Между нами кирпичи и стены

— Малыш, — неожиданно обратилась к Сирофусу Серебро и даже потянувшись через стол накрыла его руку ладонью. Ус поднял на нее глаза, Фа предупреждающе нахмурился. Но, девушка лукаво взглянув на него, продолжала. — Если тебе все это неприятно, зачем ты до сих пор претворяешься, что между вами что-то есть? Фа просто тебя использует, чтобы отбиться от одной излишне назойливой девицы, зачем он нужен тебе я еще не поняла, но думаю, все дело в том, что ты по наивности своей решил сыграть на его престиже. Ведь это здорово, встречаться с сыном министра и звездой академии.

— Нет, — голос Сирофуса стал ледяным, парни изумленно на него уставились, Серебро вопросительно выгнула бровь. А мальчик, обвив тонких хвостиком запястье вздрогнувшего от неожиданности Фа, смело встретил её взгляд и продолжил. — Прошу вас, не унижайте ни меня, ни его. Какие бы отношения нас не связывали, это не имеет ни какого отношения к престижу, имиджу и прочим глупостям. Он мне очень нравиться, вы ведь не ждете, что я буду перед вами тут бить себя в грудь и говорить о том, как я его люблю? Нравится да, люблю нет, но разве все, кто начинает встречаться, может сходу похвастаться любовью? Думаю, нет. Мы притираемся друг к другу, учимся сосуществовать в одной плоскости, неудивительно, что при этом мы иногда недопонимаем друг друга и ведем себя немного странно, свидетелем чего вы стали на змейс-дороге. Не более того. Это была обычная размолвка. — Твердо закончил Ус и повернулся к Фа, — Или это я что-то не так понял, и ты хочешь расстаться? Если да, то скажи сейчас, я пойму.

— Нет, — тихо и окончательно припечатал тот, обнял его за плечи, притянул к себе, зарылся лицом в волосы, не обращая внимание на шишечки рожек, — Я не смогу оставить тебя, ведь ты мне тоже очень нравишься.

— Спасите меня, я сейчас разревусь! — шумно высморкавшись в салфетку, воскликнул Гжель, и все очнулись.

Серебро пристыжено опустила глаза, поверив. Рум треснул Гжеля по макушке, пригрозив.

— Не паясничай, не влюбленный ты наш.

— Ну, уж прям прикольнуться нельзя, — пробурчал тот, вздохнул и выбросил салфетку в подлетевшего к ним робота-мусоросборника.

— Нельзя. Любовь не повод для приколов.

— Да, они же сами сказали, что это не любовь!

— Сказали, — не стал доказывать обратное Рум, почесал за ухом и обратился к Фа, — Ты это, извини нас. Мы же за тебя переживаем, сколько у тебя было этих, имиджанутых.

— О, да, не счесть, — весело подтвердил тот.

— Имиджанутых? — Сирофус вопросительно посмотрел на них с Румом.

— Ну да, — энергично кивнул Рум, отчего его собачьи уши спаниеля заколыхались. — У него что не девица, все о том же поет. Ой, а можно я тебя с подружками познакомлю, ой, а давай с тобой сходим туда-то, все будут на нас смотреть...

— И я буду самой крутой чувихой на потоке, — не менее жеманно закончил Гжель и весело подмигнул мальчишке. Повернулся к Фа, — Давно надо было на мальчиков переключиться.

— Да, пробовал я с мальчиками, все равно та жа песня, — фыркнул тот и нарочито томно зашептал на ухо притихшего Сирофуса, — А можно я тебя мороженым с рук кормить буду?

— С ложки, — непреклонно отозвался тот, не глядя чмокнув его куда-то в шею.

— У! Так не интересно.

— Тогда я сам.

— Нет уж. Кормлю я.

— И платишь тоже ты?

— А ты сомневался?

— Я сам могу.

— Нет уж. Сегодня я тебя угощаю, а в следующий раз, если захочешь куда-нибудь со мной сходить, ты.

— Хорошо. Договорились.

— Ну, вот и ладушки! — белозубо улыбнулся ему Фа, принимая из рук официантки вазочку с мороженым.

