|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 7
Цвет кровавой зори в льющемся от стен свечении ложился жестко, исключая полутона. Он раскрасил лежащих на полу людей в контрастное панно, слишком масштабное, чтобы висеть на какой-либо стене. Мужчины и женщины в деловых костюмах или повседневной одежде, униформе или обнаженные...Сплетённые руки и ноги, перемешанные волосы, прижатые в самом тесном объятии тела. Ни одного движения, будто во власти глубочайшего сна, но тысячи глаз неотрывно следят за мной. Ковёр из живой людской плоти широким кольцом опоясывал комнату и накатывал волной на возвышение в центре.
Там, в метре от земли, парила мутная сфера, похожая на мешок из тончайшей прозрачной кожи, заполненной грязной жидкостью. В нижней части кожа расслаивалась на тонкие нити, пуповиной тянущиеся к каждому телу внизу. Я зажмурилась, но картинка не исчезала. Лучи серых нитей, расходящиеся кругом и неподвижные глазеющие фигуры, связанные со сферой, как младенцы с материнской утробой.
— Дайкар, кто это?
— Это инверсы — добровольные рабы ведьм, — презрительно выплюнул асид. — Умные, лицемерные и хитрые твари, сбежавшие с нижних миров. Здесь их удерживает только сила ведьм и ради того, чтобы остаться в сладкой жизненной манне среднего мира, инверсы пойдут на что угодно, границы их своеобразной преданности не знают пределов. А я всё думал, куда они исчезли после смерти Азгар.
— Так инверсы не опасны для меня?
— Сейчас нет, они на гране сил и низвержения в ту дыру, откуда выползли. Ты спрашивала, кто это без сна и отдыха ухаживает за особняком? Если присмотришься, то некоторых даже узнаешь. Инверсы окружали тебя с детства, когда вы с родителями приезжали сюда. Они кормят, убирают, охраняют, более того, лучшие из них управляют финансами и бизнесом Азгар, все делишки, от которых ты кривила свой хорошенький носик, стряпали именно инверсы по приказу главы рода. Эти твари — правая и левая рука Азгар, сколько вы существуете. Чем дольше они с ведьмами, тем размытей грань между тем кто управляет и тем кем управляют.
— А когда семья вымерла, они всё бросили и пришли сюда в поисках последнего источника силы, пока не объявится наследница, — прошептала я, вглядываясь в незнакомые и знакомые лица. — Они ждали меня, напуганные и парализованные.
— Инверсы не заслуживают жалости, они паразиты на вашей силе.
— Они веками заботились о нас, — ответила я, вглядываясь в застывшие лица и припоминая некоторые имена.
— Эти твари — предатели. Когда-то давно они и их захудалый мирок принадлежали моему отцу. Инверсы отказались быть воинами, они захотели стать добровольными рабами ведьм и оставить свою вотчину.
— Видимо Азгар смогли предложить инверсам нечто более ценное и они не покинули нас. Даже сейчас, когда мы откровенно слабы и от Азгар осталось так мало, инверсы здесь.
Я присела на корточки, рассматривая ближайшие тела. Все эти существа были с нами с незапамятных времён, они позволяли Азгар процветать, шли с нами рука об руку, а теперь жались к искоркам затухшего костра нашей силы. Я никогда бы не узнала о них, мне не позволили бы. Не изгою из захудалой побочной линии владеть таким знанием и властью. Однако именно я сейчас находилась здесь. Где вы, гордые и высокородные Азгар? Больше никого не осталось. Только я, даже внешне не похожая на вас. Все ваши великие тайны лежали у моих ног и будут принадлежать только мне, если я смогу с ними совладать и проживу этот день до конца. Как иронично и жестоко.
Миг злорадного торжества смыло взглядами из красноватого сумрака. Тысячи глаз смотрели только на меня. Их наполнял безумный страх, надежда, безмолвная мольба, сжимающее мне сердце. И заглянув в эти больные глаза, смогу ли я отвернуться? Смогу ли оттолкнуть, как это сделали Азгар со мной? Да, от силы и могущества рода осталась только я и кроме всего прочего это означало, что ответственность за обессиленных инверсов тоже только на мне. Заглянув в эти глаза, могу ли теперь сказать, что мне до них нет дела?
