Сказка о потерянном короле. Книга вторая. Общий файл

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Королевская охота

Что было,

что будет,

чем дело закончится,

чем сердце успокоится...

Из карточного гадания

Пролог

Зеркало в примерочной было огромным. Резная дубовая рама, обрамлявшая его, являла собой отдельное произведение искусства. Грозди винограда, целиком вырезанные в дереве, были покрыты черным лаком и глянцево поблескивали, создавая впечатление своей натуральности. Извивающаяся лоза и листья обрамляли безупречно гладкую и чуть голубоватую поверхность зеркала. В настоящий момент в нем отражался в полный рост темноволосый мужчина, в идеально сидящем темно-сером костюме-тройке. Без единой складочки классические брюки, бордовая шелковая рубашка, стильный галстук, прижатый золотой заколкой, золотой же браслет часов, блеснувший в свете прощальных лучей солнца, россыпь перстней на пальцах. Образ завершали аккуратнейшим образом подстриженные усы и небольшая бородка, соединяющаяся с ними. В тщательно уложенных смоляных волосах тут и там светились серебряные нити, что придавало облику благородный и величественный вид.

Мужчина рассматривал себя с мрачной усмешкой. Обычно властный, взгляд его был полон недовольства собой, окружающими и всем белым светом в придачу. Король был не в духе. В полной мере ощутив на себе тяжесть его настроения, мастер-портной со своими подручными поспешили откланяться, прислуга была отпущена властной нервной рукой, в комнате остался лишь молодой секретарь, только что отчитавшийся по текущим делам.

— Как я выгляжу? — негромко обратился король к почтительно взирающему секретарю с толстой папкой под мышкой. Тот от неожиданности вопроса вздрогнул, глаза беспокойно стрельнули по сторонам. В голове пронеслась запоздалая мысль, что не стоило задерживаться после доклада.

— Ваше Величество, вы как всегда, прекрасно...

— Я не просил петь мне дифирамбы! — раздраженно перебил его монарх. — Меня интересует ваше личное мнение обо мне в этом костюме. Какой вид я имею?

— Ваш вид? Вы... простите мою дерзость, — насмелился секретарь. Лучше уж не тянуть и сказать правду. Король не переносит вранья и лести — это была одна из первых истин, усвоенных молодым человеком на новой должности. — Вы, кажется, взволнованы, — как на духу выдал он и замер в полупоклоне.

— Что-о?! — неожиданно рявкнул король, резко разворачиваясь к незадачливому секретарю. — Вы забываетесь, сударь!

— Но... вы же сами... простите, — залепетал вмиг вспотевший мужчина, кланяясь еще ниже.

Яростно сверкнув черными глазами, Его Величество пытливо всмотрелся в лицо помощника. Тот замер в весьма неудобной позе — склонившись почти под прямым углом, но при этом с поднятым лицом, не смея опустить взгляд.

— На сегодня вы свободны. Потрудитесь удалиться с моих глаз, — уже спокойнее произнес он.

Повторять не пришлось. Так и не разогнувшись, секретарь попятился к дверям, нащупал створку рукой, но открыть ее не успел, поскольку та растворилась сама собой, впуская еще одно действующее лицо. Вошедший удивленно поздоровался с жаждущим оказаться за дверью секретарем и поинтересовался, отчего его так скрючило:

— Таллар, что с вами? Радикулит? В ваши-то годы?

Тот не ответил, а, не мешкая, выскочил из помещения.

— Здравствуй, Данэй, — обратился новоприбывший к нахмуренному королю. — Ты не скажешь, что это сегодня с твоими приближенными? Прислуга бегает как угорелая. По пути сюда мне встретился портной с подмастерьями, спешащий оказаться как можно дальше от собственной мастерской, теперь вот Таллар... Уж не покусал ли ты их? А то я, пожалуй, пойду.

Проигнорировав ироничный тон вошедшего вкупе с фамильярным тыканьем, Его Величество прищурился, сунул руки в карманы, покачался на каблуках и, как бы между прочим, спросил:

— Ответь мне на один вопрос, Дэйтон. Как я выгляжу? Речи о моей неземной красоте и величии можешь опустить.

— Хм, — скрестив на груди руки, тот заинтересованно обошел вокруг фигуры монарха, стоящего со скептическим выражением на лице. — Похоже, ты взволнован. Но, принимая во внимание... — Дэйтон не договорил, перебитый тихим шипением:

— Да вы что, сговорились? Взволнован? Я — взволнован?!

— Не вижу в этом ничего удивительного. И постыдного тоже. Перед встречей, которая тебе предстоит...

— А я не вижу в этой встрече ничего, что могло бы вывести меня из равновесия, — невозмутимо отвернулся король к зеркалу. Окинул себя еще одним взглядом, поправил галстук, запонки на манжетах рубашки.

— Ну, ты вроде собрался жениться.

— Можно подумать, впервые, — хмыкнул названный Данэем.

— Но этот случай — особый. Ты все еще ее любишь? — утвердительным тоном задал вопрос герцог.

— Не говори глупостей. Тебе известно лучше, чем кому бы то ни было — ко всепрощению я не склонен. После того, что она сделала...

— И все же ты собираешься на ней жениться. Что такого сказал тебе Прорицатель?

— Я уже говорил — ничего нового. Он лишь напомнил свое старое предсказание и поинтересовался, как я умудрился свернуть с широкого прямого пути. И посоветовал почитать притчу об упрямце и Судьбе.

— Что он хотел этим сказать?

— Это же очевидно. Он имел в виду, друг мой, что, пока я не покорюсь судьбе, наследника мне не видать.

— Ты уверен, что это не проклятие?

— Я не верю в его существование. Обыватели могут сколько угодно судачить, сочувствовать или злорадствовать, но двое Мастеров ничего не обнаружили. Да и сам я ничего не чувствую. А хоронить еще одну ни в чем не повинную женщину мне совсем не хочется. Так что в твоих интересах выпроводить меня как можно скорее и пожелать всяческих успехов на брачном поприще.

— Это я и без твоего Прорицателя знаю, — невежливо буркнул герцог. — Боюсь только, что в этом наряде ты не произведешь должного впечатления на известную особу.

— Ага! Значит, тебе все же не нравится.

— Перестань! Можно подумать, сам не видишь, что тебе эти костюмы к лицу. Вовсе я не об этом. Осмелюсь напомнить — у них лето.

— Склерозом я не страдаю. Ты просто не был у них зимой.

— Нет, дружище, это просто ты не был у них летом.

— Что ты хочешь сказать? — насторожился король.

— Что там жарко! Ты взмокнешь в пять минут и враз растеряешь весь тщательно наведенный лоск.

— М-да? — удивленно приподнял брови король.

— Да-да. Тебе нужен гардероб полегче. И, кстати, зимой я там был.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас.

Машина времени

Глава 1. О делах насущных

Так, сейчас главное, потихоньку-потихоньку сползти с постели... А то получится, как в том анекдоте — опоздала на работу, потому что зацепилась за мужа. Только мне опаздывать ну никак нельзя. Совещание у начальника департамента, знаете ли. А если учесть, что я претендую, ни много — ни мало — на кресло директора, подобная мелочь может сыграть решающую роль на конкурсе по замещению вакантной должности. И станет у нас директором Вороненко Л. М., полный профан в библиотечном деле, зато чиновник со стажем. Прощай тогда моя программа по оцифровке редкого фонда, а в перспективе и всех мало-мальски стоящих книг. Нет уж, лучше я попытаю удачи, благо, мое начинание получило неожиданную поддержку у Попечительского совета.

Вообще, странная история с этим советом. Сроду никто особо не интересовался подробностями нашей работы, так — соберутся раз в пятилетку, выслушают с важным видом все инициативы — и благополучно забудут до следующего раза. А ведь люди все немаленькие, могли бы и помочь. Что стоит одному депутату переговорить с другим, да внушить тому мысль, что надо помочь просвещению и культуре? Нам же много не надо — оборудование только закупить и утвердить штатные единицы, а работу мы сами организуем. Эх, сытый голодного не разумеет. У них почитай, в каждом кабинете такие агрегаты стоят, что на коленке можно книги печатать, а нам несчастный сканер купить не могут. Ну, может, не совсем несчастный, а весьма даже навороченный, с функцией щадящего сканирования ветхой литературы. И сервер бы для хранения данных... и электронную базу менять надо... Уж мы бы тогда — ух! М-да. Мечтать не вредно. Ремонт сделали, и за то спасибо. Благо, юбилей города на носу, а наше здание — памятник истории.

Ну вот, почти готова. Осмотрела себя в зеркале — аккуратный макияж, строгая прическа, осталось надеть костюм. Хоть жарко в пиджаке, но надо, для солидности. Еще очки не забыть и легкую косынку на шею — образ интеллигентной и серьезной женщины готов. Не повезло мне с внешностью. Меня по-прежнему часто принимают за девчонку, вот и приходится перевоплощаться. И так косились, когда я документы на директорство подавала. Как же, никому не известная Орлова Мария Анатольевна, двадцати семи лет отроду — а туда же, в директора захотела. Просто вопиющая наглость! Но протекция Попечительского совета сделала свое дело — кандидатуру приняли на рассмотрение. С меня семь потов сошло, пока в Комитете документы регистрировали. Под внимательными и скептическими взглядами чиновников. Терпеть не могу эту публику, но теперь приходится. Пока я и.о. директора, все совещания в вышестоящих инстанциях — мои. Кайф! Всю жизнь об этом мечтала. Но за правое дело готова и дальше терпеть. И как меня угораздило? Работала себе тихо-мирно, занималась учетом и хранением. Искренне болела за родную библиотеку. А где-то уже, оказывается, шли процессы, которые привели к моему стремительному возвышению.

Сначала меня вызвала директор и в доверительной беседе сообщила, что инициатива, дорогая Мария Анатольевна, наказуема. Хотели технику? Давайте шевелитесь, подавайте обоснование, сметы, проспекты фирм и прочую лабуду. Попечительский совет готов поддержать и двинуть ваш проект. А не прошло и двух месяцев, как наша Ольга Васильевна, продиректорствовавшая двадцать лет, сообщила, что увольняется с переводом на более высокую должность. Вот так. Через месяц директорский кабинет уже пустовал, был объявлен конкурс на замещение вакантной должности (ну, правильно, в директора крупнейшей библиотеки региона первого встречного не возьмут), а меня неожиданно назначили временно исполнять обязанности директора. Признаться, я опешила. Ведь среди замов были и более солидные люди! Ну, поматерилась про себя в адрес неизвестных доброжелателей, которые устроили мне веселую жизнь... и приступила к работе. А на свое место срочно пришлось подыскивать замену, чтобы и не обидеть никого, и работа не встала. Заместитель по учетно-хранительской работе — не последний человек в структуре библиотеки.

Вот такие пироги с котятами, как любит говаривать один мой знакомый преподаватель с истфака по фамилии Звонников. Тот самый, который Павел Александрович. Та еще зараза. Но в-общем неплохой человек, имеющий одну странность. За последние девять лет никто не слышал от него нецензурного или просто бранного слова. А ведь раньше он слыл первым остряком и насмешником факультета. Но после одной истории, вспоминать которую мне не очень хотелось, Пашино поведение круто изменилось. С тех пор он активно использует собственного производства фразы типа "Тутанхамон недозапеленатый" или "гениус Наполеонус". Кроме меня никто и не догадывается об истинной причине. Да, был один человек...

Так, Маша, долой воспоминания! Пора одеваться, будить Мишку, вместе позавтракать и быстренько смываться, пока дражайший супруг, весьма соскучившийся в командировке, не перехватил с известными намерениями. Не то чтобы я против, сама скучала, но только не сейчас.

— Михайло, вставай! — заглянула я в спальню, предусмотрительно не приближаясь к кровати. Руки у него длинные, загребущие... плавали, знаем. Сколько раз из-за него я выскакивала из дома как ошпаренная, в последний момент, еле успевая на маршрутку. А бывало, что и откровенно опаздывая. Потом на работе отмазки придумывала, как школьница. Нет, не школьница. У них проблем с сексуально активными мужьями не бывает. Или бывает? Кто их, нынешних школьниц, разберет?

— Я еще посплю, у меня выходной, — буркнул он, не поднимая головы.

— Спи на здоровье, но я через полчаса ухожу, — предупредила я, натягивая юбку. А где мои духи? На совещании будет один гражданин... точнее господин, если выражаться современным языком. И господин тот — новый член нашего Попечительского совета. Нет, вы не подумайте чего. Все вежливо и культурно. "Доброе утро, Мария Анатольевна. — Доброе утро, Николай Андреевич. — Ах, как вам удается так сногсшибательно выглядеть?" И прочая и прочая. Непременный поцелуй ручки. Играем при каждой встрече, но я всегда настороже, чтобы не перейти границ. Мне этот привлекательный мужчина нужен строго по делу. Он и сам понимает, чай, не дети. Иногда у меня возникает впечатление, что его интерес ко мне даже более деловой, чем мой к нему. Но как бы то ни было, мужское внимание приятно. В среде чиновников такое редко встречается. В-основном смотрят как на рабочую лошадку, которую можно запрячь и ехать, свесив ножки. Терпеть не могу подобных типов! Пальцем не шевельнут, чтобы помочь, индюки. И хамы к тому же. Николай Андреевич — другой. С таким приятно общаться. И хочется выглядеть хрупкой и женственной, а не пробивной стервой. Одно его целование рук чего стоит! Каждый раз сердце замирает.

Через пять минут Мишка все же выполз на кухню. Потянулся, задев рукой люстру. Чертыхнулся, придержал ее, чтоб не качалась. Вечно он, то притолоки лбом сшибает, то несчастные люстры. Дал же бог роста! Года два назад я раскрыла еще один секрет высоких мужчин. Оказывается, все пропажи в доме нужно искать где-нибудь на верхотурах — по шкафам, например. Он туда кладет вещи машинально, а потом сам удивляется, куда это все его расчески подевались? А гонку вооружений, то есть, каблуков, я давно забросила, сообразив, что дотянуться до приемлемого уровня мне все равно не светит. Ну и смысл издеваться над собой? Семь сантиметров — и хватит. А что люди улыбаются, глядя на нашу пару, так на здоровье.

— Ты куда это в такую рань, и так нарядилась? — с подозрением повел носом Мишка и уставился на меня. Я в ответ на него. Вот всем он хорош: любящий, заботливый, и внешность не подкачала — вижу, как читательницы в библиотеке на него глаза пялят. К тридцатнику поздоровел, заматерел. Как прижмет к себе — ребра трещат. Одна беда — ревнует к каждому столбу. Вроде и поводов не даю, а все равно допрашивает и проверяет еще, поди.

— На панель... э-ээ, на ковер к начальству, — отшутилась я, с удовольствием наблюдая, как вытянулось его лицо. Будет знать, как донимать.

— Ой, жена! Смотри у меня! — так же шутливо погрозил он.

Терпеть не могу, когда он меня женой зовет! Как будто... ну, не знаю, как чужого человека, безлико и бездушно. Сама я его мужем почти не называла. Ни в глаза, ни за глаза. Он Мишкой был, Мишкой и остался. Свой парень, хороший друг. И официальное звание мужа ему совсем не катит. Хоть и муж. Я показала в ответ язык и сделала задумчивый вид.

— Слушай, я тут вчера в одном магазине была...

— И? — Моя вредная половина изобразила в ответ безумный интерес.

— Хочу шубу! — состроила я глазки. — Какие там шубы! Прямо задохнуться можно от восторга!

— Охотно верю.

— Ну серьезно. Купи шубку любимой супруге. — Я незаметно перебралась на Мишкины колени.

— А что мне за это будет? — оживился он, пользуясь случаем, чтобы облапать. Пусть его, главное получить одобрямс.

— Ну... пирогов напеку.

— Мало!

— Шаньги! Блины, оладьи, пельмени и пиццу.

— Мало!

— Круглый год! — сделала я последнюю попытку.

— Не хочу.

— А что ты хочешь?

— Тебя! Сейчас.

— Э нет. Мне пора идти, — начала я выкручиваться из его рук. Не тут-то было. Черт, попала. По глазам вижу — не отпустит. Нахальные руки уже шарили под одеждой в самых интересных местах. — Ну правда, мне пора. Опаздывать нельзя, — выдохнула я в перерыве между поцелуями. — Фу, какой ты колючий.

— Я тебя отвезу.

— Пока ты за машиной сходишь... нет.

— Машка, мы быстро.

— Миш... не надо. Собиралась-собиралась, все коту под хвост.

— А шуба?

— Да черт с ней. Сама куплю, в кредит.

— Ха-ха. Тебе мало кредитов?

— Так те твои, а этот мой будет, персональный.

— Имей совесть. Я за две недели чуть не озверел.

— Вот и устроим вечером романтический ужин. Как приличные люди.

— Не хочу как приличные вечером. Хочу сейчас, и очень неприлично...

* * *

На совещание я успела в последний момент. Буквально заскочив перед носом у Большого начальника. Противный мужик, доложу я вам. Вампирюга!

По дороге высказала Мишке все, что думаю о его грязных методах, и пригрозила устроить развод на полкровати в случае опоздания. Шутку он признал хорошей, а про шубу сказал, что тут надо серьезно подумать. Так, литовский народный праздник Обломайтэс?

— Ну, ты динамщик! — восхитилась я. — Это что же, я зря страдала, получается?

— Да, страдала ты громко! — развеселился он и попытался увернуться от подзатыльника.

— На дорогу смотри! — напомнила я и таки ж дотянулась до него.

— Слушай, Маш, ты сама знаешь, как у нас с деньгами. Договорились же — добить в этом году кредит за машину, — посерьезнел он. — Потерпи годик. К следующей зиме, кровь из носу, купим тебе шубу. Вообще не понимаю, нафиг новая, когда этой трех лет нету?

— Она из моды вышла. А мне надо солидно выглядеть, что непонятного? Меня уже кое-кто с директорским креслом поздравляет. Не могу я в старой ходить. Засмеют.

— Вот как начнешь получать директорскую зарплату, так и купим.

— Эх, сейчас там такие скидки!

— Кто бы нам еще сделал скидку на ипотеку.

Разговор заглох, а я про себя подумала, что я буду не я, если не куплю приглянувшуюся шубу! У Юрки займу или у Маринки, на худой конец. То, что понравилось, надо брать сразу, потом ничего подобного не найдешь, по закону подлости.

Второпях чмокнув Мишку, услышала от него традиционное "я тебя люблю", кинула в ответ тоже традиционное "и я тебя", и чуть не бегом помчалась к зданию администрации. На ходу расстегнула сумочку, привычным движением нашарила молнию на внутреннем кармашке, расстегнула ее и вытянула свой амулет. При Мишке я его никогда не демонстрировала, да и вообще теперь редко надевала, но по инстанциям без него не совалась. Эту хрустальную капельку на серебряной цепочке мне подарили на восемнадцатилетие, и с тех пор я не раз поминала добрым словом того дарителя. Если бы не этот амулет, не факт, что моих жизненных сил хватило бы на все пережитое. Я так и не научилась равнодушию, что постоянно приводило к катастрофическим последствиям. Понервничаешь, как следует — и начинается. Как будто жилку кто из груди тянет. Мерзкое ощущение. А есть еще люди, которые это делают нарочно. Подпитываются чужой силой. Я-то это вижу, специально наблюдала, а окружающие не замечают. Впрочем, не совсем так. Неспроста ведь существует понятие "энергетический вампир". Вот мой нынешний начальник — типичный пример. Прикол в том, что это у него, видимо, природная способность, потому что к магии он никаким боком. Проверяла. А для Мишки моя цепочка — больное напоминание о прошлом, когда я ему предпочла другого. Сколько раз пыталась донести до него, что все давно в прошлом, к которому ревновать — глупо. Бесполезно. Имя Дэна на него действует как красная тряпка на быка. Я сама, наверное, виновата. Слишком долго он ходил вокруг меня, слишком долго я отказывала ему. Вот теперь и приходится скрывать эту вещицу, с которой я давно сроднилась и в критической ситуации цепляюсь за нее, как утопающий за спасательный круг. Знаю, что не подведет, поможет привести эмоции в порядок и просто согреет, когда в душе стужа. Моя палочка-выручалочка и... единственное материальное свидетельство, что та давняя любовь мне не приснилась. Больше-то ничего не осталось, и с каждым годом все труднее становится воскрешать в памяти события, образы. Да и стоит ли? Призракам не место среди людей...

— ...библиотека! Мария... хм... Анатольевна, мы вас слушаем.

Ох, черт, задумалась и чуть не прокараулила свою очередь. Так, мой черед отчитываться. Ну, держитесь все, сейчас что-то будет. В пятницу я получила уточненный план мероприятий по случаю юбилея города. И пара пунктиков мне категорически не понравилась. На все я согласна — официальные лица, выставка книг по истории города, конференция. Но устраивать фуршет в читальном зале — увольте! Как и редкие книги на вывоз куда-то там.

Отчитавшись о готовности по первым пунктам, отложила бумаги, сняла очки и, пристально взглянув в глаза зажравшегося начальства, озвучила свою точку зрения. Вокруг сразу перестали шуршать. Почуяли скандал. Против течения тут рыпаться не принято.

— Мария Анатольевна. План уже утвержден, так что ваше дело...

Ага, а пьянки у меня в библиотеке, значит, не мое?

— У меня с собой Устав библиотеки, утвержденный во всех вышестоящих инстанциях. И ни в одном пункте не сказано, что библиотека — это место для проведения подобных, с позволения сказать, культурных мероприятий. Я все понимаю — делегация, гости города, вип-персоны, но в городе сотня соответствующих заведений, где можно организовать застолье. Что за необходимость устраивать его в читальном зале, где нет подходящей мебели, зато есть открытые стеллажи!

— Давайте не будем! У всех в плане значатся подобные мероприятия, и никто, кроме вас не счел их затруднительными. Любую проблему можно решить при наличии желания.

Вот-вот! Желания закрывать библиотеку на целый день ради того, чтобы напоить начальственные лица, у меня как раз и нет. Запрягать девчонок-библиотекарей выносить лишние столы и стулья, а потом работать официантками и уборщицами, да еще охранять стеллажи, чтобы ни у кого не возникло соблазна прихватить на память книжечку... Я свой коллектив слишком уважаю, чтобы соглашаться на такое. Сама через это прошла, и прекрасно помню всеобщее возмущение.

— Георгий Иванович. Если отсылка к Уставу организации для вас ничего не значит, можно обратиться к российскому законодательству. Настоятельно прошу вас пересмотреть планы. Фуршет мы устраивать не будем. Это, в конце концов, незаконно! — отчеканила я. Оглянулась на коллег. Все молчат. Кто-то хмурится, кто-то опустил взгляд — вроде и права я, но в открытое противостояние никому вступать неохота. А есть пара лиц, снисходительно усмехающихся, глядя на меня. За малолетнюю дурочку принимаете? Ну-ну. А я еще не закончила: — Тут у нас присутствует представитель Росохранкультуры. Николай Андреевич, что скажете?

Давайте, любезный друг. Проиграли спор — теперь действуйте. Кто говорил, что мне смелости не хватит? Я спрятала улыбку, чтобы не выдать своего торжества.

Николай Андреевич не подвел. Задвинув речь на пять минут, в конце скромно признал, что Мария Анатольевна все-таки права. Зато рядом с библиотекой есть прекрасный ресторан, где можно организовать торжественный обед для гостей города.

Есть справедливость на свете, и настоящие мужчины не перевелись. Надо будет сказать ему спасибо и подумать, чем отблагодарить.

Когда все расходились, злой как черт начальник департамента попросил меня остаться и прямым текстом заявил, что такой инициативный наоборот директор библиотеке не нужен. А поскольку я временно исполняю обязанности, на постоянную должность будет назначен кто-то другой.

Не больно-то и хотелось. С такими уродами работать — да я лучше в хранилище сидеть буду, чтоб не видеть ваши рожи. Елейным голосом пожелав всего наилучшего, вышла. Конец немного предсказуем. Если честно, то я особо и не рассчитывала на директорство.

Николай Андреевич ждал в холле.

— А что это вы, вроде и не рады? — поинтересовался он, завидев меня. — Я вот, наоборот, хотел выразить свое восхищение и одобрение. Уважаю.

— Битву я выиграла, а войну проиграла, — хмуро отозвалась я. — Спасибо за поддержку. Если что понадобится, обращайтесь. К сожалению, у меня еще куча дел. Так что, до свидания.

— Вы о чем? За конкурс боитесь, что ли? Подождите сдаваться раньше времени. Георгий Иванович не один будет принимать решение. Я, между прочим, тоже член комиссии, и прослежу, чтобы все было честно, по меньшей мере.

— Николай Андреевич, я прямо поражаюсь — вы как ребенок. Где вы у нас видели честно? Он мне только что прямо заявил, что директором назначат другого человека.

— Это он сгоряча. Вот остынет немного, тогда поговорим.

— Спасибо еще раз. Вы возвращаете мне веру в человечество. Даже и не знаю, за что вы так горячо меня во всем поддерживаете?

"Уж не рассчитываете ли на что-то большее с моей стороны?" — продолжила я про себя. Мы вышли на улицу, и надо было сворачивать разговор. У меня и правда дел невпроворот. Еще планерку проводить.

— Из всех кандидатур Ваша мне импонирует больше всех, — улыбнулся он. — Кстати, о поддержке... не откажите мне в одолжении.

— В каком? — настороженно осведомилась я.

— В пятницу у нас состоится благотворительный вечер. Вот ваше приглашение. Приходите, пожалуйста.

Так-так. Началось? Какой с меня, к черту, благотворитель?

— И на какую тему вечер?

— Там все написано. Круг приглашенных очень солидный. Потенциальные спонсоры, даже выше берите — меценаты! Я вас познакомлю кое с кем. Как раз и переговорим в неформальной обстановке о делах. Обсудим программу по оцифровке. Может, и по штатному расписанию что-то придумаем.

— Надеюсь, Георгия Ивановича там не будет?

— К несчастью (или к счастью?), он подобные мероприятия не жалует, — рассмеялся мой собеседник. Так придете?

— Постараюсь, — уклончиво пообещала я.

— Рассчитываю на вас. Не подведите! — поднял он палец, поцеловал мне на прощание руку и поспешил к машине. Хм, интересно, помнится, у него другая машина была. И садится на заднее сидение. Ух, ты! С шофером? Неплохо чиновники в Росохранкультуре живут.

* * *

В пятницу никуда я не пошла. Потому что Мишка опять уехал в командировку, и я злилась. Потому что у Маринкиного Данила был День рождения, и я не могла пропустить такое событие. И, наконец, потому что девчонки уговорили меня, заявив, что светских мероприятий мне и так хватает, каждую неделю где-нибудь, да приходится появиться, а собраться всем старой компанией выдается не так часто. Мне и самой жутко не хотелось никуда идти. Не знаю, почему, но при мысли о предстоящем вечере неизменно возникало беспокойство и даже страх. Вроде ничего криминального — официальное мероприятие в театре. Больше сотни человек. Однако, интуиция предупреждала о... не знаю, о чем. Стойкое ощущение, что за этим приглашением что-то кроется, не покидало меня до самой пятницы. Свербило и свербило.

Вот поэтому я плюнула на обещание, на потенциальных благодетелей-меценатов, потерзалась слегка угрызениями совести, да и отдалась на волю собственным желаниям. В кои-то веки свежим воздухом подышать, позагорать и наесться шашлыков. А работать надо в рабочее время. Николай, свет Андреевич своим звонком только укрепил мои подозрения. В ответ на заявление, что не смогу появиться, по семейным обстоятельствам, он так искренне огорчился, будто корову проиграл. Ох, темните вы что-то, любезный друг! Ну да позже с этим разберемся.

Ехали двумя машинами. Впереди Андрей со своим семейством, следом мы. Я рядом с Юркой, сзади Наташка с детьми. Мелкого она взяла на руки, а старшую егозу усадила в автокресло. Чует мое сердце, кому весь этот детский сад сплавят. Когда мамаши устают от своих чад, дело приходится брать в свои руки. Я с ними быстро разбираюсь. Сказку спиногрызам, и по койкам. Девчонки давно оценили действенность моего метода, так что при случае беззастенчиво пользовались.

Именинник, не дожидаясь ужина, сбежал к дружкам, которых у него тут целая компания образовалась. Просто удивительно, как дети умудряются сдружиться за несколько месяцев дачного сезона. Владик, было, дернулся вслед за братом, но мать не пустила, заявив, что он, как хозяин, должен развлекать гостей, то есть Наташкиных Аленку с Олежкой. А Данил пусть побегает в честь праздника. Господи, как быстро дети-то растут! Давно ли, кажется, встречала племяша из роддома, а вот, пожалуйста, уже лопочет вовсю. Я, правда, понимаю с седьмого на десятое, но Наташка утверждает, что у меня что-то со слухом, ибо и без переводчика в виде старшей сестры все ясно. Да что Олежка. Данилка через год-другой меня ростом догонит, а будто бы вчера я смотрела на него в детской кроватке и представляла, что это мой сын. Мой и Дэна. В честь него и назвали родители Даниилом. Удивительный мальчишка. Учится на отлично, в бассейне уже в спортивную группу ходит и в музыкальной школе занимается с удовольствием. Гордая Маринка утверждала, что учителя просто в восторге от юного, но необыкновенно талантливого ученика.

Вот она, жизнь, как повернулась. Мечтала о семье, детях, чтобы двое, как мы с Сашкой. И пожалуйста, Маринкиному сыну девять лет справляем, у всех знакомых дети — у многих по двое, кое у кого даже трое, а мы с Мишкой все никак.

Дети — наша больная тема. После выкидыша, случившегося у меня в первый год замужества, я не могу забеременеть. Близкие, зная о моей беде, лишний раз не напоминают. А Наташка советует искать в бездетности светлую сторону. Вот, например, карьера у меня сложилась, потому что все по очереди уже сходили в декрет, а я оказалась незаменимым работником. Так и доросла до заместителя директора. Еще она утверждает, что иногда завидует белой завистью моей свободе от материнских обязанностей. Театры, музеи, рестораны — жить можно в свое удовольствие. Только мне этого и по долгу службы теперь хватает. Литературный бомонд, юбилеи, презентации — всего с лихвой, а вот ребенка хочется все больше с каждым годом. Она, конечно, все понимает, но уверена, что как только я перестану думать об этом и дергаться ежемесячно, всегда имея при себе тест — а вдруг! — так получится само собой. Только я про себя знаю кое-что, чем ни с кем никогда не делилась. Моя бездетность — наказание за предательство. Когда выходишь замуж за одного, а в тайне мечтаешь о другом — безнадежно, глупо, и сама не веря в его возвращение, — предаешь их обоих. Когда видишь пресловутые две полоски, и вместо радости испытываешь обреченную покорность судьбе — все, теперь уже точно навсегда! — предаешь свое дитя. Тогда я решила, что должна избавиться от последней памятки о Дэне, и едва не выбросила амулет. Из меня выходила сила, но я терпела, надеясь, что сама смогу перекрыть канал. Тренировалась каждый день. Счастливый Мишка объявил, что надо срочно покупать квартиру, и вроде все шло самым лучшим образом... Уже после я поняла, что натворила. Не моя это сила была. Что бы ни говорили врачи, друзья, родные, я точно знаю причину. Ребенок у меня появится лишь в том случае, если я сама прощу себя. Но это вряд ли.

Вечером мы сидели в беседке, доедая шашлык и подумывая, не перебраться ли на веранду. Комары одолели.

— Спят? — дружно поинтересовались у меня четверо родителей, глядя честными-честными глазами.

— Куда они денутся? — усмехнулась я. — Носились как угорелые, утоптались.

— И Данил спит? — подозрительно спросила Маринка. — Он на каникулах раньше часа ночи вообще не ложится.

— Сопит в две дырочки, — уверенно заявила я. Про себя хмыкнула — нет такого ребенка, который устоял бы перед тети Машиными сказками. Все просто. Раскладываешь детей по кроватям, усаживаешься в кресло, и вспоминаешь первую попавшуюся сказку. Мой маленький секрет в легких воздушных иллюзиях, которые сопровождают каждое слово. Дети, ожидающие это волшебство, как правило, сами выставляют родителей за дверь, "потому что это только для маленьких!" Первую сказку, так и быть, я честно довожу до конца, чтоб ребятишкам не было обидно. А на второй начинаю насылать на них сон. Легонько касаюсь каждого магическим дуновением — и через пару минут восторг на мордашках сменяется умиротворенностью, глазки закрываются... До утра все проспят как ангелочки, и ни одному дурной сон не приснится. Могу гарантию дать.

