Богиня в камне. 1-6 главы.Общий файл

Ирина Веретенникова

БОГИНЯ В КАМНЕ

Пролог

Невыносимо захотелось обернуться. За спиной мрачно чернело пепелище — всё, что осталось от моего дома после гнева богини Терроны. Я присела и зачерпнула ладонями горсть земли. Ни сила безудержной природы этого мира, ни магия, ни одни импульс пробуждения жизни уже не сможет заставить вырасти здесь хоть маленький росток. Моя земля превратилась в сухой труп, и я должна благодарить судьбу за то, что не стала горсткой такого же пепла, посмев кинуть вызов жестокой Терроне. Навсегда лишенные жизни частички осыпались сквозь пальцы, и их падение завораживало, тревожа сердце предчувствием. Отчего же так не спокойно, ведь я победила, хоть и потеряла при этом очень дорогое существо — Аиреля. Коварный бог из-за грани вырвал душу некроманта и занял его тело, зная, что я не смогу причинить вред этому сосуду из плоти. Да, Аиреля больше нет, но рядом остались близкие и друзья, мой народ и любимый мужчина. При воспоминании об Аморане Кейб необъяснимая тревога нахлынула липкой волной. Безжизненные песчинки осыпались тонкими струйками с ладоней и, казалось, что вместе с ними мимо меня утекает нечто важное. Что-то назревало, воздух наполнился мельчайшими иголками чужого страха, я чувствовала его колючий привкус.

Аура мира менялась, знакомые мягкие оттенки сменялись ядовитыми потеками и росчерками. Я присмотрелась внимательней к окружающему пространству, пытаясь уловить возможные причины этому явлению. Внутренний взор расплылся по округе, он обогнул огромный полупрозрачный монолит святыни моего народа и продолжил бег, стремясь найти пределы выжженной пустыни. Почти весь остров Селеш погиб в огне гнева богини, десятки километров тёмной пустоты, но и она когда-нибудь заканчивается. На самых окраинах робко притаилась жизнь, а когда взор окунулся в шумящие волны океана, я блаженно вздохнула. Буйство и сила воды, населённой бессчётными существами, пьянили энергией. Мой взор мчался дальше, ускоряясь. Огромные зелёные материки, соединённые тонкой полоской перешейка, россыпь безлюдных островов, плывущие айсберги и, наконец, вечная мерзлота полюсов — весь мир Мотейра лежал, как на ладони.

Я почувствовала каждого человека, влачащего тяжкое существование на руинах некогда великих империй. Угрюмые мужчины и измождённые женщины, состарившиеся раньше срока, их души мерцали едва заметными точками, но больше всего пугало катастрофически малое количество детей. Почему население не восстанавливало свою численность? В чём причина столь плачевного положения людей, ведь война кончилась столетие назад. Именно плодовитость людской расы основная отличительная черта и залог процветания человечества. Творец не наделил их магией и долголетием, но живучесть, приспособляемость к любым условиям и многочисленность сделали людей одной из ключевых рас Плеяды миров. Так было.

Один за другим боги покидали это мироздание, и Творец человечества не исключение. Вслед за богами, по разным причинам исчезали уникальные представители рас — Первые, которые несли в себе основу, стержень силы и духа народов. С этого момента неминуемо наступала деградация. Она коснулась миров, населённых людьми, как впрочем, и всех ключевых рас Плеяды. Не избежали этого и мы — маги. Но сейчас впервые появилась надежда, в том числе и для Мотейры. Я смогла вернуть Первых из-за грани смерти и привела их в мир, который до этого момента считала домом.

Усиливающаяся тревога заставила меня выпрямиться и отряхнуть руки от мёртвого пепла. Я отвернулась от удручающего зрелища выгоревшей чёрной пустыни и посмотрела на бесконечные ступени, начинающиеся у моих ног. В центре острова Селеш сейчас возвышалась гигантская пирамида, таящая в себе истоки жизни, частичку зерна, из которого возникло мироздание. Незыблемая твердыня, обладающая собственной волей и лишь позволяющая некоторым богам пользоваться своей силой. Она невозмутимо расположилась в самом эпицентре отшумевшей бури, устремляясь вверх мерцающими гранями, уходящими в небо. Именно там, в вышине, на гладкой площадке усечённой вершины монолита, спал беспробудным сном потомок древнего рода Кейб.

Аморан Кейб способен объединить остатки людей, и возможно вернуть былое величие этому прекрасному миру. Но смогу ли я отпустить его и оставить Мотейре, пусть даже в качестве императора? Отвечу честно на непростой вопрос: есть ли мне дело до упадка этого мира настолько, что я соглашусь отдать любимого мужчину пусть и для великой доли, но вдали от себя? Нет, сто раз нет! Знаю, он хочет добра земле, что породила его, но он теперь не человек, пусть и пока не осознавший этого. Мой путь лежит среди множества миров, и мы пройдём его рука об руку или погибнем вместе. Мотейра лишь плацдарм для такой сущности, как я, и настанет время двигаться дальше. Аморан взял с меня клятву, что он всегда будет рядом, до самого конца, и теперь не существует причин нарушать обещание.

Когда Аморан проснётся, предстоит серьёзно поговорить и многое простить друг другу. Если он позволит, я научу его жить, как маг и принять свою новую сущность, отринув человечность. А пока он пройдёт инициацию утечёт немало времени, мне придётся подождать, а быть может и поучаствовать в имперских играх возлюбленного. Но ради него можно отказаться от многого, лишь бы быть рядом. Если Аморану захочется поиграть во Владыку — так тому и быть. Это пройдёт, когда он полностью ощутит себя магом. Ведь мы похожи на людей только когда носим личину, а на самом деле имеем очень мало общего, как внешне, так и внутренне. Как бы не упирался Аморан и не цеплялся за долг, мораль и честь в человеческом понимании, в итоге маг в нём победит всё равно. Уж это мне известно отлично и проверено на собственной шкуре. Совсем недавно и я была слабым человеком, пока борьба двух сущностей чуть не свела с ума. У меня не было времени плавно и осторожно познавать магию в себе, но у Аморана оно будет.

— Аморан Кейб, — прошептала я и звуки знакомого, родного имени вызвали счастливую улыбку, навеяли яркий образ знойного лета. — Пришло время пробудиться для новой жизни.

Белёсые сумерки растворились в агрессивно багряном рассвете. Напряженный и даже зловещий восход залил безжизненную землю кровавыми красками, смешался с чёрным пеплом и гигантской волной чужой ярости подступил к подножию пирамиды, всё же не смея тронуть внутреннее сияние святыни магов и её жрицы. Дух-хранитель Мотейры пылал внезапным и необъяснимым гневом, и природа невольно воплощала эмоции хозяина. Недавний союзник почему-то наполнился враждебностью, и причина этому пока скрыта от меня. Но даже ярые краски рассвета не смогли затмить огонь, что искрами стекал по волосам жрицы магов, Водящей души. Шевелящиеся пламенные локоны — отражение и продолжение чувств той, кто без трепета и благоговения смотрела на гнев хозяина мира. Оказалось, что у каждого есть свой способ выразить эмоции и с некоторых пор это не повод для страха. Одинокая девичья фигурка медленно поднималась по янтарным, полупрозрачным уступам пирамиды и больше не оглядывалась на демонстративное предупреждение хранителя мира.

Усталые ноги несли меня вверх по бесконечным ступеням. Их гладкая поверхность устелена сотнями безвольных, спящих тел самых разных рас и народов. Так уж случилось, что я единственное бодрствующее существо, движущееся в сонном мареве, навеянном духом-хранителем Мотейры. Никто не смог сопротивляться его силе. Глубокий сон без сновидений поразил всех, кто находился в пределах острова Селеш. Маги, эльфы, мессиады и другие не менее могущественные, древние существа оказались бессильны перед волей хозяина Мотейры. В своих владениях хранитель всесилен и лишь боги могут управлять им или уничтожить. Так было всегда, но всё меняется и сегодняшняя ночь принесла удивительные перемены не только незыблемому порядку Мотейры. Хранителю придётся проглотить это, смириться с моим присутствием и многократно возросшей силой, пока не настанет момент нам расстаться.

Восхождение к вершине продолжалось. Я невольно вглядывалась в лица спящих. С каждым меня что-то связывало в большей или меньшей степени. Когда души Первых прорывались из-за грани, пришлось стать для них своеобразным окном, пропустить каждого через себя. И теперь, когда они обрели былую плоть и силу, я понимала, что навсегда связана с ними. Такое странное ощущение — смотреть в незнакомые лица и чувствовать знакомое прикосновение душ. Они не смогут предать меня, никогда не скроются под маской или личиной, всегда услышат призыв Водящей души. Но среди многообразия незнакомых лиц были и те, кто вёл меня по трудному пути жизни. Мимо них я не могла пройти, не задержавшись хоть на мгновение.

Яван. Первородный эльф, чья душа виделась мне сгустком многоликого света. Красота его лица не могла сравниться с величием сущности, что живёт в безупречном сосуде плоти. Чтобы я пришла в этот мир, Яван и его друг, маг Акир сознательно и намеренно лишили себя жизни тысячу лет назад. Он предвидел моё появление, уловил туманный образ рыжей девчонки, появление которой ввергнет Плеяду миров в неизвестность, но и разрушит страшное предрешенное будущее.

— Ты видел меня века назад, Яван. Умер, ради незнакомки и переродился для великих дел. Вот мы и встретились, милый друг.

Я присела рядышком и склонилась к его лицу. Пламя моих волос поползло к золотистым локонам эльфа и смешалось в нежной игре цвета. До слёз захотелось, чтобы Яван открыл глаза. Отразиться в зеркале столь необычной и сильной души, нелёгкое испытание, но пройдя его, становишься чище и светлее. Мне так нужна эта очищающая глубина и пронзительность именно сейчас. Пальцы дрогнули от волнения, когда коснулись бледной щеки мужчины. Невозможно находиться рядом с живым Светом и оставаться безмятежной, отстранённой. Глубокая внутренняя сила проступала сквозь прекраснейшие черты. Будь я всё ещё человеком, упала бы на колени в благоговейном экстазе, плача от священного восторга. Так было бы. Но в том-то всё и дело, что на острове Селеш нет больше людей, и даже моя прошлая жизнь женщины из маленького мира Земля не осталась в памяти, разве что последний день перед смертью. Яван может стать моим другом, спутником, даже учителем, но не идолом и не богом.

Волосы негодующе вспыхнули, когда их вынудили прервать игру и оставить золото эльфийских локонов. С сожалением пришлось оторваться от Явана и продолжить восхождение. На моём пути застыли три фигуры, и я невольно улыбнулась открывшейся картине. Одной из последних сон сморил мою единственную подругу — Аяну. И сейчас даже во сне она не желала отпускать вновь обретённых родителей, которых я привела из-за грани вместе с остальными Первыми. Подруга крепко держала за руки высокого мужчину и обманчиво хрупкую женщину. Их судьбу Аяна безрезультатно пыталась выяснить сотни лет и почти утратила надежду, но в итоге они обрели друг друга и теперь, ни за что не расстанутся. С лёгким сердцем отпущу подругу и порадуюсь воссоединению семьи после столетий разлуки.

Троица принадлежала к расе мессиад и, глядя на них, я видела запертые в маленьких сосудах плоти огромные сущности оборотней. Их тела могли меняться бесконечно, снова и снова перерождая древние души, помнящие всё. Мессиадам нет дела до других, их занимает лишь собственная жизнь. Так было, пока однажды я не появилась на пороге храма и Аяна не согласилась следовать за мной, увидев призрак утраченной надежды в глазах обожжённой отчаявшейся девчонки.

— Как много мы пережили вместе, сколько раз ты спасала меня и вытаскивала со дна безумия и смерти,— прошептала я и поцеловала подругу. — Мы зашли слишком далеко и изменились до неузнаваемости, переступив через себя. Твои испытания остались в прошлом, Аяна.

Я никогда не обманывалась милым и невинным обликом подруги. Внутри неё всегда настороже свирепый зверь. Охота, азарт убийства, последняя агония жертвы и затухающее биение сердца — самые сладкие чувства, что бурлят в шоколадных глазах Аяны, но не мне осуждать или бояться оборотней. Мы сражались бок о бок и убивали ради самосохранения и для удовольствия. Уже не сосчитать, сколько существ погибло и от моих рук. Я умею убивать, а временами наслаждаюсь этим и с Аяной мне не нужны маски человечности. Она моя подруга, напарница, сестра по духу. Только вот при всей своей изменчивости оборотень останется прежней, а мне предстоит двигаться дальше и стать кем-то иным.

Наверняка Аяна рассвирепеет, узнав о моих намерениях, но она крепко спала и не услышала даже печального вздоха-стона подруги. Я посмотрела на девушку в последний раз и резко поднялась на ноги. Предстояло пройти совсем немного, но увидев спящего отца, силы мгновенно улетучились и подкосились колени.

— Папа! — нежданные слёзы побежали по щекам, словно мы больше не увидимся с холодным магом.

Щиты на миг приоткрылись, и наши магические источники ринулись друг к другу. Живой кристалл льда омылся моими чистыми водами. Эйфория от слияния родственных источников на мгновение накрыла с головой. Незамутненная, щемящая радость расплескалась между нами, а в тонком мире энергий всколыхнулась буря, потому что наше слияние почувствовали абсолютно все источники спящих вокруг магов. Мой народ тут же потянулся ко мне, но я снова оградила себя щитами и заставила магию успокоиться. Это сокровенное таинство именно нашего народа, подобная близость первостепенна, и является самой важной и яркой. Ничто не сравнится с этим чувством, и никто более не способен ощутить подобное. Но сейчас не время придаваться эйфории.

Отец присутствовал при моей инициации, как мага, его магию я познала первой. По спине пополз мороз волнения, стоило вспомнить одно из самых важных событий, навсегда изменивших меня. Тогда ученица холодного мага Хегельга смогла переступить через закостеневшее человеческое сознание и опьянела от нахлынувших эмоций и бесконечности силы вокруг. Юный маг дышала ей, впитывала каждой клеточкой. Сила танцевала для меня, послушная желаниям, принимала любые формы. В тот неповторимый момент я приблизилась к отцу, любуясь его сутью, ранее недоступной моему восприятию. Ощетинившийся кристалл изо льда, сверкающий серебром, он действительно жил и дышал непредставимой мощью. Кончики пальцев раздвинули сложное плетение нитей и слегка коснулись острых игл источника. Мне позволили сделать это!

— Холодный, как лютый мороз, ты сломаешь, раздавишь любого. Рядом сможет задержаться только самый гибкий, который примет любую форму в твоих руках, но останется собой. Как...как...

— Как вода, принимающая форму сосуда, но от этого она останется всё той же водой.

Воспоминания схлынули и оставили лишь улыбку сквозь слёзы. Это случилось не так давно, но из-за хаоса и ужаса пережитого теперь уже казалось, что десятилетия назад. Отец был рядом, чтобы не случилось и я давно простила его за экстремальные методы обучения, за жестокость и боль, потому что поняла — только пройдя и усвоив все уроки старого холодного мага, у меня появился шанс выжить и стать тем, кем я есть. Так было. Когда Хегельг проснётся, он поймёт, что ему больше нечему меня учить. Отцу будет нелегко принять это и отпустить дочь. Я поцеловала отцовскую руку и поднялась.

Последняя ступень и, словно преграждая путь к вершине, на моём пути сидел Амин-ят. Я вздрогнула, едва коснувшись взглядом его лица. Мужчина спал с открытыми глазами, и даже сон не заставил его прилечь. Он и сейчас боролся с сонным маревом хозяина Мотейры, пребывая на тонкой грани между сном и явью. Самый сильный среди могучих существ, которых я привела в мир живых, за гранью он был богом, тысячи лет бесцеремонно вмешивающимся и влияющим на судьбы миллионов живущих. Это он, подобно пауку, сплёл паутину из неслучайных "случайностей", и опутал ею Плеяду. Хладнокровный кукловод из потустороннего создал обстоятельства, при которых смогла появиться я, но ради этого миры сотрясались в агонии, смерти и сломанные судьбы выстилали мне путь. Амин-ят движим благородной целью спасения умирающего мироздания, однако его средства заставляют стыть кровь даже у самых стойких и сильных существ. Но сейчас он ещё слаб и не видит будущего, кукловод растерял своих марионеток, однако, не сомневаюсь, что скоро вновь подхватит обрывки нужных нитей, и мы запляшем под его дудку.

Я бесконечно ненавижу это чудовище, отнявшее у меня Аиреля и занявшее его тело. Сколько раз мечтала уничтожить кукловода, сколь кровавую расправу планировала, вот только теперь, находясь в шаге от Амин-ята, меня трясло от притяжения к нему. И в этом не было нашей вины, это сильнее его или меня. Притяжение, замешанное на ненависти — опасный коктейль, превращающий чувства в хаос противоречий. Причина скрыта в глубинах вселенной, она создала нас такими.

Чтобы выжить без Творцов, мироздание должно оказаться способным создать среди миллиарда вариантов три воплощения основ жизни: Плоть, Магию и Душу. Их цель — собраться вместе, познать и принять свою сущность, разделить себя с сознанием Плеяды. Двое из будущего триединства уже существуют тысячи лет. Магию воплощает собой Оракул — бог, присутствовавший при таинстве рождения Плеяды и бесконечно преданный ей. Он единственный в кого я верю. Плотью себя осознал Амин-ят. Долгое время личность Души была скрыта, потому что никто не сумел пройти по этому пути и вынести бремя испытаний. Никто, кроме меня, поэтому все верят, что воплощением Души смогу стать я. Но теперь, когда будущего не видит никто, влиять на события крайне сложно даже высшим сущностям и все мы движемся по пути осознания себя вслепую. Никаких правил больше нет.

Амин-ят только-только обрёл тело и, вернувшись из мира мёртвых, пока слаб для триединства. Боюсь даже думать, во что он превратится, когда наберёт полную силу и противостоять ему будет некому. Я лишь начала путь к полному обретению своей истинной сути и фактически сейчас в тупике. Просто не представляю, как жить дальше? Среди смертных и бессмертных не осталось существа, способного указать путь, научить, объяснить что со мной происходит. Но как бы ни туманно было будущее, впервые все три основы существуют одновременно, нас бесконечно тянет друг к другу и личности при этом не имеют значения. Именно поэтому, находясь в шаге от сражающегося со сном Амин-ята, я обхватила себя руками, чтобы удержаться от жуткого желания кинуться, прикоснуться к нему. Если поддаться уговорам Плоти и воссоединиться сейчас, моя жизнь круто изменится, возможно, приблизив и облегчив зенит сил. Но я никогда этого не сделаю, пока жив тот, кто спит сейчас на самой вершине, за спиной у Амин-ята.

Хвала судьбе, в моей жизни существует не менее сильное чувство, чем притяжение к Плоти и Магии. Я любила Аморана Кейб, эта любовь, скорей ставшая безумием и одержимостью, позволила пройти через нечеловеческие испытания и познать до конца уроки боли, дойти до предела истязания тела. Возможность пересилить себя сейчас, переступить через Амин-ята, сделать последний шаг на вершину пирамиды, оплачена небывалой и высочайшей ценой, о которой ни разу не пожалела. Я всегда возвращалась к Аморану, к своему любимому мужчине из любой бездны и это утро не будет исключением. Вот и достигнута вершина, преодолена ступень, разделяющая меня с Амораном. Нежность, надежда, радость озарили душу. Мой, только мой! Не хочу скрывать этих мыслей и своих желаний.

— Здравствуй, милый! — раздался голос в тишине, однако для Мотейры моё приветствие послужило сигналом к буре.

Порыв колючего ветра ударил в лицо. Враждебность мира металась ледяными потоками, стегала тугими струями, как плетьми. Бессчетные змеи молний бились в мёртвую землю вокруг пирамиды. Яростный рассвет заслонили тёмно-серые тяжелые тучи. Их очертания походили на раскрытые пасти, извергающие острейшие ледяные иглы. Но буйство природы разбивалось о незыблемость янтарного монолита, и лишь порывы ветра достигали спящих на его ступенях существ. Однако древняя воля святыни магов затаилась и не спешила проявлять себя, предпочитая выжидать и наблюдать за нами.

А вот хозяин Мотейры действовал решительно. Сознание духа-хранителя обычно рассеяно в пределах всего мира, но сейчас оно собралось в одном месте и приобрело вид ладони, ставшей между мной и спящим Амораном. Я скользнула в тонкий мир и попыталась дотянуться к своему мужчине, чтобы разбудить, однако наткнулась на глухую стену. Мало того, меня словно током ударило и отшвырнуло назад. Едва удалось удержаться на вершине и не скатиться кубарем вниз.

— Что происходит? — крикнула я, поднимаясь на колени. — Довольно сонных чар, хранитель. Битва давно позади и необходимость в них отпала. Позволь разбудить Аморана.

— Он проснётся, когда уйдёт главная опасность для него — ты!

— С чего это мне быть главной опасностью? Никто не любил и не сделал для Аморана больше, чем я! Ты обезумел, дух?

— Тебе здесь больше не рады, дева, — раздалось с ответ. — Покинь мои владения.

— Быстро же закончилась благодарность. Уже забыл, что я избавила тебя от сумасшедшей воли богини Терроны?

— Нет, не забыл, но твоя роль сыграна и она в прошлом.

— Роль? В своём непонятном и искажённом сознании ты решил, что это игра? Превращаясь в полуживой труп, противостоя богине, разрушая Проклятие, я играла?

— Тобой играли и продолжат это делать. Не мне вмешиваться в планы высших сущностей, но я не желаю, чтобы ваши игры продолжались в моих владениях.

— Вот как? Гонишь меня, неблагодарный дух? — я начинала злиться, и это помогло подняться с колен, несмотря на ураганный ветер.

— Твоё место не здесь, где от дома не осталось даже руин, только мёртвый пепел. Символично, не находишь? — вдруг хмыкнул неприветливый голос и от этого мурашки побежали по спине, словно разговариваешь с безумцем. А от сумасшедших лучше держаться подальше.

— Хорошо, — спор потерял смысл, — я ухожу, раз ты так настаиваешь. Забираю Аморана и ухожу.

— Нет! — резко бросил хранитель и хлестнул яростным порывом ветра. — Забирай всех остальных, но не наследника Кейб.

— Почему? — рассеяно переспросила я, хотя мысли неслись с бешеной скоростью, обдумывая ситуацию.

— Он принадлежит Мотейре. А ты можешь убираться на все четыре стороны, Паулина. Я даже не разорву связь твоей души с моим миром, признаюсь, что за это заплачено невиданную цену и ты нужна мирозданию. Однако тебе здесь не рады более, не искушай меня, — высокомерие духа бесило, и постепенно в глубине поднималась ответная волна гнева.

Так стремилась остаться здесь, заплатила немыслимую цену духу-хранителю, чтобы он принял мою душу, и добилась своего. Вот только существо, в которое я превратилась, пройдя жестокие испытания, уже не нуждается в подобной милости хозяина мира. Девушка по имени Паулина уже нечто большее, чем человек или маг. Хранитель так испуган, что вдруг перестал чувствовать связь с моей душой, и боится показать это. Он более не читает меня, не слышит мыслей, не знает намерений, а лишь догадывается, по обрывкам чувств, которые я сама не хочу скрывать. Страх — крайне редкое чувство, испытываемое подобными сущностями. Как же должен был разгневаться дух, если осознал, что боится смертной девчонки? Но проблема не только в этом и я отступила бы без разговоров, если бы дело не касалось Аморана.

— Неужели не разрешишь даже попрощаться с ним? Просто прогонишь? Ну же, дух, даже для тебя это слишком, — искушала я, а сама уже строила планы побега, стоит мне только прикоснуться к телу любимого, и мы будем далеко отсюда.

Ветер вдруг затих, и на долгую минуту повисла оглушающая тишина, в которой различалось лишь дыхание спящих и стук их сердец. Мой взгляд был прикован только к лицу Аморана. Взглядом я гладила его пшеничные пряди, обводила шрамы на щеках и лбу, ласкала родинки на подбородке. Ради него, ему, о нём! Одержимость этим мужчиной помогала двигать горы и вынуждала пойти на любую хитрость. Душа горела в огне помешательства от страха за любимого. Никогда не оставлю Аморана, тем более свихнувшемуся хранителю. Я обману и убью всех, кто будет стоять между нами. Магический источник внутри всколыхнулся и замер сжатой пружиной. Теперь, когда рядом не было Аиреля, ощущение возможной новой потери сводило с ума. Все чувства многократно обострились и приняли тёмный и холодный оттенок. Хранитель и не подозревал, что отгородив от Аморана, тем самым заглушил последние следы человечности во мне.

— Хорошо, — согласился дух, — у тебя будет минута. Прощайся и уходи.

— Спасибо,— бросила я, кидаясь вперёд.

Но подойти ближе двух шагов мне не позволили, и прикосновения не получилось. Между нами застыла прозрачная длань, и преодолеть этот рубеж не получалось. Я кидалась на стену с кулаками и магией, кричала от бесполезности усилий и еще больше распалялась. Близость Аморана и невозможность его коснуться доводила меня до точки кипения. Планы рушились на глазах, и это злило, заставляло терять голову. Гнев плескался внутри и подогревался бешенством. Отец мог бы предостеречь владыку Мотейры от подобного накала. Я превращалась в неуправляемого берсерка с непредсказуемой реакцией, забывая себя.

Сонное марево над пирамидой внезапно испарилось. Веки Аморана задрожали и зелёные глаза открылись. Наши взгляды встретились. Миг ликования сменился ужасом. Аморан не узнал меня! Я билась в прозрачную стену, больше всего на свете желая коснуться любимого, но на ней не появилось даже трещины. Магия моего источника выплеснулась в физический мир и усилила напор, но тщетно. Аморан поднялся на ноги, непонимающе рассматривая беснующуюся девушку за стеклом, а через несколько секунд его взгляд остекленел, тело застыло безвольной марионеткой. Пожалуйста, только не это! Я не могу потерять еще и его! Сначала Аирель, неужели теперь у меня заберут и Аморана? Для чего тогда вся эта сила, если с её помощью нельзя защитить любимых?

— Что ты с ним сделал? — волна гнева обожгла внутренности ядовитой волной, лишая возможности соображать здраво и спокойно. — Почему он не узнаёт меня?

— Я стёр его воспоминания о тебе, маг.

— Зачем?! — каждая секунда разрушала остатки самообладания.

— Так ему будет легче начать новую жизнь, без тебя.

— Ты сделал из него куклу, лишил воли! И это называется новой жизнью? Да чем ты лучше Гнека, державшего его в плену? У Аморана снова нет будущего! Возможно, находиться рядом со мной и опасно, но я никогда не лишу его свободы воли!

Сила лилась ко мне из окружающего мира, пока хозяин не попытался перекрыть все потоки. И будь я обычным магом, ему бы это удалось, но не теперь. Девушка с развивающимися огненными волосами сильнее любого из магов. Человеческая личина исчезла, обнажив мой истинный лик, а вмести с ним на передний план вышли обострённые эмоции мага, где нет места догмам придуманной людьми морали. Энергия текла по изменённому телу, которое балансировало между реальным и тонким миром.

— Я верну ему волю, как только опасность минует, но вот память — никогда! — в свою очередь бушевал хранитель. — А какое будущее ожидает Аморана рядом с тобой? Что ты можешь ему предложить, дева?

— Мы любим друг друга! И оба выстрадали право быть вместе!

— Ты — ещё не до конца осознавшая себя Душа. Когда воплощение завершится, твоё сознание растворится в триединстве и Плеяде миров. Возможно, где-то сохранится это прекрасное юное тело, но тебя в нём уже не будет: ни души, ни личности, ни сознания. С тобой рядом лишь смерть, боль и страх — в их недрах ты родилась и с ними продолжишь путь. Если Аморан не погибнет, следуя за тобой, то превратится в тень, иссушая себя тоской и страданиями в бесконечных бдениях над пустым сосудом любимой женщины, пока не умрёт. Такое будущее ты желаешь ему? Ответь! — реальность дрожала от напряжения сил и голоса яростного духа.

Но из всего сказанного сознание зацепилось лишь за слово "Душа". Мысли тут же поменяли направление, новое решение казалось самым верным. Нужно обратиться к своей сущности Водящей души. Еще никто не смог устоять перед моим зовом, Аморан не выдержит и преодолеет оцепенение плоти, его душа не сможет игнорировать призыв Водящей, под каким бы сильным воздействием не находилась.

— Иди ко мне, — шептали обветренные губы, но уникальная сила Водящей души превращала простые слова в непреодолимый зов оглушающей силы.

— Остановись! — всполошился дух-хранитель и окружил Аморана новыми щитами, призванными отсечь любые звуки и воздействия, да только поздно!

— Иди ко мне! — я подняла голос до громового раската и обрушила на застывшего мужчину.

Лицо Аморана исказилось мучениями. Его душа рвалась прочь из непослушного тела, навстречу сладкому и непреодолимому зову незнакомки, но не могла покинуть сосуд. Плоть держала слишком сильно. Мой напор всё нарастал и Аморан обретал подвижность. С огромными усилиями он сделал шаг навстречу и упал на пол, забившись в судорогах борьбы.

— Иди же! Иди ко мне, Аморан! Дух, тебе не удержать нас обоих, мы будем вместе любой ценой!

— Паулина, что происходит? Что ты делаешь? — вдруг раздалось за спиной, и я тут же узнала голос отца.

Пришлось оторваться от искажённого лица Аморана и обернуться. Сзади полукругом собрались все, кто спал до этого. Они выглядывали из-за спин друг друга, пытаясь рассмотреть небывалое зрелище — мага в истинном обличье и на пике сил. Бешенство Водящей души обожгло всех. Я почувствовала, как вздрогнул каждый из присутствующих, когда столкнулся со мной взглядами. Первые, сильнейшие, могучие, древнейшие отводили глаза и опускались на колени. Хозяин Мотейры воспользовался замешательством и заговорил снова.

— Аморан единственный кто сможет объединить разрозненных людей. У него хватит сил собрать империю по осколкам и с моей помощью возродить Мотейру. Я позабочусь, чтобы новый император жил долго. Он возьмёт много жён и положит начало великой династии, которая будет править веками. Его место здесь, среди смертных, а твоё — среди богов, — убеждал хранитель.

— Но ведь он не человек более! — вдруг закричала Аяна, как всегда беспардонно влезая в чужой разговор. — Теперь он неинициированный маг!

— Таковым и останется, — резанул дух, а подругу скрутил спазм боли, — никакой инициации не будет.

— Дочка, отступись! Нам не выстоять против духа-хранителя, даже всем вместе. Неужели ты забыла сражение на проклятой Фесседе?

— Я ничего не забыла, отец. Вот только обстоятельства и действующие лица изменились. Неужели ты не чувствуешь, хранитель наполнен страхом. Дух боится меня, не время отступать.

— Он уничтожит тебя и нас заодно. Хозяин мира всесилен в своих владениях. Отступись! — настаивал холодный маг, но я уже не слушала, уносясь в безумие гнева и отсекая последнюю крупицу человечности в себе.

— Аморан мой, чтобы ты не говорил, — тихо произнесла Водящая души, но слова услышал каждый, как и новый поток зова.

Если не получилось так, попробуем иначе, высокомерный дух поймёт, что не зря боялся. Я сняла щиты, и потревоженная магия моего народа потекла гигантским потоком. Нужно взять всё без остатка, чтобы победить. А цена? Что ж, я привыкла к самым большим ставкам. Маги падали один за другим, опустошенные, но с безумной радостью на лицах, поддавшись эйфории слияния источников. В предыдущий раз массовое слияние чуть не убило меня, а сейчас общая энергия покорно и медленно вращалась вокруг полноправной хозяйки. Но даже объединённой силы всех магов оказалось мало, и я потянулась к другим могущественным существам, души которых прошли через меня, возвращаясь в мир живых.

Ещё, нужно ещё! Моё тело превратилось в колосса, удерживающего непредставимую мощь. От концентрации энергии граница между тонким миром и реальным стиралась. Подобно энергетическому вампиру я жадно пила из подвластных сосудов и требовала отдать всё, до последней капли. Мне не скажут "нет", не воспротивятся, не отгородятся щитами. Все они мои! Их души открыли путь к плоти и магии. Вот она — настоящая власть!

Нужно ещё, больше силы! Хранитель смеет упорствовать. И я нашла, как получить желаемое. Через открытые души Первых обратилась ко всем народам ключевых рас и энергия откликнулась многократно из многих миров. Некому сказать: "Остановись! Довольно!" Абсолютная власть сорвала последние самые тугие тормоза, превращая меня в новую сущность. Тысячи тысяч огоньков безропотно отдавали своё тепло, чтобы стать одной смертельной вспышкой, совершенным оружием. Опустошая, я не убивала, а лишала сил, и всё что оставалось связанным со мной — смотреть куда-то вверх, на изменившееся в ярости лицо Водящей души, огромное, как пламенная луна.

— Дух, отдай Аморана или заберу его силой.

— Тебе не победить в моих же владениях! — гремел голос, но в нём уже сочилось сомнение и ужас.

— Аморан мой!

— Здесь его ждёт счастливая жизнь, а с тобой страдания и смерть в одиночестве и тоске.

— Отдай!

Я готовилась нанести единственный удар. Возможно, этот мир не выдержит и погибнет вслед за хозяином — всё равно. Наглый дух посмел забрать самое дорогое, что у меня было и поплатится за это. Оракул изменил мою сущность, вложив искру огня Творца, и сейчас, под напором воистину божественной мощи, она впервые отреагировала, изменив восприятие мага. Понадобилась чудовищная концентрация сил, чтобы почувствовать её уникальное биение, которое теперь не заглушить, и уловить ещё кое-что важное. Я прикоснулась к миру Творцов. Меня как магнитом потянуло к Амин-яту, стоявшему особняком ото всех. В нём горел тот же огонь, только не искра, а маленькое, едва заметное пламя!

— Снова обман, Плоть. Вернувшись из-за грани, ты не утратил божественности, а просто не набрал достаточно сил. Хитрый, жестокий, коварный, но очень-очень слабый бог. Какая ирония и глупая ошибка! Огонь Творца горит внутри тебя, и никто не помешаешь мне поглотить его!

Обрывками смертного сознания я ещё понимала, что совершаю непоправимую ошибку, что этого делать нельзя, но гнев превратил меня в одержимое существо, готовое на всё. Амин-ят тоже понял это. Сейчас моих сил хватит, чтобы забрать его огонь и самой стать богиней. Ненависть к коварному кукловоду лишь предавала решимости.

— Разве только я обманул тебя? Твой драгоценный Оракул, что так опрометчиво сделал тебе неоценимый и слишком дорогой подарок, тоже знал обо мне, а еще он знал о намерениях хранителя Мотейры и посчитал это приемлемым вариантом во благо Плеяды.

— Очередная ложь! — опешила я и вдруг растерялась, теряя опору, которой была непоколебимая вера моему единственному богу.

Доверие пошло трещинами, потому что Амин-ят сейчас не врал, и от этого становилось только хуже и горше. Эмоции зашкаливало, они мгновенно сменяли друг друга, метясь от полюса к полюсу. Неужели Оракул знал о планах хозяина Мотейры? Тогда кому и во что верить в этом безумном мире? Как жить дальше и зачем? Для чего жертвовать собой и спасать Плеяду миров, если она прогнила до основания и даже высшие сущности предают, называя это любовью. Человек, маг, эльф, дух-хранитель, Творец — в этой цепи нет незыблемого совершенного звена. Те же страхи, та же подлость, только чтобы заметить их, нужно подняться на более высокую ступень. Так для чего идти дальше?

— Нет, Паулина, ты знаешь, что я говорю правду. Мы все хотим одного и того же, чтобы ты оставила прошлое и Аморана в том числе. Твоё место среди равных, бессмертных духов, нас ждёт триединство, а все кто тебя окружают — лишь ненужный балласт. Избавься от него! Пока Аморан существует в твоей жизни — триединству не бывать и этому противится само мироздание. Ты рождена стать богиней, бессмертным высшим духом. Смертным не понять нас. Оставь прошлое и будь со мной.

Но не слова Амин-ята смогли достучаться ко мне сквозь пелену гнева. Хранитель сделал последнюю попытку.

— Посмотри на себя, Паулина. Кем ты стала? Монстр, чудовище, жаждущее уничтожить врага любыми способами, не считаясь с жертвами. Чем ты лучше жестокой Терроны или кукловода, которого так люто ненавидишь? Ты такая же! Очередное безумное и бессмертное чудовище, упивающееся властью и дармовой силой!

— Нет! Нет! — взвыла я, закрыв ладонями лицо, и гнев растворялся в горьких слезах.

— Даже зная, что оставаясь с тобой, Аморан погибнет, пытаешься забрать его. Что же это за любовь? Ты не способна любить, а жаждешь лишь обладать, любой ценой! Впрочем, ты вполне достойна называться новой Терроной, — слова били пощечинами, и каждое достигало цели, находило отклик.

Потеря Аиреля, пошатнувшаяся вера в Оракула и осознанная необходимость оставить Аморана обрушились лавиной, в которой меня перемалывало в щепки. Я сжалась и задрожала, вновь превратившись в хрупкую девчонку с залитым слезами лицом, растерянную и отчаявшуюся. Только на это раз я безутешно оплакивала свою главную потерю — веру и любовь.

— Что же я делаю? Бездна, в кого превращаюсь?

Замутнённый взгляд замер на любимом мужчине. Ужас от содеянного сковал меня. Аморан бился в конвульсиях, пытаясь ногтями разодрать грудь и освободить призываемую мной душу. В пылу ярости я не замечала, что сама убиваю его! Зелёные глаза закатились, с губ слетала кровавая пена, а от дыхания остались лишь предсмертные затухающие хрипы. Чтобы осознать глубину своей чудовищности, требовалось увидеть, как умирает любимый мужчина. Смотри, Паулина, и не смей произносить имени Аморана впредь. Любая связь между нами отныне запретна и я сама разорву её остатки немедленно.

Некого винить или молить о помощи. Боги здесь не причём. Никто не заставлял полностью отдаться гневу, забыть себя и превратиться в подобие сумасшедшей богини. Уже никто не изменит пройденный путь и не сделает меня вновь человеком. Пару недель назад у нас с Амораном состоялся разговор о том что, если он когда-нибудь поймёт, что я хочу владеть им безраздельно, значит, от меня прежней ничего не осталось и нужно бежать прочь, как от огня. Этот момент настал, и первой уйти придётся мне.

Но как оставить любимого, ставшего центром жизни, стремлений и желаний? Как вырвать из груди собственное сердце? Как продолжать дышать и свыкнуться с болью души, которая не притупится, не уйдёт, не утихнет и будет сжигать изнутри вечность? Я, глупая, думала, что знаю о боли и страданиях всё, что испила эту чашу до дна. Какая же это опрометчивая ошибка! Душа может заставить страдать, превратив сознание в кипящую кислоту тоски и горя. Душа — совершенный мучитель для самой себя.

— Он твой, хранитель. Я отступаю, — шепчут пересохшие губы, посмевшие произнести самые трудные слова в жизни. — Забирай его и исцели раны. Связи между нами больше нет.

Шаг назад. Всё кончено, действительно кончено. Вместе с гневом утекало желание жить и бороться. Ради чего? Что ждёт меня в будущем? Все, кого любила — навсегда утрачены. В лучшем случае я потеряю себя, растворюсь в чужом сознании триединства, но до этого горечь утраты сожрёт меня изнутри. Еще недавно сердце пело от счастья и гордости от победы, а сейчас безнадёжность затягивала в липкую глубину. Некуда бежать — не существует места, где возможно обрести покой, даже Оракул не сможет помочь. Нет таких слов, чтобы утешить и облегчить лишь усиливающуюся боль.

Шаг назад. Резкий хриплый вздох, как маленькая смерть. Прощай любовь — слишком много потерь, слишком черно впереди и все пути ведут в никуда. Вот он — мой рубеж, за который не переступить, он не в страданиях плоти, не выдержала душа, потеряв смысл, веру и надежду. В этот раз окончательно.

— Аморану действительно будет лучше и безопасней не помнить о Паулине, — слова вызвали многочисленные вздохи облегчения. — Плеяда сумела создать меня, сможет сделать это снова. Уверена, существуют запасные варианты, ведь так, Амин-ят?

— Не делай этого, Паулина! — тревожно воскликнул бог и кинулся ко мне, но я не позволила приблизиться.

Вокруг маленькой девичьей фигурки вращалась непредставимая мощь, с которой совладает не каждый Творец, не Амин-яту тягаться с подобной силой. Энергия собралась в кокон, уходивший далеко за пределы Мотейры, тонкий мир гудел от перенапряжения. Здесь смешались силы всех рас, переплелась несовместимая ранее магия, пройдя сквозь меня. Если её не израсходовать грянет катастрофа и образуется незаживающая язва на теле Плеяды, что потянется метастазами во все миры. Теперь это знание доступно моему сознанию.

— Я хочу сделать вам подарок на прощание, — безжизненный голос Водящей души шелестел в каждой голове.

Кто-то кричал, плакал, бился о стену силы, разделяющую нас. Но это было уже словно во сне и не со мной. Перед тем как уйти, осталось сделать последнее дело. Я обратилась к каждому мельчайшему потоку, что тёк в гигантском коконе энергии и, получив мгновенный отклик, послала импульс пробуждения жизни. Быть может, моё существование было именно ради этого момента? Быть может это чей-то хитроумный план и меня снова привели к нужным действиям? Уже не важно, вот теперь всё действительно не важно.

Только Водящая души способна сгенерировать подобный уникальный импульс пробуждения жизни. Я делала так и раньше, но сейчас он коснётся всех народов, а не только магов. Во всех мирах родятся долгожданные дети, много-много детей всех рас, необычайно сильных и здоровых. А вместе с ними появится надежда и будущее. Гигантский всплеск жизни, новый виток развития, один на всех рассвет. Юное мощное поколение, под руководством Первых оно остановит деградацию рас. Разве не это самая великая миссия? И я её исполнила сполна.

Импульс растёкся по Плеяде, развеивая собранную энергию. После него внутри осталась лишь оглушающая пустота и горечь, даже слёзы высохли. В последний раз я потянулась к мерцающему сердцу древней пирамиды, на ступенях которой разыгрался заключительный акт моей трагедии. Кукла сожгла себя изнутри и от неё больше ничего не осталось. Святыня, тут же откликнулась, странная воля овладела мной. Внутри пирамиды билось сердце дремлющей силы, что старше самой Плеяды миров, теперь мы разделим его на двоих.

Твёрдая поверхность расплывалась под ногами, медленно погружая моё тело в свои янтарные недра. Пульс замедлялся, пока не затих совсем. Страха не было, лишь жажда забвения. Пусть утихнут звуки мира и голоса в голове, зовущие вернуться. Глаза заволокло пеленой, а потом и вовсе ослепило, но я продолжала ещё некоторое время видеть себя со стороны глазами отца, воющей Аяны, даже тянущегося ко мне Амин-ята. Самый надёжный склеп, самая прекрасная усыпальница для вечного сна самозабвения. Живой янтарь монолита сомкнулся над головой и продолжал тянуть вниз, пока святыня не отпустила сознание и не позволила ему потухнуть насовсем, а вместе с ним прервать и невыносимую агонию чувств.

Последним я запомнила вспышку света Явана и увидела его глазами леденящую кровь, нереальную до оторопи картину. В глубине переливающегося янтаря застыла худенькая обнажённая девушка. Она раскинула тонкие руки, словно в полёте. Алые волосы растеклись волнистым ореолом вокруг лица. Нежные губы исказило страданием, а в невидящих глазах кричала безнадёжность. Невозможно смотреть в их глубину и остаться прежним. Невыносимо даже мимолётно соприкоснуться с застывшей болью, но жить вдали от неё теперь не сможет никто из увидевших прекрасную богиню в камне.

Глава 1

— Не ходи никуда. Останься со мной...— игривый низкий голос заставил глубоко вздохнуть и прервать суетливые сборы. А ведь до выхода из дома оставалось всего полчаса.

Я оглянулась и заулыбалась от бессовестной картины. На моей кровати, живописно и беззастенчиво позируя, развалилось мужское тело. К слову сказать, тело весьма привлекательной наружности. В комплект к рельефным мышцам, прилагалась обаятельная наглая мордашка и три мешка самолюбия, самомнения и самолюбования. Оригинальный коктейль, убойный для слабонервного и впечатлительного женского организма. Умение нежно шептать на ушко милые глупости, неуёмный сексуальный энтузиазм и некий животный магнетизм действовали безотказно везде и всегда. Девичьи сердечки брызгали осколками и хрустели под подошвами модных мужских ботинок, а виновник бодро шёл дальше в поисках новой игрушки. Шел, пока того не заметив, сам стал игрушкой. Моей.

— О, да, малыш, — хмыкнула я, приподняв бровь, — ты всё ещё хорош. Однако старайся лучше, теряешь хватку.

— Стерва, — нежно прошипел Николя.

— Стерва, — согласилась я и отвернулась.

На самом деле моего гостя звали просто Коля, только "просто" мой гость не любил. Выпендреж не позволял отзываться на столь тривиальное имя, вот и появилось романтичное "Николя", сносившее крышу бесконечным пассиям метросексуала местного разлива. Я прекрасно изучила весь репертуар ужимок и поз моего кавалера давным-давно. Признаюсь, что даже зная о его позерстве и кабелиной сущности, иногда всё ещё попадалась на крючок, слишком хорош он был в постели. Но мне хватало ума и опыта никогда не показывать это и всегда внешне оставаться чуть отстраненной и надменной. В нашей эффектной, но чудаковатой паре сверху была я. Естественно меня это положение вещей устраивало, а вот Николя...впрочем, что там себе думал Николя, меня не особо волновало.

Зачем он тогда нужен? Хороший вопрос...Весьма недолгое время я искренне наслаждалась процессом " кто кого покорит и кто останется в слезах у захлопнувшейся двери", однако время шло, победитель был заранее известен, а нас снова тянуло к друг другу. Николя в чём-то отдаленно был моим отражением, и впервые столкнувшись с такой же хищницей, как и он сам, вдруг дал слабину. Ничего необычного для меня, но для парня это стало настоящим шоком.

Он упал в мою ладонь сочным яблоком, на зависть всем вокруг. Ну как же! Молод, холост, красив, сексуален, чертовски обаятелен...Только я знала, что против меня шансов у Николя не было изначально и как жесток мой друг на самом деле. Стоит девушке лишь раз показать, как блестят любовью глаза и всё тут же заканчивалось, от преданного воздыхателя оставались одни воспоминания. Он уходил без сожаления и колебаний искать новые берега. Процесс покорения превратился в некий наркотик, мгновенно теряющий сладость при достижении желаемого. Новая игрушка, как новая доза. Имена и лица сливаются в шум. А главное и самое постоянное чувство — это беззаветная любовь к самому себе. В общем, Николя — выбор не для слабонервных дамочек.

С другой стороны, а почему нет? Почему не он? Как говорил мой любимый герой, Остап Бендер: "Мне уступают — я не в силах отказаться!" Пусть за красивой обложкой и горой мышц на самом деле ничего нет, пусть. Если я не собираюсь поддаваться эмоциям, зачем искать их в этой пустоте? Тем более, привязанность к мужчинам мне не свойственна и на то есть объективные причины. А вот окружать себя красивыми вещами я люблю.

Без ложной скромности надо признать, что вместе мы выглядели шикарно и на данном этапе меня такие отношения устраивали. Зато регулярный качественный секс (тут грех жаловаться, мальчик весьма одарен природой) и всеобщее внимание мне обеспечены. Сколько девушек мечтают оказаться на моём месте. Все эти вздохи вслед, закатывания глаз, прикосновения невзначай или откровенные провокации с одной единственной целью — привлечь Его внимание. Мне же этот экземпляр достался почти даром, и теперь имел скорей художественную и быстротечную ценность.

Что же до настоящих чувств...Пожалуй, опущу эту лирическую главу тёмного прошлого, в финале которой я обросла непробиваемой броней от этих самых чувств и на свет появилась та самая Роксана, которую все знают. Хотя на самом деле не знает никто. И дело тут не в коварном злодее, бессовестно обидевшем маленькую и неопытную меня, да и не в мужчинах вообще. Ни один из них не сможет быть со мной долгое время или хотя бы понять, кто я на самом деле. Привязываться к ним бессмысленно. Меня нельзя любить, это безнадежное и опасное для психики занятие, но и устоять невозможно...Да уж, вот такая жуть кошмарная...И с этим "счастьем" приходится жить, причём желательно не абы как, а припеваючи.

— Останься в моей тёплой постельке, — в размышления за жизнь вклинился поток обольщения.

Низкий грудной голос источал откровенный призыв и щекотал самые потаённые местечки женской сущности. Пожалуй, из всех мужчин, которых я когда-либо встречала, у Николя животный магнетизм самый сильный. Мурашки побежали по спине, но на губах играла скептическая усмешка.

— Твоей постельке? Хм, малыш, ты что-то перепутал. Это моя постель и моя квартира.

— Не надо иголок, Роксана, — ничуть не смутившись, продолжал Николя.

— Милый, я лишь хочу напомнить, что скоро ухожу, а значит, и тебе пора собираться. Поднимай свою прелестную задницу и одевайся.

— Неужели мне достался комплимент?

— Ты про свою задницу? — веселилась я. — Да, что есть, то есть.

Николя видел наши отражения в огромных зеркальных дверцах шкафа и наблюдал за выражением моего лица. Он грациозно соскользнул с кровати и двинулся в мою сторону, следя за собой в зеркале, любуясь собственной обнажённой персоной. Я подавила улыбку и продолжила укладку волос. Не собираюсь доставлять удовольствие этому лису, нагишом крадущемуся сзади, и показывать, что заметила его игры.

— Неужели ты настолько жестока, что выгонишь на холод и голод? — жаркий шепот у самого ушка щекотал кожу. Вот подлец, давит на женские слабости, даже не утруждаясь замаскировать грубые манипуляции, и пытается использовать меня, как и всех своих подруг. Никакой интриги, я знала наперёд всё, что он сделает дальше. Но в эту игру меня давно не обыграешь.

— Настолько, настолько, — хмыкнула я. — Не драматизируй, не так уж на улице и холодно. Тебе будет полезно заглянуть в собственную берлогу и прибраться там для разнообразия хоть раз в месяц.

— Ты же знаешь — уборка это не моё! — тот же томный шёпот и мужские руки ползут под платье.

— Тогда найди какую-нибудь очередную дурочку, которая станет убирать тебе и стирать. Охмуришь её — она ещё бонусом цветочки разведёт в твоём свинарнике. Давай! Я не против! — оставаться равнодушной к умелым прикосновениям, скользящих по коже ладоней, становилось труднее, но именно сейчас необходимо.

— В том-то всё и дело, что ты не против! Это жутко бесит и возбуждает одновременно! Холодная чертовка! — мужское тело прижалось к моей спине, я чувствовала его желание и жар даже через одежду.

— Холодная? — я многозначительно кивнула на разворошенную постель, стойко выдерживающую наши экзотические игры и эксперименты.

— Холодная душой, а вот твоё прекрасное тело уже пылает в моих руках. Чего тебе не хватает во мне, Роксана?

— Быть может той самой пресловутой души? Её просто нет.

— Зато я отлично умею делать то, что тебя заводит.

— Собственно поэтому тебе до сих пор позволено спать в моей пастели, — чуть не сорвалось с языка, но я вовремя остановилась, а вот парень останавливаться не собирался.

Вжикнула молния и алое шёлковое платье потекло вниз. Николя помогал ему спускаться всё ниже. Наши взгляды жадно следили за этим движением. Ткань сползала по плечам, груди, животу и бедрам, струилось по телу, пока не упало к ногам. За мягким шёлком скрывалось кружево нижнего белья, оно же в свою очередь почти ничего не скрывало, а скорей обрамляло.

Алая вязь узоров на белой коже так манит прикоснуться. Красное на белом — маяк, что пробуждает чувственность, сочетание цветов, зажигающее древнейшие инстинкты в мужчинах и женщинах. Николя задышал чаще, я слышала, как бешено бьётся его пульс, воздух наполняется напряжением и неповторимым горько-сладким ароматом желания. Лёгкая дрожь, испарина, глубокий вздох, словно перед погружением... Мужские пальцы умело обводят контуры и ласкают теплом, а потом проникают под кружево.

Внутренний контроль дал трещину. Возбуждение невольно прокатилось приливной волной и породило нежелательную сейчас реакцию. Именно она делала меня особенной, но и опасной, как самонаводящаяся ракета, а ещё безнадёжно одинокой. Роксана, которую все знали, носила в себе некую тайну. "Шкатулка с секретом" как-то в шутку назвала меня подруга, но она даже не догадывалась, как близка к истине.

