Родственников выбирают

лично.

— Ну, а я тут при чем? — неподдельно изумился Снейп.

— Я хотел бы, чтобы ты поговорил с мальчиком — вероятно, он не до конца понимает, что такое Академия, это ведь не Хогвартс, с нашей простенькой школьной

программой. Мальчику там будет сложно — только после СОВ, у него даже ТРИТОНОВ еще не было...

— Ага, — понятливо покивал Снейп, — то есть приписку Ректора считать верной, противодействие имеет место быть, только если получится — не вы, Альбус, палки

в колеса ставили "многообещающему студенту", а злой профессор зельеварения. Так?

Дамблдор стеснительно потупился.

— Я не понимаю, Альбус, зачем это вам? Академия колдомедицины — это не Гильдия Некомантов, Темного Лорда из Поттера не вырастит. Хогвартсу в любом случае

есть, чем гордиться: пятикурсника только с СОВами принимают полноправным студентом, я даже не припомню, когда такое вообще случалось. Учится Поттер отлично,

даже я не могу сказать, что он лентяй или тупица. Пусть едет в Академию, нам-то от этого какая беда?

"Одно облегчение — не видеть эту физиономию, сочетающую прекрасные глаза Лили и ехидную ухмылку Поттера-старшего".

— Северус, пожалуйста... Сделай все возможное. Мальчик должен закончить обучение в Хогвартсе! Я сделал тебе портал — к самому дому он тебя не доставит,

только поблизости. Постарайся донести до Гарри, с какими трудностями он собирается столкнуться по своему незнанию и неопытности... Пожалуйста, Северус,

— и взгляд смертельно больного, умирающего тяжкой смертью, тьфу ты, актер погорелого театра!

— Альбус, я ничего вам обещать не буду. Ваш Поттер может меня послать с порога — и правильно, в сущности, сделает. Я — не его любимый учитель, чтобы он

ко мне прислушивался. Максимум, мы поговорим. Вас такое устроит?

Лето было испорчено напрочь.

В этом Северус уверился и тогда, когда портал выбросил его не где-нибудь в Лондоне, а в Тупике Прядильщика. Прямо напротив дома его детства.

Кстати, он вспомнил только теперь, почему портал не мог сработать с привязкой на Поттера: был ведь уже инцидент с Блэком... Он тогда смеялся, наверное,

неделю, закрываясь у себя в кабинете. Чтоб никто не видел хохочущего профессора зельеварения — такая потеря лица была просто недопустима.

На третьем курсе Поттера Дамблдор в очередной раз не смог найти профессора ЗОТИ, и не придумал ничего лучшего, как пригласить Люпина на должность. А чтобы

исключить возможность огласки, приказал Снейпу варить для Люпина волчьелычье зелье. Снейп плевался, шипел, но зелье варил. В начале учебного года стрясся

грандиозный скандал с участием близнецов Уизли: они умудрились наловить боггартов и высыпали их прямо перед гостиной Слизерина. Боггартов как раз проходили

третьекурсники под руководством Люпина, поэтому именно Люпина Снейп тогда и обвинил во всем, заставив собственноручно — вместе с близнецами — всю эту дрянь

собирать. В процессе совместной профессорско-ученической отработки, Люпин обнаружил у близнецов какое-то свое школьное изобретение. Изобретение он конфисковал,

а потом, с его помощью отыскал все у тех же Уизли — только у младших — истинного предателя Поттеров: Питера Питтегрю, который все эти годы притворялся

обычной крысой-фамилиаром. Последовал еще один скандал, суд, на котором осудили Питтегрю и освободили Блэка... А потом Блэк явился в Хогвартс. К крестнику.

Снейпу до сих пор было приятно вспомнить о том разговоре — благо, Блэк по гриффиндорской привычке все делать с максимальным шумом, явился в Хогвартс не

один, а с репортерами... Прямо на ужин. И громко разочарованно вопросил:

— Гарри, а почему ты не в Гриффиндоре? Твои родители были истинными гриффиндорцами...

Поттер скептически глянул из-под длинной челки, но даже вилки не отложил. Хотя, надо сказать, вороны всегда придавали большое значение этикету — и столовому

и обычному. Такое вопиющее нарушение правил поведения понимающим людям говорило о многом.

— Гарри, — не замечая ничего, вещал Блэк, — я твой крестный! Теперь ты должен жить со мной — с министром я как-нибудь договорюсь.

— Я знаю, что вы мой крестный, мистер Блэк. Но это ни меня, ни вас ни к чему не обязывает, — последовал ответ Поттера.

— Ну как же — не обязывает? — удивился Блэк, — конечно, ты не станешь жить с какими-то грязными магглами, раз у тебя есть я!

