Клуб негодяев (Общий файл)

Франсуа неожиданно равнодушно отнёсся к моему отсутствию. Он почти весь день пробыл у графа де Сен-Клода, поэтому не удивился, что я не сидел всё это время в четырёх стенах: некому же было меня развлекать. К тому же теперь его больше заботил предстоящий спиритический сеанс.

— Неслыханный цинизм! — возмущался Франсуа, когда мы втроём ужинали. — Если бы Роберт вовремя не обнаружил Флориана, то нас бы точно позвали на похороны. В семье чуть несчастье не случилось, а граф идёт на поводу у своей любимой доченьки. "Ах, Катрин не хочет ничего отменять". Он просто спятил! Его сын, единственный наследник, лежит почти без движения, поминутно сознание теряет, не дай Бог, с ним ещё что-то случится... А все разговоры только о Катрин! Раньше граф хотя бы делал вид, что любит всех своих детей одинаково... Ох, не зря Ангелочки так её боялись... Проклятье! Я ничего не понимаю.

За всю тираду Ренар ни разу его не перебил и даже не уговаривал есть молча.

Я хоть по большей части помалкивал, тоже не мог сосредоточиться на еде. От мяса с грибами доносился дразнящий аромат, но на вкус блюдо было абсолютно пресным. Несмотря на качественные продукты и специи, во рту ощущался только слабый привкус чего-то съедобного. Наверное, если посолить башмак, то получится то же самое.

Я поглядывал на своих компаньонов. Франсуа ел вяло, без конца отвлекаясь на ворчание; его камердинер, большой критик всего и вся, расправлялся со своей порцией весьма успешно.

— А я всё равно приду, — воинственно произнёс Франсуа, накалывая гриб. — Испорчу этой гадине настроение. Если на меня её чары пока не распространяются, и граф меня не гонит в шею, значит, этим нужно непременно воспользоваться.

Я чуть не подавился. Чары! Может, в них всё и дело! Ну, конечно... всё сходится! Катрин и Филдвик познакомились в Крумлове, и тогда девушка стала не такой как раньше. Господи, лишь бы мои догадки не подтвердились. Если Филдвик обратил её, так же, как Андрей меня, то это плохо. Очень-очень плохо.

— Роберт, пойдёшь со мной?

— Пойду.

Я не мог ответить иначе. Нельзя отпускать Франсуа одного к двум вампирам. А остаться его ничего не заставит. Разве что ремни и кляп.

Раньше мне казалось, что мне не чуждо это чувство. Время от времени оно посещает всех без исключения. Людей, животных, птиц, рыб, от этого суть не меняется. Но... Я и представить себе не мог, что такое настоящий голод. Сначала я не обратил внимания на то, что безвкусный ужин меня не насытил, потом забеспокоился. Вскоре все внутренности словно вопили о моей безалаберности по отношению к собственному организму. Есть хотелось ужасно, я не мог ни о чём думать. Голод просто затмевал мне разум.

Я со стоном бросился на кровать прямо в одежде. У меня не было сил нормально подготовиться ко сну. Желудок продолжал бунтовать, прочие органы его поддерживали. Казалось, что голод разливается по телу, будто с каждым ударом сердца его гонит кровь.

Едва подумав о крови, я представил её солоноватый вкус и почувствовал такое возбуждение, какое не смог вызвать сегодняшний ужин. Во рту моментально пересохло, противно заныли зубы. Я провёл по ним языком — острые. Как у Филдвика. Как у Андрея.

Я сжал в кулаках одеяло, борясь со страстным желанием накрыться им с головой и спрятаться от обрушившихся на меня невзгод. Но я не маленький мальчик, и утром всё не изменится к лучшему, когда я проснусь. Всё станет только хуже. Я не выдержу и съем Франсуа, а затем Ренара. Или наоборот, без разницы.

Нет, я не согласен. Я сделаю всё, чтобы никто не пострадал от меня.

Невообразимый голод и сопутствующие мысли заглушили мою гордость. Я сел, сделал глубокий вдох и достал из кармана брюк записку Андрея. Подрагивающими от нетерпения пальцами развернул её.