Девушка расставила мисочки и чашки и удалилась. Фа вооружилась ложкой, почерпнул светло-зеленую, прохладную массу и поднес к губам Сирофуса, тот послушно приоткрыл рот и осторожно взял мороженное, блаженно прикрыв глаза светлыми ресничками. Охлажденный кленовый сироп был его слабостью. Он медленно облизал губы, даже не подозревая, как выглядит сейчас. Открыл глаза и натолкнулся на потемневший взгляд рыжего короля. Моргнул и с тихим вопросом позвал.

— Фа?

— Давай, ты лучше сам, — пробормотал тот, вложил в его руку ложку и резко поднялся.

— В туалет побежал? — ехидно протянул язва Гжель.

Фа глянул на него диким взглядом, выскочил из-за стола, но его остановил болезненный вскрик. Он резко обернулся и осознал, что дернувшись, сделал больно Усу, который так и не успел убрать обвивший его запястье хвостик. На глазах мальчишки даже слезы навернулись.

— Ох, прости, мой хороший, — спохватился Фа, бросился к нему, подхватил под руками, прижал к себе, принялся гладить по голове.

— Все хорошо, — Сирофус слабо попытался оттолкнуть его, но Фа лишь сильнее сжал его в руках. Он сам не ожидал от себя такой реакции, но сердце мальчишки, бьющееся совсем рядом с его собственным, успокаивало и вселяло какую-то робкую надежду на что-то светлое, поэтому он снова сел на мягкий диванчик, и попытался пересадить Сирофуса к себе на колени. Но тот запротестовал.

— Не надо!

— Почему? — голос Фа прозвучал обижено, он ждал совсем другой реакции на свой порыв.

— Смотрят же все, — пролепетал Ус, и Альсеми впервые увидел, как он краснеет. Даже поцелуи не вызывали такой реакции, особенно если вспомнить, что целовались они тоже при всех.

— Да, ладно тебе, я просто...

— Пожалуйста, — попросил мальчишка и тихо добавил, — Фа.

— Ну, если тебя это так смущает, — сдался тот и усадил его рядом с собой.

— Ба! — протянул Гжель, уплетая бифштекс, — Ты ему что, на самом деле по второму имени называть себя разрешил?

— Разрешил, и что? — запальчиво бросил Фа и поджал губы.

— Ничего, — вмешалась Серебро, — Просто ты даже нам никому этого не позволяешь.

— И что? Меня даже отец называет первым именем.

— Но не он, — девушка бросила взгляд на притихшего Уса, молча ковыряющего ложечкой мороженое, но Фа поспешил все свое внимание обратить на него.

— Ты чего не ешь? Я думал, тебе нравится именно это мороженое.

— Нравится, просто... — начал тот, но Фа со вздохом непреклонно вынул из его пальцев ложку и сам зачерпнул мороженое. — Скажи "а", — протянул он с улыбкой.

— Ты же передумал, — слабо запротестовал Сирофус, но ему в губы тут же ткнулась ложечка с прохладной массой. Пришлось открывать рот и есть. Это его смущало куда меньше, чем сидеть на коленях у, в сущности, почти незнакомого парня. Другой вопрос, что об этом было известно только им двоим, но это его совсем мало утешало.

По крайней мере Фа больше не вскакивал и не пытался сбежать, но Сирофус больше не был таким опрометчивым, и хвост держал подальше от него. И как-то так получилось, что несмотря на все недопонимание, что было вначале, они все вместе как-то сумели разговориться. Оказалось, что Гжель, хоть и язва, но до неприличия обаятельная. С девушками ему решительно не везло, точнее девушкам с ним, ни одна не могла вытерпеть его постоянных подколов и сбегала уже после пары-тройки свиданий. Но парень не унывал, считая, что когда-нибудь и ему перепадет своя толика счастья.

А Серебро с Румом, не смотря на всю непохожесть темпераментов, встречались еще со школы, и сейчас продолжали оставаться одной из самых стабильных пар на потоке четвертого курса, на котором они все учились. Рум был рассудительным, но простым в общении, он не любил заморачиваться по пустякам, коими являлось все, что нельзя было отнести к вопросу жизни и смерти. Серебро же напротив, слишком любила думать не только о себе, но и о других, то и дело в довольно ультимативной форме давая советы. Наверное, именно поэтому у неё и не было подруг, только приятельницы, и дружила она лишь с Алем, Гежелем и Румом, с последним её связывали давние и по-настоящему прочные отношения, которые устраивали их обоих.

