Ведущий в погибель (Главы 19-33)

— Et que faire avec eux?[188] — поинтересовался он тихо, и фон Вегерхоф, помедлив, развернулся и закрыл распахнутую дверь.

— Soumettre à un interrogatoire, bien sûr[189], — отозвался стриг ровно.

Ну, разумеется. Кому, как не прислуге, знать, гостит ли кто в замке их хозяина...

Тот факт, что работа в команде не самая сильная его сторона, Курт отмечал уже не раз, но если прежде в подобной работе ему приходилось принимать решения и распоряжаться, то теперь ему выпадала роль подчиненного. Это выбивало из колеи вовсе и не давало думать должным образом.

— Мы вас не тронем, — повторил он, указав на мешки с неизвестным содержимым чуть в стороне, у стены. — Сядьте. Я кое-что у вас спрошу, и мы уйдем. Это — понятно?

— Мы поняли, — смиренно отозвался мужчина; его подруга по несчастью лишь снова молча кивнула, по-прежнему зажимая рот ладонью, и оба, косясь на ночных пришельцев, перебрались к стене, усевшись на мешках рядышком и всем своим видом выказав полную готовность к сотрудничеству.

— Attends[190], — вмешался фон Вегерхоф, не дав ему продолжить, бросив на закрытую дверь взгляд через плечо — взгляд тот самый, каким он одарил беспамятного солдата у входа; Курт нахмурился:

— Qu'y a-t-il?[191]

— Еn effet, tout ne marche pas à souhait[192], — тихо заметил стриг, пояснив в ответ на вопросительный взгляд: — De garde. Il étonné était, mais il n'avait pas l'air effrayé. Tu vois ce que je veux dire?[193]

Лишь теперь, припомнив, что и как произошло у той двери, он осознал, насколько это было странным — солдат пребывал в замешательстве лишь мгновение, по истечении которого тут же попытался схватиться за оружие. Так ведет себя страж, обнаруживший вторжение чужого — но чужого человека. В его лице была легкая растерянность, удивление, но логичной в его положении оторопи при виде твари в шаге от него — не было. Что сделал бы любой на его месте? Застыл бы, окаменел от ужаса, по меньшей мере отшатнулся бы назад, ибо ни один нормальный человек, пребывая на таком посту, ведя обычную жизнь обычного солдата в обычном замке, даже готовый ко всему — не готов к такому, не готов однажды ночью отпереть дверь и обнаружить на пороге стрига. Но этот — этот был готов, удивившись лишь тому, что стриг ему не знаком...

— Вот зараза, — проронил Курт тихо, и фон Вегерхоф выразительно кивнул, поведя рукой в сторону испуганно притихшей прислуги:

— Pour cela... Vas-y[194].

— Вы грабители? — разомкнула, наконец, губы женщина, испуганно отъехав в стену, когда Курт неспешно приблизился и опустился на корточки напротив.

— Святая Инквизиция, — отрекомендовался он, выдернув Знак из-за ворота и пытаясь понять, что за чувства отобразились в двух парах глаз. — Я буду спрашивать, вы оба — отвечать. Это — понятно?.. Хорошо, — отметил Курт, дождавшись двух синхронных кивков. — Кто вы здесь?

— Мы... просто работаем при кухне, — неуверенно пояснил мужчина, явно не зная, с чего начать и как объяснить собственную скромную должность. — Прибрать, унести... Все вот уходят, мы остаемся — порядок наводим...

— Поздно уходите сами?

— Да уж за полночь... — столь же растерянно кивнул тот, и Курт продолжил, не дав ему погрузиться в рассуждения о собственной тяжкой доле:

— Кого видите ночами в замке или дворе? Ничего необычного не замечали?

— Ну — как кого видим... стражу... собаки вон...

— Я знаю, что вам надо, майстер инквизитор, — вмешалась женщина, внезапно растерявшая желание разражаться криками и впадать в истерику. — Вы про гостей, что у господина наместника поселились?

— Верно, — одобрительно согласился он. — И что же гости — странные?

— Благочестивые люди спят ночами, — вздохнула та. — А эти шлындрают. И по замку, и, как вы сказали, по двору. И, в самом деле, странные. Знаете, как посмотрят на тебя — и душа в пятки... Я думаю, они убийцы — знаете, наемные.

— Почему?

— Да так у нас говорят, на кухне, — пояснила женщина охотно. — И, бывает, когда идешь по коридору или мимо птичника... идешь — его нет, а вдруг появляется. Из ниоткуда. У нас говорят — есть такие, кто всю жизнь учится только, как нежданно-негаданно напасть и убить по-тихому. И ведь стража, что приехала с господином наместником, она вся делась куда-то, знаете?

— Ты лишнего не болтай... — начал мужчина, и Курт строго нахмурился:

— Хороший совет; дам его тебе. Если не можешь сказать ничего полезного, притихни лучше и не мешай. Это — понятно?.. А ты продолжай. Что значит 'куда-то делась'?

— Да вот так. Пятеро последние уехали куда-то по поручению, а до того разбредались или рассчитывали их — по одному, двое...

— А видел кто-нибудь, как они уезжали?

— Нет, — дернула плечом та, — но говорили, что их рассчитали, и больше их не видели. Уехали, что ж еще.

— И кто теперь охраняет замок?

— Наемники ж, говорю, — понизив голос, убежденно ответила женщина. — Мы тут слышим, как они меж собою говорят — ну, не подслушиваем, Боже упаси, но бывает ведь... само собою... Так вот понятно, что наемники — со стороны. Недавно здесь. И еще с гостями свои люди приехали, так и они тоже теперь по замку. Человек семь их, майстер инквизитор.

— Женская наблюдательность — это что-то, — усмехнулся Курт, и та неуверенно улыбнулась, привычным движением заправив под чепец выбившуюся седеющую прядь. — Ну, а самих гостей — сколько?

— Попервоначалу было четверо, — с готовностью продолжила она. — Потом они все делись куда-то, а после опять появились — теперь трое.

— Moins un pupille[195], — отметил стриг, и Курт кивнул, бросив через плечо:

— Il y'a de ça[196]... И где они были — никто не знает?

— Нет, майстер инквизитор, — настороженно скосившись на фон Вегерхофа, мотнула головой женщина. — Это никто не знает. Были — и нет, и вот опять тут.

— А господин наместник — как он... вел себя во время их отсутствия?

— Не знаю... — начала она нетвердо, и Курт благожелательно улыбнулся:

— Послушай-ка... как тебя зовут?

— Ханна.

— Очень мило, — отметил он. — Мою тетушку звали Ханной... Так вот, Ханна, ты так хорошо начала, не порть все, ладно? Как ты думаешь, почему я здесь? Я уже многое и без тебя знаю, понимаешь?.. Ведь с господином фон Люфтенхаймером творится что-то неладное, и мне это известно, и здесь я для того, чтобы разобраться, что именно. Если не хочешь навредить хозяину, если хочешь ему помочь — лучше говори все, как есть; все, что знаешь и что всего лишь слышала от других. Так как он пережил их отсутствие?

— Тяжело, — нехотя ответила она. — Даже и не знаю, почему. Наверное, их главный ему родня какая или что-то такое — ведь он господина наместника от себя ни на шаг не отпускает...

— И его дочь тоже? — осторожно уточнил Курт, и та опустила голову.

— Госпожа Хелена больна очень, — вздохнула женщина. — И... господин наместник ее при себе всегда держит...

— Господин наместник или его гость? — уточнил он и на сей раз, не услышав ответа, настаивать не стал, продолжив: — А когда гости уезжали — где была дочь господина фон Люфтенхаймера?

— Не знаю, — истово проговорила женщина, вновь подняв взгляд на него. — Господом Иисусом клянусь. Не видела ее. Мы ее вообще видим редко — говорю ж, больна она очень. Почти всегда в постели, не ест ничего...

— Совсем ничего?

— Ну, как... понемногу... точно птичка, — болезненно пожаловалась она. — И в постели целыми днями. Даже есть не спускается — приносим в комнату.

— А что гости? Они разносолов не требуют?

— Да не особенно; тут сказать нечего, упрекнуть не могу. Не шикуют. Точно их и вовсе тут нет — никаких пиров, никаких излишеств. Во всем прочем, майстер инквизитор, понимаете — люди как люди, даже приличные, к девкам дворовым не цепляются (ни одна не жаловалась), снеди особенной не заказывают, вином не роскошествуют... А только все равно с ними что-то не так. И девки эти самые вдруг чахнуть начали — не так чтоб сильно, чтоб прямо до лежачки, но все до единой. Быть может, порчу они наводят какую, а, майстер инквизитор? И на госпожу Хелену, и на хозяина. С чего б еще такое? Или не порча, не знаю, но чем-то они господина наместника изводят... Вы узнайте, чем. Он ведь совсем другой стал — невеселый какой-то, пасмурный. Прежде он был другой.

— Я узнаю, — пообещал Курт твердо. — Последний тебе вопрос, Ханна: скажи-ка, этим утром не было еще гостей в замке? Не уезжали ли минувшей ночью эти, странные, и не привозили ли с собой кого-то еще?

— Не смогу вам сказать, — вздохнула она. — Не видела. Ни гостей, никого. Не знаю я, майстер инквизитор.

— Жаль, — отозвался он, поднявшись, и обернулся к фон Вегерхофу, всем своим видом вопрошая о дальнейших действиях; тот кивнул в сторону, и Курт, проследив его взгляд, наткнулся глазами на скрученный жгут, висящий на стене среди мешочков, ножниц и прочей прикухонной дребедени. — Жаль, — повторил он, — однако эту ночь вам обоим придется провести здесь.

На господина дознавателя оба взглянули непонимающе, а когда ночные налетчики покидали кладовую — укоризненно.

— Итак, их трое, — подвел итог фон Вегерхоф едва слышным полушепотом, отступив от двери и остановившись у выхода на пустой кухне. — Мастер и два птенца.

— И фогтова дочка.

— А также подчиненный фогт, семь человек их личной охраны и наполненный наемниками замок — наемниками, кое-кто из которых (быть может, и все) знают, на кого работают. Ты оказался прав. Мы пришли куда нужно.

— Две вещи, — так же едва различимо себе самому шепнул Курт. — Primo. Теперь можно не якшаться с ними и смело убивать. Даже если мы наткнемся на наемника, не знающего, что здесь происходит... Ну, эти парни понимали, на что шли, когда выбирали такую работу. Secundo, — продолжил он, когда стриг медленно кивнул. — Полагаю, надо возвратиться к двери и прикончить того стража. Если его найдут, тревога все равно будет, но мертвым он, по крайней мере, не сумеет рассказать, кого видел. Второй фляжкой ты не запасся, да и двое спившихся на посту за одну ночь — не менее подозрительно, нежели истекающий кровью труп.

— Второй проход должен вести в большую кладовую, — выговорил фон Вегерхоф с усилием. — Или в ледник. Все замки подобного типа относительно похожи... Нам подойдет любая подсобка. Покинувший пост — все же не лежащий на этом посту мертвым; быть может, выиграем какие-то минуты.

— Не вздумай расклеиться, — предупредил Курт, и стриг отмахнулся, развернувшись к выходу, вновь молчаливым знаком велев идти следом.

Фон Вегерхоф оказался прав — короткий коридор в другой оконечности кухни и впрямь вел в кладовую, пронизанную запахом пряностей и копченостей; по стенам и с крюков, вделанных в потолок, свисали колбасы, вязки толстых перченых сосисок, окороков, за которыми местами не было видно стен и в гуще которых можно было бы, наверное, заблудиться. Все еще беспамятного стража стриг, разоружив, перетащил к дальней стене и усадил на пол. Несколькими несильными ударами по щекам приведя его в чувство и дождавшись, пока взгляд солдата станет осмысленным окончательно, тот тихо предупредил:

— Раззявишь пасть — пожалеешь, что родился.

Страж вздрогнул, распрямившись и вжавшись в стену, и остался неподвижным, не делая попыток подняться или заговорить. На Курта он не смотрел вовсе, приклеившись взглядом к фон Вегерхофу; стриг кивнул:

— Ты не спрашиваешь, что происходит и кто мы. Стало быть, понимаешь все. Молчишь; будем надеяться, это признак твоего благоразумия, а не немоты с рождения... У меня всего один вопрос: вчера ночью Арвид привез сюда женщину. Где она?

— Понятия не имею, какая, к чертям, женщина, — глухо отозвался страж, и фон Вегерхоф холодно улыбнулся.

— Врешь. Вот если б ты сказал 'какой такой Арвид', я поверил бы тебе скорее. Итак, я повторю вопрос и буду ждать ответа — на сей раз правдивого. Где держат женщину, привезенную сюда вчера?

Тот поджал губы, бросив мимолетный взгляд на Курта, и снова поднял глаза к фон Вегерхофу.

— Не имею представления, — повторил страж твердо.

— Ты из слуг Арвида или просто наемник? — уточнил стриг, присев на корточки подле него, и тот вздрогнул, сжав в кулаки упирающиеся в пол ладони. — Нет, своих он не посадил бы караулить кухонный выход... Наемник. К чему тебе это геройство? Ты за него ничего не получишь. Не будь глупцом. Просто скажи.

— Они убьют меня, — произнес тот тихо; фон Вегерхоф наклонился к нему, стиснув пальцы на горле.

— А как думаешь, что сделаю с тобой я? — шепнул стриг. — Арвида здесь нет, зато я — рядом. Ведь ты понимаешь, с кем говоришь. Понимаешь, кто я. И должен понимать, что я могу сделать твою смерть такой долгой и болезненной, как не сумеет ни один человек.

— Убьет он, — выдавил наемник, — убьешь ты. Какая разница.

— Скажи, где она, — предложил фон Вегерхоф, — и отделаешься сломанным носом. Ну, и посидишь в этой кладовке до утра, ничего не поделаешь... Предлагаю жизнь в обмен на твой честный ответ.

— Я не знаю, — не сразу отозвался тот. — Действительно не знаю. Возможно, на третьем этаже. Если смотреть со двора, то видно, что там окна с решетками. Я бы запер там.

— Охрана?

— Не знаю. Не думаю. Быть может, пара людей, но и то вряд ли. Я... видел ее вчера. Она была не в себе. Сомневаюсь, что в таком виде она будет особенно дергаться.

— Было предупреждение страже о том, что мы появимся? О том, что надо ждать кого-то?

— Нет. Все было, как всегда. Ни тревоги, ни готовности.

— Еще что-то? — уточнил стриг вкрадчиво, и наемник тяжело выдохнул, опустив взгляд:

— Нет. Все. Больше ничего не знаю. Давай, — криво ухмыльнулся он подрагивающими губами, вновь подняв глаза. — Ведь соврал — ты меня не отпустишь. Ваши такого не делают.

— Ты прав, — тихо согласился фон Вегерхоф. — Соврал.

Пальцы на горле стража сжались, кисть чуть повернулась в сторону, и в гулкой тишине прозвучал хорошо слышимый сухой хруст. Помедлив у обмякшего тела, стриг неспешно поднялся, отступив назад, и обернулся.

— Третий этаж, — произнес он ровно. — Должна быть лестница где-то на первом; если нам посчастливится, на второй этаж она выходов иметь не будет.

— Ты все еще надеешься войти и выйти, не столкнувшись с Арвидом?

— Их трое, — напомнил фон Вегерхоф. — Мастер и два взрослых птенца. Нам крышка, Гессе, если мы встретимся с ними. Стало быть, надеяться нам больше не на что — только на это... Идем. Держись за мной, будь готов теперь ко всему, и — больше ни слова.

Курт молча кивнул, посторонившись, и стриг вышел из кладовой первым, на пороге вскользь обернувшись на лежащее на полу тело стража.

Лестница, уводящая из коридора у кухни, была одна — узкая и темная, сжатая стенами с обеих сторон; Курт шагал следом за фон Вегерхофом, с трудом различая и больше нащупывая ступени под ногами, думая о том, что, знай Арвид об их присутствии в замке, и лучшего места, чтобы упокоить незваных гостей наверняка, просто не найти...

Ступени окончились внезапно, вперившись в глухую стену, и стриг остановился, упершись в нее ладонью, точно надеясь, что все это ему привиделось, что это лишь обман зрения, и дверь — вот она, перед ним, лишь только протянуть руку и коснуться того, что не видит глаз. Дверь была и видимая — но слева, выводящая в коридор второго этажа, и никакого прохода, позволяющего миновать этот путь, не было. 'Придется идти' — кивком показал Курт, когда стриг обернулся; фон Вегерхоф медленно кивнул, на миг устало прикрыв веки. 'Держись за мной' — повторил он беззвучно, и Курт снова отозвался таким же молчаливым кивком, обнажив оба кинжала осторожно, пытаясь невзначай не скрипнуть сталью о ножны.