Топот тысячи ног

Глава 1

— Дядька Филипп! А дядька Филипп!

— Чего тебе малец?

— Дя-я-ядька Филипп, а покатай меня на санках!

— Какие еще санки? Я ж вам сорванцам такую горку залил! Была бы у меня такая в детстве, весь город бы обзавидовался.

— Ну дядя, у тебя так быстро бегать получается! Вшшу-у-ух!

— И не проси Савка, у меня сегодня первый выходной за месяц! Дай отдохнуть дяде.

— Лучший отдых это отдых на улице! Ну дядяка Филипп, там так здорово! Дома же скучно сидеть.

— Ну ладно-ладно, только давай тише, у меня уже в ушах звенит. И откуда только такой голос? Росту два вершка в прыжке, а тыж смотри, голосит как рота солдат. Давай одевайся теплее, а то мамка заругает.

— Ура-а! Спасибо дядька!

Я обрадованный тем что уболтал этого добродушного мужика, побежал одеваться. Мороз снаружи хороший, сильно пощипывал щеки и нос, и поэтому я под меховую шапку надел вязанную балаклаву. Мне ее баба Доня крючком связала, как она сказала "на вырост". Собрался я быстрее Филиппа, и уже приплясывая от нетерпения ждал его в сенях. Он прекрасно знал, что я не могу долго сидеть на одном месте, постоянно хочется бежать и что-то делать, и поэтому специально тянул время. Наконец он вышел, и лениво почесывая живот, спросил:

— Ну что мелочь, готов?

— А то! Только тебя и жду!

— Ну тогда айда за мной!

Дядька одет был легче меня, на голове у него была лишь легкая вязаная шапка, из под руки все той же Дони, бабка была стара и плохо передвигалась, но руки ее слушались хорошо, и она снабжала всю нашу семью вязаной одеждой, помимо этого еще умудрялась готовить и убираться в доме. Еще на нем были легкие шерстяные штаны, кожаные полусапожки, плотная рубаха... Я бы так не рискнул одеться даже осенью. Погода в нашей стране суровая, и жестоко наказывает тех кто не умеет тепло одеваться.

— Дядь Филипп, а ты не замерзнешь?

— Не Савка, я же витязь, меня учили согреваться изнутри.

— Ух ты! А меня научишь?

— Может и научу, но не сегодня. Так тебя прокатить или как?

— Конечно прокатить! А ты не покажешь какое-нибудь сильное колдовство?

— Мал ты еще, вот стукнет тебе семь зим, пойдешь делу военному учиться, там и покажут, и обучат...

Я запрыгнул на деревянные санки на лыковых полозьях, Филипп взял веревку, к которой они были привязаны, и проверил ее прочность.

— Ну шо малец, готов?

— Готов!

— Ну тогда поехали-и-и-и-и!

И дядя побежал. Сначала он двигался медленно, нужно было выйти за город, в нем сильно мешались дома. Но вскоре мы покинули улицу где жил наш Род, и дядя припустил как испуганный заяц. Несмотря на свое крупное сложение, его ноги не проваливались под наст, казалось что он бежит по воздуху. Мой дядя витязь, один из лучших воинов Вьюжи, и такие фокусы для него не проблема. Да что там снег, я сам видел как он бегал по воде, а по стенам вообще ходит как по полу. Помню как он сильно меня испугал, когда подпрыгнул, и прицепился ногами к потолочной балке. Я заорал, и спрятался за мамкино платье, а он лишь весело рассмеялся. Она потом его отругала, после того как меня успокоила, и рассказала что дядька умеет использовать чакру. Это такая скрытая сила внутри тела, с ее помощью витязи умеют использовать разное колдовство. Например на прошлой неделе, Филипп построил нам снежную горку, для этого сделал всего несколько знаков руками, и топнул ногой. Из снега вылепился плотный сугроб, узкий и длинный, саженей на восемь, а дядя после выплюнул на него струю воды. Всего несколько знаков, и на выдохе вместо воздуха появилась волна воды, которая и залила горку. Мне ребята потом сказали, что это боевой прием, и таким можно даже деревья срубать.

— А теперь держись Савка, прокачу с ветерком!

Дядька вышел на проезжий тракт, и побежал вдоль дороги. Позади санок оседала целая туча поднятого снега из разворошенных сугробов. Когда я вырасту, обязательно стану витязем, лекарь семейный который меня осматривал, сказал что система круговорота чакры у меня достаточно развита, что бы я мог использовать эту самую чакру.

Предаваясь радостным мыслям, я крепко держался за борта санок, мы уже довольно далеко отбежали от города, справа и слева от меня мелькали припорошенные снегом сосны. Дядя бежал не особо разбирая дорогу, меня периодически подкидывало в воздух, и я оглашал округу радостным визгом. И тут когда меня вновь подбросило, как-то особенно сильно, руки соскользнули с бортов, и я отчаянно вереща вылетел из санок.

Упал я головой вниз, прямо в сугроб, и довольно долго выбирался оттуда. После того как вылез, начал искать дядю, но увидел лишь оседающий снег, и быстро удаляющуюся точку, которая скрылась за поворотом. Покатался называется... остался один посреди леса, надеюсь он заметит что санки стали легче и перестали визжать.

Я неоднократно ходил с взрослыми в лес, и мне говорили что нужно делать если вдруг отстал или затерялся. Если летом, то встать рядом с ближайшей зарубкой на дереве, которой отмечают путь, а если зимой, то надо просто не отходить от следа взрослых, потому как они всегда по нему возвращаются. След был хороший, и я пошел вдоль него, ища место где можно подождать. Я не первый раз катался на санках с дядькой, и неоднократно меня из них выкидывало, потому я совершенно не беспокоился. А вот в первый раз, я так громко разревелся, что по словам Филиппа он сначала меня услышал, прежде чем увидел. Вот ему мамка тогда тряпкой всыпала, и мне тоже досталось, с тех пор я ей про то как теряюсь и не рассказываю.

— Савва, помоги...

Я только нашел корягу и начал вытряхивать из валенка снег, как за спиной у меня раздался этот тихий голос. От неожиданности и испуга, я взлетел вверх чуть ли не на метр. Обернулся на голос кажется еще в воздухе, и неудачно приземлился в сугроб прямо разутой ногой. Из-за деревьев выходила какая-то девчонка, одетая явно не по погоде. Она шла босиком по снегу, на ней было легкое летнее платье, кожа снежно бледная, а сама девочка дрожала от холода.

— Ты кто такая? Чего раздетая вся?

Я быстро вернулся к бревну, и начал споро отряхивать ногу от снега, после чего обулся, и вновь уставился на девку. Странная она какая-то, все равно что голая на снегу, и лишь слегка бледная, как она тут еще не окочурилась?

— Савва, ты меня не узнаешь? Мне холодно, согрей меня...

— Первый раз вижу, ты погоди, я ща костер соображу!

Кресало и кремень у меня были всегда, кусок тряпки на трут зашита под подкладку шапки, а найти дрова в зимнем лесу меня учили, в наших местах это должен уметь каждый.

— Ты не успеешь, подойди ближе, согрей меня...

Одежду ей что ли свою отдать? околеет же...

И я начал расстегивать пуговицы на шубейке, как в воздухе что-то мелькнуло, и девочка завалилась на снег. В ее лбу торчала металлическая рукоять от метательного ножа, а я так и стоял схватившись руками за отворот шубы, смотря на оседающее тело. Потом медленно обернулся, и увидел у себя за спиной дядьку Филиппа, который отряхивался от снега. На мои глаза навернулись слезы, и я как в прошлый раз громко заревел:

— Ты зачем ее уби-и-и-ил?!! Она же тебе ничего не сделала-а-а-а!!!

— Успокойся Савва, я тебе все объясню.

— У-ы-ы-ы-ы!!!

— Да не человек это был, Снегурка, нежить лесная! Успокойся тебе говорю!

— Ы-ы-ы-ы?

— Ну что ты как девчонка ревешь? Ты мужик или как? Вот расскажу дружкам твоим как ты сопли на кулак наматывал!

— Я не наматыва-а-а-ал!

— Еще как наматывал, полный кулак соплей, и два ведра слез, потом еще визжал как девчонка и просил бантик завязать.

Угроза подействовала, и слез становилось все меньше.

— Ну вот уже лучше, ты пока лицо снегом разотри, а я тут приберусь.

Я взяли пригоршню снега, и все еще тихонько всхлипывая начал растирать лицо, одновременно поглядывая на дядю. Он подошел к телу девочки, положил на нее лист бумаги с причудливым узором, потом сложил руку так, будто досчитал до трех, и прикоснулся пальцами к центру рисунка. Тело девочки с тихим хлопком исчезло, а дядя свернув лист бумаги в трубочку, положил его в специальный пенал на поясе. Потом молниеносно сложил несколько фигур из двух рук, топнул ногой, и вытянув ладони вперед развернул их, потом потянул вверх, будто поднимая что-то невидимое. Я во все глаза смотрел на это, впервые при мне дядька использует столько техник, и я старался запомнить все в мельчайших подробностях. Снег начал собираться строя что-то вроде домика с одним входом и дыркой на крыше, после чего остановился.

— Ну, пошли что ли... чаю выпьем, поговорим.

И дядя первый влез в слепленный им дом. Мы с ребятами этой зимой уже строили похожий, но на это ушло почти два дня, а тут при помощи чакры, дядя сделал его за полминуты. Я закрыл рот, который все это время был открыт, и пошел вслед за дядей, во все глаза осматривая снежный дом изнутри, привыкая тусклому свету что пробивался через отверстие в крыше. Это была небольшая комната примерно два по два метра в ширину, и столько же в высоту, стены из плотного снега, без единого шва... Пока я осматривался, Филипп уже расстелил коврик на полу, завесил выход куском волчьей шкуры, и уже начал собирать очаг из наколотых поленьев.

— Откуда это все?

— Я с собой взял, из дому.

— Но я видел что ты налегке был!

Дядя отвлекся, из другого пенала достал лист бумаги, и протянув его мне сказал:

— Это свиток-склад, или же амбарная печать. В такие можно запечатывать еду и разные предметы, я хотел сегодня устроить тебе настоящее лесное чаепитие, как у витязей на задании, вот и прихватил с собой. Тело запечатал в такой же.

Я уже видел такой лист, у нас в комнате с оружием есть целая полка таких. Детей туда не пускают, но я однажды смог туда пробраться, когда кто-то забыл закрыть дверь. Свитки особо не интересовали, а вот развешенные по стенам ножи, мечи и топоры, я ощупал все. Правда когда про это узнали мне сильно влетело, но оно того стоило. Бумага плотная, больше похожа на бересту, разрисована всякими завитушками и буквами. И как сюда можно засунуть дрова, шкуры, котелок и прочее?

После объяснения, дядька начал разводить развел огонь, как-то просто и обыденно. Я понадеялся что он снова покажет какую-нибудь крутое колдовство, но в этот раз он воспользовался кресалом и кремнем. Сушеный мох затлел от первой искры, дядя раздул уголек, и положил взявшуюся растопку на кучку щепок, присыпав ее мелкой стружкой.

— Проследи чтоб огонь разгорелся, а я пойду котел наберу.

И он ушел из домика прихватив изрядно подкопченную посуду. А я излишне старательно раздувал угольки, мне было стыдно за слезы, действительно веду себя как девчонка, ною при каждом удобном случае. Я мужик или как?! Еще, было сильно не по себе. Мой добрый дядя Филипп, взял и убил ни в чем не виноватую девочку. Зачем?

Филипп вернулся с полным котелком снега, воткнул вокруг костра три куска железной проволоки, и поставил его на них. Он сидел на коврике скрестив ноги и молчал, задумчиво смотря на огонь, иногда вороша дрова небольшой палочкой, что бы они лучше горели. Долго этого я не выдержал:

— Дядь, а почему ты не зажег огонь чакрой?

Он рассеяно глянул на меня, будто впервые увидел, пару раз моргнул, протер глаза пальцами, после чего ответил:

— По двум причинам. Первая, обычно витязи когда в походах, при обустройстве лагеря не пользуются чакрой, потому что при этом их легко заметить опытному врагу.

— Так ты же дом построил, нас теперь на всю округу видно?

— Ну мы же не на задании. — Он весело улыбнулся. — По правде сказать, все из-за второй и самой главной причины, я не умею пользоваться огненными техниками.

— Как так?!!

Он только что разбил мою веру в его всемогущество.

— Ну вообще, в нашем городе техниками огня могут пользоваться лишь трое витязей, остальные больше по воде и воздуху специалисты.

— А какая разница?

— Разница огромная. Все зависит от предрасположенности чакры человека. Вот у меня она имеет сродство с водой и воздухом, соответственно я могу пользоваться техниками воды воздуха. Это особенность нашей семьи, практически все из нее умеют использовать эти стихии.

— Получается я тоже так смогу?

— К сожалению нет. Ты был принят в нашу семью, а для этого нужно что бы ты у нас родился.

От меня не скрывали что я приемный. Говорят что во время войны, Игнат, брат Филиппа, нашел меня в разрушенной деревне, и решил взять себе. Погиб он через месяц, но переправить меня своей жене успел, с тех пор Марфа и заменила мне мать.

— А зачем ты девочку убил?

— Это не человек был. Снегурка, нежить зимнего леса. Не слышал что ли про таких?

— Нет...

— Они вообще редко встречаются, а уж возле поселений витязей и подавно. Откуда бы ты про них знал... Бывает, когда женщина замерзает насмерть в лесу, она восстает из мертвых.

Я испуганно замер. Очень зловеще звучали эти слова на фоне потрескивающего костра.

— И она начинает ходить по лесу, выходя к людям, прося их согреть. Опасны только для детей и людей которые не умеют пользоваться чакрой, витязю они ничего не сделают.

— Это почему?

— Они насылают морок, люди начинают видеть в ней... Ммм.. Вот ты кого видел?

— Маленькую девочку.

— Ну, взрослый бы увидел большую девочку, лет семнадцати, которая просит себя согреть, при этом набрасывая мороки с которыми трудно бороться, да и многие просто не хотят этого делать.

— Это еще почему?

— Вот подрастешь, узнаешь.

— Вечно ты так говоришь.

— Так вот, заманивают они за собой, прижимаются плотнее, а потом РАЗ!!! И перегрызают шею жертве.

От этого "раз" я в испуге подпрыгнул на коврике, чуть не расплескав начавший нагреваться котелок.

— Извини, не удержался. — его глаза весело сверкнули, а на лице появилась довольная улыбка. Видно что это он специально. — А витязей учат бороться с мороками, и против нас они полностью беззащитны. Вот ты что почувствовал?

— Ну я сначала испугался очень, потом подозрительно стало, что девочка делает в лесу? А после того как она попросила ее согреть, решил развести костер.

Тут дядька весело заржал.

— Бва-ха-ха! Снегурку согреть удумал! Еще бы ее чаем напоить, и щами накормить!

— Чего смешного?

— Да так, вырастешь — поймешь.

— Ну дядя! Вечно ты так говоришь!

— Ну, видимо снегурка была молодая и неопытная, и ее морок на тебя не подействовал. Обычно к ней лезут все обниматься да миловаться, или пытаются убить если у нее заморочить не получилось. А ты по незнанию решил ее костром согреть, это очень необычно. Ты бы наверняка весьма ее удивил.

Я хмуро смотрел на огонь, не разделяя его веселья.

— Ты не куксись, она не живая была, и не мертвая. Негоже беспокойникам по лесу шастать, упокоить ее дело очень правильное.

— А почему женщина? Мужчина не может стать снегуркой?

— Нет. Как ты наверное знаешь, мужчины и женщины сильно отличаются — Он улыбнулся, и обрисовал полушария у себя на груди, от чего я покраснел, чем развеселил дядьку еще больше. — Так вот, помимо внешнего вида, есть отличие во внутренних органах, и поэтому в определенных условиях нежить поднимается абсолютно разная. Это довольно сложно все, в школе будете проходить строение некротических объектов подвергшихся обратной регенерации.

