Подвиг Мирославы. Общий файл

— Ну и подробности...

Мы одновременно засмеялись.

— Короче говоря, продукты на тебя переводить не стоит.

— Точно подмечено.

— Жаль. Если бы ты кушал, я готовила бы каждый день, глядишь, и сама бы начала правильно питаться.

— Мира, тебе просто нужен любимый и любящий мужчина. Сможешь готовить для него хоть несколько раз на дню.

Я представила себя во дворце, готовящую для Эртона и негромко расхохоталась. Тим понял.

— Может быть, стоит задуматься, нужно ли это тебе? — грустно спросил он. — Поверь, ты можешь и здесь быть счастливой.

— Не начинай. Ты сказал любимый и любящий — вот что для меня главное.

— Мира, ты всего лишь влюблена — это немного другое.

— Откуда тебе знать? Может быть за влюбленностью, я скрываю более сильные чувства, Тим. Я ждала и любила его, и сейчас ничего не изменилось. Судьба дала мне шанс, им и воспользуюсь.

— Может быть она дала шанс не для этого... Хотя, ты, наверно, права, откуда мне знать?!

Я опять его обидела. Интересно, а ангелы умеют любить.

— Тим, а ты коллег своих видишь?

— Иногда, но редко.

— А среди них есть женщины? — робко поинтересовалась я, не отрываясь от процесса готовки, чтобы выглядело все ненавязчиво.

— На что ты намекаешь? — устало спросил он, раскусив меня, как орех.

— Просто интересно, какие у вас взаимоотношения...

— Ты спятила? Думай о чем говоришь, Мира! Иначе я тебе сейчас прочту лекцию о правилах поведения при общении с другими существами, еще и в церковь отправлю, грехи замаливать! — строго ответил он.

И я поверила, с него станется.

— Прошу прощения. Не знала, что для тебя это больной вопрос, — пролепетала я, с трудом сдерживая улыбку.

— Мира, прекрати.

— Хорошо. Извини. Морковку хочешь?

— Я сейчас тебя съем, — заявил хранитель, затем встал со стула, забрал из моих рук единственную морковь и впился в нее зубами.

— Фу, гадость какая! — сморщил он свое безупречное лицо. — Где ее выращивали?

— На грядках, дай сюда, это для супа.

Мы еще долго болтали о том о сем, и за беседой я даже не заметила, как накрыла на стол.

— Зови своего принца на шикарный обед.

— Может, присоединишься? — неуверенно спросила я.

На что тот только посмеялся.

Мы сели за стол. Тим растворился в воздухе, оставив приятное послевкусие, и вызвав у меня улыбку.

— Ушел? — вдруг спросил принц.

— Да, — машинально ответила я, и, поняв что сморозила, замерла. Вот же проницательный.

— Он все время рядом?

— Нет, иногда. Но как ты догадался?

— Я же маг, ты забыла? Мы видим чуточку больше.

— Ты его еще и видишь?

Я была поражена.

— Нет, но иногда чувствую.

В дверь позвонили.

— Наверно доставка.

— Беги, я подожду.

Схватив деньги, я побежала открывать входную дверь, за которой оказался Тим, а сквозь него просвечивалась щупленькая женщина.

— Говорил же еще с утра: признайся. Было бы все не так глупо.

— Брысь! — скомандовала я, погрозив ему кулачком.

— Что простите? — возмутилась женщина.

— Это я не вам, проходите, — улыбнулась я ей, пропуская в коридор.

Тетушка обернулась, и никого не увидев, все-таки прошла. Расплатившись за аппаратуру для слежения, я вернулась на кухню, хихикая себе под нос, вспоминая растерянное и чуточку обиженное лицо курьерши.

— Итак, приступим.

Кушали мы молча, периодически поглядывая друг на друга и улыбаясь. Тим отсутствовал. Запив все это великолепие бокалом вина, я блаженно, но не совсем прилично, растянулась на стуле.

— Никогда бы не подумал, что ты можешь так приготовить... Спасибо, было все очень вкусно.

Я смутилась и приняла человеческую позу.

— Не за что. И сама удивлена...

