Книга 2 Если невеста Ведьма

Оксана Головина

Если невеста Ведьма

'Хроники Тёмных' Книга II

2015

Глава 1

Тинка, мелкий бесёнок сосредоточенно взбивал подушки на бабкиной кровати. Лиза поглядела на него с завистью и снова уткнулась сонным лицом в собственную подушку.

— Лиза-а-а! — снова позвала бабушка.

Девушка простонала, натягивая одеяло на голову. На спину немедленно приземлилось нечто проворное, сбежало к ногам, и, засунув тонкий хвостик под край одеяла, принялось щекотать её голые пятки.

— Сгинь, зараза! — Лиза изловчилась, и, нырнув под одеяло, схватила шустрого Тинка за кисточку на хвосте.

Бесёнок зафырчал, сердито сверкая глазками-бусинами, и попытался цапнуть девушку за палец.

— Лиза!

Настойчивый голос из столовой, заставил обоих притихнуть, воровато выглядывая из-под одеяла.

— Иду бабуль! — девушка щёлкнула по чёрному вздёрнутому носу бесёнка, и соскочила на пол.

Поджимая босые пальцы, Лиза поискала свои тапки. Они бесследно исчезли. Она зевнула, почёсывая всклокоченные волосы, и наклонилась, заглядывая под кровать. Один тапок нашёлся. Второй выглядывал из-за небольшого шкафчика. Лиза подтянула его к себе кончиками пальцев ноги, и обула, хромая она подошла ко второму тапку, и уже не боясь застудить ноги, потопала навстречу сердитому голосу.

Бабушка. Хотя это слово мало шло бодрой женщине, ловко управляющейся с ковшиком на кухне. На вид бабке Серафиме было лет сорок, не больше. Такова уж была её природа. Хотя, в присутствии невестки, то бишь матери Лизы, ей приходилось скрывать себя. Ведь людям не объяснишь, от чего это ты в свои положенные семьдесят выглядишь как Моника Белуччи. Хотя от роду Серафиме было всех сто двадцать семь, и вот это уж точно тайна из тайн, скрываемая даже от смертного сына.

Бабуля выльет жидкое тесто из ковшика на сковороду, да знай себе, книжку читает, только пальчиком и ведёт, когда блинчик с одной стороны подрумянится. Тот в сковородке подлетает, да к самому потолку, перевернётся, и шлёп обратно, золотиться до готовности. А тут уже и Тинка, с лопаткой, сгребает ароматное добро со сковороды, да на тарелку выкладывает. Усердствует зараза так, что даже язык набок повесил.

— Очнулась, наконец? — поджала губы бабуля, глядя на внучку поверх книжки.

'Любовная-любовь на бутерброде'... как она может это читать? Лиза уселась на стул, немедленно кладя на стол руки, и сверху устраивая свою сонную голову.

— Угу, почти, — девушка снова зевнула, и потянулась к тарелке с блинчиками.

Тинка резво соскочил со столешницы, шлёпнув её лопаткой по пальцам.

— Ай! — Лиза сердито отняла руку, намереваясь, вновь схватить зловредное существо за хвост. Бабуля укоризненно покачала роскошной головой:

— Руки мыла? В ванную марш!

Тинка высунул свой длинный язык, бессовестно показывая его девушке. Та в ответ показала свой, и поплелась, куда послали.

Понедельник сегодня. Понедельник, это страшный день. В её календарике этот день всегда чёрным крестом обозначен. Ещё только зазолотился сентябрь, а ей уже невыносима была учёба.

У бабки так хорошо. Всё лето можно ерундой страдать, да ведьминскому делу обучаться. А что проку в академии? Она-то точно знала, чего хочет. В этот самый момент, ей всегда являлся образ её, самой, что ни на есть настоящей ведьмы. Именно таковой ей представлялась сама Верховная Соледа̀т. Вот уж на кого нужно равняться! Но матери не объяснить, что зельеварение куда нужнее, начертательной геометрии.

Так уж вышло, что бабушке Серафиме с детьми не повезло. Сын родился, и сила ему не передалась. Невестка вообще из 'простых' была. Вот и возлагала бабушка все свои надежды на внучку.

А сама Лиза как возлагала! Бывало, как возложит, так дым над домиком Серафимы ещё неделю стоит.

Но лето прошло, и уже вторую неделю приходилось вставать, ни свет ни заря.

Лиза окунула лицо в прохладную воду, которую набрала в ладони, и попыталась прогнать сонливость.

С зеркала в ванной на неё смотрело взлохмаченное существо, с едва приметными веснушками на переносице. Ой, как их, эти веснушки Лиза ненавидела! Уж чем только не пыталась их извести. Последний раз это кончилось тем, что чуть без волос не осталась.

— А нечего так невнятно заклинания писать! — надула она пухлые губы, — понапишут, а людям потом мучайся, читай...

Лиза схватила расчёску, и принялась распутывать свои светлые кудри. Волосами она в мать удалась. Та тоже была белокурой, и голубоглазой. Вот только у матери они гладкими прядями лились по плечам, а у неё, словно назло, вились, и никакая сила не могла заставить их лечь спокойно. Разве была хоть капля величия в этих кудряшках?! Вот у бабки Серафимы, на зависть, чёрные, ровные, а как ловко она рукой знаки чертает...

Лиза вздохнула, проведя пальцем по запотевшему зеркалу. По краю его немедленно пошли паутинкой трещины, а затем громкий звон бьющегося стекла заполнил полдома.

— Лиза-а-а-а!!!

Девушка моментом прикрыла лицо ладонями, теперь осторожно раздвигая пальцы, и выглядывая между ними. Раковина была до верха наполнена осколками зеркала. Только пластиковая рама печально покачивалась, вися на одном уцелевшем гвозде.

Да, понедельник, он и есть понедельник...

Под сердитые наставления бабки, Лиза сжевала пару блинов, и услышала, как к дому подъехала машина. Ее шофёр прибыл. Вовремя. Ей бы такую пунктуальность. Девушка поднялась, выглядывая в окно.

Как обычно ходит у машины, курит. Этот дядька работал на отца уже лет десять. Хороший дядька, добрый, только молчун.

— Одевайся, да поспеши! — крикнула ей вдогонку Серафима.

Лиза тщательно стянула волосы и закрепила их двумя заколками. Она знала, цены им не было. Поскольку подарил их Серафиме сам Рене Лалик, с которым она познакомилась при встрече в 'Бушероне'. Чёрное дерево на заколках прекрасно сочеталось с цветками жасмина, выполненными из тонированной кости. Случись что с этим сокровищем, и не сносить ей головы. Но бабка лично вручила эти вещицы своей единственной внучке, и всем пришлось смириться с данным фактом.

Лиза расправила галстук бабочку, и повертелась перед ещё одним уцелевшим зеркалом. Шорты, рубашка, жилетка. Тёмные гольфы на ногах. Обычная форма студентки второго курса академии 'Corde puro'. Девушка убрала цепочку с медальоном под жилет, и, хватая свой портфель, поспешила на выход.

— Бабуль, меня нет! — выкрикнула Лиза, открывая двери.

— Будь осторожна, ты меня слышишь?! — крикнула ей Серафима, но когда она выглянула в коридор, внучки и след простыл.

Тинка, тяжко вздыхая, поволок за собой огромный, по сравнению с его мелким тельцем, веник в направлении ванны.

Машина мчалась по полупустой дороге, и можно было немного прикрыть глаза, и подремать, путь не близкий. Эх, мать совсем не приветствовала эти путешествия, из их особняка в домик бабули. По её мнению, это печально сказывалось на её, Лизином обучении, и что ещё хуже, воспитании. Бабуля разлагала во внучке, по мнению матери, всякую дисциплину. В такие моменты Лиза отчего-то всегда себе представлялась эдаким истлевшим, полуразложившимся зомби, которым правила Серафима Беспощадная, наводя страхи и мор на окрестные земли.

До выходных придётся забыть о бабулиных блинчиках, и наглом Тинка. Лиза задумалась, подпирая голову рукой, то закрывая глаза, то открывая, и разглядывая золотисто-медные рощи вдоль гладкой дороги.

Хорошо бабуле, она в обычной школе не училась, и занималась, сколько себя помнила, только лишь тем, чем, по сути, ведьма и должна была. Конечно, её академию тоже обычной не назовёшь, но в ней никогда не преподавалось магических наук, и было негласно запрещено всякое колдовство.

Машина, шурша шинами, стала на свободное место, и Лиза, махнув на прощание водителю, пошла по извилистой, выложенной камушками дорожке к центральному входу. У ворот, она привычно подпрыгнула, пытаясь достать до кованой вывески, с названием академии, но, конечно же, не допрыгнула. Оставалось только задирать голову, и щуриться от яркого солнца, глядя на старинные буквы. 'Corde puro', или 'Чистые сердца'. Она всё гадала, в чью голову пришла идея, назвать подобным образом это заведение. Красивейший старинный замок, принимал своих учеников ещё с восемнадцатого века.

Лиза гордо прошла мимо каменных фигур, изображавших древних воинов опиравшихся на свои мечи, выстроившихся в ряд между порталами и ярусом с окнами-витражами. Каждый раз она украдкой фантазировала, что эти застывшие уже многие века дядьки, склоняли голову, ни как иначе, а к ней, Лизе Фалетти в почтении.

— Здрасте, — кивнула она снисходительно одному из них, по её мнению самому симпатичному, и прошествовала по широкой лестнице.

Витражи над входом в академию так здорово переливались под лучами солнца. Она остановилась, забывая, зачем вообще сюда пришла. До её тонкого слуха донёсся тревожный звонок, и Лиза встрепенулась. Занятия уже начались. Снова она проворонила начало. Теперь придётся стучать в аудиторию, и вымаливать прощения у тощего профессора, который нарочно её продержит в коридоре минут пять, и только потом смилостивится, и отпустит к месту. Вот уж ей в такие моменты не терпелось бородавку обидную ему на нос посадить, или плешь побольше, да поярче образовать. Нетушки, лучше уж вообще не ходить.

Лиза спустилась со ступеней, и быстренько побежала на внутренний двор. Портфель колотил по спине, а сердце колотилось в груди под рубашкой. Она остановилась, почуяв, что не одна. Кто-то тоже решил прогулять?

Девушка выглянула из-за угла, и разглядела парочку, стоящую у фонтана. Вот значит как! Им значит можно и не прятаться! А ей страдай каждый раз. Он волосы своей девушке поправил, на них блеснула заколка, миленькая такая синяя бабочка. У самого на груди качнулся, золотистый медальон. Последний курс, эх... ей до этого ещё как до Парижа пешком! Лиза несчастно вздохнула.

А парень этот был ещё тот наглец, но прехорошенький... ещё бы, директорский сынок. Хотя, что ей, Лизе, до этого мальчишки. Другое дело сам директор академии. Она мечтательно вздохнула, поднимая взгляд на здание академии, и немедленно отыскивая нужные окна директорского кабинета.

Вот уж кто был не парень, а мечта. Недаром больше половины студенток по нему сохла...

Лиза была в числе сохнущих. До сих пор ею трепетно хранилось письмо, написанное самой директорской рукой, ещё на первом курсе, с требованием родителям явиться к нему на ковёр. Уж что она там тогда сотворила такое, Лиза и не вспомнила бы...

Сам же Виктор, являлся им в коридорах академии крайне редко, заставляя сердца трепетать, а мысли об учёбе бесследно растворяться. Неизменно за ним следовала его помощница, молчаливая, спокойная женщина. Лиза тайно завидовала её возможности столько времени проводить с директором, и даже согласна была поменяться с нею местами, и выполнять всяческие поручения. Хотя выполнять поручения не сильно хотелось-то, точнее совсем не хотелось, а вот повздыхать при луне, это самое то.

Сама же Лиза, имея дар ведьмы, конечно, не могла не ощутить подобную силу в помощнице Виктора. Таинственная женщина так же была ведьмой, причём сильной, и в отличие от бедной Лизы весьма талантливой.

Хи-хи-хих, красавчик — директор наверняка и не подозревал, что его помощница — ведьма. Тут Лиза встрепенулась. А вдруг она ему что сделает? Приворот, какой, или ещё чего пострашнее? Да нет... с виду вроде женщина приличная...

Ну да ладно, не зря же она прогуливала начертательную геометрию. У неё своя, личная, начертательная, и почти геометрия. Девушка кинула последний взгляд на окна, и вернулась обратно к входу. Пройдя между рядом статуй, она отыскала своё любимое укромное местечко, и уселась на пол, скрещивая по-турецки ноги, и опираясь на огромный каменный сапог стража.

Самое время было продолжить тренировку, и проверить её теорию на практике. От волнения, Лиза закусила пухлую губу, и достала из портфеля свою драгоценность. Каждая уважающая себя ведьма владеет книгой заклинаний. Лиза себя уважала, и уже второй год, усердно выводила замысловатые каракули в своей собственной книге. Бабка Серафима строго-настрого запретила внучке прикасаться к её записям, да и правда, где это видано, чтоб другая, посторонняя ведьма, хоть и связанная кровным родством, брала её в руки!

Закладка в книге была сплетена из чёлки счастливого трёхпалого Лѝнки. Однако нельзя сказать, что существо было счастливо в момент, когда ему выдрали клок шерсти из его лохматой головы. Ну да это мелочи.

Лиза спустила один из гольфов, разглядывая обидную царапину на коленке, и сосредоточенно принялась чертать указательным пальцем. Водила она им медленно, тщательно повторяя одними губами заклинание. Через пару минут, она с явной обидой поглядела на коленку. Ранка так и осталась краснеть на ней. Знаки не действовали. Упорно продолжая, девушка приложила ещё больше силы, чувствуя, как руку стало покалывать, через мгновение очертание знака вызолотилось в воздухе перед нею.

— Получилось! И-и-и!.. — она радостно постучала носками туфель друг об дружку.

Но странное дело, знак-то она начертала, и он даже возник перед нею, но её нога по-прежнему оставалась не зажившей.

— Куда ж я её применила-то?.. — взволнованно прошептала Лиза, моментом понимая, что спина её потеряла свою опору, и потемнело как-то во дворе.

