Маньяк в Союзе 3. Егерь. (Черновик).

Вчера ночью, проводя пытки того гада, я также вёл и допрос. Стержня внутреннего него не было, сразу гнильё полезло, так что всё, что нужно я узнал быстро. Тот всех сдал, кто помогал законопатить меня, даже список составил, но им я займусь позже. Сейчас стоит задача обелить своё имя. Как я это сделаю? Есть один план, рискованный, но мне подходил.

На такси я доехал до окраины Москвы, там, на общественном транспорте покинул столицу, перебравшись в Подмосковье. Дальше на попутной машине, в конце пешком, пока не оказался там, где надо.

— Здорова Михылыч, — поздоровался я со старшим егерем. — Ильич тут, или его ещё не было?

— Да здесь, второй день на дальней заимке отдыхает, — охотно ответил тот. — Причём свиты почти и не было, так ближайшие друзья.

Кому-то покажется, что тот слишком разоткровенничался со мной, но он меня несколько раз видел с Брежневым, так что отвечал спокойно. Охрана меня не раз проверяла. Да-да, я был на месте любимого отдыха Генерального Секретаря, это было одно из мест, где он любил охотиться. Не то куда водил делегации или посольства, а где любил отдохнуть один или в кругу ближних товарищей и друзей. О том что Брежнев на охоте я узнал от того гада, тело которого сжёг вместе с ещё живой женой. Его, конечно, тоже вскроют, но определят остановку сердца, если тот до костей не выгорит, так что особо я не беспокоился.

— Подкинешь? — спросил я у него. — Не хочу десять километров пешком топать.

— Да тут и семи нет, — вздохнул егерь, и кивнул на 'козлика' что стоял у дровяного сарая. — Садись, довезу.

Мы сели в машину и поехали к нужной заимке, пока ехали, я развлекал Михалыча разговорами. Особо тот ко мне не приглядывался, я смыл краску с волос, снова вернув себе натуральный цвет, да и родинку отлепил. Всё это я проделал на окраине леса, у ручья, там же и спрятал чемодан, так что при мне не было ничего, ни документов, ни оружия. Пробиваться буду к Брежневу через знакомство, тут документы не нужны, тем более с Брежневым я уже не раз встречался. Три, если быть точным. Тот меня хвалил, и за сценарий фильма, и за книги и за песни, то есть знал кто я такой. Тогда я пробился к нему через одного из телохранителей, вот и сейчас хотел поступить так же. Тем более два раза тот меня брал на совместную охоту и здесь меня знали.

Когда впереди показался пост, я немного напрягся, однако ничего, подъехали, и лейтенант, что тут командовал, просто махнул рукой, разрешая проехать мимо. Это было странно, с учётом того что недавно на Ильича совершалось покушение. Это было зимой, там ещё вроде космонавта убили, или ранили, не интересовался. Так вот, охрана должна вести жесткий контроль окружения, а тут раз и пропустили. Правда, ситуацию пояснил мне сам Михалыч, заметив моё недоумение. Оказалось, его знали, а пост просто должен был заворачивать всех неизвестных. Одно то, что я сижу рядом с ним показывало, что я свой, а встретить меня, посмотреть документы и всё остальное должны были дальше. Понятно, это просто внешнее оцепление, будет ещё внутреннее.

Всё так и оказалось, за пару километров до заимки нас остановил уже другой пост, вот это было серьёзно. Нас не только попросили выйти из машины и обыскали, но и осмотрели саму машину. Документов у меня не было, это напрягло охрану, но не сильно, один из поста был из телохранителей Брежнева и он меня узнал. Я отвёл его в сторону и там попросил сообщить Ильичу, что прибыл Соколов для личной и очень срочной встречи. Тот покивал и отошёл. Он с кем-то долго разговаривал по рации, изредка бросая в мою сторону настороженные взгляды, после чего подозвал.

— Садись, едем.

Сели мы в машину егеря, причём оставив его с бойцами на посту, и поехали дальше. У входа меня снова обыскали, в этот раз очень серьёзно, даже ботинки велели снять, напомнили, что резких движений делать не надо и завели в заимку.