— Удивительная ты девушка, Мирослава. В меру властная, в меру добрая, красивая, умненькая и романтичная особа.

— Это ты к чему? — напряглась я.

— К тому, что в тебя легко влюбиться, но сложно любить.

Я растерялась, пытаясь понять, о чем речь. Встав, подошла к окну, всматриваясь в голубое небо.

— Почему? — спросила я, когда молчание затянулось.

— Сам не знаю. Постоянно хочу к тебе прикоснуться, хочу вдыхать аромат твоего тела, хочу знать, что ты рядом и все хорошо, но не могу ни шагу сделать навстречу. Все время одергиваю себя и боюсь не сдержаться, — Эртон подошел ко мне, близко, я чувствовала его дыхание на затылке.

— Зачем одергиваешь? Неужели все эти чувства тебе не приятны?

— Дело не в этом. Я долго думал и пришел к выводу, что мы слишком разные. Нас разделяет не только расстояние, но и культура, образ жизни, да и вообще всего не перечислить... В моем мире тебе нет места, так же как и мне в твоем. И я не знаю можно ли чем-то сгладить эту разницу.

Я повернулась к нему, на мои глаза начали накатывать слезы.

— Что с тобой, Мирославочка?— спросил он, вытирая единственную непослушную слезинку, упавшую мне на щеку. — Не плачь, пожалуйста.

Эртон нежно поцеловал меня в лоб, потом в щеку, а за тем в губы. На мгновение я растерялась, но взяв себя в руки на поцелуй ответила, а потом... было сложно себя остановить. Его руки скользнули под футболку, вызвав трепет наслаждения в теле и восторг в душе. Страстность поцелуя опьяняла и заставляла желать большего, и не знаю, чем бы все это закончилось, если бы в дверь не позвонили. Я отпрянула, тяжело дыша, и немного смутилась. Его руки еще несколько секунд прикасались к спине, а потом соскользнули вниз. Звонок продолжал раздражать слух, приводя мысли в порядок. Аккуратно поправив футболку, я все-таки побежала открывать дверь, злясь на нежданного гостя, которым оказался очередной курьер. Получив покупку, отнесла ее в комнату и, чуть помедлив, вернулась на кухню. Сердце бешено колотилось, я не знала как себя вести.

— Прости меня, — начал Эртон, стоящий у окна ко мне спиной. — Я не должен был.

Обида неожиданно захлестнула все мое сознание, глаза снова заслезились.

— Эртон, ответь, ты хотел этого?

— И сейчас хочу, — прошептал он, поворачиваясь ко мне.

— Тогда зачем извиняешься? Если люди обоюдно чего-то желают — это больше хорошо, чем плохо. Разве нет?

— Это не правильно, Мира. Все намного сложнее, чем ты думаешь.

— Ты не знаешь, о чем я думаю, милый Эртон, поверь, иллюзий я не строю. Реши для себя, что тебе нужно, я для себя уже решила, результат ты видел, — спокойно произнесла я, борясь с зарождающейся истерикой, затем развернулась на сто восемьдесят градусов и вышла. В комнате достала бинокль и впилась невидящими глазами в инструкцию.

— Привет, малышка, — спустя десять минут прокричал мне на ухо Тим.

— Привет, Карлсончик, дорогой,— пробубнила я в ответ.

— Нашла себе Карлсона, где ты пропеллер-то увидела?

— На спине, — тихо ответила я.

В комнату вошел Эртон.

— О, у нас гости, — заметил он.

— И тебе не болеть! — весело ответил Тим. — Мирочка, ну посмотри же на меня.

Я с трудом подняла глаза, но оно того стоило, все мысли и внутренняя истерика вмиг улетучились. Тим оказался одетым в белоснежную рясу, с росписью по всем краям серебряной нитью. Отложив покупку, я подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть. Ткань, из которой было сделано это одеяние, оказалась очень мягкой, теплой и воздушной, напоминая флис.

— Это буквы? — спросила я про вышитые неизвестные мне символы.

— Типа того, — лукаво улыбнулся он. — Нравится?

— Очень, тебе идет. Прям как божество. Стой так, я тебя сфоткаю! — полетела к сумке за фотоаппаратам и, достав его, наконец, одумалась. — Вот же глупая, забыла, что ты не видим!