Сирофус улыбался им всем и тихо радовался, что они все оказались такими приятными людьми. И конечно же, лидером компании был Фа. Он шутил, периодически лез к нему целоваться, чего Ус все никак не мог понять, ведь они, вроде бы, уже доказали его друзьям, что они на самом деле пара, и их отношения даже получили своеобразное одобрение. Но прямо спросить у него он не мог, их не оставляли наедине, поэтому продолжал послушно льнуть в ответ, отвечать на поцелуи, даже глубокие и страстные, в которых довольно быстро освоился. В принципе, целоваться с Фа было довольно приятно, поэтому Сирофус не жаловался. Особенно, ему нравилось, когда не разрывая поцелуя, Фа начинал перебирать в пальцах его волосы, то и дело задевая подушечками пальцев основание шеи. Это было очень приятно. И просто неприлично сильно хотелось мурлыкать. Но он себя одергивал. Не хватало еще!

Потом они перебрались в поле. Просто сошли со змейс-дороги посреди зеленой травы и желтых глаз одуванчиков, упали на землю, раскинув руки и до самой ночи смотрели, как взлетают и приземляются малые корабли. Понятное дело, что крейсеры на планету не спускались, но и кому нужны эти крейсеры, когда именно на фюзеляжах малых кораблей художники-дизайнеры проявляли весь свой талант, расписывая их просто фантастическими красками, не забывая и о функциональности любых украшений, меняющих стандартный облик корабля. Смотреть на эти чудеса художественной мысли и техники не надоедало никогда.

Фа устроился между ног Сирофуса, устроив голову у него на плече и позволив обхватить себя руками поперек груди. Почему они сели не наоборот, не понял никто, просто Фа в какой-то момент поменял свое положение и оказался совсем рядом. Ус не возражал. Улыбался закатному солнцу и крепче прижимал к себе рыжего короля.

— Кстати, — промурлыкал Фа, снова решив блеснуть эрудицией в плане дизайна кораблей, — А ты знаешь, что в последние три года Маверик работает в тандеме с уникальным художником по фюзеляжу. Никто не знает его имени, но свои творения он всегда подписывает коротко и со вкусом С.М.

— Угу, — неопределенно отозвался Сирофус, вздохнул и завозился.

— Тяжело? — отстранившись, обернулся к нему Фа.

— Нет, просто пора возвращаться.

— Да, ладно тебе, Сир, — возмутился очнувшийся Гжель, приподнявшись на локтях. Серебро и Рум прервали затянувшийся поцелуй. — Детское время же совсем.

— Мне еще нет восемнадцати, если я опоздаю в общагу...

— Что?! — все старшекурсники отреагировали одинаково, даже Серебро изумленно вскрикнула.

Сирофус вздохнул и принялся объяснять, ведь в академию принимали только с девятнадцати, потому что школу раньше восемнадцати не заканчивали.

— Я несколько классов сдавал экстерном.

— Сколько тебе? — тихо уточнил Фа, полностью повернувшись к нему.

— Семнадцать, — тоскливо выдохнул Ус, уже не в первый раз сталкиваясь с непониманием по причине своего возраста, и добавил совсем тихо, — Будет к зиме.

— Ну, ничего себе! — выразил общее мнение Гжель, — Это сколько же классов ты прыгал?

— Два за один. — Отвернувшись, произнес Сирофус, но Фа повернул его к себе и уточнил.

— Не бьется. Тогда ты должен был закончить в четырнадцать.

— Да, я два года уже не учусь в школе.

— И чем занимаешься?

— Рисую, — пожал плечами мальчик.

— Минуточку, — вмешался Рум, — Аль, это же получается, что ты несовершенного совращаешь.

— Возраст согласия шестнадцать. Ему уже есть. — Не глядя на него, бросил Фа. Он-то знал, что к совращению даже еще не приступал. Вздохнул и поднялся, протянул руку Сирофусу. Тот принял и тоже встал на ноги. — Но раз такое дело, мы домой, ребята, а вы, если хотите...

— Да, нет. Мы тоже, — поспешно проговорила Серебро. И в студ-городок они отправились вместе.