Дайкар заметил мою реакцию на инверсов и она разозлила его. Почему моё внимание и жалость к распростёртым телам вдруг вывело Дайкара из себя? Его эмоции сменяли друг друга, как вспышки. Я не успевала, не понимала. Голос асида сочился ядом и скрёб по телу острым краем. Я обхватила себя руками и внутренне сжалась, отторгая его ненависть.
— Много я в жизни повидал воплощений сил, но ведьмы могут поразить даже древних. Не ожидал, что от твоей семейки останется мутное яйцо и прихлебатели инверсы, доящие крохи силы, в ожидании новой хозяйки.
— И как же воплощение сил Азгар должно выглядеть, по-твоему? — раздражённо бросила я, вставая и делая шаг в сторону.
Как и в случае с ра-кулами, страх от встречи с инверсами появился только вначале, да и то больше от неожиданности. Я бестрепетно смотрела на лежащее у ног море из тел и испытывала сострадание, любопытство, притяжение, но не отвращение. Недавний урок не прошел даром — желанию прикоснуться к инверсам я ходу не давала, но и шарахаться не собиралась. А ещё я не собиралась разделять презрение асида, оно рождало во мне только злость.
— Для срединных миров обычно это столб света, сгусток мрака, кристалл, пирамида или огненный шар — что-то достойное, а тут кожаный мешок с потрохами и полудохлые рабы. Ненавижу ведьм, даже после смерти — одна мерзость.
Ярость захлестнула волной и я резко обернулась. Не знаю, что увидел в моих глазах Дайкар, однако асид заткнулся. Но его лицо...он не смог или не захотел справиться. Брезгливость, тошнотворное отвращение — вот что я видела на лице любимого мужчины. Незнакомое чувство билось в груди — обида за своих предков и их творения. Азгар заслуживали ненависти и страха, но не презрения, не уничижительных реплик чужака у святая святых.
— Ну прости, что картинка не столь пафосная, как ты себе представлял! Мне плевать, слышишь асид? Мне всё равно, как мы выглядим со стороны. Это — всё что осталось от моей семьи и глумиться над ними ты не будешь!
Точно так же, как я пожелала, чтобы появился свет, мне захотелось отгородиться от Дайкара. Не видеть, не слышать! И моё желание тут же воплотилось, легко, как продолжение мысли. Непроходимая для асида перегородка помутнела и перестала пропускать звуки. Ещё минуту я видела бьющейся в стену силуэт Дайкара, но вскоре и он исчез за почерневшей преградой. Наша связь не оборвалась, я знала где, сейчас асид и даже чувствовала его злость.
Он хотел, чтобы наследница воссоединилась с силой рода? Что ж, хорошо, наши желания, наконец, совпали. Вдруг я как никогда захотела стать наследницей во всех смыслах, я ощутила себя Азгар. Не изгоем, не бедной родственницей, а последней истинной Азгар. Той самой, за чьей спиной стояли тысячи тёмных и сильнейших ведьм. Я пожелала войти в запретный и проклятый мир, почувствовала, что не напугана, а очарована своим наследием и скелетами в старом семейном шкафу. Куда бы я ни бежала, сколько бы ни отгораживалась, мы одной крови и одной сути. В этом новом мире я слаба и ничтожна, как бабочка-однодневка рядом с древними гигантами. И если во мне и было что-то отвратительное и презренное, то только эта слабость, делающая меня рабой любого. Я возненавидела её, возненавидела слабую, запуганную, подражающую людям Шассу.
В этот самый миг я поклялась себе никогда не отрекаться от предложенной силы. Реальность замерла и сдвинулась, словно какие-то важные части совпали. Всплыла та самая изнанка реальности, где тени не прячутся и окружающие людей чудовища скалят уродливые пасти. Мои собственные монстры нависли со всех сторон, но я смотрела сквозь них на тела инверсов. Их души были чисты, точно так же как и у моего асида. Только туманная аура, свободная и не искажённая, без монстров и воплощенных страхов. Если ведьмы Азгар видели так же как я, то их желание окружить себя инверсами можно понять. Они были как глоток чистоты в уродливом море кошмаров, порождаемых людскими душами.