— Чего?

— Предмет такой в школе будет, СНОПОР если по-простому. Слышал же наверняка от Мишани.

Мишка мой старший брат, он уже в пятом классе.

— Да, он говори про снопар какой-то, только думал это на учителя обзывался.

Тут я вспомнил что дядя сказал чуть раньше, и расстроился еще больше.

— Дядь, а ты сказал что раз я не родной вам, то смогу пользоваться техниками воды?

— Да, а что?

— А другими?

— Я не знаю, надо будет тебя проверить. Но ты не расстраивайся, можно стать витязем и не пользуясь стихийными техниками!

Куда ему меня понять... У меня все приятели дети витязей. Никитка вон, от отца получил стихию железа, и его начинают обучать семейному ремеслу, и он уже хвастал что помогал отцу разжигать кузницу, и его не прогоняют оттуда. Сенька научился выдыхать искру, которую если раздуть, можно превратить в костер. Даже Наська на спор голосом потрескала глиняный кувшин. Один я ничего не умею, и мне ничего не показывают.

Вода уже закипела, дядя достал плотно спрессованную травяную таблетку, и бросил ее в котел, потому снял его с огня и поставил на два чурбачка. Листья моментально набухли, и равномерно легли на донышко.

— Ты это, не расстраивайся — Филипп понял почему я снова нахмурился — Утром я покажу тебе небольшую систему упражнений, которые помогут тебе почувствовать чакру. Думаю тебе уже пора.

— Мне уже давно пора!

— Ишь торопыга какой... и почему дети так хотят вырасти?

Я лишь буркнул в ответ что-то невразумительное.

— Ты никогда не задумывался, что у тебя с руками и ногами?

Сколько себя помнил, я отличался от других детей внешне. У меня на руках, было по девять кожаных складок, я пытался оттянуть кожу, но это было довольно больно. На ногах были такие же, но более широкие, жить они не мешали, но для чего они нужны для меня все еще загадка.

— Нет, а что с ними?

— Такое изменение тела, обычно для тех древних Родов, основатели которых заключили Договор с каким либо духом.

— Что за договор?

— Не договор, а Договор. — Филипп интонацией выделил слово. — В этом мире часто встречаются духи, лешие, домовые, водяные, и прочие. Так же есть духи что живут в своих мирах, и при помощи особой техники с ними можно связать и заключить Договор. Они помогают тебе, в битве или повседневной жизни, а взамен ты что-то даешь им. Если Договор достаточно сильный, то духи могут изменить тело своего призывателя, у нас это зовется дар плоти. Очень похоже, что кто-то из твоих дальних предков получил этот самый дар, который передается всем наследникам, в том числе и тебе.

— А почему сейчас мне пора, а раньше было рано?

— У тебя система чакры только недавно устаканилась, и если как тренировать других детей мы знали, то системы упражнений конкретно для тебя, у нас не было. А в твоем возрасте неправильный подход очень опасен, если бы мы нарушили строящуюся систему, ты бы никогда не смог стать витязем. Теперь ты понял?

— Понял. — Дядя разлил по кружкам дымящийся ароматный чай на разных травах, бросил туда три куска сахара и протянул мне. Я начал греть об него руки, дуя на жидкость, я не мог как Филипп глотать обжигающий напиток. — А что такое дар плоти. У меня какой?

— Ну... Что у тебя я не знаю, может быть все что угодно. Когда тебя нашли в развалинах одной деревни, тебе даже года не было... Время покажет, а вообще у нас в городе есть несколько Родов с даром. Вот например твоя подружка Наська.

— Она мне не подружка!

— Да а мне показалось что она тебе нравиться, на мой взгляд весьма красивая девочка.

Я спрятал пылающее лицо в кружке, а дядька добро хихикая продолжил:

— Так вот, Анастасия Березина из рода Березниных, обладает уникальным улучшением голосовых связок, и своим криком могут оглушать, наводить морок, пугать, и еще кучу интересных вещей.

— Ух ты! А она еще умеет?

— Я рассказал то что знают все, все остальное это секрет Рода, и они про это не распространяются. Так вот, у этого рода когда-то был заключен Договор с повелителем Скворцов, очень сильным духом. Потом что-то случилось, и этот контракт был разорван, про духа Скворца никто не слышал уже несколько столетий, а вот дар плоти остался. Далее Род Чагиных, имеют действующий контракт с Зимними Нетопырями, и получили от них усиленные уши.

— Васек Чагин да? Он еще постоянно в наушниках ходит?

— Ага, он самый. Из-за того что они способны услышать топот муравья за пару сотен метров, они считаются лучшими сенсорами...

— Кем?

— Сенсоры, это витязи которые занимаются обнаружением и выслеживанием врага.

— А зачем они наушники носят?

— У хорошего слуха есть и минусы, представь что ты начинаешь слышать ВСЕ? Как собаки чешутся, разборки соседей, даже как в туалет ходят. Вот чтоб не слышать этого всего, они носят специальные наушники, которые притупляют их слух до обычного уровня.

— А про нетопырей не расскажешь?

— Да что про них говорить? Полезны чтобы разведать маршрут, могут носить записки, если постараться, можно призвать особь побольше и полетать на ней.

— Здорово... А у тебя договор есть?

— К сожалению нет. Готовым со мной никто делиться не хочет, а идти в свободный поиск... Очень много людей сгинуло, затянуло их в неведомый мир, и больше про них никто не слышал.

Тут дядя о чем-то задумался, и замолчал глядя на огонь.

* * *

Генерал-майор Можайский, начальник тайной стражи.

Пожилой мужчина сидел за письменным столом. Ему было уже почти семьдесят лет, но никто не посмел бы ему сказать, что он стар для своей должности. Лицо было покрыто шрамами, уши частично разорваны, взгляд его глубоко посаженых глаз казалось проникал сквозь череп собеседника, читал его мысли как открытую книгу. Секретарь доложил, что его подчиненный вернулся, и генерал ожидал его прихода с минуты на минуту. В дверь постучали, после чего сразу вошел молодой мужчина, лет тридцати пяти.

— Господин Генерал-майор, полковник Сугробов по вашему приказу прибыл!

— Вольно Филя, садись.

Филипп положил лист бумаги на стол своему начальнику, а сам сел на гостевой стул.

— Я это потом почитаю, расскажи своими словами, как себя показал малыш?

— Сегодня, как и уговаривалось, я под предлогом "покатать на санках" вывез его на предполагаемое место нахождения снегурки. Там его "потерял", а сам спрятался в снегу и наблюдал за ним. Особь была довольно сильная, даже я на миг поверил ее мороку, а вот на пацана никак не подействовало. Хорошо что мы не ошиблись... но стоило ли оно того?

— Стоило Филя, стоило.

— Мы ведь тогда вырезали всю его семью, наших полегло две роты, Игнат там же богам душу отдал... А когда пацан вырастет и узнает правду, и если к тому времени пробудил родовой дар... Ты представляешь чем это может закончится?

— Тебя только это волнует? — Острый взгляд вперился в полковника, тот ссутулился под ним став немного меньше.

— Мерзко мне командир. Противно на душе от того, что я собственными руками его батю на тот свет отправил. Смотрю в его карие глаза, и вижу врага которому ломаю шею. А чего мне враг то сделал? Да по большему счету ничего, просто мешался. — Филипп замолчал, уставившись в пол. Генерал его не отвлекал, давая время прийти в себя. Полковник тихо продолжил — У меня то своих детей нет, и не будет никогда, а Савка мне как родной стал. Воспитываю и обучаю как умею... Вроде и шучу и балагурю перед ним, а знаешь как стыдно? Смотрю на него, и совесть меня изнутри съедает.

— Я понимаю тебя, но так было нужно для благополучия нашего города. Не было у нас другого выхода, не было. А сообщить правду ему конечно нужно... Причем сделать это как можно скорее, пока он маленький и неопытный.

— Понял командир. Расскажу ему после переноса.

— Как кстати операция? Все по плану? Племяш твой готов?

— Да все готово, нужно только лета дождаться... Олегу рассказали что он станет сосудом, теперь малец пылает энтузиазмом.

— А как он Саввой? Дружат?

— Не так что бы очень, Савка то старше на пару месяцев, но ниже почти на пол головы. Его это видимо сильно задевает.

— Да, в их возрасте два месяца это весомый срок.

— Ничего, в один класс их отправим, там подружатся.

— Придется подружиться, никак ради этого целый город уничтожили, и две роты под нож пустили.

Глава 2

— Еще рано... Может не надо?

— Надо Савва, сам же хотел учится?

— Но ведь еще солнце не взошло!

— А ты думал что, спать до полудня? Еще не хватало. Вставай, я обещал тебя учить, и буду это делать вне зависимости от твоего желания!

Широко зевая, я попытался подняться с кровати, но одеяло придавившее меня, не давало мне шевельнутся. Видя мои потуги, Дядя тяжело вздохнул, и сказал:

— Ну ладно... Если так не хочется вставать...

Я обрадованный тем, что меня пожалели, сильнее закутался, и настроился на продолжение сна. И только начал проваливаться в забытье, как стало невыносимо холодно. Чья-то сильная рука сорвала с меня одеяло, и сверху присыпало чем-то очень мокрым и рыхлым. С визгом выпрыгнув с кровати, я начал стряхивать с себя снег.

— Ну вот, а говорил что спать хочешь! Давай, протри лицо, да живее, а то окочуришься!

Вмешательство было настолько внезапным, что я даже не сообразил возмутиться, и покорно делал то что мне говорил дядя. Он вывел меня на первый подвальный этаж, на котором находилась оружейная и спортивный зал, где нас уже ждал мой брат Олег. Он так же как и я ежился от холода, одет был в одни порты, и непонимающе смотрел на нас. Я был старше его на целых два месяца, но при этом ниже, и поэтому он не хотел со мной водиться. Еще и жили в разных домах, потому редко встречались.

— Вот что Савва, я обещал тебя учить. И что бы зря не тратить мое время, Олежка составит нам компанию. Немного здоровой конкуренции вам не помешает!

— Конку... чего?

— Духа соревнований! И не дуйся Олег, тебе тоже пора обучить кое-чему, помимо того что ты уже знаешь.

— Так его уже тренируют?! А меня нет?! Так нечестно!!! — Возмутился я.

— Так, хватит разговоров! Вам надо согреться, поэтому бегом тридцать кругов в легком темпе!

Ну это я легко. Хоть сорок или пятьдесят, мог бы и еще больше, но к сожалению дальше считать я еще не научился. Потом был бег с подниманием пяток, коленей, бег боком и задом наперед. Дальше наклоны и приседания...

— Закончили разминку, теперь садитесь на маты.

Мы тяжело дыша уселись на соломенные тюфяки, что лежали в центре комнаты. Умаялись, никогда я еще столько не бегал.

— Я сейчас вам покажу боевой пляс "Жароцвет". Если разучите его, любой из боевых стилей что есть в нашем городе, вы сможете освоить без особых проблем. Я сейчас вам покажу то, к чему вы должны стремиться.

Он встал, отодвинул одну ногу назад, и свел ладони перед своим лицом. За дальнейшим мы наблюдали разинув рты и тыкая друг друга локтями говоря "ты видал? Как это он так?". Наш дядя словно вода перетекал из одного положения в другое, прыгал через голову, замирал в невероятных позах, и при этом вызывая порывы ветра. Под конец он начал делать движения руками, будто катая между ними мягкий клубок, и мы увидели как там появился небольшой шар воды. Дядя резко хлопнул в ладоши, и разбив его окатил нас теплой водой.

— Круто!!! — это мы выкрикнули почти одновременно. Филипп сел перед нами скрестив ноги, и продолжил как ни в чем не бывало, даже не запыхавшись.

— Хоть его и называют боевым плясом, но в бою он очень неэффективен. Много лишних движений, шибко широкие замахи, еще кое-что... в общем сгодится лишь для неопытного врага. А учатся ему потому, что он позволяет ощутить движение чакры в теле, и детям это просто идеальная гимнастика для тела. Ощутили как ветром дуть начало? Это моя чакра выходила из рук, и поскольку изначально она у меня годится для воздуха, тут и поднялся ветер. А потом я сменил ее на воду, и собрал ее в такой вот шарик. Я не использовали никакие техники, это все произошло само собой во время пляса.

— Дядя, а скажи...

— Так. — он перебил Олега на полуслове. — Раз уж я взялся вас охламонов учить, то теперь нет никаких "дядя". Называйте меня "инструктор", и если появится вопрос, говорите "Инструктор, разрешите обратиться!", громко и четко. Понятно?

— Да!

— "Да инструктор"

— Да инструктор!

— Отлично. Теперь, что ты хотел спросить Олег?

— Инструктор, а у меня чакра какого типа?

— У тебя скорее всего тоже воздух с водой, у нас у всех так. Кроме тебя Савва.

— А какая у меня? — спросил я.

— Со временем узнаем. А пока понятия не имею. Еще вопросы есть? — мы дружно отрицательно замотали головами — Вот и замечательно. Теперь запоминайте. Начинаете все со стойки "истукан", вы должны мысленно представить что вы внутри полые как кувшины, с каждым вздохом вы наполняетесь водой через ноги, а с выдохом опустошаетесь. Понятно? Пока просто стойте и дышите.

Еще некоторое время, он показывал нам разные положения, и рассказывал как правильно дышать и что представлять в это время. Эти занятия умаяли нас еще сильнее чем разминка, к концу мы едва шевелили ногами. Наконец сжалившись над нами, дядя отправил нас по комнатам, и мы поковыляли каждый к своему проходу что вел к дому. Нашей семье принадлежало девять бревенчатых домов с двумя подземными этажами, и все они соединены между собой переходами, и несколькими общими подземными помещениями.

— Теперь этим будем заниматься каждый день утром до завтрака, и вечером до ужина. Те кто сам не проснется и не придет, будет наказан.

Двойной горестный вздох донесся до нашего инструктора.

* * *

Днем после обеда, ко мне подошел дядя и предложил прогуляться по городу. Он впервой предложил серьезно поговорить, это заставляло гордиться и смущало одновременно.

— Вот что Савка, я что хочу сказать... Тебе может показаться что раз ты у нас приемный, так мы любим тебя меньше чем других детей, выкинь эту глупость из головы.

— Я не...

— Не перебивай, дай договорю. Раз мы взяли тебя в свою семью, значит решили что ты являешься одним из нас, и мы несем полную ответственность за тебя и твое будущее, это понятно?

— Да.

— И по этому, никакого пренебрежения или предпочтения в строну Олега, во время обучения не будет. Более того, вы с Олегом братья, хоть и сводные, потому должны держатся рядом. Неважно что кровь другая, это ерунда, главное то что вы, живете вместе под одной крышей, в одной семье. Более того ты как старший, должен присматривать с младшим. Понятно?

— Понятно.

— В свою очередь, те кто старше тебя будут во всем помогать тебе что бы у тебя не случилось. У тебя всегда есть место куда можно вернутся где бы ты не загулял. Это и значит быть семьей, понимаешь? Вероятно еще не совсем, но поймешь когда станешь старше. Я к чему начал этот разговор. Ты уже достаточно взрослый и рассудительный, гораздо сообразительнее многих сверстников. Ты вместе с Олегом пойдешь в школу и на военные курсы, и вполне вероятно что попадете в один отряд. Приглядывай за ним, хорошо? Ты не смотри что серьезно выглядит, на самом деле голова у него бедовая, шкоды одни на уме.

— Х-хорошо... — Почему-то горели щеки и першило в горле. Дядя говорил очень серьезно, без обычных шуток, и от этого меня распирала гордость. Он ведь первый раз говорил со мной как со взрослым!

— Ну и замечательно. Кстати, теперь вы будете жить в одной комнате, в той что рядом с залом. Понятно?

— А почему?

— Ближе к залу и бане, да и выросли вы из детских комнат.

* * *

К концу дня, меня позвала мамка, и направила собирать вещи из комнаты. До этого, я жил в небольшой комнатушке рядом Мишаней, сыном старшей сестры мамы, и вот я наконец-то перееду в настоящую взрослую комнату на двоих. Я слышал что казармах у всех такие, пора уже привыкать.

