"Уж не мне ли? — бросая бесполезные попытки привлечь его внимание, отстраненно подумал я. После чего решил не торопить события. — Он сам со мной заговорил, значит что-то ему нужно. Подождем, пока выговорится..."

— Как играет, как играет?! — между тем восхищался незнакомец. — Прямо заслушаешься... И ведь кто бы мог два года назад подумать, что в ребенке скрыт такой талант? В особенности в первые месяцы обучения. Господин учитель, дай бог ему здоровья, даже отдельно розги готовил: для всех остальных учеников охапку и точно такую же, но только для этого юного дарования. "Не хочешь слушать — достучусь до тебя через другое место", — любил говаривать он после очередной шалости.

На несколько секунд незнакомец смолк, видимо мысленно возвращаясь в прошлое.

— Помнится, как-то я раздобыл у садовника клей и приклеил все что мог: крышку рояля, скрипку к футляру, парик учителя к стулу. Ох, и попало же мне за это! Никак не меньше недели сидеть не мог вообще. И все это время приходилось практиковаться в музицировании. Наверное, именно тогда и родился талант...

— Это ты?! — ошарашено спросил я, переводя взгляд с одного на другого. Разница виделась прямо таки невооруженным взглядом. Различий было столько, что я даже как-то терялся назвать что-то определенное...

Как и до этого мой разговорчивый незнакомец предпочел проигнорировать меня.

— После этого, — между тем степенно продолжал он, — каких-то полтора года упорных тренировок и вот он — первый концерт. Пока только в кругу семьи и друзей. Однако после него на приеме все как один будут пророчить мне большое будущее. И я буду счастлив, потому что это будет значить, что все то время прошло не зря. Что я не просто маленький ублюдок заведенный на стороне моим не слишком верным отцом и пригретый из жалости. А настоящий талант. И теперь обо мне будут говорить не как о досадном недоразумении, а как о том, кто принесет семье почет и славу.

Незнакомец тяжело вздохнул.

— О-хо-хо, и ведь я даже не понимал тогда, что для них я никогда не стану частью семьи. Пусть даже поднимусь на вершину, пусть короли будут становиться в очередь, чтобы послушать мою игру. Но даже тогда я останусь лишь пригретым бастардом, который сумел немного компенсировать свое появление на свет. Наверное, даже хорошо, что я этого не понимал. Иначе бы не смог жить...

Человек в плаще еще раз тяжело вздохнул и, сняв с головы шляпу, принялся обмахиваться ей. Под шляпой кстати, обнаружилась лысеющая голова с черными засаленными волосами, большими серыми глазами и железной маской, скрывающей правую половину лица.

— Жарко тут, — вдруг произнес он, посмотрев мне прямо в глаза. — Да и "представление" уже заканчивается. Пойдем-ка наружу. Там и попрохладнее, и подальше от этих лицемеров, разряженных, словно павлины и раскрашенных, будто шуты в цирке.

Ответить я не успел. Да и если подумать, вряд ли это был вопрос или хотя бы предложение. Скорее он просто сообщал мне нечто вроде "сейчас произойдет смена декораций, поэтому постарайся не дергаться слишком и не трать силы на удивление".

А декорации и правда сменились.

Теперь я находился не в доме а на улице. Скорее даже на краю площади. Чуть поодаль в стороне кипела толпа, стояли торговые ряды, кто-то что-то кричал, кто-то куда-то спешил. Но это было там, а здесь все выглядело куда как поспокойнее.

Правда кое-что после смены декораций осталось неизменным...почти. Это была музыка и конечно же ее исполнитель. Правда если первое действительно осталось практически таким же, разве что немного улучшилось. То вот о втором сказать подобное просто язык не поворачивался. Конечно, это оставался все тот же мальчик, ну немного подросший. А дальше шли сплошные отличия. Одет он был в сплошное рванье, бос, грязен. Если постараться, то через дыру в рубашке легко можно было пересчитать ребра.

Сказать, что жизнь не пощадила этого мальца значило выбрать довольно мягкую формулировку — очень уж разительны были перемены. У меня в голове просто не укладывалось, как вообще возможно превратиться из подающего огромные надежды скрипача в уличного музыканта, живущего впроголодь.

— К...как?.. — немного придя в себя, наконец произнес я. — Как такое могло случиться? Ведь прошло же совсем не много времени! Или это близнец?..

— Близнец?! — переспросил незнакомец, возвращая шляпу на голову. — Ха-ха! Нет, это все тот же я, что вы видели несколько секунд назад. Правда, чуток постарше. Но насчет времени вы не правы, друг мой. Его утекло с того момента довольно много. Почти год, если мне не изменяет память.

— Но как?! Ведь все было так хорошо...

— Ну да, ну да, — покивал тот. — На первый взгляд все было просто прекрасно. Однако редко с первого раза удается узнать все необходимое, чтобы сделать точное предсказание.

Мой собеседник смолк, и я стал терпеливо дожидаться продолжения рассказа. Но увы не дождался — мое терпение оказалось далеко не идеальным.

— Так что случилось? — в очередной раз спросил я.

— Судьба, мой друг. Судьба, — грустно ответил тот. И я уже начал думать, что мне придется задать свой вопрос еще раз, однако не потребовалось. — Мой отец предпочитал жить полной жизнью. Что включало в себя не только регулярные измены жене, охоту, постоянные пьянки, но и азартные игры. В особенности он любил по-пьяни перекинуться в картишки. К сожалению, даже трезвым выигрывал он не часто. А уж после двух-трех бутылок так вообще терял всякую удачу. И к сожалению, здравый смысл тоже. Пьяным он непременно желал играть до тех пор, пока не отыграется. Однако на деле получалось, пока он не засыпал под воздействием вина.

Незнакомец прервал свой рассказ, чтобы подойти к игравшему на скрипке ребенку и бросить ему монету. Та несколько раз кувыркнулась в воздухе и бесследно растаяла, так и не попав в оставленный специально для этого скрипичный футляр. Мальчик на это даже ухом не повел. Очевидно, не один я здесь успешно изображал призрака.

Мой собеседник устало вздохнул, будто уже не один раз так делал и все время надеялся на иной результат и вернулся ко мне.

— Постепенно он проиграл семейное состояние, — продолжил свою историю он. — Затем мы постепенно продали все свои земли, поместья, дома. Но все равно в итоге оказались на улице. Вернее оказался только отец и я. Мать гораздо раньше надоело такое поведение супруга и она уехала к родителям.

— И сейчас я указал на ребенка, — живешь со своим отцом?

— Нет, он умер через месяц после того как лишился последнего, — равнодушно пожал плечами выросший скрипач. — Видать не смог вынести тяжести потери и скончался в какой-то канаве в стельку пьяный. Не знаю, что тогда точно произошло. Просто как-то он в очередной раз пошел надраться на заработанные мной деньги в какой-то кабак, и так и не вернулся. Может, умер, может, сбежал куда.

— А ты остался жить на улице?..

— Да, остался. Да и куда мне было податься? Своей настоящей матери я не знал, а мачехе нужен не был. Впрочем, жилось мне не так и плохо. Музыкой довольно хорошо можно зарабатывать. Если бы только не приходилось отдавать большую часть местным "бездомным королям". Но по крайней мере, я мог не опасаться, что меня изобьют до полусмерти и бросят подыхать в куче мусора.

— Рад что ты наслаждался жизнью как мог, — хмуро сообщил я ему. — Теперь может ты объяснишь, что я здесь делаю?

— А ты смотри... — мой собеседник указал на себя в прошлом.

Я последовал его совету и обнаружил, что перед маленьким скрипачом остановился некий богато одетый человек. Какое-то время он с интересом слушал ребенка, а потом небрежно кинул тому монету. Если принять во внимание то, как округлились глаза мальчика когда он уронив смычок поймал ее и как низко он принялся кланяться монетка оказалась не самая маленькая. Далеко не самая маленькая.

— Красиво играешь, малец, — похвалил он ребенка.

— Спасибо, господин, я старался, — еще раз кланяясь, ответил тот. — Хотите что-нибудь еще послушать? Я знаю много самой разной музыки...

— Нет, — покачал головой богач и, видя как сразу потух взор паренька, очень по-доброму улыбнулся. — Я нет. А вот моя жена, уверен, в с большим удовольствием послушает твою игру. К сожалению, она больна и уже неделю не встает с постели...

— Я могу прийти к вам, когда это будет удобно!.. — тут же загорелся пацан.

— Правда?! Как удобно получается — я как раз иду домой. Пошли прямо сейчас. Если у тебя, конечно, нет никаких дел и тебе не надо сперва предупредить родителей.

— Нет, я сирота...

— Бедняга, — покачал головой богач. — Но раз так пошли. Не сомневаюсь, мою Люсинда с удовольствием послушает тебя, а потом будет рада напоить чаем с печеньем. А я в свою очередь щедро заплачу. Ведь, увы, так мало вещей, которые могут действительно порадовать ее.

— Перелистнем страницу! — неожиданно объявил мой странный собеседник и мир вокруг меня закрутился волчком.

Когда же это вращение исчезло, я понял что нахожусь посреди чьей-то гостиной. Небольшой чайный столик, пара неброских пейзажей на стенах, аккуратные диваны и кресла, цветы в углу — в общем, все выглядело довольно мило и спокойно, если не принимать в расчет валяющееся на полу тело юного скрипача.

— Как я понимаю что-то пошло не так, — ни к кому особо не обращаясь, вслух сообщил я.

— Почему же?! — не согласился со мной человек в широкополой шляпе. — По-моему наоборот все прошло точно, как и задумывалось.

Я открыл рот, чтобы уточнить кое-что. Потом закрыл. Немного пошевелил мозгами и постепенно начал соображать что к чему.

— Значит никакой Люсинды нет, — выдвинул я свое первое предположение.

— Нет, — согласился с ним незнакомец. — Это был просто предлог, чтобы заманить меня сюда. Как впрочем и обещанные деньги. Эх, если бы я не пожадничал тогда. Если бы немного подумал головой. Ведь меня же предупреждали. Мне говорили, что в городе пропадают дети. Но...

Мой собеседник вдруг смолк, не в силах выразить все, что у него было на душе.

— Но он казался мне таким добрым и понимающим, — наконец, продолжил он. — А еще мне очень хотелось попить чая с пирожными. Как когда-то...

— Значит он подсыпал что-то в чай?.. — предположил я.

— Не в чай — в пирожные, — покачал головой тот. — Он даже не успел принести его, а я уже слопал все что было на столе и через минуту рухнул под действием его отравы. А все моя жадность!.. Эх, если бы тогда я был хоть чуточку осторожнее, все могло бы обернуться совсем иначе. Но такова уж моя судьба...

— А зачем ему все это понадобилось. Захотелось вместо девушки красивого мальчика? — поинтересовался я у своего безымянного собеседника.

— Ха-ха, мальчика! — горько усмехнулся тот. — Если бы... Стал бы я пенять на судьбу из-за такой мелочи. Его интерес оказался гораздо...неприятнее и...страшнее. Смотри!

Незнакомец вдруг резко шагнул ко мне и легонечко хлопнул по лбу. Я хотел также аккуратно двинуть ему справа в челюсть, чтобы не размахивал своими граблями где ни попадя. Однако не смог этого сделать. Некая сила подхватила меня и безжалостно, невзирая на протесты, потащила за собой.

* * *

В один момент моя жизнь из просто ужасной превратилась в настоящий кошмар. А ведь так хорошо все шло: щедрая плата за музыку, добрые слова, возможность еще больше подзаработать... Слишком хорошо, чтобы быть правдой! И это оказалось ложью: никакой жены, никаких денег, но это еще мелочь по сравнению с тем, что господин Иллой оказался чернокнижником.

Самым настоящим! Навроде тех, что инквизиция когда-то сжигала на кострах.

"Да и сейчас жжет время от времени, — вспомнил я. — Правда, они стали лучше правда они стали куда лучше прятаться, так что теперь довольно редко. Жаль моего не сожгли. Почему же так все вышло?.."

Я припомнил тот день. Недлинный разговор на краю торговой площади, прогулку до дома доброго господина, предложение поесть пирожных, пока госпожа Люсинда не спустится. А затем внезапное головокружение и темнота. В себя я пришел уже в совсем ином месте. Здесь было темно и грязно.

Но самое главное клетки. Множество железных клеток как для собак. Только сидели в них совсем не собаки, а люди. И в одной из них сидел я.

Моими нечаянными соседями оказались такие же дети улиц как я. Точно так же как и меня их под тем или иным предлогом заманили в дом, где усыпили с помощью пирожных и перенесли сюда. Они же и рассказали мне, что я попал в лапы к колдуну и теперь обречен. Также как и они.

Сперва я им не поверил. Подумал, что подержат нас какое-то время и отпустят себе. И думал я так ровно до тех пор, пока "добрый господин" не спустился в подвал и не забрал из клетки одного из нас. Вернее общую точку зрения я принял чуть позже, когда целый час кряду слушал дикие крики этого несчастного.

Именно тогда я понял, что все мы обречены...

Первое время я даже молился. Молился, чтобы бог покарал еретика. Чтобы святая инквизиция спасла нас, а его сожгла. Чтобы справедливость наконец восторжествовала. Однако дни проходили за дням, моих товарищей по несчастью забирали одного за другим. Правда иногда они возвращались, иногда без руки или ноги, без глаз, а иногда целые внешне, но мучимые внутренним огнем. Когда никого кроме меня не осталось, я перестал молиться.

К тому моменту меня выводили наверх уже три раза. Колдуну нравилось, как я играю на скрипке. Он всегда с огромным удовольствием слушал меня. И наверное именно поэтому в отличие от других никогда не резал. Только испытывал всякие эликсиры. Не представляю каким чудом мне удалось выжить. То ли берег бог в которого я перестал верить, то ли чернокнижник просто не хотел терять игрушку и не решался давать мне самые опасные.

Как бы то ни было, я прожил очень долго. Достаточно, чтобы власти заинтересовались исчезновением детей и выяснили, кто за этим стоит.

Они не стали брать его живьем. Приговор люди вынесли заранее и однажды просто колдун почувствовал запах дыма, но выбежать на улицу не смог, потому что дверь надежно подперли. Как и ставни. Врагу рода людского предстояло сгореть заживо в собственном доме и мне вместе с ним.

Вот только я не хотел умирать. И пока мой мучитель метался в поисках выхода, я отложил скрипку в сторону, а вместо нее незаметно взял со стола нож. Затем оставалось только дождаться, когда он будет пробегать мимо и ткнуть его в живот. Затем когда он согнулся пополам в шею. Потом в грудь. И еще раз в живот.

Это оказалось так просто, что я даже заплакал от счастья. Просто удивительно как это не пришло мне в голову раньше.

Я бил и бил уже давно бездыханное тело ножом до тех пор, пока от дыма не начали слезиться глаза. Это немного привело меня в чувство и заставило озираться в поисках пути спасения. Окна и дверь не поддавались. А тем временем крыша уже вовсю горела и теперь начала понемногу проседать.

Тогда я решил спрятаться. Схватив в охапку еды со стола, скрипку и какое-то тряпье, я закрылся там, где прожил несколько недель. Заткнув тряпьем щели между косяком и дверью, чтобы сюда не добрался дым, я забился в самый дальний угол и принялся с жадностью есть.