|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
И аз создам! Глава 7. Крутые виражи безмоторной авиации.
Глава 7. Крутые виражи безмоторной авиации.
Пока в прошлом году я «чудесил» в своей первой (и скорее всего последней) парижской «командировке», в Крыму на горе Клементьева с 27 сентября по 11 октября проходили III Всесоюзные планерные состязания.
Хотя, почему только «всесоюзные»?
Наряду с нашими, в них принимали участие, немецкие спортсмены-планеристы. Это была так сказать ответка: ранее, в этом же году, наши планеристы состязались со своими коллегами из Веймарской Республики на их исторической Родине.
Нелишним будет упомянуть тот факт, что как массовый вид спорта — планеризм появился именно в Веймарской Республике и именно после Первой мировой войны. Поверженной по её итогам стране, во избежание возрождения военно-воздушной мощи — Версальским договором было запрещено конструировать, производить и использовать одномоторные самолёты. Тогда немцы ударились в разработку и производство всё более и, более совершенных планеров — подготовив таким образом многие тысячи опытных пилотов. А после прихода Гитлера к власти, который разорвал договор и отменил все его ограничения — уже было лишь делом техники и времени, пересадить их на «Мессеры», «Юнкерсы», да прочие «Хенкели».
Первые соревнования по планёрному спорту в Германии состоялись в 1920 году, когда время лучшего полёта составило всего две минуты и, был установлен мировой рекорд дальности — жалкие 2 километра. Через десять лет, когда эти соревнования стали международными, планерист Гюнтер Грёнхофф пролетел 272 км из Мюнхена в Чехословакию…
Рисунок 43. Место проведения ежегодных Всесоюзных планерных состязаний — горный хребет Узун-Сырт в Крыму, в честь погибшего в 1924 году планериста, названный «Гора Клеменьтева».
Не правда ли, весьма символично получилось?
Известно, что лётчик-истребитель с наибольшим количеством заявленных сбитых самолётов противника — немец Эрих Хартманн, прошёл подготовку планериста. И прошёл её основательно, в четырнадцать лет получив свидетельство, а уже через год — сам став инструктором в лётной школе собственной матери — одной из первых женщин-пилотов.
А нашей же стране, поддержка государством планеризма — с середины 30-х годов сходит практически на нет, что без всякого сомнения — весьма печально «аукнулось» нам во время Великой Отечественной Войны…
* * *
Из названных мне имён немецких участников, я никого не знаю — ни одного будущего «эксперта» Люфтваффе. Среди наших же, мне хорошо известны имена таких пионеров российской авиации — как Арцеулов и Юнгмейстер.
Всего участвовало семь немецких конструкций безмоторных летательных аппаратов и за сорок наших и, тоже — какие имена!
Ильюшин, Вахмистров, Тихонравов, Грибовский, Королёв…
— «Королёв»? Тот самый?! Не подскажешь, как зовут этого Королёва, Саша?
«А не замутить ли не ещё и ракетостроение, — влажно мрию, — пока мазь прёт?».
Александр Яковлев, с которым мы сейчас беседуем, тоже участвовал в III Всесоюзных Планерных Состязаниях 1925 года.
— Кажется, его зовут «Николай», особо мы с ним не общались… а что? Твой знакомый, Серафим?
— Нет, просто однофамилец. Того звали Сергей Павлович1… Впрочем, это не важно — продолжай, Саша.
Среди наших самой многочисленным были планеры конструкторов и конструкторских коллективов из Москвы и Московской губернии, которых было аж двадцать один. Опять, же большинство из них имело отношение к Академии Воздушного Флота, поэтому их детища носили в названиях аббревиатуру «АВФ».
Так же были планеры из Питера, Киева, Владимира… Кроме трёх планеров Александра Яковлева из Ульяновска, в соревнованиях принимала участие ещё одна летательная конструкция из наших же широт — так и названная: «Нижегородец».
