И аз создам! Глава 7. Крутые виражи безмоторной авиации

И аз создам! Глава 7. Крутые виражи безмоторной авиации.

Глава 7. Крутые виражи безмоторной авиации.

Пока в прошлом году я «чудесил» в своей первой (и скорее всего последней) парижской «командировке», в Крыму на горе Клементьева с 27 сентября по 11 октября проходили III Всесоюзные планерные состязания.

Хотя, почему только «всесоюзные»?

Наряду с нашими, в них принимали участие, немецкие спортсмены-планеристы. Это была так сказать ответка: ранее, в этом же году, наши планеристы состязались со своими коллегами из Веймарской Республики на их исторической Родине.

Нелишним будет упомянуть тот факт, что как массовый вид спорта — планеризм появился именно в Веймарской Республике и именно после Первой мировой войны. Поверженной по её итогам стране, во избежание возрождения военно-воздушной мощи — Версальским договором было запрещено конструировать, производить и использовать одномоторные самолёты. Тогда немцы ударились в разработку и производство всё более и, более совершенных планеров — подготовив таким образом многие тысячи опытных пилотов. А после прихода Гитлера к власти, который разорвал договор и отменил все его ограничения — уже было лишь делом техники и времени, пересадить их на «Мессеры», «Юнкерсы», да прочие «Хенкели».

Первые соревнования по планёрному спорту в Германии состоялись в 1920 году, когда время лучшего полёта составило всего две минуты и, был установлен мировой рекорд дальности — жалкие 2 километра. Через десять лет, когда эти соревнования стали международными, планерист Гюнтер Грёнхофф пролетел 272 км из Мюнхена в Чехословакию…

Рисунок 43. Место проведения ежегодных Всесоюзных планерных состязаний — горный хребет Узун-Сырт в Крыму, в честь погибшего в 1924 году планериста, названный «Гора Клеменьтева».

Не правда ли, весьма символично получилось?

Известно, что лётчик-истребитель с наибольшим количеством заявленных сбитых самолётов противника — немец Эрих Хартманн, прошёл подготовку планериста. И прошёл её основательно, в четырнадцать лет получив свидетельство, а уже через год — сам став инструктором в лётной школе собственной матери — одной из первых женщин-пилотов.

А нашей же стране, поддержка государством планеризма — с середины 30-х годов сходит практически на нет, что без всякого сомнения — весьма печально «аукнулось» нам во время Великой Отечественной Войны…

* * *

Из названных мне имён немецких участников, я никого не знаю — ни одного будущего «эксперта» Люфтваффе. Среди наших же, мне хорошо известны имена таких пионеров российской авиации — как Арцеулов и Юнгмейстер.

Всего участвовало семь немецких конструкций безмоторных летательных аппаратов и за сорок наших и, тоже — какие имена!

Ильюшин, Вахмистров, Тихонравов, Грибовский, Королёв…

— «Королёв»? Тот самый?! Не подскажешь, как зовут этого Королёва, Саша?

«А не замутить ли не ещё и ракетостроение, — влажно мрию, — пока мазь прёт?».

Александр Яковлев, с которым мы сейчас беседуем, тоже участвовал в III Всесоюзных Планерных Состязаниях 1925 года.

— Кажется, его зовут «Николай», особо мы с ним не общались… а что? Твой знакомый, Серафим?

— Нет, просто однофамилец. Того звали Сергей Павлович1… Впрочем, это не важно — продолжай, Саша.

Среди наших самой многочисленным были планеры конструкторов и конструкторских коллективов из Москвы и Московской губернии, которых было аж двадцать один. Опять, же большинство из них имело отношение к Академии Воздушного Флота, поэтому их детища носили в названиях аббревиатуру «АВФ».

Так же были планеры из Питера, Киева, Владимира… Кроме трёх планеров Александра Яковлева из Ульяновска, в соревнованиях принимала участие ещё одна летательная конструкция из наших же широт — так и названная: «Нижегородец».

Перед тем как допустить каждый планер к соревнованиям, их тестировали с помощью несколько оригинального метода: на крылья клали мешки с песком и если те сразу не ломались — измеряли линейкой степень прогиба, после чего делили на категории: рекордные, тренировочные и учебные.

Наша честная и довольно-таки многочисленная компания во главе с отцом, сыном и святым духом… Не… Просто Яковлевыми — отцом и сыном, участвовала сразу в трёх номинациях.

В конструкции учебного планера с двойным управлением «Як-1 Октябрёнок» и учебно-тренировочного планера «Як-2 Курсант», мы с Яковлевым-младшим воплотили «идею максимальной простоты и дешевизны», в частности впервые применив расчаленную хвостовую балку — конструкции, в «реальной истории» присущей ранним планерам Антонова. В принципе, на вид они ничем особо не выделялись, пока в них не сядешь и не полетишь. А уже в полёте, изумишься лёгкостью управления и «покладистости» аппарата — прощавшего начинающему пилоту даже самые грубые ошибки.