— О здарова Олежич! — Я все еще под впечатлением от разговора, степенно и солидно поздоровался со своим братом.

— Привет Савка. Тоже сказали переезжать? Надеюсь ты не храпишь.

— Я тоже, вроде никто не жаловался. Тебе какая кровать нравится?

— А какая разница? Эта правая, это левая... Давай я к левой пойду.

— Почему?

— Дядя Филя говорил, что настоящие мужики всегда идут налево.

— Да? Тогда я тоже хочу налево!

— Поздно, я уже выбрал.

— Я старше!

— А я выше и сильнее!

— Ну и ладно. Направо тоже нормально.

С собой у меня был небольшой мешок, там было немного одежды, и игрушки которые подарили только мне. Это был деревянный витязь у которого гнулись руки и ноги, и большой щенок сшитый из волчьей шкуры. Обе мне подарил дядя, на пятое и шестое дни рождения. У меня были и другие игрушки, но они считались общими и ими играли дети младше, а эти две были лично моими.

— Слушай, а что это у тебя? — Олег показал пальцем на складки у меня на руках. — Сегодня увидел, да спросить забыл.

— Не знаю, дядька говорит что это такой дар плоти.

— Брешешь!

— Да ни жисть! Я ведь приемный, меня нашли в одном разрушенном городе далеко на юге.

— Вот это да! А ты не знаешь что это за дар? Как у Березиных?

— Не, у них голос, у меня что-то другое, наверняка не менее крутое, даже более!

Наш разговор прервал голос бабы Дони:

— Дети! Идите молоко пить!

— Ненавижу молоко. Как она нас нашла? — Я так надеялся что она хотя бы раз не сможет меня поймать, раз уж переехал в другую комнату.

— Легко нашла, она же шаман.

— Чего? Кто такой шаман?

— Ты что, не знаешь?

— Нет.

— Ха, хотя откуда тебе такое знать! Идем, расскажу по дороге.

Мы пошли по коридору в сторону кухни, где нас ждал поднос с глиняными кружками кипяченого молока. Ужас. И вылить нельзя, у бабки глаза кажется на затылке растут.

— Так вот, ты знаешь что в мире живут духи, разные, добрые и злые, сильные и слабые?

— Ага, дядька рассказывал — Я вспомнил недавние события в лесу, и про то что о чем мы говорили.

— Люди научились ловить этих духов, и прятать в особые кувшины.

— А зачем?

— Что бы потом запечатать в человеке. Вот тех людей в ком запечатали духа, и зовут шаманом, говорящим с духом.

— Получается бабушка...

— Ага, в ней запечатан домовой. Для нее все наши дома как часть тела, и она может найти кого угодно. Никогда не думал, кто стирает одежду, меняет белье, готовит, убирает?

— Ну, мне говорили что это баба Доня...

— А она очень старенькая уже, ходит с трудом, как бы это у нее получалось? Поскольку она шаман домового, все это она делает просто пожелав этого.

— Получается что... — Я резко остановился.

— Что случилось?

— Получается, она знает что это я таскаю пирожки из корзины?

— Конечно. Но ругает только тех кто за этим прямо на глаза ей попадется.

— А зачем?

— Не знаю, может что бы нам интереснее было?

— И то что я два кувшина сметаны разбил, и после убежал, тоже знает?

— Ха! Теперь точно знает, она же слышит все о чем мы говорим!

Мы пришли последними на кухню, остальные дети уже начали расходится допив и съев то что приготовила бабка, она сидела на лавке, и хитро посматривала на меня. Ее сморщенное как печеное яблоко лицо, казалось говорило "Вот ты и попался! То-то я тебя хворостиной отхожу за сметану!". Я бочком подбежал к столу, в два глотка выпил молоко, и так же быстро начал уходить.

— Стой Савва, стой внучек!

— Да баб Авдотья?

— Скока тебе годков?

— Шесть.

— А тебе Олежек?

— Тоже шесть.

— Что-то ты Савва щуплый больно, для шестилетнего. На вот выпей еще кружечку, что бы вырос побыстрее.

— Хорошо...

— И про сырники не забывай, они тоже полезные. Возьми парочку.

Кое-как отбившись от бабушки, пошел с братом в свою новую комнату.

— Ведь знает что я их ненавижу, что молоко, что сырники... А все тоже, скармливает их мне....

— А чего ты не скажешь ей этого?

— А ты сам бы сказал?

Олег поежился, будто ему за шиворот насыпали горсть снега.

— Нее, она такая жуткая становится, когда я от еды отказываюсь. Да и зачем мне, я люблю молоко.

— Тогда на сырник, мне один бы осилить...

— О, спасибо! С тобой выгодно дружить!

* * *

Прошло полгода в новом порядке. Теперь каждый день мы просыпались ни свет ни заря, и шли в зал где инструктор-дядя-Филипп учил нас боевому плясу. Все фигуры и стойки мы уже выучили, и даже получилось переходить из одной в другую, конечно не так плавно как выходило у дяди. Примерно на третьем месяце обучения, и у меня, и у Олега появилось ощущения тепла в груди, и это тепло начало переходить по всему телу, инструктор сказал что это и есть та самая чакра. А на прошлой неделе, у Олега намокли руки, причем так что с них накапала лужа воды. Дядя так обрадовался, и сказал, что у него основой идет вода. С того раза, я начал в каждую свободную минуту тренироваться Жароцвету, надеясь что у меня тоже проявится какая-нибудь стихия. Было бы здорово если бы это был огонь или земля, они мне казались самыми лучшими из всех. Но бесполезно... тепло я мог гонять по всему телу, в любое место которое выберу, а вот стихийного проявления не было.

— Савка, что я ща скажу! — Олег вбежал в нашу комнату, где я стоял на одной ноге, согнув другую в колене, и проложив ладони ребрами ко лбу. В этой стойке я лучше всего чувствовал свою чакру.

— Не отвлекай.

— Все еще пытаешься? Дядя же говорил, что у тебя скорее всего нет никакой стихии.

— Он сказал, что не уверен до конца!

— Да ладно, я не об этом! Сегодня ночью будут делать еще одного шамана!

— Брешешь! И кого?

— Шамана Великого Духа Зимнего Леса!

— Офигеть! Откуда знаешь?

— Мне сказали.

— Подслушал небось, кому ты нужен?

— Неа. Все дело в том... — тут он замолчал, приняв загадочный вид.

— В чем? — не выдержал я.

— В том, что этот шаман — я!

Я так и сел. Прям на том месте где стоял не в самой удобной позе. Почему так? Почему именно его?

— Это здорово... наверное.

— Это просто офигенски! Шаманы леших одни из самых сильных витязей, и одни из самых редких. Меня оказывается, для этого с самого рождения готовили, мой тип чакры сможет нормально ужиться с чакрой Духа.

Это меня немного успокоило. Но ведь несправедливо! Я и так ниже всех сверстников, не могу пробудить свою стихию, и гораздо слабее Олега!

— Это круто! А что тебе даст шаманство? — я попытался выдавить из себя наиболее правдоподобную улыбку.

— Не знаю... И мне не говорят.

— А мне посмотреть на это можно?

— Наверное нет, там будут Глава, Старейшина, и несколько лекарей. Даже дядю не пустили.

— А когда все начнется?

— Сразу после ужина, по этому сегодня тренировки у нас не будет.

— У тебя не будет, а я продолжу.

— Сав, ты так загонишь себя. Отдохни хоть немного.

— Нормально, сейчас лето, свежий воздух, не тренировка а расслабуха.

— Ну смотри. Я пошел в баню, нужно быть чисто вымытым.

Он ушел, а я как и говорил, направился на улицу. Как-то тоскливо было внутри. Печально. Олег не просто рассказал о том что станет шаманом, он только что разбил мою мечту стать сильнее чем он. Потому что после того как к нему подселят духа, он может стать сильнейшим витязем. А мне дорога к тем кто посередине или послабее.

Я вышел на улицу. Лето у нас короткое, но жаркое. За четыре месяца город успевает озелениться и пожелтеть. Заниматься не хотелось, гулять по улицам тоже... Просто ни о чем не думая, пошел вперед. Ноги незаметно сами привели к той поляне, где нас гонял дядя. Летом незачем сидеть под землей, если бы мы могли греть тело чакрой, он бы и зимой нас выгонял на улицу. В этот раз я пошел дальше, дальше в лес. Места знакомые, неоднократно здесь бегал с друзьями, собирая голубику или грибы.

Все таки здорово у нас летом, зимой тоже хорошо, но лето мне нравится больше... Даже не так обидно за себя стало. На самом деле, чего страшного? Ну станет Олег шаманом, хоть и завидно, но что из этого? Я например гораздо ловчее и гибче него, он например на шпагат сесть не может, а я легко. И присесть могу больше него, и отжаться. Только вот если на руках бороться начинает, он меня в сухую ломает. Так что надо больше тренироваться, и я стану еще сильнее! Позади меня, раздался тихий печальный голос:

— Здравствуй мальчик. У тебя есть гребешок? Волосы запутались. — Голос был женским.

Я замер, закрыв глаза и боясь обернутся. Вечером в лесу, только одно существо может просить гребень. И что оно делает так близко к городу?

— Сгинь мавка!

— Ты красивый мальчик, зачем ругаешься? Лучше посмотри на меня, а то защекочу!

Смотреть на нее нельзя. Если дать гребешок, то она не сдвинется с места, пока не расчешет волосы. А если гребешка нет, и человек ей нравится, и она заставит его посмотреть на нее, то все. Сгинет человек. Мне сейчас нужно бежать в город, туда где есть витязи, и они прибьют нежить лесную. Я медленно развернулся в сторону Вьюжи, и тихонько пошел, закрыв глаза и ощупывая дорогу ногой. Тонкие пальчики пробежались по моим бокам и подмышкам, от чего я дернулся, и бросился бежать не разбирая дороги. Страшно очень, нужно быстрее попасть в город!

— Стой мальчик! Защекочу!

Я бежал не разбирая дороги, иногда моих боков касались пальцы, от чего я бежал еще быстрее. Под ноги попадали разные корни, об которые я запинался и падал. Но легкие шаги за спиной заставляли вскакивать и бежать дальше. Не знаю сколько времени прошло, когда страх который гнал меня вперед прошел, я начал бежать слегка прищурив глаза, тщательнее выбирая дорогу. Пока наконец не услышал шум воды. Мавки не любят воду, что бы от нее избавится, достаточно войти в реку. А еще им не нравится запах полыни и чеснока. Поздно об этом вспомнил.

Я с разбегу прыгнул в воду, отплывая в сторону другого берега. Там она меня точно не достанет! И только выбравшись на берег, я сообразил куда сам себя загнал... Вернуться обратно нельзя, если нежить еще там, то мне не пройти. Придется ночевать в лесу, а поутру возвращаться обратно, за что мне точно влетит. А тем временем, уже начало темнеть, тучи собирались в небе, а я неизвестно где в лесу. Кресало и кремень есть, лежат в специальном кармане штанов, которые мокры хоть выжимай. А еще дождь начнется, костер не запалить... Как меня учил дядя, первым делом в лесу надо найти укрытие, и развести костер. Укрытие... нормальный шалаш сделать не смогу, может где есть подходящее дупло?

Я пошел вдоль берега, опасаясь отходить от воды далеко. От нее я еще смогу найти дорогу до дома, а вот если потеряю ее, будет совсем худо. Первые капли застучали по листьям, и задул зябкий ветер, пробирающий до костей. Я пошел чуть быстрее, пока наконец удача не улыбнулась мне. Остановившись рядом со скалой, сверху которой был небольшой навес, неплохо прятавший от дождя, я решил немного передохнуть. И уже там увидел расщелину, в которую можно пролезть только лежа на животе. Внутри оказалась небольшая пещера, сухая и без острых камней. Пока еще не совсем стемнело, я натащил туда немного хвороста, сухого валежника, и нарвал молодых веток ивы под лежанку.

Костер долго не хотел разгораться, но спустя десяток попыток у меня получилось, и неровный свет огня позволил осмотреть мое убежище. Пещера была небольшая, даже я не мог встать в ней в полный рост, но места что бы лечь было много. Дым от сырых поленьев начал щипать глаза и заполнять мое укрытие от дождя. Обозвав себя балбесом, потушил огонь, и вытащил начавшие обугливаться дрова на улицу. А если бы спать лег? Угорел бы точно.

Холод будил меня несколько раз, приходилось размахивать руками, в попытках разогреть тело. Ближе к утру, догадался прочувствовать свою чакру и распространить тепло по всему телу, сразу стало легче. А вот когда настало время выходить из пещеры, выяснилось что вход залило водой, и что бы выйти, нужно было нырнуть и немного проплыть. Но и это мне не удалось, в расщелину воткнулась коряга, которую принесло течением. Нащупав скользкие ветки, и безуспешно попытавшись вытолкнуть дерево, я выплыл обратно в пещеру. Вот теперь я действительно влип.

Глава 3

В пятый раз на ощупь обойдя пещеру, остановился противоположного конца, откуда вроде как тянуло свежим воздухом. На уровне глаз был какой-то скальный нарост, позади которого нащупывалась узкая расщелина. Может там есть второй выход? Я удерживаясь правой рукой, начал тщательнее изучать проход. Влезть получится, но вот застрять там... раз плюнуть.

Спустился, и вернулся к затопленному входу. Что же делать? Меня наверняка уже хватились, и скорее всего ищут, но вот найдут ли меня здесь? Я снова нырнул и попытался вытолкнуть корягу, но лишь сильно ушиб пальцы об узловатые сучья. Наверное час, я нырял снова и снова пытаясь расчистить себе путь, но эта деревяшка как клин вошедшая в расщелину, не сдвинулась ни на волос. Поняв что этот выход для меня закрыт, я сел на ивовые ветки, и начал выжимать одежду. Что же делать? Ждать пока спадет вода, и дерево засохнет? На это не одна неделя уйдет. Попробовать вылезти через второй проход? Но если там сильно узко, могу застрять... ладно, залезу наполовину, проверю как там... может и нормально пройду.

Подобрав самую длинную ветку, я оборвал с нее лишние листочки и сучки. Это будет моей щупалкой, с ней пройти туннель в абсолютной темноте не так страшно. Согнувшись в три погибели, залез грудью и животом на уступ, вытягивая руки с палкой как можно дальше. В этом положении, сквозняк был ощутим, и тянуло каким-то сырым подвалом. Стены вокруг бугристые, покрытые чем-то мягким, наверное каким-то лишайником или мхом, есть пара мест за которые можно ухватится. Похоже что вход — это самая узкая часть прохода, дальше можно будет встать на четвереньки, это хорошо, главное что бы дальше было точно так же. Идти или не идти? Ждать или не ждать? Миша мне говорил, что для витязя найти кого-либо не составит трудностей, даже под камнями не спрятаться. А владеющие землей, могут и пройти сквозь скалу... пожалуй подожду еще немного.

Ждал я недолго, громкое урчание живота заставило действовать. Я не ел со вчерашнего полудня! Ни разу со мной еще такого не было. Попрощавшись с пещеркой, залитой тусклым светом пробивавшимся из воды, я полез искать выход. Туннель был извилистый, несколько раз мне приходилось залезать наверх, сворачивать в сторону, неоднократно он заканчивался развилкой. Выбирал тот путь, что был шире, или тот откуда тянуло сквозняком. Однажды даже пришлось возвращаться назад, слишком уж проход стал узким. Было темно хоть глаз выколи, я интереса ради пробовал поднести пальцы к глазам, силясь их разглядеть, но никакого результата. Страшно, будто ослеп, и приходится идти на ощупь. Пару раз излишне смело делал шаги, и бился мизинцем на ноге о камни, после чего вспоминал те слова что нам запрещали говорить.

И вот наконец, потолок поднялся выше, и впереди забрезжил тусклое пятно света. Оно было похоже на неровную луну в беззвездную ночь, словно кто-то обкусал ее по краям как свежеиспеченный блин. Желудок недовольно заурчал, опять я про еду вспомнил. Но неужто это выход? Я неосознанно ускорил шаг, и спустя минуту выскочил на отрытую местность, залитую непонятным светом. Светились сами стены покрытые каким-то мхом, и этого хватало что бы увидеть пещеру. Она был огромна, наверное сюда бы поместилось несколько домов и дворов, при этом бы еще хватило места для размещения хлева для домашней живности. Кстати про животных, что тут ползает по земле?

Нагнувшись поближе к полу, я разглядел какое-то шевеление, которого я коснулся рукой... Мой дикий визг наверное разбудил все живое в этой пещере, от охватившего меня ужаса и брезгливости меня подбросило вверх, и я приземлился попой прямо на шевелящийся от мириадов насекомых пол. Он был покрыт рыхлой землей, в которой копошились различные жучки, паучки, многоножки, черви... Громкий звук разбудил других обитателей пещеры. С потолка с противным писком сорвалась стая каких-то существ, они хлопали крыльями и облетали меня по кругу, парочка застряла у меня в волосах, и начала там ползать. Это было ужасно, я стряхивал их с себя, одновременно ощущая как кто-то поднимается у меня под штанами наверх... В этот момент в глазах у меня потемнело, и земля полетела мне навстречу.

* * *

Пробудила меня боль. Дикая боль во всем теле, она все нарастала будто кто-то плеснул на меня кипятком. Я попытался встать, но оказался чем-то придавлен к земле, под лицом кто-то ползал, после того как я шевельнул головой, мне в щеку впился обжигающий шип. Обжигающий? Нет, это не кожа у меня горела, это была боль от сотен и сотен шипов которые вкололись в мое тело. Их было настолько много, что они сливались в единое ощущение, будто меня засунули в начавшую разгораться печь. Странно, но страха больше не было, меня сковало какое-то безразличие, все, боль, голод, желание жить, брезгливость, вообще какие либо мысли и эмоции ушли на второй план, а на первый вышло... Желание спать? Или умереть? Сложно обозвать это состояние словами, полудрема в моей голове, как густой кисель останавливала любую мысль, все о чем я ни начинал думать, быстро затухало оставляя в голове неясный шум.

Внутри меня что-то нагрелось, как-то знакомо, откуда это?.. Чакра, боевой пляс... Дядя Филипп, Олег... В голове мелькали знакомые образы. Они сверкали как маленькие угольки, вспыхивали и тут же затухали, эта дрема, сонная одурь не давала додумать мысль до конца.

Занятия, учу использовать чакру, я должен стать сильнее... Скорее по привычке чем осознанно, я начал представлять что огонек в моей груди, разгорается все сильнее и начинает согревать все тело. Волны тепла проходили от одной руки к другой, от ног к голове...Чакра как живой ручей текла по своим канал внутри меня, она постепенно собиралась непонятными комками в руках, ногах, в животе и горле. Было очень странное ощущение, будто очень хочется чихнуть, но что-то мешает это сделать, а свербение в носу становится все невыносимей. Началось все с незаметного покалывания там, где собрались комки. Потом оно перешло в легкое подергивание, словно кто-то изнутри стучался тупой стороной иглы. Дергало все сильнее, что-то внутри меня настойчиво просилось наружу, оно начало буквально разрывать меня изнутри, и не выдержав такой пытки, я раскрыл рот что бы застонать. Тут все и произошло. Тот непонятный ком внутри меня, проткнуло как набухший мазоль на ноге, и оттуда что-то хлынуло. Непонятная масса потекла у меня изо рта, рук, ног, живота... боль куда-то исчезла, тот кипяток на коже пропал, непонятная сонная одурь в голове начала прояснятся. Только теперь я ощутил, как по мне ползают тысячи маленьких ножек, кто-то из их обладателей больно жалил... Понимание того что сотни насекомых впрыскивают в меня свой яд, заставило мои мысли шевелиться быстрее. Словно со стороны увидел различных жуков и клещей что прицепились к моей коже, они покрывали меня таким плотным ковром, что я просто не смог шевельнутся с места. И только сейчас до меня стало доходить, что же это выходит из меня... Оно тоже живое. Откуда-то из горла, по моему рту шла целая река маленьких насекомых. Они перебирали ножками по моему языку, и разбегались вокруг меня, как беспощадный лесной пожар уничтожая все живое вокруг. Потом они волной набросились на меня, срывая с моей кожи кровососов, и раздирая их на куски. Очень странное ощущение, я словно видел их глазами, каждого по отдельности и всеми вместе сразу, они подчиняясь моему желанию, сбросили с меня всех жалящих и приносящих боль гадов, даже того зверька что все еще запутался в моих волосах, они как-то вытащили и разорвали. Они... это не они, это я. Часть моего тела, как рука или нога.

Я наконец-то встал. Вокруг моих ног копошился живой ковер, совершенно не страшный, практически родной мне ковер... Я шагнул, место куда должна была встать моя нога растеклось в стороны, давая мне свободное место. Второй шаг... Тело едва слушалось, от слабости я тратил слишком много времени на движение, нужно отойти подальше от этого места. Еще шаг... ковер из моих насекомых последовал за мной, как свита какого-то царя из сказки. Свита? Тогда пусть они найдут выход! Он следуя моему желанию, начал расползаться в стороны, и тысячи маленьких ножек направились искать выход. Многие из них умирали в неравных схватках с превосходящим числом противника. Нет не умирали, просто переставали существовать. Как отрезанные волосы или ногти. Но большинство показало себя лучшей стороны, они шли, оставляя за собой горы трупов насекомых и червей, расчищая дорогу себе и своим собратьям.

Они нашли что я хотел, место где заканчивается земля и начинается подъем вверх, по немного неровному камню. Теперь... осталось только дойти, нужно что бы они вернулись. Мой зов заставил их вновь собраться в непрестанно шевелящийся ковер, неразличимый в темноте пещеры. Света от стен не хватало, я лишь слышал постоянный шелест спинок насекомых, задевающих друг друга, они направились следом за мной к выходу. Было ощущение сна, невозможности происходящего, какой-то сказки что нам иногда рассказывала баба Доня. Мои ноги словно сами по себе переступали с места на место, казалось что к ним прицепили пару мельничных жерновов, но я продолжал идти вперед, вперед...

Сначала ноги перестали проваливаться в землю, и под ними перестали хрустеть тушки насекомых что я... они убили, поверхность подо мной стала твердой. Идти надо было в горку, довольно крутую, порой приходилось помогать себе руками что бы удержатся, но я понимался все выше и выше. Светящийся мох остался далеко позади, но мой второй взгляд, из глаз тысяч насекомых, подсказывал мне правильный путь. Усталость свинцовым грузом сковывала мои ноги, что бы сделать еще шажок, приходилось прилагать все больше и больше усилий. Если сейчас немного не отдохну, то просто упаду без сил.

На первом подходящем месте, я привалился к стене, и на меня сверху будто бы мешок песка упал, давя к земле неподъемной тяжестью. Пытаясь разобраться что происходит, я ощутил те комки чакры что был в руках и ногах, они едва пульсировали, вытягивая тепло из очага в груди. С каждым вздохом, его становилось все меньше и меньше, а тяжесть на моих плечах увеличивалась. Следуя какому-то наитию, я потянул ком из ноги обратно в очаг. Часть насекомых зашевелилась, и они направились к ноге, заползая под штанину и поднимаясь вверх, начали лезть мне под кожу. Странно, это не было неприятно, это было... это было нормально, все происходило так, как и должно быть. Ком чакры вновь разгорелся ровным светом, и окончательно втянулся в очаг. Тот груз что меня придавил, стал немного легче. Точно так же я поступил с остальными комьями, ковер насекомых полностью накрыл меня, заползая под кожу, часть из них направилась мне в рот, щекоча сотнями лапок язык и десна. Как только исчез последний, стало гораздо легче, груз что давил меня к земле пропал. Несколько минут я ни о чем не думал, просто глубоко дышал, втягивая в себя свежий запах хвойного леса. ЧТО?!! Только сейчас я понял, что спертый подземный воздух закончился, сверху на меня тянет лесной свежестью, тем запахом что бывает в хвойных лесах после дождя. Это добавило мне сил, и я похромал дальше, поднимаясь по склону выше. Вскоре спереди появилось яркое пятно, которое слепило меня как солнце. Подойдя ближе, я увидел что это освещенная лучами скала. Из-за того что я отвык от света, она меня слепила даже через закрытые веки. Подождав немного, пока не привыкнут глаза, я продолжил идти дальше, пока не вышел из пещеры прямо в лес.

Не знаю, сколько я провалялся на траве, дыша полной грудью, мне тогда почему то казалось, что с каждым вдохом в меня вливаются новые силы. Радость от того что все закончилось, заставляла смеяться, очень хотелось сделать какую-нибудь смелую глупость. Вот например Наську поцеловать, давно хочу попробовать, но боюсь очень. Где-то вдалеке шумела река, и тогда когда я разобрал ее шум, я внезапно понял что хочу пить так, будто не делал этого неделю подряд. Поднявшись и осмотревшись по сторонам, я заприметил блеск воды далеко слева от меня. Похоже, это та самая река которую я переплывал, нужно выйти к ней.

Дошел до нее быстро, жажда гнала меня туда как кнут извозчика. Но пить мутную воду я поостерегся, пройдя еще немного, я вышел на небольшую отмель покрытую галькой и песком, там же был небольшой родник, постепенно переходящий ручей, который впадал в реку. Я с такой жадностью припал к нему, и пил... пил... не останавливаясь, пока в животе не начало отчетливо побулькивать. Только тогда я отполз, и развалившись на камнях, которые показались мне мягкой периной, понял что жить на самом деле хорошо. Полежав некоторое время, и ощутив как в спину впились округлые края голышей, я наконец решил посмотреть что со мной стало.

Руки... мои руки были покрыты грязными разводами, опустил их в воду, от них начали расползаться мутные круги, которые подхватывало течение и уносило вниз. Мне срочно нужно вымыться, но прежде... Дядя меня учил, что если лезешь купаться в ледяную воду, обязательно нужен огонь, а то можно простудиться и заболеть. Огонь... как его добыть в лесу в котором не так давно кончился дождь?

На самом деле не так уж и сложно. В тайге всегда можно найти сухую древесину, если знать где искать. Даже в самые сильные ливни, сухостой, деревья что уже давно засохли, намокают только снаружи, нужно лишь сломать их так, что бы слом дал длинную щепку, проходящую через сердцевину. Это делается просто, нужно зажать один конец деревяшки между двумя рядом растущими деревьями, и навалится на другой конец. Чем длиннее деревяшка, тем слабее можно давить. Дальше после того как она сломается, вставить меж деревьями получившуюся щепу, и потянуть так, что бы эта щепка отломилась вдоль сердцевины, формирую еще одну щепу. При этом осыпается куча сухих осколков, которые можно использовать как растопку. А если еще поискать, и найти березу и надрать с нее бересты, то при помощи огнива запалить костер не составит труда.

Да. Когда это показывал дядя, выглядело все просто и легко. Но я остановился на том моменте, когда нужно давить на противоположный конец дерева, оно ни в какую не хотело ломаться! Лишь отбрасывала меня в сторону, стоило мне только посильнее навалится на нее. Пришлось ходить, собирать хворост посуше, и ободрать пару березок на охапку бересты. Авось получится.

Получилось, сначала затлели надерганные берестяные ленточки, больше похожие на нитки, следом задымил кусочек сухого мха который я достал из небольшого дупла, а после уже огонек перекинулся на бересту. Через десяток минут, я протянул грязные руки поближе к огню, грея немного задубевшие пальцы. То ли еще будет...

Дрожа словно мокрый щенок, я голый как после бани, поворачивался к огню то одним боком, то другим. Вода был ледяной, я кое-как смыл с себя грязь, и прополоснул одежку. Штаны и рубашку повесил на ветках, а порты держал в руках, поближе к костру. От них шел пар, хотелось одеть их побыстрее, очень уже непривычно стоять голым. Не дождавшись когда они просохнут, надел влажными, после чего подкинув хвороста, расположился рядом. Костер чадил дымом, я в него закинул несколько смолистых веток, теперь если меня ищут, то найдут по такому то сигналу.

А пока я жду... Мои руки и ноги был покрыты россыпью маленьких красных точек, словно я залез в кусты шиповника, они немного чесались, но не болели. В рубахе появилось с десяток рваных дыр, штаны после ползанья по скалам, пришли в такое же состояние, что проще выкинуть чем зашить. Меньше всего пострадали плетенки, хотя чему там страдать, лыковые тапки они и есть лыковые тапки. У нас их все дети носят, и еще никто не смог ходить в них так, что бы они развалились.

Мысли от порванной одежды, вернулись к тому что произошло в пещере. Меня окружали всякая мелкая погань, кусало, жалило... Эти красные точки — их укусы? Потом что-то случилось, нечто вышло из меня, и помогло мне выйти оттуда... Нужно попробовать повторить. Как там было, я направил чакру в кожаным складкам на руках и ногах, и после этого оттуда что-то вылезло.

Я встал, принял начальную стойку Жароцвета, и начал, стараясь почувствовать в себе чакру. Это получилось на удивление просто, слабый огонек затеплился в груди, и я повел тепло от него в правую руку. Остановившись, я смотрел на нее, складки которые кольцами располагались от запястья к локтю, зашевелились. Оттуда показались два усика, потом еще несколько. И по руке поползли... Многоножки? Маленькие черные существа похожие на гусениц, только тело более плоское, и на каждом сегменте по паре ног. Я рефлекторно стряхнул их с руки, их выползло около десятка. Мерзкие, противные, многоножки? Это мой дар плоти?

Хотя если подумать, они не такие уж и противные. Я подобрал одну, что бы рассмотреть подробнее. У нее было два блестящих на солнце, похожих на черные бусины глаза. Одновременно я видел себя, траву, огонь, глазами этих существ. Я потянул их обратно, и они заползли в мои руки, через складки возвращаясь в мое тело.

Когда я был совсем маленьким, меня часто снился кошмар о том, как ко мне под складки заползают пауки и тараканы. Я с криками просыпался, и пытался их оттуда вытряхнуть. Сейчас, столкнувшись с этим кошмаром на яву, мне было как-то... как-то все равно?

— Вот он куда подевался!!! Его все ищут, с ног сбились, а он тут у огня греется!

Резкий окрик заставил меня вздрогнуть. По воде шло три человека, одного из них, дядю, я узнал сразу. Кажется сейчас меня будут ругать, возможно даже ремнем. А потому...

— Дядя-а-а-а-а-а!!! У-ы-ы-ы-ы-ы-ы!!! Я потеря-а-ался-а-а-а!!

Двое других были незнакомы, держались позади Филиппа.

— Ты где был паршивец?!! Мамка то уснуть не могла, и мне не давала, я всю ночь бегал, тебя искал!!!

— Я в пещере бы-ы-ыл, а там темно-о-о, стра-а-а-ашно! А потом меня-а-а искусали-и-и всего-о-о!! У-ы-ы-ы!!!

— А ну не реви! Ты чего в пещеру полез?

— У-ы-ы-ы-ы

— Николаич, чего на ребенка орешь? Не видишь чтоль, натерпелся за ночь. Да и посмотри, он красный весь, не заболел случайно? — За меня заступился один из мужиков что шел за дядей.

— Ну-ка... Да ты ж глянь... Искусан весь! Ты что, на муравейнике ночевал? — Филипп внимательно осмотрел мой живот и спину.

— Командир, его к лекарям надо, как он ходит то еще?

— Точно. Гвоздь, прибери тут и осмотрись, поищи пещеру, найди того кто его так искусал, притащи парочку в лазарет, надо лекарю показать.

— Понял. — Второй незнакомый мне мужик, сложил двумя руками какой-то знак и топнул ногой возле огня. Под костром земля зашевелилась и потекла в разные стороны, опуская кострище ниже и ниже, после чего сверху прикрыло пластом земли, песка и камней. Будто и не было тут никогда огня. А на меня в это время надели рваную одежку и взяли на руки.