Дыхание чуть сбилось и я без труда предугадала наступление того самого состояния, которое чаще всего называла Приливом. Всё! Вот оно! Началось! Как же не вовремя, я ведь опаздываю! Превращение уже не остановить. Расческа выпала из рук и в зеркале отразилась другая Роксана. Такой себя видела только я. Это моё персональное чудо, к которому невозможно привыкнуть, хотя чтобы принять себя такой и смириться понадобились годы.

Из-под кожи, словно из кокона, расправлялась призрачная вуаль. Никто кроме меня не замечал плавных прозрачных волн, исходящих из тела. Они цепко облепили Николя и в очередной раз изменили его восприятие меня. Наши сердца забились в унисон, моё дыхание стало и его. Я могла чувствовать любой оттенок из водоворота ярких эмоций, захлестывающих в такие мгновения моего мужчину. Николя вдруг увидел перед собой совершенный лик, бесконечно желанный, лишающий воли. Зрение, слух, обоняние обострились, расширили горизонт ощущений. Привычный женский образ взрывался буйством дурманящих запахов, многогранностью и сочетанием идеальных линий, звуки моего голоса сводили сладостью с ума. Самые тайные и смелые желания вырывались из цепких оков морали и стыда. Николя переживал бурю, грезил наяву, фантазии смешивались с реальностью. Мое тело — его священный алтарь, моя воля — его мир.

Хищники охотятся по-разному: кто-то использует скорость, кто-то зубы и когти, кто-то играет на слабостях и желаниях. Существуют тысячи способов, но ни один не похож на мой. Мужская сущность превращалась в игрушку: сумбурный восторг в мыслях, трепет и возбуждение, преданность в глазах, полная самоотдача в желании служить. Момент счастья повиновения в обмен на свободу от воли, но и свободу от страхов, предрассудков, комплексов и груза прожитых лет. Желание повиноваться не от страха, а от счастья и чувственной эйфории, которая сжигает все табу сознания. Разве обмен не равноценен?

Я чувствовала состояние Николя, как и в сотнях других мужчин, и каждый раз переживала мимолётную надежду, а потом неизменное разочарование. Всеми владела одна и та же слабость, одна и та же беззащитность перед моим Приливом. Возбуждение схлынуло, осталась лёгкая досада за собственную несдержанность.

— Ты божественна, — взволнованно произнёс Николя и опустился на колени.

Это и есть моя сила, главная тайна, дающая пусть быстротечную, но неограниченную власть над мужчинами. Особые ли это волны или некие агрессивные феромоны — мне не известна их природа, но, сколько себя помню в сознательном возрасте, это жило внутри. Где мне только не довелось искать информацию, чтобы выяснить о себе хоть что-нибудь. Просторы Интернета, всевозможные библиотеки, околонаучные деятели, колдуны, бабки, ясновидящие...Поиски сведений и себе подобных заканчивались одинаково — тупиком. Было время, когда одиночество просто сводило с ума, хотя любой мужчина в мире мог оказаться у моих ног. В итоге я устала изводиться и приняла всё как есть с долей самоиронии, но надеяться встретить кого-то похожего на себя, не перестала и наверно не перестану никогда.

Афишировать способности не входило в мои планы, тем более что большую часть времени я выглядела как обычная девушка. Да, чего уж там скромничать. Как очень красивая обычная девушка. Внутреннее отложило некий отпечаток на внешнем. У меня появилась забавная игра: я старалась получить власть над мужчиной, не прибегая к моей силе. Чем старше становилась, тем сильнее протекали Приливы, но и играть тоже становилось интересней. Пару месяцев назад в поле моего внимания попался Николя и впервые испытал на себе силу притяжения. А сейчас парень снова не владел собой, он видел лишь меня, остальной мир исчез из фокуса. Но и его срок уже на исходе, слишком много Приливов он испытал, что не могло не отразиться на психике.

Его губы исступлённо прокладывали дорожку из поцелуев на моём бедре, он даже бросил коситься на своё отражение и проверять, достаточно ли красива его поза. Повод для подобного невиданного пренебрежения к собственной драгоценной персоне должен быть воистину сверхъестественным. Николя использовал женщин, играл ими, применяя грубые манипуляции, простые и понятные. Обычная кабелирующая личность. То, что делала сейчас я, это нечто иное, подчинение более высокого уровня. Но как же всё не вовремя сейчас!

— Фу-у-у-х! Все бабы, как бабы, а я — красивая, — философски произнесла прелестница в зеркале, растерев щёки ладонями. — Роксана, соберись!

Если не остановиться, Николя пробудет как под наркозом еще пару часов. Весь его мир сконцентрировался на мне и на желании покориться и доставить удовольствие. Милое и полезное состояние, в котором мужчина исполнит любой каприз: отдаст деньги, встанет на уши, предаст кого угодно, расскажет любую тайну, побежит голым по улице. Периодически я беззастенчиво пользовалась благами, услугами и подарками. Да уж, скромность и застенчивость — не мой конёк... Я не самая хорошая и приличная девочка. Только наслаждаться властью становилось всё труднее, за столько лет на неё выработалась некая апатия, хотя в юности я не представляла, как можно наиграться с этим. Оказывается можно, когда ты такое странное существо, наподобие меня. В последнее время, сознательно вызывать Приливы приходилось скорей от скуки, чем от большого желания насладиться властью. А Властелином мира мне никогда не хотелось быть, это ж попахивает психиатрией. Это не значит, что я не лелеяла заветного желания. Больше всего на свете мне хотелось встретить мужчину, на которого не подействует Прилив.

— Что Вы сказали, моя богиня?

— Да так...не отвлекайся, — я потрепала Николя за волосы, словно собачку у ног.

Вот, почему в нашей паре моё первенство неоспоримо. Парень, что так увлечённо и беззаветно лобызал сейчас мои колени, находился на ступень ниже в иерархии хищников. Хотя нет, поправила я себя, глянув вниз на Николя. Не на ступень, а на целый лестничный пролёт. Но при огромной пропасти между нами существовало и сходство — Николя не хотел, а я не могла себе позволить полюбить кого-то.

Впрочем, пора закругляться. Я действительно опаздывала и на интимные прелести, которыми так щедро одарён мой дружок, уже не было времени. Энергию пора вернуть в спящее состояние и привести Николя в чувства. Глубокий вздох, концентрация и холод по коже. Невидимые крылья снова вобрались в кокон, оставив Николя с блаженной улыбкой и чувством душевного подъёма. Совладать с собой в процессе проще, чем подавить первоначальный всплеск. Но даже на это мне понадобились годы тренировок. В зеркале снова отражалась, высокая, сероглазая блондинка в пикантном неглиже, эффектная, даже красивая, но обычная.

— Когда-нибудь ты полюбишь меня, — Прилив развеялся, но Николя сейчас владела лёгкая эйфория.

— Не смеши мои тапочки, Николя.

— Когда-нибудь ты станешь только моей...

— Не ревнуй, от этого рано появятся морщины на твоей милой мордашке.

А про себя подумала, что от многократного воздействия у мужчин возникают побочные эффекты. Вот и нашего бойца на передовой эротического фронта подкосило. В его случае развилась опасная патология — ревность и она угрожающе прогрессировала. Именно поэтому надолго оставаться с мужчинами нельзя, для их же блага. Несколько Приливов — и мужчина постепенно сходит с ума. Я конечно плохая девочка, но не убийца и не маньяк, к тому же страсть как не люблю психов.

— Для кого ты одела это алое кружевное бельё? А? Твои одноклассники — сплошное мужичьё, они всё равно не оценят, — Николя надул губы и прищурился.

Кажется, назревает очередная сцена ревности. Причём эта ревность шокировала моего кавалера гораздо сильней, чем меня. Ну не привык наш провинциальный принц к таким страстям. Обычно всё происходило с точностью наоборот, и объектом притязаний был именно он. Полюс эмоций Николя сместился от восторга к злости, нелепость подозрений и сам их факт лишь заводили ревнивца еще больше.

— Во-первых, я так оделась для себя, а во-вторых это подходит под платье.

— Ну да!

— Мужчины красиво одеваются для женщин, и чтоб ты знал, женщины наряжаются не ради вас, а чтоб произвести впечатление на других женщин, похвастаться. И с чего ты взял, что мои одноклассники мужичье? Ты их видел? Нет? Так чего зря языком болтать? Более того, я их сама уже двенадцать лет не видела и боюсь, что не узнаю при встрече. Так что ты не можешь о них судить даже по моим рассказам. Расслабься, детка.

— Тогда зачем ты идешь на эту встречу одноклассников? Ради незнакомых и уже чужих тебе людей выгоняешь меня на холод, одеваешь самое сексапильное белье и платье, туфли на высоченном каблуке...

Я глянула вниз, на злое и перекошенное лицо Николя. Парняга так разволновался, что пошёл пятнами и выглядел отталкивающе. Раздражение усиливалось с каждой секундой. Весь налёт шарма испарился, остался оскал мелкого хищника. Я не собиралась отчитываться о своих планах и тем более оправдываться. Игра с Колей-Николя совершенно утратила привлекательность и смысл, если он вообще был. Пора заканчивать это, а то придётся самой отвозить его дурдом. С губ уже готовы были сорваться грубые и язвительные слова, но нас прервал громогласный телефонный звонок.

— У меня инфаркт случится от твоего мобильника! — заорал Николя, подскакивая на месте. — Сколько раз просил уменьшить звук и сменить мелодию!

— Ничего с тобой не случится. Ты здоров, как бык и рожу наел — хоть котят бей!

Я воспользовалась поводом, подхватила платье и выскользнула из цепких ручонок моего нервного кавалера. Мобильный звонил действительно слишком громко, но я намеренно ничего не меняла и не собиралась делать этого в будущем.

— Я не толстый! Ничего я не наел!

— Мне виднее, — злить Николя доставляло огромное удовольствие.

— Я хожу в тренажерный зал и слежу за питанием!

— Ну да, ходишь и следишь... Пасясь в моём холодильнике и часами валяясь на кровати. Ты уже вмятину пролежал на матраце.

— А...

— Всё! Замолкни! — оборвала я Николя и уже совсем другим голосом ответила на спасительный звонок. — Алло! Катюш, привет!

Звонила подруга и по совместительству одноклассница. Именно она уболтала меня вместе пойти на встречу выпускников. Сама я никогда бы не сподобилась посетить это мероприятие и уж тем более держалась подальше от организации таких встреч. Не знаю, что на меня нашло, когда вдруг захотелось окунуться в школьную атмосферу. Ведь понимала же, что та самая атмосфера не имеет ничего общего со сборищем повзрослевших одноклассников.

Какой бы я ни была и как бы меня не называли, но чего я точно никогда не сделаю, так это не подведу подруг. Женщины не входили в круг моего воздействия. Они словно другой мир, но людей, с которыми мне в нём комфортно и хорошо действительно мало и Катюша принадлежала к их числу.

— Алло! Роксанка, ты готова?

— Готова...почти.

— Что значит "почти"? Мы же договаривались на семь! Я уже в такси и заеду за тобой через пять минут! — дрожал тревожный голос.

— Катюш, уже бегу.

Я бросила телефон в сумочку и закружила по комнате. Надо же! Как время быстро пролетело. Ускориться бы, а тут ещё и Николя еле двигается, небось специально. Ползает голым из угла в угол, как черепаха. Носки ищет, не иначе. И когда он успел пометить все углы и закоулки своими вещами и мусором? Вот талант у человека создавать бардак вокруг. Еще и бурчит под руку. Свою квартиру превратил в свинарник, а теперь и за мою взялся. А не пора бы его отсюда под бледну попоньку турнуть? Самое время, для его же пользы.

Хотя турнуть из квартиры сейчас надо не только Николя. Звонок подруги стал тем самым пинком под зад, придавшим моим сборам задора и огонька. Давненько я так не бегала. Поправить макияж, одежду, причёску, сбрызнуться духами и накинуть шубку...Ничего не забыла?

— Подарок для Катюши! Господи, где мои мозги!? — крикнула я, снова забегая в спальню за маленьким свёрточком в подарочной упаковке.

Посреди комнаты копашился Николя, пытаясь влезть в узкие джинсы. Взъерошенный, злой и полуголый, он рассеяно засовывал ногу в штанину, гневно сверкая зелеными глазищами. Я поцокала языком и подлила масла в огонь:

— Есть меньше надо, уже в собственные штаны не влазишь!

— Лучше бы помогла, — раздражённо буркнули в ответ.

— Ладно, сам напросился!

Я подхватила первый попавшийся большой пакет и затолкала туда одежду Николя, пока он с кряхтением размещался в джинсах. Ничего, если надо, на лестнице оденется. На шею ему намотала шарф и накинула куртку, прям на голый торс. Для экспрессии сборов так же использовала пинок по направлению к прихожей и мужским ботинкам. Ровно через четыре минуты я бросила на себя последний взгляд в зеркало, выпихнула за дверь как попало одетого Кольку, и выскочила на лестничную площадку.

— Да погоди же ты! — пытался остановить меня Николя.

— Шевели ластами, не видишь, опаздываю! — отмахнулась я, в последний раз проверяя содержимое сумочки.

— Роксана, нам нужно поговорить...

— О чём, детка? — машинально отвечала я, семеня на высоченных каблуках по ступенькам, но Коля догнал и бесцеремонно схватил за руку.

— Ты поговоришь со мной и прямо сейчас! — пальцы жестко впились в мою руку и заставили остановиться. Вечер переставал быть томным. Эх, неужели последнюю точку придётся ставить именно сейчас? Похоже на то, парень сам усиленно напрашивается.

— Николяша, корона совсем мозги пережала? Этот номер не пройдёт со мной.

Чтобы освободиться из захвата понадобилась пара секунд. За это я честно должна сказать спасибо своему папе. Он в принципе никогда не вмешивался в моё воспитание и жизнь, пока однажды не настоял, чтобы я ходила к его другу, дяде Толе, на тренировки по самообороне с пристрастием. Училась я всегда примерно и старательно. Конечно, звездой спорта не стала, но вот сделать очень-очень больно даже такому бугаю, как Николя, вполне могла.

— Ай! Отпусти!

— Разговоры окончены. Собственно, как и наши отношения, — я пихнула Николя с лестницы. — В следующий раз будешь думать, когда подымешь руку на девушку. Ты настолько забылся и хоть на секунду смог представить, что я тебе по зубам? Двигай отсюда копытами. Еще раз увижу — хозяйство оторву.

— Я приду за вещами, — проблеяло это недоразумение.

— Вали отсюда, мелочь пузатая, — шутка про пузо, похоже, окончательно взбесила парня, но к боевым действиям он так и не решился, слабак. Ну не мог мужчина, испытавший Прилив, всерьёз навредить мне, даже злиться долго не мог. Уже выйдя из подъезда, Николя обернулся и грустно прошептал:

— Стерва.

— Стерва, — снова согласилась я и бодрой походкой направилась к подъезжающему такси.

Настроение стремительно поднималось. Лучшее средство взбодриться — хорошенько поругаться, сказав в финале последнее слово. Холодный ветер разметал волосы и остудил лицо, а я лишь заулыбалась шире. Подобные сцены давно не трогали меня, они означали только одно — скоро появится новый мужчина. Может сегодняшний вечер будет не так уж и плох? По крайней мере, начало отличное и многообещающее.

Глава 2

— Это что, новая мода — куртка на голое тело? — Катюша с любопытством рассматривала глядящего в след нашей машине Николя.

— Да нет, просто Колян скоропалительно съехал от меня и теперь немножечко в шоке.

— Ну как у тебя это получается? — со вздохом протянула подруга.

— Что "это"?

— Вертеть ими, — она кивнула в сторону Николя. — Мне бы так!

— Нашла о чём мечтать. Глупости, тем более это не в твоей природе, — я рылась в сумочке в поисках подарка и предвкушала радость.

— Может ты и права, Роксан. Но знаешь, иногда так хочется быть "Женщиной в красном", быть тобой...— мечты Катюшки прервал мой заливистый смех.

— Женщина в красном? Ты ведь не серьёзно хочешь этого?

Я взяла подругу за подбородок и мягко повернула её лицо к себе. Милое личико в форме сердечка, пухлые губки, кудряшки и пушистые реснички...Что же тебе не хватает, ангелочек? Та скрытая жизнь, которую веду я, сломает тебя, развратит и исковеркает.

— Да это я так. В последнее время всё валится из рук, настроения нет и вообще...

— Что "вообще"? А не попалась ли ты в цепкие лапки осенней хандры? Это дело поправимо! Ответь, куда мы едем?

— На встречу одноклассников, — неуверенно произнесла Катюша и вопросительно приподняла бровь.

— Нет, мы едем на праздник, и если нам его не устроят, мы дело быстро исправим. Выше нос!

Если любимая подруга нуждается во внимании и развлечения, я подарю ей вечер, который она надолго запомнит. Обожаю дарить подарки и начну прямо сейчас. На моей раскрывающейся ладони засверкала яркой упаковкой заветная коробочка.

— Это то, что я думаю? — тут же изменившимся голосом запищала Катюша.

— Твои любимые духи, прямо из Парижа.

— О-о-о! Роксанка — ты прелесть! Обожаю тебя! — тонкие ручонки обвили мою шею, и я счастливо вздохнула.

Вот оно — настоящее, самая чистая близость, которая мне доступна — это дружба. И эта минутка радости ценнее всего времени проведённого с Николя. Я закрыла глаза, вдохнула знакомый с детства запах подруги, простой и родной. Именно запахи придавали моему миру дополнительной глубины, они имели свою память и собирались в цельные образы. Для меня Катя всегда будет пахнуть конфетами, озорством и мандаринами. На душе засветило солнышко, улыбка сама собой засияла на губах.

Итак, значит встреча одноклассников...

Машина остановилась у входа в ресторан с многозначительным названием "Спотыкач". Улыбающийся администратор любезно открыл перед нами дверь. Мы впорхнули в тепло и полусвет большого холла. Вышедшие покурить мужчины мгновенно оценили и раздели нас взглядом. Сразу стало уютно и комфортно. Я читала в этих взглядах так много и глубоко, что, пожалуй, Катюше лучше оставаться в неведении об их подробном и фривольном содержании. Мужское внимание, словно экзотические духи, придавало любой женщине чувственной энергии и окутывало шлейфом притягательности. Только вот открыто и спокойно насладиться вниманием могла далеко не каждая. Но сейчас мы обе на нужной волне. Лёгкий кивок, полуулыбка и блеск в глазах — самый подходящий ответ на комплименты.

Скинув шубки и поправив причёски, две чертовски привлекательные дамочки двинулись навстречу знакомым незнакомцам из бывшего 10-го А. Нас провожали жадными взглядами, каблучки звонко цокали по полу, приглушенный свет играл в локонах волос и в мягких складках одежды. Манящие улыбки возникли сами собой. О, люблю такое настроение! Курок взведён, локатор уже работает на поиск интересной жертвы. Отлично, этим вечером хочется пошалить с особенным размахом.

— Главное, не отходи от меня далеко, — заговорщически проговорила я и взяла Катюшу под ручку.

— Почему?

— Просто не отходи и всё.

Заведение "Спотыкач", гордо называющееся рестораном, бессовестно себе льстило. Оформлением интерьера явно занимался любитель того самого, горячо любимого в народе напитка "Спотыкач". Здешний, не поддающийся логике, колорит громко заявлял своё решительное "НЕТ!" заграничному гламуру. После европейских ресторанов "Спотыкач" вызывал недоумение и даже оторопь, но только в первую минуту, а потом всё становилось на свои места. Если ты родом из СССР, то сможешь без труда найти некую прелесть в подобном антураже и почувствовать себя комфортно.

А прелесть была та еще! Стилизованная под этно-стиль мебель творилась под лозунгом "Привет затяжкам на чулках!". Грозди искусственных пыльных цветочков вперемешку с пальмами и луковыми вязанками, как-то застенчиво прикрывали тёмные углы. На стенах висели глиняные тарелки со сценами народного эротического эпоса. Вот уж где народ на выдумку горазд! Огромное чучело бурого медведя возле сцены вообще сразило наповал, уж не об него ли нам предлагали спотыкнуться? А проплешины на перекошенных медвежьих лапках, как пить дать, протёрли разгулявшиеся посетители, которых вдруг потянуло сфотографироваться или станцевать с чучелкой. На этом полёт дизайнерской мысли не остановился. Повсюду из пола торчали высокохудожественные композиции из деревянных грибов и гномиков разного размера. Причём маленьким человечкам вместо глаз любовно приделали фонарики, светившие жизнерадостным красным цветом.

И чтоб совсем уж добить посетителя, сцену с музыкантами украсили надувными шариками, национальными флагами и жизнеутверждающим лозунгом: "Хорошо поешь — громко споёшь!". Господи, тут и караоке есть! Жуть кошмарная! Фу-фу-фу!!! Хотя с другой стороны, а вдруг среди моих одноклассников все люди вменяемые и на сцену никто не полезет? Сомневаюсь, но слабенькая надежда всё же оставалась. Хоть бы обошлось!

Мы помедлили в дверях, с любопытством рассматривая обстановку и собравшуюся публику. Вообще, даже неплохо, что встреча проходит именно тут. На сегодня наша задача — как следует развеяться и побеситься, а "Спотыкач" как нельзя лучше подходил под наши цели. Вот если бы мы собрались в чопорной обстановке с классической музыкой и накрахмаленными скатертями, хрусталем и канделябрами — идею пошалить пришлось бы переносить на другое время. А так в самый раз.

— Народ для безобразий собрался! — захихикала Катюша и стала шепотом тараторить последние сплетни о собравшихся, чтобы я была в курсе кто есть кто сейчас.

Наше появление пришлось как раз вовремя. Все собрались, но за столы ещё никто не садился. Зря я переживала по поводу того, что никого не узнаю. За повзрослевшими и расплывшимися лицами легко угадывались знакомые черты тех самых пацанов и девчонок, с которыми мы провели веселые школьные годы. Конечно, теперь мы изменились под шаблоны неких статусов и прожитых лет, но где-то в глубине души всё ещё существовали те самые ребята. По крайней мере, разбивка на компании осталась прежней.

Дислокация сил была следующая. Отдельной кучкой стояли "хорошие девочки — наседки": неброские наряды, доброжелательные лица, мужья и дети на экранах мобильников, разговоры о борщах и пирожках, ну и конечно сплетни и последние новости. Милые дамочки, жизнь которых устоялась: семья, работа, дача, поездки в Турцию. Они прекрасно вписывались в интерьер, с ними легко и приятно общаться, словно и не было прожиты лет. Рядом с девочками весело переговаривались наши балагуры, любители неприличных шуток, чуть располневшие, но всё еще прикольные пацаны.

Чужеродным пятном гламура позировали эдакие "Адские Барби — плохие девочки", которые повзрослели раньше остальных, запросто водились с мальчиками ещё в школе и видимо были гвоздём программы на всех совместных тусовках, которые я пропустила. Яркий макияж, невозможное количество страз, громкий смех с придыханием, откровенные декольте "по самое не балуйся" и высоченные каблуки. Среди столпившихся вокруг мужчин немало их бывших и нынешних любовников, а так же кандидатов. Что ж куколки, посияйте еще немного.

Чуть в стороне скопились "ну очень деловые мужчинки": бизнесмены, менты из начальства и даже один продюсер затесался. Короче ударники капиталистического труда и неутомимые комбайнёры американской зелени. Дорогие костюмы, часы, статусный животик, смелый оценивающий взгляд. Наш размерчик! Поглядим, что будет через пяток рюмочек водочки, господа.

— Хотела быть "Женщиной в красном", тогда скажи, в какой компании мы будем тусоваться?

— Смотри, нам девчонки машут, — радостно воскликнула Катюша и помахала в ответ. — Будем с ними?

— Почему именно с ними?

— Ну, с ними проще и приятней, — замялась подруга, пока мы плыли в сторону одноклассников.

— А нам это надо?

— Что, присоединимся к нашим Барби? Вон вокруг них сколько мужчин ошивается.

— Фу, желания ковыряться в гадюшнике у меня нет, — отрезала я и, кажется, вызвала вздох облегчения у подруги.

— Неужели к "деловым"? У них же разговоры только о бизнесе, скукота, — шептала Катя, ведь мы подошли к собравшимся вплотную.

— Снова не угадала. Мы пойдём своим путём, и для этого нам понадобится соответствующая свита.

Подходящий кандидат сразу обнаружился среди самых статусных мужчин. Я отлично знала, чей взгляд мне нужен, и когда поймала его, уже не отпустила и словно потянула за верёвочку. Организатором и идейным вдохновителем нашего собрания был Вовка Радов. Он же, встретившись со мной взглядами, первым отделился от толпы "деловых" и тепло приветствовал нас, рассыпавшись в комплиментах. Стоило этому здоровенному, представительному мужчине улыбнуться, как двенадцати лет словно и не бывало.

— Вов, боялась тебя не узнать, но ты совсем не изменился. Твою улыбку невозможно забыть, даже через столько лет, — мой голос поднимался глубоко изнутри, и я словно со стороны услышала его низкие, волнующие вибрации.

Я открыто смотрела в глаза, склонив голову, чтобы волосы чуть приоткрыли линию шеи и плеча. Взгляд длился всего секунд семь, не больше, после чего я отвела глаза, как бы нехотя, и совсем убрала локоны с плеча. А когда посмотрела на Вову снова, то увидела знакомый мужской интерес и улыбнулась в ответ манящей улыбкой. Легкий кивок, словно некое разрешение продолжать.

— Ты всегда была особенной, но сейчас стала потрясающей женщиной, — с удвоенным энтузиазмом заявил мужчина.

— Спасибо, Вов. Не поможешь нам здесь освоиться?

Мужчины обожают давать советы и приходить на помощь, даже когда, их не просят, а уж если просят, тем более. Моя просьба сопровождалась легким касанием и едва заметным вздохом. Никакой магии или особой энергии, лишь тонкий и древний язык тела.

— Конечно, конечно! — мне, ну и Кате за компанию, любезно предложили сопровождение и всяческое содействие.

Мы подхватили Вову под локотки и проследовали к остальным гостям. Катюша заговорщически подмигнула, мол, кое-что уловила, однако я знала, что завтра последует допрос с пристрастием. Специально обучать подруг премудростям соблазнения никогда не входило в мои планы, но если Кате так уж хочется, почему нет?