Первым делом, когда я вошёл, то рассмотрел окровавленные бинты на обнажённой ноге Ильича. Тот полулежал в кресле, выставив ногу, которую как раз осматривал врач в белом халате, начав разматывать бинт. У окна стоял Щёлоков в охотничьем костюме, с патронташем, но без ружья. Теперь понято кто меня сдал, уж он-то точно должен знать о побеге особо опасного преступника.

— Здравствуйте, Леонид Ильич, — поздоровался я и тут же спросил. — Что с вами случилось? Стреляли?

Тот поморщился, но всё же ответил:

— Нет, сам на сучок напоролся. Штаны жалко, подарок одного посла. Охотничьи, специально для Африки... Зачем пришёл?

От двери меня подвели к стулу у стены и посадили на него. Всё время пока я сидел, ощущал ладони телохранителей на плечах. Сделать рывок у меня не было шансов, да и не хотелось, я прибыл сюда за другим. За справедливостью. Наи-ивны-ый.

— Вы уже в курсе о том, что со мной случилось? — осторожно спросил я, от ответа я и собирался отталкиваться. Всё шло у меня импровизацией.

— Просветили, — кивнул Брежнев, даже не покосившись в сторону Щёлокова.

— Представляю о чём. Так вот, я бы хотел заявить о своей невиновности и прошу пересмотреть дело. Так же поставить на место отца одного из погибших. Он зарвался, если член ЦК то что, всё можно?.. Поэтому я и здесь. Я надеюсь на вашу помощь Леонид Ильич в разрешении этой проблемы.

— А как насчёт побега? — вмешался Щёлоков.

— А что побег? — натурально удивился я. — Мера вынужденная. Никто не пострадал, форму и оружие я вернул. Разве не так?

— Да, машину у здания Петровки мы обнаружили, это так. А судья?

— Какой ещё судья? — натурально удивился я.

— Знаешь, в такие совпадения я не верю, ты грозил ему, сбежал, а тут раз, его нашли мёртвым в своём же кабинете.

— Всё равно не понимаю, причём тут я, — пожал я плечами, чувствуя, как пальцы телохранителей крепко сжали их. — Я не грозил, лишь сказал, что всё ещё не закончено. Я разве был не прав? Всё так и было. Сбежал, отсиделся день, ну и, узнав, где находиться Леонид Ильич сразу оказался тут.

Сам Брежнев всё это время морщился. Нет от нашей беседы, я видел, что он внимательно слушает, по другому поводу. Врач продолжал отдирать ему бинты, пока не снял их, так что когда монолог мой был закончен, доктор почистил рану, намазал её чем-то и как раз начал бинтовать. Повреждение действительно было не серьёзным, скорее глубокая кровоточащая ссадина, чем рана.

— Вот что, Игорь, — обратился ко мне Брежнев. — Скажу честно, помощи тебе от меня не будет. Раз суд вынес тебе приговор, значит, он справедлив. Пиши по инстанциям, а от меня помощи не жди. Её не будет.

— Вот оно как, — медленно проговорил я, чувствуя, что рушатся все мои планы, а в глубине души быстро разрастаясь, загорелся огонёк ненависти, но всё же я дал последний шанс. — Это окончательное решение?

— Да... Увести его и передать в руки правоохранительных органов.

Сгорбившись, я позволил повести себя к дверям, невпопад передвигая ноги, делая вид что сломался, но у самых дверей, разогнулся как пружина и нанёс два удара. Не сказать, что от меня это не ожидали, как раз наоборот, ожидали, да и спецами парни оказались очень крепкими, так что работали мы практически на равных. Ладно с тем что держал меня слева, вот его я вырубил, и похоже надолго, чистый нокаут, а второй, судя по работе, был спецом по греко-римской борьбе, вернее начинал с неё, поэтому на рефлексах пытался меня заломать. Я его тоже достал, но по касательной в голову, оглушив, поэтому работал он на инстинктах, позабыв всё чему его учили. Чувствуя, как трещат мои рёбра, телохранитель был зверски силён, я, наконец, дотянулся до его кобуры и, достав пистолет, прижав к боку, сделал два выстрела, после чего противник обмяк. Попадания в сердце, без шансов. Этим я отрезал себе дорогу назад. Вернее это Брежнев своим решением подтолкнул меня к этому и повлиял на свою дальнейшую судьбу.

Всё, пути назад были отрезаны, так что выхода у меня не было, только идти вперёд. Похоже, мои планы, вернее острое желание покинуть эту страну получили жизнь. Лёжа на полу, с трупом телохранителя на себе, я сразу открыл огонь. Пока мы боролись, особо ситуация в единственном помещении домика не изменилась, врач бинтовал, даже не обернувшись, а генерал сделал первый шаг к стойке с оружием. Вот ему и ушла следующая пуля. Схватившись за грудь тот осел, сползая по стене, оставляя на ней след крови. Вторая пуля вошла точно в переносицу Брежнева, третья в голову врача, четвёртая уже во второго телохранителя. Он был ещё жив. Мне требовалась полная зачистка, и я её проводил.

Естественно снаружи выстрелы слышали, поэтому нужно было спешить. Достав запасной магазин, я перезарядил 'Макарова' и даже дотянулся до тела второго телохранителя, позаимствовав пистолет у него. Меня в этой ситуации радовало только одно, у того с кем я боролся пистолет был на боевом взводе, мне осталось лишь пальцем скинуть предохранитель и произвести выстрел что я и сделал. Одной рукой я бы не смог взвести оружие, вторую мне тот громила подмял, что продолжал лежать на мне. Сейчас я её освободил, и она была вооружена и очень опасна.

Уловка сработала, дверь распахнулась и, перепрыгивая через нас, ногу мне гады отдавили, вбежало трое. Ещё парочка страховали у окон, так что я сразу открыл огонь, в того что стоял на крыльце, в тройку в доме, и одного что мелькнул в окне, попал, но второй ушёл, нырнул вниз уходя от выстрела. С трудом скинув с себя телохранителя, я перезарядил и стал осматриваться. Снаружи было пусто, стояли машины дымился костер, над которым на треноги висел котелок. Хотя нет, под навесом за столом сидело трое, егеря, судя по одежде. Судя по выпученным глазам, они такого не ожидали, но когда я перекатом выкатился из окна и завалил последнего телохранителя, ну вернее крайнего, вот тогда они задёргались. Рядом со мной ударил в землю заряд картечи, а от егерей раздался грохот выстрела, потом второй, но я уже ушёл за поленницу дров и побежал вокруг. Под навесом обнаружилось двое егерей, один перезарядившись уже выцеливал меня, ища глазами, второй быстро снаряжал своё ружьё. Третьего не было видно.

Вооружённый заметил меня боковым зрением, но ничего не успел сделать, лишь сдавленно вскрикнуть, поворачивая ствол оружия в мою сторону, но тут же упал с двумя пулями в груди, досталось и второму, хоть он и нырнул под стол. Третьего я обнаружил в стоявшей рядом бане. Тот был безоружен, но я не остановился. Дело-то серьёзное, свидетелей в таком случае не оставляют. Ох не этого я ждал, не такой подлости. Вот и пришлось импровизировать. Другого шанса сбежать не будет, а в тюрьму я не хотел. С какой это радости? Ладно бы действительно заслужил. Если вся верхушка покрывает друг друга то что, я не могу их тронуть? Вот я так лично не считал. Все мы смертны.

Последнего егеря, перед тем как ликвидировать, я допросил. Быстро узнав у него, сколько людей было на заимке. Всё было верно, сколько положил, столько и было. Посмотрев на босые ноги, пошевелив пальцами, я припомнил, где с меня сняли обувь, и поспешил туда.