А следом возник зов, тот самый, что привёл меня сюда. В ушах загремел мой собственный пульс. Мутная сфера засветилась изнутри, пульсируя в такт моему сердцу. Теперь она не походила на кожаный мешок, скорей на разгорающееся солнце, сменяющее красный контрастный сумрак на золотое марево. По вееру нитей бежали переливающиеся импульсы. Вся эта красота оживала только для меня.
— Вы звали — я пришла.
— Шасса, Шассссса, — потекли голоса призраков со всех сторон. — Войди в нас и мы войдём в тебя, наследница.
Парящая сфера ярко переливалась, маня едва различимым движением внутри. Я двинулась к центру, но остановилась у переплетённых тел. Они лежали так тесно, что пришлось бы идти буквально по головам. Инверсы не мигая таращились на меня глазами всех возможных оттенков и форм, но не могли пошевелить ни руками ни ногами. И всё же людское море расступилось, пропуская меня. Они двигали мышцами, которых нет у обычных людей. Это было похоже на движения некоторых змей или червей, сокращающих кожу волнами. Завораживающее зрелище ползущей массы с парализованными лицами, неподвижными торсами, скрюченными руками и ногами.
Я поднялась по гладким ступеням и приблизилась вплотную к шару света. Пока длился мой путь, шар увеличился в несколько раз и теперь касался постамента. Я ожидала, что приближаясь не смогу смотреть на столь яркий свет, но всё оказалось наоборот. Глаза пытались различить неясные тени, ворочающиеся внутри, там за почти прозрачной оболочкой сферы. Голоса шептали, не замолкая ни на секунду, перерастая в болезненный гул. Я в последний раз оглянулась на безмолвных инверсов, и поднесла ладонь к поверхности шара.
Прикосновение и никакой преграды. Ещё одна иллюзия. Я шагнула внутрь, в свет и оказалась в серо-розовом сумраке. Но здесь я была не одна. Шепчущие призраки обрели форму. Они облепили живую плоть, сменяя друг друга. Их фантомные тела проталкивались в меня, они проникали под кожу. Я смотрела на них и сквозь них, дышала ими, слышала только их, чувствовала сводящие с ума прикосновения, там, где их не могло быть в реальности. Лица, руки, голоса внутри...Движения ускорялись, как и жажда в глазах каждого пришедшего ко мне Азгар.
На миг из потока тел вынырнули родители. Я охнула и потянулась к ним сама, но отдёрнула руку. Их дорогие и знакомые до последней чёрточки лица выражали только общую жажду и ничего более. Первые волны страха потекли по венам. Призраки Азгар будто почуяли мой ужас и усилили напор. Они рвались в меня, как одержимые, но вместе с прикосновениями к телу, теперь они просочились в сознание. Яркие картинки чужих воспоминаний, эмоций вспыхивали в мыслях и тут же исчезали, под прессом новых и новых. Закружилась голова, я теряла связь с реальностью, теряла себя в калейдоскопе отрывков чужих жизней. Из носа потекла струйка крови, колени подкосились.
Толи от напора призраков, толи пришло время, о котором говорил Дайкар, но тело и сознание отказывалось работать. Я тяжело села на пол и заплакала, но ни слёзы, ни пронизывающая боль отмирающего организма не остановило безумие призраков. Мне уже не выбраться отсюда. Быть может я пришла слишком поздно, чтобы в них осталось что-то ещё, кроме жажды. Они шептали, что теперь я навсегда останусь с ними. Ужас завладел мной настолько, что я закричала.
Хватка призраков резко разжалась. Голоса оборвались, как лопнувшая струна. И в оглушительной тишине вдруг раздался женский голос. Я потянулась к нему и разлепила заплаканные глаза.
— Прости своих родственников, Шасса. Они так долго тебя ждали, что потеряли остатки терпения.
— Но не ты? — прошептала я, пытаясь сморгнуть слёзы и разглядеть фигуру передо мной.
— Не я. У меня так много терпения, что я ждала тебя тысячи лет.
И тут пелена слёз спала с глаз и я увидела...Если бы можно было назвать богиней женщину во плоти, то она стояла сейчас передо мной. Прекрасная и величественная, одетая лишь в чёрный шёлк своих длинных волос. Азгар были красивыми, но они казались блеклыми простушками, по сравнению с улыбающейся мне женщиной.
Огромные миндалевидные глаза блестели влажными омутами в окаймлении густых изогнутых ресниц. Разлёт тонких бровей, линия аккуратного носа, раскрытые в нежной улыбке кроваво-алые губы — идеальная гармония черт на белоснежной, чуть светящейся коже. Таких лиц не бывает у реальных людей.
Волосы распадались на пряди и открывали высокие полные груди, тончайшую талию, они не скрывали лишённый растительности пах, изгиб бёдер и длинные стройные ноги. От макушки до маленьких деликатных пальчиков ног, всё вместе и по отдельности, эта женщина воплотила в себе совершенство форм и женственность.
Её тело не двигалось при дыхании, не чувствовался запах, она не моргала и не совершала тех мелких и естественных движений, которые присущи людям, но во мне не зародилось и тени сомнений что передо мной живое существо. За её спиной бились призраки, а она легко удерживала их ярость на расстоянии от меня. Каждый волосок на моём теле встал дыбом от силы, исходящей от прекрасного, как зимняя ночь создания, лишь одним своим появлением отогнавшего кошмар.
— Богиня, кто ты? — потрясённо выдохнула я.
— Богиня? — зазвенел чудесный смех и на щеках незнакомки появились ямочки. — Нет, Шасса, я не богиня и никогда ей не была. Меня зовут Азгар.
— Та самая Азгар из семейных легенд? Первая из ведьм нашего рода? — от потрясения у меня пересохло во рту.
— Мне грустно, что я для тебя лишь легенда, девочка моя.
— Ну сейчас ты уже не похожа на просто легенду и выглядишь вполне живой.
— Я никогда не уходила от вас, — спокойно произнесла Азгар. — Никто не уходил. Ты так сокрушалась, что не можешь почувствовать горе утраты, после смерти родителей. И если бы твоя семья ранее снизошла до объяснений, то ты бы знала, что так и должно быть. Ведь никто из нас не уходит за грань. Мы все остаёмся здесь, со своим родом. Души ведьм и их спутников остаются по эту сторону, пока жив хоть один наследник. Мы никого не теряем, поэтому ни о ком не горюем.
— Зато мне не жаль, что со мной так мало общались Азгар. От их "общения" обычно оставались шрамы или кошмары.
— Боль...Мне известно о ней гораздо больше чем тебе. Я прожила долгую жизнь, а потом из века в век наблюдала бесконечные смерти и закат своей семьи. Видеть, как потомки теряют силу настолько, что становятся одержимыми духами, превращаются в высокомерные, но пустые двойники или безумные чудовища. Поверь, дитя, это больно. Так больно, что я почти решилась уснуть навсегда.
— Что же тебя остановило? — я говорила медленно, сквозь нарастающую боль в теле.
— Твоё рождение, Шасса.
— Я? Да что во мне такого? Это наваждение какое-то.
— Теперь всё изменится, девочка моя. Вместе со своими потомками я проживала их жизни, видела их изнутри, чувствовала сочетание и малейшие нюансы их силы, наблюдала, как частички энергии некромантов и асидов с каждым новым поколением растворяются в человеческой крови. Медленное, но верное вырождение без надежды. Но однажды родилась девочка, заглянув в которую, я увидела новое будущее. Изменение и сочетание оттенков сил породило уникальную способность в тебе. Способность поглощать.
— Ошибаешься, Азгар. Уж я бы знала, если бы была особенной, — устало прервала я праматерь.
— Твоя истинная сила сейчас лишь зародыш, который нужно выносить и вырастить. Поверь мне. Я знаю очень многое, даже слишком.
Азгар скользнула вперёд и склонилась надо мной. Водопад её волос упал мне на лицо и руки. Я невольно провела по локонам пальцами, дивясь их мягкости и реальности. Мне было тяжело держать себя, терпеть судороги и спазмы, терзающие тело, поэтому я откинулась назад и сжалась на полу, укрытая волосами Азгар. Хотелось верить словам, но подступающая агония начинала стирать смысл.
— Раз ты всё видишь и знаешь, может расскажешь кто уничтожил нашу семью?
— Я, — тем же ровным голосом ответила Азгар.
Ответ поразил меня настолько, что отогнал туман боли. Я повернулась и столкнулась с ясным и спокойным взглядом чёрных глаз. Там не было раскаяния, сожаления, страха или сомнения. Там не промелькнуло и тени волнения. Такими глазами смотрят социопаты, не понимающие что творят, потерявшие человечность.
— Ты безумна, — облизав пересохшие губы, прошептала я.
— Возможно, — не отрицала Азгар, и меня затрясло от её близости. — Возможно, я слишком долго была лишь духом, возможно, я забыла, как это быть живой и обладать плотью, возможно, я не помню, как думают люди. Зато я знаю, как возродить наш род и ты, девочка моя, поможешь в этом. Наша сила всё ещё с нами, в каждом из духов за моей спиной. Я лишь завершила круг рождений, замкнув его на тебе. Теперь ты можешь стать воистину последней или первой, если примешь нас.
— Но какой ценой! Ты хоть понимаешь, что убила своих же потомков?! Ты убила моих маму и папу! — я смотрела на древнюю ведьму и тщетно пыталась понять.
— Шасса, цена не может быть слишком высока, и это ты до сих пор не понимаешь, что мы живы. Все, у кого я остановила сердце, все, чей прах покоится в семейном склепе, все они сейчас здесь. Если мы обретём сосуд плоти, жажда уйдёт...
— И этим сосудом ты предложишь стать мне? — почти кричала я, хватаясь за горевший огнём живот.
— Не самая плохая участь, дитя.
— Моя драгоценная родня разорвёт меня изнутри, сведёт с ума и растащит сознание на куски. Какой смысл бороться за жизнь и становиться вашим сосудом, если это уже буду не я. Возможно тело вы и сохраните, но меня в нём уже не будет. Совсем скоро я умру в любом случае.
— А если ты спасёшься? Если между вами буду стоять я, а другие души придут к тебе лишь чистой силой тысячи ведьм?
— Ты сможешь поглотить их, запереть в себе и не сойти с ума?
— Не за мой ум тебе нужно беспокоиться. Я старше и сильнее всех и прожила с ними много жизней от рождения до смерти. Терзающие тебя души Азгар лишь моё продолжение. Не сомневайся во мне, Шасса. Не сомневайся в себе.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы обе знаем, что тебе ненавистна слабость, я дам тебе силу. Научу быть хозяйкой, а не рабой. У тебя будет власть, красота, богатство, сила, самая смертоносная армия и ещё кое-что. Это дремлет в тебе, но когда оно пробудится, за тебя будут биться властелины дна и неба. Ты поднимешься так высоко, как захочешь. Шасса, я предлагаю тебе абсолютную свободу. Прими меня, позволь слиться.
— Я никогда не смогу стать свободной. Мной уже владеет асид и это сильней меня, я даже не хочу освободиться, потому что люблю его.
— Дайкар...Признаю, что недобиток Текуты выиграл главный приз, сам того не осознавая. Я знаю, как решить эту проблему.
— Ты не убьёшь его? — севшим голосом спросила я. — Молю, не надо!
— Клянусь, не трогать твоего Дайкара. Вот видишь, я не так уж и страшна. Девочка моя, не мучь себя, прекрати страдания. Просто согласись принять меня и боль останется позади.
— Кем ты станешь для меня, праматерь?
— Мне много не надо, я хочу не просто наблюдать, а ощутить жизнь твоей плоти в реальном мире, по прошествии стольких веков. Ты останешься самой собой, а я буду твоими желаниями, мимолётной мыслью, интуицией. Если позовёшь, я всегда отвечу, дам совет, поддержу во всём, сделаю твоё тело выносливым и прекрасным.
Я молчала и хрипло дышала. Соглашаться пустить в себя столь сильную личность оказалось так страшно, что сознание оцепенело. Последние минуты, отведенные мне, истекали, и я уже чувствовала, как холодеют руки и ноги, сердце билось через раз, даже боль исчерпалась, уступая место смерти. Но позволить оборвать жизнь и услышать, как сердце ударит в последний раз, оказалось ещё страшней. Глупое сознание по-настоящему схватилось за жизнь только в шаге от конца. В отказавшем теле только оно ещё функционировало. Сквозь онемевшие губы просочился хрип и последнее слово.
— Да.
Ведьма опустилась на колени. Чёрные глаза Азгар горели торжеством. Тонкие белоснежные руки потянулись ко мне и, не встретив преграды плоти, проникли внутрь парализованного тела. Я забилась в новых судорогах.
