Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Не жирно. Так к тому времени, когда нас найдут, я явно от лишних кило избавлюсь. Я сегодня так ни разу и не заметил, чтобы где-нибудь самолёты пролетали.
-А что ты увидишь, если небо тучами затянуто? Радуйся, что солнце не жарит. Это было бы намного хуже. Занесло меня как-то на юг Оренбургской области в это время, так шкура пузырями даже на пальцах ног пошла!
И то верно. Воды, конечно, у нас пока достаточно, но, судя по ландшафту, прижарило бы нас среди дня очень основательно. Впрочем, с наступлением сумерек тучки стали рассеиваться, и сквозь них кое-где начали проглядывать редкие звёзды.
-Ты, Васильич, поострожнее с этими ящиками! -предупредил Ренат, увидев, как я ногами подпинываю поближе к костерку летевшие с нами зелёные армейские сундуки. -В них боекомплект для моего зверя.
-Не понял.
-Снаряды, патроны, гранаты...
-Слушай, а какого хрена понадобилось эту танкетку, да ещё с полным боезапасом, переть через полстраны?
-Не танкетку, а боевую машину десанта — 3. Не с полным, а с десятикратным боекомплектом. Мулька какая-то новая у военного ведомства. Проверяют боеспособность боевой техники. Берут наугад по заводскому номеру какой-нибудь вид техники. Прямо из строевой части. Везут её на полигон вместе с десятикратным боекомплектом. Там гоняют, пока не выкатают определённый моторесурс и не израсходуют эти десять боекомплектов. Ну, а под конец испытывают на заявленную бронепробиваемость. Прошла машина все тесты — оставляют на вооружении. Не прошла — списывают ко всем чертям всю партию, поставленную вместе с контрольной машиной. Вот на мою старушку и выпал жребий.
-Так ты бы на ней и катался, если бы долетели?
-Не. Моё дело — передать её представителям полигона. А поскольку от Екатеринбурга до моего родного Кургана рукой подать, то я бы после передачи в заслуженный отпуск домой закатился.
-То есть, прощальное турне у тебя было с машиной.
-Ага. Жаль зверя: ни за что, ни про что на убой отправили.
-Думаешь, не справилась бы с испытаниями?
-Васильич, хоть серийный номер жертвенной машины до дня отправки и в секрете держится, но не зря же я в разведроте числился! Движок мы ей за ночь перебрали, пушку с пулемётами пристреляли и в порядок привели. Даже в гранатомёте заедание подачи устранили. Так что я за машину спокоен в этом плане. Только всё равно после этого её бы расхреначили из пушек. Кстати, а чего это мы будем сидеть и ждать спасателей? У нас же колёса... то есть, гусеницы есть!
-Ага! Ты попробуй-ка ещё её выгнать наружу! Не видел, что ли, как её заклинило между передней переборкой и бортом при падении?
-Да похрену! С четрьмяста пятидесятью лошадями!... А это что такое?
Поразиться было чему: в просвете между тучами появилась половинка луны. Необычно крупной, я бы её сравнил с кофейным блюдцем. И по затенённой стороне этого блюдца ползла половинка пятирублёвой монеты...
Я не ботаник, не зоолог, не геолог, не географ и даже не астроном. Я — технарь-электронщик по образованию, волей судеб ставший журналистом. Но я твёрдо знаю, что у Земли всего лишь одна луна, а не две, из которых дальняя побольше, а ближняя поменьше. Что сине-зелёными бывают только водоросли, а не огромные массивы степной растительности. Что про оранжевую в чёрную полоску сорокасантиметровую ящерицу, пытающуюся гипнотизировать людей, давно бы писали в популярной литературе. Что образцы серого шестигранного плитняка наверняка лежали бы в Свердловском горном музее. Что содержание кислорода в земной атмосфере не позволяет табаку в сигаретах гореть, а организму при обычном глубоком дыхании испытывать головокружение от его избытка. Но вывод из этой сложившейся воедино мозаики не помещался в моей голове. 'Такого не может быть, потому что не может быть никогда' — вопила одна половинка разума. 'Тогда объясни всё это' -скептически хмыкала другая половинка.