— О-ой!.. — она задрала голову, расширенными глазами уставляясь на нависшего над нею исполина, — о-о-ой!!

Громадный воин, опёрся на свой меч, и опустил к ней голову, так же разглядывая проклятую царапину. Он качнул каменной головой, и на них немедленно посыпалась штукатурка, да облако пыли принялось опускаться сверху. Дальше хуже, он вознамерился сойти со своего пьедестала, что вызвало страшный скрип и грохот где-то на опорах, у самой крыши крыльца.

— А ну стой, дурень! Куда собрался?! — Лиза громко чихнула, надышавшись горькой пыли.

Но её никто не слушал, продолжая сотрясать бедную арку над входом. На украшенных великолепными коваными рельефами дверях, пошла трещина.

— Сто-о-ой! — девушка проворно спрыгнула с крыльца, в последний момент, хватая свой портфель.

На то самое место немедленно стал сапог каменного воина.

Статуя занесла ногу, для шага, да так и остановилась. Спиной почуяла Лиза чьё-то присутствие, да вот только оглянуться было боязно.

Тихим, но твёрдым голосом, неизвестный произнёс своё заклинание, моментом зажигая над их головами знаки, заставляя ожившее изваяние вернуться на место, снова опуская свой меч, и застывая среди своих древних товарищей.

Лиза обернулась, наконец, наталкиваясь на помощницу директора. Женщина гневно оглядела её, и звонким голосом повелела:

— За мной, в кабинет! Немедленно! — её каблуки застучали по ступеням, и девушке пришлось несчастно подчиниться.

Стоило им подняться на второй этаж, туда, где как всем было известно, располагался директорский кабинет, её настойчиво затянули внутрь его.

Тяжёлая дверь закрылась, отрезая их от внешнего мира. Ни один звук не мог просочиться за стены этого кабинета, так что накричаться ведьма могла от души, зная, что не будет услышана никем, кроме непутёвой девчонки.

— Что ты там творила, скажи на милость?! — зазвенел голос Тамары.

— Я просто хотела заживить царапину, и всё, — несчастно пролепетала Лиза, опуская свою светлую голову.

— Как можно быть настолько глупой, чтоб спутать заклинание заживления, с оживлением?!

— Я просто училась! Первый раз так всегда бывает, — проворчала, обижаясь, девушка.

— Я вынуждена буду говорить с Серафимой.

— Нет, нет! Пожалуйста! Бабуле совсем незачем расстраиваться! — встрепенулась Лиза. Ох, беда! Что же делать-то?

Тамара, ничуть не смягчаясь, продолжила:

— Дай мне свою книгу, — она протянула к девушке руку, ладонью вверх.

— Её нельзя никому давать! — надулась Лиза.

— Дай её сюда! — повторила помощница директора по слогам, и её глаза потемнели.

Лиза поджала губы, и с несчастным видом вложила в протянутую руку свои записи. Тамара бережно пролистала страницы, хоть и пребывая в ярости, но уважая чужой труд. Она отыскала страницу с неудавшимся заклинанием. На её лице застыло неподдельное удивление. Она повернулась к девушке и пальцем с аккуратным ногтем ткнула на один из знаков.

— Если добавить его к заклинанию оживления, то есть большая вероятность, что оно ослабится, и подействует как заживление. Если использовать его в заклинании, раны заживут почти мгновенно, — пояснила тихонько Лиза, заглядывая в собственные записи.

— Знак 'Гайн' ослабляет действие чужого заклинания, не позволяя врагу исцелить свои раны. В любом другом случае, он действует с одинаковой силой, и действие у него всегда — одно!

— Но!..

— Ты должна запомнить это раз и навсегда. Тебе запрещено читать и использовать эти знаки. Твоя неопытность могла стоить людям жизни, не говоря уже о том, что было бы, заметь это смертные!

— Та поняла я... — Лиза поёжилась под взглядом женщины.

— 'Катальма' — боевые знаки, древние, ими нельзя пользоваться просто так! Времена открытой охоты на ведьм давно окончены, — голос ведьмы дрогнул при последних словах, будто она и сама в это не верила, — по крайней мере, не ведётся открытых, безнаказанных действий. Эти знаки стали историей.

Лиза не нашлась что ответить, нервно теребя лямки портфеля.

— Откуда ты их узнала? — внезапно поинтересовалась Тамара.

Девушка встрепенулась, не ожидая такого вопроса. Пора смываться!

— Я... я их слышала, как-то... — замялась она.

Тамара только собралась расспросить её как следует, но двери кабинета открылись, и вошёл Виктор, с удивлением глядя на гостей.

Ведьма поджала губы. Можно подумать, он действительно удивлён. Он знал об их присутствии ещё на первом этаже.

— Здрасте... — совсем растерялась Лиза. Как-то всё внезапно осложнялось.

— Здравствуйте, — улыбнулся директор, расстёгивая пиджак безупречного костюма, — Тамара, чего шумишь?

— Некоторые студенты, — она сверкнула взглядом на девушку, — повадились разрисовывать крыльцо, дабы придать ему более 'живой' вид!

— М-м-м, это не очень хорошо, правда? — Виктор опустился в своё кресло, — но, Елизавета Николаевна больше не будет, верно?

Мужчина поглядел на бедняжку своим чёрным взглядом, и усмехнулся. При этом его смуглое лицо осветилось улыбкой.

Лиза, моментом вспыхивая, резво выскочила из кабинета. Тамара тут же повернулась к нему:

— Она оживила статую! Вы можете себе это представить?!

— Ещё как. Только одну? Помнится мне, кто-то оживил их всех, в своё время.

Теперь пришёл черёд Тамары вспыхнуть, как школьница. Смех Виктора разлился по кабинету.

* * *

Лиза сбежала по ступенькам, портфель болтался на одном плече, и она не останавливалась, пока не вылетела во двор. Как она могла так попасться? Ещё бы чуть-чуть, и не избежать ей наказания. Оставалось только гадать, расскажет помощница директора о неудаче бабке Серафиме, или смолчит.

— Расскажет ведь! — девушка перевела дыхание, выходя за ворота академии.

На сегодня с неё учёбы хватит. Стоило бы как-то предупредить звонок бабуле и признаться самой, а ещё лучше приврать толково, но этот номер точно не прокатит. Лиза огляделась. Улица пустовала. В это время большинство жителей устремлялось в центр города, где находилось большинство офисов, и казалось, что она совершенно одинока в этот час. Девушка оглянулась на стоянку. Не было смысла просить шофёра отвезти её домой. Если мать узнает, что она пропустила занятия, ей достанется по первое число. А домоправительница обязательно постарается доложить об этом. Вредная женщина, словно адский шпион возникала ниоткуда, и видела всё.

Ничего ведь не произойдёт, если она немного прогуляется? Погода мягкая, можно было дойти до парка, сесть на скамейку и ещё раз перечитать свои заметки. Лиза так и поступила, шагая по старой, выложенной камнями дороге, и возмущённо нахмурилась, вспоминая, как бесцеремонно изучали её книгу.

— Нельзя же брать чужую... — тут она осеклась, понимая, что и сама не раз этим была грешна.

Но всё же, не стала бы прабабка возражать против её любопытства. Ведь, в конце — концов, всё равно книга досталась бы ей, Лизе. Последней из своего рода ведьме. Она подумала о припрятанном в тайнике сокровище, и ей нестерпимо захотелось, чтоб день поскорее закончился. В своём доме, она была свободна лишь ночью, когда последний из 'простых' людей засыпал, и она могла вдоволь насладиться своей сутью. Оттого и зевала всё утро, выводя бедную мать из себя.

— Здорово было бы ничего не делать... — Лиза смела ладонью упавшие на скамейку листья, и присела на неё.

Она мечтательно откинулась на спинку, чувствуя, как дерево приятно нагрелось на солнце, и поглядела в высокое синее небо, — быть свободной, что может быть прекраснее?

Девушка подняла вверх руки, пытаясь удержать в ладонях пока ещё яркое осеннее солнце.

Она его любила. Вопреки общему представлению людей о ведьмах, в её роду не пускали кровь на алтаре, не жгли чадящих чёрных свечей, и не наводили порчу. Пусть это и не давало женщинам её рода продлевать свою жизнь на сотни лет, и быть точно уверенными в том, что непременно родится дочь, которой передастся их сила, но позволяло безболезненно касаться 'святого' металла, а именно серебра, и уж тем более деревянного распятия. Таким образом, даря некоторую защиту от посягательств на их голову, ищеек ордена.

Сами же полнокровные ведьмы не воспринимали всерьёз своих сестёр, решивших поклоняться силам природы больше, чем той самой тёмной части собственного существа, что дарила столько преимуществ.

— Посмотрим, что вы скажете, когда я изучу её, как следует, — сердито нахмурилась Лиза.

Верховная Соледат несомненно ахнет, когда она потренируется, и покажет ей своё мастерство.

Девушка горько вздохнула, и закрыла глаза, позволяя последнему теплу золотить веснушки на её лице. Ей и жизни не хватит, чтоб достичь такого уровня владения силой, если будет отвлекаться на ненужные ей глупости, а именно являться единственной наследницей собственных родителей.

Отец Лизы, Николя Фалетти, прямой потомок маркиза Фалетти, был одним из крупнейших итальянских экспортёров вина. Великолепные виноградники и винные погреба 'Маркези ди Бароло' находились рядом с замком их семьи в городе Бароло. Эти самые винные погреба хранили историю, охватывающую более двухсот лет, и могли поведать о винной традиции региона Ланге.

С дедом Серафима познакомилась, когда отдыхала в Риме. Тот был просто околдован красотой этой женщины, и надо сказать без всякой магии. Они прожили вместе счастливых сорок лет, и когда деда не стало, Серафима не захотела оставаться в Бароло, и вернулась в Россию. Здесь, она приобрела небольшой домик, возжелав 'доживать' старость в уединении. Делами занялся отец Лизы.

И почему они не родили пятерых? Тогда бы у неё точно был шанс остаться незамеченной и счастливо жить в своё удовольствие.

— Я что виновата, что у вас сына нет? — возмутилась, не открывая глаз девушка.

Вот и теперь, выполняя обязанности, которые по её мнению должны были лечь на могучие плечи именно сына, Лиза вынуждена была страдать, изучая экономическую теорию, вникая в международные торговые отношения, монетарную и фискальную экономику и прочие ужасы.

Но были вещи пострашнее академии и финансов. Эти штуки назывались — женихи.

Серафиме удалось отвадить четверых, или пятерых, после чего они не слишком ладили с матерью. Взгляды на её, Лизино счастье, у обеих женщин весьма отличалось. Конечно же, мнение 'наследного дитяти' в расчёт не бралось.

У неё порой складывалось впечатление, что вся её жизнь была расписана по пунктам ещё до рождения. Кажется, так оно и было. Лиза вздохнула, и расстегнула свой портфель. Она достала книгу, согнула ноги в коленях, упираясь ботинками о край скамьи, и раскрыла свои записи.

Глаза девушки загорелись от предвкушения, стоило взгляду пробежаться по исписанным страницам. Лиза провела пальцем по одной из строчек, и тут же приподняла его, описывая небольшую дугу в воздухе, а затем быстро начертала один из знаков.

Яркий кленовый листик поднялся перед её глазами с дороги, и повис в воздухе, медленно кружась. Она повторила действие, в этот раз, сосредотачиваясь сильнее и ускоряя движение руки.

Вслед за своим оранжевым собратом в воздух поднялось ещё несколько листьев, так же мерно покачиваясь перед её лицом.

Лиза задержала дыхание, рука, едва заметно мелькая, начертала знак, и она выдохнула шёпотом:

— Ункуалле зханн... — глаза юной ведьмы темнели, а вокруг скамьи взметнулся золотисто-рыжий водопад из опавших листьев, вот только они не падали, а сначала вознеслись вверх, устремляясь к небу, а затем замерли в воздухе, словно кто нажал стоп на кадре.

Девушка взволнованно повернула голову из стороны в сторону, разглядывая действие своих чар, и расцветая улыбкой, поднялась, вставая ногами на скамейке.

— Получилось... и не убила никого... — нервно хихикнула Лиза, спрыгивая на дорогу.

Прижимая к груди заветную книгу, девушка пошагала дальше, вглубь парка, и только на повороте выглянула обратно, и щёлкнула пальцами, заставляя лёгкую листву опуститься дождём на землю.

— Вечно забываю отменить... — проворчала она, и отправилась дальше.

Глава 2

Тёплый денёк привлёк в парк слишком большое количество шумных мамочек, кативших туда-сюда разноцветные коляски, рассуждавших о правильности грудного вскармливания их чад, и том, какие подгузники предпочесть. Лиза расстроенно поплелась между ними, понимая, что уединиться ей сегодня не посчастливится. Одно дитё, в голубом вязаном чепце, деловито высунуло свой язык, и простодушно улыбаясь, продемонстрировало девушке пару молочных зубов. Лиза не преминула ответить тем же, чем вызвала откровенное негодование к своей персоне у мамы ребёнка.

— Подумаешь, чопорные какие, — состроила гримасу Лиза.

Сами-то на пару лет её старше, а ведут себя как степенные матроны. Девушка загляделась на фонтан, и остановилась у него. Сентябрь выдался тёплым и его ещё не отключили. Высокие струи сверкали на солнце, радуя глаз. Лиза стянула портфель, и спрятала свою книгу, проверяя надёжность застёжки. Телефон зазвонил, вибрируя в кармане шорт, и она присела на край бордюра, намереваясь ответить. Звонила мать. Девушка нехотя приняла вызов, слушая мелодичный голос, полившийся из динамика.

— Лиз, у нас сегодня вечером будут гости. Я хочу, чтоб ты вернулась раньше. Это возможно? Или мне поставить в известность ...

— Возможно, возможно! — встрепенулась Лиза, понимая, что лучше никого не ставить в эту самую известность.

Она так обрадовалась возможности вернуться в свою комнату, что забыла расспросить мать о гостях. Ну и ладно. Главное, что не нужно болтаться по парку и ощущать на себе взгляды отдыхающих, глядевших на неё как на серийного маньяка.

— Я скажу водителю, чтоб отвёз меня, мам, — девушка поднялась, отряхивая шорты.

— Я уже велела ему ждать тебя. Будь хорошей девочкой, порадуй наконец свою мать, ладно? — вздохнул телефон.

Как будто она и так её не радует. Лиза побежала по дороге к выходу из парка. Совсем лишним будет, если водитель заметит, что она пришла не со стороны академии. Нужно было вернуться незаметно.

Ладно, побудет она хорошей девочкой. У всего этого были свои бонусы. Её непременно оставят на некоторое время в покое, если мать останется довольной. Лиза прошла к центральному входу в академии, и уже оттуда свернула к стоянке. Шофёр ожидал её у машины, и вежливо кивнул в знак приветствия.

Девушка села на заднее сиденье, привычно бросая портфель рядышком. Смешно, но последние два года, именно он был её неизменным спутником в этой машине, а единственным живым человеком, сопровождавшим её — шофёр. Когда они в последний раз отправлялись куда-нибудь всей семьёй? Этого она не помнила. Отец приезжал редко, звонил тоже редко, а мать путешествовала по миру, являясь блестящим специалистом в области археологии. Она, Лиза не являлась ввиду своих недолгих лет, ценным объектом её исследований, потому и виделись они нечасто. Машина неслась по пустой дороге, выезжая к новому, едва отстроенному району города, где собственно и находился дом её семьи. Мать вскоре должна была уехать, и Лиза лелеяла мечту, вновь сбежать в домик Серафимы, и не видеть надоедливую домоправительницу.

Они подождали, пока охрана, получив сигнал об их прибытии, открыла высокие ворота. Те медленно отъезжали в сторону, прячась за светлой каменной оградой, и открывали взгляду знакомый внушительный двор. Симметрично стриженые кусты мелькали вдоль дороги, на подъезде к дому. Шофёр остановил у крыльца, и вышел, открывая дверь своей юной хозяйке. Лиза выбралась на свободу, и поднялась на крыльцо. Этот дом по праву был любимцем матери, и не было места, куда не ткнул её пальчик, указывая рабочим, что и как делать. Лиза могла себе только представлять, как мучились эти бедняги.

Архитектором и по совместительству другом её матери, был создан замок в современном баварском стиле. Дом находится на участке более полутора гектара, вокруг которого возвышалась роскошная местная природа и открывался живописный вид на Туманную гору. Почему туманную? Лиза не знала. Ни разу за свою жизнь она не видела там и клочка тумана, но так прозвали её местные жители, да и какая собственно разница. При создании дома использовали довольно много стекла для того, чтобы позволить наслаждаться великолепным видом снаружи.

Здесь была и огромная столовая и, конечно же, винный погреб с дегустационной. Как же без этого-то? Особняком выделялся отцовский офис, в котором пропадал без вести отец по приезду. Двенадцать спален и огромная гостиная, выдержанная в средневековом стиле с камином и красивейшей люстрой в центре комнаты, всегда были готовы принимать многочисленных гостей.

Лиза вошла в дом, намереваясь подняться на второй этаж, в свою комнату. Мать остановила её на третьей ступеньке, веля спуститься обратно. Приветственно чмокнув дочь в лоб, она обошла её кругом, пристально рассматривая.

— Мам? — насторожилась Лиза, — честное слово, это не я...

Женщина мягко улыбнулась, отчего стали видны мелкие морщинки в уголках её голубых глаз.

— Разве я тебя в чём-то обвиняю, Лиз? — обиженно поинтересовалась мать.

Она ещё раз обошла её, и остановилась, задумчиво потирая подбородок.

— Золотистое думаю, идеально подойдёт.

Ну вот, её опять отмоют, отчистят, нарядят как куклу, и... стоп!

— Ма-а-ам! — отскочила от неё Лиза, — кто наши сегодняшние гости?

Женщина натянуто улыбнулась, и поправила аккуратно стриженую чёлку.

— Один замечательный человек. Приведи себя в порядок, о платье я позабочусь. Его скоро доставят из салона.

— Мам! — девушка прекрасно поняла, кто был приглашён на ужин.

От возмущения она поджала губы. Лиза услышала как за окном, у неё за спиной, зашумели деревья, и ветер принялся нервно срывать жёлтую листву. Нужно было успокоиться немедленно, пока всё не вышло из-под контроля. Она глубоко вдохнула, усмиряя и себя и ветер. Новый претендент значит!

— Я не хочу ни с кем встречаться! — она стукнула ботинком ступеньку.

— Мы уже говорили об этом дорогая. Не будем возвращаться к этому вопросу снова и снова. Нужно принимать свою долю ответственности Лиз.

— Чего я должна за них замуж идти?! Наймите их работниками! Или что, иначе эти парни не могут делами управлять?!

— Мы не нуждаемся в наёмных работниках Лиз! И твой отец никогда не доверит вести дела семьи постороннему человеку.

— Родите своего человека! — фыркнула Лиза, и взбежала по ступенькам наверх.

— Я настойчиво прошу тебя не сообщать о наших планах бабушке! — донеслось до неё у дверей комнаты.

Лиза мрачно усмехнулась. Мать вовсю старалась, чтоб свекровь ничего не прознала. Но она прекрасно понимала, что это было настоящей глупостью. Разве что всё происходило спонтанно, и бабке Серафиме не до сватовства было. Иначе уже примчалась бы сюда.

Девушка спряталась в свою комнату, плотно закрывая дверь. Ненадолго спаслась.

— Уф-ф... — она кинула портфель у кровати, и во весь рост упала на неё, раскидывая руки.

— Где отыскать такое заклинание, которое заставило бы всех оставить меня в покое? — почти простонала Лиза.

Может ей сбежать? Или наколдовать себе окладистую бороду, чтоб все женихи разбежались? Девушка перевернулась на живот, и потянулась рукой под подушку. Она извлекла из-под неё старую, обветшалую книгу в тёмном, кожаном переплёте и прижимая её к груди, вздохнула.

— Что может быть более глупо и безнадёжно? Это всё равно, что желать единорога...

А ведь эти нахалы вымерли ещё в прошлом веке. Лиза повернула книгу к себе передом, в который раз рассматривая её обложку. По краям та была оббита медью, сплетаясь витиеватыми цветами. Никаких надписей не имелось, да и к чему они? И так было без сомнений понятно, что она держала в своих руках. А простому смертному и вовсе не следовало ни видеть, ни тем более читать эти письмена.

В центре книги, был оттеснён всё той же медью отпечаток ладони, тонкий, изящный, явно принадлежавший женщине. И Лиза точно знала кому. Именно той женщине, у которой она собственно её и позаимствовала. Правда, без спроса. Но как она могла бы спросить дозволения у той, которая покинула этот свет больше двух сотен лет назад? Прабабушка Лизы, полнокровная ведьма, имела силу превосходящую саму Соледат. Именно в память о ней, ушедшей Великой Пальмистрии, ведавшей любую судьбу, читая её с линий и знаков на ладони, теперешняя Великая была так снисходительна к выходкам её правнучки.

Лиза раскрыла гримуар. Почерк у прабабки был что надо, нечета её каракулям. Она провела пальцем по строчкам, глядя на буквы с нескрываемым восторгом. Конечно прикасаться к подобной вещи она могла лишь по прошествии мно-о-огих, очень многих лет, да ещё доказав, что не развалит при этом окрестности, и не ввергнет этот город в апокалипсис. Но Лиза твёрдо знала, что такой день не настанет. К чему же ждать? Бабка Серафима, уверенная, что внучка не осмелится нарушить её наказ, и не сунется в заветный сундук Пальмистрии, ещё неизвестно, сколько времени не хватится книги. И у неё был отличнейший шанс прикоснуться хоть немного к силе этой магии.

— Ладно... — она вернула своё сокровище обратно под подушку, поимая, что никуда не денется, и вечер всё равно настанет, как и приход гостей.

Коробку с платьем ей прислали через пару часов, мать кружилась вокруг неё, не скрывая своего восхищения и радости, глядя, словно на новый законченный проект.

Лиза позволила уложить себе волосы, теперь они, поддерживались двумя заколками, оставляя свободными только пару завитков, мягко лежавших у висков. Золотистое платье с открытым верхом стекало по её телу мёдом, и отменно сочеталось с волосами. Девушка даже отсюда услышала голос отца. Он вернулся, и привёз с собой гостей.

Лиза затаилась в комнате, придерживая своё длинное платье. Она различила ещё несколько незнакомых голосов. Одному из них мать отвечала с особой, медовой интонацией, и девушка поняла, что недолго ей осталось. Прошло ещё несколько минут, и в дверь постучали. Лиза последний раз поглядела на себя в зеркало, удостоверяясь, что всё в порядке, и открыла горничной. Женщина передала ей, что мать велела спускаться к гостям. Ужин был почти готов, и все, конечно же, располагались в нижней гостиной.

Девушка заставила свои ноги двигаться в нужном направлении. Это стоило немалых усилий. Она вошла в просторное тёплое помещение, глядя, как потрескивали поленья в камине.

Стоило Лизе переступить порог, как она ощутила её. Магию, и не тёмную, но и не белую, неизвестную ей. Это было скорее послевкусие, как от недавно украденного миндального печенья, которое часто привозила из поездок мать. Казалось вот-вот, и паутинка из заклинания развеется, будто порванная её вторжением.

В этом мире хватало разных существ, откуда ей бедняжке их всех знать? Тут умные записи нужны, но уж точно не обошлось без вмешательства некой силы, и пока она не могла точно сказать, стоило ли ей беспокоиться по этому поводу, или нет. Да и от кого исходила она, Лиза понять не могла.

Николя, её отец, располагался на удобном диванчике, в компании нескольких мужчин. Он, улыбаясь, поманил дочь, едва Лиза спустилась к ним. Девушка подчинилась, и он, обнимая её за плечи, поочерёдно представил своим коллегам.

Как пояснил отец, гости прибыли из Италии, и намеревались пробыть в городе несколько дней. Отец кивнул мужчинам, которые вновь присели на свои места, принимая принесённые официантом бокалы с блестящего подноса. Теперь он развернул дочь в направлении окна. Там, в одинокой задумчивости стоял ещё один гость. Она вмиг пожелала исчезнуть. Жаль, не сработало. Отец, не отпускал её плеч, пока они не поравнялись с мужчиной, и он настойчиво развернул её лицом к гостю, представляя:

— Лиз, это Рикардо Конте.

— Buona sera, Elizabeth (прим. пер. с итал. добрый вечер Элизабет) — гость повернулся к ней, Лиза отступила на шаг, изображая безмятежность.

— Здрасте... — выдавила она дежурную улыбку.

На вид 'претенденту' было около тридцати. Безупречный костюм, безупречный парфюм, безупречные манеры. Держался он сдержанно и холодно. Что тоже 'безупречно' сочеталось с резкими чертами смуглого лица. Похоже, что к итальянской крови, кто-то из родителей сеньора Конте примешал пару литров и испанской.

— Я вас оставлю, — отец довольно фамильярно похлопал Риккардо по плечу, и девушка, словно дикий зверёк почуяла опасность.

А смотрины ли это были? Или кое-кто уже принял своё решение? К тому ж ощущение конкурирующей силы стало только ярче. Возможно, кто-то из гостей побывал под чарами какой-нибудь падкой на богатеев Левѐлии, о них часто твердила Серафима, при этом возмущённо морщась. Девы Левѐлии были сущностями достаточно опасными. Ими обычно маленьких детей пугали, чтоб не шалили. Вот и Лиза с детства их боялась.

Левѐлии в записях самых старых ведьм считались демоническими сущностями, правда их принадлежность к выходцам из Майтреи так и не удалось доказать. Возможно, Девы происходили от кровного союза каких-то демонических существ и себе подобных сущностей Земли. Связаны они были со стихией земли, и являлись наивным мужчинам в образе прекрасной девушки. Согласно записям, Левелия выходит замуж за человека, поставив ему предварительно ряд условий, например не смотреть, как она расчёсывает волосы, не гладить по спине, и прочую чушь. Нарушив условия, бедняга муж обнаруживает змеиную чешую на её спине, видит, как, расчёсывая волосы, она снимает голову. Если не убить Лавелию, благоверная съест своего мужа...

Фу... Лиза поёжилась от собственных мыслей.

— Bene ho incontrato (рад нашей встрече), — скользя по её фигуре взглядом, произнёс Рикардо.

— А я как рада... вообще, что ли по-русски не соображаешь? — проговорила Лиза, мысленно представляя, как он превращается в большую муху, и улетает на фоне закатного солнца.

И у мухи ещё обязательно должно быть блестящее, зелёное, ядовитое брюшко...

— Отчего же, соображаю, — неожиданно произнёс он с мягким акцентом.

Она неловко отступила, и принялась усиленно разглядывать шторы за его спиной. Узор был дивный...

Рикардо в свою очередь изучал её. От его взгляда, у неё мурашки побежали по спине. Мужчина едва скрывал негодование. С чего бы это? Язык ему, что ли показать. Чёрт! Кажется, в этот раз она не подумала, а сделала. Лиза немедленно поджала блестящие от золотистой помады губы, чувствуя, как заливается краской. Одна из его бровей удивлённо взлетела вверх, и уголок губ нервно дёрнулся. Вот гад. От взгляда его светлых глаз веяло зимой, и она снова поёжилась.

— У вас дела с моим отцом? — невинно поинтересовалась Лиза, пытаясь разрядить обстановку.

— Да, — медленно кивнул он, повергая её бедное сердце в трепет.

Да что с ним было не так?

— Вы тоже занимаетесь виноградниками? — продолжила она расспрашивать.

— И ими в том числе. Вы учитесь, насколько я осведомлён.

— Да, я на втором курсе.

— Решили всецело посвятить себя изучению экономики? — в его голосе сквозило явное сомнение.

— А как же, — Лиза деловито опёрлась о подоконник, складывая руки на груди, — я ж без неё родимой и спать не могу. Только глаза утром открою, и всё экономлю, экономлю... а знаете, как в последние годы существенно возросло значение теории игр во многих областях экономических и социальных наук? Сколько решено общехозяйственных задач, проанализировано стратегических проблем предприятий, разработок организационных структур и систем стимулирования, — девушка вздохнула, трагично качая золотистой головкой.

— Хотите, поговорим об этом? — похлопала она длинными ресницами.

— О чём, Бога ради? — он недоверчиво поглядел на свою собеседницу, явно сомневаясь, в своём ли уме та была, — вы намерены обсуждать этим вечером теорию игр?

— О! Но вы не могли не читать монографию Джона фон Неймана и Оскара Моргенштерна! — мечтательно вздохнула Лиза, одним глазком поглядывая на своего 'претендента'.

— Я читал... — сквозь зубы процедил Рикардо, стараясь сохранить невозмутимость, — чем же вы увлечены в свободное от учёбы время, сеньорита?

— Гербарий собираю.

— Impressionante... (потрясающе), — Конте склонил голову на бок, скептически глядя на её лицо.

— Угу, прошлой ночью на погосте чудная крапивка подросла. К счастью удалось нарвать, пока Иван Давыдыч не выкосил, теперь до самой весны хватит... — улыбнулась она белозубо.

Езжай домой парень. Давай, давай! Она и без бабки Серафимы отлично справится.

— Впервые вижу девушку пытающуюся казаться глупее, чем есть на самом деле, — намеренно растягивая слова, проговорил Рикардо.

Он сейчас намекал на то, что она дурёха? Лиза вскипела, забывая обещание матери.

— И, тем не менее, притянули свой зад сюда, через пол-Европы, намереваясь жениться, — кинула возмущённо Лиза.

— Жениться? — он рассмеялся, — уж не думали ли вы, что я мог польститься на вас, сеньорита?

Рикардо элегантным жестом поправил свой галстук.

— Я представляю интересы моего младшего брата. Но вы инфантильная глупышка, Элизабет. И вы разочаровали меня. Так-то! — он щёлкнул пальцами перед её веснушчатым носом, и направился к лестнице, намереваясь присоединиться к остальным гостям.

— Ах ты... ах ты ж... — она была так ошеломлена, что просто задыхалась.

'Я хорошая девочка, я хорошая девочка', повторяла про себя Лиза как молитву. Но глядя, как бледнеет, а затем хватается за живот Рикардо, хитро сощурилась.

— Но зря ты это начал... вот теперь попробуй досидеть до конца вечера.

Лиза гордо прошествовала мимо гостя на второй этаж, краем глаз замечая, как тот ослабляет узел галстука, и поджимает губы. Значит, не жениться приехал? Что он там говорил о брате? Что ещё за брат такой? Девушка так задумалась, что остановилась перед двойными прикрытыми дверьми, за которыми уже собрались гости и её родители. Она сминала пальцами искрящуюся ткань платья, всё гадая, как выкрутиться на этот раз. Серафима и впрямь была занята настолько, что до сих пор не позвонила, и не наворожила отворота от её дорогого порога.

— Теперь вы нерешительны? — голос за спиной заставил её встрепенуться от неожиданности.

Лиза оглянулась, сталкиваясь с Рикардо. Он помрачнел ещё больше, если это вообще было возможно. Казалось, этот человек производил в своей голове тысячу сложнейших расчётов одновременно. Или решал вопросы мироздания... глубокая морщинка на его лбу, из-за нахмуренных бровей, наверно никогда не разглаживалась.

Хоть желудок и объявил ему революцию, Конте держался завидно достойно и даже в некотором смысле величественно. Граф Дракула... Лиза не выдержала, и протянула руку, проводя пальцем по его лбу, пытаясь разгладить проклятую морщинку. Рикардо смерил её холодным взглядом, но она прекрасно слышала, как часто застучало его сердце. Волновался, значит!

— Кажется, тараканы в вашей голове заскучали, сеньор Конте, — Лиза распахнула двери, довольная тем, что кому-то всё же волнительней, чем ей, и прошла в гостиную.

Рикардо неспешно последовал за ней, и отодвинул её стул, ожидая, пока она сядет. Коротко кивая, он сел рядом, напротив неё. За длинным узким столом, по невероятной 'случайности', все остальные места уже были заняты. Ольга, мать несчастной Лизы, привычно крутила на руке браслет, подаренный отцом по случаю приезда. Тот всегда привозил ей какую-нибудь ювелирную 'забаву' из своих поездок, в то время как Ольга стягивала всевозможные трухлявые и обветшалые 'древности'.

— Ricardo, sei molto pallida! Volo stanca di te? (Рикардо, вы совсем бледны! Перелёт утомил вас?) — взволнованно поинтересовалась хозяйка дома, глядя на гостя.

Лиза усмехнулась. Мать так забавно выговаривала это 'р', переходя на родной язык мужа.

— Я ничуть не утомлён, — Конте отпил из бокала золотистое вино, глядя на свою соседку из-под тёмных ресниц, и усмехнулся уголком губ.

Только скажи ещё раз, что разочарован, и тебе конец... Лиза сощурилась, так же пристально глядя на него в ответ. Но Рикардо смолчал, только сел ровнее, сминая одной рукой бумажную салфетку.

Видимо так негодяю было легче скрывать своё 'ничуть не утомлённое' состояние. Вот-вот, думай, кайся, знай, как с ведьмой связываться. Но что за дела у него с отцом? Ей нестерпимо захотелось расспросить Николя немедленно и подробно, только это, конечно же, не представлялось возможным в данный момент.

Н кое-что она все же могла. Глаза Лизы потемнели, когда она немного склонила голову, и провела указательным пальцем по краю своего бокала. 'А̀ркун' так замечательно подходил для такой ситуации, чертать его было одним удовольствием. Круг, да одно касание в первоначальной точке.

— Рикардо, — залучилась улыбкой мать, — а почему вы прилетели один?

— Федерико сейчас в Мадриде... — мягко улыбнулся в ответ Конте.

Ух ты... улыбаться, оказывается, умеет! Лиза подпёрла кулаками подбородок, и внимательно слушала их воодушевлённую беседу. Ею конечно воодушевлённую. Зря, что ли целый месяц учила? Для шпиона 'А̀ркун' незаменим, это факт. Замыкая сознание одного человека на другом, он вынуждал обоих говорить о самом наболевшем. О том самом, что так и крутилось на языке, но не смелось сказаться вслух. Муа-ха-ха! Минут пять они принадлежали ей.

— Такой обаятельный мальчик. Кажется, в последний раз мы виделись с ним года три назад! Точно, на вашей свадьбе, Рикардо! — щебетала дальше мать, — я не вижу кольца на вашей руке, неужели вы развелись?

Конечно же, Ольга никогда не осмелилась бы произнести подобное в лоб человеку, тем более важному гостю. Тут Лиза перестаралась, но жестокие игры, требовали жестоких правил. А ей, именно такими они и виделись. Ибо нечего вершить её судьбу без спроса.

— Не развёлся... — Конте совсем стянул свой галстук, и в придачу расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, — моя жена умерла.

Лиза приоткрыла рот. Вот чёрт... не ожидала, что разбередит рану.

— Рикардо, я, возможно, ошибаюсь... — залепетала мать, прижимая голубую салфетку к губам.

— Не ошибаетесь. И Тереса тоже, — он залпом осушил свой бокал, откидываясь на спинку резного стула.

— Тоже? — не удержалась Лиза, но он не глядел на неё.

Конечно. Чары ещё не развеялись. Он видел только мать. Тоже? Что тоже? Время выходило. Плохой из неё шпион! Нужно было на себе замкнуть. Вот дурёха, и в самом деле!

— Мне так жаль, — тяжко вздохнула Ольга, — представляю, как вы скорбите.

— Не представляете... — он произнёс это едва слышно.

Заклинание перестало действовать. Но Лиза прекрасно расслышала. Эх, зачем она только расслышала? Девушка подняла бокал, делая вид, что отпивает, и тихо прошептала. Может у этого типа и болит сердце, если оно, конечно, имелось в наличии, но живот успокоился. Не чудовище она. И вовсе не глупая!

Уже позже, когда мужчины снова спустились вниз, а мать, долго принося свои извинения, отъехала в офис, поскольку что-то не ладилось с предстоящей выставкой, Лиза на некоторое время была предоставлена сама себе. Она отправилась к себе в комнату, и открыла раздвижные двери, выходя на террасу. Воздух был уже слишком свежим для прогулок с открытыми плечами, и она поёжилась от его прохлады, но не вернулась в уют дома. Останавливаясь у перил, Лиза принялась разглядывать звёзды. Те были особенно яркими сегодня, а луна, сверкая тонким полумесяцем, казалась нарисованной кем-то неизвестным в чёрном небе.

Девушка вытащила заколки из волос, распуская их. Тяжёлые пряди скользнули по спине, укрывая своим теплом. Лиза обняла себя руками, прислушиваясь к звукам ночи. Обладая ввиду своей природы прекрасным слухом, она могла различить каждый взмах крыльев одиноких птиц, перелетавших с ветки на ветку. И даже как сосредоточенно сопел вредный ёж, повадившийся шуршать по ночам опавшими листьями под её окнами.

В следующую минуту внимание Лизы привлёк шум у крыльца дома. Гости разъезжались. Они шутили, и расставались в отличном настроении, значит у отца всё в порядке с делами. Это не могло не радовать, вот только одна посторонняя машина так и осталась стоять на стоянке у дома. Чужая магия по-прежнему электризовала свежий воздух, и Лиза нахмурилась. Осталась после визита гостей, или же исходила от проклятого Конте?

— Дракула что-то задерживается, — она свесилась через перила, пытаясь разглядеть окна гостиной.

Идея, конечно, не самая лучшая, да и бесполезная, слишком высоко было, а через пару минут оказалось, что и напрасная. Знакомые голоса зазвучали из кабинета отца. Лиза подошла ближе к соседней с террасой стене, превращаясь в сам слух.

Сначала они обсуждали дела, нагоняя на неё скуку, затем зацепили вопросы политики, и её влияние на совместный бизнес, пока, наконец, разговор не повернул в нужное ей русло.

— Так или иначе, я прибыл для составления брачного контракта от лица Федерико.

— Он в этом году заканчивает учёбу?

— Верно, — звучал в ответ голос Рикардо, — я не хотел отвлекать его от занятий, к тому же у меня была пара деловых встреч у вас в городе.

— Надеюсь, они прошли успешно? — поинтересовался Николя.

— Вполне. Что же касается Элизабет...

Лиза прижалась к стене, совсем остывая:

— Что? Что её касается? — взволнованно проворчала она.

— Вы сомневаетесь в правильности принятого решения, Рикардо? — голос отца зазвучал несколько сухо.

— Давай, сомневайся Дракула, сомневайся родименький... — шептала Лиза, вздрагивая от холода.

— Я считаю его поспешным, — невозмутимо пояснил Конте.

— Прошу обосновать, — потребовал Николя.

— Ну, зачем? Зачем что-то обосновывать?! — возмутилась Лиза, — не хочет же мужик, пф-ф...

— Элизабет, по моему мнению, ещё слишком юна и не готова к замужеству и всей его ответственности.

— Вы пришли к подобному мнению, перекинувшись с моей дочерью парой слов? — отец был явно недоволен.

Лиза снова почуяла опасность. Ну что он за человек? Или у него с Конте серьёзные дела намечались? Она-то тут причём?

— Почему вам мужчинам всегда нужно приносить своему делу человеческую жертву?! И всегда это какая-нибудь женщина! Сами друг на друге женитесь!!

Кажется, она выкрикнула это слишком громко. Окно внизу приоткрылось, и отец выглянул на улицу.

— Лиз? Что случилось, дорогая? — встревоженно прозвучал голос Николя.

— Достали кровососы... — проворчала Лиза, отвечая ему.

— Кто?

— Комары пап... комары...

— Не стой на террасе ночью. Уже не лето, ты замёрзнешь, вернись к себе.

— Ладно. Уже двенадцать почти. Я спать. Dolci sogni per voi ei vostri scarafaggi, Ricardo! (Сладких снов вам и вашим тараканам, Рикардо!) — медово потянула она, прекрасно зная, что гость её расслышит.

Лиза гордо прошествовала в свою комнату. Чего это она, в самом деле? Ведь всё могла слушать и отсюда, и не выдать себя отцу. Ох, точно пора спать... завтра с утра тянуться на учёбу.

Девушка подошла к гардеробной, намереваясь переодеться, но замечая огромное зеркало, принялась разглядывать себя в отражении. Она покрутилась в разные стороны, расправила свои волосы, и попыталась состроить хоть мало-мальски серьёзное лицо.

— Отказывается, значит? — Лиза снова возмутилась, как это она не подошла? На какой-то миг она даже забыла, что сама этого желала.

— Тяжело быть мной... — вздохнула девушка, и устало побрела переодеваться.

Ещё спустя немного времени она подбежала к своей уютной постели, привычно в такое время года провела над нею рукой, шепча нужные слова, и забралась под одеяло. Тёплое, согретое её любимым заклинанием, оно было просто восхитительно. И не нужно вовсе вспоминать про три предыдущих одеяла, с прожжёнными на них дырками. И о матери, гонявшейся за нею по всему дому, с криками 'убью, если вздумаешь втихаря курить'. Лиза блаженно вздохнула, расслабляясь и закрывая глаза.

Глава 3

Вторник ведьминских будней начался сурово. Родители сидели за столом напротив неё, всем своим видом выказывая молчаливое недовольство. Лиза попыталась сделать вид, что не замечала, как хмурил брови Николя, и вздыхала мать. Она деловито хрустела гренком, и допивала свой чай.

— Дорогая... — встрепенулась Ольга, словно что-то решила, но тут же умолкла, видимо всё ещё подбирая слова для дочери.

— М-м? — Лиза замерла с чашкой в руке, слушая её.

— Лиз. Это пора прекращать, — отозвался вместо жены отец, — девятнадцать и девять — это разные цифры, ты как будущий экономист должна это понимать.

Девушка поставила чашку, и принялась крутить её, пытаясь думать спокойно.

— К чему ты это говоришь, пап?

Николя прокашлялся в кулак, поднимаясь из-за стола. Лиза встала следом, осталась сидеть только мать, глядя с тревогой то на мужа, то на дочь.

— Пора взрослеть, Лиз. Хватит. Ты просто обязана быть серьёзной. Я спускал это всё ребячество, понимая, что подобные моменты должны быть в жизни любого подростка, но ты уже не подросток, дорогая. Это всё влияние отпрысков де Латура, мальчишки совсем отбились от рук. И ты уподобляешься им. Я должен пересмотреть своё решение о вашем общении.

— Пап! — Лиза гневно бросила на стол мятую салфетку, — это уже слишком! Чего ты от меня хочешь?! Мам?!

Теперь она поглядела на Ольгу. Та лишь развела ухоженными руками, бессильно качая головой. Посуда перед нею задрожала, а лёгкие занавески за спиной ничего не подозревающего отца принялись колыхаться, словно от порыва ветра. Лиза на мгновение прикрыла глаза, заставляя себя ровно дышать. Как и учила Серафима. Ей надлежало сдерживать себя в присутствии семьи, как бы сложно при этом не приходилось.

— Мы не давим на тебя, дорогая, но пойми, нам приходится нелегко. Федерико Конте воспитанный, умный, блестяще образованный молодой человек. Это идеальная партия, — матери осталось в придачу к её медовому голосу начать гладить своё чадо по голове, вот уж точно та самая голова задымилась бы.

Лиза фыркнула, обходя стол, держась подальше от острых столовых приборов. Мало того, что насилие над живым человеком вообще запрещено, да и над неживым тоже, так ещё неизвестно кем семейка достопочтенного Конте является! И как своё дитё не жалко-то?!

— Он прекрасная партия для тебя? — она кинула взгляд на мать, — или для тебя?

Девушка нахмурилась, глядя на Николя.

— Что за глупости? — отец одёрнул свой пиджак, — и к тому же это не разговор за завтраком. Нам всем пора. Поговорим вечером. До этого времени у тебя будет возможность всё взвесить и обдумать, я полагаю.

— Я не собираюсь ничего взвешивать! — выкрикнула Лиза и побежала вон из столовой, взбегая через две ступеньки по лестнице к себе в комнату.

Стоило ей войти, как она больше не сдерживалась. Вещи летали, сбивали друг дружку, подушка с кровати врезалась в старинный торшер, и Лиза в последнюю минуту остановила его, не давая разбиться о паркет. Она бессильно сотрясла кулаками, заставляя всё падать на пол, и сама села на него.

— Я не выйду за Федерико... — глаза юной ведьмы почернели от ярости.

Она тряхнула головой, и похлопала себя ладонями по щекам, заставляя очнуться. Да что это она в самом деле-то?

— Так и бабой Ягой стать не долго... — охая, Лиза поднялась, отряхивая свою форму.

Ничего, уж она-то придумает, как выкрутиться! Отец ещё пожалеет, что затеял эту женитьбу.

— Папа говорил, что они ещё несколько дней пробудут в городе. Значит и гадский Дракула здесь. Хм-м... — девушка мечтательно улыбнулась, — осиновый кол покажется тебе занозой, поверь...

Через несколько минут, она накинула короткий плащик, схватила свой портфель, и вышла на парковку у дома, где её ожидала машина. Отец уже уехал, так как его место было свободным. Девушка села на привычное заднее сиденье, и машина отъехала, удаляясь от дома. Лиза, что-то обмозговав, вытащила телефон, и набрала номер секретаря Николя. Женщина ответила немедленно, чем всегда поражала. У неё складывалось ощущение, что та была роботом, и никогда не отходила со своего рабочего места.

— Хелен, а папа уже на месте? — вкрадчиво поинтересовалась Лиза.

— Нет. Только что звонил, предупредил — задержится по дороге. Можешь оставить для него послание, я передам.

— Нет, нет. Знаешь, мне так нужна твоя помощь... — несчастно вздохнула девушка.

Шофёр только покачал головой на своём месте, в зеркало заднего вида, наблюдая, как его пассажирка отчаянно изображала горе.

— Что произошло? — поинтересовалась Хелен.

— Вчера за ужином произошло досадное происшествие. Я случайно облила костюм одного из папиных гостей. Мне так неловко, я даже не успела извиниться. Не могла бы ты дать мне телефон его секретаря, или личный?

— Ты можешь назвать мне его имя?

— Др... — Лиза зажмурилась, — Конте. Рикардо Конте.

Хелен замялась, видно принимая какое-то решение, затем ответила:

— Я могу дать тебе телефон его секретаря. Если сеньор Конте на месте, он соединит тебя, и ты всё скажешь ему лично.

— Угу, — девушка пожевала нижнюю губу, ожидая ответа.

Хелен бойко продиктовала нужный номер, и Лиза несколько раз повторила его про себя, запоминая.

— Спасибо Хелен! — теперь она быстренько набирала следующий номер.

Лиза совсем не собиралась говорить с Конте через его помощницу. Вот ещё! Ей нужно сделать это лично. Срочно нужно было выудить его номер. Жуть охватила её, когда она приложила телефон к уху. Неожиданно приятный мужской голос заставил её подпрыгнуть на сиденье. Лиза успокоилась, и протараторила, пока от страха голос не пропал:

— Buongiorno. Questa segretaria Nicolas Faletti. Ho bisogno di contattare urgentemente signore Conte. (Доброе утро. Это секретарь Николя Фалетти. Мне срочно нужно связаться с сеньором Конте).

— Он сейчас на встрече. Вы можете оставить сообщение для него.

Да что с ними не так? Лиза возмущенно ударила ладонью по коленке.

— Это конфиденциальная информация. Не могли бы вы сообщить мне его телефон, чтобы я могла связаться с ним лично, когда он освободится?

Помощник Конте изъяснялся на русском куда лучше, чем она на итальянском. Зато не приходилось ломать язык, беседуя с ним. Мужчина вежливо продиктовал нужные цифры, и девушка, бросая мобильник подальше в портфель, облегчённо вздохнула. Одной проблемой меньше. Она откинулась на удобную спинку сиденья. Оставалось следующее — позвонить самому Конте. Для этого у неё ещё было время набраться храбрости. Меж тем машина подъехала к знакомым воротам, и Лизу отвлекли от размышлений, открывая дверцу, и предлагая выйти на тротуар.

Девушка нехотя покинула уютный салон, и направилась к входу. В этот раз она не то, что прибыла вовремя, а имела в запасе добрых минут пятнадцать. Стоило ей войти внутрь, и прошагать половину полупустого коридора до аудитории, как она была настигнута неугомонными близняшками. Вчера ей так и не удалось встретиться с ними, а после сегодняшнего заявления отца, всё усложнялось ещё больше. Но в академии видеться он ей не запрещал? Темноволосые Камиль и Леджер де Латур, младшие сыновья виконта де Латур д̀ Орвень, окружили её. Лиза покорно сдалась, когда один из них отобрал её портфель, а второй вручил ещё горячий какао в бумажном стаканчике.

Они прошли по первому этажу, усаживаясь на любимый подоконник. Небольшая статуя отлично скрывала их от посторонних глаз суетящихся сокурсников. Юноши сели по обе стороны от неё, начиная по очереди толкаться плечами.

— Я пью вообще-то! — проворчала Лиза, дуя на горячий напиток.

— Ты где вчера пропадала Лизон? — Леджер шутя, устроил свой подбородок на её плече.

— Да. Где тебя носило, Фалетти? — возмущённо поинтересовался Камиль.

— Кажется, я совсем пропала... — вздохнула девушка, наблюдая, как развевалось облачко пара над стаканом от её дыхания.

— Что не так? — придвинулся ближе Камиль.

— Кажется, папа всерьёз решил устроить моё замужество. Даже не дожидаясь окончания учёбы! — негодуя, Лиза принялась стучать каблуками ботинок по каменной стене под подоконником.

— Ты ж вроде говорила, что твоя бабушка обычно выручала тебя, сейчас она не поможет тебе, Лизон? — взволнованно заглянул ей в лицо Леджер.

— Кажется у неё какие-то проблемы с... подругами... — Лиза снова отпила свой напиток.

Верховная Соледат собрала срочный совет, по какому поводу, её Серафима не поставила в известность. Велела только особо не злодействовать, пока она занята. Девушку немало удивил тот факт, что бабке в этот раз была, не особо важна её предстоящая помолвка. Она предполагала самое худшее, а именно тот факт, что старшие в её семье уже договорились на этот счёт. Это ещё больше сердило её.

— Папа хочет запретить мне с вами видеться!

— Пф-ф! — возмутился Камиль, — вот это уже слишком!

— А замужество моё с каким-то неизвестным мужиком, значит не слишком?! — проворчала Лиза, теперь сама, расталкивая братьев своими плечами.

— А ты выходи за меня, Фалетти, так всех зайцев разом убьём, — Камиль вытянул губы, подставляя их для поцелуя.

— Или за меня, Лизон, — повторил за братом Леджер.

— А лучше бери обоих, не прогадаешь! — поиграл бровями Камиль.

— Ну, вы и дурни! — надула губы Лиза.

Звонок переливался у них над головами, заставляя подниматься с удобного подоконника, и Лиза нехотя потопала за братьями к аудитории.

Тамара дождалась, пока все студенты разошлись, оставаясь в одиночестве пустого коридора, и подошла к окну, глядя, как мерно кружась, опадали золотистые листья со старого клёна. Красавцу шла третья сотня...

Ведьма отпрянула от окна, и торопливо стуча каблуками, прошла к лестнице, поднимаясь к кабинету директора.

Виктор окопался в документах, всем своим видом выражая смертельную скуку. Тамара так задумалась, что вошла без стука, проходя к огромному столу. Она сложила руки на груди и склоняя набок голову, принялась поправлять пальцами концы блестящих волос.

Виктор поглядел на неё поверх развёрнутых в руках бумаг, край его губ приподнялся к улыбке. Тамара в свою очередь не разделяла его хорошего настроения.

— Вы так спокойны! Девочка может довести этих смертных детей до беды!

Виктор, скучая, вздохнул, подпёр свой подбородок, и поглядел на неё. Неизменно во всём чёрном. Чопорная и серьёзная. В его тёмных глазах заплясали чёртики. Немедленно платье ведьмы стало вишнёвым, длина его укоротилась, открывая идеальные колени. Рукава напротив стали узкими и скрыли руки до запястий. Вырезу было позволительно стать более глубоким.

Тамара вскинула одну бровь, полуоборачиваясь к своему повелителю

— Прекратите портить мою одежду! — он оказывается и не думал её слушать! А она тут рассыпалась в рассуждениях!

— Так лучше, на мой взгляд, — Виктор снова вернулся к делам, опуская чёрную голову, — я её не порчу, а подправляю. Ты ведьма Тамара, а не монашка.

— Пф-ф, — гордо вскинула подбородок женщина.

— Неужели совсем нет желания немного пошалить? Как ты будешь совращать мужские умы, и похищать их покой? — продолжил подтрунивать над нею Виктор.

— Мне это не нужно! И насчет 'пошалить', это, пожалуй, больше по вашей части стало, повелитель! — возмутилась Тамара, вставая перед ним.

— Да ну? — почти искренне удивился мужчина.

— А кто летал над городом в ночь премьеры 'Пустоши Смауга' и кричал, что не отдаст гору гномам?

Он невинно улыбнулся.

— Ох... — Вздохнула Тамара, качая головой, — повелитель, так что вы предпримите?

— Ничего, — Виктор поднялся, проходя по кабинету к столу и наливая в высокий бокал немного вина. Он протянул его ведьме, и когда она приняла его, наполнил и свой.

— Как так?! — возмутилась Тамара, опустошая свой бокал.

И она ещё не привыкла к этому факту? Этот мужчина умудрялся контролировать всё, при этом давая полную свободу действия своим подопечным, 'простым' и 'не очень'! Ведьма поджала губы, и протянула руку, сердито намекая, чтоб он вновь наполнил бокал. Виктор, усмехаясь, послушно выполнил молчаливый приказ. Сколько уже времени прошло, но её прямолинейность и безоглядная бесстрашность, всё ещё вызывали у него неизменную улыбку.

— Серафиме достаётся от внучки, — усмехнулся он.

— Я уже отмечала вам в прошлый раз, что девочку слушалась Катальма. Я никак не могу связаться с Серафимой. Она должна разобраться, и приструнить внучку.

Виктор повернул голову, задумчиво глядя на ведьму.

— Не вмешивайся.

— Почему, повелитель? — она подошла к нему совсем близко, посмев заглянуть в глаза.

— Потому что я всё знаю, — засверкал белозубой улыбкой владыка демонов.

— Поделиться не желаете? — проворчала обиженно Тамара, отходя от него на безопасное расстояние. Если таковое вообще существовало.

— Нет.

— Нет?! — она задохнулась от возмущения, — повелитель!

Она постаралась воззвать к его совести.

— Нет, — кажется этим, она лишь больше развеселила его.

Нет, Виктору просто нельзя было скучать. С ним в подобные моменты просто невозможно говорить! Тамара вздохнула, почти смиряясь, и обтянула своё платье, пытаясь прикрыть голые коленки.

* * *

Полдень, он неумолимо приближался. Лиза с опаской поглядывала на часы, и в животе у неё всё скручивалось в отвратительный узел, вместе с тем, как крутилась стрелка на циферблате.

Через минуту зазвенит звонок, и будет целых полтора часа свободного времени. Девушка поглядела на мобильник, лежащий под книжкой. Сейчас он казался ей страшнее самого чёрта. Она нервно накидала на него тетрадей, вовсе скрывая с глаз.

Но что это она? Где собственно её боевой дух? Лиза выровняла спину, и мужественно дождалась звонка. Затем, наспех сгребла всё со стола в портфель, и быстренько прошмыгнула мимо толпы сокурсников в коридор. Только и успели мелькнуть головы близнецов, как она оказалась во дворе, не давая им себя настигнуть. Нетушки. Сейчас ей было не до их шуточек. Нужно было закончить своё дело. Лиза притаилась за углом, прислоняясь спиной к стене здания. Она нагрелась на полуденном солнце, и была замечательно тёплой. Девушка подняла перед глазами телефон, и на мгновение задержала палец над кнопкой вызова.