После чинных приветствий и объятий-поцелуев всех собравшихся по очереди, наше импозантное трио развернулось ко всем спиной и торжественно профигурировало к столу. За нами тут же последовали остальные, но! И это "но" довольно важное. Теперь приоритеты были расставлены и соответствующая репутация сложилась. У нас без особого напряжения оказалось лучшее сопровождение и места за столом. Словно все только нас и ждали, и мы открыли вечер. Быть королевой — тонкое искусство.

После третьего тоста беседа за общим столом пошла оживлённее и громче. Музыканты наигрывали заводные мелодии, кто-то вскакивал, чтобы рассказать забавный случай из общей школьной жизни. Смех слышался со всех сторон. Воспоминания затуманили глаза. Заботливые кавалеры подкладывали нам в тарелки лучшие кусочки и не забывали подливать "Спатыкача". Сегодня я решила не экспериментировать с вином сомнительного качества и остановилась на местной водке.

Пора поддать огонька тусовке и развлечь Катюшу по полной программе. Я поднялась с места и стала за спиной оживлённо болтающей подруги. Французские духи не были единственным подарком на сегодня. Я подарю Катюше то, что она так сильно хочет — сделаю её единственным центром мужского внимания. Уж это мне под силу.

— Наслаждайся, прелесть моя, — прошептала я и чмокнула подружку в щечку.

Внутри зашумел проснувшийся Прилив. Вызывая его сознательно, я получала много разнообразных возможностей и могла руководить силой воздействия, радиусом и направлением. Кокон чуть приоткрылся, и невидимые потоки хлынули во внешний мир. Сила накрыла собравшихся мужчин, впиталась с дыханием и взорвалась внутри огнями восхищения. Её требовалось совсем немного, она не сводила с ума, не лишала воли, как обычно, а лишь направляла желание и внимание к хозяйке. Необходимый минимум, чтобы чуть изменить мужское восприятие и привязать к маяку. Сквозь потоки текла моя воля, мгновенно дошедшая до каждого мужчины в зале. Постепенно все восторженные взгляды сконцентрировались на раскрасневшейся Катюше, потому что именно её я сделала маяком в мареве силы. Моя же фигура растворилась за новым предметом обожания, что вполне устраивало.

К чести подруги смущалась она совсем недолго и довольно скоро засияла под лучами дружного восторга от каждого сказанного ей слова. Комплименты ссыпались со всех сторон, танцы были расписаны на весь вечер, откуда-то взялись охапки белых роз. Кто-то шептал о том, что со школы любил только её, кто-то целовал ручки или читал стихи. Романтичная вакханалия набирала обороты. И моя девочка расцвела, погрузившись в новую роль.

Помимо нашей компании, ещё в главном зале отмечался чей-то юбилей и крестины. К десяти часам народу собралось много, стало очень шумно. И всё бы хорошо, но тут моя разгулявшаяся Катюша попросила слово и вместо тоста выдала:

— Так как среди нас есть люди, с которыми мы не встречались с самого выпускного, предлагаю по очереди вставать и рассказывать о себе. Кто чего добился за эти годы! — видимо очень довольная собой, Катя опрокинула стопку и для наглядного примера начала с себя. Естественно её предложение было принято мужчинами на ура, а женской половине коллектива ничего не оставалось, как поддержать начинание.

Не то чтобы мне было чего стыдиться или я не любила хвастаться, но перспектива участия в этом действе откровенно напрягала. А вот Катя была в диком восторге от своей гениальной идеи. От всеобщего внимания и выпитого алкоголя её глазки блестели, щечки раскраснелись, и она выглядела неотразимой или даже дерзкой без всяких фокусов. Я как можно незаметней выбралась из-за стола и под предлогом похода в туалет удалилась.

В холле оказалось безлюдно, шум застолья остался за дверью. Так захотелось закурить, что руки сами потянулись в сумочку и проворно выловили тонкую сигаретку из пачки. Ещё бы зажигалку найти, но она как сквозь землю провалилась, а это заставляло нервничать. После многочисленных тостов "за наши счастливые школьные годы" координация немного поплыла. Да чего уж там скромничать, она почти совсем уплыла. Опьянение подкралось незаметно.

За столиком ресепшена никого не было и я, недолго думая, вытряхнула на него содержимое сумочки. Мелочь покатилась в стороны и рассыпалась на пол. Среди кучи вещей нашлись самые неожиданные и давно потерянные, вот только зажигалки не было. Прям напасть какая-то! И все курильщики, как назло, куда-то разбежались. Некому угостить даму спичкой! Я вспомнила, из какого фильма эта забавная цитата, и засмеялась. Всё равно никто не видит. Да уж, Роксанка, такая вся из себя женщина-вамп, Катюху ещё учить собиралась, а сейчас стою одна в холле, сигаретку не у кого подкурить, и смеюсь сама с собой.

Краем глаза я уловила движение и с надеждой осмотрела помещение. Может быть не всё так безнадёжно? Возле входа застыл высокий парень в чёрном сюртуке и пристально меня рассматривал. Я помахала ему сигареткой и, смеясь, громко повторила крылатую фразу:

— Молодой человек, не угостите даму спичкой?

Незнакомец повёл себя странно, даже на мой вкус. Он так сильно вздрогнул, что я заметила это, находясь в противоположном углу комнаты. Парень удивлённо озирался по сторонам, будто выискивая, к кому ещё я могла обращаться. Движения оказались заразительными и мои глаза невольно начали искать кого-то рядом с ним. А когда я плюнула на глупые поиски и захотела рассмотреть незнакомца повнимательней, то его уже и след простыл.

— О, как! — ошарашено подвела я итог этим странным гляделкам. Прям курить расхотелось. — Было, было, но чтоб такое? Может у местного "Спотыкача" галлюциногенный эффект? Ну не мог же мне этот парень привидеться? Или мог?

В холл вышли подвыпившие мужики и, заметив незажжённую сигарету у меня в руках, ринулись выручать даму из сложной житейской ситуации. Ну вот, нормальная мужская реакция, однако курить расхотелось категорически. Я сгребла своё барахло обратно в сумочку и танцующей походкой вернулась в банкетный зал. И снова не вовремя. Рассказывать за жизнь одноклассники закончили, и слава богу. Однако появилась новая напасть. Вошедшая в раж Екатерина произнесла страшную фразу:

— А давайте петь караоке! У нашего Вовы Радова отличный голос! Вовочка, просим! Просим!

Хорошо подвыпивший народ с неподдельным энтузиазмом повскакивал с мест и организованно столпился у сцены, оттеснив музыкантов. Так как среди моих одноклассников оказалось много солидных и очень серьёзных дядек, располагающих немалыми средствами, с обиженными музыкантами быстро договорились. А еще через полминуты тот самый Вова, краса и гордость 10-А, с перекошенным галстуком и расстегнутой до пупа рубашкой успешно входил в роль исполнителя оригинального жанра. Он нашёл виновницу ажиотажа глазами и послал воздушный поцелуй.

— Эту песню я хочу посвятить нашему дружному 10-А классу!

Да уж, "Спотыкач" стирает все классовые различия. После такого количества выпитого коллектив становится единым организмом, и этот организм сильно желает караоке. Катюша качалась из стороны в сторону и громко подпевала " Куда уходит детство...", а вместе с ней синхронно вся мужская часть зала. Выглядело это действо забавно. Ну, если ей весело — это отлично, похоже, что подруга получает полное удовольствие, чего мы собственно и хотели.

Я подхватила стакан с соком, предварительно плеснув туда водочки, и отправилась к единственному свободному столику, который давно присмотрела. Каково же было моё удивление, когда рядом с ним обнаружился тот самый незнакомец из холла. На этот раз я собиралась, как следует его рассмотреть. Признаюсь, что сгорала от любопытства, а этого давненько со мной не случалось. Чтоб вот так мужчина меня игнорировал и сбегал — небывалый случай! Здесь нужно разобраться.

В голове шумел "Спотыкач", в стакане плескался он же. Я была настроена решительно, добиться ответной реакции превратилось уже в дело принципа. Тем более других развлечений пока не предвиделось, по крайней мере, во время караоке. Свет приглушили и включили светомузыку, из-за которой взгляд выхватывал движения словно покадрово. Но моё зрение лишь обострилось, и я поймала себя на том, что тело включило агрессивный режим на максимум. Как долго незнакомец сможет сопротивляться, ведь я не чувствовала в нём ни грамма подчинения витающей по залу силы Прилива и на Катю он не обращал никакого внимания. Напротив, он смотрел только на меня, но без эйфории, а скорей настороженно.

Мы не отрывали друг от друга глаз. Незнакомец не двигался, облокотившись спиной о стену и сложив руки на груди. Он закрыт и собран, а я медленно приближаюсь, отпивая из бокала сок с водкой. Сердце бешено колотится и непрошенная надежда не даёт свободно дышать. Могу ли я верить собственным ощущениям или это какой-то обман? Почему не чувствуется обычный отклик? Что особенного именно в этом мужчине?

Хищница во мне оскалилась и приготовилась к атаке в полную силу. Моё тело в алом шёлке словно текло сквозь пространство, источая откровенный призыв. Чувственные прикосновения к волосам и коже, влажные полуоткрытые губы, расширенные зрачки... Я действительно стала приливом, который волна за волной разбивался о стену, бил прямо в цель, но стекал вниз, так и не затронув мужской сути незнакомца. Агрессия и упёртое желание подчинить, постепенно уступало место восторгу.

Это лицо притягивает, как магнит. Гладкий открытый лоб, чёткие брови, прямой нос, красивая форма губ и милая ямочка на подбородке. В коротких чёрных волосах беснуются краски цветных лучей, они бликами падают на загорелую кожу. Мы так близко, что я различаю цвет тёмных глаз и чувствую экзотический запах незнакомца. Он пахнет так необычно: тёмным бушующим морем, сандалом и...свежей кровью. Сочетание столь волнующее, потому что понимаю — передо мной не совсем человек, скорей совсем НЕ человек. Откуда пришло это убеждение? Интуиция никогда не подводила, ей просто нужно довериться и в этот раз. Когда между нами осталось расстояние в полшага, я остановилась, приветственно подняла бокал и представилась первой.

— Роксана.

Мой голос поднимался откуда-то из низа живота. Я прекрасно знала, как выгляжу сейчас, когда каждая клеточка источает провокацию, жаждет и требует получить ответ. Мне редко приходилось делать дополнительные усилия, чтобы привлечь внимание мужчины, теперь же я очень старалась. И всё это наталкивалось на безмолвие. Что же прячется за холодным интересом карих глаз? Незнакомец, наконец, пошевелился и мягким движением заправил волосы мне за ушко. Он был на две головы выше меня, и ему пришлось склониться, чтобы прошептать:

— Эль, — звуки, сложившиеся в имя, унесли его настороженность.

Он коснулся моей щеки, и от прикосновения перехватило дыхание, током ударила радость. Неужели на своём пути я встретила кого-то равного себе, а быть может и сильнее? Столько лет искать и наткнуться на него, вот так, случайно, на обычной встрече одноклассников? До чего нелепо и великолепно одновременно! Я должна проверить, чтобы не обмануться. Да, вокруг много народа, но случай действительно исключительный, значит и меры должны быть соответствующими.

Сердце на миг замерло, дыхание сбилось. Намеренно вызывать Прилив приходилось много раз, но сейчас впервые не хотелось сдерживаться. Восторг и предвкушение переполняли душу, и она будила силы из невероятной глубины. Бокал выпал из рук, в ушах зашумело. К жизни пробуждался Прилив, пришедший из самого дна. Кокон раскрылся, как невиданный цветок и густой поток силы поплыл во все стороны. Эль вдохнул его, словно аромат дорогих духов. Плотное облако облепило мужчину со всех сторон, а я подалась вперёд, всматриваясь в зазеркалье тёмно-карих глаз. Эль поднял руку и, играя с потоками, грустно произнёс:

— Прекрасно.

— Кто ты? — шептала я. — Кто ты такой?

— Роксана, ты очень красива сейчас, — отвечали мне, но не как земной желанной женщине, а как мастеру, создавшему великолепный шедевр вокруг себя.

— Ты видишь меня настоящую? Видишь Прилив? — в голосе дрожал страх разочарования. — Пожалуйста, пусть это происходит наяву!

— А что, есть сомнения?

— Сейчас кажется что это лишь игра воспалённого воображения, ведь никто и никогда не видит силу Прилива. И вдруг ты...Невероятно!

— Но ведь ты тоже видишь меня, хотя никто вокруг этого не может. Так что мы квиты.

Целую минуту я переваривала услышанное, банально застыв с открытым ртом. Так вот почему Эль странно повёл себя в холле. Он просто не ожидал, что я его увижу! От этого же и недавняя настороженность. Эль был уверен в своём инкогнито и тут бац — я со своей сигареткой. Ну, как говорится, у всех свои тараканы. Не мне показывать на него пальцем и обвинять в странностях, у самой рыльце в пушку. Постепенно любопытство победило ступор.

— Неужели ты совсем не ощущаешь мой Прилив?

— Очень точное и красивое название — "Прилив". Сама придумала? — по-деловому спросил Эль и сделал ладонью волну, повторяя контур потоков.

— Сама, кто же ещё? Я тут, понимаешь ли, в единственном экземпляре. Сама шучу — сама смеюсь.

— Что? — Эль явно не понял шутки.

— Я говорю, что сама колдую — сама и названия даю этой самодеятельности, потому что больше никто не видит и от того, что у меня, наконец, появился первый зритель, боюсь, как бы не спятить на радостях. Так ты сейчас ничего не чувствуешь?

— Ну, почему же, чувствую. Но не так, как ты ожидаешь.

— Ты такой же, как я?

Эль снова склонился и соприкоснулся прохладной щекой с моей. Магия его усилившегося запаха снова поглотила, вызвав волну оцепенения. Я онемела каждой клеточкой с головы до пят. Дыхание скомкалось и с хрипом прервалось. Непонятная волнующая сила Эля вливалась в сознание, и мне хватило ума сразу понять — эта сущность многократно сильнее. Мужчина не пытался покорить или подчинить, а хотел...разобраться...нет... заглянуть... нет... разорвать... что-то показать...увидеть самому.

Облако неземного аромата отгородило от привычного мира и восприятия. В глазах потемнело, а в мыслях царила поразительная ясность. Сердце не билось, ни один звук не сорвался с мгновенно пересохших губ, но паника так и не объявилась. Это не смерть и не страх, скорей погружение вглубь себя. Сюда не заглянуть от скуки, даже очень стараясь. Если бы не Эль, с его потрясающей энергией, навряд ли подобное стало бы возможным.

Из темноты выплывали образы и лица, они мелькали всё быстрее, потому что погружение ускорялось, пока падение резко не прервалось. Я повисла на толстых нитях, беспомощно болтаясь над пропастью. И даже глядя в бездонный чёрный зев, не на миг не было жутко. А где-то там внизу меня уже ждали и призывали, нашептывали моё имя. Не могу чётко расслышать голос, хочу дотянуться, но путы слишком сильны. Кто призывает меня во тьме? Что удерживает на грани? Снова полёт среди мельтешащих образов, полёт обратно. Меня возносит та же сила, но возвращаться почему-то не хочется.

— Мы не ошиблись, — гремит голос Эля и выталкивает в реальность. — Вот тайное и стало явным. Роксана, такой как ты больше нет...Мы не принадлежим к какой-либо расе.

— О чём ты? — шепчу, с трудом приходя в себя.

— О тебе, чудо! Спасибо, — слышу вместо ответа на свой вопрос.

— За что?

— За твой дар, за то, что ты существуешь.

— Но ведь это ты...

— Без тебя не было бы и меня. Скоро ты всё поймёшь, во всём разберёшься. Скоро, очень скоро...

На мой вкус ответ слишком расплывчатый и я, полностью справившись с недавними переживаниями, собралась устроить допрос с пристрастием. Но меня бесцеремонно перебили.

— Это конечно дело личное, но даже на мой взгляд чрезвычайно жестоко вот так дарить власть обыкновенному человечку.

— Кому? Да о чём ты снова толкуешь? — опешила я от крутой перемены темы без предупреждения.

— Об этом, — смеясь, сказал Эль, развернул меня лицом к залу и щёлкнул пальцами.

От резкого звука скорлупа наваждения лопнула, и реальность нахлынула со всех сторон. Я уже во второй раз за вечер бестолково застыла с открытым ртом. Надо бы следить за собой, а то еще в привычку войдёт, хотя если честно, то посмотреть и обалдеть было от чего. Тьфу ты! Ну, ни на секунду нельзя отвлечься! Бесконтрольно разливающийся Прилив накрыл всё заведение на полную катушку, убойно подействовав на мужскую половину отдыхающих и обслуживающего персонала. Восторженная толпа поклонников собралась вокруг единственного центра их обожания — моей милой подруги, Екатерины. Только к тому времени водки выпили столько, что адекватных среди присутствующих и без Прилива днем с огнём не сыскали бы, а его дополнительное воздействие превратило банкетный зал ресторана "Спотыкач" в филиал особо буйного отделения дурдома "Бодрость".

Кто первым затеял драку — теперь уже тайна, навсегда скрытая спиртными парами. Толи остальные барышни, наконец, возмутились, столь вопиющим безобразием и пренебрежением к себе, толи такая сильная концентрация Прилива на неподготовленные мужские массы вызвала побочный эффект, толи невменяемых от счастья кавалеров натравила друг на друга сама Катюха... Поди теперь разбери.

Попав под влияние Эля, я полностью ушла из реальности и не замечала происходящего, а вокруг творилось чёрте-что. От чинного застолья с караоке не осталось и следа. Народ исступлённо и с огоньком лупил друг друга, превратив зал в массовое побоище. Но на избитых лицах мужчин неизменно сияли блаженные улыбки, несмотря на сломанные носы и ссадины. Летала мебель, где целиком, где уже фрагментами, гремела разбивающаяся посуда, кто-то истошно визжал. На потолке горели всего две лампочки, остальные видимо мешали веселью. Изюминку безобразию придавала орущая из пока ещё целых динамиков песня: "Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала!" в исполнении Муслима Магомаева. Узнать в этой свалке собственных одноклассников не представлялось возможным.

— По-моему, девонька расшалилась, — присвистнула я, оценивая масштабы катастрофы.

Над всеобщим сумасшествием возвышалась моя Екатерина, забравшись на стол. Словно полководец, она руководила битвой, размахивая выломанной медвежьей лапой. Неужели сама надругалась над чучелкой? Подруга подбадривала и натравливала сражающихся, чувствуя себя Повелительницей мира. Милое личико превратилось в оскал новоявленного хищника, отталкивающий и страшный. Власть слишком сильнодействующий наркотик, а бесконтрольная и абсолютная власть способна изуродовать любого человека, даже такого безобидного, как Екатерина. Милая шалость и желание побаловать подругу, выйдя из-под контроля, обернулась трагедией.

— Власть в большой концентрации — это яд, противостоять которому могут единицы, — разрезал шум звонкий голос Эля.

— Мы не можем этому сопротивляться, просто не можем. Наша природа так устроена, я опрометчиво забыла об этом и вот результат, — душу скрутило грустью и даже тоской.

— Это их природа, Роксана, а не твоя. Не твоя, — отстранённо поправил Эль и положил руки мне на плечи. — Не мучь, освободи её, ведь ты же любишь подругу, я чувствую.

— Люблю настолько, что впредь буду держаться от неё подальше с глупыми подарками. Прости меня, Катюша...

Глубокий вдох и по коже побежал сильный холод. Я покрылась слоем серебристого инея, призывая и впитывая послушную, разгулявшуюся силу. Она сворачивалась внутри в прозрачный кокон и медленно засыпала. Прилив возвращался, чтобы уснуть внутри хозяйки. На место радости и восторгу пришли опустошение и грусть. Один за одним люди замирали, удивлённо хлопая глазами. Участники ресторанного дебоша не могли понять, как всё это началось и почему такая лёгкость на душе и в теле, несмотря на синяки и погром.

Досмотреть душещипательную сцену мне не дали. Эль впился задрожавшими пальцами в плечи и развернул меня к себе. Взволнованный шёпот заставил собраться и ловить каждое слово:

— Роксана, послушай меня очень внимательно!

— Только не говори, что тебе нужно уходить прямо сейчас, обычно это моя реплика..., — попыталась пошутить я, но слова замерли сами собой, стоило взглянуть в бездонные глаза Эля.

— Ты можешь видеть будущее? — настороженно спросил Эль и напрягся всем телом, словно перед прыжком.

— Нет, конечно! Что за глупости!— отмахнулась я от нелепых предположений. — Хотя подобные таланты иногда могли бы пригодиться.

Мой ответ вызвал вздох облегчения, и Эль немного расслабился, но лишь на секунду. Он встревоженно поглядывал куда-то мне за спину, а потом обхватил ладонями моё лицо и вкрадчиво заговорил:

— Ничего не бойся, Роксана, чтобы не случилось. Слышишь? Ничего не бойся! Я шёл по неясному следу интуитивно, и наткнулся на тебя почти случайно только благодаря тому, что создан именно для поисков. У меня есть один единственный ориентир — это ты. Но поиски веду не только я и до сегодняшнего вечера, мироздание хранило своё сокровище ото всех любопытных и страждущих глаз. Слишком тщательно тебя скрывали. Это невероятная удача вдруг найти, увидеть, прикоснуться к твоей сущности, но видимо время пришло. Ты сама того не подозревая, обнаружила себя, выплеснув чрезмерно сильный Прилив и внезапно сделала след слишком чётким. Теперь тебя не спрятать даже хозяину этого мира.

— Я не хочу прятаться! Вот ещё...От кого?

— Не перебивай! — резко остановили меня и тёмно-карие глаза оказались совсем рядом. — С этого момента прекрасная иллюзия, что собственная жизнь принадлежит только тебе, будет развеяна. Сюда спускаются те, кто изменит всё. Всё, Роксана! Отныне ты больше не принадлежишь себе. Не мне, пришельцу со дна миров, тягаться с Великими и я действительно оставлю тебя сейчас! Прости, не думал, что почувствую это — но мне действительно жаль оставлять тебя в трудный и поворотный момент.

— Но...

— Но! Но всегда помни — твоя жизнь для всех бесценна! Для ВСЕХ!!!

— И для тебя? — да, я слышала каждое слово Эля, но хотела понимать лишь последнюю фразу и, затаившись, ждала ответа на свой вопрос, неожиданно важный вопрос.

— И для меня, — чуть помедлив, выдохнул Эль. — Снова и снова повторю — ничего не бойся и не сопротивляйся. Пожалуйста, не вздумай перечить тем двоим, что придут за тобой! Покорно следуй за ними.

— Пожалуйста, не оставляй меня.

Вокруг всё осталось по-прежнему, но внутри уже обрывались нити, делавшие мой мир понятным и уютным, всем существом я чувствовала — что-то происходит, чего никогда не было в моей жизни. Все молитвы услышаны, и годы одиночества для странного существа по имени Роксана подошли к концу. Вот он сладкий миг, который я так ждала и мечтала. Но оказавшись на пороге перед неизвестностью, совладать с тревогой оказалось трудно. Ещё труднее отпустить Эля, который стал для меня единственным мостиком в новую жизнь. Я нисколько не сомневалась в правдивости его сумбурных слов, толком ничего не понимала, но верила! А это само по себе исключительное чувство, просто шокирующее.

— Мы ещё увидимся!

— Обещай...

— Меня создали, чтобы найти тебя, и я не потеряю...

Голос Эля таял, как и его стройная фигура. Очертания теряли чёткость, превращались в чёрный дым. Он растворялся в полутьме и настал момент, когда я перестала чувствовать прикосновения ладоней на щеках. Сгусток расползался в воздухе и исчезал без следа. Эль оставил меня одну. И без чудесного запаха ушедшего друга, я действительно чувствовала себя одиноко в мире пустоты, целых пять секунд.

В зале повисла напряженная тишина. Я спиной ощутила чей-то пристальный взгляд и резко обернулась. Мир вокруг застыл, словно в стоп-кадре. Люди замерли в движении, выглядела эта мизансцена жутко и нелепо, как в кладовке кукловода. Посреди разнесённого дракой некогда банкетного зала синхронно двигались двое плечистых мужчин странного вида. Я тут же дала их образам клички: "Воин" и "Тёмный ангел". Смущало и то, что двигались они довольно решительно именно в мою сторону. Не то чтобы я испугалась...Хотя нет, после жизнерадостного прощания Эля и общего паралича, я наверно всё же струхнула. И это происходило чуть ли не первый раз в жизни.

Никогда и ни при каких обстоятельствах мужчины не несли для меня угрозу. Всегда фонтаном била уверенность в собственных силах и внутреннее превосходство, а уж Прилив вообще никому не преодолеть. Вот только с этими двумя такой номер не пройдёт, не сомневаюсь, и пробовать что-то не тянет. От сдерживаемой силы реальность искажалась вокруг контуров их фигур и в лучшем зале ресторана "Спотыкач" незнакомцы выглядели инородными сущностями, почти как пресловутые зелёные человечки. Кто еще пожаловал на встречу бывшего 10-А? Неужели мы столь популярны? Сомневаюсь...Уж не те ли это "Великие" о которых намекал Эль?

— А не свалить бы мне отсюда, от греха подальше, — пробурчала я под нос, прикидывая пути к отступлению и пятясь к выходу. — Может прикинуться мёртвой?

Мужчины бестрепетно перешагивали через человеческие тела, не сводя с меня взглядов. Нас разделяло шагов двадцать и в тот же миг они оказались совсем рядом. Люди так не двигаются. Почему-то не хотелось смотреть на их лица и уж тем более в глаза. Я опустила голову и упрямо таращилась на носки своих красных лаковых туфель. Пришельцы застыли рядом, не пытаясь скрыть нетерпение и желание привлечь моё внимание, а во мне боролись противоречивые желания: чувство самосохранения и любопытство. Мужчины чего-то ждали от меня и не прикасались, хотя их крайняя заинтересованность буквально ощущалась кожей.

— Мы пришли за тобой. Последуешь с нами добровольно? — наконец, раздался низкий голос "Тёмного ангела".

— Идиотский вопрос, разве есть выбор? — набравшись по сусекам наглости, ответила я и, не удержавшись, подняла глаза на незнакомца, которого сама же окрестила "Воином".

Господи, зачем я это сделала! За вполне обычной зеленью глаз скрывалось нечто сверхъестественное. Туда нельзя смотреть людям! Когда стоишь у бездонной пропасти и заглядываешь в её тёмную глубину, невольно рождается опасное, иррациональное желание сделать шаг в пустоту. Сейчас я смотрела в тёмную бесконечность, наполненную живыми и мёртвыми мирами в обрамлении трассирующих звёзд. В прорезях человеческих глаз раскрывалась целая вселенная, гипнотизируя и оглушая волю.

Глубже, ещё глубже...мерцающий занавес реального мира тает и открывает иной мир. "Воин" желает показать мне нечто сакральное, и я перестаю ощущать своё сознание, как что-то личное. Он осторожно вкладывает понимание увиденного, словно подстраивая, упрощая картинку, чтобы ограниченная человечка смогла понять. На поверхность выплывают слова "Тонкий мир" и "переплетения судеб". Голова раскалывается от боли, Воин чувствует это и мгновенно отступает. Он взволнован и, кажется, всерьёз испуган, что причинил мне боль. Наши сознания мгновенно разделяются, но в последний миг я ВИЖУ!!! В миллиардах нитей судеб блеснула моя. Она промелькнула и исчезла в глубине бездны натянутой струной. Невозможно устоять и сохранить хладнокровие, нужно понять смысл своего одинокого существования. Глупое и безнадёжное желание, как меня угораздило попасться на это крючок? И теперь известно, где и у кого искать ответ. Случайно или намеренно, но как изящно мне вживили новую идею-фикс, от которой вот так просто не отвертеться. Губы приоткрылись сами собой, и я с удивлением услышала собственный ответ:

— Согласна.

Вот идиотка, ведь понимаю же, чувствую манипуляцию и поддаюсь. Роли поменялись, и теперь именно у меня нет шансов против воздействия этих мужчин. Хищница во мне на мгновение растерялась от невероятности происходящего, а потом оскалилась и прижала уши. Давай, Роксана, соберись! Ну, и кто, скажите, кто тянул меня за язык! А теперь меня тянут за руки! А-а-а!!!

— А ведь это она устроила тут всё веселье. Знакомая черта, правда? Спорим, пройдет не так уж много времени и вся Плеяда миров завертится вокруг девчонки! — успела уловить я насмешливую фразу, перед тем, как малахольно хлопнуться в обморок, кстати, тоже впервые в жизни. Меня сглазили, не иначе!

Глава 3.

Сознание возвращалось медленно, мысли вяло барахтались в желе удовольствия расслабленного тела. От макушки до кончиков пальцев разливались волны наслаждения. Не хотелось открывать глаза, не хотелось думать и разрушать уютный кокон неги и возбуждения. Сильные руки обнимали и поддерживали, горячие пальцы поглаживали спину сквозь шёлк платья, но ощущения были такими, будто они гладят все эрогенный зоны одновременно. Моя щека прижалась к мужскому торсу, и размеренный стук мощного сердца остался единственным важным звуком.

Прилив бесконтрольно разливался из самой глубины, ничем и никем не ограниченный. Я блаженно вздохнула и застонала. Внизу живота пульсировало маленькое солнце, уже готовое вот-вот взорваться. Меня умело подводили к оргазму, даже не касаясь женского естества снаружи, зато изнутри...Изнутри невероятным образом чувствовалось настойчивое воздействие. Почти на самом пике оно ослабевало, а потом снова усиливалось. Снова и снова...

— Прекрати это, — услышала я смутно знакомый голос, но почти не осознала смысла.

— Почему прекратить? — прозвучало над самым ухом. — Ты сделал ей больно, а я наоборот.

— Она должна была выдержать, но её плоть так неожиданно хрупка, в отличие от сознания, — словно оправдываясь, произнёс "Воин". Я, наконец, опознала голоса, и это стало первым тревожным звоночком, потянувшим наружу, — вмешательство и трансформация могут иметь непредсказуемый результат. Мы не можем менять физиологию Роксаны, не рискуя при этом нарушить едва уловимую связь с Паулиной. Лишь в крайнем случае...

— Ещё не смирился с тем, что ты теперь не прозреваешь будущего, а созданные и взлелеянные правила больше не работают? — усмехнулся мужчина, прижимающий меня к своей груди. — Великий Оракул оглох, ослеп и мечется по мирам в человеческом воплощении, воя от тоски и досады!

— Так же как и ты, Амин-ят. Опьянённые всемогуществом, смотрящие сквозь судьбы и будущее, воплощения основ мироздания — Магия и Плоть. Как мы могли допустить уход Души, целую вечность готовя её приход? Почувствовать притяжение Триединства, полюбить, возжелать и позволить уйти в самозабвение! И только когда Паулины не стало, почувствовать, что важно на самом деле! Нам не на кого пенять, кроме самих себя. Теперь, когда мы нашли Роксану, у нас нет права на ошибку.

— У нас много чего нет теперь, Оракул. Мы всё ещё боги и сильнейшие духи в Плеяде, но уже не те, что прежде. Мироздание выпивает нас, растягивает по кусочкам и без Души мы обречены. Роксана — наша единственная нить к богине в камне.

— Эта девочка — всё, что осталось от Паулины, — голос "Воина" задрожал от волнения. — Я ни разу не почувствовал эманации её сущности, не видел движения этой души ни в рождении, ни в перерождении, да и перерождалась ли она? Откуда взялась душа Роксаны, да ещё в окружении странной, столь противоречивой силы? Кто её Творец? Почему нить судьбы появилась лишь, когда я оказался рядом с девочкой? Мироздание впервые что-то утаило от меня, точнее кого-то, будто боялось отдавать Роксану в наши руки.

— Ещё бы! Ты посмел причинить ей боль при первом же прикосновении! — вдруг резанул собеседник, бросив слова, как пощёчину. — Рискнул, даже догадываясь, как может быть хрупка девочка. Уж так ли не право мироздание, скрывая Роксану от нас? Дело не в скрытности Плеяды миров, дело в тебе и во мне.

— Возможно, ты прав. Не думал, что придёт страшный момент, и я спрошу: что же теперь делать ослеплённым богам? Сейчас нами владеет общий страх, что новая надежда растает, если мы выберем неверный путь. Так что же нам делать, брат мой, Плоть?

— Уж точно не то, что раньше. Всё что мы делали — теперь не годится. Сначала нужно аккуратно разобраться и понять, кто такая Роксана, желательно не выворачивая её наизнанку и поливая кровью каждый шаг, чтобы не сломать. Да я сам сломаю кого угодно, если кто-то посмеет причинить вред нашему сокровищу.

— И давно кукловод Амин-ят стал таким заботливым и чувствительным? — раздался язвительный женский голос, от которого моё оцепенение начало таять ещё быстрее. Сквозь занавесь неги просачивалось всё больше смысла с каждым новым звуком.

— О, группа поддержки явилась — не запылилась! Весь фан-клуб Паулины в полном составе, только эльфов где-то потеряли! Собрались на смотрины? — хмыкнул "Тёмный ангел" и сильнее сжал меня в объятьях.

— Великий Оракул не запретил нам приходить. Это она? Неужели снова человек из мира Земля? Почему она без сознания? Что за диковинная энергия вокруг тела? Ты мучаешь её, почему она стонет? Я не могу прочесть её мысли! — дрожал требовательный голосок, засыпая вопросами.

— Умерь пыл, Аяна. Это действительно та, которую все искали, и она уже почти в сознании. Девушку зовут Роксана и сейчас она занята тем, что слушает стук моего сердца, а не боль.

— Что там слушать, кукловод?! Холодную и безжизненную Пустоту? У тебя же нет сердца! — выплюнула Аяна с презрением, а я вздрогнула.

— Ты забываешься, мессиада! — прогремел Амин-ят. — Прикуси свой ядовитый язык.

Послышался противный хруст и сдавленный всхлип. Этот звук оказался настолько важным, что буквально вломился сквозь возбуждение и кисель неги. Он был той самой встряской или ушатом ледяной воды, чтобы вывести из полузабытья. Амин-ят в миг гнева потерял контроль, и этого оказалось достаточным, чтобы я успела осознать происходящее и открыть глаза.

Кокон тумана в голове лопнул, уступив место невероятной четкости восприятия. Во мне что-то изменилось и от этого перехватило дыхание. Роксану словно умножили на два. Взгляд выхватывал из реальности мельчайшие детали, обоняние и слух обострились и буквально впитывали окружающий мир, вместе создавая обновлённое видение. Каждое услышанное в полузабытье слово мгновенно обретало форму и складывалось в общую картину.

А картинка оказалась не совсем стандартной, это мягко сказать. Себя любимую и такую внезапно чуткую я обнаружила на коленях у одного из мужчин, забравших меня с той нелепой встречи одноклассников. Ещё тогда он получил прозвище "Тёмный ангел". Бледная, мраморная кожа, смоляные волосы, обрамляющие невыносимо прекрасное лицо и чёрный бархат огромных глаз как нельзя лучше соответствовали имиджу.

Рядом сидел его неизменный спутник — Оракул, склонив ко мне голову, словно собираясь услышать великое откровение. На почтительном расстоянии нас окружила толпа, в которой каждый усиленно прикидывался человеком. Кажется, именно их назвали фан-клубом некой Паулины. Очень похоже на бред, но для меня чрезвычайно реальный бред.

— Амин-ят, — повторила я вплывшее из памяти имя и мой шёпот произвёл эффект раската грома.

Пробуждение спящей красавицы заметил каждый из собравшейся публики. Я же, обводя взглядом застывшую компанию, покрывалась пятнами жгучей досады. Да уж, в такой ситуации оказываться ещё не доводилось. На глазах у толпы! Стонать от плавающего оргазма! Изливаться Приливом на потеху публике! В каждом из уставившихся на меня существ читалось восторженное любопытство, как будто они пришли в зоопарк поглядеть на редкую заморскую чебурашку! Такого унижения и бешенства я в жизни не испытывала! В глазах потемнело от злости на саму себя и на прекрасного мужчину, с чертами падшего ангела, трепетно прижавшего меня к груди. Именно на его коленях я сходила с ума от возбуждения, именно он творил с телом, что хотел. Беспомощность перед мужчиной сводила с ума.

Вывести меня из себя редко кому удавалось, а чтобы довести до агрессивного бешенства — такого даже не припомню. Сейчас же оно буквально взорвалось внутри, застелив глаза и разум. Я вывернулась ужом из сильных рук и вскочила на ноги. Каблуки утонули в вязком песке, и едва удалось сохранить равновесие. Мужчины расставили руки, пытаясь подхватить меня. Ничего не соображая от злости, я замахнулась и что было силы, смачно влепила пощёчину Амин-яту. Рука у меня тяжелая и голова тёмного ангела сильно дёрнулась в сторону.

Свидетели моего рукоприкладства разом охнули. Звук пощёчины утонул во всхлипах ужаса. Собравшийся поглазеть на полуобморочную человечку народ вдруг застыл с жутким выражением на лицах, в основе которого оказались выпученные глаза. Амин-ят подскочил на месте, а я, похолодев от осознания содеянного, отступила на пару шагов назад. Да что на меня нашло? Как посмела залепить пощечину этому могущественному существу, как обычному зарвавшемуся мужику? И что мне теперь за это будет? Не зря же публика так впечатлилась!

Бешенство схлынуло, уступив место упрямству и напряженности. Я замерла натянутой струной, внутренне готовясь принять самое худшее, слишком наглядный пример был у меня за спиной — девушка, по имени Аяна, с залитым кровью подбородком, а ведь она всего лишь произнесла грубые слова, а я дошла до рукопашной. Амин-ят сделал с ней это, даже не вставая, меня же он просто раздавит, как кусючую козявку.

Высокая фигура в чёрных струящихся одеждах дышала мощью и уверенностью. Красота тела поражала неземной, потусторонней чёткостью и гармонией. Я абсолютно не чувствовала запах мужчины, владевшего мной, лишь держа в объятиях. Лёгкий ветерок играл смоляными прядями, выбившимися из длинной косы Амин-ята. Отпечаток моей пятерни наливался красками на бледной щеке мужчины. Я со страхом и даже некой обречённостью заглянула в его глаза. В поглощающей свет черноте не было и намёка на гнев! Он не злился, не раздражался. Он умилялся! Стоп, а теперь внимание!

— Нет необходимости защищаться, Роксана, — мягко произнёс второй мужчина, которого называли Оракулом.

Он легко поднялся со ступени, высеченной прямо в полупрозрачной, отвесно уходящей вверх скале, и сделал шаг навстречу. Несколько обычных движений, которые я впитала как губка, внимательно наблюдая за Оракулом. Мужчина двигался плавно, но скупо, словно рассчитывая каждый жест, находя опору для броска или обороны. "Воин" — так я назвала его, впервые увидев. Да, Оракул действительно был воином, несомненно. Эта грация убийцы и подчинённой силы, шрамы на лице и шее, удобная серо-зелёная одежда с кожаными накладками. Соломенные пряди обрамляли загорелое благородное лицо и ниспадали на плечи. Признаюсь, что и в эти глаза я заглянула с трепетом. Но в этот раз это были обычные зелёные глаза, смотревшие с нежностью и радостью. Какая-то часть меня отчаянно желала согреться этой нежностью, прижаться, зажмурившись от счастья. Но другая часть оставалась равнодушной к красоте и чувствам Великих.

— Никто не причинит тебе вреда, — продолжил Оракул.

— Здесь все твои друзья, — подхватил Амин-ят и совершенно другим, холодным взглядом окинул собравшихся.

Сотня мужчин синхронно опустилась на колени. Последней склонилась невысокая девушка с дерзкими глазами и залитым кровью подбородком. Я вздрогнула от её пронзительного взгляда и отвернулась.

— Если каждый захочет со мной "дружить" так, как это делал ты, Амин-ят, я пожалуй пойду отсюда, — неожиданно даже для самой себя выдала я.

— Не переживай, — ухмыльнулся мужчина с ангельским лицом, — так "дружить" с тобой буду только я, конечно, если ты того захочешь.

Уж не флиртуют ли со мной? Почувствовав привычную почву под ногами, я внутренне встряхнулась. Мысли текли чётко и предельно ясно, анализируя обстановку. Определить кто здесь главный не составило труда. Понадобилась всего несколько секунд, чтобы разложить по полочкам полученную информацию: слова, образы, запахи, интуицию. Из всего увиденного можно сделать несколько важных выводов. Во-первых, моими спутниками оказались не кто-нибудь, а некие божества, пусть странные, но всё-таки боги. Во-вторых, совершенно очевидно — Оракул и Амин-ят находятся на вершине власти у местного бомонда и готовы пылинки с меня сдувать, прощать всё, чтобы я не сотворила. А вот это в корне меняет дело и моё положение здесь. Отлично! В-третьих, моя драгоценная персона им зачем-то нужна и пока эти серьёзные дяденьки не выяснят зачем — убивать меня не станут и другим не позволят.

Поразительно, но придя к этим выводам, я даже расслабилась. Глубоко вздохнув, полностью погасила Прилив, расправила алый шёлк платья и встряхнула волосами. Раз убиение маленькой меня откладывается на неопределённый срок, и народ массово набивается в покровители, почему бы не осмотреться и не понять где я собственно нахожусь? Этот насущный вопрос был тут же озвучен.

— Роксана, дорогая, не слишком ли много потрясений для одного дня? — уклончиво ответил Амин-ят, подходя вплотную. Тепло его тела обжигало даже через одежду, но я откинула набежавшие чувственные воспоминания.

— Мы обязательно всё объясним, — вторил ему Оракул, обходя с другой стороны, словно окружая аурой власти. — Чуть позже.

— Ну, позже, так позже, — отступила я, демонстративно пожав печами, и оставила вопросы для более удобного случая.

Мужчины встали по обе стороны от меня, кольцо их силы сомкнулось. Никаких иллюзий не осталось, эта власть имела неодолимую природу, я просто знала, чувствовала каждой клеточкой естества, но не понимала откуда приходят эти знания и ощущения. Магия и Плоть как будто поставили метку, и она горела на моих щеках, ожогами пульсировала на коже рук и ног, бежала по венам. Неужели теперь я их пленница, пусть драгоценная и обожаемая, но пленница? Хотя был ли выбор? Да, у меня спросили согласие, перед тем как забрать из привычной жизни, но сделала ли я выбор сама? Настроение окончательно испортилось, на несколько минут затмив даже неуёмное ранее любопытство. Как же противно чувствовать себя зависимой. Никто не заламывал рук и не сажал на цепь, но от этого не становилось легче. Я просто знала, что свободно уйти уже не смогу. К горлу подступила тошнота и горечь.

— Позволь представить твоих новых друзей и отныне верных защитников. Поверь, здесь собрались Первейшие представители своих народов. Их главная цель — твоя безопасность, — взяв меня под локоток, произнёс Амин-ят.

— Нисколько не сомневаюсь в их намерениях, — учтиво ответила я, желание спорить споткнулось о могущество окружающих меня существ.

Мы медленно шли по кругу, останавливаясь перед каждым коленопреклонённым "новым другом". Мои покровители произносили чудные имена, титулы и названия незнакомых народов. Ого, да тут ни одного простого "смертного", сплошь "Князья, Владыки да Короли", даже единственная женщина, Аяна, оказалась принцессой. По всем законам жанра мне полагалось проникнуться ситуацией, впасть в благоговейный восторг и священный трепет. Ведь не каждый день ты оказываешься в другом мире и в столь сиятельной компании. Причём "сиятельной" в прямом смысле из-за неизменной красоты представленных мне существ. Впрочем, любоваться тут было на что и без них.

То, что это уже не Земля я поняла сразу, даже без намёков. Здесь всё было "слишком": слишком яркие цвета, вспыхивающие тысячами объёмных оттенков света и тьмы, слишком сочные запахи, рождающие цепь насыщенных и очень реальных образов, другое солнце, другое небо...Я оказалась в мире, лишь в общем похожем на Землю. Шокировало ли это меня? Не очень, всю жизнь я чувствовала, что существуют другие миры, но не находила подтверждения. А теперь новое знание расставило всё на свои места, гармонично сплелось с ощущениями и распалило желание узнать больше. Да, именно любопытство пришло на смену страху, который я испытала, давая согласие новым покровителям. Они привели меня в удивительное место, которое взволновало больше, чем сам факт иномирья.

Знакомство с новым миром началось у подножия гигантской скалы. Абсолютно гладкие грани монолита, похожего на янтарь, уходили высоко в небо и где-то там смыкались в усечённую вершину. Лишь в самом низу располагался небольшой уступ, на котором недавно сидели Оракул и Амин-ят, со мной на руках. Лучи заходящего солнца проникали в глубину полупрозрачного камня, устремляясь к светящемуся центру. Никогда не видела ничего подобного. Но буйство огненных красок умирало, как только взгляд касался земли. Точнее, земли тут как раз и не было. Серо-грязный песок, похожий на пепел, в котором противно застревали каблуки. Ни одной травинки, ни одного деревца вокруг. Только бескрайняя равнина, сколько хватало взгляда, янтарный монолит, да белоснежные строения огромного города вдалеке.

Ветер бросил выбившуюся прядь волос Амин-ята на мои открытые плечи, и это прикосновение отвлекло от созерцания нового мира. Столь тесная близость богов заставляла нервничать, преобладание их силы довлело над всеми и надо мной в первую очередь. В ушах звенели голоса Оракула и Амин-ята, называющие имена. Я рассеяно слушала, давно перестав запоминать их. По мере представления высокородные мужчины поднимались с колен и протягивали руки ладонями вверх. Мне предлагалось коснуться их, позволить поцеловать кончики пальцев, но я упрямо сцепила руки за спиной и делала вид, что не понимаю, чего от меня хотят. Да, передо мной склонялись сливки общества и я должна благоговеть и сгорать от счастья из-за оказанной чести. Однако ничего подобного не происходило.

О, все до одного блистали неземной красотой и учтивостью. Мои покровители и новоявленные друзья обладали удушающе идеальной внешностью и многократно превосходящей силой. Бесконечно разные, благородные, сильные, несомненно прекрасные... Однако, в моих глазах их объединяло одно — все они мне категорически не нравились! Быть может, потому что эти "Хегельги, Табольты, Коэралы, Болны, Семеры" так усиленно прикидывались людьми, ещё не подозревая, что я чувствую их сущность иначе? Быть может из-за странных цепких взглядов, которыми меня буквально облепили, я физически ощущала прикосновения и попытки прочесть мысли, раскрыть слой за слоем до самого дна? Если бы они могли себе позволить, то бестрепетно расчленили человечку по кусочку, разложили по полочкам, вывернули наизнанку тело и душу.

Но вместе с этим славнейшие представители неведомых народов излучали непонятную радость и даже восторг. Сладко-липкая жуть! Неужели мне полагается принимать всё на свой счёт? Серьёзно? Они смотрели в моё лицо, а видели кого-то другого и от этого мороз бежал по коже. Я бы назвала это взглядами весёлых маньяков, от которых стынет кровь. В каждом кричала некая одержимость в диком коктейле с нежностью и любовью. Каким-то образом я оказалась причастна к подобному безумию. Как бы там ни было, но они мне не нравились и точка!

— Аяна, принцесса мессиад, — меж тем продолжал представление Амин-ят.

— Мы неприятны тебе, Роксана? — тихо спросила девушка, утерев запекшуюся кровь с подбородка и груди.

Я смотрела в её милое лицо и пыталась понять свои чувства. Почему меня так сильно отталкивали полные нежности глаза? Их удивительный цвет напоминал тёмный шоколад. Длинные ресницы бросали тени на розовые щёчки. Аккуратный носик, искренне улыбающиеся губы...Почему я категорически не хотела прикасаться к протянутой ладони и улыбнуться в ответ? Аяна действительно была верной подругой, но не мне! Нежность, радость и приязнь предназначались совсем другой девушке, безраздельно царившей в сердцах и душах. Имя "Душа" шептали в благоговении и оно стёрло мои черты, превратило лишь в тень незнакомки.

— Чем мы вызвали твоё неприятие? — настаивала Аяна, а я упрямо молчала, спрятав руки за спиной.

— Неужели никто тебе не понравился? — хмыкнул Амин-ят. — Что ж, у нас похожие вкусы.

— И ты и Оракул являетесь божествами, это уже не секрет для меня, — борясь с тошнотой бросила я. — Тогда почему вы ведёте себя так...так... — у меня всё не получалось подобрать нужного сравнения.

— По-человечески? — пришёл на выручку Оракул и улыбнулся.

— Да!

— Такими нас любила Душа, такими нас легче воспринимать тебе.

— Кто такая эта Душа? — вопрос прозвучал довольно резко. — Она буквально сводит вас с ума!

— Что ты чувствуешь, когда слышишь это имя? — вопросом на вопрос ответил темноглазый ангел, снова пытаясь увести от важной темы.

— Сначала равнодушие, а теперь нарастающее раздражение. Всю жизнь я играла в игры и прекрасно вижу, когда это делают другие. Каждый из вас по какой-то непонятной причине видит во мне некую Душу. Имя то какое странное.

— Роксана, это лишь вершина айсберга...

— Ты, ты, ты, — водила я пальцем по притихшей высокородной публике, — даже ты, Амин-ят и ты, Оракул, в упор не замечаете настоящую Роксану. Вы словно создали из меня маску и натянули её на призрак совершенно другой женщины. Это жутко, и немудрено, что я отторгаю ваше безумие. Вы хоть понимаете, как это выглядит со стороны для незнакомого с вами человека? Психоз чистой воды! Да с вами не дружить хочется, а спрятаться от вас! Какая может быть дружба между куском мяса и мясником?

— Тебя не слишком шокировал новый мир, другие расы и даже божества в твоей компании. Ты слишком самоуверенна и проницательна, для "обычной" человечки, — прошипел приблизившийся мужчина с цепким взглядом серых глаз. Кажется, его звали Хегельг, и он был Верховным магом. Скрипучий голос прошёлся по нервам осколком льда.

— Обычной? Верховный маг не в состоянии УВИДЕТЬ кто я? Да и человеком ты прикидываешься из рук вон плохо. Уверен, что правильно озвучил свой высокий титул? Быть может "обычным" правильней назвать именно тебя?

— Что скажешь, холодный Хегельг? — ухмыльнулся Амин-ят.

Ох не прост этот дед, очень непрост! Силища немерянная и колючая! Я замерла в предвкушении взрыва, даже тошнота на миг отступила. Интересно же узнать, насколько далеко мне позволено зайти. Однако всплеска так и не произошло, следовательно, позволялось многое, очень многое. Я задела гордость и тщеславие Великого мага, такое не спускают с рук и не забывают, но на лице Хегельга снова появилось то самое жуткое выражение восторга.

— Великолепна! Идеальна! — повторял маг, подкрадываясь ещё ближе. — Говоришь, я плохо изображаю человека? Х-м, еще никто не жаловался. Сделаю тебе сюрприз, девонька.

Холод пронзил внутренности и кольнул в сердце. Близость Хегельга заставила вздрогнуть. Его бледная кожа, серые глаза выглядели почти по-человечески, но как только расстояние между нами сократилось до предела, его тело сделалось полупрозрачным для моего взгляда. В глубине проступили иные черты чуждой людям расы. Человеческая плоть как перчатка была натянута на другую сущность.

Догадываться, ощущать — это одно, а увидеть своими глазами абсолютно чуждое существо в сосуде привычной плоти — совсем другое. И чуждым для меня была не только физиология мага. Я боялась поверить собственным глазам. Почему так чётко удалось заглянуть за маску именно Хегельга? Не от того ли, что мне позволили это сделать? Или потому что его близость отозвалась в душе, сорвала некую пелену с глаз? Мужская фигура из янтаря с живым, движущимся кристаллом внутри! Его блестящие грани тянулись ко мне, ощупывали, что-то искали... Чувства обострились настолько, что контролировать их я уже не могла. Хегельг протянул руки и почти коснулся кончиками пальцев моего лица. Что-то во мне натянулось струной, грозя лопнуть и открыть...

— Нет! — отшатнулась я. — Не трогай!

Оракул отреагировал молниеносно, отпихнув Хегельга, и обнял меня в защитном жесте. Амин-ят обхватил с другой стороны. Их сила ощетинилась наружу, оттесняя остальных подальше. Невидимая волна разметала королей и владык метров на сто, рядом никого не осталось, однако я еле держалась на ногах. Хегельг стал последней каплей, прорвавшей платину в душе. Намеренно или нет, но Великий маг успел сорвал печать, и что находится за ней мне самой пока не ведомо.

— Что с тобой происходит, девочка? Не закрывайся от нас, не отталкивай!

— Мне плохо, — преодолевая дурноту, прошептала я и схватилась за горло.