Голова раскалывалась от этого роя мыслей. Болели ссадины и синяки, ныла натруженная спина. Но четырёх часов хватило, чтобы выспаться. Так что когда Ренат тронул меня за плечо, я мгновенно подскочил.
-Всё в порядке?
-В порядке. Пару раз ящерицы пытались подкрасться, да я их камнями прогонял, даже стрелять не пришлось. Держи! Надеюсь, пользоваться умеешь?
-Да служил я, служил в армии. Пусть двадцать лет назад, но с АК обращаться не разучился.
За время, пока я поддерживал костерок возле гигантского проёма фюзеляжа Ил-76, передумал много. Вспомнил кучу теорий о межпланетных и межвременных переходах. Конечно, не строго научных, а полуфантастических теорий! Все они сводились к одному: для этого нужно гигантское количество энергии. Учитывая условия, в которых мы летели, источник у нас был: активированная небывалой солнечной вспышкой апокалиптическая гроза. Но куда нас занесло? На другую планету? Вряд ли. В другое время или измерение? Более вероятно. И что теперь делать?
Да что делать понятно: попробовать выжить. НЗ нам хватит дней на десять. А потом придётся добывать мясо насущное: о хлебе речи не идёт. И постараться самим не попасться кому-нибудь на обед. Мысль вовсе не праздная, если учесть шум от довольного крупного тела, пару раз доносившийся из зарослей высокой травы: это читать газетные гранки мне становится неудобно, а слышу я по-прежнему прекрасно.
Не щёлкнуть, снимая автомат с предохранителя, не получилось, поэтому не было смысла таиться, передёргивая затвор. Тело в траве замерло и больше не издавало ни звука. Замер и я, отведя глаза от гаснущего костерка.
Над подёрнутыми серым пеплом углями время от времени пробегали сиреневые язычки пламени, очень устала от сидения на твёрдом ящике 'пятая точка', но я, охваченный каким-то злым азартом, не шевелился. Если у того, кто прячется сейчас в траве, не получится напасть сегодня ночью, он придёт завтра и будет ещё осторожнее, ещё терпеливее, а мы так и не узнаем о той опасности, что нас поджидает.
Зверя выдали сверкнувшие отражённым огнём глаза. Помедли я пару секунд, и стрелять мне пришлось бы, когда он уже летел бы в смертоносном прыжке.
Грохот короткой очереди гулко отозвался в замкнутом пространстве самолётного фюзеляжа, и спустя несколько секунд по металлическому настилу громко забумкали короткие сапоги Рената. По лязганью пистолетного затвора я догадался, что он правильно понял ситуацию.
-Что там?
-Пока не вижу. Какой-то крупный зверь был. Подкинь пару щепок в костёр.
Сухое дерево вспыхнуло моментально, осветив лежащую в пяти метрах от меня жёлтую с голубыми пятнами тушу гигантской кошки. Зверь не шевелился, но помня о девяти кошачьих жизнях, для верности к выпущенным ранее пулям я добавил одиночный выстрел в основание плоского, вытянутого черепа.
Ренат больше спать не лёг, приняв допытывать меня о нашем новом положении. И мои самые невероятные предположения об ином измерении он воспринял с неистовым восторгом.
-С детства мечтал изучать новые миры!
А я иронично смотрел на его юношеский энтузиазм, но молчал. Просто не хотелось раньше времени разрушать иллюзии хорошего, искреннего парня.
Солнце не выглянуло и когда рассвело, но оно и к лучшему. Выудив из бортового НЗ самолёта хороший боевой нож, десантник принялся свежевать убитого ночью хищника, достигавшего от кончика носа до кончика хвоста двух с половиной метров. Самым неприятным в этой зверюге были десятисантиметровые верхние клыки, выступавшие чуть ниже подбородка.
-Зачем тебе это надо? -пожал я плечами.
-А ты уверен, что здесь зимы не бывает? Шубы себе пошьём!
Аргумент показался резонным, и я, чтобы не сидеть без дела, двинулся обследовать самолёт. Ведь как показывает практика, после любой катастрофы в летательном средстве остаётся масса неповреждённых полезнейших вещей и материалов.