— Теперь держись, тебе должно понравится — Дядя весело мне подмигнул, после чего оттолкнулся от земли.

Последующий путь, прошел как-то мимо меня. Филипп делал огромные прыжки, поднимаясь кажется выше деревьев, бежал по воде, отталкивался от скал... В ушах свистел ветер, перед глазами мелькали картины... Вот тайга, река, скалы, дорога... Как-то неожиданно, без перехода, мы оказались в городе, еще мгновение, и дядя забегает в какой-то дом, где пахнет всякими травами и лекарствами.

* * *

— Не понимаю Филипп, его ужалили чуть ли не тысячу раз, там доза яда такая, что быка свалит, не то что пацана которого соплей перешибешь.

Лекарь, который назвался дядей Славой, внимательно меня осмотрел, и долго водил ладонями мо местам укусов. Странно, меня он вроде и не касался, но тепло его рук ощущалось, от него даже кожа чесалась меньше.

— Может они не ядовитые были?

— Ты знаешь кто это его так? В той пещере, живет стая летучих мышей, и оттуда гадят на пол. Там, живут черви, на которых охотятся жуки. На них в свою очередь охотятся пещерные пауки-охотники и сколопендры, а вот уже на них охотятся летучие мыши. Там замкнутый мирок так сказать. Вот эти пауки и многоножки, имеют парализующий яд, конечно от пары укусов ничего не будет, но от тысячи... Я не знаю почему малой еще живой.

— Савва, ничего не хочешь сказать?

— Ну... Я когда туда вышел, не видел их, а потом они как набросятся, мыши пауки... — Я решил не рассказывать как потерял сознание, было немного стыдно. — Потом я упал, и они начали меня кусать, кое-как оттуда ушел.

Дядя недоверчиво на меня посмотрел, и спросил:

— Ты ничего не упустил?..

— Ну... Давайте лучше покажу. — Мне захотелось над ним пошутить. Я потянул чакру к горлу, и ощутил как по языку побежали маленькие ножки.

— АХ ТЫЖ Е**НЫЙ ТЫ Н**УЙ!!! — Дядя Филипп отскочил к стене.

— ВЫПЛЮНЬ! ВЫПЛЮНЬ ЕЕ! — Это уже дядя Слава.

Многоножки выползли изо рта, и сделав круг по белому покрывалу, вернулись обратно.

— БЛ**Ь, ненавижу повелителей насекомых. — Все еще держась за сердце сказал лекарь, потом поправился — точнее не их, а их силу, чую, она меня в гроб вгонит.

— Ты это Палыч, не матерись при ребенке. А ты — это он уже мне. — Больше никогда так не делай, перед мной во всяком случае. Чуть богам душу не отдал от испуга.

Рот сам собой растянулся в улыбке.

— Ишь, лыбится еще! Сделал гадость — сердцу радость? Давай ври, что там было. — Нарочито сурово спросил дядя.

Я и рассказал, про то как спать тянуло, потом что-то случилось с чакрой, как они полезли из меня... Все рассказал. Дядька мой задумался, крепко очень, минут на пять. Потом он медленно начал говорить, будто подбирая нужные слова.

— Вот что Савва... Была у нас война далеко на юге, враждовали мы с одним городом, известный своими витязями которые являются повелителями насекомых. Повелитель не в том смысле что "царь" или "князь", имеются ввиду те кто могу повелевать насекомыми. Все их техники построены на управлении всякой живностью, жучками, бабочками, муравьями, термитами... У нас к слову тоже есть такой род, они комарами управляют. И был среди наших врагов, род повелителей сколопендр... Они для техник использовали этих "милых" насекомых...

— Сколопендры не насекомые. — Дядю перебил лекарь. — У насекомых только шесть лапок, сколопендры из отряда сколопендровых, рода губоногих многоножек.

— Палыч, не люби мне мозги своей ботаникой! Мерзкие и по земле ползают? Значит насекомые.

— Но это не ботаника, это... Впрочем ладно.

— Так вот, был значит такой род... Который был полностью истреблен на той войне. Но как видишь, один представитель остался.

— Получается, мои настоящие родители были врагами?

— Получается так. Извини малыш, но рано или поздно ты все равно об этом узнал бы.

— Как-то неожиданно это...

— Так вот, я не закончил, повелители сколопендр. Они были практически невосприимчивы к ядам и разным болячкам. Чакра у них особая, выводит любые яды из организма. Вот собственно потому тебя искусали всего, а у тебя только кожа чешется.

— Да, я тоже про это слышал — сказал дядя Слава — Если все так, то не вижу смысла тебя тут держать. Давай собирайся, и бегом домой. Николаич, запопминай — он повернулся к Филиппу, а я пока надевал то рванье, что осталось от моей одежды. — Сначала банька, вымыть хорошенько, постельный режим два дня, усиленное питание, у ребенка общее истощение. Кормить жиденьким, бульончики кашки всякие, понятно?

— Понятно. Он у меня еще неделю в углу жить будет, за то что из дому убежал!

— Так я не специально!

— Цыц!

* * *

Дома меня встретили бурно. Сначала обнимали, потом отшлепали, не очень сильно, потом снова обняли. Мама с бабушкой утащили меня баню, и всего намылили, как маленького, а я уже сам могу! Но меня никто не слушал, посоветовали не мешать старшим, расслабится и получить удовольствие. Почему-то это бабушкино предложение заставил маму засмеяться, непонятно, чего она сказала то? Потом в меня пытались влить миску какого-то бульона, в общем, через час я лежал в кровати у себя в комнате, с запретом уходить куда-нибудь дальше туалета. Хорошо хоть он был недалеко. Помимо меня в комнате спал Олег, мне сказали что он сильно перенапрягся на ритуале, и теперь только неделю отсыпаться будет. Скучно...

Про мавку мне никто не поверил. Точнее соглашались, мол мавка так мавка, ты главное не убегай больше. Решили что я обиделся на то что из Олега шамана делают, а не из меня, вот и назло всем "смазал лыжи салом". Рассказали, объяснили, что его к этому готовили чуть ли не с рождения. А я что, не понимаю что ли? Я и раньше понимал, но вот не верят и все тут.

Глава 4

— Ну ты как? Чего-нибудь нового появилось?

— Не знаю, все как раньше вроде.

— Да быть не может, сказали что запечатали лешего, значит должно что-то поменяться.

— Мне пока не разрешают с чакрой работать, говорят надо что бы печать прижилась.

Олег проснулся на следующее утро, и ему так же как и мне, запретили вставать. Если к нему это еще было справедливо, был он довольно бледным и ходил с трудом, то вот я от скуки уже не знал куда себя девать. Хотел было в комнате связки потянуть, но вовремя вспомнил что про это обязательно узнает бабка, а она сказала, чтоб лежал и не шевелился, а не дай боги она меня за этим поймает...

— А я вчера потерялся!

— Как умудрился?

Мне не терпелось рассказать про свои приключения, и я начал... Приврал конечно, но только для того что интереснее рассказывать было.

— Да ты брось, ну одна мавка, ну две... Ну ни как не десяток, они вообще в группы не сбиваются. А тайменей у нас в реке таких нет, чтоб за ногу под воду утащили.

— Ну может не десять а чуть поменьше, я тогда перетрухал шибко. А таймени такие есть, я своими глазами и побольше видал. У них плавник на спине с мою руку длинной!

— Да это коряга была, показалось тебе.

— И за ногу меня коряга ухватила, да? Хотя признаю, то что он рычал, это я приврал немного. Слухай что дальше было.

Через пол часа, когда я закончил, он спросил:

— И что, внутри тебя живут многоножки?

— Я не знаю. Похоже что моя чакра когда выходит наружу, превращается в них. А когда они возвращаются обратно, то снова становятся чакрой.

— А покажешь?! — его глаза предвкушающе расширились.

— Легко, смотри!

Я вытянул руку, и из складок выползла парочка сколопендр.

— Офигеть! Они такие противные, прямо жуть берет!

— Ща одна к тебе прибежит.

— Не, не надо!

— Надо, привыкай, теперь ты их будешь часто видеть.

Одна многоножка упала с одеяла, и побежала к кровати брата. Тот с интересом и легким отвращением следил за ней, пока она не остановилась рядом с его рукой.

— А что будет если я ее прибью?

— Не знаю. Попробуй.

— А не укусит?

— Не, я не разрешаю.

Олег шлепнул кулаком по ней, и связь с ней у меня прервалась. Он глянул на руку, на кровать, потом снова на руку.

— Сав, странно, ее же размазать должно было, а она пропала...

— Может в чакру превратилась?

— Скорее всего. Слушай, а зачем они нужны? Ну, какие техники можно ими выполнять?

— Не знаю. Я пока умею только вызывать их, и показывать куда им нужно бежать. Других вот насекомых кусают. Ну еще могу их глазами смотреть, наверное можно будет запускать на разведку.

— Слушай! А ведь ты можешь их в женскую баню отправить!

— Э... могу наверное... — я немного смутился.

— Вот блин, завидую... Хотя, если баба Доня нас слушает, то уже не сможешь.

— Ну и ладно.

* * *

— Ну, охламоны, скоро вы пойдете в школу.

— Когда?!!

— Отставить! Как нужно спрашивать старшего по званию?

— Господин инструктор, разрешите вопрос!

— Вот, хоть дисциплина еще не вылетела из ваших бестолковок. Разрешаю, говори Олег.

— Господин инструктор, когда нам в школу?

— Через четыре месяца, когда снег выпадет. Еще вопросы? Отлично. Значит идете в школу, и что бы мне за вас не было стыдно, поучу вас чему-то посерьезней жароцвета.

— УРА!!!

— Да-да, но я бы на вашем месте так не радовался. Что бы зря не сидеть, давайте полсотни кругов по поляне, а я вам пока расскажу.

Прошло около месяца моих злоключений, к этом времени что я, что Олег, оклемались. Наказан я был строго... сидеть не мог пару дней. Но время идет, пора снова приступить тренировкам! Мне и брату, пока запретили пользоваться чакрой, мне — потому что пережил сильное истощение, тогда в пещере. Олегу — после того как в него подселили духа, его оболочка должна прийти в норму. Ну, у человека помимо телесной оболочки, есть оболочка духовная, через которую чакра взаимодействует с миром, и та самая духовная оболочка у него перегружена. Я в этом не очень разбираюсь, но думаю раз взрослые запрещают — значит так оно и надо.

Мы пробежали уже пару кругов, пока дядя не начал говорить. До этого он задумчиво смотрел вверх, что-то прикидывая и загибая пальцы.

— У нас в городе, есть шесть основных направлений рукопашного боя. Вообще их гораздо больше, но все они являются частными случаями этих шести стилей. Первый — самый простой в освоении, но не смотря на это, он не менее опасен чем другие. Его удары прямолинейны и предсказуемы, никаких широких замахов и акробатики, все лишнее убрано для достижения максимальной эффективности. Учитывайте то, что этот стиль придумали люди не владеющие чакрой. У нас называют его "Полено", такой же простой и надежный. Второй стиль. Его основную суть отлично разъясняет его название, "Ветка". Вспомните, как зимой на ветку падает снег? Когда его становится слишком много, ветка сгибается и этот груз сам с нее спадает. В стиле "ветка" нет ударов, блоков, лишь захваты, удушения, перенаправление силы и энергии противника против него. Его, так же как и полено, придумали люди не умеющие использовать чакру, но наиболее хорошо этот стиль раскрывается именно нами.

— Господин инструктор, а не покажете?

Я дождался, пока дядя Филипп не сделает паузу, и решил вставить слово.

— Так вы же бегаете, отвлекать вас буду.

— Ну пожа-а-а-алуйста — законючили мы в два голоса. — Мы посидим посмотрим, а добегать успеем!

— Ладно. Только в бою с тенью вы ничего не поймете, мне нужен партнер... А ладно, покажу как получится.

Мы подбежали к инструктору, а он пошел к ближайшему дереву.

— Стиль "полено" выгляди примерно так... — он сделал несколько молниеносных ударов кулаками перед собой, несколько раз локтями и коленом. — Это очень прямолинейная система, нет никаких обманных движений, просто берешь и бьешь!

Он опять нанес серию ударов, но на этот раз по стволу дерева. Сверху посыпались ветки и листья, а от финального удара коленом в прыжке, ствол жалобно треснул. Мы разинув рты стояли, и смотрели глубокие вмятины на древесине, от которых отходила поперечная трещина. Этот ствол был толщиной как два меня, и его практически сломали голыми руками?

— Второй стиль, тут я покажу принцип. Савва, да руку, больно не будет.

Я протянул ему ладонь, и он взял меня двумя пальцами за мизинец.

— Смотри, я всего лишь поверну твой палец немного так, надавлю сюда, а потом немного потяну... — меня развернуло к нему спиной, и я головой уперся в землю. Как ни странно, больно действительно не было. — и хоп, ты вышел из строя. Я не мастер этого стиля, а те кто достиг высот в этом направлении, могут ломать кости одним движением пальца.

— Круто! Господин инструктор, а ты что, все стили знаешь?

— Да, знаком со всеми, но постоянно использую только один, до него еще дойдем. Дальше стиль номер три, назван с легкой руки какого-то витязя "блоха". Создан очень давно на основе вашего любимого жароцвета, кое-кому не нравилось его низкая боевая эффективность, и как результат у них получилось вот что.

Он отскочил от нас на центр поляны, после чего сделал несколько эффектных прыжков, постоянно меняя направление движения. Казалось, он исчезал в одном месте, что бы потом появится в другом. Под конец дядя появился на высоте пяти метров, и выплюнул водяной шар в какое-то дерево, которое с треском повалилось на землю. Все его движения, они сильно напоминали боевой пляс что мы изучали последние пол года, только знакомые стойки заканчивались либо прыжком, либо кувырком, или еще какой сменой позиции. Дядя вернулся к нам и продолжил.

— Это не рукопашный бой в привычном понимании, это скорее система передвижения для наиболее эффективного использования боевых техник. Никаких ударов, никаких блоков, только смена положений и уклонение от атак. Этот стиль невозможен без использования чакры, и его используют абсолютно ВСЕ витязи.

— Это было просто офигительно. — Олегу вернулась способность говорить гораздо быстрее чем мне. — Мы так тоже сможем?

— Если будете хорошо учится, то думаю даже лучше. — Дядя улыбнулся.

— Будем, ведь так Савка?

— М-м-да. — Я кое-как вернул челюсть на место.

— Так, дальше у нас стиль номер четыре, он же "шмель". Он создан маленькими людьми для того, что бы побеждать больших. Удары наносятся пальцами или их костяшками, основная мысль в том, что бы при поражении наименьшей площади тела противника, нанести наибольший урон. Всего двумя ударами пальцами по шее можно вырубить человека. Мастера этого стиля не используют блоки, они бьют на опережение, останавливая пальцем кулаки и ноги. Вот смотрите, допустим я бью рукой — он обозначил прямой удар левой — а мне костяшкой ткнут куда-то сюда — он указал точку на сгибе локтя — и я уже не чувствую все что находится ниже.

— И что, пальцы не ломаются? — мне стало любопытно

— Если неправильно ударить — обязательно сломаются. Но и они должны быть крепкими.

Он подошел к многострадальному треснутому дереву, схватил его тремя пальцами, и вырвал из него здоровенный кусок. Как будто это было не живое дерево, а трухлявый перегнивший пень.

— Мне этот стиль очень нравится, и в свое время я планировал остановится на нем, но как оказалось зря.

— Но он же такой... такой... — Я не мог подобрать подходящего слова

— Сильный? Ну может быть, мне ведь он тоже когда-то казался самым лучшим. Но у него есть ряд минусов, и весьма неприятных. Например, чем у человека меньше габариты, тем лучше, потому как практически всегда нужно бить на опережение. А при прочих равных, быстрее всегда тот у кого масса тела меньше. А я как видите здоровый, мне идеально подошел стиль номер пять, которым я и владею, надеюсь что неплохо.

Дядя достал фляжку воды, что висела у него на поясе, отпил и продолжил:

— Стиль номер пять, или же "спинолом". Является некой смесью первого и второго, закрывая недостатки обоих. Плюс используется множество обманных движений, частая смена позиций, и так же как у четвертого стиля, максимальное возможное нанесение ущерба при одном ударе. Для него как раз лучше иметь наиболее здоровую комплекцию. Показывать что там да как не буду, почти тоже самое что в первом и втором случае. И наконец стиль номер шесть, он же "кувалда", любимый стиль витязей которые используют техники земли, камня или металла. У всех перечисленных стихий, есть небольшой недостаток, они все довольно медленные относительно того же огня или ветра. И эта самая кувалда, в какой-то степени помогает закрасить сей минус, через огромный набор оглушающих и ошеломляющих приемов. Прямых ударов и захватов нет, а есть практически идеальная защита, и контрудары. Основная идея в том, что бы ошеломив врага, выиграть себе пару секунд на то, что бы успеть применить необходимую технику. Весьма важное направление для тех, у кого проблемы со скоростью создания стихийный приемов. Так... По основным направлениям все. Вопросы?

— Господин инструктор, а чему ты нас учить будешь? Какому стилю? — спросил Олег

— Самому первому. "Полено" научит вас махать кулаками не используя чакру, я считаю что каждый уважающий себя мужик должен уметь это делать.

— А ведь есть еще какие-то стили, да?

— Конечно. Люди все разные, у всех свои виды чакры и разные возможности. Они дополняют уже известные направления под себя, порой создавая что-то новое. Эти шесть стилей не являются чем-то неизменным и цельным, это скорее фундамент на основе которого каждый строит свою башню мастерства.

— Э-э-э...

— Ну, я к тому что это основа, из которой можно создать что-то свое. Но и сами по себе они весьма эффективны, проверены не одним поколением воинов. Так, что-то я подустал балаболить, а ну бегом на разминку!

И мы, все еще находясь под впечатлением от демонстрации, побежали.

* * *

Сегодня бы один из тех дней, когда у взрослых находились более важные дела, нежели чем наблюдать за нами, и мы решили отметить это дело походом на речку. Но просто так идти купаться было скучно. А потому...

— Вот что Олег, а давай сходим в старый город?

— На запретку что ли?

— Ага, на нее.

— Но, нам же нельзя туда ходить! Говорят там зверь дикий ходит, бывает нежить забредает.

— Так то нам говорили, пока мы маленькие были! Там просто всяких острых камней полно, вот они и боятся нас туда пускать. Но мы ведь осторожно пойдем! Да и ты научился водой плеваться, если что отпугнешь кого.

— Не водой плеваться, а боевая техника воды МШ-1! — Олег возмутился моему пренебрежению его успехам. Он уже мог намочить мишень, хорошо там намочить. Инструктор его похвалил, сказал что теперь будет его звать если захочет сполоснуть руки.

— Слишком солидно для плевка водой. Я если из кружки в рот наберу, смогу не хуже тебя.

— Вот-вот! а я без кружки воды! И вообще, у меня вчера вечером получилось сбить мишень, а не намочить как сначала!

Пару недель назад, дядя поддался на уговоры Олега, и показал ему кое-какой приемчик. Назвал его странно, "Вода МШ-1", что по его словам означает "Вода малый шар, уровень 1". А потом объяснил, почему такое странное название. Почти все боевые приемы разных стихий, очень похожи внешне, и что бы не путаться решили ввести Единую Маркировку Энергетических Техник, сокращенно ЕМЭТ. По ее правилам, сначала в названии указывают название стихии или ее направление, например вода, огонь, металл, земля. Потом ее размер полученной техники — малая, средняя, большая, огромная, великая. Дальше идет ее форма — шар, конус, волна. А последней цифрой указывается количество используемой чакры. Каким образом узнают цифру, дядя не объяснил, говорит это сложно, и без знаний математики мы этого не поймем.

То есть, "Вода МШ-1" это маленький водный шар, из небольшого количества чакры. Олег даже обиделся сначала, зачем его учить такой бесполезной технике? На что дядя при помощи нее, пробил мишень насквозь. Правда потом сообщил, что против людей использующих чакру это не поможет, а вот какую зверюшку или птичку на суп подбить, проще простого. Вот с тех пор Олег и тренируется в своей первой боевой технике, пытаясь хоть в этом обогнать меня.

А все дело в том, что в учебных поединках у него не получается меня победить! Ну, если сможет до меня дотянутся, то я выпадаю от пары ударов, но вот именно это у него и не получается. Оказывается, у него по сравнению со мной, суставы почти не гнутся. Я например могу сделать мостик и руками схватится за свои пятки, а он так согнутся не может. И растяжка у него тяжело идет, если я спокойно достаю ногой его ухо, то он мне только до плеч дотягивается. Теперь он многозначительно хмыкает, говорит что рукопашка это конечно хорошо, но самая сила в боевых техниках. А я то по глазам вижу что завидует! Дядя говорит, что со временем он станет быстрее и гибче, но все же меня в этом он не догонит. Потом немного помолчал, и добавил, что вообще никто в городе меня в этом не догонит.

— Я то не против, но вдвоем переться в такую даль?

— Так ребят захватим, с ними всяко веселее будет! А еще я знаю где амбарную печать с картохой достать можно, в углях запечем!

— Лады, тогда я до Сени с Володькой зайду, а ты Никиту и Васька... Еще кого?

— Давай Настю?

— Нафиг нам девчонки? Они же ноют постоянно, испортят же все!

— Ничего не ноют! Вон в прошлый раз она с нами на рыбалку пошла, так она нам помидоров с огурцами нарезала, за костром следила, чай заварила.

— Думаешь? Ну смотри, твоя идея.

Спустя час, мы собрались возле выхода из города, откуда шла тропинка на речку. По ней же можно было попасть в старый город, на запретную заводь. На самом деле ничего запретного там нет, просто место, где много развалин и можно порезать ноги, ходить туда без взрослых не рекомендуется. По началу, там вроде как нежить лесная жила, но уже лет десять как ее оттуда вывели. Теперь там безопасно, но название "запретка" так и осталось.

Сложнее всего было вытащить Никиту, он был в кузне с отцом, тот его учил своим кузнецовским секретам. Сначала он не хотел идти, но после того как дядя Петя, батя его, услыхал зачем я его зову, чуть ли не хворостиной выгнал его на улицу, говоря что тот совсем дома засиделся, бледный как моль стал. А тот упирался, хорошо что не долго. Васек нам сам встретился, и сразу согласился пойти с нами. Правда, когда он зашел домой что бы захватить специальные затычки для ушей, чтоб вода не затекала, ему в нагрузку дали младшую сестренку Машу. Он так и вел ее за руку, а она в припрыжку бежала за ним, успевая вертеть головой по сторонам и смотреть под ноги чтобы не упасть. Судя по ободранным коленкам, это у нее получалось плохо. А еще у нее были забавные наушники в виде мордочек кроликов, их уши подпрыгивали вместе с их хозяйкой. Настя тоже сразу согласилась погулять, и как самая хозяйственная из нас, утащила из дому амбарную печать со всякой походной посудой.

Всех удивил Володя, он тащил за собой по воздуху какой-то шарик на веревочке. Мы поздоровались, и сразу же спросили, что это за чудо-юдо он приволок. Он предложил пойти, а по дороге он нам расскажет.

— Это не чудо-юдо, а тилус!

— Да я видал тилусов, они здоровые как дом! — Возразил Васек.

— Ты видал взрослых, а это ребенок ихний, всего пару дней как вылупился.

— Ух-ты! Так вот они какие когда маленькие! Дай посмотреть? А погладить?

— Стоять! Трогать нельзя!

— А почему?

— Именно этот Тилус теперь мой, и я его хозяин. Он первые несколько дней после рождения, должен быть рядом со мной, чтоб привык. И трогать его, окромя меня, никому нельзя! Просто смотрите и не пугайте, он совсем маленький еще.

— А веревочка зачем? — Это спросила Маша, она еще плохо говорила, и веревочка звучала как "улёвочка"

— Он не умеет летать куда хочет. Его обычно мама за собой таскает, что бы не улетел куда не нужно.

Пока он объяснял про своего зверя, я рассматривал вблизи этого тилусеныша. Впервые вижу призывное существо рядом, да еще такое маленькое. Когда он вырастет, и научится летать куда ему укажут... Я бы хотел иметь такого, летать по небу... Из белой раковины, осторожно вылез глаз на тонкой ножке, и начала меня осматривать, словно услышав мои мысли. Я видел взрослых тилусов, они высотой доходят до пяти метров, и могут перевезти в защечных мешках человек двадцать. Не знаю, как это они умудряются, и не страшно людям? Вдруг из слопают? Я решил уточнить у Володи.

— Они когда взрослые, в этих мешках детей носят, или еду домой. — ответил он на мой вопрос.

— Так у них же щупальца вон какие, неужто в них нельзя? Да и зачем для детей такие здоровые мешки?

— Им приходится далеко от гнезда улетать, иногда за сотни километров. И чтоб каждый раз когда еду найдут не возвращаться, складывают их у себя за щеками, как наберут побольше так и назад. Что по поводу детей, у них за раз несколько десятков малышей вылупляется, обычно их мама щупальцами за собой таскает, а если нападет кто? Тогда прячет за щеками, и отбивается. Или убегает, как получится.

— И что, если туда людей засунуть, им ничего не будет?

— Неа, разве что скучно станет. Обычно снотворного перед перелетом съедают, чтобы спать все время.

— Чудно... Получается теперь ты сможешь нас возить куда угодно?

— Ну, не куда угодно, но покатать смогу. Лет через пять-десять, когда малыш подрастет.

— А это мальчик или девочка? — спросила Настя.

— Мальчик, к нам в мир пускают только мальчиков.

— А как назвать его, ты не придумал?

— Не, имя ему не я даю, а его мама. Правда язык у них такой... Скорее всего придется похожую кличку выдумывать.

— Понятна... А он милаха такой! Смотрите, он уже второй глаз вытащил!

Тилусенок, увидев что все обернулись к нему, снова спрятался в свою раковину.

— Да не пугайте его! Сейчас самые важные дни его жизни, привыкает к нашему миру. Он должен видеть как можно больше, запомнить. Тилусы которые выросли в родном мире, пугливые шибко.

— Ладно, мы тогда вперед зайдем, а ты его сзади тащи.

Примерно через час, мы вышли двум каменным столбам, смотрящим вертикально вверх. Время их сильно потрепало, говорят что раньше они были гладкими квадратным. Теперь же они все покрыты трещинами и сколами, кое где проглядывают проржавленные куски железа. Как смогли смешать железо и камень? Наверное какой-то техникой, и очень давно.

В город мы вошли уже к полудню, солнце начало припекать. Когда-то давно, здесь было много каменных зданий, в которых жили наши предки. Сейчас от них остались засыпанные землей, заросшие деревьями и прочим кустарником, скелеты из таких же столбов. Лишь у некоторых дом сохранилась стена. Она состояла из непонятных красных камней, все одной прямоугольной формы, между которыми тоже находился камень. Само здание было огромным, этажей наверное на пять или больше. Это же какие раньше жили витязи, что смогли такое построить?

— Смотрите! Тут белыми камнями какое-то слово выложено! — Глазастый Сеня первый приметил щербатую надпись

— А ты читать умеешь?

— Немного. Ща... — Он высунув язык, старательно водил пальцем по воздуху, что-то прикидывая. — Так, первая буква Сы. Вторая и третья тоже. Четвертая Ры. Дальше идут цифры, один, девять, восемь, четыре.

— А чего это за слово такое? СыСыСыРы один девять восемь четыре?

— Не знаю! Что написано то и говорю!

— Да хорош брехать! Читать он умеет. Давай лучше к речке пойдем.

— Да я не вру! Там так и написано! Потом спроси у кого хош!

— Да ладно вам, неважно уже, ну написано и написано. — Примирительно сказала Настя. — Ерунда же!

Место куда мы шли, было и вправду очень хорошее. Здесь образовался небольшой залив, где течения практически не было, и глубина небольшая, еще и вода успевала хорошо прогреться. Олег как самый главный по воде, зашел в реку по колено, и прошелся назад-вперед, после чего солидно кивнул, сказав:

— Годится, как парное молоко.

— Отлично, я тогда костер запалю, покажу чему меня батя научил! — Сказал Сеня.

Он вытащил свиток, развернул, и приложил три пальца к рисунку в самом центре. С негромким хлопком оттуда высыпались наколотые полешки дров.

— Ну а что, чтоб не ходить и не искать! Сами же говорили что пойдем покупаемся, костер пожгем. — Ответил он на наши удивленные взгляды. — Я и попросил маму чтоб дров нам запечатала. А распечатывать я уже умею!

— Ну не один ты... — Настя достала свой свиток, и вытряхнула из него прокопченный мешок, и пару берестяных туесов.

Ну и я, решив не отставать, добавил к общей куче немного картошки, помидоров, огурцов, соли и короб пирожков. Я планировал обойтись только картохой, но баба Доня, которая как всегда появилась из ниоткуда, вызнала зачем мне свиток, и запечатала в него немного еды.

— Во, вот это я понимаю, живем! — Сеня обрадовался пирожкам. Пироги нашей бабки любили все. — Теперь смотрите!

Он сложил из дров кострище, после чего начал медленно складывать руками фигуры, одновременно делая глубокий вдох. Последним знаком было два пальца, которые он прижал к подбородку, после чего он выдохнул. Воздух, выходя из него, сантиметров через пять воспламенялся, и небольшая струйка пламени лизнула дрова. Он продержал огонь пару секунд, но этого хватило что бы дрова обуглились и загорелись. Мы все изумленно охнули. Все неоднократно видели, как взрослые пользуются техниками, но впервые кто-то из нас смог сделать что-то похожее. Олег не считается, его водяной шар выглядит как плевок водой.

— Круто! Это что за техника?

— Это огонь, малый конус. Только отцу не говорите, он не разрешает ей пользоваться вне дома.

— Конечно! А покажи еще раз!

Сделав вид что ему-то, Сеньке, все равно, ну подумаешь огнем дышишь, ерунда какая, он еще два раза выдохнул пламя.

Мне тоже хотелось похвастать своими многоножками, но мне дядя запретил. Сказал что они уж больно мерзкие, и неподготовленный человек может обделаться от испуга, а девчонки вообще с ума сойдут. Я раньше тоже боялся этих насекомых, но теперь к ним как-то безразличен, как и к другим ползучим гадам. Как можно ненавидеть то что живет у тебя внутри? Дядя говорит, что это пока понимаю только я, а вот другие будут ощущать крайнюю степень омерзения.

А вот Олегу хвастать можно, что он и продемонстрировал, выплюнув небольшой шар воды, которая сбила деревяшку в которую он целился. Вот теперь видно что техника боевая, точно так же сделать просто выплюнув воду из рта не получится, скорость полета маловата будет.

Потом мы купались, грелись на солнце, снова купались, пили чай с пирожками... Время летело быстро. В золе запекли картошки, еще немного искупались... Все было хорошо, пока мы не услышали довольный Машин голос:

— Смотлите какой хлюшка!

Она выбежала из-за холма, а перед ней испугано повизгивая, бежал полосатый поросенок. У нас почти все держали свиней, и маленькие поросята которые недавно родились, были всеобщими любимцами. Но домашние они розовенькие, а этот полосатый...

— Машка брось его! Иди сюда быстро! — крикнул ей брат.

Вася снял наушники, оставил их висеть у себя на шее, и внимательно к чему-то прислушался. Потом резко побледнел, после чего подбежал к сестре и потащил ее за собой.

— Васек, что случилось?

— Мама его случилась, бежим скорее отсюда!!!

— А чего нам свинья то сделает? — Спросил Никита

Тут до меня дошло. И я крикнул:

— Свинья ничего, а дикий кабан?!

Мы побежали в город, направляясь к единственному месту где можно спрятаться. Вероятно раньше это был какой-то дом, сейчас это двухэтажные развалины, одним своим боком вросшие в земляной холм. Там было много уступов, за которые можно было зацепится. Первого подсадили Володю, он как самый сильный из нас начал затаскивать девчонок, которые были непривычны лазать по развалинам. В это время громко хрюкая, на место нашего обеда выскочило огромное животное. Вася ошибся, это была не мама, это был папа. Гигантский кабан, высотой в две домашних свиньи, у него из пасти торчало четыре острых клыка, которыми он сможет порвать и медведя. Он побежал к своему детенышу, оттолкнул его носом в сторону откуда он пришел, а сам начал обнюхивать землю. Потом повернулся в нашу сторону, и налитые кровью глаза уставились на нас. На земле оставался только я с Олегом, и он уже протягивал руку наверх, за которую его ухватил Сеня с Володей, и потянули наверх.

— Ребят, давайте быстрее, он кажется хочет меня покусать! — Я плотнее прижался к стене. Кабан остановил свой взгляд на мне, хрипло хрюкнул, и побежал в мою сторону постепенно набирая скорость.

— Держи руку!

Я подпрыгнул, и ухватился за протянутую ладонь. Меня потащили наверх, и я помогая себе ногами полез на уступ. Успели вовремя, через пару секунд как я оказался наверху, в развалины врезалась туша, да так что все чуть не попадали обратно. Мы сидели на частично обвалившейся стене, в некоторых местах, где раньше были окна, было довольно ровно, и там можно было расположится относительно удобно.

— Может дальше пройдем?

— Куда?

— Вот туда. — Володя махнул рукой нам за спину. Второй этаж дома обвалился, но не везде. В конце развалин, угадывалась комната, которую можно заметить только сидя на наших местах.

— А как ты это предлагаешь? Спустится, пройти, а там подняться? — Я постарался произнести это максимально недоверчиво.

— Не, тут на стене уступ есть, можно по нему.

От нас до той комнаты, шла неровная полоса обколотого камня, который остался от обвалившегося потолка, и если быть аккуратным, то по нему можно дойти до конца.

— Он какой-то поломанный весь. А если обвалится?

— Да этим местам тыща лет скоро, раз еще не сломались, то и сегодня не сломаются!

— Ну ладно... Только ты первый.

— Легко! Смотри и учись!

Володя залез на уступ, сделал шаг, затем еще один. Тилусеныш, до этого не показывавшийся из своей раковины, выглянул оттуда обоими глазами. Все это время, он лишь пару раз вылазил, но пугался то огня, то наших криков, и прятался обратно. Володя привязал его себе к руке, чтобы не потерять где-нибудь. И хорошо, а то бы оставили его на берегу, а его кабан нашел...

Володька прошел быстро, ни разу не оступившись. Он вошел в комнату, посмотрел по сторонам, и крикнул:

— Ребят, идите сюда, тут столько всего! Только по одному.

Мы так и поступили. Второй пошла Настя, потом Вася вместе с сестрой, они шли очень медленно, потому что Маша дико трусила, и боялась идти одна. Я снова был последним, помахав на прощанье бродящему под стеной кабану, я пошел по уступу. В комнате действительно было много всякого. В основном это был мусор и труха, в которую превратилась деревянная мебель. Но были и непонятные вещи. В углу стояла коробка из непонятно чего, вся коричнево-желтая, треснутая, с одной стороны покрыта дырочками как решето, а с другой у нее были какие-то стекляшки. Видимо с этой стороны оно было покрыто стеклом, но потом его разбили. Я ткнул коробку носком ноги, и в том месте сразу же пробилась дыра.

— Что там? — Олег глянул в отверстие.

— Тут хрупкое все, сейчас... — Я аккуратно начал отламывать куски. Коробка крошилась у меня под пальцами, практически сразу превращаясь в пыль, и вскоре мы увидели что внутри. Там были какие-то разноцветные нитки, красные, синие, зеленые. Они были покрыты пылью, и их цвет определялся с трудом. Я решил стряхнуть ее, и вместе с ней начали отваливать куски этой нитки, оставляя после себя какой-то буро-зеленый жгутик. Я дернул его, и у меня в руках оказался металлический прутик, который крошился от любого движения.

— Никит! Глянь!

Сын кузнеца взял мою находку, и покрутил в руках.

— Медь, очень старая и позеленевшая. Откуда она?

— Да вот — я слегка пнул коробку — Внутри лежало.

— А, понятно. Этой штуки лет пятьсот наверно, или тыщу. Меди то и не осталось почти, одна ржавчина.

— Мальчики, а я монету нашла! Да тут их много!

Настя увлеченно разгребала мусор у себя под ногами, и что-то подбирала. Мы ступая так, стараясь не поднимать пыль, подошли к ней. У Насти в руках было несколько кругляшков, изрядно грязных и проржавевших.

— На них видно что-нибудь?

— Неа... Хотя нет, тут у самой нижней рисунок сзади сохранился. Я разобрать не могу, что там? — Она протянула Никите, он подержал ее в руке, поскреб ногтем. Потом зажал в руке и приложил кулак тыльной стороной ко лбу.

— Ты чего делаешь? — Мне стало любопытно.

— Не мешай, меня батя учил как с металлом разговаривать, авось получится.

— Как можно говорить с металлом? — Поинтересовался Олег.

— Так же как огнем плевать, и водой! Заколебали, не мешайте!

Он замер на несколько минут, мы с нетерпением наблюдали за ним.

— Кажись получилось. — Он протянул нам заблестевшую монету, и начал отряхивать ржавчину с ладони.

— Ух-ты! Что ты сделал?

Никита самодовольно ухмыльнулся, и ответил:

— Уговорил монетку сбросить всякую грязь. Это ерунда, вот батя мой, только глянет на ржавчину, а она сама кусками спадает.

Настя внимательно вгляделась в свою находку.

— Курица какая-то странная тут, двухголовая.

— Не бывает такой!

— Да ты сам глянь. — Настя отдала монетку Сене, и тот поднес ее почти к глазам.

— Не, это не курица, это орел. Что-то в лапах держит. А еще цифры внизу. Два, ноль, ноль, два. Как думаете, что означает?

— Надо домой отнести, старших спросить. Давайте еще поищем, может тут еще что интересно есть?

— Давай.

Мы еще полчаса ползали в пыли, пока мне в руки не попался какой-то прямоугольный лист, покрытый толстым слоем грязи. Мы долго ее оттирали, пока не увидели картинку. Она порядком выцвела, но еще можно было разобрать что там нарисовано. Несколько букв, и какой-то непонятный набор треугольников и стрелочек. Сам лист был спрятан внутри чего-то прозрачного, типа гибкого стекла, и наверное поэтому еще не превратился в труху. Надпись разбирали долго. Пока не получилась какая-то ерунда

— "План эвакуации противотанковой роты ВЧ 2787" — произнес по слогам Сеня. — Знаю что значит план, и что значит рота, а что все остальное?

— Да черт его знает. Этож тут древность такая... — Сказал Олег — Там кабан не ушел случайно?

Вася снял наушники и прислушался.

— Он кажется нашу картошку с пирожками доедает.

— Вот же свинья. Давайте ждать...

* * *

Закончилось все хорошо, кабан съев наши припасы, ушел по своим делам, а мы дождавшись когда он уйдет, спустились и со всех ног бросились по домам. Кабан непоправимо испортил свитки, и мы посовещавшись решили соврать, что просто их потеряли. А то придется рассказывать про то куда ходили купаться, и где встретили кабана. Конечно все равно отругают и накажут, но не так сильно. Подождав когда все уляжется, я все же решил расспросить про странные монеты у бабушки. Она сказала что занята, и если интересно, чтоб пришел вечером. После ужина мы с Олегом, еще пара детей помладше, которые услышали что баба Доня собирается рассказывать историю, расселись по лавкам, и приготовились слушать. Бабушка ловко лепила пельмени, и одновременного с этим говорила.

— Давно это было... Еще при прабабке моей прабабки, это почитай годков восемьсот назад. Люди тогда жили в огромных городах, по несколько мильонов человек, могли летать к звездам, строить подводные дома, воздушные дома. Телеги были особые, их поджигаешь, и они пока дымят, едут сам по себе, куда возница укажет. Дома себе строили под полсотни этажей... И самое интересное, что тогда не было чакры.

— Как так? Жить под водой и без чакры?

— А вот так Олежек, как-то умудрялись, хитрый народ тогда был. Людей становилось все больше и больше, земли на всех не хватало, и начали люди воевать между собой. Долго. Очень долго они убивали друг друга, пока вдруг не пришла Великая Хворь. Откуда она взялась неизвестно, но заболели ей все. Померло тогда народу... тьма, выжило один или два из тысячи. Некоторые из выживших начали собираться вместе, да основывать поселения, тогда и наши предки осели в старом городе. Со временем он разваливаться стал, а знаний как дома чинить у нас не было, и решили тогда переехать немного выше по течению, где мы сейчас и живем. Основатель Вьюжи, собрал под своей рукой людей которые умели использовать чакру, и так получилось что почти все его жители способны колдовать. Обычные люди, начали основывать свои поселения, не захотели жить с такими как мы, боялись.

— А чего боялись-то, баб Доня? — спросил Олег.

— А потому что другие мы, странные. Можем при желании горы двигать, и менять русла у рек. Убить если захочется.

— Ты ведь говорила что чакрой пользоваться не умели, и люди были хитрые, почему не научились тогда? — спросил я.

— А не было тогда ее. Потом уже появилась, после того как болезнь прошла.

— Как такое может быть?

— А не знаю внучек. Я все говорю со слов моей бабки, а ей ее рассказала. Может все и не так было, придумала она. То уже никому не ведомо. Да и зачем прошлое то воротить?

— А монеты? Откуда они?

— Монеты?... Иногда встречаются, с двуглавым орлом или с копьеносцем на лошади. У страны которая тут раньше была, символом была эта двухголовая птичка.

Глава 5

Всю ночь мне снилась какая-то ерунда, то телеги которые ехали сами по себе, то дома которые решили взлететь на луну, муравейник в котором при внимательном осмотре копошились тысячи маленьких человечков... Разбудил меня тычок в щеку, хороший такой, словно меня деревянной ложкой огрели. Я разлепил глаза, и не сразу сообразил что вижу. Каких-то два прутика то и дело касались моего лица, неприятно царапая кожу и оставляя влажные следы. Я оттолкнул от себя что-то мокро-липкое и шершавое, одновременно начав протирать глаза. В ответ раздался тихий стрекот, и я наконец смог собрать взгляд на неожиданной помехе. Передо мной, была гигантская голова какого-то жука, говоря гигантская я имею ввиду размером со сковородку на которой баба Доня печет блины. А рукой я упирался прямо в... его зубы? Я не знаю как они называются, но судя по острой форме, ими определенно кусают. Я аккуратно отодвинул руку к себе, и сделал единственное до чего смог додуматься:

— Э-э-э... привет? — Спросил я, слегка срывая голос.

В ответ визитер вновь мазнул усиками меня по лицу, после чего начал шевелится, сползая с кровати на пол. Только сейчас я обратил внимание, кто сидел на мне. Это была просто огромная сколопендра, длиной наверное чуть около двух метров, и шириной в самой толстой части примерно с мой локоть. Вот это зверюга... И откуда она?

— Ты откуда пришел? — Было очень жутко видеть такого монстра у себя на кровати, и я старался добавить себе уверенным тоном хотя бы чуть-чуть храбрости.

В ответ меня опять измазали усиками. И вода какая-то странная, пахнет непонятно. Но знакомо, где-то я уже чуял этот запах. Родной какой-то он, будто домашний... Но дома у нас пахнет по-другому. Меня вновь мазнули. А вот теперь запах другой, тревожный такой, как будто у чего-то протухшего, но не воняющего. Я глубже вдохнул, стараясь разобрать аромат, и тут у меня в голове словно огонек зажегся. Такое бывает, кода забываешь куда положил какую-то вещь, потом ищешь ее ищешь, а потом раз и вспоминаешь куда она делась. Идешь туда, и действительно, вот она! Сейчас было что-то похожее, я вспомнил что этот запах означает! Этот означала "Беда" или "Опасность" или "Несчастье".

— Ты мне хочешь что-то сказать? Давай заново. — Мне вдруг стало очень интересно, это что язык такой?

Многоножка опять начала мазать мне кожу, но в этот раз значения запахов всплывали в голове сами собой. Получилось что-то вроде: Приветсвиепожелание здоровья; родительхозяин домастарший брат; домместо где живет семьягнездоулей; бедаопасностьнесчастье; родственникидетисестрыбратья; смерть. Последний запах был резкий и отталкивающий, и не давал других вариантов понимания.

— Привет хозяин, дома беда, дети умирают — Попытался я составить послание от сколопендры. — Это что, я твой хозяин? И дом, чей дом?

— Дом хозяина. Дом Матери. Дом многоножкименя— Примерно так я разобрал эту мешанину запахов. Последний был странный, я так и не смог сообразить что он означает, при его запахе в голове всплывал образ моего визитера, может это его имя? Еще какая-то Матерь, этот запах был настолько приятным и родным, что даже взгрустнулось.

— И что тебе нужно?

— Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Сколопендра буквально забарабанила по мне усиками, с каждым разом оставляя один и тот же запах. Вкусный запах, аж в желудке заурчало.

— Какая еда нужна? — Меня не на шутку увлек этот странный разговор.

Многоножка полностью слезла с моей кровати, сделала круг по комнате и подбежала к Олегу, который крепко спал. Она подняла верхнюю часть тела, и коснулась одними усиками спящего. На нем отчетливо отпечатался запах "Еда".

— Ты чего, Олега нельзя есть! — Я почти зашипел от негодования. Ночной визитер послушно отбежал от кровати, и вновь мазнул меня, оставив на коже:

— Дом, беда, дети.

— Пойдем, что-нибудь придумаю.

Я оделся, и вышел из комнаты. Часы показывали три часа ночи, весь дом спал. Надо как-то помочь своей зверушке. А она точно моя, кто у нас дома еще является повелителем многоножек? Только я. Еще он меня хозяином зовет, и у него там детки голодают. Может дядя поможет? И я пошел в его комнату.

* * *

Полковник Филипп Николаевич Сугробов. Командир специальной штурмовой группы, воспитатель двух малолетних охламонов.

— Всем, всем, всем. Это Гранит, проверка связи, прием. — прозвучало в наушнике

— Это Капля. Вас понял. Прием. — Филя привычно отрапортовал в звуковик. Они почти двое суток добирались до точки, дико устали, и он с нетерпением ждал приказа на отдых, который не заставил себя ждать.

— Всем, всем, всем. Это Гранит, привал два часа, командиры подразделений ко мне, прием.

На эту команду можно не отвечать, Филипп показал жестами "Привал" и "Сообразите еды" своим подчиненным, и направился к командиру их неполного батальона, состоящего из трех рот усиленной парой особых штурмовых групп. Не доходя до пня, который занял полковник Рябинин, он встретил Игната, его брат командовал второй штурмовой группой с позывным "Дуй". Их вызвали в штаб рано утром прошлого дня, и сообщили что их группами усиливают спецбатальон, перед которым поставили важную задачу. Цель похода, само собой, им никто не говорил, просто сообщили, что братья-капитаны Сугробовы, через полчаса должны быть готовы.

— Дуй, есть мысли зачем мы здесь? — В полевых условиях обращались друг к другу только позывными.

— Только предположения. Думаю Гранит сейчас все прояснит.

И он прояснил, так прояснил, что некоторое время Филя не знал как реагировать.

— Наша задача, захватить стратегический ресурс из поселения. Под словами "ресурс", я имею в виду носителя редкого генного материала. К сожалению, особенности данной семьи, не позволяет провести скрытый захват, и было принято решение о ликвидации помех. Род Чен, правящая семья Сагальска, имеют действующий Договор со сколопендрами, и они будут нам мешать. По нашим данным, не так давно у них родился ребенок, получивший дар плоти по наследству, и именно этот ребенок является нашей целью.

— Командир, нам нужно убить семью и забрать у них ребенка? Мы что, звери какие?

— Отставить! Приказы не обсуждается. Подашь свои мысли в письменном виде, сам знаешь кому. Я тоже не в восторге, но присяга... Если мы этого не сделаем, то сильно ослабим обороноспособность нашего города.

— А где связь между карапузом и обороной? — Все же не выдержал Филя.

— А это капитан, не твоего ума дела. Вопросы по существу есть?

— Чем опасны сколопендры?

— Численностью, ядом, крепким панцирем, размерами, скоростью. Охренеть как быстро бегают, больно кусают, и техниками ниже седьмого уровня их даже не поцарапаешь. Но успокою, активных носителей гена всего шестеро, это маловато что бы доставить проблем. Но вот то что в городе живет еще несколько не самых слабых семей, составляет задуматься. Сагальск, город повелителей насекомых... Еще никто не смог его захватить. Против агрессоров выступала армия членистоногих ползучих гадов, которой не было конца.

— Жуть. — Игнат высказал всеобщее мнение.

— Вот-вот, думаю, нам всем не одну ночь будут сниться этот день. Теперь план действий...

Но полковник так и не успел продемонстрировать им всю мощь своего тактического гения, потому как в наушниках раздался сигнал тревоги:

— Всем, всем, всем! Это "Ухо-6", обнаружен противник, воздух на пять часов. Несколько тысяч малых целей, чакрофон высокий. Прием.

— Что делать вы знаете. — сказал Рябинин. — Это вероятно мухи или жуки. Дуй, Капля с вас заслон, все огневики ко мне.

"Ухо-6" — позывной Артема Заболотного, их повелителя комаров. Его насекомые патрулируют местность в радиусе трех километров, и уж в чем в чем, а в обнаружении вражеских мух и жуков ему можно верить. В небольших количествах мелкая гадость вреда особого не принесет, а вот когда нападает целое облако... В таких случаях тактика только одна, затянуть их в смерч помощнее, и пока они в куче ударить чем-нибудь объемным. Игнат как воздушник гораздо сильнее Фили, поэтому он формировал основу заслона, мощнейший ураган на пути роя. Сам Филипп контролировал его форму и помогал передвигать технику в пространстве. Успели они вовремя, буквально через пару мгновений они увидели черную тучу которая спускались на них с неба. На пути роя сформировались небольшой ураганчик, который начал быстро расширяться, засасывая в себя все больше и больше насекомых. Филипп контролировал что бы никто не вылетел из ловушки, и отдельными порывами ветра загонял туда тех кому это удалось. Если бы они были вдвоем, то сейчас бы Филя использовал ледяное крошево, довольно бесполезную технику, которая создает мельчайшие кусочки льда. Вся их сила раскрывается в сочетании с таким вот ураганом, у любого кто попадет туда, это самое крошево срежет кожу мелкими кусочками, а каких-то насекомых просто превратит в фарш. Но сейчас с ними полковник Рябинин, один из сильнейших огневиков.

— Это "Ухо-2", противник под землей! — Прохрипело в наушнике.

Но реагировать на это было нельзя, если они не уничтожат рой, проблем будет больше. Полковник и еще три офицера, выдохнули в ураган волну пламени. Она встретилась с воздухом, и без того огромный смерч увеличился в размерах еще больше. Игнат увеличил содержание кислорода внутри урагана, в том месте куда затянуло большинство жуков, и огонь, добравшись до туда, полыхнул с ослепительной вспышкой. Все, выживших там точно не осталось, можно останавливаться...

Филя был довольно опытным бойцом, он участвовал в нескольких десятках боевых операций, и почти в каждой ему доставалось ранение. Если поначалу он считал это невезением, то со временем он понял что это редкая удача. Все травмы были неопасными, но если бы они были на сантиметр выше или ниже... Практически в каждом эпизоде, он интуитивно пытался уклонится от атаки, но не успевал. Сейчас он точно так же, упал ничком на землю, его будто кто-то толкнул в спину, после чего сделал перекат и вскочил на ноги. Еще падая, он ощутил какое-то движение у себя за спиной, и теперь он видел, как там где он был мгновение назад, поднималась трехметровая многоножка. Она стояла на своей задней части, и мерно стрекоча шевелила жвалами. Тварь бросилась на него, но ледяная сосулька пробила ее нежно брюхо, прибивая тушу к земле.

— Не зевай брат.

— Я бы и сам справился.

Дальше было не до разговоров. Игнат переместился в сторону своей группы, а Филипп последовал к своей. Этот рой мух был отвлекающим маневром. Пока все готовились отражать атаку с воздуха, к ним подобрался один из семьи Чен, и вызвал целую армию мерзкой живности. На пути к своему десятку, Филипп убил еще с дюжину тварей, его неоднократно пытались атаковать, и пару раз даже достали. Но предусмотрительный капитан под одеждой на руках, сформировал ледяную чешую, которая способна выдержать не очень сильный удар вскользь. Место где они остановились на привал, кишело сколопендрами, маленькие — двадцатисантиметровые, покрывали землю сплошным ковром, они цеплялись за обувь, норовя залезть под одежду и добраться до оголенной кожи. Самые большие были длинной около пяти метров, их острые как ножки ноги, пробивали броню, а мощные жвала в одно движение перегрызали шею. Они нападали со спины, охватывая свою жертву лапами, и опутывали ноги своим телом.

То что было дальше, Филя помнил небольшими эпизодами. Он соединился со своей группой, потом дошел до своего брата. За первые минуты нападения, было убито больше половины солдат, они собрались с выжившими и уже организованно отбивались от атак. Но потом появились они... Шесть невероятных размеров сколопендр, каждая длинной метров тридцать, и высотой в три. Одна их них изрыгнула поток какой-то едкой жидкости прямо на их отряд. Филя вовремя успел прикрыть всех ледяным щитом... Полковник огненным потоком практически испепелил двух многоножек, но не успел отреагировать на опасность сзади. Небольшой витязь, видимо из семьи Чен, поднялся из-под ковра насекомых, убил охрану и всадил нож в шею полковника. Убийца долго не прожил, Игнат разрезал воздушными лезвиями и многоножек что поднялись на защиту, и самого Чена. Филя водным резаком вскрыл панцирь одной сколопендры, но не успел отскочить от атаки другой. Его бедро насквозь пробило одной из жвал, капитан еще не прекративший действие резака, смог отрезать шип на который его насадило до того как его раскусило надвое. Отскочил на одной ноге немного в сторону, и принял на нож чей-то клинок. Щуплый человек, видимо хозяин твари что он порезал, нанес еще серию ударов ножом, но делал это не очень умело. Филя даже в таком состоянии смог уклонится и отбить все выпады. После чего водяным шаром в упор, отбросил противника к дереву. Не дожидаясь пока он оклемается, водяным лезвием полоснул ему по шее. Голова врага упала на землю, и подкатилась к своему убийце, остановившись глазами вверх.

— Дядя, проснись! — Сказала она.

— А, что? — Голова начала молодеть, превращаясь в детскую, очень знакомую...

— Дядь, тут такое дело... Ты еще спишь?

Филипп рывком откинул одеяло, и посмотрел на дверь. На фоне яркого прямоугольника, стояла детская фигурка.

— Что случилось Савва? — Филипп был рад что он в темноте, видеть молодую копию того кого он убил во сне, заставило его сильно побледнеть.

— Меня сейчас разбудил гость... — тут у него за спиной что-то зашевелилось, и Филя увидел длинное гибкое тело. Он сам не заметил как оказался на ногах, и покрылся ледяной чешуей с ног до головы, а руки уже привычно сложились в знак вызова водяного резака.

— Дядь, ты чего?... — Испугано спросил Савва.

* * *

Филипп спал плохо, еще находясь за дверью, я слышал как он ворочался. Может кошмар снился?

— Дядя Филипп! — Громко прошептал я — Проснись!

Он тихо застонал, и зашевелился.

— Дядя, проснись!

— А, что? — ответил мне заспанный голос — Что случилось Савва? — Он поднялся с кровати

— Меня сейчас разбудил гость... — я не знал как сообщить об этом Филиппу, но похоже он заметил как за моей спиной шевельнулась многоножка. В комнате резко похолодало, вокруг его тела заклубился пар, а в руке что-то сверкнуло. Мне стало страшно, от него такой жутью повеяло... Каким-то шестым чувством я понял, что меня сейчас убьют.

— Дядь, ты чего?

Тут все прошло, он тряхнул головой, и с его тела осыпался лед.

— И-извини, еще не проснулся. Что там у тебя? Заходи. — Он включил в комнате свет, и внимательно проследил за многоножкой, которая меня разбудила.

— Я спал, и вот он меня пришел и давай меня будить. Говорит что есть хочет, и меня просит помочь. Вот.

— Так, давай с самого начала. — Дядя тяжело вздохнул, и протер глаза.

Я и рассказал, как все было. Филипп недоверчиво хмыкнул, и спросил:

— Что, прямо таки запахами разговаривает? А ты ему как отвечал, тоже запахом? А откуда позволь спросить, ты его выделял?

— Не, он слова мои понимает. Дядь, он кушать просит, говорит что его семья помирает.

— Да ну? Что, прям у них кормильцев нету? И какая же ему еда нужна?

Тут я немного смутился.

— Я это... спросил его, он сказал что Олег подходит. Я ему запретил конечно же! Но что теперь делать не знаю.

— Вот как... Может попробовать ему порося скормить?

— Давай.

Свинью сколопендра не одобрила, пометила испуганную хрюшку как "гадостьотвращениевыбросить". Я сказал об этом дяде. Тот надолго задумался.

— Вот оно как... Похоже твоей зверушке нужно не просто мясо.

— А что?

— Человечина ей нужна.

У меня по спине пробежала стайка мурашек.

— А почему?.. Почему именно человечина?

— Чакра, им нужна пища с чакрой. Вот проверь, спроси, сойду я за еду или нет?

Я выполнил инструкции, и на дядиной штанине появился запах "Еда".

— Ой. Действительно... И что теперь делать?

— Что делать... Искать еду.

— Но... Но отдать ему живого человека... — Многоножка резко перестала мне казать симпатичной.

— Вот что Савва, не беспокойся. Это не твоя головная боль, детям такие вопросы решать рано.

Я окончательно запутался. Как же так, взять живого человека... И как пирожок его.

— Отставить! Савва!

— Что? — резкий окрик выбил меня из колеи.

— Я сейчас пойду погуляю, а ты жди меня здесь. А что бы не зря ждал, триста приседаний! Как закончишь, триста отжиманий, потом пятьдесят подъемов ног к перекладине. Понял?!

— Э-э-э... Так ночь ведь, зачем?

— Разговорчики! Ты мне что обещал? Что будешь слушаться. А то перестану с тобой работать, и вырастешь сопля-соплей.

— Я спросил просто, вот, уже начинаю! — я и торопливо начал приседать, вытянув руки впред.

— Молодцом, жди, я сейчас.

Вернулся он, когда я вися на турнике поднимал ноги к перекладине. Первый раз столько отжимался... Обычная моя норма в два раза меньше, а теперь инструктор почему-то на меня разозлился...

— Счет вслух!

— Сорок восемь, сорок девять, — Я перескочил сразу на пару десятков. — Пятьдесят. Все!

— Молодец! Теперь идем со мной. — И он направился куда-то по дороге.

Я пошел следом, еле волоча ноги. Многоножка до этого спрятавшаяся под сараем, побежала за мной, нырнув в траву которая росла на обочине. Шли недолго, пока не оказались во дворе здания штаба, где работал мой дядя. Там стояло два незнакомых мне мужика, у ног которых лежал свернутый в рулон ковер. При нашем появлении они отошли дальше в тень, скрывая свои лица.

— Савва, зови свою животину.

— А? — Я не сразу понял что он меня спросил. Глаза закрывались сами собой, дико хотелось спать.

— Зови, говорю, многоножку свою, и спроси пойдет ли ей вон тот рулон ковра.

— Ковер? Зачем?..

— Зови говорю!

Сколопендра выскользнула из придорожных кустов, и подбежала к рулону. "Еда" донесся до меня запах.

— Говорит что подходит.

— Ну и пусть забирает.

— Забирай. — Многоножка оббежала несколько раз вокруг, будто примеряясь как половчее схватить сверток, а потом... Потом из щелей ее панциря, хлынула цела река маленьких насекомых, формируя собой ровный круг. В этот момент через меня прошла какая-то волна, от которой волоски на коже встали дыбом. Круг из многоножек шевелился, они полностью покрыли собой рулон, и он уже начал теряться в этом мельтешении маленьких тел. Это продолжалось недолго, они все разом начали куда-то пропадать. Словно под ними появилась какая-то нора, и они все вместе начали в нее убегать. Последней ушла самая первая, со стороны показалось, что она уползла под землю. Но вот пол был каменный, без единой трещины. Рулон исчез вместе с многоножками. Дядя до этого внимательно следивший за процессом, как-то по особенному на меня глянул. Потом хмыкнул, и его рот растянулся в предвкушающей улыбке:

— Что-то Савва ты совсем плохо себя ведешь. Меня вот не слушаешься, переспрашиваешь постоянно. Давай-ка бегом до дому.

— Но...

— Отставить! За мной бегом, марш!

Дядя легкой трусцой побежал на улицу.

— Но дом в другой стороне!

— Сегодня отличная ночь, сделаем небольшой кружок!

Как добрался до кровати не помню, перестал думать где-то на пол пути к дому, кажется до комнаты дядя донес меня сам.

* * *

Та же ночь, штаб, Генерал-майор Можайский

— И чего ради меня разбудили посреди ночи? Мне уже давно не двадцать, горным козлом по ночам прыгать! — Можайский Петр Леонидович был зол.

— Виноват!

— В чем виноват?

— Во всем виноват! У Наташки на попе синяк со сливу, это я ее ущипнул! — Радостно гаркнул Филипп. Оно хорошо знал своего командира, тот ценил плоские солдатские шутки.

— И что, ради этого меня разбудили?

— Нет. Помните, вы на днях переживали, куда шпиона деть?

— Помню, это что так важно что не подождет до утра?

— Никак нет. Я его скормил сколопендрам.

— Чего?!!

— Ночью Савву разбудила большая сколопендра, которая похоже сама себя вызвала. И затребовала у него живой человечинки, мол они там голодают.

— Прям так и сказала? Сколопендра?

— Ну не так, они вроде как запахами общаются, и Савва их понимает. А человечина — методом исключения. Им нужно существо с развитой чакросистемой.

— И зачем?

— А леший его знает. Я и решил отдать нашу проблему.

— И что, при ребенке? Ты совсем больной?

— Я все понимаю, и немного вкачал его по физо, а тело шпиона в ковер завернул. Савва когда пришел, засыпал на ходу, а после я с ним побегал по улице, пока он с ног не свалился. Как проспится, воспоминания уже не такие яркие будут.

— Надо что-то делать... Если им опять еда понадобится? Еще пару лазутчиков отдадим?

— Надо его психологически подготовить. Это я как-нибудь разберусь, наши дети взрослеют быстро, привыкают тоже... Мне вот только не ясно, почему один человек? У них же там целый улей, как-то мелко плавают.

— А тут все просто. Помнишь последнюю битву в которой они участвовали?

— Как не помнить... Филипп поежился. — Мне те события до сих пор снятся.

— Вот, оттуда вызвали целую армию существ, и при этом убили всех активных пользователей гена повелителей. То есть назад их никто отправить не смог, так остатки и сгинули в том лесу. В улье резкий некомплект личного состава, связи с нашим миром нет, да и кто знает что там за пять лет произошло... И вот недавно пробудился ген у наследника, они и полезли знакомиться да хавчик клянчить. Но это я предполагаю, может у них еще какие причины, Договор то уникальный, сравнивать не с чем.

— Жаль конечно к смертям ребенка приучать, да все равно рано или поздно придется...

— А что делать, жизнь у нас такая.