Говорили обо всем. Начали, было, о кризисе, но потом дружно согласились, что не стоить портить себе настроение. На меня уважительно поглядывали, когда я рассказывала, каких гостей мы ожидаем в библиотеке на День города. Тоже мне, великое счастье — лицезреть губернатора бок о бок с мэром. Был бы с этого прок. А так... мужики как мужики. Только с виду важные. А за кулисами чего только не насмотришься. И как букетом, на ходу облетающим, в морду помощникам тычут, и как матерятся на безмозглую дуру ведущую, которая их речь не в том месте объявила, и как глазами стреляют на девочек молоденьких, когда думают, что никто не видит. За время своей работы я только губернаторов троих близко видела, даже президент раз приезжал. И вообще, после месяца жизни в королевских покоях и близкого знакомства с реальным королем, мне любые официальные лица уже не кажутся столь значимыми.

Вот черт! И что мне воспоминания полезли в голову? Уже не впервые за последнее время, кстати. Да ну их, одно расстройство. Это все потому, что Мишки нет рядом. Меня его командировки уже достали. Не скандалю лишь потому, что понимаю — наше материальное благополучие целиком зависит от его работы. Вот стала бы я директором — тогда можно было и зарплатами померяться, а пока — увы.

Два дня уикенда пролетели одним счастливым мигом. В субботу мы ездили купаться и загорать. Аленка заплела мне две косички, и, взглянув в зеркало машины, я невольно расхохоталась — не видят меня сейчас подчиненные и начальство. Хороша директорша. В волосах какие-то лютики-цветочки — племянница утверждала, что это последний писк моды; на щеке прилип песок, мятая футболка и коротенькие шорты. Еще больше я хохотала, когда ко мне подрулили двое парней лет шестнадцати — знакомиться. Мы с Аленкой, которую Наташка поручила мне не пускать в воду (и так уже губы синие), строили песочный замок, вдруг слышу сзади насмешливый голос:

— Смотри-ка, взрослая девчонка, а в песке возится. Пошли лучше с нами, потусуемся.

Поворачиваю голову — стоят двое малолеток, в пляжном прикиде, усмехаются. А чуть поодаль остальная компания с мангалом — пять человек.

— Гуляйте мимо, мальчики, — усмехнулась я в ответ. Если смотреть не со спины, так, надеюсь, отличить от девочки не сложно?

— А че, ты с родителями?

Я уже откровенно рассмеялась: они еще не поняли свою ошибку? Пьяные, что ли? Чтоб довести комизм ситуации до логического завершения, позвонил Мишка. Я как раз собралась кивнуть на реку: "Ага, вон папа плывет", но пришлось отвечать на звонок благоверного.

— Привет. Чем занимаешься? — жизнерадостно спросил он.

— Да вот, знакомлюсь с молодыми людьми, — честно ответила я.

— Чего?! С какими еще...

— Симпатичные мальчики. Вдвоем за одного тебя сойдут, если все сложить — рост, вес и возраст.

— Машка, ты совсем там чокнулась?! — законно возмутился супруг.

— А не будешь жену бросать, — строго возразила я, вставая и отряхиваясь от песка. Ух, какая я на него сердитая! Краем глаза заметила, как парни попятились. Дошло, наконец. Или они от Юрки шарахнулись? Тот, блестя каплями воды на коже, приближался с Олежкой на руках. — Если есть претензии, выскажи их в письменной форме и оставь в приемной. Рассмотрю в рабочем порядке.

— Так. Ты что, пьяная? Юра там? Дай-ка ему трубочку.

— Сейчас дам. Только Аленку сплавлю. А сама схожу, искупаюсь. Пока. Целую.

Ночью мне приснился Дэн. Впервые за много лет. Пару раз бывало, я просыпалась с твердой уверенностью, что видела его во сне, но кроме факта присутствия больше ничего вспомнить не могла. А сегодня был удивительно яркий сон. Я полоскала свой купальник от песка, все там же, на берегу речки, как вдруг заметила молчаливую фигуру, стоящую в нескольких шагах. Моим первым порывом было кинуться ему на шею. А потом как-то резко вспомнилось, кто я, и сколько лет прошло. Я Мария Орлова, и мне двадцать семь лет. А он, наверное, спустя годы, не должен выглядеть так... молодо. Очень хотелось дотронуться до него. Подняла руку, провела по его щеке. Будто чужое лицо — холодное, глаза колючие. Дэн молчал, смотрел без тени улыбки, серьезно и как-то отстраненно.

— Это совсем не ты. Всего лишь сон, — прошептала я, опустив голову. По щеке побежала теплая капля, за ней другая — с мокрых волос падают, я же купалась. Отвернувшись, медленно пошла прочь. А он, все так же молча, смотрел вслед...

Столкнувшись утром на веранде с Маринкой, я задумчиво поинтересовалась:

— К чему покойники снятся, не знаешь?

— Это кто тебе приснился? — удивилась она.

— Да так... Дэн. Будто мы у речки встретились. Я вот такая же, как вчера, растрепа с косичками и в футболке на голое тело. Он посмотрел и ничего не сказал. Ужаснулся, наверное, моему виду. И даже вроде и не он был. Совсем не такой, каким я его помню. Зачем приснился? Белиберда какая-то.

— Вспоминала недавно, может? А может, он хотел сказать, что не такой уж он и мертвый?

— Даже если и так, какая теперь разница?

— А представь, что он бы сейчас появился?! — загорелись Маринкины глаза. — Ты бы захотела с ним встретиться?

— Нет, — поспешно отказалась я.

— Почему? — искренне удивилась подруга.

— А смысл? Это у вас с Андреем вечная и негасимая любовь. А я...давно перегорела. Да и что бы мы друг другу сказали? Нет уж, где-то он все эти годы был, пусть там и остается. Я предпочитаю думать, что его давно нет в живых. Это как-то... честнее. И с его стороны и с моей.

Глава 2. Встреча с прошлым

Бойтесь своих желаний -

они могут исполниться!

Новая рабочая неделя заставила выкинуть всякие посторонние мысли из головы. Не до воспоминаний о далеком прошлом. Тут с настоящим успевай разбираться. Окончание квартала совпало с подготовкой к городским праздникам, и вскоре должна была пожаловать комиссия по проверке готовности.

Хотелось громко ругаться. И какой светлый ум придумал вот все это? Жара, каникулы, народ в отпусках... а мы как угорелые бегаем.

На планерке пришлось напомнить о внешнем виде сотрудников. Пройдя сегодня по библиотеке, я пришла в ужас. Нет, все понимаю — девчонки молодые, жарко, но майки-топики и мини-юбочки на рабочем месте недопустимы. Приедут чины из оргкомитета — а у нас тут пляжный сезон.

— Мария Анатольевна, солнечная сторона же, — взмолились подчиненные. — Духота такая, что дышать нечем.

— На улице ходите, как хотите, но на рабочем месте, а тем более при читателях только деловая одежда. Возьмите у меня вентилятор, кому невмоготу. Я вроде не умираю, хотя сторона та же. Что вы на кондиционер коситесь? Он все равно не работает. Дорогие мои. Схлынет волна, сразу закрываемся до осени. Тогда можно будет расслабиться. Но давайте постараемся, чтобы сейчас нареканий не было. От этого премиальные зависят. Я комиссию между делом проведу по самым жарким помещениям, может, на пару кондиционеров расщедрятся.

Сплавив народ из кабинета, раскрыла окна настежь. Толку-то, что тут, что там жара. Вот когда пожалеешь, что перебралась в директорский кабинет. На старом месте с жарой проблем не было. Скорее уж наоборот — в подвальных помещениях на редкость стабильный холодок. А кондиционер на новом месте у меня благополучно издох с началом жарких деньков. На ремонт наличка нужна. И где ее взять?

Голова категорически отказывалась работать, тупо ныл затылок, отдавая куда-то в висок. Надо срочно таблетку выпить, иначе плохо будет. Можно бы попробовать магически полечиться, но на это нужно время. А его-то как раз нет.

Зазвонил телефон. Все, началось. Пока шла планерка, секретарь звонки не пропускала, а сейчас будут рвать меня на части. Ничего, подождут. Мне еще надо посмотреть, что там на выставку отобрали. Предупредив Юлю, чтобы больше ни с кем не соединяла, попросила холодной воды и взялась за трубку.

Звонил Николай Андреевич. Ага, послушаем, что скажет. Тот первым делом поинтересовался, как прошли выходные. Ну да, надо же напомнить, как нехорошо я его в пятницу кинула.

— Как всегда, лучше всех, — бодро заявила я, растирая висок. — А вы уже соскучились?

— Конечно. Едва дождался понедельника, чтобы сообщить вам прекрасную новость.

— Правда? Сообщайте, — поощрила я его. А то мы так любезничать будем еще полчаса. Кивнула зашедшей Юле: — Спасибо. Будут спрашивать — меня нет, вернусь через часик, — и вновь обратилась в слух.

— Так вот. Очень жаль, что вы лично не присутствовали на вечере. Нашелся спонсор, который готов предоставить все необходимое оборудование в течение этой недели. С вашей стороны требуется лишь принять, подключить и приступить к работе.

— Вы... серьезно? — недоверчиво переспросила я. Николай Андреевич, вообще, к таким шуткам не склонен, но поверить в то, что вот так запросто он мне сообщил, оказалось нелегко. У нас будет техника! Мечты сбываются! Или еще рано радоваться? — Сознавайтесь, тут кроется какой-то подвох?!

— Никаких подвохов, — обиделся любезный друг. — Техника будет, в пятницу крайний срок, а скорее раньше. Если бы мы вместе с вами договаривались, может и по штату бы что-то сразу придумали.

— Да это как раз не столь срочно. До осени у меня будут свободные люди. Но вы сказали — спонсор. Не меценат?

— А для вас так критична разница? Или что — откажетесь от бесплатного оборудования?

— Вы прекрасно знаете нашу ситуацию. Сидим на книгах, как собака на сене. А они не вечные. Более того, грибок не дремлет. Гибнут бесценные издания, а мы можем лишь беспомощно наблюдать это. Речи о том, чтобы с ними работали исследователи, даже не идет. И это в наш-то век электроники! Конечно, я не откажусь от щедрого предложения, но надо же знать, на что подписываешься. Может, завтра этот спонсор потребует помещений, чтобы со своими партнерами, так сказать, приобщаться к культуре. Или хуже того, затребует выделить место под офис. У нас здания очень удачно расположены, в самом центре города. Кто их, благодетелей, знает, что у них на уме.

— Помилуйте, Мария Анатольевна! Никто не собирается зверствовать, что вы такое говорите?

— Хорошо, но переговорить до прибытия техники нам все равно не помешает. Что за фирма, чем занимается?

— Боюсь, название вам ни о чем не скажет. Но могу заверить, что люди серьезные. Четвертый год на местном рынке. Профиль очень широкий — от косметики до топлива.

— Торговля, значит?

— До сих пор торговали, сейчас собираются небольшое производство запустить. Ну, раз уж вы так интересуетесь, давайте организуем встречу. Завтра, часов в семь. Устроит?

— А пораньше никак? До конца рабочего дня? — попросила я. На завтра у меня запланирован поход за шубой, уже с Наташкой договорились.

— Знаю я, как вы в рабочее время на встречи ходите — дольше пятнадцати минут нигде не задерживаетесь.

Ладно, мы не гордые. Шуба еще денек подождет. А рабочее время, действительно, расписано чуть не по минутам.

— Опыта не хватает. Не успеваю все, вот и верчусь, как белка в колесе. Хорошо, пусть будет в семь. Где?

— Еще не знаю. Может, у них в офисе? Как определимся, я вам перезвоню. А лучше заеду, если вы из библиотеки поедете.

— Договорились. А как хоть зовут-то нашего благодетеля?

На том конце провода произошло замешательство.

— Вот досада. Визитку куда-то засунул. А так не помню. Мы по имени-отчеству не представлялись. Зато фамилия хорошая — господин Иванов.

— Ценная информация, ничего не скажешь, — рассмеялась я. Ладно, будет встреча, будем знакомиться. А сейчас мне надо народу сенсационную новость сообщить и работку подкинуть. Кто ж думал, что мы так скоропостижно техникой обзаведемся. Придется место разгребать.

* * *

Вторник — день тяжелый! Иной вторник похуже понедельника будет. Этот был из таких. И стоило наводить марафет по случаю переговоров со спонсором, если пришлось выезжать на аварию в филиал, который затопило сверху какой-то дрянью? Чтобы поругаться с пофигистского вида мужиком из управляющей компании, которому как об стенку горох? Я на них, нафиг, в суд подам. Не первый случай уже. Прорывает где-то в перекрытиях, этажом выше все сухо, а у нас дождь с потолка.

В расстройстве чувств я пила чай с заведующей Верой Дмитриевной, с которой мы пришли на работу в библиотеку почти в одно время и, можно сказать, дружили. Она сообщила невероятные слухи: в Музыкальном театре вместо старых, всем знакомых берестяных картин в холле повесили что-то новое, неизвестного художника. То ли новоделы под старину, то ли, действительно, неизвестные шедевры прошлого. Я была в ауте. Представить, чтобы в нашем театре не стало берестяных пейзажей? Этого просто не может быть! Но добила меня Вера сообщением, куда отправились картины. По одним источникам — в частную коллекцию, по другим — в государственную галерею! Это куда? В Эрмитаж? Третьяковку? Почему-то верилось с трудом. По местному телевидению такую новость раструбили бы за полгода до того. А тут молчком... Уж скорее первый вариант. Но это же вопиющее безобразие! Поистине народное достояние — какому-то нуворишу? Да я первая плюну в лицо директору при встрече. Продать лицо театра! Это то же самое, что я бы толкнула, ну не знаю — колонны с фасада библиотеки! Или само здание, чего уж там. Аж кипя от возмущения, сделала зарубку на память — спросить сегодня у Николая Андреевича, как же так?! Куда они-то смотрят, в своей Росохранкультуре?

Вечер, как и весь день, пошел псу под хвост. Меня срочно вызвали в Казначейство, где намылили голову за грозящее неисполнение бюджета. А после мы с главным бухгалтером битых два часа ломали намыленные головы, как нам исправить ситуацию. От пестрящих цифрами статей кружилась голова — чего куда перекинуть, и как не оплошать в следующем квартале. Какие тут спонсоры, какие шубы?! Когда в полседьмого заехал Николай Андреевич, мы сидели, зарывшись в бумаги по самую макушку. И я жутко уважала Ольгу Васильевну, у которой все таинственным образом прекрасно сходилось. Руководитель предприятия, кроме своей профильной профессии должен обязательно иметь экономическое образование — эта истина встала передо мной яснее некуда. Может, пока не поздно, мне самой отказаться от участия в конкурсе? А то как привалит это счастье навсегда...

— Простите, — подняла я глаза. — Но мы, похоже, тут надолго.

Со стоном опустившись в кресло напротив, Николай Андреевич пронзил меня взглядом и поинтересовался:

— Вы это нарочно?

— Ну конечно, — не удержавшись, съязвила я. — Видите, прямо наслаждаюсь миром финансов. На кой черт мне спонсоры? Я свой-то бюджет освоить не могу. Вот, кстати, еще новую технику надо будет на баланс ставить. И десять бумажек написать, каким чудесным образом она у нас появилась.

— И что я должен сказать человеку?

— Извинитесь от моего имени, пожалуйста. Форс-мажор.

— Может, все же подъедете попозже?

— Если честно, я уже не в состоянии вести переговоры. У нас еще сегодня авария случилась в филиале, надо бы заскочить, проверить, как дела. Дайте мне адрес их офиса, я заеду туда завтра.

— Как вы лихо! Нет, дорогая Мария Анатольевна. Без моего посреднического участия не выйдет. Этот человек не из тех, кто раздает адреса и телефоны.

— Очень интересно. А мы разве не собирались к ним в офис?

— Нет.

— А куда?

— В ресторан. Туда я сейчас и направляюсь.

В голове теснился десяток-другой вопросов: что за таинственная секретность и зачем ему в ресторан, если встреча не состоится? У них еще какие-то дела? Но я предпочла промолчать. Меньше знаешь — крепче спишь. Не так прост господин Иванов, сорящий крупными суммами на благо народного просвещения. Надо быть настороже. Вряд ли его интересуют наши помещения. Не тот уровень. Может, за какой-то редкой книгой охотится? А что, я лично знаю несколько таких ненормальных коллекционеров. Они ради вожделенного раритета готовы наизнанку вывернуться, не то что пару миллионов отстегнуть. Но в таком случае мне, действительно, нужно с ним встретиться до получения техники. Невыполнимых обязательств я предпочитаю на себя не брать.

Пожав плечами, пожелала приятного аппетита и удачи любезному другу. Одарив меня одним долгим взглядом, в котором читались досада и какое-то удивленное восхищение, Николай Андреевич удалился.

Домой я вернулась в состоянии выжатого лимона. Голова шла кругом. И еще давление, что ли, упало. Есть не хотелось, хотя я не обедала; даже не было сил обрадоваться Мишкиному звонку и сообщению, что завтра он приезжает. Вместо этого подумалось: "Вот черт! Надо было сегодня по ресторанам ходить, завтра это будет еще проблемнее". Накормив кошку, пошарилась по сети. Спам и флуд. У нумизматов интересная выставка намечается. Надо сходить. Едва легла, Варька тут же пристроилась под боком, мурча в ухо. Скучает по тем временам, когда мы с ней вдвоем спали. Мишка-то ее гоняет, и она отвечает взаимной неприязнью — боится, но не любит категорически.

Свалив с утра бюджет, я не удержалась и заехала в Мир мехов. Висит, моя дорогая, ждет. Да идет оно все, пляшет! Я ее хочу? — Да! Деньги при мне? — Да! Мерила я эту шубу уже три раза!..

Пушистое чудо в фирменном пакете резко подняло настроение. Согрело душу, так сказать. А если точнее — остудило в лютую жару. Вот какая полезная вещь — шуба! Только домой я ее, пожалуй, не понесу. Пусть полежит на работе. У меня есть диванчик, и в нем — пусто. А осенью Мишка мне все простит. Ну да, в годовщину-то свадьбы.

К библиотеке я подходила, буквально светясь от счастья. Все-таки, жизнь прекрасна. Так-так, а это что за явление? У парадного подъезда красовалось авто. Только идиот может припарковаться в этом месте. Потому что буквально в десятке метров для особо шустрых стоит запрещающий знак. Тут вообще проезжая часть. И одностороннее движение. И милиции, как собак нерезаных. Ой, мамочка! Не комиссия ли пожаловала? Эти могут. А что же мне никто не звонит? Покосившись на диковинную машину, водитель которой, кстати, сидел на месте (заметив мой недоуменный взгляд, улыбнулся и склонил голову в приветствии — вот нахал-то!), поспешила внутрь. Возникло жуткое желание вызвать ГИБДД. Одно останавливало — людям, ездящим на ТАКИХ машинах, парковка в запрещенном месте даже в штраф не выльется, скорее всего. Я и не подозревала, что в нашем городе водятся роллс-ройсы. А то, что это он — однозначно. У Сашки в детстве модель была, черненькая такая. Один к сорока трем.

Внутри было еще чудесатее. Необычное оживление, все куда-то спешат, а неподалеку от нашей охраны маячат двое в штатском.

— Что тут у нас происходит? — обратилась я к Илье, сегодняшнему старшему смены.

— Ой, Мария Анатольевна! — вскочил тот. — Технику привезли от спонсоров. А мы до вас дозвониться не можем.

— А это кто? — глазами показала я на парочку чужаков.

— Так охрана. Вроде сам хозяин пожаловал. С этим... который вчера еще был вечером.

— С Николаем Андреевичем? — ахнула я. Ай, да господин Иванов! Всякое я видала, но чтобы так...

— Вы тут будьте... осторожнее, Илья. Мало ли что. Они ж наверняка при оружии.

— Так мы вообще пускать не хотели, а...

— Конфликты нам не нужны. А господам я скажу, чтоб они в другой раз свою охрану снаружи оставляли.

Ну что, Мария Анатольевна, вперед?!

Заглянула на ходу в зеркало, и самой вальяжной походкой начала подниматься по лестнице. На технику я еще успею взглянуть, а гостей нехорошо заставлять ждать. Хотя червячок раздражения уже сидел внутри. Не переношу демонстрации богатства и положения в обществе. К моему удивлению, в приемной гостей не оказалось. Испуганная Юля метнулась ко мне:

— Мария Анатольевна. Как хорошо, что вы пришли. Уже два раза про вас спрашивали.

— Где они? — поинтересовалась я, раздумывая, куда бы временно заныкать пакет с шубой. Здесь оставить? Так ведь Юлька вечно уйдет, и дверь нараспашку. А шуба, простите, три моих зарплаты стоит.

— Он в кабинете, — шепотом поведала она, оглядываясь на дверь. — А знакомый ваш ушел посмотреть, как технику устанавливают.

— Что?! — не удержалась я, но тут же спохватилась и тоже перешла на шепот: — Зачем ты постороннего человека пустила? У меня же там куча бумаг! И вообще!

— Да как бы я их не пустила? Николай Андреевич этот распоряжается как у себя дома. А второй вообще — слова не сказал, только глянул мельком, а у меня аж мурашки по спине.

Ну все, я злая! Подхватив шубу, решительно распахнула дверь. Это мой кабинет или где? То, что я увидела внутри, переходило уже всякие границы. Господин Иванов, дареный сканер ему в печенку, нахально расположился за директорским столом в директорском кресле (спешу напомнить, что в настоящее время все это как бы мое)! Градус праведного возмущения достиг предела. Будь я драконом — уже изрыгала бы огонь. И, боюсь, приветствие вышло сухим на грани откровенного недружелюбия.

— Здравствуйте, — процедила я, сверля неприятного гостя взглядом и уговаривая себя успокоиться. "Живо собралась и прекратила рычать! Воевать тут не с кем. Вот лучше на внешность переключиться. Примечательный тип".

От господина Иванова за версту несло богатством, а в голове моментально вспыхнули слова "имиджмейкер" и, почему-то, "импозантный мужчина". С бородкой. Не люблю бородатых. Еще один хлыщ лощеный. Будто я их мало вижу.

— Добрый день, Мария... Анатольевна, — глухо поздоровался господин Иванов, одновременно вставая и глядя куда-то мне за спину. Даже не смутился.

Я покосилась назад — за открытой дверью промелькнула любопытная Юлькина мордашка. А в воздухе разливался какой-то нежный и тонкий, неуловимо знакомый аромат. Что же он мне напоминает? Одеколон? Цветы? Что-то крутилось в памяти, но приближающийся мужчина отвлекал от опознания запаха. Казалось — вот сейчас я вспомню, а глаза попутно отмечали происходящее. Встает. Что-то ставит на стол. Не просто что-то — фотографию в рамке, где мы с Мишкой.

"Ах, ты...! По какому, спрашивается, праву хватаешь мои личные вещи?!"

Обходит стол. Делает несколько бесшумных шагов навстречу. Звуки скрадывает ковер.

"А обувь на нем интересная — расшитые металлической нитью белые мокасины. Явно не из наших магазинов".

Молочно-белого цвета одежда. Безупречная стрелка брюк. Ремень в тон, серебряная массивная пряжка с узором. Короткие рукава рубашки открывают мускулистые руки. Ухоженные руки богатого человека — ровный загар, аккуратный маникюр. Золотой браслет часов. "Картье" — не меньше. Перстни — почитай на каждом пальце. Из-за расстегнутого ворота рубашки виднеется в серебряной ажурной оплетке шнурок — кожа или замша. Волосы черные с легкой проседью, стрижены по нынешней моде — отдельные пряди спускаются почти до плеч. Неявная, но все же укладка.

И глаза, неотрывно глядящие на меня. Глубокие, черные и... до боли знакомые.

"Нет, нет! Это какое-то неправильное дежавю. Не может этого быть!"

Мозг отчаянно пытался состыковать разные детали, но цельная картинка все не складывалась. Мужчина подошел, протянул руку — не для рукопожатия, а чтобы поцеловать, это легко отличить. Когда руку хотят пожать, свою подают не так — выше и развернутую боком. А если ладонью вверх, надо успеть вложить в нее пальцы, чтобы мужчине не пришлось ловить твою кисть. Запоздало вспомнив о несчастной шубе, попыталась спрятать пакет назад, одновременно протягивая вторую свободную руку. А он почему-то перевернул ее тоже ладонью вверх, чуть замешкался, как будто всматриваясь, склонился и легко поцеловал в самую серединку.

— Рада знакомству, — решила я все же проявить светские манеры. — Господин... Иванов, так полагаю?

Вот ему прекрасная возможность представиться, как следует, а мне загладить сухость первых слов. Только он вместо представления удивленно приподнял брови, чуть кашлянул и сказал фразу, которая буквально ударила меня по темечку:

— А ты... меня... не узнала?

И сразу все встало на место. Этот голос! Фигура, походка, глаза! И даже запах! Где-то здесь лежит эльфийская роза. Только один человек отвечает всем этим параметрам. Я почувствовала, что колени ослабли, на пол шмякнулся пакет с шубой, а сердце провалилось как в ведерко со льдом. Или просто в прорубь. Во всяком случае, в груди стало пусто и холодно.

— Дэн?!

— Здравствуй, Машенька. Вот и свиделись.

— Как... ты... живой... здесь?..

— Что же ты так побледнела? — чуть улыбнулся он. — Я здесь. И даже живой.

В голове разом загудели обрывки сотни фраз, которые надо было сказать. Немеющий язык смог лишь выдать:

— А что у тебя?.. — Я показала рукой на свое лицо, как бы обводя подбородок. Борода и усы — единственная деталь, так и не согласовавшаяся с остальным обликом. Он начал говорить, а у меня потемнело перед глазами, и в ушах раскатистым эхом отдались чьи-то слова: "Сон-то был в руку. И Маринка права. А ты, Машка, полная дура-ра. Ра. Ра-а!" Мир схлопнулся и погас.

Резкий запах, ударивший в ноздри, заставил судорожно вздохнуть и открыть глаза. Склонившийся надо мной мужчина немедленно поинтересовался:

— Вы меня слышите? Как самочувствие?

Что это было? Я приподняла голову. Лежу на диванчике. А вокруг подозрительно много народу. Ближе всех — о, Господи! — Дэн. С флакончиком нашатыря в руках. Юлька, ошарашено глядящая на него. Николай Андреевич и зам. по науке Оксана Сергеевна. Охранник Илья и какой-то мужик, судя по облику и каменной физиономии — коллега тех двоих в штатском, которых я видела внизу. Мои сотрудники с величайшим подозрением смотрят на меня, кто-то сует стакан с водой. И все разом говорят.

— Вы в порядке? — счел долгом спросить меня каждый. Фраза была одна, но на разные лады. Оксана обратилась на "ты". Николай Андреевич адресовал фразу мне и Дэну. А каменнолицый мужик вообще спрашивал только его. Телохранитель, не иначе. Вон как зыркает на всех.

Бог ты мой! Я свалилась в обморок? Стыд-то какой! Отродясь со мной такого не было. Что подчиненные подумают?

— Все нормально, — не очень уверенно ответила я и попыталась принять сидячее положение. Сделать мне этого не дали. Все дружно загалдели: "Лежите, лежите! Белая как мел", — а Дэн еще и придержал. Свободной рукой он подал какой-то знак, и его охранник (его, чей же еще) профессионально начал теснить народ к дверям. Илья, возмущенный таким обращением, уперся и громко обратился ко мне:

— Мария Анатольевна! Может, вам скорую вызвать? Или еще что? — показал он глазами на Дэна. Мол, может и милицию за компанию?

— Спасибо, Илья. Не надо. Вы можете идти. Все в порядке.

Ой, вовсе я не уверена, что все в порядке. Но пусть народ уже разойдется. А то как на выставке себя чувствую.

Через минуту мы остались в кабинете наедине с Дэном. Склонив голову, он смотрел на меня, потом неожиданно весело усмехнулся:

— Я вижу, годы были прожиты не зря — ты научилась падать в обморок в самый подходящий момент.

— И совсем не смешно, — хмуро сообщила я.

— Извини. От тебя — не ожидал. Едва успел подхватить.

— Пусти. Я хочу встать.

— Уверена? — уточнил он.

— Да.

Дождалась, когда он поднимется и пересядет в кресло, спустила ноги, приняла вертикальное положение. По шее что-то скользнуло — моя косынка оказалась развязана. И пиджак отсутствует. И босоножка только одна.

Пытаясь собраться с мыслями и сказать хоть что-то осмысленное, я окинула взглядом кабинет. О, а вот и цветы. Целый букет эльфийских роз, лежащий на журнальном столике. Безо всякой упаковки. Прекрасное благоухающее чудо. И как я сразу не заметила?

Двойственность ощущений вернулась и даже усилилась. Дэн. Он и не он. Тот, кого я любила больше жизни и грезила годами, и господин Иванов, неприятный тип, облагодетельствовавший библиотеку. Два образа никак не хотели помещаться в одном человеке, сидящем в паре шагов. Совсем близко — и бесконечно далеко от меня. Мне так много хочется у него спросить и так много нужно рассказать. И если спросить действительно хочется, то рассказывать — совсем наоборот. Как я объясню ему, кто я теперь? После того, как обещала ждать всю жизнь, а хватило меня с последнего письма едва на четыре года. Нет, черт возьми, на ЧЕТЫРЕ ГОДА! С половиной. А в общей сложности до свадьбы почти шесть лет. Как проклятая, как дура я ждала его, не имея вестей! А он явился только теперь. Не похоже, что с войны. Не запылился, не искалечен, и скорби в глазах не заметно. Цветет и пахнет!

Господи, это же Дэн! Живой и здоровый. Я что, не рада? Пожалуй, надо что-то сказать. И он молчит. Пауза принимает уже угрожающие размеры.

Ну, ты же сам пришел. Скажи хоть что-нибудь! Или будем играть в гляделки?

Я почувствовала знакомый дискомфорт в груди. Мне срочно нужен амулет. Ох, черт, он же его узнает! Ладно, потерплю немного, но как только представится возможность, сразу надену.

Я огляделась в поисках сумочки. Заметив мои телодвижения, Дэн поинтересовался:

— Что-то потеряла?

— Да, сумочку, у меня там... — с облегчением уцепилась я за возможность что-то сказать. Какой-никакой, но все же разговор. Господи, да что же он так смотрит-то? Медленно, деловито, оценивающе скользит взглядом... Ой, туда смотреть не надо. Аж нервическая дрожь по стопе прошла.

Спешно поджав босую ногу, заглянула за диванчик. Ого! Да тут все летало, не иначе. Попыталась представить себе эту картинку. Блин, комедия положения. Она упала в обморок, он, пользуясь ситуацией, быстренько ее раздевает. Тут вваливается толпа народа. Смех за кадром. Кажется, отходняк начался. Вон уже руки ходуном ходят. Эх, помирать, так с музыкой. Раз уж из меня достойной леди не вышло, придется быть самой собой.

Вздохнув, сняла вторую босоножку. Дотянулась до пиджака. Встала, подобрала обе сумки. По шубе, кажется, потоптались. Просто замечательно! А босоножку мне подал Дэн. Взглядом он предложил ее надеть, но я, отведя глаза, протянула руку. Чувство неловкости все возрастало. Наведя порядок в первом приближении, отправилась к зеркалу. Поправляя выбившиеся из косы пряди, поймала взгляд Дэна:

— Почему ты молчишь? — первой не выдержала я.

— Смотрю на тебя. Ты расцвела. Стала настоящей красавицей. Из худенькой большеглазой девочки превратилась в очаровательную молодую женщину — элегантную, уверенную в себе (тряхнуть, что ли, стариной, и покраснеть?). И порода теперь явственно видна. Как поживает твоя родословная?

Я пожала плечами:

— Поживает. Только принадлежность к российскому дворянству меня не особо вдохновляет. Так что я об этом факте не распространяюсь.

— Почему? Ведь у вас давно не преследуют потомков аристократии?

— Я бы их вообще в страну не пускала. Чтоб не позорились.

— Не понял? — приподнял брови Дэн.

— Да так. Особенности национальных балов. Приезжают на родину, чтобы шикануть в дорогущем ресторане, и чтобы непременно с цыганами. Что-то нет у меня желания вливаться в их ряды.

— Но ведь не все такие?

— Не все. Другие просто сами по себе. Вот и я так же.

— Ладно, об этом мы еще поговорим. Но вижу, ты и к моей аристократии принадлежать не желаешь. Княжеский перстень не носишь. И... второе кольцо?

Ну, вот и подошли к самому интересному. А так мило беседовали. Незаметно зажав в руке цепочку, прошла на свое место, пригласила Дэна сесть напротив. В директорском кресле я чувствую себя уверенней. А поскольку признания мне предстоят не из легких, на диванчике я их сделать не решусь. Покосившись на предложенный офисный стул, Дэн закинул ногу на ногу и, будто издеваясь, испросил моего высочайшего соизволения остаться в кресле. Похоже, ситуация его забавляет. Ой, неспроста он так нехорошо улыбается.

— Кольца нет. Я была вынуждена его продать. Княжеские перстни... думаю, их тоже нет.

Лицо Дэна не дрогнуло, но глаза чуть сузились. Поэтому я решила объяснить:

— Прости, ситуация была безвыходной. Отцу требовалась срочная операция на сердце. Такие только за границей делают. И стоит это бешеных денег. Сашка еще доучивался, сам папа не работал. Родственники насобирали половину суммы. Нужно было принимать какое-то решение. И тогда я сняла кольцо. Через три дня оно вернуло свой настоящий облик, превратившись в перстень.

Чего мне стоило решиться на это! Отдать кольцо, которое Дэн сам надел мне на палец. Но ведь он бы понял?!

Я взглянула ему в глаза. Осуждает?

— И как он? — озабоченно поинтересовался Дэн.

— Кто? — не поняла я. Он, что, не расслышал, что перстень продан?

— Отец.

— Более или менее.

— Я бы хотел его навестить. Возможно, удастся чем-то помочь.

— Правда?

— Возможно. Ничего обещать не могу. Все же хирургическое вмешательство. Я ему еще тогда говорил, что нужно поберечь здоровье. А сейчас у меня к нему неотложное дело, заодно посмотрю, можно ли что-то сделать.

— Дело? Какое дело? — удивилась я.

— По поводу княжества. Нужно обсудить некоторые детали. Кстати, ты не сказала, что с княжескими перстнями?

— Могу лишь догадываться, что они тоже проданы. В первое же лето я увезла все бумаги и перстни отцу и с тех пор не видела их. Когда мы собирали деньги ему на операцию, я спрашивала про них, но он категорически отказался говорить на тему их продажи. А потом мы покупали квартиру, и он прислал крупную сумму, сказал, что это... — Я осеклась, потому что чуть не проговорилась. Речь тогда шла о свадебном подарке нам с Мишкой, хотя после свадьбы прошло где-то с полгода. Эти деньги пришлись как нельзя кстати. Отец отказался объяснять, откуда взял треть стоимости квартиры. И я для себя решила, что он продал-таки те перстни.

— И что же он сказал? — полюбопытствовал Дэн.

Я почувствовала, что краска неудержимо заливает мои щеки. Уши уже горят, благо, волосы их прикрывают. Подняла руку, медленно потерла лоб. Сразу сообщить? Или ответить нечто невразумительное? Терпеть не могу мямлить.

— Почему ты замолчала? — с подозрением, как мне показалось, спросил он.

О, шикарная пауза, выдержанная мной, могла бы войти в анналы театрального искусства. И еще более эффектным вышел короткий стук в дверь и просунувшаяся вслед за ним Юлька:

— Мария Анатольевна. Вас тут муж спрашивает. Что сказать?

Ну вот, и мямлить не пришлось. Стараясь не смотреть в сторону Дэна, я ответила:

— Скажи, что я занята. Как освобожусь, сама ему перезвоню.

Пожалуй, еще одна пауза будет лишней, поэтому я все же рискнула поднять глаза. Дэн все так же спокойно смотрел на меня. Меня это не столько удивило, сколько разозлило. С вызовом вздернув подбородок, я спросила:

— И что ты молчишь?

— Жду продолжения твоего рассказа, — пожал он плечами.

Ах, тебе типа все равно?! Что ж, расскажу.

— Он прислал нам деньги в качестве свадебного подарка. Мне и...

— Твоему мужу Михаилу Орлову, — издевательски закончил он, любуясь моим ошарашенным видом. — А ты полагала, что мне неизвестно о твоем замужестве?

— Николай Андреевич? — обреченно предположила я.

— Ну, что ты. Это был совсем другой человек. В другом месте и в другое время. И он едва не поплатился жизнью за свое сообщение.

— Давно?

— Осенью будет четыре года.

Вот тут я взорвалась:

— Так ты знал?! Знал — и ничего не сделал, чтобы остановить меня!

На какой-то миг лицо Дэна ожило — в глазах зажглись огоньки, а на скулах вздулись желваки. Волна гнева ударила меня почти физически. Но уже через секунду он откинулся на спинку кресла, поправил ворот рубашки и тихо, с нажимом отчеканил:

— Поздновато обмениваться обвинениями, тебе не кажется?

И меня будто водой окатило. Чего я разоряюсь? Сразу вспомнилось, что я уже давно смирилась со своей потерей и научилась жить без нее. А версия, что он просто забил на меня, неоднократно рассматривалась наравне с прочими. Мишка был прав, и очень жаль, что я так долго упиралась. Что ж, спасибо за очистку моей совести, Дэн. Хоть на это ты сгодился. И сразу в груди успокоилось, и течение силы прекратилось... чтоб через минуту возобновиться с новой силой. Потому что он вдруг встал, стремительно приблизился к столу и, упершись в него руками, склонился ко мне и уставился своими черными, со всполохами синего огня, глазами:

— Я не знал! Мне сообщили о свершившемся факте спустя три недели после твоей свадьбы. Война закончилась. Представители всех человеческих государств собрались у меня в столице, чтобы вместе отпраздновать победу. Шли переговоры, каждый день я принимал все новые вассальные клятвы. Пользуясь моментом, я собирался объявить о намерении жениться. В тот момент не нашлось бы человека, который осмелился воспротивиться моему желанию. Король Даанэль, только что выигравший страшную кровопролитную войну, мог требовать любую награду! Вот только... моя избранница оказалась замужем...

Меня спас телефонный звонок. Тихая мелодия, наполнившая кабинет, отдалась болью в сердце. Не отрывая взгляда, Дэн вытащил телефон и приложил его к уху:

— Слушаю. Да. Прекрасно. Выезжаем через пять минут. — Нажав кнопку отбоя, он продолжил уже спокойным голосом: — Этот разговор не доставляет удовольствия ни мне, ни тебе. Поэтому продолжать мы его не будем. И надень ты уже амулет, — вдруг невпопад выдал он. — Никогда не мог спокойно смотреть, как ты теряешь свою силу.

Я перевела взгляд на свой кулак, разжала потную ладонь, на которой отпечатались звенья цепочки. Всевидящий, всезнающий король Даанэль. От тебя ничего не скроется.

— Зачем ты пришел? — не удержалась я от вопроса. — Для чего это спонсорство, разговоры...

Прежде чем ответить, он помолчал, будто раздумывая, стоит ли говорить. Потом склонил голову набок и серьезно сообщил:

— Я нахожусь в затруднительном положении. Мне нужна твоя помощь.

"Шо, опять?!" — чуть не воскликнула я как тот волк из мультика, но вместо этого осторожно заметила:

— Ты не похож на гонимого короля.

— Полагаешь, у монарха других проблем не может быть? — мрачно усмехнулся он. — Сейчас у меня неотложные дела. Встретимся вечером? Поговорим как цивилизованные люди.

— Вечером не могу, — покачала я головой. В день Мишкиного приезда куда-то уйти? Нереально.

Дэн вздохнул:

— Понимаю. Тогда завтра днем. В обед, — добавил он, едва я раскрыла рот, чтобы напомнить, что днем работаю. — А чтобы исключить разные... случайности, за тобой подъедет машина.

— Значит, деловой обед? — уточнила я.

— Да, — твердо ответил он, протягивая руку для прощания.

— Договорились.

Пожав мне руку (ой, что-то мне это напомнило; заключать с ним договора надо очень осторожно — он их блюдет сам и требует неукоснительного выполнения от других), Дэн развернулся на выход, но вдруг опомнился и по дороге свернул к журнальному столику. Приблизился с букетом в руках:

— Это тебе. Даже если ты привыкла получать цветы каждый день, таких больше никто не подарит. Что-то мне подсказывает, что их предшественница прожила недолго. Надеюсь, этим повезет больше.

Как-то странно улыбнувшись, он вышел. А я осталась, растерянно смотря на подсвеченные лучами солнца голубые бутоны. И что мне делать с этим чудом? Мишке будет достаточно одного взгляда, чтобы узнать эти цветы и сделать соответствующие выводы. Не дай бог он узнает, что Дэн тут. Это будет страшный скандал. А разборки чреваты печальными последствиями. Причем не сомневаюсь, кто будет пострадавшей стороной. Король тогда-то с недругами не церемонился, а теперь он только стал сильнее. Так что моя задача — узнать, чего ему надо, и определиться, могу ли чем-то помочь. Если да — сделать это по-быстрому и тихо, если нет — аккуратно, очень аккуратно отказать. И постараться, чтобы он в библиотеке больше не отсвечивал. Поговорить со свидетелями моего обморока, убедить, что это была досадная случайность, и господин Иванов тут совершенно не причем. И самое неприятное — попросить Дэна не создавать мне проблем. Не сомневаюсь, что при желании он может организовать мне веселенькую жизнь. Правда, пока не похоже, что это является его целью. Иначе он бы по-другому со мной говорил.

До конца рабочего дня я проходила в цепочке. Чувствовала, что рвется из груди. А ведь приеду домой — придется ее снять.

Работа никак не шла в голову. Я уж и с начальством по телефону громко поговорила, и по отделам прошлась, везде сунув свой нос, и на новую технику полюбовалась, а все не могла отогнать мысли о сегодняшней встрече. Как же жизнь любит издеваться над нами! Мало того, что появился Дэн, которого я так долго и так мучительно старалась забыть, так еще и сообщил такое, отчего впору пойти и утопиться. Три недели... насмешка судьбы! Стоило гореть в аду собственных чувств больше пяти лет, чтобы разминуться на три недели. Он, конечно, полон благородства и великодушия, и претензии предъявлять не намерен, но уязвить меня побольнее не преминул. Оскорбленное самолюбие монарха — опасная вещь. Зачем ты пришел, Дэн? Так поздно, совершенно бессмысленно... всколыхнув в душе все, что я давно похоронила! Время назад не отмотаешь, и мою изодранную в клочья душу не вернешь в прежний вид. Нет больше Маши Соколовой, и воскрешать ее — упаси меня боже!

Юлька была тут как тут — возбужденная, возмущенная и любопытная, что та лисичка. Не терпелось ей поделиться увиденным. Мое счастье, что звонки ее не отпустили с места, а то ведь по всей библиотеке разнесла бы. Очень ее интересовало, что же такого произошло в кабинете, что я хлопнулась в обморок. Когда она вошла, не дождавшись ответа на стук, глазам ее предстала очень интересная картина — бережно сгружающий меня на диванчик господин Иванов, на ходу что-то причитающий отнюдь не по-русски. Не успела она и рта раскрыть, как сзади ее подтолкнул невесть откуда взявшийся мужик — тот самый телохранитель. Господин спонсор что-то коротко сказал ему, и тот, поклонившись (!), совершенно по-хамски обозвал Юльку дурой, велел найти нашатырь и выставил из кабинета.

— Знаете, как он сказал? — таинственным шепотом поделилась она, озадаченно и обиженно глядя на меня. — "Что стоишь, дура! Видишь, с госпожой плохо! Бегом за нюхательной солью!"

Многозначительно приподняв брови, Юля ждала моей реакции. Хмыкнув, я поделилась с ней откровением, что некоторые люди холопами уже рождаются, так что удивляться их поведению не стоит. Вроде поверила. Но про себя я крепко задумалась. Неужто тот мужик прибыл вместе с Дэном из его мира? Расспросить, что ли, аккуратно Николая Андреевича, что ему известно о господине Иванове? Что-то он там говорил, что компания несколько лет на местном рынке. Как прикажете это понимать?

Но на этом Юлька не успокоилась. Придвинувшись вплотную, она все же задала коронный вопрос:

— А вы что, знакомы с этим господином Ивановым?

— С чего ты взяла? — "удивилась" я и осторожно поставила чашечку с чаем на стол. Чуть не расплескала.

— А он вас по имени называл. И вообще... у него такое лицо было, когда он над вами хлопотал...

— Ну так, с испугу, надо думать. Не каждый день, небось, библиотекарши ему на руки падают. Мы вообще только поздороваться и успели, да парой фраз перекинуться. Я же с жары пришла. И в кабинете вечно духовка.

— Ой, забыла! — вскочила она. Через минуту вернулась, принеся мой вентилятор. — Вот. Библиографы обратно отдали, довели, говорят, человека. В обмороки падает. У вас тут и правда... — Юля замолчала и уставилась на кондиционер. Тот работал как ни в чем не бывало. Режим, правда, был выставлен слабенький, так что почти и не дуло. Но поигравшись с пультом, мы убедились, что все исправно. Чудеса в решете.

* * *

До утра я так и не сомкнула глаз. Мишка давно спал, прихватив меня себе под бок. Сначала мне стало жарко, и я потихоньку, чтобы не разбудить, пыталась выбраться из-под его руки. Тихая тянущая боль в груди не убывала. Я уж и растирала, и пыталась сконцентрироваться — иногда помогает, — но все было напрасно. Сон не шел. Оставалось вертеться с боку на бок и проклинать свой неправильный дар — вот других усыплять получается, а себя — фиг с два.

Перед глазами вновь и вновь прокручивались картинки сегодняшней встречи. Чего только я не передумала в эти ночные часы — от мысли, что от судьбы не уйдешь, и не случайно Дэново возвращение, до твердого намерения высказать ему завтра все, что накопилось за много лет, после чего гордо удалиться, чтобы больше в жизни не видеть. Усталые глаза щипало от бессонницы, а мозг никак не мог отключиться.

Потом заворочались щемящие воспоминания тех давних лет. Мужчина, покоривший мое сердце едва ли не с первого взгляда. Наши дни и ночи. Многое теперь казалось глупым и стыдным. Как это мы умудрились не перейти границ? Его заслуга, конечно. Если бы он захотел, я и сопротивляться не стала. Это даже Мишка признал с невольным уважением, когда вдруг оказалось, что он у меня первый. В двадцать три-то года! Вспомнился Нэль, невольно вызвав улыбку. Тот непосредственный веселый мальчишка, существует ли он еще? Спросить, что ли, завтра. Нет, не буду. Как-то это неудобно. Еще подумает, что мне не безразлично. А я же так, по старой памяти.

Но боже мой, неужели я могла так чувствовать? Все то, что было девять с половиной лет назад, и после, когда я мысли не допускала, что мы расстались навсегда — это и было той самой любовью? Той, которую воспевают в стихах и песнях. О которой мечтают, над которой плачут. Все это было со мной? Да нужно ли оно человеку? Краткое счастье и годы мучений и раскаяния? Вот Мишка, которого я люблю. Не той пылкой страстью, от которой едва не сгорела. А тихой ровной любовью, когда вместе все спорится, и знаешь все его привычки; когда нет ссор, потому что глупо ругаться, если прямо в лицо можешь высказать свое недовольство, и он непременно обратит его в шутку. Он не тот, по кому трепещет и болит сердце, он свой, родной человек. И жизнь без него немыслима. Как без любого из членов моей семьи — мамы или папы, Сашки, Юрки или Наташки. Жалко, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять эту простую истину. А Дэн... я не хочу о нем думать, и честно говоря, побаиваюсь...

Но больше всего я старалась не думать о войне. Гнала эту мысль, предпочитая ей любые другие, о чем угодно, лишь бы не о том, что я сама сгубила свою любовь. Он воевал и надеялся, что его ждут, а я... Не хочу быть виноватой! Когда он любил по-настоящему, то все мог — и отправить людей, и добыть редкий цветок для меня. Так что же, за следующие четыре года не представилось ни одной возможности передать мне весточку? Хоть одну, хоть из двух строк, и я бы знала, что ждать стоит. Что жив еще тот человек, ради которого я пропускаю время сквозь пальцы, не жалея ушедших лет. А вдруг Дэйтон погиб? И не нашлось другого человека, которому он бы смог довериться?..

Стоп! Все случилось, как случилось. И завтра (ах, нет, уже совсем сегодня, вон и солнце встает) я с ним спокойно встречусь, спокойно выслушаю, и он не должен догадаться, чего мне это стоит.

Глава 3. Деловой обед

"Черт бы побрал этих королей! Этого конкретного!" — думала я, разглядывая в зеркале круги под глазами. Бессонная ночь оставила следы на самом видном месте. Не девочка уже. Впрочем, в восемнадцать мне было все равно, как я выгляжу. Тот год вообще подернут туманной дымкой забвения. Картинок почти нет. Первый, самый острый на переживания период. И все из-за кого, а? Подумать только! Но сейчас-то он не дождется от меня такого... а цепочку все же надену. Чтобы позориться не пришлось, выполняя его указания. "Надень амулет", — передразнила я его себе под нос. Коз... король, блин!

Придется постараться, чтобы хоть в глаза не бросалось. Не люблю тональные крема, особенно летом, когда жарко, но сегодня без него не выйдешь.

Мишку будить не стала. И так внутри все дрожит, а он еще пристанет, чего это я битый час у зеркала верчусь? Ну что надеть?!

С обреченным вздохом в сотый раз окинула взглядом содержимое шкафа. Как нарочно, ничегошеньки нового нет. Мало того, что кредиты эти вечные, так еще на шубу последние деньги спустила. А если припомнить вечно недовольную гримасу Дэна и его высказывания на тему нашей моды, то вообще караул. Правда, вчера он ни словом не обмолвился. А может, уже рассмотрел, как следует, в чем по жаре девушки щеголяют? Я невольно улыбнулась, представив его глаза при виде прохожих. В прошлый раз судьба была к нему благосклонна, и студенток он видел в зимнем варианте. На этот раз Его Величество имеет все шансы узнать, насколько можно обнажить свое тело, и при этом спокойно ходить по улицам. Хихикс.

Надевать деловой костюм жутко не хочется. Во-первых, жарко, во-вторых, чтобы он на мои коленки пялился? Нет уж! Вчера, помнится, очень внимательно рассматривал с головы до пят. Брюки и блузка? Это ближе к теме, но, блин, блузки уже все приелись. А закрытых туфель он от меня не дождется! Да, педикюр, и что? Нет, надо, чтобы все строго, но удобно мне, а как там оно ему покажется — меня не волнует...

"Маша, тебя только могила исправит", — сердито думала я час спустя, в очередной раз накидывая лямочку сарафана на плечо. Надо же было в результате долгих раздумий выбрать это платье — совершенно неудобное, зато мужскому взору — раздолье. Каким-то хитрым образом я, уже одевшись, умудрилась враз передумать и достать свой вязаный крючком сарафан — в желто-зеленых тонах, сшитый из крупных подсолнухов и ромашек. Испытания на Мишке, помнится, прошли с баальшим успехом. Очень ему понравились дырочки между цветками. Мда, женской логикой я не обделена. Ладно, теперь уж поздно сожалеть. На самом деле, платье красивое и не такое уж откровенное, ну... если собеседник не озабочен. А кто озабоченный, от того и паранджа не спасет.

И все пристойно. Длина — до колен. Где надо — вязка достаточно плотная, а на обнаженных плечах ажурное болеро, связанное в комплект. Зато другого такого в городе нет. Не зря на него всю зиму убила. Имею я право хоть раз за лето прийти на работу в вольном наряде? И что, что директор?.. Даже не директор, так, и.о. царя. Опять же, никаких инстанций на сегодня не планируется, а в кабинете меня только сотрудники увидят...

А вот это точно комиссия. Что называется — не повезло. Так. Где-то у меня пиджак висел с зимы. Только он в бывшем кабинете остался. Значит — бегом в подвал, пока они выгружаются, успею сбегать. Заодно и цветочки проведаю. Вчера я их девчонкам в свой отдел сплавила, наказав беречь спонсорские экзотические цветы. На вопросы о названии этой красоты пожала плечами и пообещала спросить при встрече.

Так, цветы — живые, пиджак — на месте, молью не потрачен. Переоделась, вежливую улыбочку на лицо — и вперед, встречать дорогих гостей.

В составе комиссии был Николай Андреевич. Вы-то мне, любезный друг, и нужны. Как бы вас на разговорчик заполучить?

Пока суть да дело — осмотрели помещения и выставку книг, приняли замечания...

— Убрать те цветы, что за ужасные горшки, нормальных купить не могли?

— А где же знаменитый портрет, который Державин владельцу особняка подарил? На нем еще вид города изображен — такой раритет на праздник обязательно нужно показать! Почему не достали из запасников?

— Бог с вами, он же не у нас, а в Художественном музее хранится, кто его нам даст попользоваться? Тем более, у них самих выставка, наверняка он там будет.

— Исторические вещи должны храниться на своих местах!

Не поняла юмора, это мне предлагается срочно отсудить картину у музея? Когда вы говорите, Георгий Иванович, такое ощущение, что бредите.

...В-общем, время пролетело незаметно и где-то даже забавно. Едва я сплавила высокое начальство, проводив, как полагается — до крыльца и дальше, Николай Андреевич из своей машины показал на часы. Ох, ё! Это что, уже обед? Мне же настроиться надо!

— Мария Анатольевна, давайте постараемся сегодня без опозданий. Садитесь, поехали.

— Интересное дело. Будто я тут прохлаждаюсь. Мне переодеться надо, сумочку взять. И потом, господин спонсор машину обещал.

— А это вам не машина? — обвел он рукой пространство вокруг себя.

— Так он вас отправил? — удивилась я и многообещающе улыбнулась вослед. Надеюсь, ехать нам долго, и я постараюсь вытянуть из любезного друга максимум информации. — На ловца и зверь бежит.

— Это вы о чем? — насторожился он.

— Сейчас узнаете. Пять минут — и я в вашем распоряжении.

Фиг с два я поеду в пиджаке поверх платья. Добралась до кабинета, скинула его на кресло. А болеро-то в подвале осталось. Нет, не побегу, так обойдусь.

Причесалась, подкрасила губы, придирчиво осмотрела себя в зеркале. Красота? Красота, и еще какая! А тени... мало ли отчего у меня тени под глазами. Муж спать не давал. И пусть кое-кто лопнет от зависти. Хм... а вдруг ему и завидовать не надо? И он сейчас припрется на встречу со своей королевой. В качестве маленькой мести и вообще. Кто его знает, какого рода проблемы бывают у королей?

Интересно, насколько Николай Андреевич представляет, с кем на самом деле свел меня вчера? Вот сейчас и узнаю.

— Куда мы едем? — спросила я, усаживаясь в машину. Как же приятно, когда тебе мужчина дверцу открывает. Вместо ответа он окинул меня заинтересованным взглядом и сделал комплимент:

— Вы сегодня прекрасно выглядите.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Надеюсь, господин спонсор тоже, хм... оценит.

— Значит, это правда. Вы действительно знакомы?

Так. Это уже интересно.

— Значит, кое о чем вы осведомлены. И что он вам сказал?

— По поводу чего?

А вот это плохо. Когда Николай Андреевич включает дурку, дело пахнет керосином. В последний раз подобное было перед увольнением Ольги Васильевны. Тогда он на мой вопрос, что это в последнее время с нашим директором, смотрел такими же ясными глазками. Знает что-то дорогой друг и очень не хочет говорить. Уж извините, но мне сейчас прояснить свои дела важнее тактичности. А посему:

— По поводу нашего знакомства, — любезно уточнила я и, подумав, добавила: — Что вы вообще знаете об этом человеке?

— Достаточно, чтобы дать совет: не играйте с ним.

Ах, даже так?

— И давно вы... — начала, было, я.

Телефоны зазвонили практически одновременно. Мне звонил Мишка, кто ему — не знаю. Мой благоверный распекал меня за то, что сбежала утром, не разбудив его, и требовал сатисфакции. Ну кто, скажите, придумал отгулы после командировки? Мишка безапелляционно заявил, что он в городе и сейчас заедет за мной, чтобы вместе пообедать. Чертыхнувшись, я припомнила, что сказала на работе, мол, ухожу по делам, буду после обеда. Чтобы сильно не наврать, ту же версию озвучила ревнивому супругу:

— Не получится. Я не в библиотеке. Перед праздниками столько дел, зашиваюсь. Миш, давай пойдем куда-нибудь вечером?

Его ответ цитировать не буду. Ибо неприлично. Я даже динамик рукой прикрыла, чтоб Николай Андреевич ненароком не услышал. Впрочем, смотрел он на меня все равно иронично-подозрительно — я ж внаглую при нем соврала мужу. А нет — надо было сказать правду — что я с одним мужчиной еду к еще одному, да какому! Чтобы потом огребаться?

Не успела я вернуть разговор в старое русло, как мы подъехали к роскошному недавно выстроенному зданию гостиницы ?Европа?. Новый ресторан на первом этаже уже прославился по городу своими ценами, поэтому раньше мне не довелось побывать в нем. Ну вот, сбылись мечты идиота. И теперь уж ясно — с финансами у Дэна проблем нет. Если он тут же и живет — королевская казна, значит, при нем.

Глянув в зеркало, я обратила внимание, что следом за нами на парковку зарулил черный джип. Все бы ничего, но хоть убейте меня — он следовал за нами всю дорогу, выехав из дворика за библиотекой. Голливуду привет.

— Николай Андреевич, — заколебалась я перед выходом, — вы в этой машине ничего странного не находите? Она за нами ехала. — И приготовилась, что он сейчас посмотрит на меня как на дуру. После его ответа дурой я себя действительно почувствовала. А кроме того меня накрыло волной беспокойства на грани страха.

— Это наше сопровождение. Охрана. Не обращайте внимания.

Действительно, Маша. Эка невидаль, охрана? Николай Андреевич резко перешел в моих глазах на новую ступень бытия.

Двое молодцев, ненароком пристроившихся в нескольких шагах впереди и позади, поразительно напомнили мне конвой из недавно просмотренного фильма. Они нас охраняют (от кого, интересно?) или следят, чтобы я чего не выкинула?

Я не двинулась с места, недоуменно глядя на творящиеся вокруг чудеса, и тогда любезный друг решил меня добить:

— Идемте же, Его Величество вас ждет, — изрек он, протягивая руку.

— Как Величество? — глупо хлопнула я глазами, но непроизвольно пошла за ним. Старая картина мира стремительно рушилась, а новая еще не нарисовалась. И это рождало странные ощущения. Мне почудился вселенский заговор вокруг моей персоны, и в голове пронеслось несколько версий, одна страшнее другой. — Вы и об этом осведомлены?

Николай Андреевич приостановился с выражением величайшей досады на лице. Я тоже остановилась. Идти на встречу почему-то резко расхотелось. Не нравится мне все это. Шагнув ближе, мужчина деликатно ухватил меня под локоток и решительно направился к дверям:

— Вы в курсе, я в курсе... потом у нас будет время, чтобы все обсудить. Но сейчас давайте уже доберемся до места назначения.

А сам прошел через весь холл, и вход в ресторан остался позади. Впереди шагающий охранник зарулил к стойке портье, перемолвился с персоналом парой фраз, и нам любезно указали на дверь лифта. Погодите-ка!

— Николай Андреевич! Разве мы не на обед в ресторан?! — спохватилась я.

— Разумеется, на обед, но в номер. Его Величество ждет вас наверху.

"В номера, едемте в номера!" — пронесся в голове голос Кисы Воробьянинова. Неужели меня банально сняли, а я и не заметила? Аккуратно высвободив руку, отступила от лифта:

— Никаких номеров в нашем договоре не было. Надо ему, пусть спускается. Я буду ждать здесь.

Развернувшись, буквально уперлась в бесстрастного охранника. Про тебя-то, родной, я и забыла.

— Мария Анатольевна, — натянуто улыбнулся Николай Андреевич, указывая на растворившиеся двери, за которыми маячил гостиничный служащий. — Уверяю вас, ничего предосудительного. Конфиденциальные встречи он всегда проводит в закрытых помещениях.

Вот как раз этого мне хотелось бы избежать. Ну, любезный друг, эту подставу я вам припомню! Вздернув подбородок, шагнула навстречу судьбе. Кто-то наверху сейчас услышит пару ласковых. А если что — знаете, как я орать умею?! Вся гостиница сбежится.

Вопреки моим ожиданиям, вышли мы не в коридор, а в большой холл. Я даже не сразу сообразила, где тут начинается номер. Неужели на всем этаже нет посторонних? Хвала богам, охранник и лифтер, упорно пытающийся не замечать наших напряженных переглядываний, с нами не вышли.

— Николай Андреевич! — еле сдерживаясь, прошипела я, едва мы остались одни. — А теперь вкратце введите меня в курс дела! Какие еще сюрпризы ожидают меня в этих апартаментах?

— Ради всего святого, потише! — умоляюще прошептал он в ответ. — Его Величество здесь, за одной из этих дверей. Он предупрежден о нашем прибытии и сейчас выйдет.

— О! Разумеется! Как я об этом не подумала? А где тронный зал? И вот еще — поклоны бить земные или как? — ядовито поинтересовалась я.

— Мария Анатольевна, я поражен вашим поведением. Вы знали, к кому едете.

— Думала, что знаю. Теперь не уверена, — не утихало мое ехидство. Поглядев на искреннее недоумение в глазах Николая Андреевича, пояснила: — Как-то раньше было проще. Когда по очереди готовишь обед, не до придворного этикета.

Насладившись священным ужасом в глазах любезного друга, я сразу остыла и почти пришла в себя. И определилась с дальнейшим поведением. С комедией пора завязывать. Свою маленькую месть этому предателю я еще придумаю и осуществлю на досуге.

— Ну вот, а говорили, что в курсе, — небрежно добавила я и примерилась к ближайшему диванчику на предмет присесть. Ноги не казенные, а шпильки на мне сегодня — дай боже. Если обедом меня кормить не собираются (во всяком случае, накрытых столов не видно), так посижу, полюбуюсь красотой. Это, конечно, не королевские палаты, какими они мне запомнились, но и не средний гостиничный номер. Посмотреть есть на что. Интересно, вон те картины — репродукции?

Приземлиться я не успела. Откуда-то из-за окна, как мне показалось, раздался знакомый голос:

— Маша, это ты? Иди сюда. Что я тебе покажу!

Из-за присборенных нежно-салатовых штор появился Дэн собственной персоной. Николай Андреевич сразу подтянулся и отвесил четкий поклон. Не раболепствуя, но с явным соблюдением субординации.

— Что же ты не проходишь? — с улыбкой обратился ко мне августейший знакомый и тут только заметил, что я не одна: — А, граф! Я думал, вы ушли. Благодарю, вы свободны.

Как он его назвал? Графом? Нормально. Неужели тоже иномирец?

— Я счел своим долгом лично убедиться, что никаких... накладок не произойдет.

— Вот как? — иронично вздернул бровь Дэн, кидая на меня любопытный взгляд. — И как наш спор?

— Вы оказались правы, Ваше Величество, — смиренно ответил новоиспеченный граф.

— Я всегда прав, вы просто забыли об этом. С вас та картина, — снисходительно усмехнулся монарх и обратился ко мне: — Замечательно выглядите, княжна.

Нет, они меня сегодня до инфаркта доведут. Что-то не припоминаю я, чтобы речь шла о светском рауте. Может, сейчас и другие приглашенные подтянутся? Подозреваю, тут и где потанцевать, найдется.

Мне досталось два поцелуя руки сразу. Один приветственный — от Дэна, другой торопливый прощальный — от графа Николая Андреевича. Надо хоть узнать, как его зовут на самом деле. М-да. Вот так общаешься-общаешься с человеком, а потом вдруг оказывается...

Ну что, настал момент истины? От любопытства кошки дохнут. Во мне, видимо, есть что-то кошачье. Потому что я скоро лопну от попыток догадаться, что происходит, и за каким чертом я могла понадобиться столь сиятельному величеству. Ужасное предположение, что меня тут ждет постель, оказалось неверным; обедом и не пахнет, причем во всех смыслах. А я, между прочим, голодная. Ну, теоретически должна быть. Потому что в реальности на волне всяких неожиданностей уже сама не знаю, где у меня желудок, а где сердце. Все ворочается каким-то единым клубком.

— Идем. Я хотел тебе кое-что показать, — широким жестом пригласил меня Дэн, когда мы остались одни. "И все же он изменился, — непроизвольно отметило мое сознание. — Повелительное наклонение так и сквозит в голосе". Сегодня он выглядел особо представительно — черный костюм, серебристая рубашка, галстук в косую полоску. Я бы засмотрелась, если бы внутри все не подскакивало. И хорошо, что он не предложил мне руку — пальцы дрожат.

Мы вышли на огромный балкон, точнее террасу, частично затененную навесом. Ух, какой вид! Весь город, как на ладони. На каком же мы этаже? Их тут, кажется, пятнадцать-шестнадцать. А мы, не иначе, на крыше. Да само здание стоит на возвышении. Здорово, ничего не скажешь. Опершись на толстые каменные перила, мы любовались открывшимся пейзажем, почти соприкасаясь руками.