— Роксана, откройся, чтобы мы смогли помочь. Сделай это добровольно и вскрывать твой разум не придётся, — бесновался голос Оракула у меня в голове, — Плоть, сделай что-нибудь! Тебе подвластно её тело, так исцели!

— Девочка абсолютно здорова, я чувствую каждую клеточку этого тела.

Я цеплялась из последних сил за уплывающую реальность, но делала это из упрямства, а не потому что хотелось жить. Внутреннее напряжение достигло того уровня, когда наступает некий паралич, лишающий воли ступор. Он не позволял хотеть чего либо. И всё-таки что-то крепко держало.

— Помогите, — падая, хрипела я. — О, боги, помогите...

— Амин-ят, неужели ты тоже ничего не чувствуешь? Роксана полностью здорова, но с её душой что-то происходит и это убивает нашу надежду.

— Призови Явана, он единственный, кроме Души, имеет власть над душами и видит их тончайшие эманации. Здесь мы можем нанести непоправимый вред, если грубо вмешаемся.

— Хегельг воспользовался ситуацией и попытался прощупать Роксану, напором магии нарушив первозданную целостность сущности. Он позволил себя увидеть и почувствовать. Если с девочкой что-то случится я уничтожу весь их поганый род до единого, не смотря на то, что он отец Паулины!

Я погружалась в темноту, голоса стихали, как и буйные краски этого мира, названия которого так и не узнала. Неужели конец? Как бессмысленно и глупо. Стоило покидать привычную жизнь, обычных и понятных людей, оказаться непредставимо далеко от дома в руках богов, чтобы вот так угаснуть маленькой свечой?

— Вы обещали...помогите...ведь боги могут всё...

Слёзы брызнули из глаз, а голос превратился в шорох сухих листьев. Жизнь покидала меня, её словно выдавливали из тела, вытесняя душу.

— Ненавижу вас. Будьте вы прок...

— Бездна! — метался Оракул, окружив нас непроницаемой ни для взгляда, ни для любого воздействия сферой.

Воздух внутри пах свежестью, как после дождя. Чистое, незамутнённое дыхание самой природы врывалось в лёгкие, тело переполнялось вливаемой богами силой. Но усилия поддержать жизнь, ухудшали и без того плачевное состояние. Амин-ят и Оракул склонились надо мной и сосредоточенно смотрели внутрь. Они колдовали над каждой клеточкой моей плоти, преобразовывая её в нечто иное.

— Оставьте, не смейте! Я хочу умереть человеком, — с огромным усилием выдавила я и упала в темноту, но и там мне не позволили остаться в одиночестве.

Мир, боги, моё тело — остались по ту сторону. Мрак накрыл душной волной и завладел сознанием. Моё "Я" смешалось с другой сущностью, грань между нами становилась зыбкой, пока истончилась совсем. И тогда пришли видения и отголоски почти бессвязных мыслей, чужих и странных до оторопи.

Возможно ли отгородиться от своего же сознания и существовать лишь мельчайшей его частью? Оставить жизнь, чувства, память, весь внутренний мир за плотным занавесом самозабвения? Где-то там, за непроницаемой стеной бьются бесконечные голоса, беспрерывно взывающие ко мне. Они не умолкают и лишь становятся многочисленней. Но им не прорваться из внешнего мира. Оттуда веет болью, горем и безнадёжностью. Занавес же надёжно укрыл меня, словно саван, даруя желаемый покой и абсолютную тишину, где нет места даже стуку сердца. Ничто, сгусток пустоты, пронзивший бесконечность пространства. Здесь нет времени, смысла и цели, а голос только один — мой.

Крупица растекшейся по Плеяде души однажды осознала себя. Сначала я не желала принимать даже собственное имя, бездумно плывя с частичками света и энергии. Тонкий и физический мир слились в один бесконечный путь, примитивное и простое движение вперёд без преград и границ. Бесконечная свобода. Полёт, в котором не важно направление, его не существует, когда движешься сразу всюду. Затем возникло первое едва уловимое желание — созерцание бессчетных миров, движений сгустков душ и я позволила ему увлечь себя.

Тихий внутренний голос принёс тревожные звуки, сложившиеся в имя — Паулина. Я бежала от него и гнала прочь всколыхнувшиеся отголоски эмоций, но постепенно привыкла и однажды назвала им себя, приняв как неотъемлемую часть. Теперь двигаться стало труднее, имя вынуждало энергию уплотняться, а не рассеиваться. Каждый раз, произнесённое "Паулина" делало границу с внешним миром тоньше и ближе. Однажды сквозь неё просочилось еще одно имя — Роксана. Вот она — моя судьба и новая точка отсчета, которую уже люблю и ненавижу, которая разобьёт мою крепость и заставит вновь дышать и страдать. Ты создана для этого...

Глава 4

Свет слепил заплаканные глаза. Свет заслонил собой тёмный сон-видение. Яркий чистый свет снова заставил почувствовать жизнь и на этот раз свою собственную, а не метания призрака. Как сладко сделать первый свободный вздох и потянуться всем телом к теплу живых.

— Вы душили её своей силой, — услышала я мелодичный голос и прислушалась, страстно желая, чтобы мягкие звуки повторялись снова и снова. — Когда на Паулине сошлись все дороги, и сосредоточилось внимание всего мироздания, она уже была магом. Эта раса обладает поразительной живучестью. Но Роксана всё еще почти человек.

— Была человеком, теперь уже нет, — горько прервал волшебный голос Оракул.

— Мы, пожалуй, перестарались, поддавшись страху потерять нашу девочку, — подхватил Амин-ят.

— Это очень опасно, Великие. Теперь вообще невозможно предсказать последствия вашего вмешательства. Её связь с Душой Плеяды очевидна, но хрупка. Потяните слишком сильно, и она оборвётся. Она скоро очнется и увидит, что вы сотворили. Не уверен, что Роксана сможет сохранить душевное равновесие.

— По крайней мере, она не умрет. Уже не сможет.

— Но это слишком жестоко, вот так отнимать смерть...

— Яван, ты свое дело сделал, — грубо прервал Амин-ят. — Можешь идти.

— Как пожелаете, — тихо ответили богам.

Прекрасный нежный свет затухал, вместе со звуками торопливо удаляющихся шагов. Мне стало так тоскливо, как будто ушла последняя радость в жизни. Навалилось холодное одиночество, смыв волной остатки сна и оцепенения. Я замерла, почувствовав присутствие сотен людей. Хотя чего уж себя обманывать, именно людей вокруг и не было. Но все эти существа так хотели ими казаться, что невольно хочется причислить их к роду человеческому. Ну и конечно рядом находилась неразлучная парочка их божественных величеств. Медленно, со скрипом смысл услышанного разговора доходил до меня.

Я резко села и открыла глаза. Да уж, пожалуй, не стоило проявлять такое рвение. К горлу подступила тошнота, пришлось глубоко дышать и снова закрыть глаза. Постепенно головокружение отступило, и я осмелилась оглядеться. В этот раз очнуться "посчастливилось" в центре незнакомой идеально круглой комнаты, зато в знакомой компании. Вся шайка ненормальных почитателей Души Плеяды в полном составе столпилась у стен, пожирая меня полными восторга и слез глазами. Я попала на утренник в сумасшедшем доме. По спине пробежал холодок от невыносимо приторных улыбок и неясной тревоги, бившейся где-то на периферии сознания.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо произнес Оракул, и мне очень захотелось забиться под подушку.

— Все будет хорошо, — вторил Амин-ят, плавно приближаясь к смятой пастели, собственно и являвшей собой центр комнаты.

Я откинула невесомое одеяло и опустила ноги на пол. Кто бы сомневался, что под одеялом я найду себя в чем мать родила. По плечам и рукам рассыпались переливающиеся локоны ярко рыжих волос. Согласитесь, для блондинки это мягко скажем, шокирующее зрелище. Мягкие волнистые пряди жили своей жизнью, они, как огненные змеи текли по незнакомым рукам, груди и животу. Вообще-то предполагалось, что все это, несомненно, в высшей степени великолепное добро мое, но от любимого и знакомого, пусть и менее совершенного тела, ничего не осталось. Меня трясло крупной дрожью. Не визжать! Роксана, только не визжать!

Страшная догадка затмила все остальные мысли. Я сжала кулаки и зажмурилась, пытаясь справиться с накатившей паникой. Истерика вот-вот нагрянет, а потешать публику не было никакого желания. А вот желание придушить Оракула и Амин-ята просто горело. Бегать с воплями очень своевременно расхотелось.

— Хорошо уже не будет, — угрюмо ответила я, высматривая кое-что важное в переполненной светлой комнате.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что успела сделать выводы, — то, что нужно было найдено, и я поднялась с кровати.

— Какие же, позволь узнать? — Амин-ят решил вести со мной вежливую беседу, что ж, вот только мне теперь на это было плевать.

— Вам не понять, — я откровенно дерзила.

— Думаешь, твой разум так уж сложен для нас?

— Хотите выводов? Извольте. Вы ни черта обо мне не знаете. Кто я, что я...ничего! Вы боитесь, как никогда в жизни, а страх хозяев всегда оборачивается проблемами рабов.

— О чем ты?

Я побежала сквозь толпу и она шарахнулась в стороны, как от оголенного провода. Между распахнутыми окнами висело огромное зеркало, позволяющее увидеть себя в полный рост. Солнечный свет выхватил из полутени мельчайшие детали моего незнакомого тела и подчеркнул их совершенство. Мне было страшно, как никогда в жизни и, взглянув на отражение, страх превратился в ужас. Я уперлась руками в стекло и в который раз малодушно зажмурилась. Боги изменили меня и каждому в этой чертовой комнате известно чье тело мне досталось. Догадаться не трудно.

— Вы все-таки сделали это...

— Роксана успокойся, все будет хорошо, — снова и снова повторял Амин-ят, поглаживая мои голые плечи.

— Что вы со мной сделали? — отчаяние захватило меня с головой.

— Мы не хотели, чтобы ты умерла.

— Никогда, — дополнил Оракул.

Из зеркала на меня смотрела невысокая девушка с огненной копной волос. Бледная гладкая кожа, высокая грудь, тонкая талия...Все это было и у меня прежней, но сейчас сочетание черт складывалось в нереальное создание. Я трогала нежные чуть припухшие губы, обводила овал лица, размазывала слезы по щекам и лелеяла нарастающую ненависть.

— Вы все ненормальные, тяжело больные, просто психопаты. Пытаетесь вылепить из меня свою ненаглядную Паулину. Но я — не она!

— Поверь, мы не планировали настолько менять твой сосуд.

— Не планировали? Да вы маньяки! Мясники! Ненавижу вас и вашу психованную Паулину, лезущую мне в голову! Верните моё тело!!!

Оракул медленно шел ко мне, раскинув руки, будто собираясь обняться. Обняться? Да если он ко мне еще раз прикоснётся, я сама перережу себе глотку!

— Чтоб ты сдох, придурошный божок! Я не соглашалась на нечто подобное.

— Боюсь, малыш, у тебя нет выбора.

Слова Амин-ята вызвали спазм в голове и я услышала отголоски чужих мыслей и чувств. Они принадлежали не мне, а тому духу, что прятался от всех, любимой всеми Паулине. Тема выбора оказалась животрепещущей не только для меня.

— Вы точно так же загнали ЕЁ в угол, что ОНА сбежала от вас в самозабвение? У НЕЁ тоже не было выбора, ведь так? Вот и я должна жить вечно, во что бы то ни стало, потому что два умника так решили за меня? А если я все же выберу нечто иное?

Ближе всех ко мне стоял высокий маг, кажется Табольт. Сама удивляясь проснувшейся прыти, я кинулась к застывшему в экстазе мужчине и выхватила нож. Оружие оказалось неудобным и тяжелым, но мне было все равно, главное чтобы острым. Я полоснула себя по запястью, потом еще и еще. Народ ахнул, но и только. Моя рука оказалась невредимой и не запятналась даже намеком на кровь. Я таращилась на невредимую кожу и бесполезный нож, открыв рот. Что за черт? А если так...лезвие чиркнуло по шее, но я почувствовала только холодок от прикосновения металла. Даже боли не было.

— Никто не сможет навредить тебе, даже ты сама. Паулине, нашей Душе Плеяды, пришлось пережить много боли, мы решили избавить тебя от этого. Новый сосуд — самое прочное и надежное убежище для твоей души во всем мироздании.

Нож с грохотом упал на каменный пол. Парочка божественных психопатов всерьез думает, что облагодетельствовала убогую меня?

— Ты никогда не заболеешь, не состаришься, не погибнешь. Ты прекрасна и любима, тебе станут поклоняться, холить и лелеять. Любое твое желание будет исполнено.

— Тогда верните мое прежнее тело! Нет? Почему-то я так и думала. Мечты о вечной жизни, власти и нетленности довольно распространены среди смертных. Но они не владеют мной. Этого хочу не я, а вы.

— Смирись, Роксана.

— Может ты и имя мое заберешь? — зло выкрикнула я, глотая слёзы.

Оракул подошел вплотную и дрожащими руками зачерпнул огонь волос. Они предательски льнули к нему, ластились и растекались по могучим плечам, как живые. В зеленых глазах бога плескалась невысказанная тоска и боль такой силы, что я не смогла удержаться и погладила его по щекам. Наши взгляды переплелись и обнаженные чувства ринулись друг к другу. Бесконечная любовь и сожаление столкнулись с неприязнью и ненавистью.

— Ты любишь не меня, слепой бог. Паулины здесь нет. Смирись, Оракул, — вернула я совет и оттолкнула мужчину.

Распахнутое окно так манило свободой, пусть и иллюзорной. Какая уж тут свобода, когда даже тела собственного лишилась. Истерика так и не наступила, наоборот мысли снова приняли четкие формы. Вот уж не думала что в стрессовых ситуациях поведу себя так...так...осмысленно. Хотя все сумасшедшие уверены в своей вменяемости. Может и я сошла с ума и витаю в галлюцинациях? Но посмотрев на свое отражение в зеркале откинула малодушные мысли. Нет, это не воспаленное воображение и не бред.

В повисшем молчании, я подошла к окну и свесилась вниз. Ветер гладил обнаженное тело прохладой и свежестью. Он наполнил меня непонятной тоской, как будто я разучилась летать, но все еще помнила восторг полета.

Вид из окна был потрясающий. Белоснежный город как будто парил над землей. Жемчужинами блистали богатые дворцы, в редком обрамлении зелени сверкали изящные фонтаны и арки. Дома не походили друг на друга, но были сделаны из одного и того же материала, белоснежного и светящегося изнутри. Из него же сложена самая высокая в городе башня, с последнего этажа которой я сейчас свесилась. Высоко и заманчиво...

Идеальную плоскость равнины, на которой раскинулся город, нарушала одинокая гора. Даже издалека я видела, как солнечные лучи играют в её янтарных гранях. Ах, как бы мне хотелось оттолкнуться от пола и полететь туда, прикоснуться к теплой гладкой поверхности, прижаться к ней всем телом. Нужно только распахнуть крылья и шагнуть из окна. Ветер сам принесет меня к мерцающему монолиту. Просто шагнуть из окна...

Я забылась настолько, что действительно шагнула... и полетела кубарем вниз. Даже не успев, как следует испугаться, с шумом упала на белые камни мешком с костями. Звук раздался соответствующий, однако трагического финала не последовало. Ни кровищи, ни брызнувших во все стороны мозгов, ни сломанных конечностей. Я продолжала ощущать себя живее всех живых. Со всех окон высунулся народ и молча взирал на неубиваемого Икара в моем исполнении.

Полежав немного для храбрости, мне пришлось подобрать отвисшую челюсть и как ни в чем ни бывало поплестись куда глаза глядят. Ни нож ни высота меня не берет. Что там у нас осталось? Огонь, вода, может удушение? Боги не соврали, убиться теперь будет проблематично. Прям рыжий терминатор, новая секс-модификация.

Ярость уступила место апатии. Чувства сменяли друг друга так стремительно, а контролировать их мне не хотелось. Не для чего стараться. Похоже, действительно придется смириться. Как гласит мудрость: "Используй то, что под рукою и не ищи себе другое". Хоть не в железного урода превратили или мумию...да и пол оставили женский, и то — хлеб. Убила бы, божьи морды!

Гулять по улицам большого города нагишом — то еще развлечение. За мной наблюдали из каждого окна, народ выбегал из домов и безмолвно шел следом. Незнакомые лица озаряла все та же идиотская и одна на всех восторженная улыбка. Стесняться или бояться я не собиралась, распрямила плечи и, гордо тряхнув огненной гривой, шла дальше. Постепенно мной завладел туристический энтузиазм. Подобной архитектуры на Земле не встретишь, отчего не поглазеть на местные достопримечательности? Тем более никого из знакомой чокнутой шайки поблизости не наблюдалось.

И я бродила по ухоженным улочкам, пила из витого фонтана в форме летящих крылатых рыбок, жевала сорванное в маленьком садике яблоко, пока не уперлась в монументальное здание. К нему сходились все улицы. Любопытство потащило меня по гладким ступеням ко входу. Я замерла у портала распахнутых дверей, не решаясь войти. При ближайшем рассмотрении стены, сколько хватало взгляда, состояли из переплетений раскрытых белых ладоней. Как это было возможным оставалось загадкой, ведь окаменевшие пальцы прилегали не плотно друг к другу и сквозь странный узор можно заглянуть внутрь здания, где бы ни находился. Как же эта конструкция выдерживает крышу?

Непроизвольно я коснулась ближайшей каменной ладони и в страхе отдернула руку. Она была теплой и живой на ощупь! Словно камень обтянут настоящей плотью. Это место уже не казалось мне таким уж привлекательным, заходить внутрь расхотелось. Но оглянувшись, я обнаружила, что площадь вокруг здания полностью заполнена людьми, а Оракул и Амин-ят тоже явились. Все пути оказались отрезанными, потому как спускаться к богам не хотелось категорически. Радовало то, что ненормально-восторженная толпа остановилась у ступеней и не двигалась дальше.

Меня загнали в угол. Войти или остаться? Злость не позволила спросить совета у божеств, зато помогла пренебречь тревожными сигналами проснувшейся интуиции. Я медленно переступила порог храма, а затем со злорадным грохотом хлопнула массивными дверями. Должна же девушка выпустить пар? От удара стены вздрогнули и застонали. Взглянув на свои тонкие белые ручки, я горько усмехнулась. Теперь можно гвозди забивать одним пальцем.

Сумрак исчез за секунду. Глаза мгновенно перестроились, и вот я уже иду по огромному торжественному залу с белыми, летящими вверх колонами. В гигантских красных чашах тлеет огонь, искры от пламени медленно поднимаются вверх, парят тысячами светляков и гаснут где-то под куполом. Гладкий черный пол холодит ступни. Я отражаюсь в нем как в зеркале. Белое-красное-черное. Мои любимые цвета — моя душевная волна. И запах...здесь пахло осенью. Неожиданно приятно.

В центре, на высоком ступенчатом постаменте стояла статуя. Чуть дальше холодной белой аркой застыла скульптура огромных раскрытых ладоней. Я подходила всё ближе, ступенька за ступенькой приближаясь к статуе и уже не сомневалась кому посвящен это храм и чье лицо запечатлено в каменном изваянии. Неизвестный и безусловно гениальный автор придал форму белому мрамору, убрал всё лишнее, оставив лицо, которое я недавно видела в зеркале. Я с ненавистью смотрела на прекрасный лик богини, которую все звали Душа Плеяды, и видела маску из плоти, которую на меня надели сумасшедшие боги.

Быть может, когда-нибудь меня тронет застывшая в глазах Души боль и бесконечная грусть. Когда-нибудь я смогу смотреть на неё и на себя без ненависти и ярости. Сумею понять её печаль, захочу разобраться в нашей необъяснимой связи. Но не сейчас!

— Где бы ты ни была! Я ненавижу тебя! — иступлено крикнула я в лицо незнакомки.

— Роксана? — удивлённо прошелестело за спиной. — Ты...э-э-э...сама на себя не похожа.

Я резко обернулась и увидела растерянного Эля у подножия постамента богини. Он был всё таким же: высокий, аккуратный, одетый с иголочки в черный сюртук и брюки идеального кроя. Мой друг прошел сквозь облако черного тумана, клубившегося вокруг него, и улыбнулся. Ноги подкосились, я бессильно опустилась на ступени. Слезы хлынули потоком. Эль...он пришел. Как мостик в другую, прежнюю жизнь. Только он помнит меня той самой Роксаной, хочет помнить именно меня, а не призрак богини. Руки сами потянулись к нему.

Мужчина легко взлетел по ступеням. На мои голые плечи лег черный сюртук и меня окутал знакомый волнующий запах моря, сандала и пряной крови. Я потянулась навстречу и затихла, уткнувшись в шею друга. Эль источал спокойствие и уверенность или мне так казалось. Не важно. Важно то, что с ним я смогла по-настоящему унять бушующую в душе ненависть и ужас пережитого. Только когда мужские сильные руки приобняли меня, я перестала дрожать и напряжение начало уходить.

— Эль, это я, — слова походили на всхлип.

— Да понятно, — хмыкнул друг и чуть сжал в объятьях.

— Как ты меня нашел? Как узнал?

— А вот это было не трудно. Теперь я тебя никогда не потеряю.

— Как бы я не выглядела? — я подняла заплаканное лицо и доверчиво посмотрела в карие глаза.

— Это мне не важно, — прошептал Эль, улыбаясь.

— Зато мне важно! Знал бы ты, с какими упырями и психопатами пришлось общаться! Им не важно, что я думаю, чего хочу. Не важно ничего, кроме некой гипотетической связи между мной и неким духом, едва помнящим свое имя. Они забрали мою жизнь, мое тело, даже мою смерть! Эль, я даже умереть не могу пока они не позволят!

— Знаю, Роксана, прекрасно знаю. Тот, кто создал меня — такой же, — криво улыбнулся Эль, и в его глазах промелькнул отголосок боли. — Нам не понять божественную волю, они мыслят иначе. Они мыслят категориями вселенных, а мы лишь средство к достижению цели. Однако и у них бывают проколы, Душа Плеяды тому подтверждение. Хотя, пример не удачный, особенно зная, как она закончила. Попроси кого-нибудь рассказать о Паулине и многое поймёшь.

— Как же ты выживаешь и не сходишь с ума? Как выжить мне?

— Вспомни, кто ты есть. Сосуд не имеет значение, тем более такой совершенный. Это даже хорошо, что тело в таком безупречном состоянии, тебе же на руку. Твою суть не отнимут даже боги.

— И кто же я, как не маска давно умершей богини? — говорить было горько.

— Ты самая сильная из всех, кого я знаю. Сильная, уверенная, хитрая и чертовски красивая. Хищная сексуальность — это и есть твоя суть. Но при этом у тебя развился иммунитет к соблазнам всевластия. Уникальное сочетание, открывающее бесконечность возможностей. Да, у тебя началась новая жизнь в новом теле, но разве это причина опускать руки и покорно следовать чужой воле? Что тебе мешает снова стать самой собой?

— Но как же...ведь я...что же это...

— Ты — это по-прежнему ты, а тело...так оно стало еще краше и даже больше! Подумай, Роксана! Только представь, чего сможешь добиться, когда перестанешь гореть ненавистью и обдумаешь всё с холодной головой. Хватит слёз, они тебе не идут. Единственное чего тебе не хватает, так это знаний. Но ты же девочка умная, придумаешь как исправить столь досадное недоразумение.

Эль поднялся на ноги и потянул меня за собой. Он хитро, но нежно улыбался, а я смотрела в его глаза. Этот удивительный мужчина вернул мне мой мир, лишь одним присутствием. Дружески обнял — паника отступила.

— Боги, сами того не зная, создали совершенного хищника, — веселился Эль.

— Они создали чудовище, — злорадно хмыкнула я.

— Начни прямо сейчас.

Мужчина схватил меня за руку и потянул к арке из белеющих ладоней. Жуткое творение навевало ужас, и волосы встали дыбом от исходящей от алтаря мощи.

— За тобой наблюдают не только боги, но и здешний Хранитель мира. Его непредсказуемый дух сейчас воплотился именно здесь. Он внимательно слушает и смотрит. Когда-нибудь и ты сможешь его увидеть, если последуешь моему совету и станешь учиться. А пока просто пройди сквозь ладони Хранителя этого мира — Мотейры.

— Может, ну его? Что случится со мной потом?

— Трусишка! — шептал на ухо Эль. — Алтарь снимет последние блоки с твоей спящей силы, а уж на неё твои дорогие боги не поскупились.

— Э-э-э...Что-то я сомневаюсь.

— Ты хочешь отмстить или нет? Только не ври.

— Хочу, — просто ответила я и даже не смутилась от признания.

— Тогда ступай и ничего не бойся. Не разнеси тут всё, без меня.

— Снова уходишь? Так скоро?

— Я вернусь.

Эль снова уходил, таял на глазах черным туманом. Я судорожно и жадно вдыхала его пьянящий запах. Через минуту растаял и он. Был и нет. Пустота и нежная волна воспоминаний. Настоящий мужчина. Даже сюртук забрал, оставив девушку взволнованной, обнадёженной и...голой.

Встрепенувшись, я мрачно глянула в проём алтаря и шагнула под сень белеющих ладоней. Хуже чем сейчас уже ничего не случится. Эль прав, пора заканчивать глупые истерики и постараться во всём разобраться. Мне выпали странные карты, попробуем сыграть ими и не вылететь в первом туре, найти настоящих союзников и слабые места противников.

Не было боли, ушел страх. Куполом накрыла тишина и пустота. Это место создано для взывания к Хранителю Мотейры, но я не для этого сюда пришла. Мне не нужна милость, ответы или дармовая сила. Только открыться и впустить. Неожиданно приходит отклик и пустота мгновенно наполняется ЕГО вниманием. Дух замирает, а потом рвётся вглубь забавной гостьи, так похожей на ушедшую богиню.

Вокруг закружилось бледное сияние, воздух задрожал и стал густым, как кисель. Я видела себя изнутри, слышала, как лопаются под напором чужой мощи замки. Они хранили силу, что не уступает кружащему вокруг напору. Боги действительно постарались и они ещё пожалеют об этом. Неожиданно последнюю мысль заинтересованно подхватило чужое сознание, витающее в мареве кружащей силы. Неужели на мои размышления откликнулся хозяин этого мира? В ответ пришла волна одобрения, я бы даже сказала поощрения.

Сила, как её много и вся она для меня. Она пьянит, требует расправить крылья, вздохнуть полной грудью и отдаться её всплеску. Знакомой, родной волной приближается Прилив. Не существует ни одной причины, по которой я захотела бы сдерживаться. Дыхание сбилось, но лишь на два удара бессмертного сердца, а с третьим накатил Прилив. Кокон бесшумно лопнул, и призрачная вуаль окутала альков ладоней Хранителя Мотейры. Беснующаяся вокруг сила вплеталась в мерцающие волны моего персонального волшебства. Я слышала протяжный вздох и дарила себя древнему могущественному духу.

Освободись, пари вместе со мной на волнах эйфории и могущества. Здесь и сейчас нет никаких оков, границ, условностей и обязательств. Только свобода! Абсолютная свобода от самих себя от любого бремени. Я твоё божество, дарующее только восторг и полёт. Ты моё эхо.

— Танцуй со мной, древний Хранитель!

Кажется, эти слова я кричала вслух, кружась под распростертыми ладонями, и они кружились вместе со мной. Сила Прилива разлетелась по храму, проникла во все щели и хлынула в мир. А маленькая фигурка огневолосой девушки продолжала кружиться и кружиться, затягивая энергию в тугую спираль. Вокруг летали чаши, белые осколки колон и остатки витражного купола. Сумерки распались на крупинки пыли. Солнце играло в потоках Прилива, самого прекрасного, самого сильного, самого самозабвенного. В его волнах купался Хранитель, добровольно присоединяя свою силу к моей...

— Будь свободен! Отдай мне себя!!! — неужели этот голос принадлежит мне? — Да...

Внезапно всё закончилось, как ушат ледяной воды. Прилив нехотя, но шустро прятался во мне. На губах ещё играла блаженная улыбка, но я отрыла глаза. Э-э-э...х-м-м. Как бы так точно описать то, что я увидела вокруг...Храма Души Плеяды больше не существовало, совсем, как и близлежащих кварталов. Они превратились в мелкую пыль, что кружилась теперь в воздухе. Даже статуи печальной девы не осталось. Только моя фееричная персона и два взбешённых божества, припорошенные пылью.

— Упс. Кажется, я снова немного увлеклась.

— Немного!?

Глава 5.

Я рассматривала цветочный узор на потолке и слушала звуки удаляющихся шагов Оракула и Амин-ята. За шабаш в храме с отягчающими обстоятельствами меня не убили, не лишили сил и даже не наказали с пристрастием, а просто заперли. Притащили в какой-то дом, определили надсмотрщика и по совместительству воспитателя, а потом накрыли нас прозрачным куполом, как пауков в банке. Их божественное маньячество были в бешенстве, скрипели зубами, топали ножками и серчали по полной программе. Если бы на моём месте был кто-то другой, то даже пыли не оставили бы. Но на счастье или на беду объектом всеобщего гнева о разрушенных кварталах города и главного храма была я.

Всем своим видом я намеренно постаралась дать понять возмущенной общественности, что эта выходка в храме просто глупость бывшей блондинки и мелкая месть. Ведь блондинок бывших не бывает, это перманентное состояние души. И пусть теперь у меня огненные волосы, однако, куриные мозги остались то от прежней меня. Спектакль, без ложной скромности, был великолепен. Уж не знаю, поверили ли боги в мой показной идиотизм, но остальные сектанты повелись. Непроходимая, жестокая, неблагодарная дурочка, не понимающая своего счастья! Ну и так далее.

Опустим лирические отступления и соберем камни. Даже и не ожидала, сколько стратегических знаний и выгод мне принесет танец Прилива с Хранителем Мотейры. Во-первых: оказалось границы того, что мне сойдет с рук, весьма туманны и далеки. Что само по себе открывает сладкие перспективы вить веревки из кого угодно. Во-вторых: начинает проявляться некое скрытое противостояние и Хранитель целого мира пусть не в открытую, но желает насолить Великим. Тут надо бы понять почему. Храм Души он разрушал с не меньшим удовольствием, чем я. Оракул и Амин-ят не контролируют его полностью. Что-то у богов не клеится. И третье: у окружающей меня толпы и "новых друзей" существенно поубавилось идиотских восторженных улыбочек. Это самое приятное последствие, даже дышать легче стало и настроение поднялось. Есть еще и в-четвертых и в-пятых...но об этом потом.

Итак, фигуры Великих растаяли в тумане, пора знакомиться с хмурым тюремщиком. Нет, всё-таки эти боги на самом деле слепы и безумны. Хуже кандидатуры трудно найти. Например, Высший маг Хегельг прекрасно вписался бы в эту роль, вот кто вытряс бы из меня всю душу, даже дерзкая мессиада Аяна и та подошла бы больше. Но оставить присматривать за мной блаженного эльфа? Причем того самого, который вытащил меня с того света. Надеются на чувство благодарности?

— Ты выглядишь слишком светлым для такой работы, — мои размышления случайно вырвались вслух и прервали затянувшееся молчание.

— Прощу прощения? Ты что-то сказала?

Моя реплика явно вывела эльфа из трагической задумчивости. Да уж, кому понравится нянькаться с придурошной протеже Великих. Он покинул террасу и подошел к изящной кушетке с витыми ножками, на которой скромно сидела одетая исключительно в собственные волосы узница.

— Я сказала, что ты меньше всех подходишь на роль моего соглядатая.

— А разве у меня был выбор? — мрачно сообщил эльф.

— М-да. Те, кто думают что, связавшись с богами, у них есть выбор — плохо заканчивают.

— Проницательно, особенно с учетом того спектакля, который ты устроила, — эльф хмыкнул и приподнял бровь.

— Спасибо, мне уже говорили. Раз уж у нас выбора пока нет, предлагаю познакомиться по-человечески, — но глядя на заостренные эльфийские уши я исправилась. — Прости, давай просто познакомимся. Ты наверняка многое обо мне знаешь, но мне будет приятно, если ты не будешь этого показывать и не сделаешь поспешных выводов.

— Я попробую.

— Меня зовут Роксана, раньше я жила в другом мире и считала себя почти человеком. Сейчас я не знаю кем себя считать. Скажем так — я игрушка двух сумасшедших богов в чужом доме и в чужом теле.

— Меня зовут Яван. Эльф. Твой э-э-э...компаньон на ближайшее время. Мне бесконечно приятно с тобой познакомиться, Роксана, — эльф чинно поклонился и скрестил руки за спиной.

На улице темнело, и в гостиной потихоньку зажигались огоньки под потолком. В их свете фигура Явана приобретала некий мистический флер. Всё-таки краски этого мира гораздо насыщенней земных, готова это признать. Как и то, что эльф весьма не плох и по-своему необычен. На фоне писанных красавцев, моих "новых друзей", Яван отличался некой возвышенной чистотой. В бездонных раскосых очах плескался ласковый душевный свет. Впервые мы встретились взглядами так близко. Свет затопил меня волной, заставил оцепенеть и внутренне ощетиниться. Он будто пробовал меня на вкус, звал душу открыться. Волны плескались, бились, пытаясь затопить, внутри вырастала черная монолитная скала и они отступили.

— Ты полна сюрпризов. Твоя душа темна, но не зла.

— Я давно приняла себя. Душевные терзания по поводу того какая я есть — это не ко мне. А вот так бесцеремонно лезть девушке в душу некрасиво и опасно, — моя улыбка перешла в оскал.

— Почему опасно? — заинтересовался мужчина, но попытки просканировать меня оставил.

— Потому что женская душа — потемки, а в потемках может прятаться что угодно и ты можешь оказаться не готов это увидеть. Или найдешь то, о чем не смел мечтать.

Мы снова смотрели друг другу в глаза. На сей раз эльф не использовал свой свет. Похоже, человеческая поговорка что-то затронула в эльфийской душе. После моих слов на лице Явана проявился отголосок боли, старой, спрятанной ото всех. Всего на секунду этот монолит безупречности дал слабину. Я вглядывалась в него, даже подалась вперед, пытаясь увидеть чувства. Эльф мгновенно взял себя под контроль и улыбнулся дежурной улыбкой. Ну что ж, обидно, но так даже интересней.

— Будем считать, что знакомство состоялось, — спокойно продолжил Яван.

— Конечно, как скажешь.

— Раз уж ты под моим кровом, я просто обязан проявить гостеприимство и исполнить любое твое желание. Так чего же моя леди желает? — эльф чуть склонился в вежливом поклоне.

— Мира во всём мире, чтобы все были здоровы и потрогать твои уши, пожалуйста, — светским скучающим тоном огласила я список, разглядывая свои ногти.

— Отличный выбор, — подхватил мой тон Яван. — Но сегодня этого нет в меню. Предлагаю выбрать что-то более реалистичное.

— Как жаль! А так хотелось! Ну да ладно, в следующий раз. Тогда я бы хотела помыться, одеться и перекусить. Это достаточно реалистично? — спросила я, положив ногу на ногу.

Обычное привычное движение сейчас выглядело провокационно. Огненные волосы рассыпались на волнистые локоны и оголили колени, точнее обрамили. Белая кожа мерцала в полутьме и я медленно провела по ней ноготками. Я чувствовала, как за каждым движением следит мужской взгляд, ощущала его скрытый интерес. Хищница во мне навострила уши. Однако ледышка так просто не сдавался. Эльф сложил руки на груди и возвышался надо мной невозмутимой скалой. Он словно оделся в толстый сюртук и застегнулся наглухо по самые уши. Первый нотки азарта побежали по венам и я предвкушающее улыбнулась. О, наше вынужденное соседство еще может стать чем-то интересным. Не такой уж Яван непробиваемый, каким он хочет казаться. Главное поколебать его защиту и заставить проявить эмоции.

— Конечно, как скажешь, — вернул мне фразу эльф. — Пойдем, покажу где у нас ванная.

Мужчина отвернулся и вышел из комнаты. Я хмыкнула и последовала за ним. Шли мы не долго, дом Явана был не таким уж и большим. Терраса, гостиная, столовая, две спальни и ванная. Возможно, было что-то ещё, но сразу в глаза не бросалось. Мы зашли в квадратную комнату, центром которой являлась весьма монументальная ванна минимум на пятерых эльфов или одного слона. К ней вели три ступени и широкий бортик, для всевозможных баночек, полотенец и непонятных банных приспособлений. У зашторенного окна располагалась мягкая кушетка с подушками, туалетный столик, справа стоял шкаф и несколько небольших изящных пуфов. Весь интерьер ожидаемо исполнен в голубоватых тонах, начиная от плитки и заканчивая обивкой кушетки с витыми ножками.

— Миленько, — жизнерадостно сообщила я, рассматривая батарею косметических средств. — Это всё твоё? Надо же, даже не предполагала, что ты окажешься таким любителем косметики. А по виду и не скажешь. Не путаешься чем намазаться?

— Это для тебя, — мне показалось или я услышала скрип зубов? — Будь как дома. Лёгкой воды и пены!

Яван пытался не смотреть на меня, предпочитая отстраненно рассматривать плитку на стенах. Посчитав экскурсию законченной, эльф направился к выходу. Сохранять невозмутимость и холодность рядом с обнаженной девушкой получалось всё хуже. И пусть водопад переливающихся волос ниспадал почти до пола и закрывал девичье тело плащом. Мы оба знали, что под ним ничего нет. Это знание, вот что горело в мужском воображении. Самым простым и безопасным выходом было сбежать, чем эльф и воспользовался. Эй, малыш, не так скоро!

— Яван, прошу тебя остаться, — мой низкий голос парализовал эльфа.

— Для чего? — не оборачиваясь, спросил мужчина.

— Понимаешь эльф, я выросла в другом мире и не знаю банальных вещей о вашем быте. Боги притащили меня сюда, сунули в чужое тело и бросили на попечение незнакомцу, ничего не объяснив. Я понятие не имею как, например, включить воду или свет, что в этих чертовых баночках, чем высушить волосы и еще тысячи мелочей. Если я еще не впала в истерику — то исключительно благодаря чуду, — чуть нервов в голос и эффект не заставил себя ждать.

— Знаешь, я тоже не в восторге. Высшие, ничего не объясняя, передали мне тебя. Я конечно не отказывался помочь, но почему следить за их новой игрушкой должен именно я, Повелитель эльфов? Показать, как включать воду тебе мог любой человек, эльф, маг...да кто угодно! На мне лежит ответственность за судьбу целого народа, сотня неотложных дел. Мне уже пришлось заплатить огромную цену, исполняя высшую волю. Я уже отдал самое ценное, что имел. И вот снова? Ты разрушила половину белого города, мой дворец, дома моих подданных, оскорбила и озлобила всех кого только можно. Чего еще ты хочешь от меня? Я не буду твоей служанкой!

Эльф подходил ко мне всё ближе с каждым злым словом. Его трясло от возмущения и ярости. Золото волос выбилось из косы и рассыпалось по плечам. Светлые глаза сверкали спущенными с тормозов эмоциями. На бледных щеках появился румянец гнева. Сдерживаемая сила бурлила в мышцах, в каждом хищном движении. Мощный, грациозный, благородный. Зверь под маской холодного остроухого недотроги. Боже, как можно злиться на такого мужчину? Великолепный экземпляр! Не знаю, какой реакции ждал от меня эльф на свои слова, но только не оценивающей улыбки.

— Может, для начала перестанем собачиться? Закатывать истерики и обвинять друг друга конечно приятно, но в нашей ситуации бесполезно. Выйти отсюда и разбежаться мы не можем. Боги достаточно ясно высказали свою волю и определили ареал обитания на ближайшее время, — спокойно рассуждала я, видя замешательство эльфа.

— Рад, что ты это понимаешь, — Яван в свою очередь справился с раздражением.

— Давай заключим перемирие, хотя бы до тех пор, пока нас не выпустят? Ты помогаешь мне освоиться, расскажешь об этом мире, а я буду вести себя тихо и примерно, не приставать и не истерить. Идёт? Соглашайся!

Яван застыл с недовольным выражением лица, а потом снова попытался поймать мой взгляд, чтобы просканировать. Э, нет дружок. В другой раз. Я пожала плечами и равнодушно направилась к ванне, рассматривать затейливые косметические баночки и попытаться помыться. Демонстративно мои пальцы нажимали и обводили каждую выемку вокруг ванной. Честное слово, когда я просила эльфа остаться, то имела ввиду остаться и показать, как набрать воду и чем помыть голову. Ну, раз мужчина придумал себе что-то еще — это его проблемы. Высокородный хозяин минут десять наблюдал за моими стараниями, а когда я начала уже ползать вокруг, таки не выдержал. Правда не знаю, не выдержал чего: то ли моей целеустремлённой тяге к гигиене, то ли моих коленно-локтевых поз.

Как бы там ни было, но скрепя зубами, воду мне включили и шампунь выдали. Кстати оказалось всё довольно просто, если знаешь, что и где нагреть ладонями. Интересная технология. Ванна набралась очень быстро, я взболтала ароматную пенку и погрузилась в нирвану. Эльф присел на кушетку за моей спиной и ни как не реагировал на мои стоны блаженства. Не порядок. Думаешь, всё закончилось?

Признаюсь, что поддалась чистой импровизации, чтобы держать зрителя в напряжении. Я громко вскрикнула и задрожала крупной дрожью, расплескав воду через край. Яван вскочил и подозрительно уставился на внезапный припадок подопечной. А подопечная беззвучно открывала рот в немом крике и закатывала глаза. Получалось неплохо. Взволнованный эльф подошел совсем близко и тут я затихла. Голова безвольно откинулась назад. Тело начало съезжать вниз и уходить под воду.

— Роксана? Что с тобой? Ты меня слышишь? — холодный эльф всё-таки струхнул в самый последний момент.

Пена поглощала бессознательное женское тело. Вот уже и голова скрылась под водой. Сквозь пузырьки я видела мужской силуэт, забравшийся по ступенькам к самому бортику. Он склонялся к воде и что-то громко говорил. Ниже, еще ниже. Тело опускалось на дно, как в замедленном полете. Соло утопленницы: глаза открыты, волосы рыжим облаком расплылись вокруг, мышцы расслаблены, пузырьки воздуха, стремящиеся к поверхности. И когда ко мне потянулись большие руки, а голова эльфа склонилась достаточно близко, я вскинулась как чертик из табакерки. В моих руках оказались зажаты самые благородные из эльфийских ушей, за которые я и потянула изо всех сил.

Эльф не удержался и свалился в воду. Пена и вода хлынули во все стороны, вместе с моим смехом. Некоторое время мы барахтались в неловких объятьях и попытках отцепить мои шаловливые ручонки. Я резко разжала руки и метнулась к краю. Яван вскочил на ноги и, сжимая кулаки, зло уставился на бессовестно ржущую меня. Всего ничего отделяло меня от расправы. Яван был на грани, но мгновенно взял себя под контроль. Отдаю должное эльфийскому воспитанию, меня не попытались убить на месте. Вот она, настоящая выдержка!

— Зачем ты это сделала? — сквозь зубы процедил мужчина.

— Причин две. Ну, во-первых ты просто задавил меня своей надменностью и чопорностью. Такой закрытый, недовольный, высокородный, наглухо застегнутый Повелитель эльфов и я — голая обездоленная потеряшка. Так общение не наладить. Тебе необходимо расслабиться в неформальной обстановке. Последнее у тебя уже имеется, остается расслабиться, — сквозь смех умничала я.

— А во-вторых? — уточнил Яван, утирая лицо.

— А во-вторых, я только что потрогала самые благородный эльфийские уши, — не унималась моя бессовестность. — Признайся, что ты такого не ожидал.

— Признаю, ожидал чего угодно, но только не потасовки в ванной с голой девушкой, — со вздохом сказал эльф и уселся в воду напротив меня.

— О! Ты не безнадёжен.

Яван хмыкнул и устроился поудобней в теплой воде. Некоторое время мы молча наблюдали друг за другом, но эльф заметно расслабился. Пенки в воде поубавилось и мой деликатный хозяин притушил свет, погрузив нас в сумерки, словно зажглись свечи. Достаточно светло, чтобы хорошо видеть очертания предметов, но не достаточно, чтобы видеть все подробности девичьей фигуры под водой. Я подтянула колени и выпрямила правую ножку над поверхностью. Розовая пяточка, маленькие пальчики, изящный изгиб ступни, плавные гармоничные линии. Капельки мерцали в нежном приглушенном свете и скатывались по коже. Лопались пузырьки ароматных пенных хлопьев. Взгляд эльфа не поддавался описанию.

— Яван, ты знал Паулину, ведь так?

— Да, — глухо ответил мужчина.

— Это тело...ты был с ней?

— Я не познал богиню, как мужчина, если ты об этом, — взгляд серых глаз следил за каждой капелькой, стекающей по моей ножке. — Если бы она осталась с нами, то мы стали бы друзьями.

— Какая она была?

— Преданная, справедливая, отважная, — по описанию мой прототип походил на пионера, но эльф вдохновенно продолжал. — Иногда смешная и нелепая, иногда жесткая и упрямая, а перед самым уходом очень несчастная. То ли ребенок, то ли воин. Как бы она ни старалась, груз ответственности и божественность отобрали у неё всё и всех, кого она любила. Боги не терпят конкурентов. Душа миров Плеяды когда-то была обычной девочкой из твоего мира, но её приход я предвидел за тысячу лет до рождения. Она представлялась мне огненной девой, несущей на своих плечах всю тяжесть мирозданья. Знаешь, Роксана, внешне вы как две капли воды, но внутренне совершенно разные. Паулина никогда бы не заставила меня купаться таким образом.

— Из нас двоих для тебя она лучшая?

— Нет, просто ты иная, а ваша внешность вносит путаницу.

— Поверь, это не мой выбор.

— Знаю, — прошептал Яван и убрал мокрые волосы со лба. — Наши боги любят игры с идентичными телами.

Я спрятала ногу под воду и подтянула колени к подбородку. Шалить и провоцировать Явана расхотелось. В бездонных глазах древнего эльфа застыла светлая грусть. Захотелось просто обнять его и погладить по волосам, как маленького.

— Расскажи мне всё, — тихо попросила я.

— Всё не получится, вода совсем остынет.

— Тогда начни с самого начала, а там посмотрим.

— Хм-м...с начала? Проще простого.

Яван лениво взмахнул рукой, свет в комнате мгновенно погас. Накатила кромешная темнота и тишина, пока её не разбавил тихий мужской голос. Он говорил медленно и торжественно, словно читал строки священного писания. Пришло понимание, что эти слова часть тайного знания, доступного не многим. Мое привычное мироощущение в очередной раз взорвало границы.

— Первыми созданиями Высшего Творца были бессмертные духи, сильнейшие, яростные, абсолютно свободные. Они неслись в безвременье, наслаждаясь мощью и движением. Высший Творец, любуясь своими детьми, вложил в них частицу огня Творения и создал в бесконечном хаосе зерно первого мироздания. Его волей оно пробудилось, и в пустоте возникли время, энергия, пространство и бессчётные миры. Зачарованные их красотой, дети Великого Творца обретали плоть и сходили в миры богами. И лишь потом осознали, что теряют часть свободы. Но духи готовы платить эту цену, слишком велика в них тяга. Огонь Творения призывает бесконечно создавать и приумножать новую жизнь. Снова и снова...

Я завороженно слушала густой низкий голос Явана и боялась лишний раз вздохнуть. Каждый пузырек в ванной зажегся голубоватым огоньком и воспарил над нами. Огоньки соединялись в незнакомые созвездия, медленно кружа вокруг. Мы оказались в эпицентре бессчетных рождающихся и затухающих миров, а голос эльфа продолжал рассказ.

— Высший Творец создал много зёрен будущих вселенных и даже богам не ведомо когда они пробудятся к жизни. Это всегда происходит спонтанно и влечение к новому для бессмертного духа сильней всех связей с уже созданными творениями. Такова их природа, наполнять новые и новые миры жизнью, создавать всё совершенные и затейливые формы или повторять и возрождать старые. Лишь единицы из Творцов могут сопротивляться зову.

Яван пошевелил пальцами и под его руками созданный театр мироздания начал меняться. Постепенно кружащиеся хаотично созвездия приобрели странную упорядоченную форму, расслоившись на три части.

— Эволюция всех вселенных предрешена. Зерно пробуждается к жизни. Постепенно в безумстве материи и хаоса энергий возникает некий порядок и разделение миров по планам бытия. Яростный, кипящий и нестабильный нижний план. Изменяющийся, более спокойный и привычный средний пояс жизни. Великолепный, сотканный из полуразумных миров высший план. Наша Плеяда не исключение. Смотри Роксана, как она прекрасна! Когда, много лет назад я пришел к Оракулу, и он показал мне, ради чего мы живём, я смог понять стремление Высших сил сохранить наше мироздание любыми средствами. Такая цель оправдывает любые средства.

— Но? Всегда ведь есть какое-то "но"?

— Ты права, Роксана. Боги создают чудо жизни и как пчелы летят к другим цветкам. В итоге они покидают старую вселенную ради новых, неизведанных, что желанней всего на свете. Жизнь вселенных без Творцов нестабильна и зависит от многого. Одни умирают быстро, едва родившись, другие становятся нарывами, внутри которых длится бесконечная агония стихий и энергий, когда их покидают все боги. Но иногда, когда мирозданию удаётся просуществовать достаточно долго, оно становится настолько зрелым, что способно само поддерживать в себе жизнь, по крайней мере, пытаться. Его главная и единственная цель — выжить любой ценой. Оно порождает в своих недрах бесконечное количество случайностей, событий и существ, пока не найдёт комбинацию, способную предотвратить гибель, и продлевать течение жизни без вмешательства богов.

— А наша Плеяда... боги до сих пор не покинули её. Оракул и Амин-ят ведь Творцы и они еще тут. Значит, нам пока нечего опасаться?

— Высшие, которых ты знаешь — это последние боги, оставшиеся в Плеяде. За свое решение и сопротивление зову они расплачиваются наивысшей ценой. Мироздание поглощает их, судорожно пытаясь остановить процесс деградации. Они всё еще сильнейшие существа в Плеяде, но их могущество тает, а те тела, что ты видела — сейчас единственные физические воплощения их духов. Если ничего не делать — они обречены, как и все наши миры.

Видения умирающих в агонии мирах буквально вскрыли душу. Голосом эльфа новая реальность раскалывала тесную скорлупу старого мирка. Волна паники и даже ужаса накрыло сознание. Все чувства буквально бросило в истерику. Здесь и сейчас меня заставили почувствовать себя причастной к сакральным тайнам и грядущей трагедии. Я невольно придвинулась ближе к Явану и прижалась к его груди. Посреди кружащих и обреченных миров, эльф казался мне единственным живым существом. Накатила новая волна животного ужаса и сильные мужские руки обняли меня. В голове билась единственная мысль — мы обречены!

— Неужели надежды нет? Ты говорил, что само мироздание стремится поддерживать себя любой ценой.

— Чтобы выжить без множества Творцов, мироздание должно оказаться способно привлечь извне или создать среди миллиарда вариантов три составляющие основы жизни. Причём они должны существовать в одно и то же время. Магия, Плоть и Душа. Магия — это Оракул, бессмертный дух, видевший рождение и ставший Хранителем Плеяды. Сущность Плоти вобрал в себя Амин-ят. Многие не любят его, из-за того что к нам он пришел из-за Грани смерти путем бесчисленных жертв и ужасных манипуляций судьбами целых народов. Но так или иначе он в итоге стал одной из основ мироздания — Плотью. Тысячи лет, словно неутомимые пауки, боги переплетали судьбы и рассматривали порожденные мирозданьем варианты для воплощения последней основы — Души.

— Паулина? — ахнула я.

— Да, Паулина. Она прошла кровавый путь. Поверь, оплаченная нею цена оказалась непомерна для других предшественников. Она зашла так далеко, как никто другой. Наши судьбы, жизни и смерти стали лишь ступенями к её вершине Души из слёз, боли и крови. А ведь она тоже отчаянно любила и была любима, пока богам было это выгодно. Обретенная божественность и коварство Оракула и Амин-ята разрушило её душу, нашу Душу.

— Она не умерла. Ведь боги бессмертны. Я чувствовала полет её души меж мирами, слышала мысли.

— В процессе обретения божественности Душа и частица зерна, из которого родилась Плеяда образовали связь. Та пирамида, вокруг которой выстроен Белый город и есть частица зерна мироздания. Она не подвластна даже богам и приняла нетленное тело Души, а дух ушел в самозабвение, уснул, рассеялся по мирозданию...

Голос Явана стал хриплым и бесконечно печальным. Я заглянула ему в лицо и увидела потухшие глаза, затянутые тоской. Чем дольше смотрела, тем отчетливей видела картину, которой эльф невольно стал свидетелем и сейчас делил со мной. Мы снова и снова переживали последние трагические минуты Души миров. Она уходила одинокой, преданной, потерявшей веру в себя и в жизнь.

Я глотала слезы и видела, словно наяву, как твёрдая поверхность расплывалась под ногами богини, медленно погружая такое знакомое тело в свои янтарные недра. В глубине самой прекрасной усыпальницы застыла худенькая обнажённая девушка. Она раскинула тонкие руки, словно в полёте. Алые волосы растеклись волнистым ореолом вокруг лица. Нежные губы исказило страданием, а в невидящих глазах кричала безнадёжность. Невозможно смотреть в их глубину и остаться прежним. Что бы ни случилось, я должна увидеть богиню в камне и заглянуть в её глаза!

Рыдания душили, скручивая внутренности в тугой узел. Не помню, как мы вышли из ванной и как очутились на мягкой постели. Лишь тепло Явана и его крепкие объятья. Впервые мне нужен был мужчина, чтобы спрятаться от пережитых вместе воспоминаний. Впервые я не чувствовала себя одинокой, потому что мы испытывали одни и те же чувства и отогревались в тепле друг друга. Я свернулась калачиком и прильнула к широкой груди, а Яван всё гладил мои волосы и шептал незнакомые слова на певучем языке. Но перед тем как сон поглотил меня, я всё-таки разобрала последние фразы.

— Теперь понимаешь, что нужно от тебя богам? Они затеяли новую жестокую игру. Ты должна достучаться и вернуть Душу сама, иначе Великие превратят жизнь в ад, пытаясь заставить тебя.

Глава 6

Просыпаться не хотелось. Глаза закрытыми держал иррациональный страх перед будущим, которое нагрянет с новым днем. Стоит мне его впустить, увидеть и что-то изменится навсегда, я стану другой внутри. Перед мысленным взором то и дело мелькали смутные образы событий, произошедших до моего рождения, в других мирах. Жизнь ненавистной ранее Паулины теперь казалась размазанным кровавым пятном. Любое воспоминание о ней отзывалось болью и печалью. Эльф всё-таки отомстил мне. Я окунула его в воду, а он утопил меня в чужой жизни. Это был не просто рассказ, нет! Яван своей непонятной силой бросил меня в раскалённое варево эмоций и я не выдержала. Эльфа оправдывает одно — каждую минуту падения в бездну чужой боли он был со мной, чувствовал со мной, и когда я готова была захлебнуться, сумел вытащить и согреть.

Яван...Теплые уютные руки, баюкающие меня в темноте. Ласковый голос, отгоняющий злых духов одиночества и ужаса. Свет, от которого больше не хотелось прятаться. Если в новом дне будет этот невероятный мужчина, может не всё так уж и страшно. Я глубоко вздохнула и открыла глаза. Рассматривать его спальню, а это была именно она, сейчас не хотелось, а вот спящего рядом эльфа — другое дело. Приподнявшись на локте, я заглянула в расслабленное мужское лицо.

Наши волосы забавно перемешались, словно змейки в брачном танце. Золотистые и огненно-рыжие пряди, рассыпающиеся на сотни оттенков в утреннем свете. Сквозь них мило выглядывали те самые фирменные эльфийские уши, вызвавшие волну умиления. Воспоминания, при каких обстоятельства я их потрогала, окончательно подняли настроение.

Огромные серые глаза сейчас закрыты. Гладкий высокий лоб, без единой морщинки, разлёт черных бровей, прямой нос, высокие скулы и конечно идеальной формы губы. Эльф был бессовестно безупречен и чертовски красив. И если повальная красота "новых друзей" меня просто раздражала, то Яван на их фоне смотрелся иначе. Повезло же с напарником. Вот так вот, за одну ночь Яван эволюционировал из надсмотрщиков в напарники. Губы тут же растянулись в ухмылку.

— Доброе утро, — на меня смотрели настороженные серые глаза.

— Доброе, — не спорила я, убирая непослушный локон со лба проснувшегося эльфа.

— Рад, что ты в хорошем настроении, — Яван говорил медленно и осторожно, всматриваясь в меня.

— Спасибо за то, что был со мной вчера.

— Роксана, прости. Я не должен был вот так сразу вываливать на тебя всё. Признаю, что сначала хотел проучить, заставить почувствовать. А потом уже и сам не смог остановиться, когда разделил эмоции с тобой. Клянусь, я не предполагал, что твоё сознание так отреагирует и окажется способно на слияние. Для человека это слишком...

— Т-с-с, — я коснулась пальчиком его губ. — Спасибо за то, что был со мной вчера ДО КОНЦА.

Волна нежности затопила душу, скрывать её сейчас казалось кощунством и предательством. Новое, неизведанное чувство ошеломляло, потому что никогда его не вызывал мужчина. Я пробовала его на вкус, смаковала и терялась в бездонных глазах Явана.

— И спасибо за это утро. Но за вчерашнее незапланированное купание извинений не жди, — подмигнула я.

Неуловимое движение, как бросок зверя. И вот уже эльф нависает надо мной, а я завороженно смотрю, как растекаются водопадом его волосы, закрывая нас от остального мира золотистым занавесом. Тяжесть мужского тела отзывается во мне истомой. Ближе, еще ближе желанные губы. Их прикосновение сметает последние тормоза. Поцелуй Явана не был осторожным. Властный глубокий натиск, не терпящий сопротивления, сминал мои губы. Объятья превратились скорей в тиски. Пик внутреннего напряжения, борьбы с самой собой, с той уверенной хищницей, привыкшей ВСЕГДА быть сверху. И я позволила, смирилась и открылась сильнейшему, лучшему, долгожданному. Впервые мне захотелось не брать, а отдавать.

А потом пришла нежность и смыла внутреннее противостояние окончательно, излечило самолюбие, успокоило гордость. Поцелуй продолжался, даря сладость, разжигая томление. Когда наши губы разомкнулись, я почувствовала, что сейчас громко зарычу. Яван чуть отстранился и прислушался.

— У нас гости, — со вздохом сообщил эльф и поднялся с постели.

— И как же они пройдут сквозь защитный купол? — с таким же вздохом уточнила я.

— А никак. Ни одно живое существо не пройдет сквозь него, а вот посылка запросто.

Эльф стремительно подошел к шкафу и вытащил одежду. Вчерашняя помятая сырая рубашка и такие же брюки полетели в корзину. Я села на подушки и с удовольствием наблюдала за неожиданным эльфийским стриптизом. Яван бросал на меня быстрые взгляды, которые стали особенно выразительными, после того как простыня "случаяно" соскользнула с груди.

— А что в посылках? — я сладко потянулась и вылезла с постели.

— Ну, есть то нам что-то нужно. По крайней мере, мне.

— Кстати да, вопрос интересный — нужна ли мне пища или боги от щедрот своих решили избавить и от этого бремени?

Яван натянул легкие коричневые брюки, бежевую шелковую тунику и босиком направился на террасу.

— Накинь на себя что-нибудь, пожалуйста. Не стоит смущать наших гостей. В твоей спальне полно женской одежды.

Мужчина окинул меня голодным взглядом и нехотя скрылся за дверью. Женская одежда это конечно хорошо, однако совершенно не вяжется с мои настроением. Особо не раздумывая, я подошла к шкафу Явана и вытянула мужскую темно-зеленую тунику с большим V-образным вырезом и разрезами по бокам. С учетом разницы в росте, туника смотрелась скорее платьем и на ладонь не доходила до колен. Зато вырез какой удачный! До пупа конечно не доходит, но стремится в этом направлении. Я плотоядно усмехнулась себе в зеркале и, не утруждаясь поиском обуви, прямо босиком пошла вслед за эльфом. Сейчас посмотрим что там за гости с утра пораньше.

С улицы доносились несколько голосов. Яркий солнечный свет заливал белокаменную площадку перед домом и террасу. Я смело шагнула из затененной комнаты, чувствуя под ногами нагретые солнцем гладкие камни. Терраса была выложена белоснежными плитами, которые переходили в ступени и перетекали в площадку. Но там камушки выкладывались ажурно, и в отверстиях виднелась серая безжизненная земля. Еще во время моей знаменитой прогулки по городу, я заметила эту странность. Не понятно, каким образом, но Белый город, со всеми своими домами, фонтанами, растительностью, улицами и бесчисленными каменными дорожками буквально висел над землёй на высоте примерно сантиметров десять. Словно они боялись или брезговали лишний раз прикасаться к мертвой земле, походившей на пепел. Неужели такие усилия тратились лишь бы жить рядом со своей уснувшей богиней?

— Я принёс всё, что ты просил, Повелитель, — кто-то почтительно отчитывался. — Письма в отдельном ящике. Советники шлют отчеты о проделанной работе и ждут дальнейших указаний по подготовке военной миссии.

— Хорошо, Вейдэ, я посмотрю и завтра дам новые распоряжения. Возможно, наш поход придётся отложить. Сам видишь, я заперт здесь на неопределённое время.

— Неужели боги настолько непреклонны? — женский голосок вклинился в мужской разговор, и от любопытства захотелось ускорить шаг.

Боги накрыли дом прозрачным куполом, граница которого проходила по внутреннему дворику. С одной стороны купола в расслабленной позе стоял Яван, а вот с другой стороны преграды суетились два незнакомых человека, точнее эльфа. Парень и хрупкая девушка ловко проталкивали сквозь купол несколько коробок и корзину с фруктами. Еще дальше по струнке выстроился отряд воинов, поблескивая на солнце доспехами.

Моё появление в который раз за последнее время вызвало фурор. Все замолчали и теперь смотрели с разнообразным спектром эмоций на лицах. Смущение и трепет никогда не были моими сильными сторонами, поэтому я спокойно подошла к Явану и взяла его за руку. Эльф окинул меня собственническим взглядом, задержался на вырезе и, как ни в чем ни бывало, продолжил разговор. Вот что значит опыт и выдержка.

— Роксана, позволь представить наших гостей. Мой правнук и наследник трона, принц Вейдэ. Его жена, принцесса Тиса.

Новоприбывшие эльфы склонились в глубоком поклоне. Но вот понять какие чувства они при этом испытывали, разобрать пока трудно. Наследник Повелителя был молод, теперь я могла это различить. В его взгляде не было того знания и силы, что ощущались у Явана. Однако парень не так прост, чем точно светились глаза наследника престола, так это умом. Как и Повелитель, Вейдэ высок, строен, словно свитый из мышц, но не массивен. Серебристые волосы стянуты в высокий хвост, а в ушах блестят многочисленные мелкие колечки сережек. Два парных клинка за спиной и еще пара по бокам, красноречиво говорили, что наследник, прежде всего воин, а уж потом вельможа.

Рядом с мужем присела в реверансе принцесса Тиса. Молочная кожа, белые волосы, заплетенные в корону, тонкий стан в голубых струящихся одеждах. Довольно приятная девушка, если отбросить непонятный страх в глазах. В отличие от хмурого мужа, Тиса меня боялась, но и женского любопытства скрыть не смогла.

— Приветствую тебя, тень Души, — холодно ответил на моё добродушное приветствие молодой эльф и еще раз церемонно поклонился. Ах вот как!

— Тень Души? — переспросила я. — Почему ты так меня назвал?

— Тенью называют двойников, — ой, кажется кто-то хочет меня задеть.

— О, эльфенок, так ты думаешь я клон вашей богини? — ситуация откровенно забавляла и я рассмеялась.

— Я не дитя! — взвился Вейдэ и сверкнул глазами. — И я понятия не имею что такое клон.

— Ну, я же говорю — эльфенок, не знаешь обычных вещей. Что с детей взять. Ничего, с возрастом, когда подрастешь, научишься правильно себя вести, узнаешь много нового.

— Не смей меня так называть!

— Заметано. Я называю тебя Вейдэ — всемогущий эльфийский воин, а ты меня просто Роксана.

Мы впились друг в друга мрачными взглядами. Окружающие заметно занервничали. Яван стал отчитывать наследника за хамство и неподобающее поведение. Он заметно злился. Тиса бегала вокруг мужа, заламывала руки и призывала опомниться. В общем, все были при деле. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но первым сдался Вейдэ. Краешек его губ подозрительно дернулся, и тут уже не выдержала я. Мы прыснули смехом, а потом и вовсе некультурно заржали.

— Тень Души? Серьезно? — утирая слезы, хрюкала я.

— Ну, знаешь! Эльфенком меня не называли лет триста, — веселился молодой эльф.

— Э-э-э...Правда триста? Черт, вот лоханулась! — на этот раз давились смехом все.

— Прости, ты действительно не ОНА, — отсмеявшись, Вейдэ подошел к куполу вплотную.

— Не любите Паулину? — я тоже сделала шаг навстречу.

— У эльфов к НЕЙ не простое отношение. Если Повелитель захочет, он сам тебе всё расскажет, — краем глаза я заметила, что Яван делает характерные знаки сворачивать балаган.

— Приятно было познакомиться, Роксана, — мелодично вставила Тиса, не сводя с меня чуть осуждающего взгляда по поводу наряда, а может и по поводу явного расположения Повелителя.

— Да, нам пора, — засобирался Вейдэ. — Еще раз прошу прощения. До завтра.

Принц подхватил жену под локоток и практически поволок прочь. Тиса что-то тихонько ему выговаривала, часто она нас оглядываясь. Чете подвели коней. Они грациозно взлетели в сёдла и умчались в туман.

— Роксана, а кто такой клон? — вдруг спросил Яван и у меня задергался левый глаз.

Всё-таки эльф — наш человек! В дом я попала не своим ходом, а на плече у эльфа, брыкаясь и заходясь хохотом. Коробки и корзину заносила тоже не я, потому что Явану пришлось отнести меня в ванную и немного...освежить. А всё потому что эльф попытался выяснить, что значит "лоханулась" и собственно значение слова "лох".

Через час, после шумных выяснений еще некоторых интересных слов, мы наконец сели завтракать. Яван оказался весьма хорошим поваром и за короткое время соорудил внушительный завтрак. Я с удовольствием поглощала разнообразные фрукты, хотя жизненной необходимости в этом не ощущала. Голод так и не появился. Черт, в кого я превратилась? Надо чем-то отвлечься или размышления о собственной монструозности снова испортят настроение.

— Яван, а сколько тебе лет?

— Трудный вопрос, — задумался эльф, запустив пятерню в волосы, — ведь я рождался дважды.

— Эльфы живут по несколько раз? — вот это новость!

— Нет, в том то и дело что только единожды. Теоретически мы живем бесконечно, но после смерти не перерождаемся снова, а сразу уходим за Грань навсегда. Вот мессиады переходят из тела в тело и сохраняют память на протяжении всех перерождений. Души людей привязаны к своим мирам и Хранители перерождают их снова и снова, но память уходит безвозвратно. Маги вообще паразитируют на других расах, подменяя чужую сущность своей при рождении дитя. Только после смерти мага душа возвращается в кругооборот душ своих народов. Но где и когда родится новый маг никому знать не дано, кроме Души миров.

— Я видела истинный лик мага Хегельга. Зрелище не для слабонервных. А маги могут родиться у эльфов?

— Могут и рождаются. Правда было время, когда эта раса почти вымерла. Маги перестали рождаться, а после самой кровавой и страшной войны в истории Мотейры, их оставались единицы. Но появление Паулины всё изменило. Она стала их жрицей и сумела создать новых магов. Старшая дочь Вейдэ и Тисы родилась первой в поколении магов, созданных богиней. Для моей правнучки Алният, Паулина стала второй матерью.

— Разве это плохо? — я вскинула глаза на задумчивого Явана.

— Магический источник делает магов чуждыми всем остальным после полной инициации. Они уходят от родителей, точнее их забирают старшие, например тот же Хегельг. Алният теперь с ним, а не с родителями. К тому же она некромантка, что само по себе противно любому эльфу.

— Понятно. Вейдэ и Тиса винят в отчуждении дочери Паулину.

— И да и нет, — ушел от ответа Яван. — С таким же успехом можно винить во всех бедах мироздание.

— Ну а ты?

Я подошла к эльфу и запустила пальцы в его волосы. Мягкие и пушистые пряди скользили по коже рук. Свет играл в золотистом чуде. Мужчина с длинными волосами обладает особой притягательностью, невольно рождая в женщине эротические мысли. Я не стала исключением и едва не потеряла нить разговора.

— А что я?

— Ты тоже винишь Паулину?

— Ради её прихода я сознательно пошел на смерть. Как я могу винить Душу в чём-либо, если она вернула меня из-за Грани? В этот момент я и родился заново, словно и не уходил.

— Да уж, действительно отношения у вас с богиней неоднозначные. Одних забирает, других возвращает, — хмыкнула я. — Но ты ушел от ответа. Так сколько же тебе лет, хотя бы приблизительно.

— Совсем приблизительно? — хитро глянул эльф.

— Можно округлить. Признавайся уже, обещаю, что старикашкой называть не стану.

— Пять тысяч восемьсот сорок два года, — всё-таки признался Яван, а я судорожно сглотнула.

— Сколько? Яван, но как..., — я снова застыла с открытым ртом.

— Что как? — забавлялся эльф, отправив в рот сразу три сочные ягоды.

— Тебе не надоело жить? Ведь ты наверняка уже всё перепробовал, всё видел, всё знаешь.

— Я понял, о чем ты. Это врождённая гибкость сознания — дар нашего Творца каждому эльфу. Сколько бы нами не прожито лет, мы никогда не перестаем стремиться к новому, еще не познанному. Мы ценим жизнь во всех её проявлениях, поэтому некромантия нам противна. Наше сознание устроено таким образом, чтобы постоянно меняться вместе со временем. Конечно, и у нас бывают моменты, когда сама душа как будто застывает, обрастает коростой одиночества.

— И что же делать?

— Быть может, встретить рыжую девчонку и искупаться с ней в одежде, — весело отвечал Яван, а я продолжала перебирать его золотистые волосы.

— Чудные вы эльфы. Вот уж точно говорят — дивный народ! И Повелитель у вас похож на солнце, так тепла и светла его душа. Чистый внутренний Свет — вот твоя магия, Яван.

Эльф перехватил мою руку и прижался к ладошке щекой. И снова нахлынула нежность. Простая ласка переворачивала мою душу на изнанку. Стоять рядом с этим мужчиной, ощущая тепло его кожи, вдыхая аромат волос, тонуть в бездне глаз так правильно и легко, будто всё стало на свои места. Эльф прижал меня к себе, не сводя затуманенного взгляда.

— А в чем твоя магия, девочка? Что в тебе такого, что я сам не свой с первой минуты нашей встречи? Я холодный, слишком древний эльф схожу с ума, дурачусь, смеюсь и плачу...

— Живу?

— Да, я снова живу. Мне уже казалось, душа никогда не отогреется от холода одиночества, и даже дар Творца истончился во мне. Я перестал видеть будущее, почти утратил желание чувствовать. Что за силы притаились в тебе? Что за магия наполняет твой голос манящей густотой и чувственностью, а движения...каждый твой жест, походка, улыбка — это ток по нервам и предвкушение запретной сладости, яркие сексуальные фантазии и безумная жажда. Ты злишься, надсмехаешься, плачешь, ласкаешь, а мне тяжело дышать от желания прикасаться к тебе и владеть. Да, Паулина была красива, и выглядите вы одинаково. Но бездна! Ты иная! ТЫ МОЙ ДУРМАН!

Сколько раз мне признавались в любви, сколько мужчин хотело моё тело...после слов Яван, я уже не хочу и не буду вспоминать. Оказалось что прошлое просто пустота, лишь мишура. Всё моё одиночество, жестокие игры, бесконечные роли и маски, раскололись и осыпались ненужными осколками, потому что поиск окончен. Мой мужчина передо мной.

И снова поцелуй, требовательный, жадный. Невозможно напиться наслаждением, насытится лаской. Горячие руки под туникой, кожа горит от настойчивых прикосновений. Волосы живут своей жизнью, огненными змеями обвивая мужской торс, расползаясь по плечам. Туника падает на пол зеленым пятном, и поцелуи ползут по телу, опускаясь всё ниже. Холод по коже и в душе, а потом оцепенение. Страх. И я сама отталкиваю своего мужчину и бегу прочь из дома. Только бы не опоздать!

— Роксана!

— Нет! Не подходи! — меня трясет от напряжения.

Я подбежала к границе купола и вжалась в прозрачную преграду, стараясь находиться как можно дальше от эльфа. В голове вспыхнуло воспоминание подобной ситуации в прежнем мире, с другим мужчиной, совсем недавно. Я собиралась на встречу выпускников. Глупый самовлюблённый Николя. Вспышка из другой жизни, которая никогда не станет прежней. А было ли всё это на самом деле? Был ли тот мир родным? Странное чужое людям создание с ядовитой тайной внутри. А может, моё место всегда было именно здесь, в мире Мотейра?

— Что случилось? — Яван протягивает руки, но остается на террасе. — Я тебя обидел?

— Нет! Яван, беги от меня! Беги как можно дальше!

— Что с тобой происходит?

— Прячься, закройся щитами, не смотри! Пожалуйста...

Сдерживаться нет сил. Кокон лопается и в мир вырывается Прилив. Эльф останавливается на ступенях и восторженно смотрит на меня. Переливающаяся вуаль окутывает мою фигуру и ползет к эльфу. Нас разделяет всего несколько метров внутреннего дворика, да пара ступеней. Соберись, Роксана. Только не Яван. Только не он! Но ведь Эль смог противостоять. Однако Эль не эльф, я вообще не знаю кто он. А вдруг Прилив подействует на Явана? Вдруг у эльфов нет иммунитета к подобной силе? Я не могу рисковать и потерять этого мужчину, едва обретя.

Я зажмуриваюсь от напряжения, пытаясь призвать Прилив обратно. Холод, нужно ощутить тот холод, что усыпляет эту силу. Много-много холода, океан льда. Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Дыхание ледяное и размеренное. От кончиков пальцев ног вверх ползет иней, остужая кровь. Как же трудно совладать с Приливом, когда он выплескивается спонтанно. Лишь бы успеть. Только бы не коснуться Явана. Никогда я так остро не нуждалась в навыках усмирения собственной силы.

Нехотя Прилив отступает, повинуясь моей воле. А я боюсь ошибиться и чувствую, как покрываюсь инеем до самой макушки. Такого никогда не было, но мне всё равно, даже если это боги постарались усилить мою силу. Главное — Прилив должен уснуть и не тронуть Явана. Вдох-выдох-вдох. С трудом разлепляю смерзшиеся ресницы и чувствую что меня начинает бить крупная дрожь. Но я справилась, победила себя!

— Э-это и ес-сть моя м-магия. Т-тебе лучше не з-знать её. Она ужасна.

— Дурочка, то, что ты создаешь уникально и великолепно.

Вот теперь я позволила эльфу приблизиться. Опасность миновала. Яван накинул на меня одеяло и взял на руки. А затем мы два часа отогревали ледышку в горячей ванной, и только потом мне удалось говорить, а не стучать зубами. Сил не осталось, я позволила эльфу делать со мной что угодно. Он вымыл мои волосы, растер закостеневшее тело пахучими маслами, закутал в полотенце и уложил в постель. Горячий травяной чай вернул жизнь моему горлу. Только тогда тугой комок холода внутри растаял.

— Почему ты не убежал? Понимаю, бежать тут особо некуда, но в дальних комнатах у тебя было бы больше шансов остаться невредимым, — хмурилась я.

— Ты так говоришь, будто источала смертельный яд, — отмахнулся эльф.

— Вот именно яд! Испытав несколько таких Приливов, мужчина сходит с ума. Это всё серьёзно, Яван!

— Но ведь ты пробовала свой Прилив в основном на людях. С чего ты взяла, что на эльфов он тоже действует?

— А ты уверен в себе наверняка? Я не хочу тобой рисковать!

— Приятно, что ты беспокоишься обо мне. Ладно-ладно, успокойся. Просто расскажи, как он действует на людей.

— На мужчин людей. Женщин Прилив словно не видит, хотя я уже ни в чем не уверена. Боги и сюда сунули свой нос. Так вот, когда волна накрывает мужчину, я становлюсь для него центром мира. Буквально. Он видит во мне высшее желаннейшее существо. В этот момент я разделяю с ним его самые потаенные чувства, и Прилив отпускает их на свободу. Копившиеся годами обиды, тайные желания, внутренние табу, комплексы, страхи, любые преграды исчезают. Человек парит в чистой и абсолютной свободе, при этом внешне оставаясь покорным и преклоняющимся своей богине.

— Х-м-м...Сколько длится эффект? — уточнил задумчивый эльф.

— Это может продолжаться несколько часов, если не остановить. Я могу попросить мужчину сделать всё что угодно, даже убить себя и отказа не будет. Понимаешь, Яван? Мужчина получает полную внутреннюю свободу, но полностью подвластен мне физически.

— Ты можешь контролировать процесс?

— Полностью, если вызываю Прилив сознательно. Но если он возникает спонтанно, то остановить его, особенно в самом начале, когда он только набирает обороты, очень трудно.

— Послушай, а там в храме...

— Да, это был сознательно вызванный Прилив плюс собственная сила, которой меня накачали боги. Я никому не говорила, но там был и Хранитель Мотейры. Он танцевал со мной и присоединил к Приливу и свою силу. Без него я бы не додумалась или не решилась разнести храм и пол города в пыль. Хранителю это понравилось и если бы не Великие, разрушения были бы куда больше.

— Хранитель, говоришь. Любопытно,— Повелитель эльфов смотрел куда-то поверх моей головы и напряженно думал. — Во что нас опять впутали?

— Послушай, Яван. Меньше всего на свете я хочу тебе навредить. Даже гипотетически! Я не хочу, чтобы ты сходил с ума, не хочу видеть безумную и покорную улыбку. Мне нужно знать, что ты всегда видишь и чувствуешь именно меня, а не божество, порожденное Приливом. Только не ты! Потому что...

— Потому что, что? — Яван склонился так близко, почти касаясь моих губ.

— Потому что я ждала тебя всю жизнь и не хочу потерять.

Ну, вот я и призналась Явану и самой себе. Небо не рухнуло на голову, солнце не погасло, сверху не посыпались камни. Просто стало легко дышать, а еще очень тепло. Яван ничего мне не ответил, не стал клясться в вечной любви и падать на колени. Он пересадил кокон из одеял со мной в середине, к себе на колени, а потом крепко обнял. Чистый свет его души изгнал все тени. Он горел только для нас двоих.

Глава 7

57