Быстро пробежавшись и сделав контроль, был один недобиток, я собрался, и сев в машину направился к посту. На себя я накинул куртку одного из охотников, чтобы скрыть окровавленную рубаху. Меня так хорошо залило любителем борьбы, что одежду требовалось менять. Не отстираешь. Понятно, что охраны вокруг было много и у меня мало шансов, только вот почему их не было? Были. Это же охота, стреляют постоянно, тревоги с заимки не подняли, значит пока всё в норме. Так и оказалось. Не доехав поста, где нас остановили, я побежал дальше пешком. Оцепление меня не видело и не знало, а вот остальных свидетелей на обоих постах требовалось уничтожить. У одного телохранителя оказался револьвер иностранного производства, вот его-то я и завернул в простыню, найденную на заимке, так что на некоторую глухоту выстрела я надеялся. Хоть не так далеко разнесётся. Всего на перекрёстке лесной дороги было семеро человек при машине. Один меня увёз к заимке, но остался Михылыч, значит, как и прежде, семеро.

Подобравшись к посту в плотную, меня не замечали, лишь Михалыч сидевший на поваленном стволе насторожился и стал крутить головой, видно почуял что-то. Он-то первый и лёг, нож вращаясь вошёл ему точно в спину, достав в сердце. Метнув оставшиеся три ножа, положив ещё трех, остальных я расстрелял из револьвера. Офицер оказался с боевым опытом и перекатом ушёл за машину, фактически увернувшись от выстрела. Но пока он лапал служебную кобуру на боку, я добрался и до него. Просто обойдя машину, за которой он укрывался.

Проверив пост на подранков, я пополнил боезапас и, сбегав за машиной, проехал пост, направляясь к следующему. Пальчики я не оставлял, точно вам говорю, всё за собой подтирал, так что проехав один пост я направился ко второму, уже не став бросать машину а проехал прямо так, напрямую. Конечно, простыня чуть приглушила звук, но всё же полностью его не убрала, однако сделала достаточно тихим, чтобы он не разнёсся далеко, так что на посту была тишь и благодать. Четыре солдата и тот самый офицер, лейтенант. Между постами было чуть больше километра, так что, похоже, звуки схватки до них не долетели и это радовало. Правда с поста их должны были предупредить по рации, что едет машина, а этого не было, так что они насторожились, и не зря.

На первом мосту тоже были солдаты и офицер и, хотя я их положил, расслабляться не стоило. Это были бойцы из внутренних войск. Эти, например элита, из дивизии Дзержинского. Так что, подъехав, я остановил машину по требованию и открыл огонь с двух рук. Простыня и тут помогла, выстрелы били слегка приглушённые, не звонкие хлопки. Проведя контроль, я поехал дальше, к основной базе. Именно туда я прибыл и оттуда меня забрал Михалыч. Если уже проводить зачистку, так проводить. Там было трое, их и нужно было убрать.

Бросив машину в кустах на подъезде, я тщательно протёр все места, где касался и не касался тоже, после чего уже побежал к строениям егеря. Брать автоматы бойцов я не стал, пистолетов мне хватало. Шуметь я не собирался. Да и палево это брать оружие убитых, найдут, сразу свяжут с убийством Брежнева, мне это надо? Так что именно поэтому я и проводил зачистку и собрался позже избавиться от всего, что могло меня привести к этой ликвидации, то есть связать с нею.

Уже через час я голосовал на дороге, подняв руку. Достаточно быстро рядом остановился четырестапервый 'москвич' и в открытое окно выгляну усатый мужчина:

— Куда?

— В Брянск.

— Не по пути, но до Калуги я тебя подброшу. Садись.

Поправив висевший на боку портфель, я сел рядом с водителем и закрыл дверь. Отрешённо глядя на поля, что медленно проплывали вдаль, я вдруг почувствовал озноб. Только сейчас я понял что натворил, но другого пути уже не было. Мне его не дали. Быстро взяв себя в руки, хватит рефлексировать, да и не моё это, я зло оскалился. Хотят войны? Вы её получите. Не знаю, кто начал эту партию со мной во главе, но пешкой я быть не собираюсь.

Планов у меня было море, но сначала это дочки. Меня будут искать, и они самое больное место, на которое противник сможет нажать. Вряд ли ликвидацию Брежнева припишут мне, я всё сделал хоть и кроваво, но чисто, однако перестрахуемся и вывезем их в безопасное место, так что направлялся я в Киев. Причём старался это сделать с максимальной скоростью.