Перед тем как допустить каждый планер к соревнованиям, их тестировали с помощью несколько оригинального метода: на крылья клали мешки с песком и если те сразу не ломались — измеряли линейкой степень прогиба, после чего делили на категории: рекордные, тренировочные и учебные.
Наша честная и довольно-таки многочисленная компания во главе с отцом, сыном и святым духом… Не… Просто Яковлевыми — отцом и сыном, участвовала сразу в трёх номинациях.
В конструкции учебного планера с двойным управлением «Як-1 Октябрёнок» и учебно-тренировочного планера «Як-2 Курсант», мы с Яковлевым-младшим воплотили «идею максимальной простоты и дешевизны», в частности впервые применив расчаленную хвостовую балку — конструкции, в «реальной истории» присущей ранним планерам Антонова. В принципе, на вид они ничем особо не выделялись, пока в них не сядешь и не полетишь. А уже в полёте, изумишься лёгкостью управления и «покладистости» аппарата — прощавшего начинающему пилоту даже самые грубые ошибки.
Рекордный же планер «Як-3 РСС», это была ваще — песТня!
Но требующая умелого и опытного «солиста».
Для полетов использовались преимущественно нижние северные склоны горы Клементьева, названной так в честь погибшего здесь два года назад планериста. Взлёт большинства советских планеров производился довольно незатейливо: с помощью верёвки и толпы народа — как на картине Репина про бурлаков на Волге… Не помню, как называется эта нетленка.
Продвинутые немцы продемонстрировали своё высокотехнологичное ноу-хау — запуск планера с помощью резинового амортизатора.
Наша ульяновская делегация, в состав которой входили близнецы Санька да Ванька с их командами, а руководил отец Александра Яковлева — Сергей Васильевич, тоже мордой в грязь не ударила, явив авиационному миру специальную лебёдку на шасси мототелеги «УАЗ-404» — заменяющая целую толпу народа, как в девятнадцатом веке пароход заменил бурлаков — в том числе и на картинах живописТцев, вроде Репина, Айвазовского и Малевича с Кукрыниксами.
После посадки, планеры советских конструкций буксировали на стартовую площадку конной упряжкой. Хотя немецкие аппараты для этого имели специальную тележку со специальными зажимами, однако тоже прибегали к услугам местных крымско-татарских лошадок.
Ульяновские планеристы тоже маху не дали, привезя собой специальные транспортёры, роль «седельных тягачей» для которых выполняла всё та же «Мотыга».
Роднило планеры конструкции Яковлева с немецкими и то, что они были монопланами со свободнонесущими, длинными и гибкими крыльями. Подобной была и, простора и быстрота сборки, не превышающая десятка минут для умелых рук.
Кроме планеров и оборудования для их обслуживания и эксплуатации, ульяновцы привезли с собой ещё одну диковинку — сборную парашютную вышку. С которой сигали сперва они сами, а потом и другие энтузиасты на них глядючи — не исключая отдельных представителей местного населения, для которых дурной пример оказался заразительным.
Пара юных крымских татаринов — примерно одного возраста с Санькой да Ванькой, конкретно съехав с катушек на этой теме, уехали по окончанию состязаний в Ульяновск учиться в «Звёздном городке» летать на планерах…
Один их них через полгода вернулся в родной аул хвосты баранам крутить, а второй — Амет Султанович Амет-хан, оказался до того способным, что буквально через год — стал лётчиком-испытателем Ульяновского авиазавода.
Рисунок 44. Вообще-то это планер "Рот фронт — 7" конструкции Антонова разработки 1938 года… Но в этой АИ будем считать, что это планер Александра Яковлева: рекордный «Як-1 РСС».
Не обошлось без происшествий и даже природных катаклизмов!
В самый разгар состязания, внезапно налетевшим со стороны Чёрного моря шквалом, было снесено несколько палаток-ангаров вместе с содержимым и, количество участников соревнований несколько сократилось в связи с форс-мажорными обстоятельствами.
Наши планеры не пострадали, ибо в разобранном виде хранились в специальных транспортных контейнерах.