— Интересно, из кого он в обед кровь пьёт?.. — она решилась, и поднесла мобильник к уху.

Он ответил почти сразу. Лиза испуганно вздохнула, и сильнее прижалась к стене.

— Слушаю, — повторил знакомый голос.

— Рикардо!.. — она едва не подавилась воздухом и, повторяя за матерью, подмешала к своему голосу добрый черпак мёда, — я так рада вас слышать! Прям, не могу, как рада-то...

— Элизабет? — от удивления акцент в его глубоком голосе стал более заметным, — не ожидал вас услышать.

Да ну! Она так удивлена. И правда, не ожидал? Девушка очаровательно улыбнулась, словно он мог видеть её, и продолжила:

— Вы просто должны мне разрешить исправить вчерашнее несимпатичное положение. Давайте пообедаем вместе...

Он помолчал немного, заставляя её дрожать осиновым листом. О чём он там думал??

— Вам нечего исправлять Элизабет.

— Правда? — испуганно переспросила она.

Кошмар! Неужто не злился на неё? Нет, нет, нет! Он просто обязан был злиться, и чем больше, тем лучше! Он же воспринял её тревогу по-своему.

— Разумеется. Я не намерен осуждать, кого бы то ни было лишь за то, что свойства его натуры, не совпадают с моими личными предпочтениями.

Это он её успокаивал так? Лиза зло потрясла телефон, представляя на его месте сеньора Конте.

— Предполагаю, что вы сейчас находитесь на занятиях. Продиктуйте мне адрес, мой водитель заедет за вами, пообедаем в кафе у моего офиса. Я прошу прощения за подобные неудобства, но поскольку мне в любой момент могут позвонить, дела не позволяют отходить надолго. Вы согласны?

Согласна ли она? Согласна. Ой-ёй-ёй... Лиза зажмурилась, будто так было менее неловко, в то же время чувствуя, что лицо горело до самых ушей, прикрытых прядями волос.

Она невнятно пробормотала адрес, отключая телефон. Он согласился встретиться с ней? Лиза прижала телефон к груди. У неё было недоброе предчувствие. Отец задержался перед работой, а вдруг...

— Эти двое точно встречались утром! У-у-у! — она зло пнула мелкий камешек на дороге, — ну ничего, после этого обеда, ты не то, что о помолвке, ты об одном моём имени будешь бояться упоминать.

Прошло минут пятнадцать, и она уже сидела напротив него, в небольшом уютном кафе, в котором до этого момента не была ни разу. Рикардо отпил свой кофе, и поглядел на свою соседку.

— Значит, вы хотите начать совместный проект с моим отцом? — Лиза мечтательно помешивала дольку лимона в своём чае.

— Возможно, — мужчина принялся за лёгкий обед, продолжая всматриваться в её лицо.

Сеньорита Фалетти замыслила какую-то игру?

Утром у них с Николя был довольно долгий разговор. Возможно, он и поторопился на счёт этой девушки. В конце концов, перед ним была не жеманница, и не корыстная интриганка. Наивность, то качество, которое с возрастом теряется практически абсолютным большинством. В этом качестве могли быть и свои плюсы, если учесть сдержанный и меланхоличный характер Федерико. Возможно, брату пойдёт на пользу общение с сеньоритой Элизабет.

Но глядя на это открытое лицо, он снова стал серьёзным, моментом вспоминая, как она пыталась заставить его перестать хмуриться. Рикардо отпил остывающий кофе. Лиза не могла понять причину внезапной смены его настроения. Она слышала, как снова чаще забилось его сердце. Необъяснимая магия снова электризовала воздух между ними. Её всё больше злил тот факт, что она не могла понять своих ощущений. Одержим, или это его суть давала о себе знать, смущая в ней ведьму? Когда уже бабка освободится?! И что было причиной его постоянной хмурости? Может дела шли не так хорошо, как хотелось? Или недавняя смерть жены так повлияла на него? Ничего из этого Лиза понять не могла. Но что бы ни творилось в голове сидящего напротив мужчины, ей нужно было покончить с этим раз и навсегда. В конце концов, это он вторгся в её жизнь, а не наоборот!

Она так увлеклась рассуждениями, что не заметила, как опрокинула на стол чашку.

— Ой! — она отпрянула, не давая горячему чаю стечь по скатерти на ноги, но часть брызг пришлась на её лицо.

Рикардо немедленно подхватился с места, отодвигая посуду, и принялся промокать её лицо бумажной салфеткой.

— Вы не обожглись? — он взял её за подбородок, исследуя лицо.

Неподдельная тревога, смешанная отчего-то с явным чувством вины, отразилась на лице мужчины. Он-то чего совестью мучился? Это она, неловкая такая.

— Немножко... — мгновенно вспоминая свой адский план, девушка изобразила восторженное умиление, не сводя глаз с Конте.

Она положила ладонь на его рукав, от души благодаря Рикардо за спасение её щёк и одежды. Он снова нахмурился, с недоверием глядя на девушку.

— Давайте-ка выйдем на свежий воздух, сеньорита... — мужчина кинул на край стола сумму, в несколько раз превышающую стоимость скатёрки, испорченной Лизой, и их обеда.

Девушка поторопилась за ним, выходя на небольшой дворик, располагавшийся у кафе. Несколько белых деревянных лавочек терялись среди пожелтевших деревьев.

— Я должен просить вас быть предельно серьёзной, Элизабет, — Конте повернулся к ней, когда она отошли достаточно далеко от посторонних глаз.

Серьёзной? Вы все сговорились? Вот он твой шанс, Лиза. Девушка собралась с духом, и выпалила:

— Я так глупо себя веду, как вы сказали... это вы всему виной!

— Я?.. — Рикардо настороженно отступил от неё, упираясь в скамью.

— С тех пор, как я увидела вас, с тех пор как услышала ваш голос! Разве я могу думать о ком-то ещё? Мое сердце так стучит! Хотите проверить?

— Нет! Per favore!(прошу), — нахмурился он, не имея сил скрыть ошеломление.

Лиза подошла к нему вплотную. Она наверно сошла с ума, вытворяя такое, но пусть потом сгорит от стыда, чем будет всю жизнь сеньорой Конте!

— Я никогда не выйду замуж за Федерико!

— Ещё бы! — сердито ответил он, — после сегодняшнего разговора с вашим отцом, я засомневался в поспешности своего решения, но теперь я точно уверен — вы ...

Рикардо осёкся, всё же воспитанность и манеры не позволяли ему выразиться, повторяя собственные мысли.

— Я не выйду за него! — возмутилась Лиза.

— Не выйдете! — повысил он голос.

— Потому что я глупая!

— Согласен! — вспылил, неожиданно теряя контроль Рикардо.

— И инфантильная! — продолжила обвинять себя девушка, снова делая шаг к нему навстречу.

— Согласен! — хрипло повторил мужчина.

— И люблю вас! — её глаза расширились, стоило ей выкрикнуть подобную глупость, но она решила идти до конца.

— Согласен! — через пару мгновений, до него дошли её слова, — что?..

— Я не могу выйти за вашего брата, потому что люблю вас, Рикардо... — язык не слушался её, а щёки горели ярким румянцем.

— Элизабет! — возмутился Конте, глядя на неё хмуро, как на капризное дитя.

Она подошла к нему ещё ближе, он отступил, обходя скамью, останавливаясь под золотыми клёнами.

— Всё то время, что вы работали с моим отцом, — понесло Лизу, — я наблюдала за вами, восхищалась вами. И вот, в тот день, когда вы, наконец, пришли в мой дом, я была так счастлива, но вы заявили, что я слишком глупа, и что намерены вручить меня своему брату! Рикардо...

— Элизабет... — он стянул свой галстук, вконец растерявшись от её заявления, — я уеду сегодня же. Мои дела в этом городе окончены. Надеюсь, искренне надеюсь, что наши дороги больше не пересекутся, и ... я больше никогда... я никогда...

Она подалась вперёд, и неожиданно прижалась губами к его губам. Этот порыв был настолько естественным, что Лиза сама испугалась своих чувств. Он так же стоял, боясь пошевелиться. Но его тёплые губы по-прежнему касались её.

В висках у Рикардо застучало, и он, наконец, отпрянул от неё. Проклятье! Кажется, глупышка вовсе не понимала, что творила! Зачем он только согласился на эту встречу! Чёрт!! Трижды чёрт!

— Прощайте, Элизабет.

Конте быстро обошёл её, теряясь за стеной кафе.

Она что, и правда это сделала?!!

— О-о-ох!!.. — Лиза в ужасе закрыла лицо руками.

Да какого лешего?! Она ведь только попугать его своей влюблённостью собиралась, чтоб подумал, что она совсем ума лишилась, и сбежал обратно к своему семейству.

— А если папе расскажет?! О-о-ой...

Девушка покрутилась на месте, соображая, куда ей кинуться теперь.

— Что ты натворила Лиза-а-а?.. — снова шмыгнула она носом, совсем поникнув, — как же так вышло?!

— Но с другой стороны, никогда он не расскажет! — встрепенулась девушка, — ведь тогда не сможет дела с папой вести. Да и за контрактом он не для себя, а для брата приехал... никогда он не признается, что с невестой брата целовался! Уф... кажется Фалетти у тебя всё-таки что-то получилось!

Точно, точно, она наконец избавилась от этой семейки! Лиза немного приободрилась, растирая остатки грусти по щекам.

Меж тем трава у неё под ногами принялась зеленеть, словно наливаясь весенней свежестью. Даже листья на ветке нависавшего над её головой клёна, едва собравшись упасть, расправляли свои ладони, возвращая себе прежний летний цвет. Не замечая этого явления, девушка всё продолжала выхаживать взад вперёд, размышляя, что предпринять в завершение своего 'коварства'. Вне всяких сомнений, сегодня вечером дома начнётся концерт. Это будет драма в трёх актах. В первом акте блестяще выступит отец, затем подпоёт мать, а в заключительном акте, апофеозом драмы станет фееричная Серафима... Серафима!

Лиза очнулась. Сколько уже могла таиться бабка? Что-то тут не чисто. Она поглядела на часы. Её перерыв давно закончился, и последняя пара полчаса как шла. Возвращаться в академию не было смысла. Кажется, мечта забросить учёбу у неё сбывалась, хоть и страннейшим образом. Затем она припомнила и тот факт, что Конте сбежал, прихватив своего водителя, а значит, ей придётся либо идти пешком, либо вызывать свою машину. Лиза достала мобильник, выбирая второй вариант. До возвращения домой у неё оставалось пара часов, и она вполне могла успеть наведаться в гости к бабке.

Стоило её водителю подобрать свою хозяйку у входа в кафе, как машина стремительно помчалась в сторону пригорода, где на живописном природном островке, 'ютился' дом ведьмы Серафимы.

Уже на подъезде к тому, Лиза вспомнила угрозу помощницы директора, но предположила, что женщина ещё не связалась с бабулей, и на жёсткий веник её мягкое место не нарвётся прямо с порога.

Девушка вышла из машины, веля водителю дожидаться её, и поднялась по узкой извилистой тропинке, фигурно выложенной разноцветными мелкими камешками, к крыльцу. Убеждаясь, что осталась одна, Лиза приложила ладонь к середине двери, где только её глазам была видна начертанная хозяйкой дома печать. Снимая защиту, она поглядела на окно. Между кружевными занавесками мелькнул длинный хвост, с пушистой кисточкой. Выходит вредный помощник ведьмы уже приметил её, и помчался докладывать Серафиме. Хотя к чему это? Бабка и сама знала, что она стоит у порога.

Лиза вошла, сразу ощущая насыщенный аромат трав. Горьковатый, смешанный с дымным запахом горевшего дерева, он заставил Лизу вдохнуть глубже. Она любила этот запах. И всё, что с ним связано. Это запах её безоблачного детства, запах магии, чистой, искрящейся и пьянящей. Именно её сейчас и творила Серафима — магию.

Она находилась в нижней комнате, просторной, занимавшей пространство, равное по величине практически всему надземному этажу её дома. Лизина же комната находилась на уютном чердаке, с удивительными полукруглыми окошками, собранными из цветных стёкол. Лиза с детства любила просыпаться, глядя, как первые солнечные лучи превращали её маленькое убежище в сказочный мирок, играя всеми цветами радуги.

Она прошла на кухню, понимая, что сейчас нельзя было тревожить Серафиму. Стоило дождаться, пока бабка сама позовёт её. Она взяла со стола графин, наливая себе воды.

Тинка усевшись на подоконнике, смачно хрустел яблоком, заталкивая его за обе пушистые щёки, при этом блестящий нос бесёнка смешно подёргивался.

Завидев Лизу, существо нагло фыркнуло, продолжая деловито грызть фрукт. Лиза отпила воды, и привычно дёрнула Тинка за длинный хвост. Только тот хотел цапнуть девушку за руку, как она почувствовала присутствие хозяйки дома. Вместе с этим, она почувствовала и ещё кое-что...

— Бабуль... ты что, ты пила что ли?? — Лиза приоткрыла рот, глядя, как Серафима неловко провела рукой по своим гладким волосам, свешивая их через одно плечо.

— Нет! — непослушным голосом пробормотала ведьма и, придерживаясь за край стола, прошла мимо огорошенной внучки, тяжело усаживаясь на стул.

— Бабуля, ты меня совсем забросила! Это не честно! Я всё-таки рассчитывала на твой ход, а ты в это время занималась, чёрт знает чем?! — проворчала Лиза.

— Тс-с... не шуми... — Серафима подпёрла голову рукой, глядя на девушку рассеянным взглядом.

— Что произошло? Почему тебя не было столько времени? — Лиза села напротив, продолжая засыпать бабулю вопросами, — почему ты пьяна?!

— Ну не каждый день пятьсот лет исполняется, знаешь ли... — обиделась Серафима.

— Кому пятьсот?!

— Тс-с!.. — женщина ткнула пальцем в потолок, — ей!

— Кому? — не могла взять в толк Лиза.