Блэк не понял, что такого он ляпнул. Зато это поняли все в Большом Зале. Поттер встал, внимательно оглядел Блэка с ног до головы, бросил на стол салфетку

и вышел. В следующий раз Блэк попытался выпросить у Дамблдора портал, направленный на Поттера — начались зимние каникулы и Гарри уехал к своим "грязным

магглам". Портал сработал, вот только Блэка вернуло в Хогвартс, расшибленного в лепешку. Защиты дома Поттеров не пропускали враждебно настроенных личностей.

Лечили Блэка как раз до конца каникул. А покинув Больничное Крыло, Блэк завернул в кабинет Люпина и зазвал приятеля в Хогсмит, залить горе.

Горе они заливали долго, громко и успешно, позабыв о полнолунии. Поэтому весь Хогсмит и половина Хогвартса (Рэйвенкло почти всем составом) имели удовольствие

наблюдать, как из Трех Метел выходит профессор ЗОТИ и превращается в оборотня. Его приятель, мистер Блэк, видимо, сохранив какую-то унцию здравого смысла,

перекинулся в свою аниформу, громадного медведеподобного пса — Гримма — и погнал оборотня в Запретный лес, где они славно повыли на луну.

А утром за завтраком Снейп просто таял от восторга, подслушивая разговор Поттера-младшего и Люпина:

— Не сочтите это местью, профессор, — говорил Поттер, — но если к полудню вы все еще останетесь в школе, вечером здесь будут репортеры с просьбой об интервью:

"Каково быть оборотнем и преподавать ЗОТИ". Меня не волнует ваша звериная ипостась, но девчонки вчера до Хогвартса добирались каминами — боялись идти по

открытому пространству.

Люпин уволился в тот же день. А злорадствующий поначалу Снейп, потом проклял и мстительного Поттера и собственную злорадную мстительность, потому что до

конца года ему пришлось вести не только Зельеварение, но и ЗОТИ.

Тем же летом "Пророк" напечатал скромное объявление, о том, что Наследник Рода Поттеров получил эмансипацию и стал совершеннолетним по закону, в силу того,

что предполагаемые опекуны, в числе которых назывались и Дамблдор и Блэк, обязанностей своих не исполняли и Наследника ничему не учили.

Только что делает Поттер в Тупике Прядильщика?

Снейп наложил на себя скрывающие чары и потихоньку придвинулся поближе к дому, из окна которого слышен был чей-то разговор.

— Дед, — узнал Снейп ломкий басок Поттера, — ты сегодня зелье принимал?

Невнятное, но расстроенное ворчание.

— Дед, ну что ты, как маленький, а? Как на крышу лазать — большой, да? Как с крыши летать — так летчик? А как зелье потом пить — я не я, и лошадь не моя?

Пей, говорят! Ну и что, что противное. Нет, с сахаром нельзя. Дед, не зли меня, меня в гневе и Дамблдор опасается!

Бульканье, звяканье, кашель. И такой знакомый с детства, омерзительный голос:

— Какая гадость, эти ваши колдунские зелья — просто невероятная гадкая гадость!

— Зато полезная, — возразил Поттер. — Вот, ты уже и ругаешься сегодня. А вчера только мычал.

Снейп зажмурился и проморгался: нет, ему не привиделось. Он действительно стоял во дворе дома своего детства — правда дом выглядел как-то по-другому...

не таким обшарпанным, что ли... а внутри разговаривали Тобиас Снейп, ничтожный алкаш и маггл, и Гарри Поттер, волшебник, без пяти минут студент Академии

колдомедицины и зельеварения. И Поттер Снейпа называл дедом! Дедом-то — почему?

Потом он задумался на минуточку — и представил себе, как уговаривает Поттера отложить учебу в Академии, чтобы еще целых два года тот мозолил ему глаза в

школе, напоминая не только о Джеймсе Поттере и его "забавах", но и о Тобиасе, один голос которого всколыхнул в Снейпе детские прекрасные воспоминания о

перегаре и трупном запахе из унитаза по утрам, о плачущей матери, о насмешках одноклассников... Вынырнув из мыслей, он заметил, что его трясет от ненависти

к прошлому — и к Тобиасу, и к собственной юности, которую только идиоты могут считать прекрасною порой. Потом, приложив титанические усилия, закрыв все

воспоминания надежными щитами — это ж надо, как мало потребовалось, чтобы пробить в окклюментивных щитах такую брешь! — успокоился. Нет, надо Дамблдору

— пусть сам мальчишку уговаривает остаться. Да и вряд ли у него это выйдет — парень-то явно не дурак. Снял с себя чары и постучал.