На обратно пути не разговаривали. Слишком много впечатлений. Слишком много новых чувств. Но всю дорогу Фа все так же крепко сжимал его руку и не отпускал от себя ни на шаг. Сирофус не возражал, уже привыкая к его постоянному вниманию, прикосновениям и поцелуям. С ребятами они распрощались у корпуса общежития для первокурсников. Фа, как и обещал поднялся в комнату вместе с ним, чтобы помочь с вещами.

— У тебя совсем нет с собой голографий. — Вынес он свой вердикт, после того, как все было разложено по полочкам.

— Нет. Зачем? Если захочу увидеться, всегда могу позвонить, — и продемонстрировал небольшой личный комуфон — универсальное средство связи.

— Дорогая игрушка, — одобрительно кивнул Фа, но спрашивать, кто подарил, не стал. Зато хитро щелкнул пальцами у уха, на котором только сейчас невнимательный Сирофус обнаружил небольшую сережку-колечко и сразу же на плече Фа материализовался покемон, чем-то похожий на обезьянку, но с чешуей, толстым хвостом ящерицы и крупными, остроконечными ушами, покрытыми светло-зеленой шерстью, с кисточками на концах. — Знакомься, — Фа весело подмигнул ему и протянул руку, шустрый покемон тут же пробежался по ней и замер на ладони, склонив крупную, по сравнению с телом, голову на бок. — Его зовут Ильсор.

— Сирофус, — улыбнулся тот и протянул раскрытую ладонь к искусственному питомцу, так же служащему карманным компьютером и психо-ментальным средством связи. Их создавали похожими на героев старых, доисторических мультиков, говорят, что технологии объемного изображения тогда еще не было и их рисовали вручную, но в этот век в то верилось с трудом.

Ильсор обнюхал его пальцы и даже лизнул.

— Они так знакомятся. Теперь он никогда тебя ни с кем не перепутает, он только что занес твой генокод в свой реестр памяти.

— Здорово! — восхитился Сирофус и бесхитростно улыбнулся.

Ильсор же молча ему подмигнул, вернулся на плечо хозяина и объявил.

— Понравился. Относиться хорошо, не врет.

— Вот и отлично. — Отозвался Фа.

— У него что же, еще и зачатки интеллекта есть? — удивился Ус.

— Обижаешь, — насупился Ильсор.

— Извини, — повинился мальчишка, покемон фыркнул и исчез, снова превратившись в неприметную сережку, которая почти сразу же спряталась под рыжими волосами хозяина.

— Ну, ладно, — произнес Фа, пытаясь отчетливо дать понять, что уходить ему совсем не хочется, — Чем займемся?

— У нас же завтра занятия, — Сирофус его порыва так и не понял. — А я еще уроки не делал, да и ты тоже.

— И что с того? Я мог бы посидеть с тобой, вдруг ты чего-нибудь не поймешь, а я подскажу, — и уже нацелился на кровать, но Сирофус огорошил его вопросом.

— Зачем? Игра ведь закончилась.

— Игра? — голос Фа резко сел, ведь он уже и думать забыл про их уговор, и давно, с самой змейс-ленты и первого сумасшедшего поцелуя не играл, не притворялся.

— Да, конечно. Поэтому, пожалуйста, иди к себе. — Попросил его Сирофус.

Альсери сглотнул, но сказать на это ему было нечего. Точнее, может, и было, но очень нецензурное, поэтому он воздержался. Развернулся, вышел, закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной. Долго стоял. Сколько не запомнил. Потом все же ушел. А Сирофус в это время готовился к завтрашним занятиям и думал, что все-таки немного жаль, что для Фа он только игра, и вспоминал их сегодняшние поцелуи. Ему неожиданно стало очень интересно, а если бы их связывали не чисто деловые отношения, а настоящая любовь, какими были бы их настоящие поцелуи? Он улыбнулся и легко отмел эту мысль. Какой смысл думать о том, чего никогда не испытаешь? Нет, он верил, что однажды встретит человека, которого сможет полюбить, ведь после разрыва с матерью встретил же отец Николоса. Но вряд ли это будет Фа. Такой как он никогда не сможет полюбить его. Сирофус вообще сомневался, что рыжий король способен на по-настоящему сильное чувство к кому либо кроме себя. Так что узнать, какова на вкус его любовь ему точно было не суждено.