Ещё вчера я бы посчитал спаренную бортовую пушку ГШ-23 с полным боекомплектом совершенно бесполезной, но после ночного происшествия у неё появился шанс на приобщение к нашему хозяйству. Нашёл уцелевший мобильник одного из членов экипажа, но он, как я и предполагал, не мог найти сеть. Уцелевшая и даже работающая от бортовой сети самолётная рация, сколько я ни крутил ручки настройки, не выдавала ничего, кроме шума и треска атмосферных разрядов. Её, как и мобильник, можно было списывать в утиль. Зато вполне могли сгодиться переносные карманные приёмопередатчики. Я даже быстренько сообразил, каким образом можно изготовить для них зарядное устройство. 'Живой' оказалась и бортовая сеть постоянного тока, питающаяся от аккумуляторов, которые уцелели при торможении пузом, хотя и располагались в разбитых вдребезги обтекателях шасси.
И это — не считая пяти парашютов, десятков километров самых разнообразных проводов, тысяч квадратных метров алюминиевой обшивки, полутора десятков тонн невыработанного топлива, нескольких иллюминаторов из толстенного многослойного стекла, а также десятков моторов и моторчиков, генераторов и генераторчиков, лампочек, светильников и фар.
Поскольку конец правого двадцатиметрового крыла металлической птицы болтался всего в полутора метрах от земли, Ренат ловко вскарабкался на него, чтобы разложить шкуру для просушки, и теперь неспешно громыхал каблуками по металлу обшивки, обходя самолётное хозяйство по потолку. 'Степь да степь кругом, ла-лала-лала' -мурлыкал он, и я понял, что товарищ по несчастью обозревает окрестности. Наконец ему наскучило это занятие, и десантник соскочил на землю, а вскоре появился в проёме развороченной хвостовой части фюзеляжа.
-Да, Васильич. По здешним буеракам много на своих двоих не набегаешь. Надо попробовать мою ласточку выгнать, -ласково похлопал он по броне БМДшку.
Привычно запрыгнув на броню боевой машины, он нырнул в её чрево и несколько секунд там чем-то звякал. Наконец зажужжал стартёр, но кроме редких вспышек мотор ничего не выдал.
-Не понял! -вызывающе прикрикнул парень, и снова принялся гонять стартёр.
-Да блин! Она ж всегда с полтычка заводилась!
-Подожди! -остановил его я. -Попробуй сначала топливо в неработающий двигатель педалью газа подкачать.
-Да на хрена? Я собственными руками подачу топлива регулировал. С топливом у неё всё в порядке.
-Не в порядке. Здесь содержание кислорода выше, поэтому рабочая смесь получается слишком бедной. Попробуй пустить двигатель по зимней программе.
-С подсосом, что ли? -сообразил парень, чем-то погремел, и двигатель нехотя забубнил.
Выждав несколько секунд, Ренат высунулся из водительского люка и махнул мне рукой:
-Отойди подальше! Я попробую выехать.
Боевая машина натужно заревела, заполняя внутреннее пространство солярочным чадом, и безбожно круша и без того повреждённый борт фюзеляжа стала разворачиваться на месте. Спустя пару минут возни в огромном трюме разбитого Ил-76 осталась лишь удушающая вонь отработанного топлива. Впрочем, быстро улетучивающаяся сквозь прежние и новы бреши в обшивке.
Ещё пара часов возни с подстройкой дозировки подачи воздуха, и БМД была готова хоть к бою, хоть к путешествиям. Правда, особо разогнаться нам вряд ли удастся: запас топлива у машины всего-то километров на триста. Пока же следовало собрать раскиданные по всей полосе торможения самолёта ящики с боеприпасами и оружием.
Первым делом укомплектовали бронемашину, чем существенно снизили трудозатраты на перетаскивание тяжеленных сундуков. Причём, впав в маниакальное состояние, внутрь БМД напихали не только снаряды и патроны к штатному вооружению, гранаты к автоматическому гранатомёту, но и гору ручных гранат, четыре автомата, пистолеты.