Рекордный же планер «Як-3 РСС», это была ваще — песТня!

Но требующая умелого и опытного «солиста».

Для полетов использовались преимущественно нижние северные склоны горы Клементьева, названной так в честь погибшего здесь два года назад планериста. Взлёт большинства советских планеров производился довольно незатейливо: с помощью верёвки и толпы народа — как на картине Репина про бурлаков на Волге… Не помню, как называется эта нетленка.

Продвинутые немцы продемонстрировали своё высокотехнологичное ноу-хау — запуск планера с помощью резинового амортизатора.

Наша ульяновская делегация, в состав которой входили близнецы Санька да Ванька с их командами, а руководил отец Александра Яковлева — Сергей Васильевич, тоже мордой в грязь не ударила, явив авиационному миру специальную лебёдку на шасси мототелеги «УАЗ-404» — заменяющая целую толпу народа, как в девятнадцатом веке пароход заменил бурлаков — в том числе и на картинах живописТцев, вроде Репина, Айвазовского и Малевича с Кукрыниксами.

После посадки, планеры советских конструкций буксировали на стартовую площадку конной упряжкой. Хотя немецкие аппараты для этого имели специальную тележку со специальными зажимами, однако тоже прибегали к услугам местных крымско-татарских лошадок.

Ульяновские планеристы тоже маху не дали, привезя собой специальные транспортёры, роль «седельных тягачей» для которых выполняла всё та же «Мотыга».

Роднило планеры конструкции Яковлева с немецкими и то, что они были монопланами со свободнонесущими, длинными и гибкими крыльями. Подобной была и, простора и быстрота сборки, не превышающая десятка минут для умелых рук.

Кроме планеров и оборудования для их обслуживания и эксплуатации, ульяновцы привезли с собой ещё одну диковинку — сборную парашютную вышку. С которой сигали сперва они сами, а потом и другие энтузиасты на них глядючи — не исключая отдельных представителей местного населения, для которых дурной пример оказался заразительным.

Пара юных крымских татаринов — примерно одного возраста с Санькой да Ванькой, конкретно съехав с катушек на этой теме, уехали по окончанию состязаний в Ульяновск учиться в «Звёздном городке» летать на планерах…

Один их них через полгода вернулся в родной аул хвосты баранам крутить, а второй — Амет Султанович Амет-хан, оказался до того способным, что буквально через год — стал лётчиком-испытателем Ульяновского авиазавода.

Рисунок 44. Вообще-то это планер "Рот фронт — 7" конструкции Антонова разработки 1938 года… Но в этой АИ будем считать, что это планер Александра Яковлева: рекордный «Як-1 РСС».

Не обошлось без происшествий и даже природных катаклизмов!

В самый разгар состязания, внезапно налетевшим со стороны Чёрного моря шквалом, было снесено несколько палаток-ангаров вместе с содержимым и, количество участников соревнований несколько сократилось в связи с форс-мажорными обстоятельствами.

Наши планеры не пострадали, ибо в разобранном виде хранились в специальных транспортных контейнерах.

Даже высокотехнологические немцы были впечатлены уровнем нашей «деревенской авиации»!

Воспользовавшись произведённым эффектом, Яковлев Старший — когда-то закончивший коммерческое училище и работавший у самого Нобеля, заключил пару весьма и весьма многообещающих предварительных договоров, которые позднее были переоформлены в официальные контракты между Ульяновским авиазаводом «Полёт» и несколькими небольшими немецкими фирмами. В частности нас интересовали авиационные краски, лаки и оргстекло, а немцев — пластифицированная древесина из которой были изготовлены несущие конструкции ульяновских планеров.

Буквально через полгода, уже начались взаимные и взаимовыгодные поставки.

* * *

Увы, но многие отечественные аппараты, были довольно-таки «сыроватыми» — непродуманные, неверно рассчитанные, недовведенные до ума, создаваемые в великой спешке. Они часто ломались и потом трудно ремонтировались. В частности, построенный за сорок дней планер нашего земляка инженера Лучинского — «Нижегородец», обошедшийся губернскому «АВИАХИМу» в кругленькие полторы тысячи рублей — хотя и чуть было не установил пару мировых рекордов по высоте и дальности полёта, но всё-таки развалился при посадке — чуть было не угробив ветерана российской авиации Леонида Юнгмейстера.

Рисунок 45. Руководители III Всесоюзных Планерных Состязаний в Крыму (слева направо) — Арцеулов К.К., Юнгмейстер Л.А. и Зернов В.М..

— Как ты был прав, Серафим, когда не допустил меня до прошлогодних соревнований, — вполне искренне сказал на этот счёт Яковлев, — я бы там так опозорился… Что мне после этого не жить!

Отшучиваюсь:

— Да, ладно! Назовёшь в честь меня свой самый большой самолёт и будем квиты.

При этом я слегка краснел…

Это я думаю, что «слегка»!

А вполне возможно — я покраснел изрядно, если посмотреть со стороны.

Ведь это из-за меня, Яковлева с таким позором вытурили из «Академии Воздушного Флота» и, за малым делом не посадили за растрату средств выделенных на строительство его первого планера. Но хотя до самого печального дело не дошло, знамо дело, репутация промеж земляков-авиаторов у него оказалась изрядно подмоченной. А так как на соревнования москвичей конкретно из «АВФ» — было просто до фигища, между ними и мнимым растратчиком — происходили частые тёрки со взаимными оскорблениями, нередко переходящими в рукоприкладство.

Народ то в основном — молодой, да горячий!

И привыкший вешать обвинения, исходя не из доводов холодного разума — а руководствуясь классовым чутьём-инстинктом.

Будь Яковлев один — его бы на смерть заклевали, причём вполне возможно — в буквальном смысле этого слова…

Однако, с ним были Ванька да Санька и самые центровые авиа-фанаты из их «футбольных команд». За неосторожно оброненное в адрес Яковлева слово, обидчика втихомолку выводили за ангары и вполне доходчиво объясняли, что он не прав. Правда, чаще всего обходилось без явных признаков следов побоев на лице.

* * *

Другая проблема…

Руководителями III Всесоюзных Планерных Состязаний в Крыму формально считались легендарные ещё при жизни лётчики — Арцеулов, Юнгмейстер и Зернов…

Кто такой был последний и чем он до и после этих состязаний прославился, по правде сказать, не знаю2.

Однако, эти трое были в основном по лётной части. Всеми формально-бюрократическими нюансами заведовал небольшой «Технический комитет» из той же «Академии Воздушного Флота», Председателем которого был некто Майоранов3.

Не знаю, что ему лично сделал плохого Александр Яковлев, но гнобил он его изрядно, конкретно и всерьёз!

Сперва он даже не допустил планеры до тестирования мешками с песком, увидев воочию их «хлипкие» даже на вид крылья… Тогда наши архаровцы встали пораньше и сами нагрузили планер «Як-3 РСС», как бы не тройной нормой для «рекордных» планеров. Когда этот крючкотвор-зануда явился на место тестирования, там уже была куча народа с раззявленными зевальниками, к которым тому пришлось невольно присоединиться.

Также с невольным почтением, Председателю пришлось спросить, несколько придя в себя:

— Кто и где рассчитывал конструкцию планера на прочность?

При этом видно, он ожидал услышать фамилию какого-нибудь знакомого профессора, которому можно будет предъявить «комифольный моветон» за помощь парии авиационного общества — возомнившего, что он может строить что-то летающее.

Однако в ответ услышал по-юношески честный и бесхитростный ответ:

— Конструкцию планера рассчитывали в «Вычислительно-информационном центре» (ВИЦ) при «Центре изучения способностей человека»…

Слухом, как говорится — земля полнится и, Председателя «Технического комитета» — аж подкинуло, будто планер над действующим вулканом восходящими потоками:

— «Осознание-Икс»?! Это там, где со всего света идиотов собирают для опытов?!

Здесь он был прав, но всего лишь на половину: в «Осознание-Икс» собирали так называемых учённых идиотов — многие из которых делали вычисления быстрее, чем компьютеры первых поколений. Ну а формулы для вычислений прочности планера, уже предоставил им я… Причём не свои собственные, а из имевшегося при себе роялистого «Послезнания».

Однако, предубеждение — труднопреодолимая сила, что особенно касается так называемой «учённой братии».

«Дудкой» хвост, дыбом шерсть и, дым «трубой» из ушей:

— Все три планера Яковлева снимаются с состязаний! Требую от всей ульяновской делегации удалиться с места их проведения.

— Ну, да ладно, тогда будем проводить свои собственные состязания, здесь неподалёку, — решили наши, сплюнув Председателю на калоши, — запретить Вы не можете, так как земля в Крыму — не ваша, гражданин профессор — а народная!

Губернским отделом «Общества друзей воздушного флота» планеры Яковлева были уже сертифицированы по тогдашним правилам, так что с этой точки зрения — тоже не докопаешься.

Тот зубами похрустел, очами грозно просверкал, да захлопнул «поддувало», расписавшись в собственном бессилии.

Ну, а наши ульяновцы отъехали на своих мототелегах на пару вёрст в сторонку и там развернули лагерь.

* * *

Флаг на старте III Всесоюзных Планерных Состязаниях был поднят 14 сентября, однако из-за погоды первые пробно-учебные полеты состоялись 16-го и продолжались вплоть до 26 сентября. За это время было серьёзно повреждено четыре планера (в том числе два с аббревиатурой «АВФ» в названии) и три полностью разбиты в хлам.

И всё это время, как будто издеваясь, в воздухе «висели» наши «Яки» — то по одному, то враз сразу трое. Иногда, при виде очередного фиаско, они снижались и сбрасывали на вымпелах что-нибудь обидное, например: