Ещё одна Азгар Глава 7

— Ошибаешься, Азгар. Уж я бы знала, если бы была особенной, — устало прервала я праматерь.

— Твоя истинная сила сейчас лишь зародыш, который нужно выносить и вырастить. Поверь мне. Я знаю очень многое, даже слишком.

Азгар скользнула вперёд и склонилась надо мной. Водопад её волос упал мне на лицо и руки. Я невольно провела по локонам пальцами, дивясь их мягкости и реальности. Мне было тяжело держать себя, терпеть судороги и спазмы, терзающие тело, поэтому я откинулась назад и сжалась на полу, укрытая волосами Азгар. Хотелось верить словам, но подступающая агония начинала стирать смысл.

— Раз ты всё видишь и знаешь, может расскажешь кто уничтожил нашу семью?

— Я, — тем же ровным голосом ответила Азгар.

Ответ поразил меня настолько, что отогнал туман боли. Я повернулась и столкнулась с ясным и спокойным взглядом чёрных глаз. Там не было раскаяния, сожаления, страха или сомнения. Там не промелькнуло и тени волнения. Такими глазами смотрят социопаты, не понимающие что творят, потерявшие человечность.

— Ты безумна, — облизав пересохшие губы, прошептала я.

— Возможно, — не отрицала Азгар, и меня затрясло от её близости. — Возможно, я слишком долго была лишь духом, возможно, я забыла, как это быть живой и обладать плотью, возможно, я не помню, как думают люди. Зато я знаю, как возродить наш род и ты, девочка моя, поможешь в этом. Наша сила всё ещё с нами, в каждом из духов за моей спиной. Я лишь завершила круг рождений, замкнув его на тебе. Теперь ты можешь стать воистину последней или первой, если примешь нас.

— Но какой ценой! Ты хоть понимаешь, что убила своих же потомков?! Ты убила моих маму и папу! — я смотрела на древнюю ведьму и тщетно пыталась понять.

— Шасса, цена не может быть слишком высока, и это ты до сих пор не понимаешь, что мы живы. Все, у кого я остановила сердце, все, чей прах покоится в семейном склепе, все они сейчас здесь. Если мы обретём сосуд плоти, жажда уйдёт...

— И этим сосудом ты предложишь стать мне? — почти кричала я, хватаясь за горевший огнём живот.

— Не самая плохая участь, дитя.

— Моя драгоценная родня разорвёт меня изнутри, сведёт с ума и растащит сознание на куски. Какой смысл бороться за жизнь и становиться вашим сосудом, если это уже буду не я. Возможно тело вы и сохраните, но меня в нём уже не будет. Совсем скоро я умру в любом случае.

— А если ты спасёшься? Если между вами буду стоять я, а другие души придут к тебе лишь чистой силой тысячи ведьм?

— Ты сможешь поглотить их, запереть в себе и не сойти с ума?

— Не за мой ум тебе нужно беспокоиться. Я старше и сильнее всех и прожила с ними много жизней от рождения до смерти. Терзающие тебя души Азгар лишь моё продолжение. Не сомневайся во мне, Шасса. Не сомневайся в себе.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы обе знаем, что тебе ненавистна слабость, я дам тебе силу. Научу быть хозяйкой, а не рабой. У тебя будет власть, красота, богатство, сила, самая смертоносная армия и ещё кое-что. Это дремлет в тебе, но когда оно пробудится, за тебя будут биться властелины дна и неба. Ты поднимешься так высоко, как захочешь. Шасса, я предлагаю тебе абсолютную свободу. Прими меня, позволь слиться.

— Я никогда не смогу стать свободной. Мной уже владеет асид и это сильней меня, я даже не хочу освободиться, потому что люблю его.

— Дайкар...Признаю, что недобиток Текуты выиграл главный приз, сам того не осознавая. Я знаю, как решить эту проблему.

— Ты не убьёшь его? — севшим голосом спросила я. — Молю, не надо!

— Клянусь, не трогать твоего Дайкара. Вот видишь, я не так уж и страшна. Девочка моя, не мучь себя, прекрати страдания. Просто согласись принять меня и боль останется позади.

— Кем ты станешь для меня, праматерь?

— Мне много не надо, я хочу не просто наблюдать, а ощутить жизнь твоей плоти в реальном мире, по прошествии стольких веков. Ты останешься самой собой, а я буду твоими желаниями, мимолётной мыслью, интуицией. Если позовёшь, я всегда отвечу, дам совет, поддержу во всём, сделаю твоё тело выносливым и прекрасным.

Я молчала и хрипло дышала. Соглашаться пустить в себя столь сильную личность оказалось так страшно, что сознание оцепенело. Последние минуты, отведенные мне, истекали, и я уже чувствовала, как холодеют руки и ноги, сердце билось через раз, даже боль исчерпалась, уступая место смерти. Но позволить оборвать жизнь и услышать, как сердце ударит в последний раз, оказалось ещё страшней. Глупое сознание по-настоящему схватилось за жизнь только в шаге от конца. В отказавшем теле только оно ещё функционировало. Сквозь онемевшие губы просочился хрип и последнее слово.

— Да.

Ведьма опустилась на колени. Чёрные глаза Азгар горели торжеством. Тонкие белоснежные руки потянулись ко мне и, не встретив преграды плоти, проникли внутрь парализованного тела. Я забилась в новых судорогах.

— Т-с-с, тише, Шасса. Теперь всё будет хорошо. Больше не будет боли, я заберу её себе.

Меня продолжало ломать и трясти, но боль действительно ушла. Я просто перестала ощущать своё тело, только и могла, что смотреть в прекрасное лицо праматери и слушать её голос.

— Я воззвала к той самой капле чистой ведьмовской крови в тебе, и переродила её. Она сжигает лишнюю и чужеродную примесь, пришедшую от людей.

Бездонные омуты глаз парили в сумраке, они заслонили собой весь мир. Я отстранённо слышала хруст дробящихся костей, хлюпанье телесных жидкостей, треск лопающейся кожи. Хорошо, что Азгар не позволила мне ощущать запахи.

— Всё, милая, уже всё. Мы будем жить и первым делом преподнесём сюрприз одному очень древнему асиду.

И я упала в бездну ведьмовских глаз, ставших для меня чёрной пропастью. Мы стали одним целым, одной мыслью, несущейся сквозь холодную тьму. Вниз, вглубь, во мрак...

Поле великой битвы лежало у моих босых ног, точнее сказать поле великой бойни. Отвратительный тошнотворный запах вспоротых внутренностей ударил в нос. Он смешался с кровавым туманом, висевшим над трупами. Кошмары имеют какое-то извращённое величье, когда ярость и шум боя отступают, а на сцене главную роль играет холодная, голая и бесстрастная смерть, смотрящая бесконечными пустыми глазами окоченевших трупов. Смертельная битва прокатилась по хмурым холмам незнакомого сумрачного мира, оставив шлейф из месива воинов. Здесь сражались и умирали не люди, но от этого зрелище не становилось менее ужасающим, а кровь менее красной. Гиганты в чёрных доспехах, рогатые существа, похожие на легендарного минотавра, крылатые тонкокостные ящеры с человеческими лицами, двухголовые саблезубые змеи — всё смешалось на полотне вечного, как жизнь художника.

Одна часть меня хотела бежать прочь с криками животного ужаса, но другая часть трепетала от восторга, с наслаждением втягивая воздух отгремевшего сражения. Однако нас склеивало воедино новое потрясающее чувство, общее для Шассы и для Азгар. Сильнее любого страха и восторга будоражило ощущение наполняющей тело силы. Это она берегла мою плоть от агрессивности нижнего мира, где сам воздух ядовит и голоден. Обновлённая сила ведьм Азгар легко удерживала хозяйку над землёй, не марая моих босых ножек о трупы и пропитанную кровью землю. Я чувствовала каждого мертвеца на этих пологих холмах, знала, что могу призвать их и повести за собой. И счастье обладания силой пьянило всю меня, делало цельной. Это то, чего жаждала каждая из частичек новой меня. Моё наследие оказалось настолько потрясающим, что даже этот хмурый, пропитанный смертью мир казался прекрасным и интересным.

И снова восторг и ужас. Я смотрела на себя и видела чудеса, от которых мурашки бегут по спине. Прекрасное тело Азгар, тело ночной богини, теперь принадлежало мне. Оставляя открытыми руки и плечи, по нему струилось тёмно-красное платье. Оно облегало фигуру, как вторая кожа. Внизу платье расходилось колышущимися лоскутами, что как щупальца ползли по раскиданным у ног трупам. Они касались мертвецов, и их кровь вновь начинала течь из обветренных ран. Красные струйки поднимались вверх, ползли по платью и, достигнув глубокого декольте, стекали к земле. Тёплая кровь ласкалась ко мне, обрамляла белоснежные холмики грудей, подчёркивая сияние. Этот наряд сотворила моя обретённая сила. Он мне чертовски нравился, и в этом я тоже обрела согласие сама с собой.

Вдали ещё продолжалось сражение, чьи-то армии увлечённо резали друг друга. Мой чуткий слух улавливал характерные звуки боя и тот единственный голос, ради которого я пришла в этот мир. Хватило лишь чёткой мысли и меня понесло вперёд в гущу сражения.

Моё приближение обе стороны восприняли одинаково. Воины замирали, шумно нюхая воздух, в их глазах вспыхивал голод, перед которым замолкали приказы командиров. Нежное тело женщины, наполненной манной и благодатью срединного мира оказалось слаще и желанней любого нектара, ценнее всех других благ. Общий голод этих существ обжигал, облизывал кожу, впитывал мой аромат. На секунду я испугалась, но воля древней ведьмы во мне не дала страху овладеть нами. Я не жертва и не слаба. Сейчас я наполнена силой, которой не обладала даже Азгар в прошлой жизни. Мне оставалось лишь довериться притаившемуся опыту внутри.

Чистая, прохладная энергия потекла сквозь пальцы, за обладание которой во всех мирах нас жгли и развеивали по ветру. Я впервые вдохнула и одновременно вспомнила будоражащий и колючий вкус некромантии. Где, как не здесь отпустить её на волю. Невидимая сила мгновенно находила покинутые жизнью сосуды из плоти. Мертвецы поднимались, волоча за собой вывернутые внутренности. Они были медлительны и безвольны, но их было много. Так много, чтобы стать надёжным щитом ото всех и вся.

Безмолвная армия мертвецов не нападала, она была стеной, отгораживающей хозяйку от голода живых. На смену изрубленным в кашу воинам, приходили другие, снова и снова. Живые солдаты обезумили, пытаясь добраться до меня. Но здесь и сейчас трупов было так много, что любая жажда захлебнётся под их тупой массой. Мы вошли клином в гущу битвы, смешали ряды и подорвали боевой дух, заменив его голодом. Командиры были сильнее и не поддавались, но они остались в меньшинстве. Никто не слышал их криков, не чувствовал плетей. Когда замешательство в рядах сражающихся достигло полководцев, оба впились в меня бешёнными взглядами.

Моё сердце колотилось от волнения, когда я встретила тот единственный взгляд, которого искала сама. С головы до ног забрызганный кровью, несокрушимой скалой из мускул и чёрных матовых доспехов, возвышался Текута. Единственный мужчина, которого любила Азгар. Мой великий и древний праотец. Заклятый враг Дайкара. Стоило подумать о Дайкаре, как я почувствовала его присутствие совсем рядом. Но тут заговорил Текута, и я снова отвлеклась и переключилась с одного асида на другого.

— Азгар? — удивлённо прогремел незнакомый и до боли знакомый голос.

— Мой господин, — с лёгким поклоном произнесла я.

Я увидела Текуту глазами праматери, вспомнила её памятью, которая теперь становилась и моей. Образы приходили мягко и осторожно, оберегая мой разум от противостояния двух личностей. Из глубины выплыли чувства, главным из которых была бесконечная любовь. Азгар любила этого мужчину задолго до моего рождения и продолжала любить до сих пор.

— Ты здесь, моя ведьма. Всё-таки пришла.

— Я обещала стать достойной тебя, господин.

В ореоле мощи и собственной силы мне навстречу шёл Повелитель дна миров. Высокий, широкоплечий, благородный. Он был откровенно, завораживающе красив, как может быть красив дикий зверь на свободе. Не таким я представляла главного монстра. Длинные чёрные волосы не путал ветер, они сливались с плащом, наброшенным на гладкие пластины доспехов. Мускулистые длинные руки привычно и легко держали два одинаковых меча. Текута единым движением стряхнул кровь с клинков и спрятал в ножны. Воины своей и вражеской армии непроизвольно отступали перед ним, но не переставали биться в стену мертвецов.

Несколько ударов женского сердца и Текута совсем близко. Мёртвые пропустили его во внутрь вместе с другим асидом. С другой стороны ко мне бежал Дайкар. На миг я пораженно застыла, заметив насколько похожи асиды. В этом мире на их лицах мало что сохранилось от человеческих черт. Знакомые черты хищно заострились и вытянулись, кожа стала смуглой и нереально гладкой, в глазах горел один и тот же глубинный огонь. Суровый разлёт бровей, волевой подбородок, полные бронзовые губы, не скрывавшие удлинённых клыков. Они были рождены убивать и повелевать.

Я хотела сбежать, спрятаться, закрыться, вот только у Азгар были другие планы. Она открыла наше сознание асидам и позволила увидеть всё, что нас друг с другом связывало. Всех нас, четверых. Мне оставалось только переводить растерянный взгляд с одного моего хозяина на другого. "Слуга двух господ" — так, кажется, называлась известная пьеса. Теперь мы все стали её главными персонажами. Когда-то Текута завладел Азгар точно так же как Дайкар мной, но сейчас мы делили с ней одно тело, одно сознанье на двоих.

— Иди ко мне! — произнесли асиды одновременно.

Дайкар смотрел на меня, как будто едва узнавал. Взгляд Текуты был полон торжества и странной нежности. Я смотрела на Дайкара, до крови прокусив губу, потому что разрывалась на части. Азгар прекрасно знала что делала. Она отдавала нас сильнейшему. Победитель получит всё, вытеснив соперника из сердца и души, связь навсегда оборвётся. Ведьма избавит меня от Дайкара, выполнив обещание и не убивая его сама.

— Они сильнее, — смогла сказать я, обхватив себя руками.

— Не в этот раз, — прошипел Дайкар.

Асиды закружились вокруг меня в почти неуловимом поединке. Скупые резкие движения высекали из мелькающих клинков искры. Скорость боя была так высока, что я с трудом могла разобрать противников. Я бы восхитилась высочайшим искусством боя, если бы от него не зависела моя судьба. Оба противника были хороши и искусны. И всё-таки Дайкар проигрывал, на его лице появилась глубокая рана, один из мечей отлетел далеко в сторону. Текута намеренно замедлил темп, наслаждаясь неминуемым поражением и теперь скорее играл.

— Ну, вот щенок Сигура и показал зубки, — хохотал асид. — Твоя ненависть сладка, Дайкар. Дай же мне её ещё! Больше! Больше!

Дайкар разорвал кожу на запястье клыками. Одним слитным движением он запрокинул мне голову и прижал руку к губам. Горькая кровь хлынула в рот, и чтобы не захлебнуться пришлось глотнуть. Горло вспыхнуло огнём, будто я выпила кислоту.

— Она моя! Если убьёшь меня, погибнет и ведьма.

— Ты же знаешь, мальчик мой, чтобы не жить, не обязательно умирать, — холодно произнёс Текута и воткнул оба клинка в живот Дайкара.

Мы закричали одновременно. Ещё мгновение я видела, как с перекошенным лицом падал Дайкар, как сломанными марионетками валились поднятые мной мертвецы, как приближалась пропитанная кровью земля. Мир погас, а падение продолжалось, пока сознание милостиво не оставило меня. Встреча родственников прошла...душевно.

Как трудно выплывать из цепкой темноты, когда даже не понимаешь, где хочешь очутиться и зачем. В сумрачном неизвестном мире остались мужчины, с которыми связана самыми тесными узами, в которых вросла корнями. С первым осознанным вздохом первое, что я почувствовала это Текута и Дайкар, живые, очень-очень далёкие, отрезавшие меня от своих чувств. Последние мгновения вспыхнули в памяти. Бушующая вокруг меня сила, море послушных мертвецов, коварство Азгар, бой асидов и входящие в живот Дайкара клинки...Воспоминания разрастались, как раковая опухоль, захватывая всё новые и новые эпизоды из пережитых дней. Я сжала виски и застонала, вжимаясь в пахнущую лавандой подушку. Мне было всё равно где очнуться, что за место приютило это тело и больное сознание, в котором страдали и кричали две ведьмы. Я не хотела открывать глаза, не хотела двигаться, вообще ничего не хотела. Слёзы катились непрерывно, а в голове крутилась одна и та же молитва без адреса. Кому может молиться такая как я? Человеческим богам или демонам, неведомым Творцам, а может самой судьбе? Есть ли в мироздании существо, которое услышит глупую девчонку и старую-престарую ведьму? Как же я устала. Так устала! Сама душа износилась под прессом событий и большего мне не вынести. Я стала так тонка, что ещё хоть дуновение и от меня останутся одни лохмотья тумана. Мы просили за двоих, шептали в темноту до изнеможения. Пожалуйста, кто-нибудь, кто слышит опустошенную душу, дай передышку. Пожалуйста, дайте мне передышку! Покой — всё что прошу! Слёзы перешли в рыдания, потому что ещё никогда я не чувствовала себя настолько одинокой и потерянной. Где-то внутри меня продолжал существовать весь мой проклятый род, они всегда будут рядом, но сейчас я сама себе была чужой и незнакомой. Просто выла в темноте, пока не сорвала голос, пока тоска и рыдания не измотали настолько, что меня накрыл глубокий сон без сновидений.