Даже высокотехнологические немцы были впечатлены уровнем нашей «деревенской авиации»!
Воспользовавшись произведённым эффектом, Яковлев Старший — когда-то закончивший коммерческое училище и работавший у самого Нобеля, заключил пару весьма и весьма многообещающих предварительных договоров, которые позднее были переоформлены в официальные контракты между Ульяновским авиазаводом «Полёт» и несколькими небольшими немецкими фирмами. В частности нас интересовали авиационные краски, лаки и оргстекло, а немцев — пластифицированная древесина из которой были изготовлены несущие конструкции ульяновских планеров.
Буквально через полгода, уже начались взаимные и взаимовыгодные поставки.
* * *
Увы, но многие отечественные аппараты, были довольно-таки «сыроватыми» — непродуманные, неверно рассчитанные, недовведенные до ума, создаваемые в великой спешке. Они часто ломались и потом трудно ремонтировались. В частности, построенный за сорок дней планер нашего земляка инженера Лучинского — «Нижегородец», обошедшийся губернскому «АВИАХИМу» в кругленькие полторы тысячи рублей — хотя и чуть было не установил пару мировых рекордов по высоте и дальности полёта, но всё-таки развалился при посадке — чуть было не угробив ветерана российской авиации Леонида Юнгмейстера.
Рисунок 45. Руководители III Всесоюзных Планерных Состязаний в Крыму (слева направо) — Арцеулов К.К., Юнгмейстер Л.А. и Зернов В.М..
— Как ты был прав, Серафим, когда не допустил меня до прошлогодних соревнований, — вполне искренне сказал на этот счёт Яковлев, — я бы там так опозорился… Что мне после этого не жить!
Отшучиваюсь:
— Да, ладно! Назовёшь в честь меня свой самый большой самолёт и будем квиты.
При этом я слегка краснел…
Это я думаю, что «слегка»!
А вполне возможно — я покраснел изрядно, если посмотреть со стороны.
Ведь это из-за меня, Яковлева с таким позором вытурили из «Академии Воздушного Флота» и, за малым делом не посадили за растрату средств выделенных на строительство его первого планера. Но хотя до самого печального дело не дошло, знамо дело, репутация промеж земляков-авиаторов у него оказалась изрядно подмоченной. А так как на соревнования москвичей конкретно из «АВФ» — было просто до фигища, между ними и мнимым растратчиком — происходили частые тёрки со взаимными оскорблениями, нередко переходящими в рукоприкладство.
Народ то в основном — молодой, да горячий!
И привыкший вешать обвинения, исходя не из доводов холодного разума — а руководствуясь классовым чутьём-инстинктом.
Будь Яковлев один — его бы на смерть заклевали, причём вполне возможно — в буквальном смысле этого слова…
Однако, с ним были Ванька да Санька и самые центровые авиа-фанаты из их «футбольных команд». За неосторожно оброненное в адрес Яковлева слово, обидчика втихомолку выводили за ангары и вполне доходчиво объясняли, что он не прав. Правда, чаще всего обходилось без явных признаков следов побоев на лице.
* * *
Другая проблема…
Руководителями III Всесоюзных Планерных Состязаний в Крыму формально считались легендарные ещё при жизни лётчики — Арцеулов, Юнгмейстер и Зернов…
Кто такой был последний и чем он до и после этих состязаний прославился, по правде сказать, не знаю2.
Однако, эти трое были в основном по лётной части. Всеми формально-бюрократическими нюансами заведовал небольшой «Технический комитет» из той же «Академии Воздушного Флота», Председателем которого был некто Майоранов3.
Не знаю, что ему лично сделал плохого Александр Яковлев, но гнобил он его изрядно, конкретно и всерьёз!
Сперва он даже не допустил планеры до тестирования мешками с песком, увидев воочию их «хлипкие» даже на вид крылья… Тогда наши архаровцы встали пораньше и сами нагрузили планер «Як-3 РСС», как бы не тройной нормой для «рекордных» планеров. Когда этот крючкотвор-зануда явился на место тестирования, там уже была куча народа с раззявленными зевальниками, к которым тому пришлось невольно присоединиться.
Также с невольным почтением, Председателю пришлось спросить, несколько придя в себя:
— Кто и где рассчитывал конструкцию планера на прочность?
При этом видно, он ожидал услышать фамилию какого-нибудь знакомого профессора, которому можно будет предъявить «комифольный моветон» за помощь парии авиационного общества — возомнившего, что он может строить что-то летающее.
Однако в ответ услышал по-юношески честный и бесхитростный ответ:
— Конструкцию планера рассчитывали в «Вычислительно-информационном центре» (ВИЦ) при «Центре изучения способностей человека»…
Слухом, как говорится — земля полнится и, Председателя «Технического комитета» — аж подкинуло, будто планер над действующим вулканом восходящими потоками:
— «Осознание-Икс»?! Это там, где со всего света идиотов собирают для опытов?!
Здесь он был прав, но всего лишь на половину: в «Осознание-Икс» собирали так называемых учённых идиотов — многие из которых делали вычисления быстрее, чем компьютеры первых поколений. Ну а формулы для вычислений прочности планера, уже предоставил им я… Причём не свои собственные, а из имевшегося при себе роялистого «Послезнания».
Однако, предубеждение — труднопреодолимая сила, что особенно касается так называемой «учённой братии».
«Дудкой» хвост, дыбом шерсть и, дым «трубой» из ушей:
— Все три планера Яковлева снимаются с состязаний! Требую от всей ульяновской делегации удалиться с места их проведения.
— Ну, да ладно, тогда будем проводить свои собственные состязания, здесь неподалёку, — решили наши, сплюнув Председателю на калоши, — запретить Вы не можете, так как земля в Крыму — не ваша, гражданин профессор — а народная!
Губернским отделом «Общества друзей воздушного флота» планеры Яковлева были уже сертифицированы по тогдашним правилам, так что с этой точки зрения — тоже не докопаешься.
Тот зубами похрустел, очами грозно просверкал, да захлопнул «поддувало», расписавшись в собственном бессилии.
Ну, а наши ульяновцы отъехали на своих мототелегах на пару вёрст в сторонку и там развернули лагерь.
* * *
Флаг на старте III Всесоюзных Планерных Состязаниях был поднят 14 сентября, однако из-за погоды первые пробно-учебные полеты состоялись 16-го и продолжались вплоть до 26 сентября. За это время было серьёзно повреждено четыре планера (в том числе два с аббревиатурой «АВФ» в названии) и три полностью разбиты в хлам.
И всё это время, как будто издеваясь, в воздухе «висели» наши «Яки» — то по одному, то враз сразу трое. Иногда, при виде очередного фиаско, они снижались и сбрасывали на вымпелах что-нибудь обидное, например:
«Куплю дрова, недорого».
Наконец, видно устав отвечать на недоумённые вопросы изредка наведывающегося начальства, трёх лётчиков-организаторов, немцев-планеристов да и просто зрителей, Председатель «Технического комитета» хрустя зубами дал добро на участие планеров конструкции Яковлева в состязаниях. Однако при условии, что во время оных пилотировать их будет Зернов, который оказался не просто лётчиком — а Начальником лётной части «Академии воздушного флота»…
— Саша, тебе не показалось это назначение подозрительным?
— Нет, а что?
— Да, так — ничего… Продолжай.
Возможно, готовился какой-то «договорничок», но это лишь мои предвзятые подозрения — как оно на самом деле было, не знаю. Яковлев же такую вероятность отрицает категорически… Эх, молодой ещё, наивный, не разуверившийся в людях и с трудом верящий в человеческую подлость…
Но, ничего — это скоро пройдёт, судя по «реальной истории», в которой Главный конструктор Яковлев — любому «Майоранову» сто очков вперёд форы даст.