Мой мальчик, тебе нужна помощь, раз ты всё же заглянул в записку. Не удивляйся, что в ней нет ничего полезного. На одном листке не уместилось бы всё, что я должен тебе объяснить. Приходи, я жду тебя. Андрей.

Мерзавец! Всё предусмотрел! Но я не куплюсь на этот гнусный шантаж, не дождётся.

Я опять коснулся языком зубов. Они по-прежнему были неестественно острыми, и мне стало страшно от того, что я не мог придать им прежний вид. Вампиры делали это играючи, я же...

Чёрт, что же я такое?!

Я сгорбился и запустил пальцы в волосы. Так есть хочется, и я не знаю, что мне делать. И пить хочется, как умирающему в пустыне. Надо что-то придумать. Или хотя бы что-то съесть. Нет, так нельзя, я же не безмозглый упырь. А есть всё равно хочется. И пить. Почему мне раньше кровь казалась гадостью?

Да что за?!..

Так, мне следует размышлять как цивилизованный человек. Первая проблема: надо как-то утолить голод. Вторая проблема: я хочу кровь и ничего больше. Третья проблема: не могу привести в порядок зубы. И как мне с этим справиться в одиночку?

Да никак. Я теперь сам — одна большая проблема.

Может, всё-таки наступить на горло своей гордыне и пойти к Андрею? Конечно, это не значит, что я вот так просто прощу его. Я чувствую как меняюсь, причём совсем не в лучшую сторону, и поэтому кто-то должен помочь мне сохранить человеческий облик. И неважно, друг это или предатель. Главное, что сейчас я опасен для окружающих.

На меня стали давить стены. Голод и жажда безжалостно терзали меня изнутри. С каждой секундой мои мучения становились всё более невыносимыми. Я подошёл к открытому окну и, ничего не соображая, сел на подоконник. В домах напротив уже не горел свет. Вся улица словно заснула в ожидании нового дня. Но я и думать не мог о сне. С азартом охотника я выглядывал случайных прохожих. Не передать словами, как мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь появился на пустынной улице! Кто-нибудь, чья кровь принесёт мне облегчение...

Нельзя! Нельзя даже думать об этом!

Но пока шла ожесточённая борьба с взбесившимся разумом, я и не заметил, как стал терять контроль над телом. Очнулся я, когда понял, что вылез из окна! Я чувствовал ладонями шершавую, остывшую за вечер стену и боялся пошевелиться.

Что это? Как я вообще держусь? Я же не какая-то муха! Даже любитель эпатажа Филдвик не демонстрировал подобный трюк.

Я прижался к стене, всей душой желая исчезнуть или на крайний случай превратиться в невидимку. Шансов мало, но вдруг меня всё же кто-нибудь увидит? Ещё не хватало навести панику среди местного населения.

Шло время, я не исчезал. Невидимкой мне, похоже, также не удалось стать. Но меня не отпускал страх сорваться вниз, поэтому я не двигался.

Долго это не могло продолжаться. Я обречённо вздохнул, позволив новоявленному инстинкту снова завладеть собой. И правда, стоило мне чуточку расслабиться, как я, едва касаясь стены пальцами, взлетел вверх.

Всё произошло так быстро и легко, что я пришёл в себя только на крыше.

— Ничего себе, — выдохнул я, садясь на жёсткую черепицу.

Теперь к вороху моих проблем прибавилась новая — каким-то образом вернуться назад.

Так, и какой урок я из всего этого извлёк? Проще без компромиссов смириться с новой сущностью, чем сопротивляться ей. В одночасье забыть всё, чему учили родители, наплевать на совесть, стать убийцей.

Я крепко обхватил себя руками, хотя совершенно не замёрз без куртки.

— Я не сдамся. Я слишком упрямый.

Моя дерзость как будто раздразнила притихшее чувство голода. Было трудно поверить в собственные слова. Какой от них толк, если я почти стал чудовищем!

Я взглянул на город. Несмотря на поздний час, где-то совсем рядом кипит жизнь. Кто-то развлекается после трудовых будней, кто-то работает. И неисчислимое множество людей спит, не заботясь о том, что стали беззащитны перед теми, кто хочет выпить их кровь...

Опять!

Я мысленно отругал себя и облизнул пересохшие губы. С таким настроем мне будет трудно дотянуть до утра. Если срочно что-нибудь не предпринять, к рассвету я буду абсолютно невменяемым. Или вменяемым, сытым... и это тоже нехорошо.

— Здравствуй, Роберт.

Завораживающий низкий голос подействовал на меня отрезвляюще. Я моментально отвлёкся от своих дум и, развернувшись, увидел незнакомца.

Красивым у него был только тембр голоса, внешность же не вызывала доверия. Широкое небритое лицо с горбатым носом. Длинные несвежие волосы падали на могучие плечи. Одет он был в потёртый чёрный плащ, перчатки и плотно надвинутую на лоб шляпу. Достойно завершала бандитский образ чёрная повязка на левом глазу. Такой увалень мать родную прирежет, про меня и говорить нечего.

— Откуда ты знаешь моё имя? Кто ты? — невежливо поинтересовался я.

Церемониться с тем, кто бесшумно подкрадывается к тебе ночью на крыше, по меньшей мере, глупо.

Он оценивающе осмотрел меня единственным глазом.

— И так сойдёт, — пробормотал он и запустил руку в карман плаща.

Я не стал дожидаться, когда он достанет оружие. Сомнительным разборкам я предпочёл бесславное бегство. Ноги сами несли меня вперёд, я и опомниться не успел, как оказался на самом краю.

— Стой, сукин сын!

Грозный окрик лишь подстегнул меня. Перемахнув приличное расстояние, я запрыгнул на крышу соседнего здания и поскользнулся на черепице. Чудом удержав равновесие, я обернулся. Неприятный незнакомец с грохотом подбежал к краю крыши гостиницы. И как я мог прозевать его появление, шумит же оглушительно!

— Поиграем в догонялки? — злобно выкрикнул он.

Я до конца не верил в то, что он может погнаться за мной, однако понимал, что недооценивать неприятеля опасно для жизни.

На всякий случай я сделал шаг назад. Под ногой зашевелилась плохо закреплённая черепица.

— Кто тебя подослал? Драгослав? Филдвик?

Разговор у нас явно не клеился с самого начала. Одноглазый бандит снова меня проигнорировал. Не сказав ни слова, он просто взял и растворился в воздухе, как туман.

— Проклятый вампир, — выплюнул я.

Совсем рядом раздался шорох. Я обернулся на звук.

Он стоял так близко, что мог при желании дотронуться до меня рукой!

От испуга я дёрнулся и чуть не навернулся: кусок черепицы, как мыло, выскользнул из-под ног.

— Может, поговорим? — уже более дружелюбным тоном предложил я, чувствуя, как теряю силы от хищного взгляда.

И так было ясно, что конструктивный диалог у нас не получится, но я как мог тянул время. Вдруг удастся сбежать.

Заговаривать ему зубы было без толку. В зажатом кулаке незнакомца что-то ярко заискрилось, озаряя его перчатку серебристым светом.

Одурев от страха, я бросился на крышу "Старого дуба". Без разбега получилось не очень удачно, был бы прыжок чуть послабее, я бы не долетел и рухнул вниз. Не оглядываясь, я бежал по покатой неровной поверхности. За спиной раздавались тяжёлые шаги и треск черепицы, то приближаясь, то отдаляясь от меня. Чёрт, этот тип всё же унизился до банальной погони! Я запрыгнул на следующий дом, оттуда — на другой, дальше — на третий. На четвёртом я уже стал выдыхаться, но я решил бороться до победного конца. Ветер свистел в ушах, как вой привидения, глаза с непривычки слезились, а я всё бежал и бежал.

Что-то ужалило меня в ногу. Вскрикнув от пронзившей всё тело боли, я упал и кубарем покатился к краю крыши. В последний момент мне улыбнулась капризница-удача, и я вцепился пальцами в водосток.

— Добегался, малыш? — прогудел надо мной чёртов преследователь.

Не дождавшись ответной реакции, он одной рукой схватил меня за воротник и поднял, как котёнка.

— Твоё счастье, что ты не сломал хребет и не разбил башку, — он слегка встряхнул меня как бы в воспитательных целях, — я бы тебе тогда устроил сладкую загробную жизнь.

— Так кто же ты? — просипел я, чувствуя себя Фаустом перед Мефистофелем.

Он действовал совсем не как Филдвик. Без театральных поз и напыщенных фраз. И вообще я уже не уверен в том, что он вампир. И в том, что смогу убежать, я тоже уже был не уверен.

Как бы то ни было, незнакомец не представился. Сердито хмыкнув, он закинул меня на крышу.

— И тебе повезло, что у меня сегодня настроение хорошее.

Я не осмелился спросить, что бы он со мной сделал, будь он не в духе.

Что же ему от меня нужно? Я не слышу его мыслей!

В любом случае он настроен весьма враждебно, так что нет резона надеяться на нечто благоприятное.

Рискуя испортить ему настроение, тем самым усугубив свою участь, я вскочил с места и рванул к соседней крыше. До неё всего ничего...

С необычайной ловкостью он обхватил меня своими лапищами, и мы оба грохнулись на самый край. Меня так сдавило, что я почти не мог дышать. Но несмотря на обстоятельства, я не собирался сдаваться без боя. Я отчаянно вырывался, пытаясь сбросить с себя неприятеля. Под нами с жалобным хрустом раскалывалась черепица.

Когда у меня в голове мелькнула мысль, что я проиграл эту битву, судьба подкинула мне ещё один сюрприз. Не отцепляясь друг от друга, мы перекатились и полетели вниз.

Это конец!

Тяжёлый удар.

С трудом веря в то, что остался жив, я чуть приподнялся, опершись на грудь менее везучего противника. Он лежал подо мной, как чучело. Не шевелясь. С закрытым глазом. Красноречиво о его состоянии говорила текущая из-под головы кровь. Она стремительно заполняла собой щели между булыжниками, превращая мостовую в узорчатый ковёр. Рядом валялась осиротевшая шляпа.

Я встал и, как преступник, оглядел проулок. Прислушался. Вроде никого.

От крови исходил затхлый запах. Такой острый, что я ощутил горечь во рту и вульгарный позыв облегчить желудок. Даже если бы погоня и драка не перебили мой голод, я бы точно побрезговал этим угощением.

Едва я перелез через подоконник в свой номер, на меня в буквальном смысле слова напала Хедвика. Вполголоса ругаясь на родном языке, она стала меня хаотично лупить. Я не чувствовал боли и прикрывался от неё руками в основном для порядка.

— Придурок! Ты придурок! — наконец перейдя на английский, она схватила меня за грудки. — Где ты был?

— Ну, в двух словах это не объяснить...

— А ты постарайся!

— Даже не знаю с чего начать, — я мягко взял её за запястья и попытался отстранить. — Мне захотелось крови.

Похоже, это было не самое удачное начало. Хедвика издала короткий рычащий звук и напряглась так, как будто хотела порвать мою рубашку.

— Так и знала. Я так и знала...

Её хватка заметно ослабла. В глазах заблестели слёзы.

Я очень захотел обнять её и хоть как-то утешить, но побоялся. Тепло и запах её тела возбуждали во мне неконтролируемый голод. А её шея выглядела такой незащищённой...

Я оттолкнул Хедвику и отошёл подальше. Может, со стороны это выглядело грубо, но лучше не испытывать судьбу.

Выслушав мой рассказ, Хедвика перестала кидаться на меня. Более того, она не стала ругаться из-за переполоха на крыше "Старого дуба" и даже не спросила об уроне.

— Я тебе принесла кое-что, — она подошла к столу и небрежным взмахом руки указала на закупоренную бутылку. — Свиная. Я подогрела её немного.

— Спасибо, Хедвика.

Надо же. Она так много для меня сделала, а я поблагодарил её только один раз. И это несправедливо. Надеюсь, когда-нибудь я смогу сделать для неё нечто больше, чем сказать безликое слово "спасибо".