрядно сокращённое с момента его первого применения построение, вычерченное на алтаре (уменьшена конструкция была с тех пор, как девушка смогла своими руками доделать особый ритуальный нож, делающий ненужным значительную часть стандартного построения), Гермиона направилась в угол, где стоялаит клетка с приговорённой птицей. Предварительно надев на левую руку длинную перчатку из прочной кожи, она за крылья достала из клетки свою сегодняшнюю жертву. Курица пыталась дёргаться, но захват был не столько силён, сколько правилен и позволял Грейнджер практически не тратить силы на удержание. Донеся свою ношу до алтаря, девушка с лёгким ударом опустила крицу в центр и посильнее надавила на неё. Это действие выбило воздух из лёгких птицы и не дало набрать его вновь, чтобы разразиться очередной порцией громких криков, так раздражающих Гермиону. Пока медленно теряющая сознание пеструшка из последних сил клевала совершенно безразличную к такому слабому воздействию кожу перчатки, девочка достала из поясного чехла свой нож. Кривая с отверстием под указательный палец рукоятка резко переходила в несколько раз изгибающийся клинок. Не смотря, на всю свою странность, нож был очень удобен и позволял тратить минимум сил на своё использование. Уверенным плавным движением Гермиона воткнула кривое лезвие в тело птицы, а когда прошла первая судорога боли, аккуратно, стараясь не повредить инструмент, окончательно довела клинок до соприкосновения с камнем. Несколько следующих секунд тушка жертвы содрогалась расставаясь с жизнью, а кровь ненормально обильно изливающаяся на алтарь побыв на нём всего пару мгновений истаивала не оставляя после себя следов.

Трупик птицы исчез в кажущейся бездонной пасти василиска. А Гермиона, очистив одним заклятием алтарь, внимательно оглядела свой нож на предмет наличия следов и даже нашла парочку прилипших к стыку лезвия и гарды обрезков птичьего пера. Удалив их, она в очередной раз залюбовалась ставшим с некоторых пор столь необходимым ей инструментом. Первоначально, когда Сириус только подарил ей этот нож, она даже не сразу поняла, как правильно взять его в руку, столь сильно он отличается от всех своих собратьев виденных ею ранее. Но чем чаще она брала его в руку, тем более неудобными ей казались все остальные.

— Госпожа? — Отвлекла Гермиону её от мыслей домовичка.

— Да Флаппи?

— Госпожа я заберу клетку?

— Да, конечно, что-то ещё?

— Да госпожа, те куры, которых вы доверили выращивать Флаппи, уже скоро совсем подрастут. Флаппи хочет показать хозяйки новых кур.

— Хорошо Флаппи, пожалуйста, перенеси пеня в курятник.

Домовичка взяла хозяйку за руку и уже в следующие мгновение они были на дальнем конце участка, где с недавних пор стояла новенькая одноэтажная деревянная постройка. К этому аккуратненькому сарайчику прилегал небольшой загон, по которому неспешно вышагивали дюжина некрупных кур пёстрой окраски. Птицы совершенно не обратили внимания на подошедшую к заграждению девушку, что позволило ей присмотреться к ним повнимательнее. Чем и не преминула воспользоваться Гермиона, она привычным усилием толкнула свою магию к ближайшей птице — этот приём позволяющий ощутить магические характеристики предмета использовался ею постоянно и при малейшей возможности, так как являлся первым навыком в беспалочковой магии. Вот и сейчас девушка с лёгкостью смогла понять, что данная курица не просто здорова и сильна, но её тело впитало с избытком разлитую вокруг магическую энергию, а значит, ритуал пройдёт эффективнее. Всё это вместе вызвало чувство, сравни сродни слюноотделению, голоду. Курица, в какой-то момент, стала казаться Гермионе невероятно аппетитной, а рука сама легла на рукоять ножа. Поймав себя на этом движении, девушка осознала, что сейчас едва не прирезала существо почти просто так. И это осознание волной шока пронеслось по мыслям Гермионы, напугав её настолько, что та стремглав побежала в дом. Весь путь до комнаты: кривая дорожка, петляющая меж пока ещё молодых яблонь, входная дверь, коридоры и лестница на второй этаж — всё это совершенно не отложилось в паникующем сознании. Отдвать себе хоть какой-то отчёт в том, что она делает, девушка начала только когда увидела собственные отражение в зеркале — растрепавшиеся волосы, побледневшее, ещё более обычного, лицо, распахнутые от ужаса глаза и непонятно как появившийся в руке кривой нож. Весь образ, представший перед ней, вызывал опаску и наталкивал на мысли о безумии.

— Я тёмная ведьма. Чудовище. Мне место в Азкабане. — С этими словами девушка, отбросив жалобно звякнувшее оружие в угол, упала на колени и разрыдалась, закрыв лицо ладонями.

Там же, чуть ранее, Гарри

После нападения Лейстрейндж наше расписание несколько изменилось — в список утренних процедур добавилось убиение курицы, теперь правда такой ритуал нужен примерно раз в неделю и это не может не радовать. Сейчас я жду, когда она закончит с так неприятной ей процедурой, и мы сможем заняться нашими обычными дневными делами. Жду я, потому что к жертвоприношениям у Гермионы примерно такое же отношение, как к походам в туалет — посторонняя помощь принимается только в самом крайнем случае.

Не зная чем себя занять эти десять-пятнадцать минут я, в очередной раз, переложил те несколько писем, которые пришли к нам за последнюю пару недель, что истекла с начала учебного года. Два от Невилла. В них он рассказал, что на факультете с нашим исчезновением из школы к нему стали относиться поспокойнее и просил не волноваться. Что занятия идут своим чередом, а новый преподаватель ЗОТИ оказался неожиданно компетентным. Да и рассказал пару смешных случаев произошедших на травологии. А вот от Луны не было ни строчки и это настораживает. Пару дней назад мы отправили ей второе письмо в этом учебном году и теперь ждём ответа. Ещё были письма от МакГонагалл и Флитвика с частностями касающимися учёбы... Ах да, ещё был почти десяток писем от глав семей выражающих соболезнования несчастием случившимся со мной и моей невестой. Ублюдки! Наше отсутствие в школе, похоже, восприняли как подтверждение серьёзности заболевания Гермионы.

Неожиданно на столе под пресс-папье появилось новое послание. Судя по цвету конверта, оно было непосредственно из Гринготса, а не просто пересылалось через них как прочая наша сторонняя корреспонденция. Всё-таки разрушители проклятий у них лучшее, а возиться с каждым конвертом да при моём малом опыте чревато...

Но посмотреть чтоже пришло мне так и не удалось — в кабинете появилась не на шутку обеспокоенная Тинки:

— Господин! Госпоже плохо! Госпожа плачет! Тинки не знает, что случилось... — Без остановки, сама едва не рыдая, тараторила домовичка. Чтобы оборвать поток слов мне пришлось слегка повысить голос:

— Стоп! Перенеси меня к ней. — Сказал я, протягивая руку.

Рывок, и вот мы уже в комнате любимой. Гермиона сидела прямо на полу, закрыв лицо руками, и когда я обнял её, судорожным движением уткнулась носом мне в шею. По количеству влаги, стёкшему на ключицу, стало сразу понятно, что невеста уже некоторое время плачет, хотя я не услышал от неё ни звука.

— Что случилось, милая? — Полушепотом произнёс я, поглаживая Герми по голове и спине.

— Я... Не она... Я чудовище... — Начала всхлипывая выдавливать из себя находящаяся в моих объятьях девушка. — Родители... Не узнали бы... Лицо... Глаза...

Некоторое время я просто гладил и шептал, что только мог, лишь бы хоть немного успокоить сорвавшуюся подругу. Не знаю, сколько мы так просидели — нас ни кто не беспокоил, но, в конце концов, Герми удалось восстановить равновесие в достаточной мере, чтобы начать внятно говорить.

— Я не знаю, откуда это. Но я вдруг захотела прирезать эту курицу просто, потому что она мне показалась очень {аппетитной}. Понимаешь!? Не для лечения! Не защищаясь! А просто чтобы сожрать! Нет! Не сожрать, а {выпить, поглотить}! — Заменяя те слова английского, которые недостаточно отражали суть, парселтангом, Гермиона пыталась донести свою мысль и свои ужас и отвращение к самой себе вызванные такими ощущениями.

— И ты считаешь, что это не нормально?

— А что в этом нормального?! Что нормального в том, чтобы видя живое существо исходить слюной при мысли о его жизненной энергии.

— Эй! Ты просто ни разу по-настоящему не голодала, а то, знаешь ли, не только хорошая упитанная курица, заботливо выращенная на убой, покажется одуряюще аппетитной, но и мимо пролетающими голубями заинтересуешься. — Да, Дурсли специально, конечно, не морили меня голодом, но вот в наказание пару раз оставить без ужина никчёмного мальчишку могли. Потом на это накладывалось отсутствие обеда в школе — вторая порция, никогда не бывшая особо обильной, Дадлику всегда была в радость, а то кто её принёс в школу — неважно ведь? Вот так могло проходить по неделе к ряду, а организм растущий, калорий нужно много...

— Извини.

— Забудь. Я к тому, что организм требует нечто и это нечто становится более аппетитным. Нормальная естественная реакция для человека. Пусть тут по большей части и замешана магия.

— А ты?

— Да я тоже вчера видел новых кур. У меня правда реакция была, судя по всему, гораздо слабее, всё-таки не настолько выработался рефлекс. Но мне они тоже показались {аппетитными}. — И я, как ни странно совершенно не врал. — Знаешь разница как между фастфудом и домашней выпечкой. Помнишь те пирожки, что готовила на прошлой неделе Флаппи? — На этой фразе у нас обоих забурчало в животах, а спустя секунду Гермиона вскинулась и с сильным беспокойством воскликнула:

— Ой! Флаппи, она же, наверное, могла подумать, что мне не понравилась её работа!