Тим грустно улыбался, а Эртон с любопытством за мной наблюдал.

— Фотографируй, это будет тебе подарком, — подмигнул мне ангел.

— Правда? — не поверила своему счастью.

— Правда. Но лицо будет видно только тебе, для остальных — одежда в воздухе.

— Плевать, — я включила фотоаппарат и попыталась сфокусироваться. — На экранчике тебя нету, не вижу ничего.

— На кнопочку нажми, появлюсь.

И действительно, появился, правда, немного размыто.

— Забавно. Разрешишь мне сфотографировать тебя в повседневном виде?

— Разрешу, только один раз.

— Хорошо, спасибо! Можно Эртону показать?

— Можно, но боюсь, он не увидит.

— Да не тебя, одежду твою.

— Бессовестная, — засмеялся он.

Я подошла к Эртону, небольшая неловкость еще присутствовала, но рядом с Тимом мне было спокойно.

— Смотри Эртон, это Тим, мой незаменимый ангел.

Принц поднес фотоаппарат ближе к лицу и долго вглядывался, затем выдал:

— Необычная внешность для ангела.

— Ты видишь его лицо?

— Хорошо, что в вашем мире нет магии, — прокомментировал Тим.

— Чем же?

— Хотя бы этим.

— А насчет внешности, согласна, — ответила я Эртону, рассматривая Тима.

— Ладно, оставлю вас, мне пора. Потом расскажешь, что между вами произошло.

— Откуда знаешь? — удивилась я.

— Вижу, к сожалению.

И парень исчез.

Оставшееся до сна время, мы разбирались с покупками, пытались их настроить и зарядить. Успешно, между прочим.

Когда Тим вернулся, я уставшая сидела в шкафу, рассматривая свое отражение. Казалось, что несчастнее меня в этот момент, нет никого на нашей планете, хотя это, конечно, не так.

— И снова здравствуй!

— Привет! — я была ему так рада, что не заметила, как встала и подошла.

Тимофей напрягся.

— Не бойся, не буду я тебя насиловать, — засмеялась я.

— Я боюсь не этого Мира.

— Да? А чего? Не думала, что ангела вообще можно напугать...

— Можно. Больше всего на свете я боюсь себя.

— Себя? — переспросила не поверив. — Скажу тебе по секрету, не такой ты и страшный.

Он улыбнулся.

— Плохо тебе?

— Немного, — не стала скрывать то, что и так заметно.

— И давно тут прячешься?

— Давненько.

Он протянул руку и потянул меня к себе. Да, все что мне нужно было сейчас — дружеские объятья, небольшая поддержка и вера в себя, которая понемногу начала улетучиваться.

— Все будет хорошо, обещаю.

— Мне кажется, что я не смогу дойти до намеченной цели, ибо цель бежит от меня без оглядки, не желая притормозить. Да я и сама бездействую.

— Все еще может измениться. Жизнь не линейна, это не игра.

— Ты играл в игры? — удивилась я.

— Нет, ты играла, а я только подсказывал и подбадривал. Вообще, знаешь, интересно быть с тобой.

— Тим, ты как ребенок! — ткнула я пальцем ему в грудь.

— Почему как? Может быть, я и есть ребенок?!

— Или хочешь им быть.

Я села на стул, а Тим на корточки рядом.

— Ребенком быть не хочу, не так интересно.

— Ого?! А какой же возраст тебе интересен?

— Твой, конечно. Я живу твоей жизнью все время, Мира, и только она мне интересна.

— Тяжело, наверно... — предположила я.

— Скорее хлопотно, но очень увлекательно. Ты первая девушка, которую мне поручили, до этого были мужчины, точно знаю.

— Но не помнишь, ведь так?

— Почти, — он прищурил глаза. — А ты часом не ясновидящая?

— Нет, но была бы не против ей быть.

Взяв в руки белоснежную руку ангела, я повернула ее ладонью вверх и начала с умным видом и округленными глазами рассказывать о будущем:

— Тебя, милок, любовь ждеть, огромная, неземная! О, а это что? Да, да, жана красавица и куча детей.