— Ваш город изменился, — задумчиво произнес Дэн. — Смотрю, и с трудом узнаю.

— В лучшую или в худшую сторону? — поинтересовалась я.

— Просто все по-другому. Но в целом — похорошел. Опять же, лето, все зеленеет. Та белая бескрайняя зима мне до сих пор иногда снится.

— А вон мост, — показала я. — Если приглядеться, и наш истфак можно увидеть.

— Точно. А вон тех домов не было. И меня это сбило с толку. Но все же я его отыскал, — довольным голосом сообщил он. — Так не увидим. Смотри сюда.

Он подвел меня к короткому толстенькому телескопу на треноге, заглянул в окуляр и уступил очередь мне. Я непроизвольно вцепилась рукой в инструмент.

— Не прикасайся, а то собьешь наводку! — предупредил Дэн, но было поздно. Я виновато взглянула на него.

— Сейчас поправим, — заверил он меня и, не дожидаясь, пока я отступлю, протянул руку за моей спиной, вновь приникая к окуляру. От его нечаянного прикосновения мурашки разлетелись брызгами во все стороны. А он, будто не замечая, подступил еще ближе, движением руки и меня заставляя склониться плечом к плечу, головой к голове. Что ж ты творишь-то, король? — Ага, вот он. Смотри.

Я, наконец, заглянула в телескоп, пытаясь не задеть щеку Дэна, который и не подумал выпрямиться... и ничего не увидела.

— Узнала? — раздался рядом его голос, пока я пыталась сообразить, что в этой мутноватой картинке такого примечательного.

— Резкости не хватает, — пожаловалась я.

— О-о! Наводи вот здесь, — положил он мою руку на подвижное кольцо, своими пальцами показывая, в какую сторону крутить.

— Спасибо, поняла, — благодарно улыбнулась я, давая понять, что меня можно уже отпустить, и неплохо бы ему слегка отодвинуться. И наконец, осознала, на что смотрю. Среди массы незнакомых окон и крыш зияла памятью панельная девятиэтажка, ее окна и балкон. Тот дом, где мы с ним жили девять с половиной лет назад. А за окнами чужие люди.

"Смотри, Маша, смотри, девочка, на дело рук своих. Прошлое настойчиво стучится в твою дверь. Открой — и все вернется. Хочешь?" — четко прозвучал в голове тот же голос, что я слышала перед обмороком вчера. И как вчера, в груди похолодело, а живот свело судорогой. Ну уж нет. Второй раз падать в обморок я не собираюсь. А вот резко выпрямляться не стоило — перед глазами все же потемнело. Я чуть пошатнулась и тут же почувствовала на талии руку Дэна.

— С тобой все в порядке? — озабоченно заглянул он мне в глаза и с готовностью протянул вторую руку.

— Да. Уже прошло. Ты за этим меня пригласил — показать тот дом?

— Что? — удивился он. — Нет, конечно. Это я так... испытывал свою новую игрушку. Занятная вещица. Подарили, а мне не терпелось. Давай, присядем.

Мы сели тут же, на мягкий диванчик в тени. Причем, королевская рука и не подумала исчезать с моей талии, рождая панические волны внутри. А допустимо ли прямым текстом заявить королю, мол, убери лапы! Может, он ничего такого в виду и не имеет, а озабоченная здесь я?

— У нас в планах был обед, или меня память подводит? — зашла я с другого бока. Все же за столом сидят на разных стульях, может меня, наконец, перестанет бросать в пот и мелко трясти.

Дэн чуть склонил голову, будто вслушиваясь, и заявил:

— Говорят, стол будет готов минут через десять-пятнадцать. Если желаешь, можешь что-то заказать. Я выбирал меню на свой вкус.

— Рыба будет? — оживилась я. Значит, про обед он не забыл. Жалко, времени останется мало. Оно же не резиновое. А рыбы и впрямь хочется.

— Разумеется, — неожиданно тепло улыбнулся он. — Твое пристрастие к рыбе я помню. И мороженое на десерт.

— Хорошая у тебя память, — вернула я улыбку. — Боюсь только, что пока мы ждем, у меня закончится обеденный перерыв.

— Нет, так не пойдет. Это меня совершенно не устраивает! — безапелляционным тоном заявил Дэн. — Если нужно, позвони, скажи, что задержишься часа на два.

— На два часа?! — подскочила я. — Это невозможно! У нас мероприятия в выходные, меня живьем съедят, если я что-то не успею.

— Первое правило управленца: будь руководителем, а не исполнителем! У тебя достаточно подчиненных, чтобы решать текущие задачи. Позвони секретарю, передай заместителям, что спросишь по приезде о делах.

— Дэн, так нельзя! — запротестовала я.

— Так можно, более того, именно так и нужно! — назидательно изрек он и подал мою сумочку. — Звони!

Я, конечно, позвонила. Только перед этим ушла в дальнюю комнату и закрыла дверь. Как мне говорить со своими подчиненными — не ему решать, но он, похоже, другого мнения на этот счет. Вывалив на Оксану, как самого осведомленного человека, кучу "цэ у", с беспокойным сердцем отключила телефон. Где тут уборная? Надо мне немного освежиться и привести мысли в порядок. Хоть в номере и не жарко вовсе, я все же взмокла. Обтерла платком лоб, виски и шею. Что же со мной делается? Стоило ему прикоснуться — у меня ноги подкосились. И все мысли из головы повылетали. Когда такое в последний раз случалось? А собиралась быть холодной и отстраненной. Такой и буду. Главное — сесть от него подальше! И тему бы для разговора какую-нибудь нейтральную. Вот, придумала. Я ж его за технику еще не поблагодарила. Об этом и поговорим. А Николай Андреевич про штатное расписание заикался — это еще лучшая тема. Прибавка к зарплате нам бы ой как не помешала! От короля не убудет, он совсем не бедненький.

Вот, Маша, такие мысли мне гораздо больше нравятся. Теперь можно и возвращаться в высшее общество. Выдохнув, пошла искать балкон. Главное, не заблудиться.

"А Дэн здесь, похоже, не живет, — думала я, проходя по апартаментам. — Во всяком случае, порядок нигде не нарушен. Все как на рекламных проспектах. Или у него с собой штат прислуги. А что, запросто. После графа Николая Андреевича вкупе с охраной я уже ничему не удивлюсь".

Короля я нашла по голосу. Он с кем-то говорил, жаль, не по-русски. Узнать подробности я бы не отказалась. Потому что в разговоре мелькнуло мое имя.

Обед был накрыт в светлой лоджии, выходящей остеклением на противоположную сторону той, где мы любовались видом города. Ни официантки, ни другого обслуживающего персонала рядом не было. Такое ощущение, что все появилось по волшебству. Горячие блюда исходили ароматным паром, из запотевшей бутылки шампанского еще шел легкий дымок...

Извинившись, Дэн неразборчиво буркнул в пространство и нетерпеливо дернул рукой, будто подавая кому-то знак.

— Забота Дэйтона иногда чересчур навязчива, — скривившись, пояснил он, предложив мне уютный мягкий уголок и сам усаживаясь напротив. Я ухватилась за тему:

— Как он поживает?

— Превосходно. Не устает жаловаться, что королевская милость ничем не лучше немилости. Ну что, за встречу! — поднял он бокал. На среднем пальце левой руки блеснул во всей своей красе Раэл Танн. Интересно, кольцо рядом — не обручальное, часом?

Чтобы не выдать себя, я не стала полностью отрывать руку от стола. Так легче скрыть дрожь в пальцах. Торопливо поднимая свое шампанское, напомнила себе, что это на сегодня мой лимит — голова мне нужна ясной. И вообще, напиться на деловом обеде — нонсенс. Тем более мы тут типа аристократы до мозга костей. Края бокалов соприкоснулись, мелодичным звоном удачно скрыв мою панику. Глаза Дэна ни на секунду не отрывались от моих, даже когда он поднес бокал к губам, чтобы выпить шампанское. Как завороженная, проследила я за этим жестом — нижняя половина его лица скрылась за рукой и бокалом, и мне на секунду показалось, что передо мной прежний Дэн, более того — что никакой разлуки вообще не было, и мы, как встарь, сидим на кухне: я ужинаю, а он пьет свое вино. "Остановись мгновение, ты прекрасно!" — встрепенулось сердце. Но миг прошел, передо мной вновь оказался до безобразия бородатый король Даанэль, а теплые искры в его глазах обернулись холодными льдинками. "Спустись на землю и ешь свою рыбу!" — напомнила я себе. Пусть он привораживает других, наверняка от желающих нет отбоя.

— Ты не выпьешь за мой тост? — вкрадчиво поинтересовался он, и я с удивлением заметила, что, даже не пригубив, так и поставила бокал на место, зато рука непроизвольно легла на хрустальную подвеску амулета. Вот что значит — привычка.

— За встречу, — согласно кивнула я, торопливо отхлебнула и взялась за приборы. Девять лет назад Маша Соколова испугалась бы их количества, теперь мне не пришлось задумываться. Литературы на тему этикета я проштудировала в свое время немало. Сначала в ожидании короля, потом из упрямого желания соответствовать своему дворянскому происхождению.

— Мне очень приятно, что ты сохранила мой скромный подарок, и он помогает тебе в жизни, — обезоруживающе улыбнулся Дэн, не торопясь приступать к обеду. Казалось, его внимание всецело захвачено моим амулетом... или вырезом сарафана. Пусть смотрит, я на провокации не поддаюсь.

Мне некстати вспомнилось, что при королевских дворах не принято начинать обед вперед монарха. В таком случае, бедные его придворные. С культурой питания короля Даанэля можно сутки ждать подобной милости. Если он в этот день, например, уже позавтракал, так может начисто игнорировать накрытый стол. "Как хорошо, что я не его подданная", — подумала я, нацелившись на аппетитный кусочек. Или его?.. Если я — княжна Гертаэсская, в принятии коего титула расписалась девять лет назад, так он, получается, мой суверен? Вот так номер. Никогда не думала в таком ключе о нежданно свалившемся на меня княжестве, которого видеть не видела и ощущать не ощущала.

— А ты, стало быть, король? — в продолжение своих мыслей спросила я.

Слегка опешив от того, как лихо я сменила тему, Дэн кивнул:

— Скоро десятилетие моего воцарения на престоле.

— И корона имеется?

— О, да! — усмехнулся он. — Только я ее не особо жалую, так что с собой не взял.

— Что так?

— Жмет, — коротко пояснил он и вновь потянулся к бутылке, подливая в наши бокалы. — Коль скоро мы об этом заговорили, предлагаю тост. Праздновать мой юбилей еще рано, но к этому дню я планирую завершить важнейшее дело. Выпьем за успех моего предприятия!

— Что за важное дело? Оно как-то связано с нашим миром? — деловито осведомилась я после мелодичного перезвона бокалов.

— Частично, — уклончиво ответил Дэн.

— Это в нем тебе понадобилась моя помощь? — не особо задумываясь, предположила я.

— Да, — моментально напрягся он.

"Надо же, как дернулся, — отметила я про себя. — Неужели и впрямь в библиотеке что-то его так интересует? В таком случае, буду вынуждена разочаровать".

— Слушаю тебя внимательно, — настороженно улыбнулась я. Шестым чувством чую — то, что он сообщит, мне не понравится. Ну, не стал бы оскорбленный мужчина искать встречи спустя четыре года после того, как узнал о замужестве бывшей возлюбленной. Если бы не крайние обстоятельства.

— Тебе не терпится перейти к делам? А я надеялся приятно провести время в обществе прекрасной дамы.

Это был намек или простая любезность?

— Ты обедай, не смотри, что я не притрагиваюсь, — мимоходом заметил он.

— Твоя привычка к одноразовому питанию не изменилась? Как же, помню.

— А я помню твои искренние восторги по поводу моего кулинарного волшебства, — парировал он.

— А я помню, как моя плита играла со мной в прятки. Маскировалась под камин, — рассмеялась я.

— Если бы не тот камин, мне бы не удалось тебя так быстро отогреть, когда ты в первый же день, как выбралась из дома после болезни, умудрилась замерзнуть. Помню, заходишь, холод от тебя идет, щеки, губы как деревянные, даже говорить не можешь. А на волосах капельки воды оттаивают. Россыпь бриллиантов на золоте волос. Какие красивые были у тебя волосы! Я боялся, что при встрече обнаружу чужую женщину — со стрижкой, крашеную. А ты почти не изменилась — лишь чуть повзрослела и похорошела.

— Покрасишься тут, как же, — улыбнулась я. — Был один молодой человек, который одарил меня ускоренным ростом волос. Ну, это он думал, что одарил. Или не думал? Может, это изначально задумывалось, как наказание мне? Девять лет все изумляются.

— Ускоренным ростом волос? Ох! — только и вымолвил Дэн. — Так я не отменил то заклинание? И ты не напомнила? И до сих пор с ним живешь? Дай-ка, гляну. — Не успела я и рта раскрыть, как он оказался рядом со мной, бережно взял прядь моих волос, внимательно осмотрел, погладил, принюхался, закрыв глаза. Расцвел в улыбке: — Но каков результат. Чудо как хороши! И вот эти завитки, они всегда сводили меня с ума...

Его рука коснулась моего лба, а лицо оказалось очень близко. Я почувствовала, что в голове шумит. Не с двух же глотков шампанского, в самом деле. Бездонные глаза напротив лишили воли, заглушая голос разума. Казалось, губы сами потянулись навстречу... Кольнувшая полоска усов заставила испуганно отпрянуть. Ничего себе! Это мы едва не поцеловались!

— Дэн! — истерически выдохнула я. — Ты что?! Я... я замужем!

— Плевать, — ответил он, придвигаясь. — Мы ничего не забыли. Ты не забыла, и я. Не желаю забывать! Хочу все вспомнить и вернуть. Ты нужна мне, как и прежде.

— Да ты с ума сошел! — снова отодвинулась я. — Столько лет прошло! Это невозможно!

— Для меня нет ничего невозможного. Как и для тебя — было бы желание.

— Поздно. Я столько лет тебя ждала! Перегорела своими чувствами.

— Ложь, — спокойно возразил он. — Взгляни на себя — ты вздрагиваешь от моих прикосновений, таешь от взглядов, слов. У тебя пульс, как после бега.

— Ты меня чем-то опоил, околдовал... Не знаю! Это не я, я не такая, — в панике бормотала я.

— Глупышка, — мягко улыбнулся он. — Первым свойством твоего амулета является защита от магического воздействия, в частности от приворотов. — Рука Дэна коснулась моей груди, обводя хрустальную капельку на цепочке, двинулась к шее. Я почувствовала, как трепещет мой пульс под его пальцами.

— Перестань. Не надо, — умоляюще прошептала я. — Я же замужем за другим человеком.

— Чушь! По нашим законам твой брак не действителен. Для меня он — пустое место. Тот, кто имеет наглость называться твоим мужем — не более чем вор, укравший самое дорогое, что было в моей жизни. А с ворами у меня разговор короткий!

— Ты меня пугаешь, — замерла я, чувствуя, что еще чуть-чуть — и упаду с края диванчика. — Раньше ты не был таким... бесчеловечным.

— Маша, — быстрым и решительным движением привлек он меня к себе. — Только ты и я — больше никто не вправе решать нашу судьбу. Давай вернем все обратно. Твоя ошибка... наша общая ошибка дорого нам обошлась. Я промедлил, ты не дождалась... сколько боли вынесли мы оба! Посмотри на нас — мы почти чужие друг другу. А ведь раньше не было на свете людей ближе. Разве такое забывается? Как я метался в бессильной ярости, когда узнал о твоем замужестве! Как безуспешно пытался выкинуть мысли о тебе из головы. Но от чувств невозможно отказаться одним лишь усилием воли. Я так и не смог разлюбить тебя, моя девочка.

— Это... правда?

— Ну конечно! Ради тебя я прибыл в ваш мир. Все остальные дела прекрасно шли без моего участия.

— Хочешь сказать, что... — неожиданный спазм заставил сглотнуть, — что до сих пор не женат? — недоверчиво спросила я.

— Ответить "да" — означало бы солгать. Я вдовец. Причем дважды.

— Вот оно что. Соболезную, — протянула я, пробуя новое знание на вкус. Довольно горько. Он был женат на другой женщине, даже на двух. Как-то не вяжется этот факт с его словами о вечной любви. — Отпусти меня, пожалуйста.

— Отпущу и все расскажу. Только пообещай, что выполнишь мою просьбу.

— Какую?

— Не говори сразу "нет". Дай мне шанс.

— Дэн. Я жена другого мужчины. Ты был женат. Это наш выбор, ведь так? Мы слишком далеко разошлись, чтобы пытаться что-то... — Рука со сверкающими перстнями аккуратно закрыла мне рот, не давая договорить.

— Один шанс, — раздельно повторил он, пристально глядя в глаза. — Твоя реакция на мое прошлое говорит сама за себя — я тебе не безразличен. Как и ты мне. Могу даже сказать, о чем ты сейчас подумала: он прекрасно жил без меня, а когда овдовел, вдруг вспомнил. Так?

Как я должна отвечать с зажатым ртом? Вместо слов выразительно сверкнула глазами.

— Скажи, что дашь мне шанс, и я уберу руки.

"Сейчас укушу!" — еще выразительнее передала я свои эмоции.

— Просто кивни, — пришел мне на подмогу добрый король.

Я чуть склонила голову и тут же оказалась на свободе.

— Ты вымогатель! — сообщила я первым делом.

— В любви все средства хороши, — мило улыбнулся он, аккуратно стирая салфеткой мою помаду с ладони.

— Не смеши меня. Несчастный влюбленный.

— У тебя вот здесь чуть размазалось, — указал он на уголок моего рта, видимо, собираясь "помочь".

— Благодари свои руки и впредь держи их при себе! — предупредила я, доставая зеркальце. — А лучше всего, во избежание, так сказать, пересядь обратно на свое место.

— Даже не собираюсь. Забыл предупредить — мой шанс вступает в силу немедленно. Так что не обессудь — я предпочитаю посидеть рядом.

Вот это наглость! Поистине королевский размах. Пока я соображала, далеко ли убегу, если сейчас вскочу, он вдруг добавил:

— И сердишься ты точно так, как раньше. В глазах молнии, а на лбу — маленькая складочка. Маша, у тебя не возникает чувство, что прожитых лет не было?

— Нет, — твердо отказалась я. — Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы ощутить их все.

— Я так изменился? — Поглядев на мое скептическое выражение лица, он добавил: — Мне действительно интересно. Лесть и ложь окружающих — издержки моего положения.

— Да. Эта борода, усы — откуда только взялись, не росли же? И седина в волосах... и вообще.

— С растительностью на лице даже, пожалуй, забавно получилось. Когда у тебя в тридцать лет начинает пробиваться бородка, притом, что тебя уверяли, что ее никогда не будет, дескать, эльфийская наследственность — это настоящий шок. Если бы дело не происходило в разгар войны, это, наверное, стало бы предметом шуток, да и самому было бы сложнее пережить. А так... я просто отпустил бороду. Заниматься внешностью не было ни времени, ни желания. Тяжело нам приходилось. Тогда же и первая седина появилась. Даже не помню, после какого боя. Просто заметил как-то странный блеск в волосах, потом еще, еще... Правда, перед первой свадьбой все это убирали. — Дэн замолчал и потянулся к бокалу. Покрутил его в пальцах и поставил обратно. — Я обещал все рассказать, но это очень нелегко. Два брака не принесли мне ничего, кроме горечи и разочарования.

— Тебе настолько не повезло оба раза? — тихо спросила я, про себя подумав, что сама-то, получается, неплохо устроилась.

— Трудно ожидать другого, когда женишься по политическому расчету. Если бы я не старался забыть тебя, если бы был чуть внимательнее, заботливее... Ах, это "если бы"! — невесело усмехнулся он. — Постоянно преследует меня. Подумаешь иной раз — может, все было не так плохо, случались и хорошие моменты... В любом случае, две трагические смерти перечеркнули их.

— А дети... есть? — задала я больной для меня вопрос. Мне показалось, что Дэн вздрогнул. Опустил глаза и покачал головой:

— Нет. Как и у тебя.

Теперь уже вздрогнула я:

— Ты и об этом осведомлен?

— Плохо ты меня знаешь. Это было первое, чем я поинтересовался, когда решился приехать сюда. По-твоему, я способен отнять мать у детей?

На что способны короли ради своих целей — это отдельная тема. Так что я промолчала, а вместо этого пошутила:

— Да у тебя целое досье на меня, не иначе.

— Досье, не досье, а личное дело имеется, — легко признался он. — Во-от такой толщины!

— Дэн! — возмутилась я.

— Что? — невинным голосом отозвался он.

— Да ты!..

— Ну, ну... кто? — жестом подбодрил меня король. Я от возмущения и слова нужного не смогла подобрать. — А ты что думала? Готовился, как мог. Несмотря на все мои недостатки, я ответственный человек.

— И что в этом досье? — откинулась я на спинку диванчика.

— Хочешь знать? Приезжай в гости, покажу. В выходные.

— В гости. Вот так просто — махнуть на уик-энд в мир иной, — скептически посмотрела я.

— Зачем сразу в мир иной? Для начала просто за город. У меня там дом.

И почему я не удивлена? Но, признаться, впечатлена. Дом — это круто!

— Все равно не выйдет. Хотя бы потому, что в эти выходные у нас праздничные мероприятия по случаю юбилея города.

— Верно, упустил из виду. Тогда поехали прямо сейчас.

— Что?! — подскочила я. — А-а, знаешь, мне пора возвращаться.

— Ничего тебе не пора. Садись. Не волнуйся, никто тебя силком не потащит.

Ну да, у короля методы исключительно деликатные, в добровольно-принудительном порядке. Вспомнив свое прибытие сюда, я хмыкнула и села. Кстати:

— Если у тебя есть свой дом, что ты делаешь в гостинице?

— Пытаюсь накормить тебя обедом, — махнул Дэн в сторону позабытого стола.

— А если серьезно?

— Были у меня некоторые сомнения в том, что ты согласишься на встречу в моем доме. Но мы ведь туда съездим, правда? — хитро прищурился он. — Посмотришь, как я живу. Опять же, досье... скучно читать его в одиночку.

— Да ну тебя, — рассмеялась я.

— Ладно, не хочешь в гости, давай просто погуляем по городу. Покажешь, что у вас интересного появилось. Все дела, дела. Хочется отдохнуть. Помнится, ты была замечательным рассказчиком.

— Что за дела, если не секрет?

— Да так, кое-какие связи, торговля.

— Торговля? Чем, интересно? Нет, ну у нас вы много чего купить можете...

— По-твоему, нам нечего продать?

— Что, например?

— Например, магию.

Вот тут я, честное слово, растерялась. В голове завертелась сотня вопросов и предположений. Он у нас продает чудеса? Где? Каким образом? И как люди это воспринимают?

— Магию? Но... как?

— Берешь ваши же товары, немного улучшаешь тут, немного там — и все довольны. Мы получаем свою прибыль, вы — те свойства, о которых раньше могли лишь мечтать.

— Э-э...

— О самых крупных проектах умолчу. Все еще слишком зыбко. Могу лишь сказать, что если нам удастся реализовать свои планы, в недалеком будущем этот мир ждут большие перемены. А из мелочей назову тебе косметику и ткани. Если увидишь где вот такой значок, — Дэн повел рукой, и в воздухе появилось небольшое изображение серебряного дракона, — можешь не сомневаться — этот продукт стоит своих денег. И заявленными свойствами обладает наверняка. Если уж написано, что крем избавляет от кругов под глазами, значит избавляет, — прищурился он на меня. Думал, засмущаюсь и начну прикрываться? Ха!

— Дай адресок, где купить. Попробую. Понравится — посоветую другим.

— Тебе, Машенька, такие средства ни к чему. Да и вряд ли по карману. Хорошо отдохнешь — и будешь свежа, как эльфийская роза. Кстати, как там мои розы? Не завяли?

— Нет. Всех приводят в восторг.

— Все меня не интересуют. Главное, чтобы тебе нравились. Дарить женщине подарки, и особенно цветы — мое любимое занятие. Сиянье ее глаз в такой момент, по-моему, безо всякой магии продлевает жизнь обоим. И тот дурак, кто этого не понимает. Кстати! А где мои сегодняшние цветы? — вдруг спохватился он.

— Ты у меня спрашиваешь? Хороший вопрос! — изумилась я.

— Я даже знаю, кому его адресовать, — нехорошо улыбнулся он в пространство. — И надеюсь, в течение часа он исправится! Но чтобы тебе не ждать так долго, сейчас я сам. Подожди минутку.

Дэн стремительно поднялся и вышел. Я подалась за ним:

— Ты куда? Да не надо мне цветов.

— Ну, нет! Где-то тут были... а, на балконе.

Пока я вылезла из-за стола, его и след простыл. Что он задумал?

— Дэн! Дэн, ты где? — звала я, вспоминая путь до балкона. Но пока добралась, он уже входил с террасы, держа в руках букет. А позади виднелись оборванные вазоны. Я только ахнула: — Ты что натворил?!

— А, ерунда. Возмещу. Вот, это тебе.

Я со смехом приняла цветы:

— Да вы хулиган, Ваше Величество. Несолидно, ей-богу. Как мальчишка.

— Я рад, что ты так думаешь. Люблю хулиганить, — отозвался он, целуя мне руку. — Думаю, вопрос о прогулке можно считать решенным?

— Ну-у... — протянула я, лихорадочно придумывая отмазку. Очень хотелось согласиться.

— Полагаю, это было "да", — сверкнул он на меня глазами. — Такое красноречивое "ну" просто не может означать "нет".

— Хорошо. Только мне сейчас пора возвращаться на работу. Боюсь, что без меня там ничего не сделается.

— Беспокойная ты душа. Езжай. О времени и месте договоримся позже. И с меня снова обед, потому что сейчас уже все остыло. Будь уверена, в следующий раз я прослежу, чтобы ты была сыта, и лишь после этого приступим к культурной программе.

На работе меня ждал сюрприз — корзина цветов и коробочка с логотипом ресторана "Суши-ед". С моими любимыми роллами.

Глава 4.

Противоречивые чувства —

это когда видишь нацарапанную

на твоей машине надпись:

"В сексе ты лучший!"

Человек — слабое, несовершенное существо. Я прекрасно понимала, в какую авантюру втягиваю себя, и все же была рада. Подобных чувств мне сто лет не доводилось испытывать. "Щенячий восторг" — как метко выражался папа в детстве. И в самом деле, меня просто распирало от остроты ощущений. "Маша, остановись! Тебе не смеяться надо, а плакать. Добром это не кончится!" — предупреждал разум. А душа пела. И мелодия была мне знакома. Впрочем, в ней появились новые нотки. Тогда сковывающие обязательства были на нем, теперь они на мне. Я замужем, и осознаю границу дозволенного. Прогулка — это не грех. Но она не должна перерасти во что-то большее. А в остальном... почувствовать себя, наконец, живой — дорогого стоит. Может, не так плохи советы жить одним днем?

Надо поговорить с кем-то, иначе я изведусь. На работе не с кем. Можно бы с Оксаной, она бы поняла, но ей такую информацию доверить нельзя — хоть паре человек, хоть под грифом "Совершенно секретно", но расскажет. Так что через неделю об этом будет знать вся библиотека. И так девчонки косились, когда я обратно эльфийские розы изымала и еле сдерживалась при этом от смеха — три букета за два дня! Такими темпами скоро можно будет цветочный магазин открывать. И все же — цветы, которые Дэн держал в руках и привез специально для меня, будут стоять в моем кабинете. А если сюда заглянет Мишка — что ж, сам виноват. Будь он не таким ревнивым, я бы ему первому рассказала обо всем. А так... на крайний случай у меня есть магия. Скрыть букет от его глаз сложно, но можно. Вот, кстати, пора бы наведаться к месту силы.

Я уж совсем, было, собралась съездить к Наташке, когда позвонил благоверный. "Легок на помине! — раздраженно подумала я. — Сейчас будет законные требования предъявлять. Туда не ходи, к родственникам не езди. Болтовня — зло, и прочая и прочая..."

— Привет, — вздохнула я.

— Ты еще на работе? Когда приедешь? — с ходу начал он.

— Вообще я хотела к Наташке на часок заглянуть, — робко вопросила я, уже зная ответ. Мишка не подкачал. Выдал ожидаемое, которое свелось к тому, что несчастный, голодный, истосковавшийся муж ждет не дождется моего возвращения, а я, бессердечная такая, намылилась до ночи шастать по гостям. Ужин, конечно, тоже ждет меня. В том смысле, что я его принесу из магазина и приготовлю. Тьфу!

— Чтоб к моему приезду ждал с деньгами на остановке! — отрезала я. На свой голодный рот пусть таскает сумки с продуктами сам. За день мог десять раз сбегать.

Вечер не задался. Мишка не отходил от меня. И мне чудилось, что это неспроста. Совесть шептала, что он все знает: где и с кем я сегодня встречалась. А потом он неожиданно переключился с моих дел на свои. Рассказал про командировку, с кем из однокурсников виделся, про закадычного друга Витьку, который весьма раскрутел со студенческих времен. Причем здесь какой-то Витька, которого я только на фотографиях видела? И тут он, наконец, выдал главное:

— Мне работу предлагают. По моей прямой специальности. Зарплата почти в два раза выше.

— В два раза?! Классно! — оценила я новость. — Но есть маленькое "но", да? — Наверняка тут кроется подвох, иначе бы он не мялся и не ходил вокруг да около весь вечер.

— Даже не маленькое, — закусил он губу. — Это на Витькиной фирме. Маш, знаешь, какие там перспективы! Запускается новое производство, сейчас полностью штат набирают. Витька у них инженером работает два года. Видела бы ты, как он живет! И квартиры у них в Энске дешевле, говорят.

— Погоди-ка. Ты что, переехать хочешь? А моя работа?

— Слушай, Маш. Ну какие у тебя шансы стать директором? Если честно? Да никаких! Далась тебе эта библиотека. Что, в Энске библиотек нет? Потом, это же не так вдруг. Есть время спокойно поискать место. Давай, махнем туда в отпуск. Снимем квартиру, я буду на учебу ходить. Там какие-то новые технологии, которых мы не проходили. Так что они свои курсы открыли. Ты пока присмотришься. А потом решим, как и что.

— Ты рехнулся! А кредиты? Квартира? Кто нас там ждет? Все друзья, родня — здесь!

— Все я знаю. И знаю, что второго такого шанса не будет. Потом всю жизнь жалеть буду. Я уже обдумал, что и как можно сделать. Давай еще вместе подумаем. Квартиру сейчас можно продать и с ипотечными обязательствами. И тебя с твоим стажем и опытом работы с радостью возьмут в любую библиотеку. А друзья... у меня там мужиков знакомых — море. Почти все женатые. Подружимся.

Мишка говорил жарко, убежденно. Было видно, что он всерьез хочет попробовать. А у меня в голове настойчиво билась мысль: "Почему именно сейчас? Как раз в тот момент, когда жизнь готова взорваться яркими красками. Уехать — и больше не встретиться с Дэном. Не будет же он, в самом деле, кочевать вслед за мной по стране. У него ворота домой здесь". — И вдогонку молнией: "Ох, ты ж! Я не могу переезжать! У меня здесь место Силы! Даже если смирюсь с потерей работы, дома, старых друзей и кучи знакомых. Даже если это судьба посылает шанс — уехать подальше от соблазна; стиснуть зубы и попрощаться навсегда со своей давней мечтой. В любом случае — Я. Не смогу. Совсем! Без магии!" Подняла мрачный взгляд:

— Миша. Я против того, чтобы срываться в неизвестность. Хорошенько подумай и взвесь все факты: что мы обретем, и что при этом потеряем. Перечеркнуть всю жизнь и начать заново — по-твоему, легко? Я не смогу, и совсем не хочу этого делать.

— Маша, Маша, погоди. Я же говорю, давай сначала съездим, осмотримся.

— Я никуда не поеду. У меня конкурс на носу. И в случае успеха никто меня в отпуск не отпустит.

— Стой! Давай по порядку. Вы через неделю на каникулы закрываетесь. Самое время разойтись по отпускам. Да у вас же по графику так и было!

— Когда это у нас на каникулах меньше работы было? А сейчас техника новая, так что наоборот, самая работа пойдет.

— Какая еще техника?

— Сканер нам подарили, супернавороченный. Будем оцифровывать редкий фонд по моей программе.

— В смысле, подарили? — не понял Мишка. — У вас же вечно в бюджете денег нет на такую роскошь.

— Это не из бюджета, — опустила я взгляд. — Частная фирма купила.

— Круто! Что за фирма?

— Какая, блин, разница?! — не выдержала я. — Ты мне тут вообще предлагаешь плюнуть на все и уехать к черту на кулички. А то, что я с этой программой пять лет носилась, тебе не интересно.

— Маш, давай так, — скис он. — Если я один поеду, ты как? Согласишься? Понимаешь, главное сейчас устроиться туда, а потом... вдруг у них здесь филиал откроется? Или еще как-то. Может, и не придется переезжать насовсем. Да хотя бы пару лет поработать, и мы с кредитами рассчитаемся. А я при любой возможности приезжать буду. Маш, многие так живут.

Я долго молчала, прежде чем сказать "да". Ненавижу врать самой себе. Мне необходим тайм-аут, чтобы разрешить ситуацию с Дэном. Выход, который Мишка сам предложил, был настолько удобен, что я внутренне передернулась. Господи, Маша, о чем сейчас твои мысли?! Не знаю, не знаю, но если он сам не чует беды... так может, все и не так страшно? Ничего пока не случилось. Никто не мешает мне на первый же звонок от короля сказать твердое "нет" и очистить тем свою совесть. Мне просто нужно время, чтобы разобраться в самой себе и убедиться, что выбор будет правильным и безболезненным. В конце концов, до сих пор я считала, что его давно нет в живых, и эта мысль не вызывала боли. А мое теперешнее состояние — от неожиданности. Что ж мне, нельзя порадоваться за благополучие старого знакомого?

— Ладно. Рассказывай подробно, что, где и как. И с чего это ты так загорелся. Вдруг, оно и правда того стоит, — вздохнула я.

— Маша, я тебя люблю! — правильно понял мои слова Мишка. Прекрасно знает, что, если я не сказала категорическое "нет", это фактически "да".

— Знаю.

— Эй, что за ответ?! — возмутился он и требовательно обнял меня: — Говори как положено!

— Отвали! — рассмеялась я, пытаясь освободиться из захвата.

— Нет, скажи!

— Мишка, отпусти.

— Значит, ты меня не любишь? Не любишь, да? — настойчиво спрашивал он. Верный признак, что готов обидеться.

— Ну и болван же ты, Мишка! Конечно, люблю! А иначе пошла бы я за тебя замуж, как же, — поддразнила я.

— Тогда целуй! — велел он, принимая вид мужа моего и господина. — Еще! И вот здесь!

— Э, стоп! — опомнилась я. — Ты хотел рассказать, куда собрался сбежать от меня.

— После расскажу. Слушай, пошли на диван?

— Нет уж! После ты уснешь. Утром деньги — вечером стулья. Сначала рассказывай!

Пока мы разговаривали, во мне зрело стойкое отторжение предстоящей ночи. Ох, претит мне с ним сейчас постель. Что ж делать-то?

В итоге я взяла и внаглую усыпила его. Посмотрела на мирно посапывающего мужа и поняла, что не пойду ни на какую прогулку с королем. Иначе что ж со мной после нее будет? Надо собраться с духом, подыскать слова, чтобы внятно и твердо отказать... Дальше я просто сидела, уткнувшись в кулак с амулетом в нем. Сволочная жизнь издевается надо мной. К тому же, меня терзает одно смутное подозрение...

Следующий день прошел на удивление спокойно. Дэн меня не потревожил, Мишка тоже. Бегал до ночи, утрясал свои дела, чтобы на следующей неделе выехать в Энск. Так что я плодотворно поработала, гоня прочь непрошеные мысли о них обоих. Миллион срочных дел с успехом помогал мне в этом. Впереди горячие дни.

Утро субботы выдалось ярким, солнечным, пытаясь убедить меня, что жизнь прекрасна сама по себе. А мне что-то было неспокойно. Чувство того, что я попалась в клетку, давило и угнетало. Вот и вчера такая фигня творилась. Стоило выйти на улицу — и постоянно хотелось оглянуться. А сейчас вдруг пришла в голову дикая мысль: Мишка что-то заподозрил и нанял детектива следить за мной. Здравствуй, мания преследования. "Надо иметь чистую совесть, тогда и мерещиться не будет!" — вынесла я себе безжалостный вердикт. А еще подозрение, мелькнувшее на днях...

Библиотека напоминала потревоженный улей. Дорога была перекрыта. На подступах дежурила милиция. На сегодняшних мероприятиях ожидаются важные гости. Сначала — открытие мемориальной доски, сразу за ним — презентация новой книги о городе. Сотрудники были уже наготове для встречи гостей, я мудро руководила — проверяла готовность техники и помещений, подписывала благодарственные письма и на ходу вносила поправки в сценарий — как всегда, в последний момент в нем произошли перестановки. Хватило бы стульев для приглашенных и помещений для переодевания артистов. Какое счастье, что от фуршета я таки открестилась. А то еще с посудой бы сейчас бегали.

Ну что, пора на выход! Надо вывести всех собравшихся на улицу, а там распоряжаются городские власти и историки из Центра сохранения наследия. Открытие мемориальных досок — их епархия. С нас только звукоусиливающее оборудование. Среди собравшихся было множество знакомых лиц, с истфака в том числе. Все мы в одном котле варимся — по очереди друг к другу на мероприятия ходим. Не успела перекинуться парой слов с Пашей Звонниковым, как меня окликнул Георгий Иванович. По преувеличенно вежливой улыбке вижу — сейчас будет разнос.

— Что у вас в зале творится?! — без предисловий начал он.

— А что у нас творится? — спросила я. Вроде, только что там проходила, все было в порядке.

— Да там же пекло! — воскликнул он. — Губернатор задохнется!

— Два дня назад я обращала ваше внимание на жару в библиотеке, — пришлось напомнить мне. — И что услышала в ответ? Что денег на кондиционеры нет. Температура в зале — это ерунда, можно сказать, прохладно. Вот в кабинетах...

— Проветрить! Немедленно! — с перекошенным от злости лицом, прошипел он.

— Мы только этим и занимаемся с начала рабочего дня, — не поворачивая головы и продолжая улыбаться, как идиоту пояснила я. Мероприятие уже началось, в настоящий момент мэр города толкал пламенную речь. Поэтому сцена ругани происходила на пониженных тонах.

— Значит, должны были начать вечером, открыть окна на ночь...

— Если вы не в курсе, окна зала выходят на улицу. Первый этаж. Решеток на них нет. А чтобы проветрить помещение с выставкой, потребовалось бы растворить еще и двери, и окна со двора. Ротой охраны мы не располагаем!

— Это ваши проблемы. Вы не подготовили помещения. Будут нарекания — ждите санкций, — заметно успокоился чиновник. Не иначе, потянул с кого-то Cилу. Предполагаю, что со своей помощницы заморенного вида. Хотела пожалеть тетку, но насущные проблемы отвлекли.

— Окна придется закрыть по-любому — шумно будет. Давай, вентиляторы поставим, — неуверенно предложила Оксана, до того молчавшая. — Пусть хоть на передние ряды дуют.

— А, ставьте! — дала я отмашку. — Сама знаешь...

Конечно, она все знала. Тема жары вставала каждое лето, была перемолота на сто рядов и давно мысленно решена — нужен капитальный ремонт вентиляционной системы здания. Главное, этот урод тоже прекрасно в курсе дела. Наших докладных у него уже пачка.

— Вы за каждой вип-персоной закрепите именной вентилятор, — посоветовал сзади Паша. — Губернатор с мотором — как звучит, а?

— А тебе все ха-ха, — обернулась я, чтобы с укоризной взглянуть ему в глаза. Но вместо насмешки обнаружила остекленевший взгляд бывшего сокурсника. — Ты чего?

— Я-а-а... — как-то странно протянул он, бледнея на глазах.

— Паша, тебе плохо? — испугалась я и проследила за его взглядом. — О, господи!

Да, было от чего бледнеть. В толпе напротив стоял Дэн. Без бороды, совершенно такой, каким был в ту зиму. И смотрел он в нашу сторону. Пашка сзади шарахнулся от меня:

— Если это не глюки, тебе первой бежать надо, Соколова, которая теперь Орлова.

Я вцепилась в руку Оксаны:

— Кто его пригласил?

— Кого?

— Спонсора нашего!

— Где?

— Да вон стоит!

— Ты чего, мать? Это не он.

— Он, конечно! Только бороду сбрил.

...и скинул добрый десяток.

— Да? Я бы и не узнала. Сколько ж ему лет? Мне казалось, всяко старше меня, а сейчас вижу — молодой совсем. Слушай, а мужик-то ничего! Ты глянь, он на нас смотрит, — шептала она, подталкивая меня плечом. А я пыталась собрать разбегающиеся мысли в кучку. Боже, он здесь! А вокруг толпа. И мне сейчас речь говорить. Несправедливо. Как хочется посмотреть на него поближе... и коснуться его лица! Совсем не изменился. Это же он — мой Дэн! Такой момент! Хочу, чтобы все исчезли!

Заготовленная речь вмиг вылетела из головы, когда я поняла, что ведущий объявляет меня. Что же мне нужно было сказать? Ах, да. Как плохо было библиотеке без мемориальной таблички, и как хорошо станет теперь. Во время своей краткой речи, в которой я, кажется, перепутала даты, а может, даже имена, старательно не смотрела вправо, туда, где стоял Дэн. В итоге зацепилась взглядом за мэрскую команду, и к ним обращалась. Дескать, спасибо, мы польщены и ценим заботу властей. Забывать историю — грешно, и прочее и прочее... В конце рискнула кинуть взгляд на Дэна... и не обнаружила его вовсе. Как не было.

Растерянно озираясь, бочком протиснулась на свое место и вздрогнула, услышав над ухом:

— Прекрасное выступление. Мы можем поговорить?

— Здесь? Сейчас? Я бы рада, но...

— Сейчас. У меня для тебя маленький подарок. Внутри никого, войдем?

— Да там полно народу. И мне нельзя уходить.

— Что за чушь! Тут прекрасно обойдутся без тебя. Твой кабинет свободен? Идем! На пять минут.

— Хорошо. Но только на пять минут.

Мы выбрались из круга людей, провожаемые взглядом Георгия Ивановича. Дезертирство с поля боя он мне припомнит. Да и плевать. Я пошла контролировать процесс проветривания.

У самых дверей кабинета мы столкнулись с Оксаной во главе команды сотрудников — они срочно стаскивали в зал все работающие вентиляторы.

— Мария Анатольевна. Нам бы это... прибор, — косясь на Дэна, попросила она, демонстрируя искомый предмет, вытащенный из собственного кабинета.

— Конечно, берите, Оксана Сергеевна. Извини...те, — пояснила я "господину спонсору". — У нас небольшой аврал, сейчас народ с улицы сюда придет, а в зале душно.

Дождавшись, пока все выйдут, Дэн кинул вслед закрывающейся двери:

— Никого не впускать!

Вот же простая королевская душа. Ему кажется, что можно приказывать всем подряд? Даже чужим секретарям? Старое ощущение, что мне опять надо объяснять ему прописные истины, теплым облаком поселилось в душе. Все, как прежде... Мне захотелось счастливо рассмеяться.

— Ну, здравствуй, Дэн. Вот теперь я вижу, что это ты.

— Таким я нравлюсь тебе больше? — улыбаясь, подошел он.

— Несомненно! Но как ты это сделал? — Теперь, рассматривая его вблизи, я убедилась, что время практически не оставило следов на его лице. Черные волосы блестели естественной красотой. Ни одной серебряной нити в них не было. Прическа, правда, немного другая, чуть длиннее, чем была тогда, но общего впечатления это нисколько не портило. Передо мной был прежний Дэн. — Не могу поверить! Ты покрасился?!

— Терпеть на себе эту химическую дрянь? Ни за что! Только магия! Значительно эффективнее и совершенно безвредно. Правда, я не уверен, что все положительно воспримут изменения в моем облике... Но ради твоей улыбки готов и не на такое!

— Как ты здесь оказался? Случайно проезжал мимо?

— Отнюдь. Я получил вот это, — извлек он из внутреннего кармана пригласительный билет с золотым тиснением, которые рассылались только вип-персонам. Я таких едва десяток подписала, и среди этого десятка не было Иванова Данила Сергеевича! — И очень обрадовался поводу для встречи с тобой.

— А тебе когда-то был нужен для этого повод? — нахмурилась я. — Дэн! С этим нельзя шутить. Списки приглашенных будут сверяться. Скажи мне честно, это иллюзия?

— Что ты! Какая иллюзия? Посмотри на него.

— Твои иллюзии всегда материальны. Мне ли этого не знать.

— Ты не веришь мне на слово?! — возмутился он, задумался на секунду и усмехнулся: — Хорошо, я докажу.

Дэн сложил ладони с билетом между ними, прикрыл глаза, а когда разнял руки, билетов стало два. Продемонстрировав их внешнюю идентичность, он обратился ко мне:

— Ты не разучилась включать магическое зрение? Нет? Тогда попробуй определить подделку. Видишь витки силы? Это плетение иллюзии. А тут, соответственно?..

— Бумага... — выдохнула я. — Так он настоящий?

— Разумеется. А с тебя теперь причитается, — шагнул Дэн ближе.

— За что?!

— Мои уроки стоят дорого — раз. Оскорбление недоверием — два. — На раз и два он перешел в атаку. Решительно шагнул ко мне, обнял и прошептал у самого уха: — Потянет на поцелуй.

Отчаянная мысль, что надо отступить, потому что, если нас застукают — мне крышка, потонула в вихре нахлынувших чувств и ощущений. Мы самозабвенно целовались, будто заново знакомясь друг с другом и вспоминая, как это было тогда. Ох, я все помню, оказывается! И как он любит целовать уголки губ, и как волосы перебирает, и как во мне все отзывается на его прикосновения.

Насытившись первым порывом, Дэн чуть отстранился и, лукаво сощурив глаза, поддразнил меня:

— Правда, бывают еще такие иллюзии, которые даже мага обманут. — Дождавшись, когда до меня дойдет смысл сказанного, он прервал мой возмущенный вдох еще одним поцелуем и, смеясь, добавил: — Но это не наш случай. Дай руку и закрой глаза. У меня сюрприз для тебя.

Я почувствовала, как кожи коснулось что-то металлически холодное, а когда поняла, что он делает, было уже поздно. Испуганно распахнув глаза, я обнаружила на среднем пальце правой руки кольцо. То самое, проданное! Мое удивление было так велико, что я смогла лишь потрясенно спросить:

— Где ты его взял?!

— Судьба благоволит мне. Перстень нашли в Энске, совершенно случайно, в антикварном магазине. Неиспользованный магический заряд так фонил, что мой человек его с улицы почувствовал. А когда увидел королевский герб, выкупил без колебаний. Он твой по праву. Пусть магическая защита тебе не пригодилась, деньги, вырученные за него, спасли твоего отца. Все возвращается на круги своя, Маша. И я этому безмерно рад. Ты ведь его не снимешь?

— Дэн, я...

— Оно будет выполнять прежнюю функцию — защищать тебя.

— Ты же понимаешь...

— Ничего я не понимаю и не хочу понимать. Ты не должна снимать его. Тебя видели рядом со мной. И я не прощу себе, если с тобой случится что-то плохое.

— Случится? Со мной?

— Собственно, пока не о чем беспокоиться. Но лучше перестраховаться. Твой телохранитель — профессионал своего дела, а с этим кольцом его задача упростится.

— Мой — кто? — опешила я.

— Телохранитель. Маша, послушай...

— Дэн, ты это все серьезно?

— Более чем. Ваш мир и его люди не внушают мне доверия. Поэтому тебя будут охранять все время, пока ты вне дома.

— Я не могу ходить с охранником! Как мне объяснять окружающим его присутствие?

— Никому ничего не потребуется объяснять. Телохранитель работает под заклинанием Тени, поэтому окружающие его не увидят.

— И давно он за мной ходит? — мрачно поинтересовалась я. В голове щелкнуло, и ситуация прояснилась. Вот чей взгляд я постоянно чувствую на себе! Это же форменное свинство — подглядывать за чужой жизнью! — А дома?

— Тебя охраняют с нашей последней встречи. Порог твоего дома без крайней необходимости он не перешагнет. Таков мой приказ. Маша, я лишь забочусь о твоей безопасности. Этот человек никогда ничем тебя не побеспокоит.

— Он меня уже беспокоит, — буркнула я. — Его присутствие за версту чувствуется.

— Не может быть!

— Я за последние дни издергалась. Всякая чертовщина в голову лезет.

— Почуяла Тень? Похоже, я тебя недооценил. Хирэ эм! — вдруг выкликнул он в пространство. Дверь приотворилась, и в комнату скользнула призрачная фигура, на ходу набирающая материальности. Мужчина в черном костюме почтительно поклонился и замер в ожидании. Да это тот охранник, что был с Дэном, когда я упала в обморок. Нет, не он. Но очень похож. Мужчины обменялись фразами на своем языке, причем на лице телохранителя отразился неподдельный испуг. Он повернулся ко мне, еще раз поклонился и вдруг произнес на чистом русском языке:

— Прошу простить мою оплошность, я не знал, что госпожа — маг. Отныне мое присутствие будет незаметным. — Он сделал шаг назад, снова кланяясь, заколебался и добавил: — Нижайше прошу извинить меня, но вас там, кажется, ждут.

"Меня?", "Подождут!" — начали мы одновременно с Дэном. Я ринулась к двери, ругая себя на ходу. Совсем голову потеряла. Смылась в разгар мероприятия и напрочь забыла о нем. Присутствие короля на меня плохо влияет.

— Постой! — поймал Дэн мою руку. — Куда ты бежишь? Мы еще ни о чем не договорились.

Я оглянулась. Телохранителя уже не было в комнате.

— Надо идти. Я же тут за хозяйку.

— Еще пара минут — и пойдешь. С кольцом мы все прояснили? Не снимай его! Ну, хочешь, научу наводить иллюзию?

— Некогда. Да я и умею, в принципе.

— Тогда вообще не вижу проблемы.

— Ладно, я все уяснила. За спиной — охранник, на пальце — кольцо. Мне нечего бояться. Тебе тоже. А сейчас пора возвращаться к делам.

— Дела... Не люблю это слово. Особенно, когда они для тебя важнее меня.

— Дэн, я бы с радостью, но...

— ...дела! Как это знакомо. Когда мы увидимся вновь?

— Не раньше той недели. Сегодня-завтра я очень занята.

Король лишь тяжело вздохнул:

— А послезавтра буду занят я. Мне необходимо уехать на пару дней. Тогда в среду? Устроим выходной на весь день.

— Дэн, рабочая неделя, какой выходной? — напомнила я.

— Да что же это такое? — потерял он терпение. — Я не могу встретиться с девушкой, потому что она работает! Кто твой начальник? Этот... Георгий Иванович? В среду я устрою ему веселую жизнь, так что он даже не вспомнит о тебе!

— Дэн! — испугалась я.

— В среду! Мы отправляемся на прогулку по городу. Я обеспечу тебе выходной. А ты пока продумай маршрут.

— Только если ты пообещаешь, что это не повредит моей работе и карьере.

— Могу заверить, что эта прогулка никоим образом твоей карьере не навредит. Скорее уж наоборот — поспособствует.

— Это как? — заинтересовалась я.

— Вот там и увидишь, — загадочно пообещал он.

Мы бы и еще час проговорили, но меня жгло осознание, что пора возвращаться к работе. Когда из приемной в очередной раз послышались странные звуки, я поспешила выяснить, что там происходит. Сохранить нейтральное выражение на лице стоило больших усилий. Мы тут целуемся, а там Юлька уже, оказывается, дверь приемной пытается взломать. И кто-то помогает ей с той стороны — эту возню мы и услышали. Беда в том, что другой кто-то не давал им это сделать. Когда мы вышли, застали раскрасневшуюся Юльку, а в шаге от нее — бесконечно терпеливого и бесстрастного охранника, которого она, судя по всему, вообще не замечала. До меня дошло, наконец, к кому обращался король, когда приказывал никого не впускать.

— Двери заклинило, Мария Анатольевна. Сквозняком захлопнуло — открыть не можем, — начала она, едва мы показались.

По знаку Дэна мужчина протянул руку и повернул в замке ключ. Дверь немедленно распахнулась, секретарша выдохнула:

— Слава богу! Думала, МЧС вызывать придется!

Гомон в коридоре сразу стих, когда мои сотрудники заметили, в чьем сопровождении выходит их директор. Внимательные взгляды вызвали на моих губах дежурную приторную улыбку. Мы доброжелательно-вежливо начали прощаться с Дэном, когда я с ужасом представила, как должно выглядеть мое лицо после страстных поцелуев. Помада, конечно, стойкая, но...

— Я провожу вас до зала, — поспешила я отвернуться сама и Дэна увести с лишних глаз. Черт побери, дети и то предусмотрительнее. Когда натворят что-нибудь, пытаются скрыть следы. За поворотом нырнув в нишу, внимательно вгляделась в лицо Дэна. В моей помаде, небось.

— У тебя платок есть? — торопливо спросила я.

— Вот, — без лишних слов вытянул он из кармана тончайшее полотно с затейливыми вензелями.

— У меня с лицом все в порядке? Помада не размазалась?

— М-м, — наклонил он голову, приподнял мой подбородок, всматриваясь. Провел платком по губам и потянулся с поцелуем: — Есть немного. Вот здесь.

— Ты что, с ума сошел? А вдруг увидят?! — отпрянула я.

— Пусть видят. Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? Взять тебя за руку и увести отсюда. Эта бессмысленная суета не может быть интересна тебе всерьез.

Крепко сжав мои пальцы, он продемонстрировал серьезность своих намерений.

— Мария Анатольевна, — выскочила на нас из-за угла Юлька. А с ней Оксана. Покосившись на мою кисть в руке короля, она самым серьезным тоном провозгласила: — Гости собрались, можно начинать.

Король даже глазом не моргнул. Лишь чуть разжав пальцы, неторопливо поцеловал мне руку и, как ни в чем не бывало, откланялся:

— Всего доброго. Было приятно окунуться в прохладную свежесть этого дома после знойного дыхания города. До встречи в среду. Я заеду к десяти.

Прохладная свежесть? Я слова вставить не успела, как он развернулся и ушел. Юлька сзади шумно вздохнула:

— Вот скажите мне — ну почему вам все руки целуют, а мне никто?

— Кто — все? — поинтересовалась Оксана.

— Ну, Николай Андреевич, вот и этот теперь.

— Станешь директором, будут тебе руки целовать, — пообещала заместитель по науке.

— Идем? — наконец отмерла я. Сердце просилось бежать вслед за Дэном.

— Ты, Мария Анатольевна, себя пока в порядок приведи, подкрасься там, причешись... А я дам отмашку начинать. — Небрежный тон вкупе с выразительным взглядом дали мне понять, что Оксана, это тебе не простушка Юля, и замечает она намного больше.

Первое, на что я обратила внимание, войдя в зал, где проводилось мероприятие — та самая прохладная свежесть, упомянутая королем. И, убейте меня, не вентиляторы ее обеспечили. Просигналив девчонкам, чтоб убирали их нафиг, я отправилась поздравлять виновника торжества.

Насколько мне раньше нравилась вот эта атмосфера торжественных мероприятий, настолько я в последние годы стала к ней равнодушна, даже на грани неприязни. Редко когда удается перемолвиться парой слов с интересными людьми. А терять время, выслушивая пафосные речи по несколько часов кряду... Вот смотрю на всю эту публику и думаю, есть ли здесь хоть один человек, улыбающийся искренне? Кругом маски, подобные моей собственной. Даже музыкальные номера не всегда размораживают публику. А поют здорово! Когда-то и я так могла. Знакомый спазм в горле тут же откликнулся на воспоминания. Этого не хватало. Мне еще сегодня говорить и говорить.

И все же презентация принесла сюрпризы. Хвалебные речи текли рекой. Я в числе прочих поздравила автора, получив от него причитающиеся библиотеке экземпляры новой краеведческой книги. А потом он взял ответное слово. Благодарил друзей за поддержку и особо — спонсора, оказавшего помощь в издании книги. Господина Иванова. Я, стоявшая у дверей в зал, вскинулась. Рефлекс на фамилию. Дэн и здесь успел? Вот откуда у него пригласительный. Он все же остался? А почему я его в зале не видела? Но к авторским товарищам, стоящим перед зрителями, вышел незнакомый мне человек. Мужчина назвался представителем спонсора, пообещал передать ему благодарственную грамоту Мэра и книгу с автографом, а врученные цветы — цитирую: "Господин Иванов просил подарить очаровательной хозяйке библиотеки". То есть, мне. Какие были глаза у Юльки, когда он с поцелуем руки передавал мне букет, думаю, можно не уточнять.

Спровадив гостей, я еще раз похвалила себя за смелость и принципиальность (с фуршетом это мероприятие затянулось бы до вечера, а так все в темпе рванули в какой-то ресторан) и решила, что можно быть свободной. Хватит на сегодня работать. Поколебавшись, к кому из девчонок заехать, набрала Маринку. А та сообщила, что они у Наташки — зашли с праздника передохнуть. Юбилей города же, везде увеселения. Вечером будет салют. Сообразив, что могу и вообще никого не застать, велела дождаться меня и направилась к ним. Ура-ура, библиотечная машина вернулась, наконец, из ремонта, так что доехала я с комфортом.

— Что-то случилось? — внимательно взглянула на меня Наташка, открыв дверь.

— Дэн приехал, — как можно тише ответила я. Минута молчания в исполнении подруги заставила занервничать.

— Так. Ну что, народ, — оглянулась она, наконец. — Прямая дорога вам в детский городок.

Многоголосый визг: "Урраа!" прокатился по комнате.

— Не понял, — в напрасной надежде перекричать детей подошел Юрка.

— Потом поймешь. Папаши вы опытные, справитесь вдвоем, — заявила она. Три пары недоумевающих глаз уставились на нее. Наташка шепнула на ухо Маринке, та переглянулась с мужем, и уже через десять минут шумная компания очистила помещение.

— Ну, рассказывай, — усадили меня подруги.

— Даже не знаю, с чего начать. Пришел в библиотеку. Он нам сканер подарил, именно такой, который нужен для ветхой литературы. Жутко дорогая вещь, почти два миллиона стоит. Я же лет пять уже бегаю со своей программой по оцифровке редких книг. Их в обычный сканер не запихаешь, специальное оборудование нужно. Мне все в голос твердят — денег нет. А тут — раз! — и само сбылось. Я сейчас начинаю понимать... Черт! Если вся моя карьера — его рук дело — убью!

— Ты не отвлекайся от темы, — напомнила мне Наташка.

— Тут без предыстории никак. Я ж вам рассказывала, кто он есть. Так вот теперь он еще в большей степени король. На все сто. Вы бы его видели! Пальцы в перстнях, одежда дорогущая. Роллс-ройс, в гостинице "Европа" он целый этаж снял, чтобы со мной пообедать. Блин, — нервно рассмеялась я, — у меня весь кабинет в цветах. И, судя по всему, у него везде свои люди. Помните, про Николая Андреевича рассказывала. Оказался графом. Неплохо, правда? И охрана при нем всегда. Ох! — сразу напряглась я. Про телохранителя-то забыла. Тревожно оглянулась. Он со мной сюда явился? А я тут языком треплю. Болтун — находка для шпиона.

— Один момент. Я сейчас, — резко поднялась я и прошла в прихожую. Выйдя на площадку, неуверенно позвала: — Эй! Вы... здесь?

Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что тетка не в себе — озирается, с лестницами разговаривает... Однако секунду спустя с нижней площадки показался тот самый мужик:

— Госпоже нужна помощь? — с готовностью осведомился он.

— Нет-нет. Вы... не заходите в квартиру?

— Я вас охраняю. Слежка — не моя специальность.

— Да, конечно. Простите, как ваше имя?

— Называйте меня Тень.

— Тень? — удивилась я. — Хорошо.

— Ты с кем там? — уставились девчонки, когда я вернулась в кухню.

— С Тенью, — вполне честно ответила я и махнула рукой в ответ на удивленные лица: — Неважно.

— Не тяни кота за хвост, рассказывай уже, что и как, — "ласково" попросила Наташка.

— Дэн сказал, что хочет все вернуть, — честно призналась я.

Через час я жалела, что пришла за советом. Выговориться-то я выговорилась, но нужно было понимать, какова будет реакция. Уже сто раз зарекалась — не спрашивать мнения людей по животрепещущим вопросам. Ну что, в самом деле, подруги могли бы мне посоветовать резко бросить Мишку и начать жизнь сначала? Да я и сама о таком всерьез не думала.

В результате наслушалась банальщины и прописных истин — куда, как и в каких выражениях надо посылать таких бывших. Правда, было кое-что и сверх того. Когда я рассказала об обмороке в первую встречу, мне тут же предложили провериться у врача, мол, просто так люди в обмороки не падают. А еще подали идею рассказать все Мишке. Вон сколько выгод. Совесть будет чиста — раз. Никуда он не поедет после таких новостей — два. Пусть разбираются между собой — три. Добрые женщины. А к чему эти разборки приведут, думать не обязательно? Мишку и Дэна категорически противопоказано сводить. Они друг друга поубивают.

Однако, кое-что в моей голове все же прояснилось. Нужно срочно отступать. Я и так себе позволила лишнего. Больше нам встречаться нельзя, как бы ни было мне любопытно, как ни хотелось узнать о жизни Дэна. Ведь мы фактически ничего друг другу не рассказали. Допускаю мысль, что он действительно знает обо мне многое. А я о нем только те несколько фраз, что он походя обронил. Ничем хорошим эта история кончиться не может. Второй раз сломать себе жизнь? Нет уж. Мне того раза хватило. Достаточно представить самое вероятное развитие событий. Он король и по-королевски напорист. И судя по всему, знает, чего хочет. Я питаю к нему слабость. Как ни прискорбно сознавать, это факт. При данном раскладе мне не выстоять. А Мишка не заслужил предательства. Значит, прогулки в среду не будет.

И еще такая сторона дела. Какое будущее ждет меня с королем? Даже если он говорит чистую правду, и намерения его более чем серьезны (хотя это еще бабушка надвое сказала). Давай, Маша, воскресим в памяти ту ночь после Маринкиной свадьбы. Он тогда много чего говорил. Кое-что я помню дословно. Мне давно не восемнадцать лет, и я теперь на собственном опыте знаю, что после свадьбы жизнь только начинается. Так какую жизнь может предложить мне Его Величество? Другой мир, другие обычаи и люди. Но самое главное — другое отношение ко мне со стороны окружающих. Здесь я имею друзей, любимую работу и, в принципе, живу так, как хочу. Там буду зажата в тиски условностей и своего положения и буду вечным объектом зависти и нападок. Нравится мне такая перспектива? Однозначно нет. Пожертвовать всем ради любви? Ты, дорогой мой король, помнится, долго и очень серьезно над этим размышлял. Теперь мой черед выбирать. И я не стану обострять ситуацию до того, чтобы пришлось рвать душу этим выбором. Особенно учитывая, что твоя искренность вызывает у меня некоторые сомнения.

Время пролетело незаметно. И когда раздался звонок Мишки, я засобиралась домой с готовым решением в голове. Все же нужно сказать Наташке спасибо за промывку мозгов. Маринка-то больше молчала, нахмурившись. Вернувшиеся с прогулки замученные Юрка и Андрей с детьми, положили конец нашему секретному совещанию. Маринка поймала меня уже на площадке и, отводя глаза, тихо прошептала:

— Маша, ты еще хорошо подумай.

— В смысле? — опешила я.

— Ты уверена, что не пожалеешь? Я понимаю, нехорошо такое советовать, но... вдруг это шанс все изменить? Мне кажется, ты никогда не любила Михаила так, как его. А если он вернулся, значит, не забыл за эти годы той любви.

— Зря ты так. Мы с Мишей очень хорошо живем.

— Хорошо, да. Но по-настоящему счастлива ты была лишь тогда. Уж поверь, со стороны это прекрасно видно. И меня мучают угрызения совести: ты мой брак спасла, точнее вы спасли, вдвоем, а мы для вас ничего не сделали.

— Так вышло, не бери в голову. И спасибо за участие.

Чмокнув подругу на прощание, я поспешила уйти. Сытый голодного не разумеет. Им с Андреем хорошо — десять лет живут душа в душу и в своих чувствах ни разу не усомнились. Со мной ситуация диаметрально противоположная.

Глава 5. Обратный отсчет

— Мишка, не уезжай! — сделала я последнюю попытку остановить мужа. Он, уже готовый, перебирал вслух, все ли взял. Я вцепилась в его рукав, просительно глядя в глаза. На душе скребли кошки, острое чувство непоправимого охватило меня. Такое за мою жизнь было лишь дважды: когда я садилась с мамой в самолет — мы летели поступать после школы. Тогда через все волнение, радость и предвкушение чего-то нового вдруг пробилось осознание — я уезжаю с родины, и прежней жизни больше не будет никогда! И второй раз на свадьбе. Отрезать предыдущую эпоху, которую я прожила под знаком ожидания, оказалось сродни перепиливанию ноги тупой ножовкой под местным наркозом. Вроде и не больно, но мучительно просто от осознания того, что это навсегда. И быть главным действующим лицом процесса пренеприятно.

— Маша, ну ты чего? Вроде же обо всем договорились, — взял он меня за плечи.

Я прикусила губу, чтобы не прорвало. Есть у меня убийственные аргументы, которые заставят его остаться, но это против правил. Сродни шантажу. У человека всегда должна быть свобода выбора. Потому смолчу о том, как мне страшно оставаться сейчас одной. А хочется встряхнуть его и закричать: раскрой глаза! Неужели ты не чувствуешь, не видишь, что происходит со мной?!

Последние дни мы прожили, как в тумане — каждый думая о своем и почти не замечая другого. Меня это устраивало, и его, почему-то, тоже. Да еще Наташка подлила масла в огонь. Позвонила и возбужденно выпалила:

— Знаешь, что я тут вспомнила? То гадалкино предсказание, о котором ты мне рассказывала и сама же потом начисто забыла. Двойная жизнь и двое мужей! Машка, елки-палки, что же будет-то?!

Гадалку мы с ней пытались найти. Давненько уже, еще до свадьбы с Мишкой. Наташка как-то брякнула, что, мол, сходи-ка ты опять к той гадалке, да проясни, что она тогда имела в виду. Что ты, бедная, все мучаешься и мечешься, никак с прошлым не расстанешься. Вот тут-то я и вытрясла из нее все, что она знала. И что именно я ей рассказывала, и что ей самой нагадали, и адрес. Только найти гадалку не смогла. Вместо ее дома красовалось пожарище.

Тогда я, пожалуй, впервые всерьез допустила мысль о возможности брака с Мишкой. Одно смущало — если Наташка так неловко пыталась подтолкнуть меня к нему, зачем она сказала о втором муже в предсказании? О Дэне, от которого уже столько времени ни слуху, ни духу.

Сейчас мне предстояло решить, шагать ли обреченно в указанном гадалкой направлении или проявить характер. Получается, она знала о грядущих событиях. Наташкино предсказание сбылось в точности. И половина моего тоже. Вот только мысль о втором муже при живом первом коробила.

До среды я придумывала отмазку для короля. Просто сказать "нет" не получится. А спорить с ним чревато — он это делает умело и со вкусом. И все мои сентенции на тему "я замужем" ему по барабану, сам говорил. Значит, будем избегать. А станет доставать, пусть пеняет на себя. В гневе я страшна — это всем известно.

И вот среда. Мишка уехал, и слава Богу. Очень тяжело таиться от него и скрывать, что у меня на душе.

Предупредив Оксану, чтобы не теряли меня сегодня, отправилась с инспекцией по филиалам. А к десяти часам телефон — вот досада-то! — взял и разрядился. В конце дня с чувством выполненного долга и потому в особо мрачном настроении, я все же заехала к себе. Юльки уже не было, но на ее столе лежали записки, кто и по какому поводу меня домогался. Не поняла. От господина Иванова вестей не было! Хм. Из администрации тоже. Зато от Николая Андреевича — целых восемь звонков! Неплохо! По одному в час, получается. И конверт в придачу. Запечатанный. Прочтя содержимое, я от досады и злости на себя только что зубами не скрипела. Любезный граф сообщал, что Его Величество отменил нашу встречу. Без объяснения причин. Просто отменил и все. А я-то, дура, весь день играла в шпионов, чтобы меня не нашли. Не звонила, свое местонахождение не афишировала... Прямо обыскались! Нет, ну это же надо иметь такое самомнение.

Что ж, теперь у меня есть шикарная отмазка: меня продинамили — я обиделась. И если Дэн появится, это ему и озвучу. Можно ехать домой с почти спокойной душой.

Пока добиралась, настроение окончательно испортилось. Я вспомнила о Тени. Если этот гад продолжает за мной ходить, мои сегодняшние телодвижения напоминают Наташиного Олежку, который заранее сообщает: я пойду, спрячусь за шторку, а вы меня ищите. Все очень веселятся, играя с ним. Похоже, Его Величество знатно развлекся, наблюдая за мной. А может, вздохнул, покрутил пальцем у виска, да и передал через Николая Андреевича, мол, в детские игры не играю. Или была другая причина для отмены нашей встречи? Как бы узнать? Лицемерному графу звонить не буду. Вот если бы мы сегодня пересеклись, то спросила, как бы ненароком. А звонить самой... Зато главный источник моего беспокойства должен быть рядом. И я даже знаю, как вызвать его на разговор, чтобы это не воспринималось, как прямое желание получить информацию. Он же должен меня охранять, так?

— Тень! Вы здесь? — негромко позвала я, подпустив в голос тревоги. Ничего-ничего, клиент всегда прав. Мало ли, что на небе сияет солнце (деньки сейчас длинные) — мне почудилась опасность.

— Да, моя госпожа, — ответил бесплотный шелест в нескольких метрах.

— Вы не могли бы появиться? Та машина... — махнула я рукой. — Что-то мне неспокойно. — Между прочим, чистая правда. Какое тут спокойствие! А машина более чем подозрительная. Одна-одинешенька посреди пустыря, через который я намеревалась пройти, стекла тонированные. Как там говорится: если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят.

Из обширной тени ближайшего дерева вышел мужчина в черном наглухо застегнутом костюме. Тот самый, хотя лица толком не разглядеть.

— И не жарко? — скептически покосилась я на него. — Переоделись бы хоть.

— Нет необходимости. В Тени всегда легкая прохлада. Но вы правы. Здесь душно. С вашего позволения, — серьезно ответил он, расстегнул пиджак, снял и повесил его себе на сгиб локтя. Я сглотнула — под левой мышкой секьюрити осталась висеть кобура. Этакое чудо из Голливуда. — Я провожу вас до квартиры видимым, если так вам спокойнее.

— А ничего, что оружие?

— Его никто не заметит. Для окружающих я останусь малопримечательным человеком. — Кинув пристальный взгляд на пустырь, он повел меня далеко в обход него и машины.

— Мы можем поговорить, пока идем?

— Если таково будет ваше желание.

Да, голубчик, желание у меня есть, и еще какое!

— Скажите, вы маг? — начала я издалека.

— Я мастер Тени. Владею навыками, необходимыми для своей профессии.

— И что вы умеете?

— Все, что необходимо для обеспечения безопасности, либо нападения. В зависимости от миссии.

— Король, значит, прикрепил вас ко мне? Это сейчас ваша миссия?

— Да.

— И надолго? — задала я животрепещущий вопрос. Сколько мне еще с этим хвостом ходить?

— Думаю, навсегда.

— Что значит, навсегда?! — даже приостановилась я от изумления.

— Но вы же... Простите, обсуждать такие вопросы вне моей компетенции, — смешался он.

— Нет, подождите. Уж будьте добры, ответить на мой вопрос. Вы собираетесь ходить за мной всю оставшуюся жизнь? Это вам король приказал? А если я против?

— Простите великодушно и забудьте о моих словах, — окончательно растерялся охранник. — Для меня большой честью было получить подобный приказ. Еще никто из личной охраны короля не охранял кого-то другого. И если такое случилось, то причина может быть только одна...

— И какая?

— Умоляю, не спрашивайте. Будет лучше, если вы поговорите об этом с Его Величеством, когда он вернется.

— Он не в городе? — быстро спросила я.

— Насколько мне известно, он отсутствует уже несколько дней. Прошу вас, давайте закончим этот разговор. Я не вправе отвечать на расспросы без Высочайшего разрешения. — На охранника было жалко смотреть. Мужик явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ладно, последний вопрос:

— А связь с ним у вас есть? — выпалила я, требовательно глядя ему в глаза. — Ну, отвечайте! — Аж захотелось ногой притопнуть. Во меня несет! Я со своими-то подчиненными так никогда не разговариваю, а тут здоровый детина на голову выше и раза в три шире в обхвате. Но чувствуется в нем что-то такое... полное и безоговорочное признание более низкого статуса.

— Помилуйте, госпожа, какая связь между мирами?

— Так он в Лаэнтере? — дошло до меня.

Одного виноватого взгляда моего собеседника хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Я фыркнула: все понятно — государственная тайна. Подписка о неразглашении, печать молчания и тому подобные страсти. Жутко хотелось продолжить допрос: а по какому делу уехал король? Когда собирается вернуться? Каково оно — на королевской службе? И как ему король по жизни?

Ладно, пусть живет. Всем спасибо, все свободны. Вопросов больше не имею. А нет, имею.

— Скажите, Тень, — доверительно начала я, когда мы подошли к дому. — Когда ваш король вернется, вы ведь расскажете ему о нашем разговоре? Ну, на доклад пойдете, и все такое. — Смущенное молчание было мне ответом. — Понятно. У меня к вам просьба. Вы, когда ему рассказывать будете, что я делала, куда ходила, с кем общалась — заодно передайте это, — вынула я из сумочки кольцо, уже обратившееся в перстень, — и скажите, что охрана мне не нужна. Пусть о своей безопасности заботится.

Закаменев лицом, Тень отступил, глубоко склонился и, удостоив меня одной короткой фразой, растворился в полумраке подъезда. "Вы заблуждаетесь", — были его слова. А перстенек не взял.

До пятницы я портила кровь себе и окружающим. В меня будто бес вселился. Я злилась и раздражалась по любым пустякам. Игнорируя недоуменные вопросы и взгляды, дала команду убрать и запаковать сканер и сопровождавшее его оборудование. От каждого звонка дергалась, ожидая, что вот сейчас... Но Дэн все не проявлялся. Зато Мишка звонил по три раза в сутки, рождая желание скрыться и от него. С Тенью я больше не пыталась поговорить, сам он никак не выдавал свое присутствие, так что я вспоминала о его существовании лишь время от времени. Вдруг ловила себя на том, что опять забыла о нем и сама удивлялась — как такое возможно? В конце концов, пришла к выводу, что это какой-то хитрый магический эффект — вы же о своей тени не помните постоянно? Так, иногда только.

В пятницу я отпустила народ пораньше по домам, что, как известно, прибавляет любви директору, и сама поторопилась уехать. У меня назрела насущная необходимость съездить к месту Силы. И так тянула до последнего, впрочем, как и всегда. В выходные туда лучше не соваться — туристический сезон, и велик шанс, что столкнешься с левыми людьми. А меня там неизменно тянет на разного рода эксперименты с магией. Когда ее вокруг много, и вся она — моя — это похлеще любого алкоголя. На какие только ухищрения я не шла, чтобы оказаться в своем сказочном уголке в одиночку. Учитывая Мишкину подозрительность, это каждый раз было сродни подвигу разведчика. Поэтому с годами я приспособилась экономить и растягивать свой резерв, чтобы не оказаться на пару месяцев вовсе без магии, а ездить в место Силы во время его командировок. И уж тут отрывалась. Иногда даже самой становилось страшно, когда я видела, на что становлюсь способна при наличии неограниченного количества магии. Так, однажды я нечаянно вызвала небольшую лавину, после чего долго сидела с трясущимися руками, давая себе зароки, что лучше вообще колдовать не буду, чем наблюдать такое. А хотела лишь как Дэн, повысить температуру воздуха...

Сидя в электричке, я уговаривала себя, что в моей жизни все в порядке, а то, что беспрестанно думается об одной коронованной персоне, это издержки моей слабой нервной системы. Главное, настроиться на позитив, и не пожелать ему чего-нибудь такого искренне. Например, провалиться. Мало ли, как мои слова в месте Силы могут подействовать.

Ближе к Темной Пади я поймала себя на мысли, что втайне надеюсь на случайную встречу с Дэном. А вдруг? Он оттуда, я отсюда. Встреча, о которой я мечтала долгие годы... Плохо, совсем плохо. Все знать, все понимать, более того, все решить для себя — и продолжать думать о нем — это никуда не годится.

Далеко от станции я не ушла: буквально метров через триста ощутила беспокойство сродни тому, когда невольно чуяла Тень. Кстати, он со мной? Что-то витает вокруг, аж мороз по коже. Остановившись под большой сосной, включила магическое зрение. Ох, резерв у меня на ноле, ни послушать, ни посмотреть. Ладно, буду начеку.

Еще через сотню шагов я обратила внимание, что в лесу тишина: птиц не слышно, даже ветер в кронах не шумит. Тревога прочно укоренилась в груди — что же тут происходит? Хочется развернуться и без оглядки бежать назад — к людям. Я снова остановилась и попыталась успокоиться. Сердце колотится — в ушах слышно. Ну, и что делать? Воображение рисует жуткие картинки — как минимум медведя воон в той ложбинке, а как максимум — восстание мертвецов. Но не могу же я вернуться в город ни с чем из-за дурацких детских страхов! Сколько сюда езжу — первый раз мне тут не по себе. Обычно лечу так, что в ушах свистит. В предвкушении-то общения с магией! Еще поколебавшись, нерешительно направилась вперед. Если бы не крайняя необходимость, уже бы пятки сверкали — так хотелось бежать из этого места подальше. И как назло, ни следов магического ветерка.

— Что с вами?

От этого простого вопроса я подскочила и вмиг покрылась испариной. Бог ты мой — Тень! Резко развернувшись на звук голоса, я испуганно уставилась на своего телохранителя. Заговорить удалось не сразу.

— Вы... вы меня напугали, — наконец, выдохнула я, хватаясь за сердце.

— Простите, мне показалось, что вы и так перепуганы насмерть.

— Да, тут как-то жутко.

— Могу я спросить, зачем вы сюда приехали?

— Мне резерв нужно восстановить. Вы же знаете, что у нас магии нет. Только здесь, — шептала я, озираясь. Вдвоем, конечно, лучше, чем в одиночку, но страх от этого меньше не стал.

— А, у вас здесь Место Силы? — догадался Тень. — Странно, ничего не чувствую.

Я уж открыла рот, чтобы ответить, как вдруг до меня дошло:

— Так вы здесь раньше не были? А как же вы в наш мир попали, если не отсюда?

— Не нравится мне ваше состояние. Погодите. Кое-что проверю. — Нахмурился мужчина, что-то достал из внутреннего кармана, приложил к земле и склонил голову, как вроде, прислушиваясь. Через минуту он вскочил и кинулся ко мне:

— Вашу руку, быстро! — схватив меня за пальцы, он вложил в мою ладонь что-то холодное... и наваждение схлынуло, оставляя за собой волну облегчения. Мы были в светлом летнем лесу, жара уже начала спадать, напоив воздух запахами багульника и смолы, невдалеке лениво куковала кукушка. Солнце проглядывало сквозь кроны сосен, и никакой опасности близко не было. Я недоуменно оглянулась — что это было со мной?

— Простите, — с видимым трудом разжал руку Тень и неохотно отступил, сразу становясь наизготовку, как будто собираясь держать круговую оборону. — Нам нужно срочно найти патруль или выйти из этого леса. Удивительно, что вы смогли зайти так далеко.

— Что происходит? — поинтересовалась я. Тревоги как не бывало, зато мой телохранитель преобразился. Натянут как струна. Подняв ладонь, я всмотрелась в предмет, который он мне дал. Продолговатый прямоугольник черного металла, похожий на зажигалку. С одной стороны гладкий, с другой — выгравировано несколько символов знакомой вязью.

— Я отдал вам свой пропуск. Вероятно, в этом Месте Силы проводятся какие-то работы. Поэтому здесь работает защитное поле, призванное оградить магов от любопытства местного населения. Чем дольше в нем находится незащищенный человек, тем больше шансов сойти с ума. Так что...

— Так что вы сейчас чувствуете то же, что недавно испытывала я? Спасибо, мне еще сумасшедшего телохранителя не хватало. Пропуск рассчитан на одного человека?

— Вообще-то, при физическом контакте... — неохотно начал он.

Быстро подойдя, я взяла мужчину под руку.

— Так сгодится? — осведомилась у ошеломленного охранника.

— Да, вполне. Но...

— Держите свой пропуск. А я буду держаться за вас. Место Силы в той стороне. Надеюсь, ваши маги не испепелят нахалов, сумевших пройти сквозь их защиту? Без пополненного резерва я никуда не уйду.

— Если бы вы сказали, куда и зачем собираетесь, я бы достал второй пропуск — для вас. А лучше всего — иметь под рукой накопитель Силы, как это делаем мы. С ним жизнь в вашем мире становится вполне сносной.

— Кто бы мне еще его дал, — буркнула я себе под нос, задавая темп и направление. Очень жаль, что на этот раз придется ограничиться наполнением резерва, и сразу двигать назад. Под ручку с охранником много не наколдуешь.

— Кто вы и что здесь делаете? — неожиданно раздался голос над нами. Приплыли.

Я подняла голову: метрах в десяти впереди и выше стоял средних лет человек в примечательной хламиде, подозрительно глядя на нас. Надо думать, видок у нас убойный: я по-походному, в бриджах и рубашке навыпуск, с рюкзачком; мой неразлучный друг — в неизменных черном костюме и галстуке. И лаковых туфлях для полного комплекта. Способ передвижения по пересеченной местности еще круче: по такому лесу только под руку и ходить.

Тень оживился. Выступил вперед, насколько позволяли сцепленные руки, закрывая меня от взгляда человека. Потом он заговорил на родном языке, демонстрируя пропуск. Подозрительное выражение на лице представителя встречающей стороны сразу сменилось изумленным. Нас вежливо попросили подождать, пообещав вскоре вернуться и сопроводить к Месту Силы.

— Ну и? — спросила я, когда мужик скрылся с глаз.

— Он принесет вам пропуск, тогда двинемся дальше.

Пропуск мне принесли довольно скоро. Этакую грубо обструганную палочку. Тень чуть не позеленел от злости, взглянув на нее. Завязался короткий, но жаркий спор, в результате которого он вынул свой пропуск и протянул его мне, одновременно запихивая палочку в свой карман.

— Вы можете отпустить меня, мне ничего не грозит, — насупившись, пояснил он.

— Эта деревяшка вам чем-то поможет? — сочла я своим долгом спросить, прежде чем отцепиться от его рукава.

— Да, светлая госпожа, — охотно откликнулся маг, как я сразу окрестила его про себя. А кем ему еще быть, в таком-то наряде. — У нас не оказалось свободных пропусков, а свои передавать запрещено. Так что я сделал временную защиту. На пару часов хватит. Но ваш... э-э, сопровождающий счел оскорбительным для вас такой невзрачный оберег. Уверяю, у меня и в мыслях не было обидеть или оскорбить вас, просто под рукой не оказалось нужного материала. А дерево неплохо держит магию.

Тень делал вид, что его разговор не касается, отойдя, наконец, с линии общения. Не слишком-то удобно разговаривать, выглядывая на собеседника из-за широкоплечего детины. А потом я и не заметила, как он вновь пропал из видимости, поглощенная новым знакомством. Страсть как интересно пообщаться с магом, который держится на равных с тобой и не порывается поклониться, в отличие от некоторых.

За разговором мы добрались до места, где уже чувствовались встречные потоки магии. А дальше меня не пустили, мягко намекнув, что, когда происходит обследование и выяснение мощности Места Силы, ради собственной безопасности лучше держаться от него подальше.

Домой я вернулась в состоянии задумчивости. На душе полегчало — все же магия на меня действует благотворно, а ее отсутствие — добавляет нервов. От мастера Рора, так звали моего нечаянного знакомого, я узнала, что они занимаются глобальным изучением странностей нашего мира, в частности — причинами нераспространения магии из Мест Силы. Кстати, найденное тогда Дэном Место Силы не использовалось для практических целей, как довольно неудобное в транспортном плане. Все переходы между нашими мирами происходили где-то в другом месте.

* * *

Выходные не обещали ничего интересного. На субботу я наметила себе съездить на рынок, поискать зонтик. Мой, зараза, каким-то неведомым образом умудрялся протекать в швах, во время сильного дождя устраивая мне уютное покапывание на голову. Заодно продуктов куплю.

Уже выйдя из маршрутки, я обнаружила, что потеряла набойку с правого каблука. Нет, только не это! Чертыхаясь и прихрамывая, чтобы дотянуть до ремонта, не испортив недешевых туфель, я приковыляла-таки к вывеске в виде подвешенного красного сапога. Где обнаружила очередь из собратьев по несчастью. Страждущих оказалось с десяток человек только на срочный ремонт! Честно отстояв, я отдала туфли и, поджав босые ноги, присела тут же на скамейку — ждать придется не меньше получаса. Тут-то все и началось...

— Здравствуй, мой свет! — раздался знакомый голос. Подняв глаза, я застыла на месте: умеет он преподносить сюрпризы. Дэн ослепительно улыбнулся и протянул мне букет невероятно красивых цветов, прелестью сравнимых разве с эльфийскими розами. Белые с нежно-розовым оттенком... колокольчики? Нет, ландыши, но размером с колокольчики. И лепестки до того тонкие, что сквозь них видны покрытые солнечно-желтой пыльцой кудрявые тычинки. С трудом оторвав от них взгляд, поймала себя на том, что уже готова расплыться в улыбке. Люди вокруг с умилением смотрели в нашу сторону. Подавив глупое желание, сухо ответила:

— Зря беспокоился.

— Прости, я не мог приехать раньше и отправить весть не мог. Пойдем, все расскажу.

— Не извиняйся. И можешь быть свободен — на ближайшие лет десять. Твой шанс аннулирован.

Взгляды вокруг стали осуждающими. Мужик тут распинается, а она выеживается. И не сбежишь, потому что босиком. Щеки начали наливаться жаром — от стыда и злости. Этого я тебе не прощу, Дэн. Я уже собиралась добавить что-нибудь еще более резкое, чтобы наверняка отбить в нем желание видеть меня. По-другому его не отошьешь. Только не учла королевского менталитета. Ему же наши люди до лампочки. Проникновенно посмотрев мне в глаза, он вдруг бухнулся на колени, поймал мою руку и жарко заговорил:

— Прости дурака! Знаю, что виноват. Такого больше никогда не повторится. Я сделаю все, что ты хочешь, только не прогоняй! — И прочая пурга в том же духе.

В помещении наступила тишина. Даже стуки мастера за стенкой замолкли. У народа челюсти поотвисали. Е-мое! На грязный пол белыми брюками! Большой театр отдыхает.

— Ты что, с ума сошел? Вставай сейчас же! — попыталась я выдернуть руку и одновременно поднять его.

— Не встану, пока не скажешь, что прощаешь, — блеснули нахальные черные глаза.

— Прекрати! Да как ты вообще можешь? Ты же... ты же...

— Я все могу! И без тебя никуда не уйду.

— Да не могу я идти! Мне туфли ремонтируют.

— Значит, будем говорить прямо здесь.

— Ну, вставай, пожалуйста. Подожди меня где-нибудь... снаружи, я выйду, как туфли отдадут, — взмолилась я.

— Обещаешь, что не сбежишь? — прищурившись, осведомился он.

— Да куда я сбегу? Тут один выход.

— Вообще-то два.

— Ты когда-нибудь встанешь уже?

— Сразу, как скажешь, что я прощен.

— Прощен. Все?

— Не совсем. В твоих глазах прощения не вижу. Но я его добьюсь.

Дэн поднялся, небрежно смахнул грязь со штанов (знакомый фокус!) и, оценив количество народа в очереди, стремительно вышел.

Я закрыла лицо рукой, чтобы не видеть окружающих. Представляю, как на меня смотрят. Черт, попала. Еще одно такое представление, и я растаю. Аромат цветов, лежащих на моих коленях, манил, приглашая зарыться в них носом. Что он там говорил про два выхода? Может, попроситься у хозяев...

Додумать я не успела. Дэн все так же стремительно вернулся, неся в руках... босоножки. Черные, из переплетенных тонких ремешков. Не мои — новые с иголочки.

— Наденешь? Могу помочь, — присел он рядом, с готовностью потянувшись к моей ноге. Это будет уже чересчур. Вообще-то он весь "господин чересчур", но если еще начнет сейчас меня обувать!..

— Не надо! — испугалась я и, неожиданно для себя самой, быстро натянула и застегнула обновку. Босоножки были впору.

— Теперь ты можешь идти! — торжествующе улыбнулся Дэн.

Не просто идти, бежать! Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

— А мои туфли? — вспомнила я на пороге, махнув квиточком.

— Не беспокойся. Никуда они не денутся, — изъял бумажку Дэн и вывел меня на улицу.

— Ты где это взял? — поинтересовалась я, приноравливаясь к новой обуви. На правой ремешок слабоват, хоть застегнула на крайнюю дырочку.

— В магазине, — кивнул он на здание напротив. — Тебе не нравится? Можно зайти, взять другие.

— В смысле, взять? — В голове щелкнуло: он с такой скоростью сгонял до магазина? Выбрал, купил, рассчитался. И с размером угадал...

— В самом прямом. Заходишь...

— Маша! — раздался окрик от того самого магазина. Маринка и Андрей. — Ой, здравствуйте, — подошли они. — А мы думаем — показалось, нет.

"Хорошо, что на Наташку с Юркой не напоролись. Те бы мне мигом вынесли семейное порицание", — отметила я про себя. Поежившись, представила реакцию брата на меня, среди бела дня прогуливающуюся по городу за ручку с мужчиной — не мужем! А так друзья, казалось, искренне радовались нежданной встрече со своим "крестным". Дэн тоже благожелательно улыбался, даже задал пару вопросов — о кольцах и о талантах сына. Правда, буквально через минуту раскланялся, объяснив, что нас ждет насыщенная программа: обед, прогулка и прочие радости жизни. Я вставила ремарку о своих планах на день, где на первом месте стоял зонтик, на втором провизия, на третьем домашние хлопоты. Сдвинуть что-то представляется возможным на час, не больше. Правильно истолковав брошенный мной выразительный взгляд, Дэн только крепче сжал мою руку, весело усмехнулся: "Разберемся", и учтиво попрощался с нашими собеседниками.

Потом Маринка мне рассказала, что Дэн действительно был в магазине, и босоножки он именно что взял. Картина называлась "Шопинг по-королевски". Они выбирали туфли, когда в магазин вихрем ворвался король, пробежался взглядом по полкам, остановил продавщицу, как раз уносящую кому-то не подошедшую пару, тихо спросил что-то у сопровождавшего его мужчины, кивнул: "Подойдут. Я их беру", и направился к выходу. Хлопающая глазами девушка-продавец оживилась, когда он был уже у дверей: "Молодой человек! А деньги?!" Тот кивнул на второго мужика: "Рассчитайтесь", — и был таков. Судя по описанию, сопровождающим был не Тень и не Николай Андреевич. Странно, а я никакого мужика на улице не видела. Впрочем, могла и просмотреть, мне тогда не до того было.

Дэн решительно вел меня.

— Куда мы идем? — спросила я.

— В прошлый раз я обещал тебе, что первым делом накормлю, а после этого будет культурная программа.

— Но я не хочу есть. Только из дома.

— Честно говоря, я сам изрядно проголодался. Составишь мне компанию?

— А что, тебя морят голодом?

— Меня? Нет, такое еще никому в голову не приходило. Торопился я. Вернулся из Лаэнтера, и сразу к тебе.

— Зачем? — опустила я ресницы.

— Соскучился, — наклонил он голову. — Очень. Даже сам не ожидал. — Дэн помолчал, потом спохватился: — Пожалуй, это место подойдет.

Мы резко повернули к дверям небольшого ресторанчика, что-то такое итальянского типа. Внутри было не в пример прохладнее, чем снаружи, что не могло не радовать. Выбрав укромное местечко в уголке, он заказал вина, а из меню, по-моему, выбирал методом тыка. У меня аппетит отсутствовал начисто — жарко, да и ситуация не располагает. Вцепившись в принесенный стакан сока, я со страхом ожидала продолжения. Пока вокруг были люди, мы перекидывались лишь ничего не значащими фразами.

— Маша, мне действительно очень жаль, что так вышло, — наконец, начал он. — Я так ждал того свидания, и ехал домой с твердым намерением управиться с делами за два дня. Но, оказалось, там столько всего накопилось за время моего отсутствия! Какие-то прошения по налоговым сборам, имущественные споры, два торговых соглашения — и всем непременно требовалось мое монаршее вмешательство. Но самое главное...

Дэн говорил хорошо и складно, с искренним возмущением описывая беспомощность и безрукость своего окружения, которое без короля шагу ступить не способно. И я понимала, что он действительно многим жертвует, чтобы приезжать сюда. По его словам, ради меня. Вот только мне сейчас надо было набраться смелости и доходчиво объяснить ему, что жертвы напрасны. Мы не можем и не должны больше встречаться. Мне нужно было перебить королевское красноречие, но чем дольше я его слушала, тем труднее становилось сказать о своем. Я уставилась на него, пытаясь поймать паузу в речи и одновременно удержать взгляд. Вот сейчас...

— ...как оказалось, у посольства есть и вторая миссия, тайная, о которой Дэйтону не было известно! Они оттягивали возвращение, дожидаясь меня, чтобы получить аудиенцию. И знаешь, зачем? Сиртанский принц приехал, чтобы сосватать мне свою сестру! — скривившись, выплюнул он последнюю фразу. — Налетело воронье!

Я так и застыла с приоткрытым ртом.

— Главная неожиданность состояла в том, что они сумели заручиться поддержкой ключевых лиц. Когда только успели? И приехали-то вовремя, как раз к окончанию срока официального траура. Несколько дней меня атаковали в надежде склонить к этому браку, расписывая его преимущества и выгоды! Целый заговор организовали! — Возмущению Дэна не было предела.

— А ты? — не удержалась я от вопроса. Он расцвел в злорадной усмешке:

— Я припомнил им предыдущие два брака, заключенные в полном соответствии с интересами государства. И что мы получили в результате. Ни интересов, ни наследника. И заявил во всеуслышание, что на этот раз выбор невесты оставляю за собой. В конце концов, я столько сделал для своей страны и народа, что заслужил немного счастья.

— И они... согласились? — недоверчиво уточнила я.

— Скажем так: не осмелились возразить. Попыток они, конечно, не оставят, но это уже не имеет значения. Потому что я свой выбор сделал. Маша, со времен десятилетней давности ситуация сильно изменилась. После войны я возглавил Союз Четырех. Четыре королевства, наиболее влиятельные в мировой политике. Мы выиграли страшную войну, и скажу без ложной скромности: основная заслуга в этом — моя. А косвенно и твоя.

Я удивленно подняла брови, а Дэн совершенно серьезно продолжил:

— Если бы не ты, я бы не вернулся и не остановил врага. Благодаря тебе я сохранил жизнь и рассудок, ради нашей любви был готов сражаться с целым миром. Ты помнишь наше прощание? — Я сглотнула комок в горле. Еще бы мне забыть тот день. — Если бы ты сказала тогда "останься", я бы остался. Но ты сказала "иди"... Я не забыл этого. Мой народ поет песни о короле и его юной возлюбленной, которая пожертвовала любовью ради его возвращения с чужбины домой. Люди уверены, что пока они не воссоединятся, король не обретет счастья и покоя. Красиво, правда? Ристал — величайший бард современности. Его магический дар — читать в душах людей. Мы встретились во время войны, а потом я услышал эту песню на привале...

Я и не заметила, когда мои пальцы оказались в его руке.

— Маша, не отталкивай меня. Когда у нас появился реальный шанс все наверстать за ушедшие годы. Когда у меня достаточно власти и влияния, чтобы диктовать свою волю. И все склонят головы, принимая ее. Я чувствую, что в душе твоей смута. Не нужно быть Ристалом, чтобы понять это. Почему ты боишься сделать шаг? Что удерживает тебя? Ничего, кроме тебя самой!

— Дэн, моя жизнь состоялась — такая, какая есть. Поздно ты вернулся. Я не верю в сказочную жизнь в сказочном королевстве. У меня есть все — дом, семья, работа. Уважение в обществе и друзья. И все это создала я сама. Тебе нечего предложить мне.

— Ты верно сказала и все же заблуждаешься. Я бы мог сказать то же самое. Одного нет в твоей и моей жизни — счастья. Можно сколько угодно убеждать себя, что все прекрасно, все есть и многое состоялось. А оглянешься — и обнаружишь, что жизнь уходит в пустоту. Испытав однажды настоящее чувство, другим его не заменить. И ты знаешь, что я прав. Маша, уезжай со мной! Ты не пожалеешь о сделанном выборе, обещаю.

Я замкнулась в себе, чувствуя, что уже почти сдалась. Да, черт побери! Мне плохо без него — было, есть и будет. Я едва не сгорела, когда он пропал на годы. Если бы не поддержка близких... и Мишки. Если бы он не был всегда рядом, если бы не заговорил однажды о своей любви — мне бы и в голову не пришло выйти за него. Я никогда не пылала от нетерпения перед встречами с ним. Я улыбалась, потому что он шутил и не оставлял мне времени на грусть. В конце концов меня совесть заела, что же я морочу парню голову: он столько лет ходит вокруг меня — терпеливо, настойчиво. И мои "спасибо" уже на языке навязли, так часто я его благодарила за мелкие услуги и большие дела. Если бы у меня оставалась какая-то надежда, что Дэн вернется, я бы никогда не сказала ему "да". Что будет, если я сейчас откажусь? Сама, добровольно, трезво рассудив, что лучше оставить все как есть, а любовь — лишь обман. Смогу ли забыть вновь, зная на этот раз, что Дэн жив и не отказался от меня. Если, конечно, он говорит правду. Не обернутся ли обманом все его порывы?

Я закрыла глаза, чувствуя, как чаши весов колеблются. Два коротких слова определят дальнейший путь. Сказать "да" — и шагнуть с обрыва, ощущая, как захватывает дух. Или взлечу, или разобьюсь о камни. Сказать "нет" — и никакого полета не будет. Под ногами твердая поверхность, позади надежный тыл. Все знакомо, никаких потрясений. Болото до конца жизни, и тоскливые воспоминания о несбывшемся. Но разбиваться о скалы — так больно!

Я открыла глаза, в надежде на подсказку. Могу ли я верить тебе, Дэн?

"Ты слышишь меня сейчас? Вижу, что да. Надеюсь, нет надобности напоминать, в каких случаях между людьми возникает мысленная связь?"

"Слышу, да, но..."

"Но продолжаешь сомневаться..."

"Я боюсь судьбоносных решений. Тем более таких скоропалительных".

"Предпочитаешь, чтобы за тебя решили обстоятельства? Они всегда против людей. Время — наш худший враг. Однажды я побоялся принять быстрое решение — и потерял тебя. Однажды жизнь подсказала тебе, что хватит ждать, и ты сказала "да" — ему".

— Дэн, у меня не оставалось надежды!

— А как же моя роза?

— Она завяла.

— Не может быть! Моя жизнь не висела на волоске. И в своих чувствах я ни разу не усомнился.

— Дэн. Она завяла. Два года я черпала в ней силы. Все только головами качали, глядя на нее. Три квартиры она сменила вместе со мной. Я всегда перевозила ее первой. А после очередного переезда увидела, что она засохла. Сразу, за те два часа, что мы перевозили остальные вещи. Я отказалась верить своим глазам, выгнала Мишку, и неделю не ходила на учебу и работу. Мне казалось, что моя душа засохла вместе с твоим цветком.

— Это не могло случиться так просто.

— Я тоже так думала. Стала вспоминать подробности. Учинила Мишке допрос — был момент, когда он оставался наедине с цветком. Так ведь не в первый раз. Он не верил, что твой подарок стоит так долго, думал, что я покупаю цветы сама, незаметно подменяя один другим, когда предыдущий начинает увядать. И всегда неприязненно косился на него. Один раз даже уронил вазу. Чуть не убила его. Когда роза завяла, он клялся, что не причастен к этому, и в утешение даже пообещал устроить свою "невянущую" розу. Продержался три месяца, пока я уже не рявкнула, что хватит напрасных трат. Все равно, эффект не тот. У твоей розы я знала каждый лепесток, изучила все их наизусть. А тут — я что, один цветок от другого не отличу? Один выше, другой ниже, у одного бутон еще закрыт, у другого раскрылся, пока стоял. Оттенки разные, количество листочков. А главное — все они вызывают в душе лишь горечь утраты. Я упорно не хотела думать о самом плохом. Придумывала себе в утешение, что вдруг ты с заклинанием просчитался, или я была небрежна и заморозила цветок, хотя укрывала, как могла. И так до тех пор, пока на работе кто-то не обмолвился, что у них после смерти бабушки засох ее любимый фикус. У меня будто струна в душе порвалась. Чего я жду? После твоего письма прошло уже два года. И ты сам писал, что роза не завянет до тех пор, пока ты жив и любишь. О том, что разлюбил, не могло быть и речи. Твое письмо дышало любовью, как и цветок. А смерть во время войны — обыденное явление. Я бы завалила госэкзамены и диплом... Помог запас знаний, полученных с абсолютной памятью. Ждать мне было больше некого.

— А письмо? Ты его не сохранила?

— Его Мишка... выкинул, — потупилась я. — Сразу после свадьбы. Нашел и сказал, что такому старью место на помойке. Мол, он же не хранит фотографии своих бывших подружек. Мы из-за этого даже к Маринке почти не ездили. Потому что у них на свадебном снимке мы с тобой.

— Ну разумеется. Когда уводишь чужую девушку — девушку, которая любит и ждет другого! — надо позаботиться, чтобы она не оглядывалась назад. Одного он не учел, избавляясь от памяти обо мне: цветок убить можно, тем самым заставив тебя поверить в мою смерть. Вот только я не умер.

— Ты думаешь, это он что-то сделал с розой?

— По-моему, это очевидно. По-твоему, нет?

— Не знаю... Если так, все выглядит совсем по-другому. Мне надо подумать, вспомнить. Он ведь клялся, что не причем. И я всегда верила ему, как самой себе.

— В свете твоего рассказа и для меня все выглядит несколько иначе. Так что нам обоим теперь есть, о чем подумать.

Дэн замолчал, потому что принесли наш заказ. Пока расставляли тарелки, он сидел без движения, устремив взгляд куда-то вдаль. Не знаю, что там было у него, а в моих далях ничего хорошего. Когда официантка удалилась с пожеланием приятного аппетита, он первым взялся за приборы и, вертя в руках нож, заговорил невпопад:

— Вчера я беседовал с лингвистами, которые составляют лаэнто-русский словарь. Остановились на слове "реванш". — Реванш? О чем он? Я оторвалась от созерцания пейзажа за окном и внимательно взглянула на него. Холодная усмешка на его губах, вкупе с отблесками на лезвии столового ножа, мне не понравилась.

— Ты собираешься мстить? — похолодела я.

— Ну что ты, моя прелесть, — улыбнулся он, смягчаясь. — Твой так называемый "супруг" не достоин моей мести. Разве что презрения. А слово "реванш" интересно тем, что есть и в лаэнте. Во всяком случае, очень похожее слово по звучанию.

— И что оно означает?

— Ты хочешь изучить наш язык? Прекрасное желание. Три-четыре занятия — и мы сможем говорить на двух языках. А слово "реванш" означает "победа".

"Реванш — победа". Определенно, логическая связка здесь есть. Он думал об этом? А я думала о другом: мог ли Мишка сознательно причинить мне боль, убивая последнюю хрупкую надежду на счастье. Мог ли он врать, видя, как больно ударила по мне гибель цветка?

— Маша, — прервал мои размышления Дэн. — Ты хочешь побыть одна?

Как точно он угадал. Мне надо остаться наедине с собой, чтобы все хорошенько обдумать.

— Пожалуй, да. Извини.

— Не извиняйся, я понимаю. Тогда оставляю тебя. До встречи. Можешь не торопиться, тебя отвезут, куда скажешь.

Дэн поднялся, поцеловал мне руку и вышел. Было впечатление, что ему уединения захотелось не меньше моего, если не больше.

Я побродила по магазинам, отказавшись от транспортных услуг, которые со всем возможным почтением предложили мне королевские служащие. А обнаружилось их неподалеку пять человек. Двое подошли ко мне, а еще трое ждали у машины. Интересно, они за королем повсюду следуют? И почему я их до того не видела?

Купила черный зонт, как соответствующий моему душевному настрою, говяжьи ребрышки и овощей, и отправилась домой варить борщ. Готовка всегда действует на меня умиротворяюще.

Дома я поставила букет на стеклянный прозрачный столик в комнате. Интересно, как называются эти цветы. Такие нежные. Захотелось, чтобы прямо сейчас вернулся Мишка и увидел их. И спросил. Нет, не так. Надо принести домой эльфийские розы и дождаться, когда он вернется. Они ведь и не думают вянуть, стоят себе, украшая мой кабинет. Я поставлю их на самом заметном месте, и обязательно посмотрю на Мишку в тот момент, когда он их узнает. Мне надо видеть его глаза. Там я прочту ответ на вопрос, который теперь гложет мою душу. Он столько яда и желчи пролил в адрес Дэна — исподволь, намеками, даже в предполагаемом посмертии иначе как героем в кавычках его не называя, что теперь это было делом принципа. Если он угробил ту розу...

В дверь постучали. Я нахмурилась. Соседи, если что, пользуются звонком, а друзья и родные — предупреждают по телефону. Значит — кто?

За дверью был Дэн.

— Прости за поздний визит. Я... могу войти? — неуверенно спросил он. Даже странно видеть его таким.

Я оглянулась на себя, на прихожую — мы с прихожей показались мне совершенно не готовыми к приему августейших особ.

— Что-то случилось? — спросила я, пряча за спину перепачканные свеклой и морковкой руки.

— Да. То есть, нет. Я принес твои туфли и еще кое-что, — протянул он обувку. — Не в качестве подарков, а из соображений безопасности. Прими, пожалуйста. Мне сообщили, что ты была в месте Силы...

— Подожди. Входи. Что мы через порог?

— Извини еще раз. Неловко так, без приглашения. Я на пять минут, отдам, что хотел, и уйду.

— Проходи в комнату, я сейчас, — поспешила ретироваться я в ванную — отмывать руки, да хоть причесаться. Когда вернулась в прихожую, обнаружила свои туфли на полу рядом с его мокасинами. Дэн был в комнате, немедленно вскочив с кресла при виде меня. Что-то с ним не так. Где его прямой взгляд и уверенные движения?

— Маша. Пожалуйста, возьми это. Пропуск через щиты. — Знакомый прямоугольник лег мне на ладонь. — Накопитель Силы. Очень удобная и нужная вещь в вашем мире. — Накопитель представлял собой золотой изящный браслет с аметистами. — И третье, — он снял с себя один из перстней. — Здесь заложено заклинание телепортации. О нем никому не известно, кроме телохранителей. В любой момент из любой точки ты сможешь переместиться в безопасное место, например, в эту квартиру. Это на крайний случай. И еще. Вижу, кольцо с защитой ты не носишь. Пожалуйста, надень его и не снимай. Это не прихоть, поверь.

— Что случилось? Мне действительно угрожает опасность?

— Нет-нет, — поспешно заверил он меня. — Я просто исправляю допущенную оплошность. Пропуска имеют все мои подданные, работающие в вашем мире, мы здесь широко пользуемся защитным полем. А накопители являются частью экипировки магов. Чтобы не беспокоиться о магии в повседневности и при выполнении работ. Ну, а защита — это, так сказать, разумная предосторожность. Хочется иметь уверенность, что с теми, кто мне дорог, ничего не случится. Тем более это актуально здесь и сейчас. Наши планы не вызывают восторга в определенных кругах вашего общества и, уверен, они активно ищут рычаги воздействия на меня.

— Планы? Дэн, какие планы? Ты что, собрался завоевать наш мир? Здесь уже куча твоих людей. Только я с десятком человек иномирян столкнулась. И все при деле.

— Завоевать?! — рассмеялся он. — Нет, Маша. Я бы его, пожалуй, и в дар не принял. В настоящий момент сфера моих интересов лежит в области энергетики, а это, как оказалось, ваша любимая мозоль. А между тем, переход на принципиально новые виды энергоносителей пошел бы на пользу этому миру и людям. И принес колоссальные доходы всем партнерам. Ну да это тема для отдельного долгого разговора. Если будет желание, мы потом поговорим обо всем подробно. Давай, я сейчас покажу, как пользоваться накопителем и открывать портал. С ним нужно быть особенно осторожной. Первым делом определи для себя места, которые ты знаешь как свои пять пальцев и при опасности сможешь переместиться в одно из них. Главное — место должно быть свободно от посторонних предметов. Что касается колец: на мой взгляд это самая удобная форма магического инструмента — не мешаются, потерять их сложнее, чем что бы то ни было, и ближе всего к пальцам, то есть вложенное заклинание может высвобождаться практически мгновенно.

Дальше я выслушала подробные инструкции, которые прервались закипевшим борщом, после чего мы плавно переместились на кухню. Дэн, мечтательно улыбаясь, сообщил, что вкуснее того еще моего борща в жизни своей ничего не пробовал и выпросил себе порцию "для дегустации". Я, конечно, не отказала, но посоветовала гнать в шею поваров и всех тех, кто распоряжается королевским питанием.

За столом меня посетило мучительное щемящее чувство, что если бы он сейчас остался и завтра был здесь и послезавтра — мне и не надо большего счастья. Доев все до последней картошинки, Дэн поблагодарил за гостеприимство и неохотно сказал, что ему пора.

Мы долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Потом он так же молча направился к дверям. И только выйдя за порог, обернулся и спросил:

— Какие у тебя планы на завтра?

Я пожала плечами, а он загадочно улыбнулся и пообещал, что это будет день сюрпризов. После чего поцеловал руку и ушел.

Глава 6. Один день

Что должен думать человек, когда в окно его квартиры на четвертом этаже стучат? Я лежала, разглядывая, как по стене ползет солнечный луч, проникший в щелку между штор, когда раздался негромкий стук. Еще. И еще. Если в первый миг мне показалось, что это соседи что-то уронили, то после серии коротких звуков "тук-тук-тук" я сообразила, что это похоже на... За окном было розовое утро, а на карнизе снаружи сидел белый голубь. И в клюве у него был невесомый цветок — голубая эльфийская роза. Я боялась спугнуть пернатого почтальона, поэтому открывала створку медленно и осторожно. Но он не улетел. Терпеливо дождался, когда я протяну руку, коротко взмахнул крыльями и спрыгнул на нее, одновременно роняя цветок на мою ладонь. "Спасибо, мой хороший", — прошептала я. Он сообщил что-то важное на своем голубином языке и счел миссию выполненной. А в глубине комнаты зазвонил телефон. Номер не определился, но я и так знала, кто это.

— Здравствуй, мой свет! Как спалось? — Дэн не обманул моих ожиданий.

— Замечательно! — искренне поделилась я. — А еще лучше вышло пробуждение. Спасибо за цветок, он такой красивый!

— Ты прекраснее эльфийской розы. И окажешь мне большую честь, если согласишься на прогулку в это чудесное утро.

— Но я не собрана, еще даже не одета. И не завтракала.

— Предлагаю позавтракать вместе. А твой наряд не играет никакой роли. Мне ты понравишься даже в халате и без макияжа. Честное королевское слово.

— Последний раз ты видел меня в подобном виде десять лет назад, — напомнила я. — Так что осторожнее с королевским словом.

— Уверяю тебя, оно тверже алмаза. А посему — жду тебя через пятнадцать минут у подъезда. В любом виде.

— Исключено! Час — не меньше.

Мы еще поторговались. В результате сошлись на двадцати трех минутах (черт побери, ему не королем надо быть, а торговцем!), а готова я была уже через двадцать, потому что под конец нашей шуточной торговли Дэн признался, что готов ждать хоть пол дня, но с величайшим сожалением будет провожать каждую ушедшую минуту. Мы их и так слишком много потеряли. За десять-то лет!

Внизу (соседям на радость) меня ждал тот самый черный роллс-ройс, внутри отделанный светлой замшей и серебром. Больше я ничего не запомнила, потому что домчал он нас за какие-то пять минут, а Дэн так смотрел, что сердце норовило выскочить из груди. Потом мы завтракали на открытой террасе с видом на водохранилище, и он спросил, нет ли у меня каких особых желаний, которые он с радостью бы исполнил. Я, недолго думая, пожелала прогулку на парусной яхте. Через пару минут и пару звонков Дэн сообщил, что яхта готова, но пока нет ветра. Будет ветер — выйдем в плавание. А если не будет, но очень захочется, значит, ветер найдется. А пока предложил пройтись по знакомым улицам, потренировать память — узнает ли он их в летнем обличье. Оказалось, я и сама не помню, когда что перестраивали или сносили старые здания. Мы смеялись, вспоминали, я комментировала последние изменения в центре. На тенистом бульваре прохаживались парочки, шумные семейства, мамочки с колясками, которые притягивали наши взгляды. И мы всё говорили о пустяках, не решаясь завести серьезный разговор. Дэн держал меня за кончики пальцев, даже не пытаясь обнять. А потом нам встретился тир. Такой, знаете, простецкий, в котором призы сплошь китайские безделушки. Тут он оживился и пообещал добыть мягкую игрушку — далматинца. Но вышел казус с деньгами. Не знаю, кто уж догадался, но укомплектован был Дэн крупными купюрами и какой-то супер-пупер золотой картой. Ни то, ни другое в качестве платы не прокатило. Я бы из своих заплатила, но сочла за благо промолчать. Ибо чревато. Выручил Тень. Точнее не Тень, а Дэнов телохранитель. Пока король убеждал владельца тира взять купюру и уж изыскать сдачу (наивный, сдача у того может и была, но недавно по городу прокатилась волна фальшивок, и теперь сунуться с крупной купюрой можно было далеко не везде), тот по-тихому материализовался где-то в сторонке, купил горсть пулек и поднес их Величеству. Судя по лицу Дэна, еще пара минут — и кто-то бы точно полетел со своей должности, ладно, если не на дыбу. А так все остались довольны, даже мое настроение быстро вернулось в праздничное русло.

Появление телохранителя, конечно, меня не порадовало. Во-первых, это означало, что гуляем мы вовсе не вдвоем, и надо бы следить за своими словами и поступками. А во-вторых, упорное отрицание Дэном какой бы то ни было опасности, и в то же время все усиливаемая им защита рождали беспокойство. Впрочем, о Тенях я вскоре забыла, как и всегда. Зато восхитилась королевской стрельбой. Из лука он когда-то здорово стрелял, из воздушки, как оказалось — не хуже. Дяденька бы разорился на призах, но мне тоже захотелось пострелять. Дэн обнял меня сзади, показывая как правильно держать винтовку, целиться, плавно спускать курок. А потом с сожалением констатировал, что со зрением у меня не все ладно, мол, постоянно прищуриваюсь, и у телескопа пришлось наводить резкость. Вот и сейчас метила все больше в "молоко". Я с грустью согласилась, что годы у людей только берут и мало что дают взамен. Дэн прислонился лбом к моему лбу и глаза в глаза пообещал, что вернет мне все потерянное, что касается здоровья — в первую очередь. По поводу зрения можно в любой день проконсультироваться у его лекаря, и если тот не в силах помочь, то уж в Лаэнтере нужный маг быстро найдется. А если есть еще какие жалобы, стоит только их озвучить...

Боже мой! Неужели это реально — избавиться от больших и мелких болячек. Мой голос, который я потеряла в те тяжелые дни ожидания, и до сих пор не могла петь. Опущенная почка, которая периодически принималась болеть. Врачи советовали поправиться, иначе стращали операцией. А как мне поправиться, когда еда не идет впрок? Обжираться днем и на ночь? Да я вроде и так себя не ограничиваю. И щитовидка. И чисто женские проблемы... О них, впрочем, я бы не заикнулась ни Дэну, ни его магам.

"Маша, я сделаю для тебя все, — продолжал он. — Большинство твоих бед из-за меня, мне и исправлять. Если бы не наша встреча и не наше расставание, ты бы жила намного спокойнее и счастливее. Если бы я не послушался своих страхов, сомнений, своей гордыни... мы уже пять лет могли быть вместе".

И его будто прорвало. Дэн говорил, а я слушала. Он рассказывал, как вернулся в свой мир, и вместо мирного края обнаружил кровавую бойню. Портал вывел его в опустевшую деревню, где недавно хозяйничали дроу. Страшные предчувствия, которые терзали его в последние дни, предстали перед ним наяву. Раэл Танн, вбирая в себя из окружающего пространства Силу, одновременно наливался кровавыми тонами. Враг был рядом. Первыми живыми, на кого наткнулся король, оказались уцелевшие жители соседних деревень, насмерть перепуганные и растерянные. Так что армия ему досталась та еще. Все бы полегли в первой же стычке, но магия перстня не подпускала врага близко. Так что отступить удалось без больших потерь. Контролировать защитное поле было необходимо и днем и ночью: отпустишь на полную мощь — сойдут с ума собственные солдаты и мирные жители, ослабишь — враг быстро понял, с кем и чем имеет дело, и пользовался малейшей брешью. Если бы король к моменту нападения был в столице, Раэл Танн активировал поле на границах страны. Теперь это было невозможно. И очаг защиты был там, где находился сам Дэн.

Первой штаб-квартирой стал замок местного феодала, хозяин которого вместе с семьей пытался бежать, да так и сгинул. Днем и ночью сюда тянулись люди, в надежде на защиту; прибыли два графа и маркиз с северной границы, их дружины еще не были в бою и пришли в полном составе. Вот теперь можно было пытаться вести какие-то боевые действия. Когда дроу подошли к стенам замка, приведя своих магов, которые должны были нейтрализовать защиту людей, король встретил их неведомым оружием. Верхушку вражеской армии Дэн лично перестрелял с башен замка. На свою винтовку с профессиональной оптикой он практически молился. Приближаться к ней было строжайше запрещено кому бы то ни было.

Все, кто имел хоть какой-то магический дар, были мобилизованы на государственную службу и немедленно пристроены к делу: лечить раненых, держать защитное поле, налаживать быт в тылу и на фронте. Единственный Мастер-оружейник получил задание — любыми способами освоить производство боеприпасов.

Воссоединение с сестрой и уцелевшими королевскими войсками позволило подумать о каких-то наступательных действиях. До того главной заботой было — удержать занятые позиции и не дать врагу пройти на северо-восток. Ситуация усугублялась тем, что на оставшихся территориях не оказалось ни одного места Силы. Стало быть, на подготовку любого масштабного боевого заклинания требовалось времени на порядок больше, чем врагу. Так что альтернативные — безмагические военные хитрости, — стали серьезным подспорьем. Наладив процесс подпитки Раэл Танна и поддержки защитного поля другими магами, сам Дэн непрерывно придумывал что-то, что позволило бы перейти в наступление. Начиная от тактических приемов и заканчивая техническими нововведениями. Не зря он увез в голове целую библиотеку знаний нашего мира.

Дни и ночи, наполненные кипучей деятельностью. Всегда в центре событий и очень редко наедине с собой и своими воспоминаниями. Каким далеким и почти нереальным казался наш мир. Какой прекрасной и желанной — наша любовь.

Посланникам на мой двадцатый день рождения не повезло так, как Дэйтону. Они не успели открыть Магические врата... Вторые даже до места Силы не добрались. Третьим вновь вызвался Дэйтон, вернувшийся с операции в тылу врага. Но Дэн, который знал, что бывает с попавшими в плен, скрепя сердце отказался от своей затеи.

Потом была историческая встреча четырех королей, которые заключили союз и объединили свои войска против общего врага. И началось масштабное наступление по всем фронтам. Но дроу, готовившие вторжение не один год, спасаясь от разгрома, прибегли к крайней мере. Они стали "выжигать" магию на оставляемых территориях. Способ этот в теории был известен давно, но никогда не применялся магами их мира, поскольку лишал обе воюющие стороны главного оружия. Маги такие зоны с опаской обходили по большой дуге. А Танны — королевские кольца, коих к тому времени было найдено три из четырех — становились бессильны прикрывать землю и людей. Война затянулась на неопределенный срок. А Дэн, впервые попав в "выжженное" место Силы, с ужасом понял, что связи с нашим миром у него не будет до тех пор, пока люди не отвоюют хоть один уцелевший источник магии. Его начали терзать кошмары на тему Черной магии и посещать отчаянные мысли, что нам уже никогда не встретиться. И худшим кошмаром было то, что я его не дождусь...

Дэн замолк, и наши взгляды на мгновение скрестились. По тому, как он молчал, я поняла, что с его губ готово слететь горькое обвинение. Мы стояли на какой-то тихой улочке, на которую неизвестно как забрели. Кругом буйно зеленели деревья, тополиный пух устилал дорожку и тихо кружился в воздухе.

— Присядем? — предложил он, показывая на скамейку.

Если мы сейчас не найдем нужных слов, стена между нами останется стеной.

— Дэн...

— Подожди, Маша. Я должен договорить, — коснулся он моей руки влажной ладонью. — Когда я узнал о твоем замужестве, мне было так больно, что я не желал признавать очевидное: винить некого, кроме самого себя. Мы разминулись не на три недели — возможность передать тебе весть появилась уже за несколько месяцев до того. Четыре весны без связи... ослепленный своими успехами, я желал непременно прийти к тебе победителем. Несомненным, безусловным, на вершине своей славы. Победа была очевидна: мощь четырех Таннов раздавила врага человечества. И простое послание меня не устраивало. Мне хотелось всего и сразу: прийти, забрать тебя, жениться, и чтобы без единой заминки. Своим приближенным я давно сообщил, что женюсь немедленно после официального оглашения победы. И своим союзникам намекал, чтобы не мечтали породниться. А самого обуревали страхи. Четыре весны без связи... что может случиться с девушкой в вашем безумном мире за четыре года, какой станет она, имея лишь тонкую ниточку надежды — мой зачарованный цветок. Я говорил себе: не смей сомневаться, такой как она не найдешь во всех мирах. Но черные мысли убивали: твои соотечественники тебе ближе, чем я. Сколько соблазнов, сколько мужчин... и первый — тот, кто влюблен, но сказывается другом. Он был среди твоих гостей, когда приходил Дэйтон. Я боялся и оттягивал момент. Когда должен был лететь к тебе, бросив все. Казалось невозможным прервать триумфальное шествие, когда мы с победой возвращались домой. Я думал: дождусь весны, она немного скрасит ту разруху, что царит на моей родине. Начну восстановление столицы, дворцу нужен капитальный ремонт. Иначе куда мне вести тебя? В голодный полузаброшенный край, где люди безумно счастливы только от того, что война кончилась? Сперва нужно навести хоть какой-то порядок. Когда покои королевской семьи были, наконец, готовы, я отправил людей разыскать тебя...

Мне сообщили, что Марии Соколовой не обнаружено... есть очень похожая по внешнему описанию и фактам биографии Мария Орлова. Не ошибся ли я с фамилией? Мой свежеотремонтированный кабинет после этого ремонтировали заново, а курьера полумертвым вырвали из моих рук. Несколько дней я отказывался встречаться с кем бы то ни было. А когда вышел, объявил, что женюсь как можно скорее. На той, брак с которой принесет наибольшие выгоды... Свое счастье я сам расплескал. Все случилось, как говорил Прорицатель. Простишь ли ты меня?

— А ты меня... простил? — решилась я взглянуть ему в лицо.

— Я не хочу жить прошлым. Ты — моя судьба. — Дэн взял мою ладонь и повел пальцами по двойной линии жизни. — Соединив две жизни в одну, мы не только обретем друг друга, мы, наконец, обретем себя. Жить в гармонии с собой и окружающим миром — это ли не счастье?

— Счастье, — согласилась я. — Самое сложное — простить себя. Даже если все вокруг простили и забыли.

— Ну так простим друг друга и себя? Любовь поможет, — склонился Дэн ко мне, и я поняла, что шагнула с обрыва. От встречного ветра сами собой раскрылись крылья. Никакого груза не плечах. Лечу...

Вездесущие старушки дали нам понять, что пора бы и пообедать. Тени держались без хамства, но твердо (и подозреваю, что продержались бы и час и два); мы этого не видели, но слышали бушующие страсти за кустами. Кажется, нас угораздило занять местный наблюдательный пункт бабушек, теперь те требовали освободить их собственность и не шокировать аморальным поведением местную святую общественность. Все-таки, ребята — профессионалы. Ни одного мата и даже просто бранного слова в ответ на далеко не вежливые выпады — я бы так вряд ли смогла. Послушав, в чем нас обвиняют (однако, какое богатое воображение!), Дэн предложил переместиться в более подходящее и романтическое место. Не хватало дипломатического скандала на почве дележа уличной скамейки. Смешинки, которые прыгали при этом у него в глазах, говорили, что он уже в подробностях представил такой скандал.

Машина ждала буквально за углом, и шофер уже стоял у открытой дверцы. Пока я тихо удивлялась, Дэн кинул ему пару слов, и мы тут же выехали на знакомую центральную улицу, а с нее свернули на плотину ГЭС. Дэн улыбнулся и показал взглядом за окно. Что там? Рассмотрев, я восхищенно охнула. Вдоль обочины с моей стороны протянулся ряд столбов с рекламными плакатами. Изображение на каждом последующем щите неуловимо отличалось от предыдущего. Двигались мы с приличной скоростью, поэтому взору моему предстал практически мультфильм — распускающаяся эльфийская роза. В конце плотины стоял огромный плакат, и пейзаж, изображенный на нем, был мне знаком. Боже, это ДаанЭлия! Ее разноцветье, и знакомый берег реки. От ветра ли, или от чего другого, но мне показалось, что картина живая. Дерево сбоку покачивало ветвями, и вода в реке неторопливо несла свои воды. Сердце защемило от ностальгии по ушедшему, от теплоты, нежности — от целого клубка чувств, теснившихся в груди.

— Я люблю тебя, — раздалось у моего уха. Дэн обнял меня сзади и положил подбородок на мое плечо.

— И я люблю тебя. Никогда больше не оставляй меня, Дэн. Смерть души — худшее, что может произойти с человеком. Только воскреснув, понимаешь, как тяжко было там, в небытие.

— Не оставлю. Никто и ничто больше не встанет между нами! Ни один человек.

Мы целую минуту простояли у этого плаката, пока ждали возможности свернуть направо, и в эту минуту я поняла, что жизнь начинается с чистого листа. Как это будет, как мне забыть и оставить прошлое — я еще не знала, но не сомневалась, что вместе мы справимся со всем.

— Я так скучала по этому тихому мирку. И Нэль. Интересно, какой он стал? Мы сходим туда? Сегодня?

— Прости, радость моя. Эту просьбу я выполнить не могу. Из вашего мира связи с ДаанЭлией нет. Эта загадка все еще не нашла рационального объяснения.

— Жаль. А вообще ты там бывал?

— Конечно. Правда, нечасто. Нэль... не одобрил моего решения о женитьбе. Чаще туда Элиа ходит. Развлекает сына.

— У нее сын? Как она?

— Хорошо. Замужем, счастлива, — Дэн помолчал. — Я надеюсь с твоей помощью восстановить прежние отношения с ней.

— Что у вас случилось?

— Так... небольшие семейные разногласия. Думаю, с твоим появлением все уляжется само. Очень надеюсь. Мы позже поговорим об этом, хорошо?

Видно было, что это еще одна неприятная для него тема, поэтому я не стала продолжать. Не хотелось омрачать начало нового пути. "Однако, скучно не будет, это точно", — мелькнула мысль.

Через пять минут мы подъехали к зданию, вывеска на котором гласила: "Ресторан Мария".

— Ты не бывала здесь раньше? — улыбаясь, спросил Дэн, ведя меня по дорожке между вазонов с петуньями.

— Даже не слышала об этом месте.

— Я тоже, но идея с названием мне нравится. Говорят, тут замечательно готовят рыбу.

Внутри было миленько: прохладно, немноголюдно, оформлено со вкусом. Мы прошли к угловому столику, и, пока усаживались и заказывали выпить чего прохладительного, я заметила перемену в лице Дэна. В глазах его появился нехороший блеск, совершенно не сочетающийся с улыбкой, предназначенной мне. На другой стороне зала сидела компания молодежи — трое парней и трое девушек, и взгляд Дэна был устремлен на них. Студенты как студенты, только отдыхают культурно. Пива-водки нет, пьют вино. Официант ушел, перестав заслонять обзор, и в зале на мгновение воцарилась тишина. Потом произошло синхронное движение — парни из компании подскочили как ужаленные и слаженно поклонились в пояс. Девушки удивленно застыли, готовые рассмеяться над чудачеством своих кавалеров. А на тех было просто жалко смотреть — такой испуг и стыд были написаны на их лицах. Вытянувшись по стойке "смирно", они не смели шелохнуться. Я перевела вопросительный взгляд на Дэна, тот еле заметно кивнул, мол, все нормально, и сделал манящее движение пальцами. Кинув обреченный взгляд на своих товарищей, от группы отделился один из парней и, как кролик к удаву, двинулся в нашу сторону.

— Развлекаетесь? — холодно поинтересовался Дэн после еще одного поклона, пристально рассматривая неуверенную фигуру перед собой.

— Ваше Величество, мы не ожидали... позвольте объяснить, — сглотнул тот.

— По-вашему, виконт, я здесь за тем, чтобы слушать чьи-то оправдания?

Молодой человек кинул на меня быстрый взгляд, снова сглотнул, нервно сжимая кулаки. Даже жалко его стало. Я уж открыла рот, чтобы попросить нас познакомить и тем самым разрядить обстановку, но Дэн повернулся и быстро передал мне в глаза: "Прошу, не вмешивайся. Они виноваты, и знают это".

— У вас есть две минуты, пока мое настроение окончательно не испортилось, — небрежно кинул он. Парень попятился, но тут же остановился, потому что вслед ему донеслось: — Завтра в обед жду вашего наставника!

— Да, конечно, — окончательно сник он, но король уже не смотрел в его сторону. Официант принес наш мохито, который я предложила вместо вина, и теперь Дэн с подозрением рассматривал содержимое своего высокого стакана.

— И как это пить? — пошуршав трубочкой среди колотого льда и листьев мяты, спросил он.

— Вот так, — показала пример я. — Обожаю мохито! Нет ничего лучше для утоления жажды.

— Недурно, — согласился он, попробовав.

— Быстро же они ретировались, — констатировала я, наблюдая, с какой скоростью молодежь покинула помещение. Они бы и в минуту уложились, если бы не пришлось рассчитываться и ждать сдачи. Что ребята будут объяснять девчонкам, даже не знаю. — Не слишком ли ты суров? Кто они? Из Лаэнтера, да?

— Я знаю, что у тебя доброе сердце и знаю, что очень многие захотят воспользоваться этим. Поэтому послушай, что я скажу и запомни навсегда: никогда не берись помогать человеку, не зная всех обстоятельств дела. Подлецов и хитрецов столько, что ты рискуешь быть втянутой в самые неприятные интриги. Мне бы не хотелось, чтобы чужие дрязги и склоки вставали между нами. Ты собиралась вступиться за них, но не знаешь...

— Я лишь хотела, чтобы ты представил нас друг другу.

— Они провинились, и достойны наказания, а знакомство с тобой — огромная честь для любого из моих подданных.

— Но Дэн, что такого они сделали? Приличные ребята, не пьяные, культурные — что парни, что девушки. Не так одеты?

— Это мои студенты. Они здесь затем, чтобы учиться, а не волочиться за женщинами!

— Так сессия закончилась, вроде.

— Не знаю, у кого там что закончилось, а у этих... балбесов есть четкие инструкции. С каждым особо оговаривалось, чтобы никаких любовных историй на этой стороне. И что мы наблюдаем? Они, видите ли, не ожидали встретить меня, и потому, вместо усердных занятий, расположились здесь с девицами. Ты их лица видела? Как у воров, застуканных на месте преступления.

— Я бы тоже испугалась грозного начальства. Может, это однокурсницы? Да просто знакомые девушки. Ты же знаешь, как у нас в студенческой среде все просто.

— В том-то и дело, что знаю, — вздохнул Дэн. — И о том, как крепко могут привязать чувства, тоже знаю. А мне эти молодые люди нужны на той стороне. Свои, преданные стране и короне специалисты, а не наемные чужаки из вашего мира. Таких я сколько угодно могу купить. А они через пять минут продадут меня первому, кто больше посулит.

— Полагаешь, наказания за любую провинность способствуют укреплению патриотических чувств?

— На них возлагаются большие надежды, к этому прилагается и ответственность. Их выбрали из множества претендентов, как наиболее умных, талантливых, имеющих гибкое мышление. Каждый имеет шанс сделать блестящую карьеру по возвращении. Будущая элита не имеет права на ошибки. Поэтому завтра я выслушаю отчет об успеваемости, объяснения по поводу сегодняшней встречи, и на основании этого определю наказание.

— Не боишься пересудов на свой счет? Дескать, другим запрещено водить девушек по ресторанам, а королю можно?

— А королю, солнышко мое Машенька, не просто можно, но должно! В отличие от них, я за этим и приехал. Только не за девушками, а за девушкой — конкретной, единственной. Потому что эта девушка — мечта всей моей жизни. И сравнивать ее с какими-то девицами — просто кощунство. И вообще, они заслужили наказание уже потому, что мы так долго говорим о них. А я хочу о нас, и ни о чем другом. Давай обсудим дальнейшие планы на сегодня...

Планы обсуждались уже под белое вино и рыбу.

Единогласно было решено оставить городскую суету и отправиться все же на прогулку под парусом. Куда-нибудь на тихий бережок, где можно посидеть вдвоем на песке и искупаться в чистой воде без шумных компаний со всех сторон. Радостное возбуждение от предвкушения романтики выразилось странным образом. Аппетит мой, бывший отменным, куда-то пропал. Принесли красную рыбу под соусом, но я и кусочка съесть не смогла. Как это бывает, от волнения в желудке встал тяжелый ком, и витающие запахи только отталкивали. Знаю, что это вкусно, и выглядит блюдо аппетитно, но не хочется, и все. Съела кусочек кальмара из салата, и тот показался безвкусным. Тогда я переключилась на фрукты, перепробовав все их виды в ассорти. Понимала, что зря проигнорировала более сытные блюда — оголодаю потом посреди водохранилища, но втайне надеялась на предусмотрительность Дэна. Сам-то он тоже почти не ел. Кстати, и завтракал так себе. Значит, на ужин стоит ожидать чего-то особого.

Я посетовала на отсутствие купальника, но Дэн только рукой махнул: все, что может понадобиться в плавании, нам привезут на пристань.

— А размер? — резонно спросила я.

— Ну, десяток привезут, выберешь.

— Надеюсь, модель будет не из тех, что предлагал мне когда-то Нэль, — рассмеялась я.

— Яхта наемная, соответственно экипаж местный, не будем их шокировать, — согласился Дэн, заговорщически обнимая меня и шепча на ухо: — Купальный костюм вашего образца тебе пойдет больше.

Под белыми парусами было здорово. Городской шум отодвинулся вместе с берегом, над которым висело облако смога; впереди был простор, синь воды и зеленая кромка мыса. Чтобы окончательно распрощаться с городом, нам предстояло обогнуть этот мыс и уйти в один из заливов. Солнце стояло высоко, кудрявые облака только стыдливо выглядывали из-за гор, не решаясь показаться целиком.

— Будет гроза, — заметил Дэн, показывая на них.

— Надеюсь, мы не попадем в шторм, — забеспокоилась я. Кораблекрушение — это, конечно, ужасно романтично, но купаться я предпочитаю по своей воле.

— Не думаю, что здесь может случиться настоящий шторм, да и гроза еще нескоро соберется, успеем вернуться, — заверил он меня, на всякий случай прижимая к себе покрепче и целуя.

Команда нам не мешала, лишь вначале капитан согласовал с Дэном маршрут и продолжительность плавания, да показал крошечную каюту и несколько сумок, доставленных на борт буквально перед нашим прибытием. Одна из них была сумка-холодильник и звякала совсем не пластиковой посудой. В других было что-то мягкое, видимо те самые обещанные десять купальников. Да, королевские службы работают как часы. Между прочим, и с размерами оказалось все в порядке. Кроме купальников в сумках было кое-что еще, в частности, Дэн добыл оттуда ветровку и заставил меня надеть ее, потому что, во-первых, ветер, во-вторых, солнце, а кожа у меня светлая и уже порозовела за время пешей прогулки. Куртка оказалась впору, и, как потом выяснилось, первый же вытащенный купальник — тоже.

На середине водохранилища мне доверили подержать штурвал — самый настоящий, деревянный, с отполированными за годы округлыми ручками. Немолодой уже, усатый капитан в белой фуражке и с трубкой в зубах, правда, далеко не отходил, хотя и говорил, что у меня хорошо получается. Дэн преисполнился гордости за меня и выразился в том духе, что этим хрупким рукам доверил бы руль и посерьезнее. Я лишь улыбалась, потому что капитан был слишком похож на знаменитого Врунгеля, а Дэн явно льстил мне, намекая на кормила власти. Править королевством — ха-ха! — представляю, какое количество заморочек в этом деле и каких они размеров. Я лучше где-нибудь в сторонке постою.

Когда мы вошли в залив, Дэн придирчиво осмотрел расстилающиеся берега и показал куда-то вглубь: "Туда". Мы еще полчаса маневрировали, подходя к узкой полоске песчаного пляжа, за которым вставали вековые сосны. Наконец, нам надоело дожидаться, когда команда выберет подходящее место для швартовки, и Дэн предложил:

— Давай вплавь?

Я согласилась с радостью, потому что под жгучими лучами солнца запарилась в своей ветровке. Отправившись в каюту переодеваться с твердым намерением долго не возиться, вышла уже через пять минут, облачившись в бирюзовый купальник и шелковое цветастое парео, и только и успела полюбоваться, как Дэн ныряет с борта и скрывается в глубинах вод.

— А я? — невольно протянула я руку.

— Маша, присоединяйся! — крикнул вынырнувший Дэн, заметив мою нерешительность.

— Как водичка? — осведомилась я для начала.

— Замечательно! Иди ко мне! — позвал он.

— Тут высоко, страшно. Почему ты меня не дождался? Я вообще не люблю нырять. Вечно вода заливается в нос и уши. У меня и тушь не смыта, нельзя мне с головой в воду.

— С левого борта есть лестница, — подсказал кто-то из экипажа.

— Тут совсем не высоко. Ничего не бойся, прыгай! Я тебя подстрахую. И с косметикой сейчас разберемся, — пообещал Дэн, и в его словах мне послышался некий вызов. Хочет, чтобы я прыгнула? Ладно. Сейчас я до него доберусь!

— Ну, хорошо, но если я утону...

— Утонуть не дам!

Парео легким облачком осело к моим ногам, а в следующую секунду я погрузилась в воду, нырнув головой вперед. Прыгать солдатиком еще хуже — такое ощущение под водой, что затягивает на дно. Едва я успела взмахнуть руками навстречу поверхности, меня уже подхватило и вынесло на воздух. Прохладная вода ласкала плечи, и горячие руки крепко держали, пока страстные поцелуи покрывали щеки и губы.

— Ты самая смелая и отважная девушка, — убежденно заявил Дэн, прижимая меня к себе. Я только приоткрыла глаза, пытаясь аккуратно стряхнуть воду, как он скомандовал закрыть их и принялся смывать тушь с ресниц. — И самая красивая. Когда ты скинула свою накидку, я чуть не утонул — дыхание перехватило. Ну вот, готово.

Я коснулась пальцем ресниц, посмотрела на него — чистый.

— Ты хочешь сказать, что смыл все? Эта тушь так просто водой не отмывается.

— Глянь сама, — предложил Дэн, поводя ладонью. Я наклонилась: на поверхности воды образовалось зеркало, в котором отразились наши мокрые головы. Так, под глазами чисто.

— Научишь? — восхитилась я.

— Конечно. Это несложно, — улыбнулся он и "сгреб" рукой водное зеркало. То рассыпалось на сотни отдельных солнечных бликов. — Уверен, твой магический потенциал намного больше необходимого для таких фокусов минимума.

— Ага. А как ты держишься на воде? Мы же не двигаемся почти. Должны тонуть.

— Вода — вообще очень податливый для магии материал. Тебе обязательно нужно учиться. Доберемся до Лаэнтера — сразу займемся этим вопросом. Я даже знаю, кого определить тебе в учителя.

Мы вволю наплавались и от души наигрались в воде. Вокруг творилось невообразимое. Поднятые нами брызги не спешили опускаться, блестящей завесой закрывая нас от остального мира. Дэн показывал водных дельфинов, окруженных воздушной оболочкой, которые демонстрировали гладкие полупрозрачные спинки, плавники и мордочки и стремительно скрывались в глубине. Одного я даже потрогала, ощутив под пальцами мягкую упругую воду. Потом мы обнаружили косяк мальков и дразнили их солнечными зайчиками, принимавшими причудливую форму — насекомых и червяков. А я еще добавила теней и удивила подводных обитателей иллюзией морского дна с фантомами морских коньков и мелких моллюсков. Даже Дэн впечатлился: под водой мои иллюзии казались совершенно материальными. Хитрая приманка завлекла пару взрослых особей — хариусов или омуля. Но проснувшийся, было, рыболовный азарт был перебит вкусными запахами, доносящимися с берега: тянуло костром и шашлыками. Предпочтения были отданы готовой пище, так что мы оставили несостоявшийся улов плавать на свободе.

Счастливые часов не наблюдают — это точно. Незаметно подкрался вечер. Стоявшая днем жара сгустилась в душное неподвижное марево. А пелена облаков растянулась на полнеба. Теперь и мне было видно, что в ближайшие часы погода собирается испортиться. А нам ведь еще возвращаться в город, хотя, честно говоря, совсем не хочется. Мы уже и наелись, и накупались, и теперь просто наслаждались обществом друг друга.

Выбравшись из воды, Дэн подступил ко мне с огромным махровым полотенцем и в ужасе уставился на мои плечи:

— Ты все-таки сгорела! Когда же это? Неужели за то время, что мы гуляли по городу? Надо было мне раньше подумать, а не таскать тебя по солнечным улицам. Очень болит?

— Пока не очень. Не переживай, у меня дома есть мазь от солнечных ожогов. Самой надо было думать. Что я, свою кожу не знаю?

— Эти ваши мази — химическая дрянь, — скривился Дэн. — У нас есть более эффективное средство, и гораздо ближе, чем дома.

Усадив меня на роскошное тканое покрывало, он попросил убрать мокрые волосы наверх и принялся колдовать над моей спиной. Судя по ощущениям, что-то втирал в пострадавшие места. Я заранее прикусила губу, понимая, что будет больно. Но прохладная волна, шедшая вслед за движениями его рук, смывала саднящую боль и жжение.

— Что это? — повернулась я полюбопытствовать.

— Из той косметики, о которой я тебе говорил. С магической компонентой. Стало лучше?

— Намного! Спасибо.

— Сейчас еще вот здесь, — мазнул он мне щеки под глазами и нос. — Это просто ужас, что случилось с твоей кожей.

Я опустила взгляд на грудь, куда он показывал. М-да. Красная полоса по линии топа меня не украшает. Но я бы еще разок сгорела ради лечения, которое проводил Дэн. Нежные, аккуратные, деликатные прикосновения — только он так умеет. В Мишкином исполнении любое намазывание меня неизменно превращалось в сущее непотребство. Причем неважно — наедине мы были или посреди людного пляжа, например. По рукам приходилось бить. Эх, Мишка. Как мне ему сказать?

При воспоминании о нем тяжестью сдавило сердце и в груди заныло. Радость от прекрасного дня померкла. Начинать новую жизнь с чужого несчастья — просто пакостно. Но пока не отрубишь прошлое, будущее не настанет. Точнее, настанет (времени не требуется нашего согласия), но совсем не такое, какого хочется. Телефон молчал последние дни, и я была благодарна ему за это. Когда мы последний раз говорили? В четверг или в пятницу? Очень странно и не похоже на Мишку. После отъезда он постоянно названивал, а тут тишина. Позвонить самой? Подобные дела не решаются по телефону. И потом, я хочу посмотреть ему в глаза и спросить про розу. Наверное, это самообман и попытка оправдаться, но, уж быть честными, так с обоих сторон до конца. Я бы не вышла замуж ни за Мишку, ни за кого другого, если бы моя роза была жива. Что убило ее? Или кто? Дэн не сомневается в ответе, а я хочу знать наверняка.

Пока он ходил к воде, споласкивал руки, я смотрела на него. Господи, какой он красивый! Фигура, походка, осанка — все в нем великолепно. Я уже давно была уверена, что так безоглядно любить можно только в восемнадцать лет, но вот пожалуйста, убедилась на себе, что от возраста это не зависит. Со смесью восторга и отчаяния понимала я, что возврата к старой жизни быть не может. Я не смогу отказаться от этого мужчины, и другого не смогу близко подпустить, даже Мишку. Особенно его. Когда сбываются мечты, и потерянная любовь возвращается к тебе, разум бессилен против чувств. Мой мужчина — вот он. Разве это жизнь была — без него?

А если снова разлука? Мороз прошел по коже. Брр! Нет! Это исключено. Не может быть жизнь настолько жестокой к нам, чтобы история повторилась.

Дэн вернулся и пристроился рядом.

— О чем грустишь? — немедленно уловил он мое настроение.

— Думаю, что мне теперь делать. Как Мишке объяснить?

— Очень просто. Никак.

— Нет, так нельзя. Не могу же я просто исчезнуть?

— А это мысль, кстати. Достойное наказание для вора и подлеца.

— Дэн.

— На самом деле нет никакой необходимости в личном объяснении. Представляю, насколько это тебе неприятно. И не хочу, чтобы ты травила себе душу и переживала из-за встречи с ним. Вам незачем видеться. Ему сообщат.

— Ты это серьезно?

— Более чем.

— А... развод?

— Это так важно для тебя?

— А для тебя нет?

— Подожди обижаться. Чтобы не было недопонимания, я объясню. По законам Лаэнтера твой брак недействителен. Княжеский род Гертая относится к высшему дворянству королевства, и любой его представитель обязан получить разрешение короля на брак. Во время войны многие законы фактически не исполнялись, и подобные дела рассматривались в индивидуальном порядке после восстановления мира. Могу огласить королевское решение по твоему делу.

Дэн дотянулся до кусочка дерева и начал писать на песке. Песчинки спекались и тут же затвердевали, образуя на поверхности слова: "Брак княжны Гертаэсской, урожденной графини Соколовой (Земля, Россия), считать недействительным!"

— Соответствующую бумагу тебе предоставят немедленно по прибытии в Лаэнтер. Но я признаю за тобой моральное право желать официального расторжения брака в вашей стране. Поэтому, ты подумай, и если захочешь, мои люди все оформят. Твоего псевдосупруга поставят в известность, передадут горячий привет от меня, решат имущественные вопросы... И мы сможем ехать в Лаэнтер — строить новую жизнь.

Похоже, для себя он все решил, и в его представлении дело не выглядит сколько-нибудь сложным. Вот бы мне такую уверенность. Но я Мишку знаю лучше, чем он, и потому сильно сомневаюсь в успехе дела.

— А если он откажется?

— После популярного объяснения, чего стоит его никчемная жизнь — не откажется.

Дэн не угрожал, не иронизировал, он всего лишь констатировал факт. Он действительно считает Мишку никчемным, а его жизнь ничего не стоящей. И от этого мне стало не по себе.

— Ты его так ненавидишь?

— А должен любить?

— Нет, но... он вытащил меня из жесточайшей депрессии, когда не мил был белый свет. Его поддержка стала спасением для меня. Ты не представляешь, как плохо мне было.

И еще... я вышла за него после одного случая. Он отговорил меня лететь на самолете, а тот разбился через полчаса после взлета. В живых не осталось никого. Мне было так страшно, так жутко. Особенно видеть свое имя в списках погибших. Ведь я собиралась сбежать от него, от его назойливого внимания и тяготившей любви. Это добило меня. В ту ночь я побоялась остаться одна... На следующий день мы подали заявление в загс.

— Обещаю учесть его заслуги, — серьезно пообещал Дэн.

— Лучше обещай, что дашь мне возможность спокойно поговорить с ним.

Обратно мы возвращались на движке, со спущенными парусами. Ветра совсем не было, но гроза стремительно приближалась со стороны города. Оттуда непрерывно громыхало, и молнии били все чаще.

— Люблю грозу, — поделилась я. — Природа раскрывается во всем великолепии и могуществе.

— Силами природы невольно восхищаешься, — согласился Дэн, но предпочел увести меня в каюту, потому что первый шквал достиг нашего судна. Вот тут я и пожалела, что нагрузила желудок. К концу плавания меня укачало настолько, что я боролась с тошнотой из последних сил и была несказанно рада наконец ступить на твердую землю. И еще больше обрадовалась, что ехать никуда не надо, потому что мы чудесным образом оказались в местных владениях Дэна. Как он объяснил, место нашего отдыха было почти напротив — на другом берегу водохранилища. Из-за ливня окрестности просматривались слабо, но мы не успели промокнуть, потому что нас встречали. В арсенале небольшой процессии были громадные зонты, плащи и море предупредительности.

Когда мы приблизились к дому, я поняла, что Дэн великий скромник. Обещанный им "загородный дом" на самом деле оказался Домищем, в простонародье (и по сути тоже) — дворцом. С башенками. Поскольку меня изрядно мутило, вокруг стеной лилась вода, и народ частично закрывал обзор, я мало что рассмотрела, но и того, что заметила, было достаточно. На прилегающей территории работает штат дворников — это раз, садовников не меньше — это два, я иду рядом с Королем — это три. "Ничего не бойся и не смущайся", — передал мне Дэн в глаза, и мы вошли в дом.

В большом светлом холле, из которого наверх вела лестница, нас тоже ждали. Здесь меня поразила способность людей к синхронным поклонам. Пара фраз Дэна — и на меня налетели сразу несколько женщин в униформе с написанной на лицах готовностью кинуться в огонь или прыгнуть со скалы по первому моему слову. Ловко освободили от верхней одежды, предложили пройти в приготовленные покои, где немедленно усадили в мягкое кресло и принялись реанимировать. Будь я одна — немедленно бы кинулась в туалет. Неудержимо хотелось облегчить желудок.

Через пять минут прикладывания чего-то к вискам и ушам и отпаивания травяными зельями я почувствовала себя лучше настолько, что заметила отсутствие Дэна. Пока мучительно соображала, как же спросить о нем (назвать Дэном язык не поворачивался, а Его Величеством — казалось глупым), он не замедлил появиться. Переодетым, между прочим. Разогнав женщин одной фразой, перевод которой был очевиден по немедленному действию, он сел рядом и взял меня за руку.

— Бледная как полотно. Как ты?

— Уже лучше.

— Я вызвал лекаря. Он в городе, но скоро приедет.

— Не надо было, — улыбнулась я и сжала его руку в ответ. — Когда я вижу тебя, все недомогания проходят сами собой.

— Тогда отдыхай. Завтра многое предстоит сделать. И лекарь все равно пригодится — посмотреть твои глаза.

— Мне завтра на работу, — напомнила я. — Отсюда далеко до города? Надо успеть заехать утром домой, переодеться...

— Маша, утром не придется никуда спешить. Тебе больше не нужно работать.

У меня упало сердце. Впервые за сегодняшний день я представила существование без привычной работы. Годы напрасных стремлений, мой неосуществленный проект... кого-то назначат директором?

— Ты не рада? — не дождавшись ответа, недоверчиво спросил Дэн.

— Не представляю жизни без работы. Сидеть дома и думать о нарядах — это не для меня. И мне очень жалко будет оставить библиотеку.

— Ты что же, собралась расстраиваться из-за работы?! Перед тобой открыты все пути! Хочешь заниматься народным просвещением? К твоим услугам целое министерство. Я приму и поддержу любые твои проекты. Школы, университеты, библиотеки — все, что пожелаешь! А можешь кардинально сменить вид деятельности. Королева имеет право занимать любые правительственные посты. Магия, техника — выбирай сама. Твои советы и мнение как представителя технического мира будут неоценимы в любой отрасли. А если тебе хочется следить за делами конкретно этой библиотеки — пожалуйста. Я поставлю тебя во главе Попечительского совета, все отчеты о проделанной работе регулярно будут на твоем столе. Кому, как не тебе известны все нужды и перспективные планы. Руководи, направляй — думаю, твоим коллегам будет приятно, что ты не забываешь о них. Подбери подходящую на твой взгляд кандидатуру на должность директора...

Я сидела оглушенная и пыталась объять необъятное. Несколько раз открывала рот, чтобы сразу отказаться: я в министры не гожусь, в сфере образования никогда не работала, и технический специалист из меня никакой, а маг еще хуже. И вообще, подобная деятельность на высшем уровне — это на всю жизнь, и последствия за свои решения тоже расхлебывать всю жизнь. Не хочу! Но в голову мне тут же пришли контрвозражения самой себе: нечего воротить нос, когда тебе оказывают такое доверие; сама только что строила из себя великую труженицу. Наверное, я глупо выглядела, потому что Дэн следил за моим лицом с нескрываемым интересом. Наконец, решила, что лучший вариант — обратить все в шутку. Не ждет же он, в самом деле, моего немедленного ответа.

— На фоне сказанного тобой, не так и плохо думать о нарядах, — смеясь, откинулась я на спинку дивана. — Быть большим начальником — утомительно, и портит цвет лица.

Дэн рассмеялся в ответ:

— Ты, конечно, еще бледна, но не до такой степени, чтобы говорить о дурной коже. А с успехом проработала директором полгода. К тому же румянец стремительно возвращается на твои щеки. Или это была шпилька в мою сторону?

Мы расхохотались вместе.

— Нет, у тебя с лицом все в порядке, — коснулась я его щеки. — Более цветущего и привлекательного мужчину еще поискать.

— Я счастлив, оттого что ты так считаешь, — потерся он о мою ладонь, коснулся ее губами, еще и еще, поцеловал каждый пальчик, повернул и с жаром принялся целовать тыльную сторону. Во мне всколыхнулось воспоминание: в одном из тех давних снов, что мучили нас своей неосуществимостью наяву, был подобный эпизод. Мы сидим в кресле, я на Дэновых коленях, он целует мою руку, от кисти и все выше, добирается до плеча, а я млею и жду, когда настанет очередь губ. Наконец, поцелуй, и прокатывающаяся по телу волна страсти накрывает с головой... Боже, сколько лет прошло! Это были сны, но реальностью не уступающие яви.

А Дэн и в самом деле добрался до плеча, скользнул руками по ключицам... и я знаю наперед, что последует. Где-то тут должна быть кровать, и не простая, а с балдахином. В кратком перерыве между поцелуями решила поделиться своей догадкой:

— Дэн, ты помнишь наши сны?

— Те самые? Еще бы!

— А помнишь, ты целовал меня во сне так же как сейчас. Возможно, мы видели будущее?

— Будущее? Вряд ли, — усомнился он. — Нет, это было не будущее.

— Почему? Как это ты определил?

— Так... по некоторым деталям, — улыбнулся он.

— Поделишься?

— Эмм... например, — замер он на секунду и отстранился. — Илли тао сэ! Лекарь прибыл. — И после вздоха: — Зовем?

Дэн решительно встал и направился к выходу.

— А? Нет, не надо! — вскочила я за ним, чтобы задержать. — Я уже полностью пришла в себя. Совершенно здорова. И совершенно не горю желанием вместо тебя видеть здесь какого-то лекаря.

— На самом деле мне пора идти. Приличия требуют... — обернулся Дэн у двери и тихо добавил: — Если задержусь еще на минуту, потеряю остатки разума. Скажи, что я нахал, много себе позволяю и немедленно прогони.

Дэн говорил, не отрывая взгляда, но сам не двигался с места. А его глаза сказали иное. Им я верю больше.

Я смотрела на него, и меня переполняли эмоции и мысли, которыми я просто обязана была поделиться.

"Не уходи.

Я не только этого хочу, но мне кровно это нужно. Завтра настанет новый день, придут сомнения и страхи. Но я буду знать, что мосты сожжены, дороги назад нет и быть не может. Останься со мной, чтобы утром открыть глаза, увидеть рядом тебя и осознать, что моя сказка сбылась. И уже с этим твердым знанием выворачивать на новый путь: явиться на работу (как бы там ни было, но надо уволиться по-человечески), позвонить Мишке и срочно вызвать его для объяснения (это самое страшное, но иначе нельзя), позвонить родителям и Сашке, сообщить Юрке с Наташкой. Мне предстоит с корнем выдрать себя из старой жизни, и это настолько страшно, что одних разговоров слишком мало. Останься, чтобы наши сны стали явью".

Не знаю, что он уловил из этого путаного мысленного послания, но в ответ пришла успокаивающая волна. "Я с тобой — отныне и навек. Вместе мы все преодолеем".

Дэн обнял меня, закрыл от всего и всех. Мечущиеся мысли и страхи отступили. Взамен им пришли новые ощущения, которые были гораздо приятнее. От его поцелуев бурлила кровь, рдели щеки, и ноги слабели от стекающей по спине сладкой истомы. Бешено стучащее сердце заставляло чаще и глубже дышать. И все же голова кружилась. Хорошо, что он меня держит. Сквозь шум нашего дыхания я слышала, как он пробормотал: "Никого не впускать, никому не беспокоить", — вынул из уха крохотный приборчик и положил на ближайшую поверхность.

— А Тени? — спохватилась я. — Они не здесь?

— Самоубийц среди них нет, — улыбаясь, сказал Дэн и повлек меня к ближайшей двери.

* * *

К рассвету гроза, наконец, ушла, будто испугавшись наступающего дня. Я засыпала под звонкое пение птиц, ворвавшееся в окно вместе с первыми лучами солнца. Усталость брала свое — насыщенный день и не менее насыщенная ночь требовали отдыха. Но я изо всех сил сопротивлялась сну — мы еще о стольком не успели поговорить! И Дэн, казалось, бодр по-прежнему. Когда стало зябко, он отыскал на развороченной постели легкое пуховое одеяло, бережно укрыл меня, улыбнулся:

— Ты совсем сонная. Спи, родная.

— Нет-нет, я не сплю, — отозвалась я, прижимаясь к его теплому боку. — Расскажи еще.

Он рассказывал о своей столице, положении дел при королевском дворе и, самое главное, о нашем будущем. Мне хотелось слушать и слушать любимый голос, представляя новую жизнь без тревог и печалей. Да, есть ради чего рвать с прошлым. Будет интересно. Перед глазами вставали величавые картины: белокаменный дворец, сводчатая арка бального зала, галерея Славы, Большой и Малый обеденные залы, дворцовый парк, по которому гуляют белые павлины. Здесь будут расти сибирские деревья, которые мы привезем с собой. Кстати:

— Дэн, скажи честно: берестяные картины из Музыкального театра — твоих рук дело?

Даже не видя его лица, я почувствовала, что он улыбается.

— Я надеялся преподнести тебе приятный сюрприз. Что-то свое, родное среди чужой культуры всегда согревает душу. И мне они безумно понравились еще тогда.

— Но как тебе это удалось? Это же... так нельзя!

— Обмен был равноценным. Я предложил достойные полотна взамен. Обещаю обеспечить самый лучший уход за таким необычным материалом как береста. У вас ее много, а у нас совсем нет. Вот разведем березовые рощи, тогда и наши мастера попробуют себя в этом виде искусства. Ты увидишь, какие изумительные резчики по дереву есть у меня. Новый Храм, построенный после войны, весь изукрашен резьбой. В нем проходят бракосочетания. Мы с тобой тоже... Маша, ты не спишь?

— Нет, — сонно отозвалась я. Под его говор мне привиделось убранство Храма. Там должно быть действительно красиво.

Дэн зашевелился, приподнимаясь. Коснулся легким поцелуем щеки, губ, убрал волосы с моего лица.

— Мне кажется, теперь я люблю тебя даже больше чем тогда. У нас все не как у других, и события обгоняют друг друга. Приходится торопиться, чтобы наверстать ушедшие годы. Мыслями мы уже в будущем, и наша свадьба будто состоялась, а меж тем я даже не спросил тебя о самом главном... ты выйдешь за меня замуж?

От такого вопроса я сразу проснулась.

Дэн перестал дышать. Лицо напряглось, бездонные глаза остановились в ожидании. Руки, обнимавшие меня, замерли. Только в груди, соприкасавшейся с моей, частило сердце. Неужели сомневается в ответе?

— Конечно, я...

— Подожди! — выдохнул он и потянулся куда-то на пол. Раздались невнятные проклятия. — Вот болван! — вновь повернулся он ко мне. — Я носил его с собой весь день, выбирая удобный момент, и оставил, когда переодевался. Подожди, я быстро!

Дэн вскочил, на ходу натягивая одежду.

— Куда ты? — удивилась я.

— За кольцом! Без него никак нельзя. Стоп! — он опустился рядом и блестящими глазами посмотрел на меня. — Я схожу в свои покои, приведу себя в порядок, и вернусь, чтобы сделать предложение, как положено. Хочу, чтобы этот момент остался в нашей памяти самым светлым воспоминанием! Через час, хорошо? Ты пока поспи. Можешь не вставать, так будет еще романтичнее, — с улыбкой поцеловал он меня. — А днем мы сделаем официальное заявление о помолвке.

— Заявление? Кому?

— Не переживай, нас найдется кому поздравить. Стоит только намекнуть, здесь соберется толпа народа, — рассмеялся он. Если тебе что-то нужно, позови прислугу. Где-то здесь должен быть звонок. О, вот он.

Дэн вышел, и я поднялась, возбужденная грядущими событиями. Ждать его лежа? Нет уж! Наверняка он явится во всей красе, а я тут взлохмаченная и вообще непонятно какого вида. Сделаю ему тоже сюрприз. Где тут была ванная? И в гардеробе стоит пошарить. Что-то мне подсказывает, что есть некая вероятность наличия в нем одежды моего размера. Голубой костюм, в котором я вчера путешествовала по суше и воде, не годится для такой ответственной роли. Тем более что никто не удосужился аккуратно сложить его накануне, и он так и пролежал живописной кляксой на полу всю ночь.

Сладко потянувшись, я встала. У меня есть час.