Осмотрев отвалившийся при ударе хвост самолёта, Ренат, демонстрируя мощь своей 'красавицы', подцепил его тросом и тоже приволок поближе к фюзеляжу.
-Зачем? -удивился я.
-А ты собрался боеприпасы на сырой земле хранить? Внутрь мы излишки и уложим. А пока логово себе там оборудуем. Каждую ночь, что ли, дежурить у костерка? Как-то, знаешь, неуютно в спортзале ночевать, -кивнул он на огромный самолётный трюм и пошло захихикал. -Было у меня дело, ночевал я как-то с одноклассницей в спортзале. От повторения я бы не отказался, но одному там спать — совсем не тот кайф.
Мысль оборудовать защищённое от хищников место показалось здравой, и к вечеру мы соорудили в хвосте не только пару лежанок из содержимого самолётного аварийного запаса, но и, скрепив кусками проводов клочья обшивки, подобие ширмы с дверью-лазом, открывающейся только наружу. Поэтому спали всю ночь. Единственное, мешали комары, да время от времени возникающий в стороне, куда мы уволокли тушу убитого прошлой ночью хищника, шум драки между какой-то живностью. Наутро там обнаружились лишь гладко обглоданные кости.
Третье утро после катастрофы порадовало нас тусклым солнцем, светящим сквозь облачную дымку. И едва оно поднялось на пару ладоней над горизонтом, как объявилась новая напасть: огромные, раза в полтора крупнее шершней, оводы. Они прилетали откуда-то из степи и назойливо кружили вокруг, раз за разом норовя усесться в одну-единственную выбранную ими точку, чем доводили меня до бешенства. Плюс от их тактики нападения был только один: приземление такого 'вертолёта' трудно не почувствовать, а двух-трёх секунд, пока овод прицеливался впиться, с лихвой хватало, чтобы либо прихлопнуть, либо отогнать кровопийцу. Однако, укус одного такого зверя я заработал. Его приземление на поясницу я заметил, но отмахнуться возможности не было, поскольку я как раз поправлял в костре банку тушёнки из НЗ. Впечатлило!
Пока я возился с вынутыми из самолёта ёмкостями для антиобледенительной жидкости, соображая, как их приспособить для хранения воды, Ренат ковырялся в двигательном отсеке БМД. И тут каким-то шестым чувством я почувствовал на себе чей-то взгляд. На склоне ближайшего холма, в который и уткнулся носом самолёт, метрах в двухстах от нас были люди. Пять человек верхом на животных, очень похожих на лошадей, но с острыми рогами.
-Люди! Ренат, люди! Эге-гей, люди, эге-гей!
Подскочив, я бросился в их сторону, размахивая руками. Они переглянулись, и пришли в движение, что-то выхватывая из-за спины. Я и сообразить не успел, как они ударили пятками в бока своих скакунов и помчались в мою сторону, выпустив перед этим каждый по стреле. Две из них просвистели мимо, а три попали без промаха: одна в живот и две в грудь.
-Ложись! -откуда-то сзади заорал Ренат.
Мне и особо командовать не надо было. Кевларовая журналистская 'разгрузка', конечно, защитила моё драгоценное тело, но удары были очень сильными, и я, закрутившись вокруг своей оси, рухнул в траву. И тут загрохотал автомат десантника. Дико завизжали падающие 'лошади', вскрикнул один из наездников. Двое других свалились молча. Одни тут же потянул за поводья, разворачиваясь, чтобы удрать, а последний уже целился мне в грудь подобием копья, на конец которого был надет угрожающе острый обломок трубчатой кости.
Ренат палил в сторону удиравшего, боясь задеть огнём меня, и мне пришлось перекатом уворачиваться от нацеленного в грудь оружия. Всадник проскочил мимо, и теперь снова разворачивался для атаки. Но атаковать не успел. Привстав на колено, я влепил в него четыре заряда из пистолета, который после ночного нападения хищника всегда носил в кармане 'разгрузки'. Оглянувшись, я увидел, как последний нападавший соскочил с раненого и кренящегося на бок скакуна и, сильно хромая, успел скрыться за вершиной холма.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |