Сделай что сможешь 2. Новые горизонты

После беседы объявил ему о предстоящей поездке с нами в город, "для разбирательства деталей нападения на дворянина". Это я так официально загнул, чтоб на корню пресечь любые возражения с его стороны, руку при этом на эфес сабли положил и физиономию постарался пострашнее изобразить. Думал, отбрыкиваться начнёт, нет — покорно согласился, мол, надо так надо.

Возвращались домой быстро, периодически переводя коней в галоп. Василий с шаманом за спиной ехал первым, я — следом. За дедулей лучше приглядывать — мало ли что случится, свалится вдруг ненароком или сбежать попробует. Всю дорогу до небольшого привала, в двух верстах от Красноярска, мы старались выбирать тропинки подальше от людных мест и внимательно смотрели по сторонам. Слава богу, ни одной живой души так и не встретили. Что ж, дальше поедем спокойно и не таясь.

Пока давали коням роздых, казачок за лёгким перекусом решил высказать свое восхищение по поводу моей стрельбы. Глядя в его сверкающие от боевого задора глаза, не знал, плакать мне или смеяться. Не, ну ёлы-палы! Видел же, оболтус, как я всё лето изо дня в день в мишенях дырки делаю, причём часто из двух револьверов одновременно, и на тебе — только сейчас до него дошло, что всего один хороший стрелок может в считаные секунды кучу народа положить. У-у-у, мама мия, как представлю, сколько мне ещё предстоит знаний и навыков вдолбить в эту лохматую казачью голову, да так, чтоб они в ней остались, прям страшно становится за свою нервную систему.

До усадьбы добрались без происшествий. Сразу же отвёл Хоттабыча к себе в комнату, а сам пошёл о стычке с варнаками Софе докладывать. Рассказал ей в общих чертах, в какую бяку я опять умудрился вляпаться, потом минут двадцать мы думали, как из неё выкарабкиваться, и постановили: пора трясти Кузьму Тихого — последнего известного нам человечка "хозяина". Больше нет смысла откладывать эту познавательную беседу. А там, глядишь, и в Канск мне придётся съездить, для "разговора" с бандитствующим начальством.

За привезённого шамана взялись через час. Похоже, как я его привёл и посадил на стул, так он с него и не вставал. Сидит такой бородатый столбик с глазами и даже моргать боится. Старшая сперва поздоровалась, затем минуту молча к нему приглядывалась, а закончив осмотр, улыбнулась и попросила рассказать о знакомстве с бандитами. Ну, дед и выдал приключенческий триллер в своём любимом стиле мелко нарубленных предложений с разнообразными завитушками. Красиво так всё описал, особенно мне понравилась концовка:

— И тут мы встретили Смерть, и он их всех убил.

Софа вопросительно посмотрела на меня, а я в ответ смог лишь кислую физиономию скорчить да руками развести. Чую, после Хоттабыча и мои мозги конкретно прополощут. Ай ладно, главное, судя по реакции нашей старшей, шаман не врёт и к бандитам отношения не имеет. Дальнейшую беседу о жизни тунгусов, о травах, о лечении, о духах-помощниках и прочей лабуде я слушал уже в пол-уха, размышляя о том, как бы незаметно скататься в Канск и прищучить там одного усатого чиновничка. Правда, в конце дедулю стали на обучение раскручивать, и я встрепенулся. А он, продолжая изъясняться короткими фразами, старательно отбивался:

— Ты великая мать. Ты многое можешь. Но шаманом тебе не быть.

Интересно, когда это он успел осознать, что наша экстрасенсорша — "великая мать"?

— Потому что я женщина?

— Потому что ты старая.

"Супермама" недоумённо захлопала глазами, а я еле сдержал смех — давно не видел её такой растерянной.

— Ты умная. Но всё умом не измеришь.

Ух ты, какая знакомая песня: умом шаманов не понять, в шаманов можно только верить. Помнится, ещё на хуторе мне нечто подобное Софа о своих способностях толковала.

— Хочешь боле ведать? Я помогу. Но не думай стать шаманом. Вот он мог бы стать шаманом, — крючковатый палец показал на меня, — но не станет.

Теперь пришла пора удивляться мне.

— Что, я тоже старый?

— Твой дух старый. Он не захочет принять новое.

Во, дед даёт! Я и новое — да мы же сейчас как близнецы-братья. В моей голове столько нового для этого времени, что дедуле такое и в страшном сне не приснилось бы.

— А попробовать-то можно?

— Можно. То будет моя служба тебе, Смерть. Но дух твой всё равно поведёт тебя своей дорогой.

— Да пущай ведёт! Уж со своим-то духом я договорюсь.

Старик задумчиво посмотрел на меня, покивал головой каким-то своим мыслям и... ничего не ответил.

В общем, Софа с Хоттабычем заключили соглашение: поживёт он у нас немного, опытом поделится. Заодно мне лекции почитает, буду в скором времени знать, как правильно в бубен стучать... В шаманский бубен.

Напросился на свою голову. И дёрнул же чёрт с вопросами лезть!

Покинул обсуждающих высокие материи экстрасенсов уже под вечер, хотел до ужина разделить добытое в бою серебро. Как провести делёж и не обидеть Василия, я не знал, поэтому откровенно спросил, какую, по его мнению, долю он заслуживает. Оказалось, никакую. Во-первых, был на службе, а во-вторых, не успел ничего сделать. В некотором роде я с ним, разумеется, согласен, и жаба в моей душе удовлетворённо квакнула, но... жадность в таких вопросах чревата последствиями. К сожалению, гадкое чувство обделённости иной раз, как вода по капельке, точит самый крепкий камень верности, в той жизни мне довелось такое наблюдать.

— Хорошо. Тогда за активные и смелые действия в бою объявляю тебе благодарность.

Василий вытянулся в струнку:

— Рад стараться!

— И выписываю пятьдесят рублей премиальных, на обзаведение амуницией и оружием.

Казак как-то неопределённо повёл носом, скосил глаза вниз и выдал:

— Да что амуниция, Александр Владимирович, мне бы сабельку, как у вас. А денег от щедрот ваших и так вполне хватает.

Ого! А губа у него не дура. Я новую саблю только вчера доделал. Между прочим, сам ковал, сам полировал, сегодня испытал, а он на неё уже глаз положил. Ох хитрый! Конечно, до дамасского клинка моей сабле далеко, но скажу без ложной скромности: даже то, что получилось, сейчас немалых денег стоит, потому что сил, знаний, времени и материала в её изготовление вложено изрядно. Там же уйма слоёв стали — и новой, тигельной, с разнообразными присадками, и старой, мягкой, с Абаканского завода. Да я две недели в кузне потел, молотом махая. Кучу заготовок извёл, пока добился того, чего хотел, в той жизни ведь лишь ножи охотничьи ради баловства делал. Эх-х...

— Ладно, будет тебе сабля через месяц. И револьвер, что я дал, отныне можешь считать своим.

Василий ещё громче гаркнул:

— Рад стараться!

— Но амуницию ты всё равно с первой зарплаты в порядок приведи.

— Слушаюсь!

Не успел отвернуться, как он продолжил:

— Александр Владимирович, там, на полянке, я у варнаков по кошелям да за пазухами пошарил.

Ну кто бы сомневался в казачьей предприимчивости! Я, усмехнувшись, полюбопытствовал:

— И много ль нашарил?

— Меди с серебром у них восемь рублей на круг было, да ассигнациями девять рублей у старшого. Но... — он замялся, — тут такое дело... ещё у него бумажка одна обнаружилась. Уж больно интересная.

— Интересная, говоришь? А как ты понял, кто у них старшой?

— Так он и разговор с нами первый начал, и бумага найденная только у старшого могла храниться.

— Это ты про маленького и лохматого толкуешь?

Василий кивнул.

— Не факт, что он старшим считался, мог и подручным каким-нибудь быть, или, скажем, бандитским казначеем. Но это, по сути, неважно. Деньги себе оставь, а бумагу давай сюда, оценим художества варнаков.

Пока я разглядывал детские каракули (по-другому то, что увидел, и не назвать), Василий попытался дать свои объяснения найденному:

— Не иначе, Александр Владимирович, захоронка то ихня, куда уворованное с глаз долой прячется, и разобрать, чевой старшой тут накрутил, одни ближники его смогут. Не для стороннего человека сия бумага писана.

Да эта хрень вообще непонятно для кого писана, каракули — они и есть каракули. Боюсь, здесь даже напарники рисовавшего не разберутся, лишь он один. Какие-то углы, кресты, воронки и волнистая линия. Ориентиры на память? Возможно. Но найти по этому наброску что-либо, не зная хотя бы примерного месторасположения, — задача нереальная. М-да-а... а жа-а-аль. Эта шайка, наверно, давно промышляет и, полагаю, многое успела прикопать.

Стоп, Сашок! Я постарался поймать за хвост ускользающую мысль: дедулю-шамана варнаки сперва привели к каким-то пещерам, лечить раненого, и на тот момент, по его словам, основная часть шайки минимум неделю там обитала. Ё-малай, уж не в тех ли пещерах прячут награбленное? А что, вполне вероятно. Воронки на чертеже могут быть входами в подземелье, углы... — поворотами, а кресты — местом, где спрятаны сокровища. Волнистая линия, соответственно, берег реки или ручья какого-нибудь.

Ох, как интересно становится! Надо взять Хоттабыча за "хобот" и вытрясти из него координаты этой бандитской стоянки, да и о действиях варнаков порасспросить не помешает, вдруг они часто в одну из пещерок лазили.

Решено: закончим с канской мафией и без промедления двинемся проверять чертёжик на местности. Чем чёрт не шутит, может, там мульёны закопаны.

А поздним вечером прибежал к нам взволнованный пацан-наблюдатель из "пионеротряда" и принёс нерадостные новости: в городе Енисейске бушует большой пожар. Мы все ложились спать с тяжёлым сердцем, большие городские пожары — это проблема всего региона, а уж в начале осени и подавно, ведь вместе с жильём сгорает провизия, запасённая людьми на зиму. Без нормальной крыши над головой да без еды они с наступлением заморозков начнут вымирать семьями.

Утром узнали масштабы бедствия: почти весь город Енисейск выгорел и сотни людей погибли. Такого, признаться, никто не ожидал. Возгорание деревянных строений в России, разумеется, не редкость, в каждом крупном городе иногда до двух десятков домов за год сгорает, но трагедии, сравнимые с произошедшей в Енисейске сейчас, случаются не более раза в столетие.

К обеду Красноярск гудел, как растревоженный улей. Народ собирался кучками, обсуждая подробности стихийного бедствия, и вспоминал предыдущие крупные пожары. Некоторые любители-сказочники так красочно изображали события, словно сами вчера тушили родную усадьбу. Я постоял, послушал одного-другого, и, скажу откровенно, стало страшно. Прям наяву представил картину трагедии: звон набата плывёт над городом, ветер свистит меж горящих домов, пламя ревёт, тучи дыма, искр и пылающих головешек проносятся над головой, люди кричат и бестолково мечутся, не понимая, что делать, воют собаки, ржут лошади, коровы мычат, грохочут телеги и экипажи пытающихся спастись горожан. Всё это смешивается, превращаясь в один неописуемый дикий хаос.

Посмотрел я после этого на ставший таким родным городок, и воображение у меня взыграло не на шутку. Вот куда бежать, случись у нас такое же несчастье? Говорят, енисейский пожар возник от загоревшейся тундры, при этом был сильный ветер, почти буря, и горящая трава разлеталась на огромные расстояния. Так в Красноярске сильные ветры тоже бывают, и от возгорания окружающих лесов и полей мы не застрахованы.

Нужно создавать добровольную пожарную дружину на базе завода. Да и вообще пора продумать всю систему пожарной безопасности и на заводе, и в усадьбе, и в их окрестностях.

Глава 6

Разбираться с Кузьмой Тихим мы на следующий день пошли вместе с Софой. Я, правда, предлагал без лишнего риска аккуратненько спеленать его вечерком и скрытно доставить в наш подвал, а тут уж на месте выяснять, ху из ху9, но наша старшая этому воспротивилась. Она, кстати, все последние донесения Федькиного "пионеротряда" о Кузьме Тихом вместе со мной внимательно изучала и посчитала, что лучше нам самим к нему пойти и спокойно, причём без рукоприкладства, поискать ответы на интересующие нас вопросы.

9ху из ху — кто есть кто, переиначенная на русский лад английская фраза who is who (прим. автора).

Мнение её не поколебали даже мои уверения в несусветной глупости подобных действий. "Супермама" в своём стремлении провести встречу мирно была столь категорична, что мне в результате пришлось уступить. Конечно, матерился про себя, поминал женскую логику недобрым словом, к разуму Софы взывал и при всём при этом в итоге сдался на втором часу уговоров. Потом сидел в своей комнате злой и утешал родную паранойю тем, что экстрасенстроша которой я всецело доверился, редко в делах условия ставит, а если уж ставит, то полезнее будет к ним прислушаться. Жизнь не раз уже доказала их целесообразность.

Рискуем? Да... В некотором роде. Вряд ли Тихий ринется убивать нас всех сразу. Сперва, думаю, он поговорит и узнает, зачем к нему на разборки "маманю" привели, а дальше, естественно, всякое может случиться, например ножами эта каналья кидаться начнёт ни с того ни с сего. Или удрать попробует. Но... тут уж наша старшая уверена: она в силах избежать любых эксцессов. Любых! Кошмар. Кажется, мне предстоит присутствовать при экстрасенсорном экспресс-допросе. Только на фига для этого тащиться на другой конец города, я так и не понял, в подвале нашей усадьбы этим заниматься намного комфортнее.

Разумеется, мне хочется посмотреть на то, как Софа останавливает взглядом летящий нож или, скажем, табуретку. И это, я полагаю, был бы однозначно охрененный цирковой номер. Но в данный момент я всё же предпочёл бы воздержаться от столь рискованной проверки способностей нашей красавицы в телекинезе. Надёжнее работать по старинке, крепко привязав опрашиваемого к стулу, хорошо зафиксированный информатор выдаёт нужные сведения охотнее и быстрее. Ну да Бог ей в помощь, мой круг обязанностей сужается до контроля обстановки во время "беседы". Внимательнее придётся быть.

Взяли с собой всех трёх охранников. В мастерской Кузьмы я и сам справлюсь, их же задача — спроваживать восвояси некстати заявившихся посетителей и следить за тем, чтобы никто не сбежал.

Увидев меня, Кузьма на секунду напряжённо замер, но быстро взял себя в руки и расслабился. Настороженно взглянул на Софу, следовавшую за мной, после приветливо улыбнулся обоим и ровным голосом задал вопрос:

— Чего господа желают?

— Поговорить.

То, что ответила дама, никак не отразилось на его поведении, на лице даже тени удивления не мелькнуло.

— О чём господа хотят поговорить?

— О твоём хозяине.

— Простите, Вам, видать, неверно сообщили. Здесь я хозяин, мастерская принадлежит только мне.

А хладнокровия ему не занимать. Прекрасно держится! Но собеседница тоже не лыком шита, и терпения у неё хватит на троих таких, как он.

— Нам бы хотелось узнать о человеке, которого Семен Кожич при вашем разговоре с Александром, — Софа величественно махнула ладошкой в мою сторону, — называл хозяином.

Хорошо, что благодаря Хоттабычу мы установили, как обращались к убитому мною говорливому ямщику остальные члены шайки, а то этот хитрован продолжал бы и дальше под дурачка косить. То ли дело сейчас: вон как задумался и не спешит с ответом, догадался — кое-какую информацию мы накопали. Но сидит спокойненько и с интересом рассматривает нашу старшую, да и за мной следит внимательно. Сразу видно, тёртый калач.