Весело засмеявшись, Тим вернул себе свою руку.

— У тебя неплохо получается. Еще чуть-чуть потренируешься и можешь идти в цирк, подрабатывать.

— Конечно, одаренная же! — с тем же видом ненормальной тетки ответила я.

— Хватит, а то мне уже страшно, — он закатил глаза.

— Ангел мой, не бойся, не обижу, — ласково пропела я, а потом дошло: — Кстати, а почему сразу в цирк? Можно и на дому принимать.

— Если будешь выходить к клиентам с таким лицом, они со страху разбегутся. А в цирке может и прокатить.

— Да? Ладно, если потеряю работу, есть куда идти, — захихикала я.

Тим не смеялся, он внимательно меня рассматривал.

— Так что произошло? Расскажешь?

— Да ничего особенного. Если короче, он признался, что его ко мне тянет, но в итоге дал понять, что, скорее всего, вместе не будем, слишком из разных миров, — я смутилась, щеки слегка полыхнули, окрашиваясь румянцем.

— Угу. Значит, признался и продемонстрировал, — Тим посерьезнел.

Да, все-таки эмпатическая связь не всегда играет на руку.

— Я бы сказала, что мы продемонстрировали. Бороться за то, чего еще нет глупо, стоит ли вообще?

— Может и стоит, только не опускайся до вчерашнего. Использовать ради этого других людей не хорошо.

— Знаю, прости. Постараюсь больше так не делать. А вообще, я больше ничего не буду делать. Любовь она либо есть, либо нет, если есть — он будет рядом, если нет — переживу.

— Нелегко придется тебе.

— Прогнозируешь плохой конец?

— Иди спать, моя принцесса. О плохом думать не нужно, а за любовь надо бороться, если она того стоит.

— Я не знаю стоит или нет. И вообще, мы заигрались. За последние три дня я еще больше в него влюбилась, растеряла всю серьезность своей натуры, наделала кучу глупостей и согласилась помогать в том, в чем вообще ничего не понимаю.

— Может быть, стоит отказаться, пока не поздно?

— Уже поздно, Тим. Я обещала. Ты же знаешь для меня обещание — святое.

— Знаю. Это не плохо, но предчувствие у меня нехорошее. Мне проще было бы, если бы ты осталась дома.

— Не могу, прости. Но обещаю, что не полезу куда не надо. Сходим на разведку, выясним, чем могу помочь и все, если Эртону я не нужна, вернусь домой.

— А если он не захочет тебя отпускать?

— Настою. К тому же он обещал.

— Ох, Мира, — покачал головой Тим, — ладно, идем спать.

Он протянул руку, помогая мне встать. У двери я обернулась, расплывшись в озорной улыбке.

— Знаешь, вот от такого принца как ты, никогда и ни за что бы не отказалась и билась бы до последней капли крови.

— Издеваешься, да?

— Немного, — засмеялась я. — Хотя, отчасти, это правда.

В комнате было темно, Эртон спал или делал вид, не поймешь. Я легла на кровать, Тим присел рядом и был со мной, пока я не уснула.

Глава 10

— И что это такое?

Принц вертел в руках маленькую коробочку с нижним бельем для Стэллы.

— Подарок, — пожала я плечами, запихивая в небольшой дорожный рюкзак одежду "на всякий случай".

Все утро я металась по квартире, собирая вещи, которые мне могут понадобиться в другом мире. Много взять с собой мы не могли, поэтому и приходилось расставлять приоритеты, что для меня оказалось непосильно задачей. Раз пять я могла вынуть предмет и положить обратно, каждый раз находя причину, чтобы его взять, а потом не взять. Эртон это никак не комментировал, просто наблюдал, а иногда посмеивался.

Сама же я облачилась в свой любимый угольно-черный спортивный костюм и удобные старенькие кеды, справедливо рассудив, что платье мне и так дадут, а вот удобная одежда не помешает. В свой карманный компьютер закачала несколько энциклопедий, когда-то мною отсканированных для учебы, авось пригодятся, главное чтобы батарейка не умерла к тому времени. И, наконец, изрекла: