Богиня в камне. 1-6 главы.Общий файл

Ирина Веретенникова

БОГИНЯ В КАМНЕ

Пролог

Невыносимо захотелось обернуться. За спиной мрачно чернело пепелище — всё, что осталось от моего дома после гнева богини Терроны. Я присела и зачерпнула ладонями горсть земли. Ни сила безудержной природы этого мира, ни магия, ни одни импульс пробуждения жизни уже не сможет заставить вырасти здесь хоть маленький росток. Моя земля превратилась в сухой труп, и я должна благодарить судьбу за то, что не стала горсткой такого же пепла, посмев кинуть вызов жестокой Терроне. Навсегда лишенные жизни частички осыпались сквозь пальцы, и их падение завораживало, тревожа сердце предчувствием. Отчего же так не спокойно, ведь я победила, хоть и потеряла при этом очень дорогое существо — Аиреля. Коварный бог из-за грани вырвал душу некроманта и занял его тело, зная, что я не смогу причинить вред этому сосуду из плоти. Да, Аиреля больше нет, но рядом остались близкие и друзья, мой народ и любимый мужчина. При воспоминании об Аморане Кейб необъяснимая тревога нахлынула липкой волной. Безжизненные песчинки осыпались тонкими струйками с ладоней и, казалось, что вместе с ними мимо меня утекает нечто важное. Что-то назревало, воздух наполнился мельчайшими иголками чужого страха, я чувствовала его колючий привкус.

Аура мира менялась, знакомые мягкие оттенки сменялись ядовитыми потеками и росчерками. Я присмотрелась внимательней к окружающему пространству, пытаясь уловить возможные причины этому явлению. Внутренний взор расплылся по округе, он обогнул огромный полупрозрачный монолит святыни моего народа и продолжил бег, стремясь найти пределы выжженной пустыни. Почти весь остров Селеш погиб в огне гнева богини, десятки километров тёмной пустоты, но и она когда-нибудь заканчивается. На самых окраинах робко притаилась жизнь, а когда взор окунулся в шумящие волны океана, я блаженно вздохнула. Буйство и сила воды, населённой бессчётными существами, пьянили энергией. Мой взор мчался дальше, ускоряясь. Огромные зелёные материки, соединённые тонкой полоской перешейка, россыпь безлюдных островов, плывущие айсберги и, наконец, вечная мерзлота полюсов — весь мир Мотейра лежал, как на ладони.

Я почувствовала каждого человека, влачащего тяжкое существование на руинах некогда великих империй. Угрюмые мужчины и измождённые женщины, состарившиеся раньше срока, их души мерцали едва заметными точками, но больше всего пугало катастрофически малое количество детей. Почему население не восстанавливало свою численность? В чём причина столь плачевного положения людей, ведь война кончилась столетие назад. Именно плодовитость людской расы основная отличительная черта и залог процветания человечества. Творец не наделил их магией и долголетием, но живучесть, приспособляемость к любым условиям и многочисленность сделали людей одной из ключевых рас Плеяды миров. Так было.

Один за другим боги покидали это мироздание, и Творец человечества не исключение. Вслед за богами, по разным причинам исчезали уникальные представители рас — Первые, которые несли в себе основу, стержень силы и духа народов. С этого момента неминуемо наступала деградация. Она коснулась миров, населённых людьми, как впрочем, и всех ключевых рас Плеяды. Не избежали этого и мы — маги. Но сейчас впервые появилась надежда, в том числе и для Мотейры. Я смогла вернуть Первых из-за грани смерти и привела их в мир, который до этого момента считала домом.

Усиливающаяся тревога заставила меня выпрямиться и отряхнуть руки от мёртвого пепла. Я отвернулась от удручающего зрелища выгоревшей чёрной пустыни и посмотрела на бесконечные ступени, начинающиеся у моих ног. В центре острова Селеш сейчас возвышалась гигантская пирамида, таящая в себе истоки жизни, частичку зерна, из которого возникло мироздание. Незыблемая твердыня, обладающая собственной волей и лишь позволяющая некоторым богам пользоваться своей силой. Она невозмутимо расположилась в самом эпицентре отшумевшей бури, устремляясь вверх мерцающими гранями, уходящими в небо. Именно там, в вышине, на гладкой площадке усечённой вершины монолита, спал беспробудным сном потомок древнего рода Кейб.

Аморан Кейб способен объединить остатки людей, и возможно вернуть былое величие этому прекрасному миру. Но смогу ли я отпустить его и оставить Мотейре, пусть даже в качестве императора? Отвечу честно на непростой вопрос: есть ли мне дело до упадка этого мира настолько, что я соглашусь отдать любимого мужчину пусть и для великой доли, но вдали от себя? Нет, сто раз нет! Знаю, он хочет добра земле, что породила его, но он теперь не человек, пусть и пока не осознавший этого. Мой путь лежит среди множества миров, и мы пройдём его рука об руку или погибнем вместе. Мотейра лишь плацдарм для такой сущности, как я, и настанет время двигаться дальше. Аморан взял с меня клятву, что он всегда будет рядом, до самого конца, и теперь не существует причин нарушать обещание.

Когда Аморан проснётся, предстоит серьёзно поговорить и многое простить друг другу. Если он позволит, я научу его жить, как маг и принять свою новую сущность, отринув человечность. А пока он пройдёт инициацию утечёт немало времени, мне придётся подождать, а быть может и поучаствовать в имперских играх возлюбленного. Но ради него можно отказаться от многого, лишь бы быть рядом. Если Аморану захочется поиграть во Владыку — так тому и быть. Это пройдёт, когда он полностью ощутит себя магом. Ведь мы похожи на людей только когда носим личину, а на самом деле имеем очень мало общего, как внешне, так и внутренне. Как бы не упирался Аморан и не цеплялся за долг, мораль и честь в человеческом понимании, в итоге маг в нём победит всё равно. Уж это мне известно отлично и проверено на собственной шкуре. Совсем недавно и я была слабым человеком, пока борьба двух сущностей чуть не свела с ума. У меня не было времени плавно и осторожно познавать магию в себе, но у Аморана оно будет.

— Аморан Кейб, — прошептала я и звуки знакомого, родного имени вызвали счастливую улыбку, навеяли яркий образ знойного лета. — Пришло время пробудиться для новой жизни.

Белёсые сумерки растворились в агрессивно багряном рассвете. Напряженный и даже зловещий восход залил безжизненную землю кровавыми красками, смешался с чёрным пеплом и гигантской волной чужой ярости подступил к подножию пирамиды, всё же не смея тронуть внутреннее сияние святыни магов и её жрицы. Дух-хранитель Мотейры пылал внезапным и необъяснимым гневом, и природа невольно воплощала эмоции хозяина. Недавний союзник почему-то наполнился враждебностью, и причина этому пока скрыта от меня. Но даже ярые краски рассвета не смогли затмить огонь, что искрами стекал по волосам жрицы магов, Водящей души. Шевелящиеся пламенные локоны — отражение и продолжение чувств той, кто без трепета и благоговения смотрела на гнев хозяина мира. Оказалось, что у каждого есть свой способ выразить эмоции и с некоторых пор это не повод для страха. Одинокая девичья фигурка медленно поднималась по янтарным, полупрозрачным уступам пирамиды и больше не оглядывалась на демонстративное предупреждение хранителя мира.

Усталые ноги несли меня вверх по бесконечным ступеням. Их гладкая поверхность устелена сотнями безвольных, спящих тел самых разных рас и народов. Так уж случилось, что я единственное бодрствующее существо, движущееся в сонном мареве, навеянном духом-хранителем Мотейры. Никто не смог сопротивляться его силе. Глубокий сон без сновидений поразил всех, кто находился в пределах острова Селеш. Маги, эльфы, мессиады и другие не менее могущественные, древние существа оказались бессильны перед волей хозяина Мотейры. В своих владениях хранитель всесилен и лишь боги могут управлять им или уничтожить. Так было всегда, но всё меняется и сегодняшняя ночь принесла удивительные перемены не только незыблемому порядку Мотейры. Хранителю придётся проглотить это, смириться с моим присутствием и многократно возросшей силой, пока не настанет момент нам расстаться.