— Профессор Снейп? — с Поттера можно было писать картину "Изумление". — Вы ко мне, или... — он неловко двинул головой куда-то в сторону.

— Я к вам, мистер Поттер. По делу.

— Н-ну... проходите. Чаю? Кофе?

— Благодарю, не стоит. Дело в том, мистер Поттер, что директор Дамблдор по каким-то своим соображениям решил оттянуть ваше поступление в Академию. И послал

меня, чтобы я... гхм... уговорил вас остаться в Хогвартсе.

Глаза мальчишки ярко сверкнули.

— Директор Дамблдор, похоже, забыл о клятве невмешательства, которую он дал мне четыре года назад, — прошипел Поттер. — Он не боится стать сквибом? Впрочем,

можете ему сообщить, что ваши усилия не увенчались успехом: я уже принял приглашение Ректора Джиггера.

— В таком случае, позвольте откланяться, — слегка дернул подбородком Снейп.

— Постойте, профессор. У меня тоже есть к вам дело — очень удачно, что вы сюда заглянули...

Северус хотел зашипеть, в привычной ему манере, да как он смеет, щенок, попытается с Тобиасом его мирить? Потом сообразил, что про Тобиаса не было сказано

ни слова, словно мальчишка и не сопоставлял своего профессора с "дедом"-магглом. А Поттер уже вел его вниз к подвалу, где когда-то была лаборатория мамы,

а потом и самого Северуса.

— Поскольку защиты на дом устанавливал я, — говорил Поттер, — то закрытых дверей для меня нет. Я подумал, что вам могут быть дороги эти вещи: все они были

в лаборатории, я ничего не трогал — только переложил их в сундук. Можете забрать его, если хотите.

Северус с трудом припомнил, что могло быть в закрытой лаборатории: мамины рабочие журналы, книги, которые он перед ее похоронами стащил "Акцио" со всего

дома и уменьшил, чтобы не пропали, лабораторная посуда и котлы... Жил он без всего этого двадцать лет — не понадобилось. Стоит ли забирать? Разве что —

просто на память. Поэтому он кивнул, подхватил сундук и вышел, сквозь зубы попрощавшись с Поттером и демонстративно не замечая Тобиаса, который все это

время, не двинувшись, сидел в гостиной и, подперев ладонью подбородок, в упор рассматривал своего блудного отпрыска.

Отойдя от дома на приличное расстояние для аппарации, Снейп незаметно для себя вышел на старую детскую площадку. Когда-то сто лет назад здесь звенел смех

рыжей девочки: "Тунья! Смотри, как я могу!", а он говорил ей, что она — ведьма. Как странно сложилась жизнь, внезапно подумал он: если бы все получилось,

как хотелось мне когда-то... Мои дети, мои и Лили — никогда не назвали бы Тобиаса дедом. А поттеровский щенок, похоже, не видит в этом ничего странного.

Более того, судя по расследованию, которое пять лет назад проводил Дамблдор, именно с кровными родственниками мальчишку не связывало ничего, кроме взаимной

ненависти. Кровь — не главное? Родственников — выбирают? Вот так, нашел себе кого-то — и выбрал? И выбрал, что характерно, того, от кого так же, ненавидя,

отказался единственный кровный родич. О да, какая замечательная парочка, дед и внук — по собственному выбору. Он прикрыл глаза, мысленно вернувшись в дом:

в нем было... чисто. Уютно. Пахло травами и сдобой. Не было ни запахов тления, ни вони перегара, ни тошнотворного запаха грязного белья, преследовавшего

его все детство. Словно одно присутствие Поттера... нет, ну не может такого быть.

А еще он сообразил внезапно, что Поттер, хоть и играл роль гостеприимного хозяина, все время стоял между ним и Тобиасом — прикрывая маггла, как когда-то

он сам прикрывал маму от него. И руку держал на палочке, не доверял, значит. Можно подумать, стал бы Северус мараться о какого-то... "грязного маггла"

— вспомнились слова Блэка и последовавший результат.

С другой стороны, столь же внезапно дошло до него, защиты дома его пропустили. Его, если и не ждали — кого можно ждать двадцать лет? — то, по крайней мере,

дали возможность для возвращения. Только вот возвращаться он не собирался. Случайно вышло. Родственников — выбирают, снова подумал он. Обратное — тоже

верно.

А Защиты дома в Тупике Прядильщика схлопнулись и закрылись навсегда, отсекая возможность возвращения.

*Жиг Мышьякофф, или, как было написано в оригинале, Арсениус Джиггер — автор учебника с первого курса "Магические отвары и зелья", он же написал "Защита

от темных искусств" — учебник для третьего курса, по нему Люпин учил. Судя по всему, очень уважаемый специалист.