Однако, наш «Шеф-пилот» — как я его шутливо прозвал (напомню: с самого первого дня основания — ведущий и единственный лётчик-испытатель Ульяновского авиазавода, он же — инструктор по планеризму аэроклуба «Звёздный городок»), оказывается был знаком с этим Зерновым по службе в 1-м авиаотряде 3-й воздушной эскадрильи во время Гражданской.
Посидели, поговорили, как водится — вспомнили друзей, знакомых, и:
«…Минувшие дни и
Битвы, где вместе рубились они»…
Полетали на спарке «Як-1 Октябрёнок» и, Валентин Михайлович стал одним из наших самых истовых сторонников. Так сказать «агент влияния» в «Академии воздушного флота». Теперь надо подумать, как используя своё «Кремлёвское лобби», пропихнуть его в руководство ВВС РККА.
Были ещё крупные и не очень инциденты. Например, как-то ночной порой возле контейнеров с планерами поймали одного местного с бутылкой керосина и спичками. Наши то юные «футболисты» — были воспитаны мной и «товарищем Яшей» на воинских уставах, в том числе — караульной службы… Мышь мимо них не проскочит и воробей не пролетит без грозного окрика:
— Стой, кто идёт!
После интенсивного допроса незадачливый диверсант при помощи мощного поджоппника был отпущен на волю вольную… А чуть позже — один из конструкторов «Киевского политехнического института», представший на состязание сразу три рекордных планера — был теми же местными очень сильно избит. До сотрясения мозгов — или что там у него «под кастрюлей». И обошлась эта «мстя» сравнительно недорого — всего в четверной отечественными рублями.
Ну и напоследок, Председатель Технического комитета поставил планеры Яковлева в самый конец соревнований, видимо надеясь на какое-то чудо. И «чудо» произошло, но в несколько ином ракурсе, на который тот видимо рассчитывал.
* * *
Наконец, 27 сентября 1925 года, в присутствии трёх с лишним тысяч зрителей и почётных гостей, состоялось официальное открытие «III Всесоюзных Планерных Состязаний».
Через три дня было установлены первые рекорды по продолжительности полёта: сперва немец Шульц на «Морице» провёл в воздухе 5 часов 49 минут, затем наш Яковчук на киевском «КПИР-1бис» его побил — 9 часов 36 минут, установив всесоюзный рекорд продолжительности полета…
Когда в кабину «Як-1 РСС» садился Валентин Зернов — то все заметили, что с собой он взял пакет с бутербродами, термос с чаем:
— До вечера не ждите.
Один из наших балбесов покраснев как рак, под общий хохот передал ему баночку:
— Это чтоб Вам писцать было куда, товарищ лётчик. Галифе ваши жалко — уж больно роскошные!
И действительно, взлетев практически с восходом Солнца — Зернов «висел» в восходящих потока так долго, что про него и, забыли и задирали голову в небо только тогда, когда оттуда «чем-то» моросило… Совершил посадку он уже в темноте при свете костров, проведя в воздухе 12 часов 5 минут 56 секунд.
Лишь через два дня всё тот же немец Шульц на планере «Мориц», смог побить этот рекорд — 12 часов 6 минут 32 секунды.
Большое значение для результативности имеют погодные условия, поэтому чтобы окончательно определить победителя в этом виде состязаний, планеры «Як-3» и «Мориц» запустили одновременно.
Прежде пошушукавшись с нашим Шеф-пилотом, Зернов не только выполнил на «Як-3 РСС» несколько фигур высшего пилотажа — отчего все просто обалдели, но и постоянно «висел» у немца на хвосте — как атакующий истребитель.
Фриц Щульц побил свой же рекорд — 12 часов 26 минут 17 секунды, а Валентин Михайлович «покрыл» его — 13 часов 52 секунды.
На состязания на дальность и на высоту полёта, среди двуместных учебных и тренировочных аппаратов — произошла примерно такая же бодяга: первое место — планеры Яковлева, второе — кто-нибудь из немцев и, почётное третье место, наконец — кто-нибудь из других советских планеров.
К сожалению, не обошлось без происшествий, в том числе с трагическими последствиями…
На планере «Нижегородец» серьёзно покалечился лётчик Леонид Юнгмейстер, на планере АВФ-23 «Красная Пресня» — у которого при попытке свершить «мёртвую петлю» в воздухе отвалились крылья, насмерть разбился Андрей Юмашев4.
На заключительном митинге, на котором присутствовало — в том числе и, довольно высокое начальство из Москвы, лётчики-организаторы не жалели похвальбы в адрес ульяновских планеров и его создателя. Им вторили немцы, которым тоже дали «посидеть» в кабинах:
— Es ist fantastisch!
Валентин Михайлович Зернов даже выразился буквально так:
— Конструирование планеров надо запретить, так как превзойти «Яки» невозможно и это будет зряшной тратой народных средств.
Ну, это он изрядно погорячился — пределу совершенству нет.
Даже делегация из московской «Академии Воздушного Флота», вторая по многочисленности после ульяновской — мгновенно переобувшись в воздухе пошла на мировую и, согласившись «забыть прошлое» — просила Александра Яковлева вернуться в «родные стены».
Тот, не будь дурак:
— А собственный авиационный завод — такой, как в Ульяновске — вы мне дадите?
Услышав от земляков невнятный лепет, что такой ништяк — они пока Главному конструктору предоставить не могут, Яковлев изрядно мстительно заявил:
— Ну тогда нам с вами разговаривать больше не о чем, товарищи… Давай, до свидания!
Те давай обзываться «буржуем», но бывшие при разговоре Ванька да Санька заявили, что за «буржуя» — они им Москву сожгут, как одноглазый Кутузов в 1812 году.
Я этого не одобрил, ибо в любой — даже самый гнилой колодец, плевать нельзя: как знать — может пригодится когда-нибудь на что-нибудь:
— Вот это, Саша, ты зря! Никогда не надо хвастаясь своими успехами, унижать человека — когда-нибудь, вполне может прилететь «ответка». Надо было как можно вежливее пообещать подумать и, мол как только — так сообщить.
А обоим нашим «воякам», я изрядно навешал подзатыльников:
— Имеешь возможность что-то сделать — делай! Но никогда не оповещай об этом заранее.
* * *
Погорячился Главный конструктор Ульяновского авиазавода «Полёт» и, ещё в двух вещах: насчет его формы собственности… Вовсе он не его «собственный» и даже не личный его весьма уважаемого отца — в должности директора. А находящийся в собственности группы акционеров, крупнейшим из которых является промышленно-торговый кооператив «Красный рассвет».
Ну, да ладно!
Все мы часто говорим «мой завод» — имея в виду место работы, а вовсе не факт личного владения.
Погорячился он и ещё, громко называя эту группу отдельно стоящих деревянных сараев — «заводом»… Но это скорее дань времени, а не похвальба как в первом случае: кроватная мастерская в Москве, где «реальный» Яковлев начинал свою деятельность как авиаконструктор — если и была продвинутей, то немногим.
Победа во всех номинациях на «III Всесоюзных Планерных Состязаниях» в Крыму, кроме сравнительно небольших денежных премий — принесла Александру Яковлеву почёт и уважуху, а руководимому его родителем Ульяновскому авиазаводу «Полёт» — многочисленные заказы со всех концов «Одной шестой части суши» и, даже — через немцев-планеристов, из дальнего Забугорья.
Для массового производств планеров, всё было уже практически и двинулось буквально враз — как по хорошо наезженной колее, на санях с густо смазанными совдеповским солидолом полозьями.
По примеру производства убоищно-примитивных, но страшно популярных у крестьянского населения мототелег «УАЗ-404» — артель «Красный калибр» изготавливала инструмент для кустарей, а Опытно-экспериментальный цех «ОПТБ-007» — плазы-шаблоны, по которым те тачали отдельные элементы и узлы планеров.
Потом всё это после проверки на линейные размеры и прочность, собиралось в одном из сараев… Готовый планер облётывался, разбирался на три части, которые паковались в транспортный контейнер, и…
Готово!
Изделие готово к отправке потребителю.
Впрочем, как и «Мотыги» — продавались «Яки» и комплектами, собираемые по принципу «сделай сам» — как при покупке мебели в достославные времена «застоя»!
А почему бы и нет?
Ведь именно так — «комплектами» производились в войну знаменитые «По-2», которые затем собирались в готовый самолёт в полевых авиамастерских.
В торгово-сервисных представительствах «Красного рассвета» — множившихся с каждым месяцем в Нижегородском крае и за его пределами, не только продавали этот «конструктор для взрослых» — но и учили на наглядных пособиях, как его собирать. По каким-либо причинам не желающие посещать эти краткие курсы, могли собрать планер (чаще всего сказочно простой и сердито-дешёвый учебный «Як-1 Октябрёнок») самостоятельно приобретя специальную брошюрку типа американских комиксов, на страницах которой — весьма симпатично-привлекательная девушка, буквально на пальцах покажет — как это делается поэтапно.
Героиня этого «учебно-производственного» комикса — Елизавета Молчанова, как влитая!
Как и на любом плакате или буклете — рекламирующего изделия или услуги ульяновских кооператоров, плакатов по технике безопасности труда на предприятиях, учебно-наглядных, агитационно-пропагандистских и так далее.
А у неё, как у каждой творческой личности — имеется свой творческо-особенный заскок: все главные героини её картин — копии её самой!
— Тебя, моя Королева теперь знают и любят в любом — даже самом удалённом и забытом Марксом уголке нашей Матушки-России…, — при каждой из наших довольно редких встреч, говорю ей как бы в шутку, весьма глубокомысленно добавляя, — больше любят, чем самого товарища Троцкого, Рыкова, Бухарина… Возможно, даже больше — чем всех их разом взятых!
Та, с притворным возмущением:
— Ну, ты как скажешь!
А самой вижу — приятно…
— А я ничего зря не говорю, моя маленькая.
И поцеловав её в прелестный ротик, беру на руки и несу… Эээ…
Не ваше дело: куда надо — туда и несу!
* * *
Рисунок 46. Возможно так, или примерно так — выглядела бы реклама альтернативного мира "развитого НЭПа". Источник: http://www.mistermigell.ru.
Заказов «из-за речки» было сравнительно немного. Если говорить же про внутренний рынок — то частнику купить планер было практически невозможно, по вполне понятным причинам — думаю всем хорошо известным…
Хотя и такие случаи изредка бывали.
Чаще всего, «Яки» покупали губернские (или городские, если город достаточно крупен) «Общества друзей воздушного флота» (ОДВФ), на деньги собранные с помощью таких маркетинговых ходов — как добровольные пожертвования отдельных сознательных граждан и целых коллективов трудящихся, распространение значков и прочей атрибутики с изображением чего-нибудь «авиационного».
Мода была тогда такая.
Смех смехом, но в реальной — таким макаром было собрано около шести миллионов рублей и, в текущей реальности — я с полным основанием рассчитывал на вполне львиную долю из них, для развития ульяновского авиапрома.
Используя мои «методички», наш сервис — был назойлив-навязчив, как цыганка-гадалка на базаре!
Покупателю с полным на то основанием внушалось, что даже безмоторная авиация — это не отдельные планеры или даже самолёты…
Это система!
И эту «систему» мы твёрдо обещали создать за…
За сравнительно небольшое вознаграждение.
Первым делом — подготовка лётчиков-инструкторов для вновь создаваемых в разных уголках страны аэроклубов, которые в свою очередь должны будут учить курсантов. Они обучались сперва в Ульяновске, а затем в Нижнем Новгороде — куда (из-за Дягловых гор создающих хорошие восходящие потоки) перекочевала из «ненашего Крыма» столица советского планерного спорта.
Первоначальное обучение как инструкторов, так и курсантов — происходило на авиационном тренажере, который представлял собой каркас основы кабины планера — установленный на небольшую деревянную треногу. Ассистенты-помощники, вручную перемещали самолет по тангажу, крену и рысканию — передавая, таким образом, двигательные ощущения обучаемому. А он должен был на них правильно реагировать органами управления — выравнивая аппарат.
Рисунок 47. Стандартная парашютная вышка для подготовки бойцов ВДВ состоит из башни (1) высотой 25 м, рабочей площадки (2), купола (3)парашюта с металлическим кругом, подвесной системы, несущего троса (4). На рабочей площадке имеются несколько дверей (5)для отделения при различном направлении ветра. Консоль (6)парашютной вышки имеет возможность поворачиваться на 360®. Через блоки консоли пропускается несущий трос, закрепленный одним концом за вершину купола парашюта, а другим за противовес. Перед выполнением прыжка с вышки десантник надевает подвесную систему купола парашюта. Отделившись по команде руководителя занятия от рабочей площадки, парашютист спускается на землю со скоростью 4 — 5 м/с.
https://cyberpedia.su/2xba4.html
Позже, его усовершенствованный вариант заценили товарищи военные авиаторы и приняли на вооружение Рабоче-крестьянского Красного Воздушного флота (РККВФ) под официальным названием «Авиатренажёр Яковлева образца 1927 года».
Руководствуясь переосмысленным опытом создания Ульяновского планерного клуба — «Звёздного городка», заказчику строился целый комплекс: аэродром с «закольцованной» грунтовой взлётно-посадочной полосой, центр управления полётами (ЦУП), парашютная вышка и, все служебные и жилые здания сооружения необходимые для нормального функционирования.
Если собранных добровольных пожертвований на собственный планерный клуб не хватает, не беда: можно оформить кредит через «Красную взаимопомощь» — кредитно-кооперативное учреждение, вошедшего в свою очередь капиталами в общую кассу Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК).
Если уж совсем городок нищ, аки честный гаишник — то можно было скинувшись, приобрести парашютную вышку. Через года три, любому населённому пункту претендующему на звание хотя бы волостного центра, не иметь сей девайс в городском парке — стало так же неприлично, как любой честной девице показаться на улице без юбки…
Засмеют!
Буквально через год, мощностей ульяновской кустарной промышленности не стало хватать и, к производству планеров — были подключены другие «кустарные гнёзда» Нижегородского края.
Конечно, сперва изрядно жоппоруки были…
Но, ничего!
Снабдили их инструментом, плазами да пластвудом и, вскоре — качество не хуже чем у наших артельщиков стало.
Notes
[
←1
]
Сергей Павлович Королёв — известный советский конструктор ракетной техники, участвовал в планерных состязаниях позднее — в начале тридцатых годов.
[
←2
]
Зернов Валентин Михайлович 1895 года рождения, офицер РИА. Обучался в Военной школе в Оксфорде, где 17.07.1917 года получил свидетельство на право пилотирования самолёта «Де Хэвилленд-6». В звании полковник перешёл на сторону Советской Власти и был одним из наиболее известных военных специалистов в Красной Армии. Служил в 1-м авиаотряде 3-й воздушной эскадрильи. За спасение одного из них военлетов севших на вынужденную, В.М.Зернов по окончании операции по подавлению Кронштадтского мятежа, был награжден орденом Красного Знамени. Последний этап жизни В.М. Зернова был связан со службой в Академии Воздушного Флота имени Н.Е. Жуковского в должности начальника летной части.
[
←3
]
Майоранов Евгений Иванович, написавший «Конспект лекций по расчету на прочность самолетов», по которому училось не одно поколение слушателей «Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е.Жуковского».
[
←4
]
В «реальной истории», Юмашев А.Б. — лётчик-испытатель, Герой Советского Союза (01.09.1937 г.), генерал-майор авиации — благополучно дожил аж до самого 1988 года. Вместо него на планере «Нижегородец» должен был погибнуть Зернов В.М.. Ну, что ж… Такова стезя попаданца — одного спасаем, другого убиваем.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