Восхождение к вершине продолжалось. Я невольно вглядывалась в лица спящих. С каждым меня что-то связывало в большей или меньшей степени. Когда души Первых прорывались из-за грани, пришлось стать для них своеобразным окном, пропустить каждого через себя. И теперь, когда они обрели былую плоть и силу, я понимала, что навсегда связана с ними. Такое странное ощущение — смотреть в незнакомые лица и чувствовать знакомое прикосновение душ. Они не смогут предать меня, никогда не скроются под маской или личиной, всегда услышат призыв Водящей души. Но среди многообразия незнакомых лиц были и те, кто вёл меня по трудному пути жизни. Мимо них я не могла пройти, не задержавшись хоть на мгновение.

Яван. Первородный эльф, чья душа виделась мне сгустком многоликого света. Красота его лица не могла сравниться с величием сущности, что живёт в безупречном сосуде плоти. Чтобы я пришла в этот мир, Яван и его друг, маг Акир сознательно и намеренно лишили себя жизни тысячу лет назад. Он предвидел моё появление, уловил туманный образ рыжей девчонки, появление которой ввергнет Плеяду миров в неизвестность, но и разрушит страшное предрешенное будущее.

— Ты видел меня века назад, Яван. Умер, ради незнакомки и переродился для великих дел. Вот мы и встретились, милый друг.

Я присела рядышком и склонилась к его лицу. Пламя моих волос поползло к золотистым локонам эльфа и смешалось в нежной игре цвета. До слёз захотелось, чтобы Яван открыл глаза. Отразиться в зеркале столь необычной и сильной души, нелёгкое испытание, но пройдя его, становишься чище и светлее. Мне так нужна эта очищающая глубина и пронзительность именно сейчас. Пальцы дрогнули от волнения, когда коснулись бледной щеки мужчины. Невозможно находиться рядом с живым Светом и оставаться безмятежной, отстранённой. Глубокая внутренняя сила проступала сквозь прекраснейшие черты. Будь я всё ещё человеком, упала бы на колени в благоговейном экстазе, плача от священного восторга. Так было бы. Но в том-то всё и дело, что на острове Селеш нет больше людей, и даже моя прошлая жизнь женщины из маленького мира Земля не осталась в памяти, разве что последний день перед смертью. Яван может стать моим другом, спутником, даже учителем, но не идолом и не богом.

Волосы негодующе вспыхнули, когда их вынудили прервать игру и оставить золото эльфийских локонов. С сожалением пришлось оторваться от Явана и продолжить восхождение. На моём пути застыли три фигуры, и я невольно улыбнулась открывшейся картине. Одной из последних сон сморил мою единственную подругу — Аяну. И сейчас даже во сне она не желала отпускать вновь обретённых родителей, которых я привела из-за грани вместе с остальными Первыми. Подруга крепко держала за руки высокого мужчину и обманчиво хрупкую женщину. Их судьбу Аяна безрезультатно пыталась выяснить сотни лет и почти утратила надежду, но в итоге они обрели друг друга и теперь, ни за что не расстанутся. С лёгким сердцем отпущу подругу и порадуюсь воссоединению семьи после столетий разлуки.

Троица принадлежала к расе мессиад и, глядя на них, я видела запертые в маленьких сосудах плоти огромные сущности оборотней. Их тела могли меняться бесконечно, снова и снова перерождая древние души, помнящие всё. Мессиадам нет дела до других, их занимает лишь собственная жизнь. Так было, пока однажды я не появилась на пороге храма и Аяна не согласилась следовать за мной, увидев призрак утраченной надежды в глазах обожжённой отчаявшейся девчонки.