— Т-с-с, тише, Шасса. Теперь всё будет хорошо. Больше не будет боли, я заберу её себе.
Меня продолжало ломать и трясти, но боль действительно ушла. Я просто перестала ощущать своё тело, только и могла, что смотреть в прекрасное лицо праматери и слушать её голос.
— Я воззвала к той самой капле чистой ведьмовской крови в тебе, и переродила её. Она сжигает лишнюю и чужеродную примесь, пришедшую от людей.
Бездонные омуты глаз парили в сумраке, они заслонили собой весь мир. Я отстранённо слышала хруст дробящихся костей, хлюпанье телесных жидкостей, треск лопающейся кожи. Хорошо, что Азгар не позволила мне ощущать запахи.
— Всё, милая, уже всё. Мы будем жить и первым делом преподнесём сюрприз одному очень древнему асиду.
И я упала в бездну ведьмовских глаз, ставших для меня чёрной пропастью. Мы стали одним целым, одной мыслью, несущейся сквозь холодную тьму. Вниз, вглубь, во мрак...
Поле великой битвы лежало у моих босых ног, точнее сказать поле великой бойни. Отвратительный тошнотворный запах вспоротых внутренностей ударил в нос. Он смешался с кровавым туманом, висевшим над трупами. Кошмары имеют какое-то извращённое величье, когда ярость и шум боя отступают, а на сцене главную роль играет холодная, голая и бесстрастная смерть, смотрящая бесконечными пустыми глазами окоченевших трупов. Смертельная битва прокатилась по хмурым холмам незнакомого сумрачного мира, оставив шлейф из месива воинов. Здесь сражались и умирали не люди, но от этого зрелище не становилось менее ужасающим, а кровь менее красной. Гиганты в чёрных доспехах, рогатые существа, похожие на легендарного минотавра, крылатые тонкокостные ящеры с человеческими лицами, двухголовые саблезубые змеи — всё смешалось на полотне вечного, как жизнь художника.
Одна часть меня хотела бежать прочь с криками животного ужаса, но другая часть трепетала от восторга, с наслаждением втягивая воздух отгремевшего сражения. Однако нас склеивало воедино новое потрясающее чувство, общее для Шассы и для Азгар. Сильнее любого страха и восторга будоражило ощущение наполняющей тело силы. Это она берегла мою плоть от агрессивности нижнего мира, где сам воздух ядовит и голоден. Обновлённая сила ведьм Азгар легко удерживала хозяйку над землёй, не марая моих босых ножек о трупы и пропитанную кровью землю. Я чувствовала каждого мертвеца на этих пологих холмах, знала, что могу призвать их и повести за собой. И счастье обладания силой пьянило всю меня, делало цельной. Это то, чего жаждала каждая из частичек новой меня. Моё наследие оказалось настолько потрясающим, что даже этот хмурый, пропитанный смертью мир казался прекрасным и интересным.
И снова восторг и ужас. Я смотрела на себя и видела чудеса, от которых мурашки бегут по спине. Прекрасное тело Азгар, тело ночной богини, теперь принадлежало мне. Оставляя открытыми руки и плечи, по нему струилось тёмно-красное платье. Оно облегало фигуру, как вторая кожа. Внизу платье расходилось колышущимися лоскутами, что как щупальца ползли по раскиданным у ног трупам. Они касались мертвецов, и их кровь вновь начинала течь из обветренных ран. Красные струйки поднимались вверх, ползли по платью и, достигнув глубокого декольте, стекали к земле. Тёплая кровь ласкалась ко мне, обрамляла белоснежные холмики грудей, подчёркивая сияние. Этот наряд сотворила моя обретённая сила. Он мне чертовски нравился, и в этом я тоже обрела согласие сама с собой.
Вдали ещё продолжалось сражение, чьи-то армии увлечённо резали друг друга. Мой чуткий слух улавливал характерные звуки боя и тот единственный голос, ради которого я пришла в этот мир. Хватило лишь чёткой мысли и меня понесло вперёд в гущу сражения.
Моё приближение обе стороны восприняли одинаково. Воины замирали, шумно нюхая воздух, в их глазах вспыхивал голод, перед которым замолкали приказы командиров. Нежное тело женщины, наполненной манной и благодатью срединного мира оказалось слаще и желанней любого нектара, ценнее всех других благ. Общий голод этих существ обжигал, облизывал кожу, впитывал мой аромат. На секунду я испугалась, но воля древней ведьмы во мне не дала страху овладеть нами. Я не жертва и не слаба. Сейчас я наполнена силой, которой не обладала даже Азгар в прошлой жизни. Мне оставалось лишь довериться притаившемуся опыту внутри.
Чистая, прохладная энергия потекла сквозь пальцы, за обладание которой во всех мирах нас жгли и развеивали по ветру. Я впервые вдохнула и одновременно вспомнила будоражащий и колючий вкус некромантии. Где, как не здесь отпустить её на волю. Невидимая сила мгновенно находила покинутые жизнью сосуды из плоти. Мертвецы поднимались, волоча за собой вывернутые внутренности. Они были медлительны и безвольны, но их было много. Так много, чтобы стать надёжным щитом ото всех и вся.
Безмолвная армия мертвецов не нападала, она была стеной, отгораживающей хозяйку от голода живых. На смену изрубленным в кашу воинам, приходили другие, снова и снова. Живые солдаты обезумили, пытаясь добраться до меня. Но здесь и сейчас трупов было так много, что любая жажда захлебнётся под их тупой массой. Мы вошли клином в гущу битвы, смешали ряды и подорвали боевой дух, заменив его голодом. Командиры были сильнее и не поддавались, но они остались в меньшинстве. Никто не слышал их криков, не чувствовал плетей. Когда замешательство в рядах сражающихся достигло полководцев, оба впились в меня бешёнными взглядами.
Моё сердце колотилось от волнения, когда я встретила тот единственный взгляд, которого искала сама. С головы до ног забрызганный кровью, несокрушимой скалой из мускул и чёрных матовых доспехов, возвышался Текута. Единственный мужчина, которого любила Азгар. Мой великий и древний праотец. Заклятый враг Дайкара. Стоило подумать о Дайкаре, как я почувствовала его присутствие совсем рядом. Но тут заговорил Текута, и я снова отвлеклась и переключилась с одного асида на другого.
— Азгар? — удивлённо прогремел незнакомый и до боли знакомый голос.
— Мой господин, — с лёгким поклоном произнесла я.
Я увидела Текуту глазами праматери, вспомнила её памятью, которая теперь становилась и моей. Образы приходили мягко и осторожно, оберегая мой разум от противостояния двух личностей. Из глубины выплыли чувства, главным из которых была бесконечная любовь. Азгар любила этого мужчину задолго до моего рождения и продолжала любить до сих пор.
— Ты здесь, моя ведьма. Всё-таки пришла.
— Я обещала стать достойной тебя, господин.
В ореоле мощи и собственной силы мне навстречу шёл Повелитель дна миров. Высокий, широкоплечий, благородный. Он был откровенно, завораживающе красив, как может быть красив дикий зверь на свободе. Не таким я представляла главного монстра. Длинные чёрные волосы не путал ветер, они сливались с плащом, наброшенным на гладкие пластины доспехов. Мускулистые длинные руки привычно и легко держали два одинаковых меча. Текута единым движением стряхнул кровь с клинков и спрятал в ножны. Воины своей и вражеской армии непроизвольно отступали перед ним, но не переставали биться в стену мертвецов.
Несколько ударов женского сердца и Текута совсем близко. Мёртвые пропустили его во внутрь вместе с другим асидом. С другой стороны ко мне бежал Дайкар. На миг я пораженно застыла, заметив насколько похожи асиды. В этом мире на их лицах мало что сохранилось от человеческих черт. Знакомые черты хищно заострились и вытянулись, кожа стала смуглой и нереально гладкой, в глазах горел один и тот же глубинный огонь. Суровый разлёт бровей, волевой подбородок, полные бронзовые губы, не скрывавшие удлинённых клыков. Они были рождены убивать и повелевать.
Я хотела сбежать, спрятаться, закрыться, вот только у Азгар были другие планы. Она открыла наше сознание асидам и позволила увидеть всё, что нас друг с другом связывало. Всех нас, четверых. Мне оставалось только переводить растерянный взгляд с одного моего хозяина на другого. "Слуга двух господ" — так, кажется, называлась известная пьеса. Теперь мы все стали её главными персонажами. Когда-то Текута завладел Азгар точно так же как Дайкар мной, но сейчас мы делили с ней одно тело, одно сознанье на двоих.
— Иди ко мне! — произнесли асиды одновременно.
Дайкар смотрел на меня, как будто едва узнавал. Взгляд Текуты был полон торжества и странной нежности. Я смотрела на Дайкара, до крови прокусив губу, потому что разрывалась на части. Азгар прекрасно знала что делала. Она отдавала нас сильнейшему. Победитель получит всё, вытеснив соперника из сердца и души, связь навсегда оборвётся. Ведьма избавит меня от Дайкара, выполнив обещание и не убивая его сама.
— Они сильнее, — смогла сказать я, обхватив себя руками.
— Не в этот раз, — прошипел Дайкар.
Асиды закружились вокруг меня в почти неуловимом поединке. Скупые резкие движения высекали из мелькающих клинков искры. Скорость боя была так высока, что я с трудом могла разобрать противников. Я бы восхитилась высочайшим искусством боя, если бы от него не зависела моя судьба. Оба противника были хороши и искусны. И всё-таки Дайкар проигрывал, на его лице появилась глубокая рана, один из мечей отлетел далеко в сторону. Текута намеренно замедлил темп, наслаждаясь неминуемым поражением и теперь скорее играл.
— Ну, вот щенок Сигура и показал зубки, — хохотал асид. — Твоя ненависть сладка, Дайкар. Дай же мне её ещё! Больше! Больше!
Дайкар разорвал кожу на запястье клыками. Одним слитным движением он запрокинул мне голову и прижал руку к губам. Горькая кровь хлынула в рот, и чтобы не захлебнуться пришлось глотнуть. Горло вспыхнуло огнём, будто я выпила кислоту.
— Она моя! Если убьёшь меня, погибнет и ведьма.
— Ты же знаешь, мальчик мой, чтобы не жить, не обязательно умирать, — холодно произнёс Текута и воткнул оба клинка в живот Дайкара.
Мы закричали одновременно. Ещё мгновение я видела, как с перекошенным лицом падал Дайкар, как сломанными марионетками валились поднятые мной мертвецы, как приближалась пропитанная кровью земля. Мир погас, а падение продолжалось, пока сознание милостиво не оставило меня. Встреча родственников прошла...душевно.
Как трудно выплывать из цепкой темноты, когда даже не понимаешь, где хочешь очутиться и зачем. В сумрачном неизвестном мире остались мужчины, с которыми связана самыми тесными узами, в которых вросла корнями. С первым осознанным вздохом первое, что я почувствовала это Текута и Дайкар, живые, очень-очень далёкие, отрезавшие меня от своих чувств. Последние мгновения вспыхнули в памяти. Бушующая вокруг меня сила, море послушных мертвецов, коварство Азгар, бой асидов и входящие в живот Дайкара клинки...Воспоминания разрастались, как раковая опухоль, захватывая всё новые и новые эпизоды из пережитых дней. Я сжала виски и застонала, вжимаясь в пахнущую лавандой подушку. Мне было всё равно где очнуться, что за место приютило это тело и больное сознание, в котором страдали и кричали две ведьмы. Я не хотела открывать глаза, не хотела двигаться, вообще ничего не хотела. Слёзы катились непрерывно, а в голове крутилась одна и та же молитва без адреса. Кому может молиться такая как я? Человеческим богам или демонам, неведомым Творцам, а может самой судьбе? Есть ли в мироздании существо, которое услышит глупую девчонку и старую-престарую ведьму? Как же я устала. Так устала! Сама душа износилась под прессом событий и большего мне не вынести. Я стала так тонка, что ещё хоть дуновение и от меня останутся одни лохмотья тумана. Мы просили за двоих, шептали в темноту до изнеможения. Пожалуйста, кто-нибудь, кто слышит опустошенную душу, дай передышку. Пожалуйста, дайте мне передышку! Покой — всё что прошу! Слёзы перешли в рыдания, потому что ещё никогда я не чувствовала себя настолько одинокой и потерянной. Где-то внутри меня продолжал существовать весь мой проклятый род, они всегда будут рядом, но сейчас я сама себе была чужой и незнакомой. Просто выла в темноте, пока не сорвала голос, пока тоска и рыдания не измотали настолько, что меня накрыл глубокий сон без сновидений.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