— Да Верховной! — застонала Серафима, щёлкнув пальцами, и призывая к себе графин с водой. Тот только зазвенел, пошатнувшись, и девушка сердито подняла его, теперь поставив перед бабулей.

— Что с твоей силой-то?! Куда ты столько потратила? Почему не исцелила себя?

Серафима рукой указала внучке ждать, и медленно осушила графин. Лиза потеряла терпение, и подавшись вперёд, коснулась руки бабки, чертая на ней целительные знаки. Через минуту женщина облегчённо вздохнула, откидываясь на спинку стула.

— Спасибо, Лиз. Мне жаль, что пришлось оставить тебя...

— Та ладно... как вы допустили такое? — она представила себе Верховную ведьму, мучающуюся с похмелья, и едва не прыснула со смеху, — пятьсот говоришь?

— Молчи! — отмахнулась от внучки Серафима, — убьёт, если кто прознает её истинный возраст... это было ужасно...

Не могла она признаться что сначала, в первый же вечер кончились все запасы спиртного, и они принялись оборачивать в вино, всё, что в доме у именинницы лилось. Да поистратили на магию половину силы. А поскольку заклинания-то были разные у собравшихся ведьм, такого коктейля намешали, что голова отрывалась. Теперь всех мучило так сказать 'магическое' отравление...

Глава 4

— А ты это чем занималась-то? Чего глаза блестят, и выглядишь как-то странно?.. — вернувшись к своим силам, Серафима подозрительно сощурилась, сканируя внучку, и Лиза сжалась в комок, словно пойманный разбойник.

Вот тебе и помогла! Надо было оставить её мучиться дальше!

— Бабуль, — Лиза прижалась к дверному косяку, — я тут сражалась, как могла! Одна, между прочим!

— Одна говоришь? — Глаза ведьмы потемнели от возмущения, когда она подошла к внучке вплотную, тщательно разглядывая её лицо.

Лиза моментом прикрыла ладонями щёки, с которых до сих пор проклятый румянец не сошёл.

— Одна, одна! — Лиза увернулась, пробираясь мимо бабки к окну, и потянулась к плетёной вазочке с яблоками. Она схватила одно прохладное, и прижала к своей горячей щеке.

— Бабуль, родители снова задумали меня замуж отдавать! — проворчала Лиза, — вот сбегу из дома!

— А ну брось ты это! — погрозила ей пальцем Серафима, — никто тебя насильничать не будет! Позволять, чтоб к себе ненавистный мужчина прикасался? Отвратительно, не бывать этому!

— Отвратительно... — Лиза задумчиво прижимала яблоко к щеке, припоминая недавний поцелуй.

Припомнила так ярко, что в момент ощутила его тёплые губы, со вкусом выпитого кофе. Назвать этот момент отвратительным, как-то совсем не хотелось...

— Лиза... — Серафима ошеломлённо глядела, как яблоко принялось наливаться цветом, алея блестящим бочком в руках внучки, — Что ты сделала, Лиза?

— Что? — девушка не понимая, глядела, как бабуля подошла к ней, и выхватила фрукт, разглядывая его.

— Ты чего, бабуль? — Лиза с любопытством глядела на руку Серафимы.

Яблоко как яблоко. Кажись только бледнее оно было, жадный Тинка все спелые сжевал давно. До сих пор за шторами хруст был слышен. Так и не напасёшься на него...

— Ты чего это так силой лучишься, солнце моё? — вкрадчиво спросила бабуля.

— С чего бы это мне лучиться-то? — рассердилась Лиза.

Серафима не отступала, продолжая махать перед внучкой наливным яблоком. Оно своим ароматом так аппетит растравило, что вредный бесёнок не удержался, с подоконника прыгнул, на лету выхватывая фруктовое сокровище, и проворно смываясь с глаз в соседнюю комнату. Только хвост и мелькнул. Ведьмы переглянулись, и бабка вздохнула:

— Глаза у неё блестят, да бегают, раскраснелась вся, про рассеянность не говорю — это твой образ жизни... — Серафима обречённо покачала головой, — а вот...

Лиза моментом поджала губы, прикрывая их ладошкой, стоило бабуле ткнуть в их сторону пальцем.

— Целовалась с кем?! — упёрла руки в бока Серафима, обращаясь грозовой тучей.

— Да случайно это! — кинулась на свою собственную защиту девушка, — отвадить мне его нужно было!

— Да где ж тут логика-то?!

— Может, логики и нет, за то убежал, только пятки засверкали! — надулась Лиза.

Она и сама прекрасно понимала глупость своего поступка. Как понимала и то, что вышло всё само собой, случайно как-то...

— Лиз, я скоро это... помру... — вздохнула снова Серафима.

— Чего?! — глаза внучки округлились от услышанного, — с чего это ты помирать собралась? В рассвете сил!

— Вот именно, что в рассвете. Устала я бабкой семидесятилетней песком дорожки посыпать! Короче, инфаркт, и прощай старушка!

— Бабуль! — заволновалась Лиза.

Конечно, она понимала, что рано или поздно, это предстояло каждой ведьме, либо переезжать с места на место, либо как им, имея семью, играть собственные похороны, прощаясь с близкими, чтоб начать новую жизнь в другом городе. Мера вынужденная. Скрываться под чарами постоянно, это проблемно и доставляло немало неудобств. Да и не хотелось, в самом деле, тратить годы на подобный маскарад.

Серафима погладила внучку по золотистой голове:

— Это будет только начало. Ты не потеряешь меня, Лиз. Я только хочу увидеть тебя счастливой до тех пор, пока не покину дом семьи Фалетти навсегда.

— Нет! — Лиза замотала головой, — я не хочу!

— Лиза!

— Значит, если я буду несчастна, ты останешься?

— Дурочка ты моя, — Серафима тепло обняла её, укачивая, — он тебе понравился?

— Кто? — не поняла девушка.

— Твой первый поцелуй.

Лиза быстренько увернулась из-под её ладони.

— Я домой поеду! А то не успею вовремя...

— Хорошо, я отпускаю тебя. И надеюсь, что ты поведёшь себя благоразумно, — проворчала Серафима.

Лиза ничего не ответила, и быстренько покинула дом. Что за дела? Возмущённо топала она обратно к ожидавшей машине. Понравилось ли ей?! Не могло такого быть! Нетушки!

— Не-не-не-не! — никогда этому не бывать! Не желала она, Лиза, иметь ничего общего с этим типом Конте!

Когда она по-настоящему влюбится, она это прекрасно поймёт, и сразу. Лиза кивнула утвердительно сама себе, и уже веселее прошагала под желтевшими яблонями к дороге, на которой её дожидалась машина. Тёплый сентябрьский ветерок, напоённый до густоты ароматами природы, колыхнул ветку дерева, под которым минуту назад стояла девушка. Бело-розовый, никому не приметный бутон яблони, среди уже увядших листьев, нежно распустил свои лепестки, раскрываясь, и подставляя их ещё щедрым лучам солнца.

По пути обратно, Лиза прислонилась головой к стеклу бокового окна, обнимая свой портфель. Внезапно у неё появилось желание побеседовать с водителем, но она передумала, снова возвращаясь к мелькавшей дороге. Кто кого переупрямит сегодня? Она вздохнула, порядком устав от этих словесный сражений.

— Было бы здорово уехать далеко-далеко, верно? — спросила она у водителя, и тот, усмехаясь, кивнул согласно головой.

— Иногда меня посещает та же мысль, — ответил мужчина.

Машина въехала на стоянку у дома, и Лиза попрощалась с ним, выходя на свежий воздух. Он замечательно остужал лицо. Она постояла немножко на деревянном мостике, перекинутом через небольшой ручей у самого дома, затем поднялась на крыльцо, и зашла, наконец, в дом. Домоправительница как обычно, поджимая тонкие губы, немного склонила голову в приветствии, заявляя, что ужин будет готов через час. По всей видимости, родителей ещё не было дома. Лиза коротко поздоровалась, и поднялась к себе. Разуваясь на ходу, девушка упала на любимую кровать, раскидывая руки.

Солнце за окном её комнаты садилось, плавясь за полосой деревьев и резче очерчивая неровный силуэт Туманной горы.

И так ей в этот момент захотелось покоя и тишины, что девушка усилием заставила себя подняться на кровати, и выставить руку в направлении двери. Она мягко начертала печать в её центре, зевая, и проговаривая охранное заклинание. Теперь всякий подходящий к ней, будет отведён в обратном направлении, забывая, зачем вообще сюда шёл. На несколько часов должно хватить, а там уж не станут её ночью беспокоить.

— Не всё сразу, дорогие родственники, — Лиза потянулась, и принялась стягивать с себя одежду.

Едва закончила, бросила все вещи на кресло, и нырнула под одеяло, сразу протягивая руку, и проверяя на месте ли её сокровище. Книга была там, где она её и оставила. Лиза вытащила гримуар из-под подушки и, прижимая книгу к себе, закрыла уставшие глаза.

Как и мечтала бедняжка, ночь она провела пусть и в тревожном сне, но в счастливом одиночестве. Всё также обнимая книгу, девушка села на постели, убирая с лица свои спутанные волосы. Спать-то она спала, да вот усталость отчего-то никуда не делась. У неё мелькнула мысль снова вернуться на подушку, но шум внизу, на первом этаже, привлёк её внимание. Родителей в доме Лиза не ощущала, похоже те так старались задобрить дочь, что даже не настояли на её посещении академии. А может и вовсе решили, что она слегла от их усердия. В доме присутствовала ведьма, и Лизе не составило труда понять, кто прибыл с утра пораньше, хотя...

— М-да... — девушка глянула на часы, уже почти одиннадцать часов.

Разоспалась она. Серафима меж тем поднималась к её комнате. Свешивая ноги с кровати, и болтая босыми пальцами, проводя ими по мягкому ворсу ковра, девушка ждала, пока бабуля откроет дверь. И чего это она примчалась? Лиза нахмурилась, понимая, что могла пропустить всё интересное, пока сама себя запечатала тут ещё вечером. Но ничего, бабуля эти пробелы разом восполнит.

Двери её комнаты открылись, и вошла Серафима, блистая прекрасным кремовым платьем, подчёркивающим её фарфоровую кожу, и наполняя комнату внучки ароматом своих любимых духов. Да уж, пока дом был пуст, почему бы и не побыть самой собой? Не всё ж бабулькой чахлой брюзжать у камина...

— Бабуль! — улыбнулась ей Лиза.

— Утро доброе, Лиза, — Серафима подошла к ней, целуя внучку в лоб, — извини, что вот так врываюсь, хотела поговорить с тобой, пока Николя и Ольга на работе.

Ведьма прекрасно понимала, что может устроить её дорогая внучка, после разговора с родителями. Ведь ещё вчера она была в доме, и Николя твёрдо дал ей понять, что помолвке Лизы и Федерико — быть. Он был крайне удивлён тем, что старший Конте попрощался с ним вечером, ссылаясь на неотложные дела в резиденции его родителей в Испании. Всё в чём Николя был уверен, так в том, что дело стояло лишь за серьёзным разговором с дочерью, где он, как глава семьи собирался поставить её, наследницу Фалетти перед фактом, объявляя о помолвке с младшим отпрыском семьи Конте.

— Лиза, я беседовала с Николя, — стараясь говорить как можно мягче, Серафима прошлась по комнате внучки, — он твёрдо намерен сделать всё возможное, чтоб твоя помолвка с Федерико состоялась.

— Вот уж нет! — девушка зло запустила в стену подушку, так она и знала! — не будет этого!

— Это с этим юношей ты была вчера? Он тебя так обаял?

Серафима и не дожидаясь ответа внучки, поняла, что это был другой человек. Она прикрыла свои глаза, качая головой.

— Неужели Рикардо? Лиз...

— Я не собираюсь делать то, что они мне велят!

— Я разберусь во всём. Я постараюсь сделать это как можно скорее. И тогда, поверь мне, я найду способ переубедить Николя.

Серафима убеждала внучку, но прекрасно видела к собственному негодованию, что девушка и не думала слушать её.

Решили, значит? Без неё значит?!

— Я выйду только за Рикардо! И никак иначе! — понесло Лизу, — да! Он запал мне в душу, и никто, слышишь, никто другой мне не нужен!

Девушка возмущённо отвернулась от бабки, и положила книгу на колени, поверх белоснежной ночнушки. Раз уж так Серафиме и виделась её вчерашняя выходка, пусть так и будет! Пусть попробуют убедить этого Дракулу! Он уже на Северном полюсе наверняка!

— Именно это я и скажу отцу, так и знай! Это моё последнее слово! Если он так сильно желает вести дела с этой семейкой, то вот мой ответ! — фыркнула зло Лиза.

Она прекрасно знала, что никакая сила не заставил этого гада жениться на ней.

— Не глупи, Лиз, — взывала к ней Серафима, — я помогу тебе.

— А я не верю тебе! — Лиза всхлипнула, глядя на ведьму, сейчас ей казалось, что все вокруг были против неё, горечь обиды не давала мыслить ясно, — вы просто сговорились с отцом, чтоб убедить меня выйти замуж за Федерико!

Последние слова она выкрикнула, заставляя женщину подойти к внучке ближе. Теперь она увидела её. Книга Пальмистрии, как девчонке удалось стащить её?! Возмущению ведьмы не было предела. Она даже забыла на время, отчего злилась раньше. Теперь, глядя в каком состоянии была внучка, у неё была только одна задача, иначе беды не избежать.

— Отдай мне её, — Серафима осторожно протянула руку, требуя у Лизы вернуть книгу.

Девушка положила руки рядом с ней на ноги, от негодования мотая головой, и не подчиняясь требованию.

— Лиза, ты играешь с огнём, — продолжила взволнованно бабуля, — ей не место в твоих руках. Ты ещё слишком юна для неё. Эти записи даже мне неподвластны и наполовину. Её нужно вернуть на место. Не пришло ещё время...

— Нет! Оно и не придёт никогда! — Лиза задыхалась от гнева, — моё время никогда не придёт! Моего времени не будет никогда!

— Быть последней в своём роду, это тяжкий удел. Я понимаю тебя и твои чувства Лиза.

— Понимаешь? — возмущённо фыркнула девушка, — ты вышла замуж за деда не по принуждению!

— Да. Здесь ты права. Но...

— Не будет 'но'! Не будет! Я просто хочу сама вершить свою судьбу. Я выйду замуж только за того, кого сама выберу! И не будет у меня другой судьбы! Клянусь!! — в сердцах, Лиза ударила ладонью по лежавшей книге.

Её ладонь пришлась ровно на потемневшее от лет теснение, на поверхности гримуара.

— Лиза, стой!! — крик Серафимы зазвенел и растаял.

Хруст песка на зубах, и горьковатый цветочный запах, первое, что она почувствовала, когда открыла глаза. Она лежала навзничь на какой-то пыльной дороге. Раскрытая книга покоилась у неё на груди, и чтоб поднять её, Лизе пришлось попытаться пошевелить руками.

С трудом, но это ей удалось. Девушка ошеломлённо повернула голову, обнимая своё древнее сокровище. Высокая трава, росшая вдоль сухой широкой дороги, закрывала весь обзор. Солнце в вышине слепило нещадно, и она зажмурилась, чувствуя, что глаза увлажнились. Воздух был сух, как и песок на дороге, и даже удушлив.

— Ну, по крайней мере, я вполне на этом свете... — кашлянула девушка, и почувствовала, как завибрировала под спиной земля. Кто-то приближался. Судя по всему лошадь.

— Будь человеком... только будь человеком... — Лиза, продолжая жмуриться, несчастно вздохнула, и приготовилась к роковой встрече.

Стук копыт всё приближался, пока не замер, стоило всаднику настигнуть её. Прекрасная чёрная лошадь привстала на дыбы, и испуганно заржала. Кажется это её конец, подумалось Лизе, видать так она и закончит свои дни под неизвестными копытами. Она натянула на голову книжку.

— Dios mío! (Боже! (прим. пер. с исп.)) — прозвучал над нею взволнованный мужской голос.

Время шло, убийство всё не происходило, и она выглянула одним глазком, пытаясь разглядеть незнакомца, но солнце мешало ей. К её счастью, лошадь двинулась с места, и загородила своим лоснящимся холёным телом, небесное светило. Всадник был в принципе её ровесником. Тонкие черты аристократичного лица слегка покрыл золотистый загар. Ни длинных ушей, ни когтей, ни копыт, она не приметила, и успокаиваясь вздохнула, постукивая босыми ступнями друг об дружку.

— Могу я поинтересоваться?.. — молодой человек прокашлялся в кулак, тактично избегая глядеть на её голые коленки.

— Да-да... — торопливо пробормотала девушка, сильнее укрываясь книгой.

— Удобно ли вам... так?..

— Ну как вам сказать... — Лиза одёрнула сорочку, продолжая нелепо возлежать посреди дороги.

От растерянности, она и не догадалась подняться. Постепенно до неё стало доходить, как всё происходящее, и собственно она сама, выглядела со стороны.

— Могу я... могу я помочь вам? — растерянно произнёс юноша.

— Угу... наверное, поднять меня. Было бы неплохо встать наконец. Пожалуй... — Лиза приподнялась, чувствуя, как по спине дорожкой покатились песчинки, заставляя вздрогнуть.

Незнакомец соскочил с лошади, и торопливо подошёл к девушке, протягивая ей руку. Она приняла её, и через мгновение была поднята на ноги. Стоило пальцам юноши коснуться её, как она испытала то самое ощущение, это было присутствие всё той же странной силы, которую никак не удавалось распознать. Она была так расстроена, что даже забыла поинтересоваться у Серафимы на предмет этого 'ощущения'. Да и что собственно она могла сказать ей? Что ей в последнее время чудится, стоит какому-нибудь парню оказаться рядом?

— Вот уж спасибо, так спасибо, — Лиза огляделась, пока не замечая ничего приметного, что сказало бы ей, где она могла находиться.

Трава да холмы. Вдалеке деревья да тёмные горы. В небе — солнце. Судя по его положению, уже часов пять вечера.

— Куда меня занесло? — тихо прошептала девушка, только сама себе, но оказалось, что юноша стоял совсем рядом, поправляя свою серую тонкую рубашку, и видимо всё расслышал.

— Это Севилья, сеньорита, — пояснил он мягко, но в его голосе слышалась нескрываемая тревога, — вы не пострадали? Я боюсь предположить, что могло явиться причиной подобного происшествия...

Лиза меж тем не сильно вслушивалась, теребила край книги, и бормоча себе под веснушчатый нос:

— Это типа на юге Испании который?

— Ну да...

— И это вроде как тут родилась та самая Кармен?

— Да...

— Это то самое место у города, который расположен на равнине обоих берегов Гвадалквивир, и по древнему преданию был основан сами Гераклом... ой... — Лиза растерянно почесала растрёпанную голову, — ой...

— Вам не нужно беспокоиться, я отвезу вас в "Palma soleado" ('Солнечная ладонь'), это дом моей семьи.

— Вы настоящий спаситель, — покачала головой девушка, — как звать-то?

— Федерико, — с мягким акцентом представился юноша, — моё имя Федерико Конте, сеньорита.

— Ах ты ж чёрт! — отскочила от него Лиза, и едва не перекрестилась, своевременно припоминая, что там наверху уж точно бы покачали бородатой головой, глядя на её действия.

— Вам нечего остерегаться меня, — понял её реакцию по-своему Федерико, — я вовсе не собираюсь похищать вас, и прятать в Богом забытом месте.

Молодой человек достал телефон, и созвонившись с кем-то, судя по тону его голоса, из работников виллы, принялся изъясняться на своём языке. В отличие от старшего брата, младший Конте говорил на родном испанском, которого Лиза к своему сожалению не знала. Речь его лилась так ладно и бурливо, и ей оставалось лишь гадать, что за распоряжения юный хозяин отдавал.

Как только он закончил, Федерико вернулся взглядом к девушке.

— Я предупредил Адорасьо̀н, что мы скоро будем у дома. И попросил её связаться с нашим доктором, он обязательно должен осмотреть вас, — серьёзно пояснил свои действия молодой человек.

— Да зачем уж... я наверно вообще тут немножко прогуляюсь, чуть-чуть, да и пойду потихоньку... — совсем испугалась Лиза.

Нетушки! Не-не-не! Упаси Боже, и все остальные святые, или как там смертные причитают-то? Она готова была причитать, прикрываясь от младшего Конте своей книженцией, как щитом. Почему она здесь? Не должен старший братец прознать, что её сюда нелёгкая принесла! Она могла себе представить, что тому с голову пришло бы, заявись она сейчас к нему на порог!

— Куда пойдёте? — брови Федерико удивлённо приподнялись.

Что же ей делать?? Лиза замялась, озираясь по сторонам. Он видно решил, что она ещё вдобавок ко всему, и головой повредилась, когда на дороге валялась!

— Я разберусь! Мне пора! Adiós! (Прощайте!) — она бодро махнула ему рукой, и пошагала по пыльной дороге, то и дело ойкая, когда босые ноги выискивали маленькие острые камешки.

Федерико усмехнулся, и покачал головой, молча последовав за странной незнакомкой, имя которой он так и не услышал.

Лиза услышала его шаги, хоть и шёл юноша почти бесшумно, благо мягкая дорога это позволяла, и проворчала не оборачиваясь:

— У вас в стране разве не наказуемо преследование беззащитных дам?

— У нас в стране наказуемо разгуливание в ночных сорочках. Куда же вы всё-таки держите путь? — искренне недоумевая, поинтересовался молодой человек.

— Не важно! Подальше отсюда! — взволнованно выкрикнула Лиза, понимая своё отчаянное положение.

Кажется, удача вовсе покинула её, так как совсем недавно чистое небо, принялось затягиваться тёмными серыми тучами, и вдалеке громыхнуло.

— Чего собрались тут?! — выкрикнула девушка, сердито глядя на грозовое небо, ещё мгновение, и оно опрокинулось на них стеной дождя, смывая с её волос грязь и песок.

— Кажется, само проведение желает вразумить вас, сеньорита, — вежливо, с совершенно невинным видом обратился к ней мокнущий юноша, — вы простынете, уже не лето. Прошу, что бы вас ни беспокоило, оно не стоит того, чтоб схватить пневмонию.

Он был прав. И куда это она собралась? Да ещё в таком виде. Лиза несчастно обхватила себя руками, теперь не зная, куда деться с его глаз. Федерико скинул свою рубашку, и накинул на её плечи, предлагая укрыться под её тонкой тканью. Она полная благодарности просунула руки в рукава, плотнее запахивая одежду. Сам юноша обтянул мокрую майку, и подвёл к ним свою лошадь. Он потрепал животное по мокрому чёрному боку, и та замотала головой, разбрызгивая воду.

Лиза всегда остерегалась животных, которые безошибочно могли распознать сокрытую в ней силу, и ожидать от них можно было любой реакции. Но видимо и в этот раз сказалась её полукровность, и лошадь не привстала на дыбы, и не отпрянула от неё. Федерико помог ей подняться в седло, и сам легко сел позади девушки. Он направил животное в знакомом направлении, желая как можно скорее укрыть их от лившегося дождя, но стоило им начать свой путь, как вредное солнце уже поблескивало в небе, а ветер принялся разгонять теперь ненужные тучи.

— Нет, ну вы поглядите! — проворчала Лиза.

Юноша, молча, улыбнулся.

Следующие полчаса она провела в крайнем волнении. Расспросить Федерико она не решалась, и не могла заставить своё тело хоть немного расслабиться. В итоге ноги её окончательно затекли, а руки дрожали. Хороша гостья... Лиза, не отрываясь, смотрела на залитые солнцем покатые холмы, и раскинувшуюся вдалеке прибрежную равнину.

— Мы почти приехали, — проговорил Федерико у неё за спиной, — глядите, отсюда уже виден дом.

Он вытянул руку, указывая на виллу, раскрывавшуюся впереди. Дом? Да его впору было назвать дворцом. Основное здание, утопавшее в зелени, имело два этажа, из бежевого камня.

Юноша провёл лошадь под одной из широких арок, и остановился на огромном внутреннем дворе. Буйство цветов радовало взгляд, как и сама прекрасная "Palma soleado". Вилла действительно оправдывала своё название. В другой раз Лиза бы сполна насладилась пребыванием здесь. Но не сейчас. Ожидая нападения в любую минуту, она не в силах скрыть своё смущение и растерянность, отказалась отдать молодому человеку книгу, когда он пожелал помочь ей.

Девушка с трудом устояла на ногах, когда была спущена с лошади. Немедленно, нагретые солнцем камни принялись печь её босые ноги.

Из тени аркад дома, почти бегом, появилась низенькая полная женщина. Она что-то запричитала, протягивая на ходу смуглые руки. Она ахала и охала, и всё её внимание было целиком сосредоточено на Лизе, смотревшей на неё во все глаза.

— Адорасьо̀н, она жива, и никак не погибает от тяжких ран, — попытался успокоить бедную женщину Федерико, но тщетно.

Продолжая что-то щебетать на своём языке, она увлекла девушку за собой, в уют нижнего этажа дома, усмехаясь её панике, молодой человек прошёл следом.

Гостью отвели в одну из гостевых комнат, и пухленькая Адорасьо̀н душевно потрепала Лизу по чумазым щекам, подталкивая к ванной, в которой уже дымилась готовая вода. Их действительно ждали, подумалось девушке. Женщина оставила её, заверяя в чём-то непонятном, и слишком резво для ёё комплекции выскочила из комнаты.

Лиза поглядела на платье, оставленное на кровати. Трикотажное полотно было удачно отделано серебристым кружевом. Она не носила подобные вещи, но с благодарностью приняла его. Девушка нырнула в тёплую воду, скидывая испорченную рубашку и свою сорочку. Она долго отмывала волосы от песка и пыли, пока не убедилась, что он больше не посыплется с них. Когда же результат удовлетворил её, она выбралась на коврик. Промокая тело и длинные пряди пушистым полотенцем, Лиза направилась к кровати. Хозяйка платья была выше её однозначно, и формы её были нечета Лизиным. Но что делать, она одела его, расправляя верхний кружевной слой. На полу её ожидала пара домашних тапочек. Тёпленько, уютно, да и ладно.

Девушка выскользнула в коридор, выглядывая из-за угла, в поисках обитателей дома. Или прячась от них. Это она пока никак понять не могла.

Пройдя немного вперёд, она оказалась в замечательной стеклянной галерее, там и отыскала Федерико. Молодой человек уже успел привести себя в порядок, он тут же поднялся, едва увидел гостью.

— Вам идёт, — мягко улыбнулся он, намекая на её одежду, — вижу вам уже лучше, но доктор ожидает вас. Прошу согласиться, чтоб он осмотрел вас. Сразу предупреждаю...

Он остановил её попытки отказаться.

— Адорасьо̀н потащит вас силой, если заупрямитесь. Пока вы будете заняты, я снова попробую дозвониться до брата. Он должен скоро подъехать, и отчего-то не берёт телефон. Это просто удача, что я сбежал на пару деньков, чтоб с ним увидеться. Там, в долине, редко бывают люди, вам просто повезло. Я рад, что оказался в нужное время в нужном месте, как это говорится...

— А я как рада... — прошептала Лиза, выдавливая из себя улыбку.

Федерико и в самом деле оказался милым парнем. Возможно, с ним можно было бы и подружиться, если бы не существовало старшего брата! И всей эпопеи с замужеством! И прочими пророчествами!

Юноша отчего-то замялся на мгновение, затем всё же указал ей нужное направление.

В панике она прошла в кабинет, который принадлежал, судя по всему главе семейства. Федерико представил ёё пожилому мужчине в маленьких очках, и тот, снимая их, вежливо склонил голову в знак приветствия.

— Я вас оставлю. Не волнуйтесь, доктор Мунис позаботится о вас.

Стоило двери захлопнуться, а мужчине потянуться к своей сумке, как в коридоре раздался встревоженный мужской голос.

— Адорасьо̀н, что случилось? Почему у дома машина доктора Муниса?!