— Как много мы пережили вместе, сколько раз ты спасала меня и вытаскивала со дна безумия и смерти,— прошептала я и поцеловала подругу. — Мы зашли слишком далеко и изменились до неузнаваемости, переступив через себя. Твои испытания остались в прошлом, Аяна.

Я никогда не обманывалась милым и невинным обликом подруги. Внутри неё всегда настороже свирепый зверь. Охота, азарт убийства, последняя агония жертвы и затухающее биение сердца — самые сладкие чувства, что бурлят в шоколадных глазах Аяны, но не мне осуждать или бояться оборотней. Мы сражались бок о бок и убивали ради самосохранения и для удовольствия. Уже не сосчитать, сколько существ погибло и от моих рук. Я умею убивать, а временами наслаждаюсь этим и с Аяной мне не нужны маски человечности. Она моя подруга, напарница, сестра по духу. Только вот при всей своей изменчивости оборотень останется прежней, а мне предстоит двигаться дальше и стать кем-то иным.

Наверняка Аяна рассвирепеет, узнав о моих намерениях, но она крепко спала и не услышала даже печального вздоха-стона подруги. Я посмотрела на девушку в последний раз и резко поднялась на ноги. Предстояло пройти совсем немного, но увидев спящего отца, силы мгновенно улетучились и подкосились колени.

— Папа! — нежданные слёзы побежали по щекам, словно мы больше не увидимся с холодным магом.

Щиты на миг приоткрылись, и наши магические источники ринулись друг к другу. Живой кристалл льда омылся моими чистыми водами. Эйфория от слияния родственных источников на мгновение накрыла с головой. Незамутненная, щемящая радость расплескалась между нами, а в тонком мире энергий всколыхнулась буря, потому что наше слияние почувствовали абсолютно все источники спящих вокруг магов. Мой народ тут же потянулся ко мне, но я снова оградила себя щитами и заставила магию успокоиться. Это сокровенное таинство именно нашего народа, подобная близость первостепенна, и является самой важной и яркой. Ничто не сравнится с этим чувством, и никто более не способен ощутить подобное. Но сейчас не время придаваться эйфории.

Отец присутствовал при моей инициации, как мага, его магию я познала первой. По спине пополз мороз волнения, стоило вспомнить одно из самых важных событий, навсегда изменивших меня. Тогда ученица холодного мага Хегельга смогла переступить через закостеневшее человеческое сознание и опьянела от нахлынувших эмоций и бесконечности силы вокруг. Юный маг дышала ей, впитывала каждой клеточкой. Сила танцевала для меня, послушная желаниям, принимала любые формы. В тот неповторимый момент я приблизилась к отцу, любуясь его сутью, ранее недоступной моему восприятию. Ощетинившийся кристалл изо льда, сверкающий серебром, он действительно жил и дышал непредставимой мощью. Кончики пальцев раздвинули сложное плетение нитей и слегка коснулись острых игл источника. Мне позволили сделать это!

— Холодный, как лютый мороз, ты сломаешь, раздавишь любого. Рядом сможет задержаться только самый гибкий, который примет любую форму в твоих руках, но останется собой. Как...как...

— Как вода, принимающая форму сосуда, но от этого она останется всё той же водой.

Воспоминания схлынули и оставили лишь улыбку сквозь слёзы. Это случилось не так давно, но из-за хаоса и ужаса пережитого теперь уже казалось, что десятилетия назад. Отец был рядом, чтобы не случилось и я давно простила его за экстремальные методы обучения, за жестокость и боль, потому что поняла — только пройдя и усвоив все уроки старого холодного мага, у меня появился шанс выжить и стать тем, кем я есть. Так было. Когда Хегельг проснётся, он поймёт, что ему больше нечему меня учить. Отцу будет нелегко принять это и отпустить дочь. Я поцеловала отцовскую руку и поднялась.