Но, позади моих глаз, где слезы не могли смыть образ из моей памяти, я всё еще видела запаникованное лицо крошечной женщины с четками.
-Все те люди,— рыдала я.
-Я знаю,— шептал он.
-Это так ужасно.
-Да, это так. Мне жаль, ты не должна была этого видеть.
Я прислонилась головой к его холодной груди, вытирая глаза толстым плащом. Я сделала несколько глубоких вздохов, пробуя успокоиться.
-Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?— вежливо спросил голос. Это была Джанна, наклоняясь через плечо Эдварда со взглядом, который выражал беспокойство и в то же время, профессионализм. Её, казалось, совсем не беспокоило, что её лицо находилось в дюймах от враждебного вампира. Она или полностью забыла про опасность, или была очень хорошим работником на своей работе.
-Нет,— ответил холодно Эдвард.
Она кивнула, улыбнулась мне, и затем исчезла.
Я подождала, пока женщина не отошла на расстояние, где не могла бы меня услышать.— Она знает то, что здесь творится?— Требовательно спросила я, мой голос звучал низко и хрипло. Я полностью обрела над собой контроль, мое дыхание выровнялось.
-Да. Она знает все,— сказал мне Эдвард.
-Она знает, что они собираются когда-нибудь убить ее?
-Она — знает, что это возможно,— сказал он.
Это удивило меня.
Было трудно прочитать на лице Эдварда его мысли.— Она надеется, что они захотят её оставить.
Я почувствовала, что кровь отхлынула с моего лица.— Она хочет быть одной из них?
Он коротко кивнул, его глаза сосредоточились на моем лице, наблюдая за моей реакцией.
Я дрожала.— Как она может хотеть этого?— Шептала я, скорее самой себе, нежели чем надеясь услышать ответ.— Как она может постоянно наблюдать поток людей в ту комнату и хотеть быть частью этого?
Эдвард не отвечал. Его выражение лица изменилось в ответ на мои слова.
Я уставилась на его слишком красивое лицо, пробуя понять произошедшие в нем изменения, и до меня внезапно дошло, что я действительно нахожусь здесь, в руках Эдварда, и что нас никто не убьет.
-О, Эдвард,— закричала я и снова разрыдалась. Это была такая глупая реакция. Слезы застилали мои глаза, не давая увидеть его лицо, и это было непростительно. Наверняка, у меня осталось время только до заката. Как в сказке, с четко определенными сроками, в которые волшебство заканчивалось.
-Что случилось?— спросил он, все еще беспокоящимся голосом, нежным натиранием лаская мою спину.
Я обхватила его шею — что было худшим, что он мог сделать? Только отодвинуть меня — и еще ближе прижалась к нему.— Действительно ли мне будет так больно, чтобы стать счастливой прямо сейчас?— Спросила я. Мой голос дважды обрывался.
Он не отодвинул меня. Он напряженно прижал меня к своей холодной твердой груди, так напряженно, что было трудно дышать, даже с моими здоровыми легкими.— Я точно знаю, что ты подразумеваешь,— прошептал он.— Но у нас и так множество причин быть счастливыми. Первая причина, это то, что мы живы.
-Да,— согласилась я.— Это очень хорошо.
-И мы вместе,— он дышал. Его дыхание было настолько сладким для меня....
Я только кивнула, уверенная, что он не рассматривает это понятие так же, как и я.
-И, в любом случае, мы все еще будем живы завтра.
-Хотелось бы надеяться,— сказала я тревожно.
-Перспектива весьма хорошая,— уверила меня Элис. Она вела себя настолько тихо, я почти забыла об её присутствии.— Я увижу Джаспера меньше чем через двадцать четыре часа,— добавила она удовлетворенным тоном.
Радуйся, Элис. Она могла доверять своему будущему.
Я долгое время не могла отвести взгляда от Эдварда. Я уставилась на него, желая больше чем что — нибудь, чтобы будущее никогда не настало. Только чтобы этот момент длился вечно, или, если бы это было возможно, по его истечении я прекратила бы своё существование.
Эдвард пристально смотрел на меня, его темные глаза были такими мягкими, и было легко представить, что он думал о том же, о чем и я. Это я и сделала. Я притворилась, чтобы сделать момент более сладким.
Его кончики пальца прослеживали круги под моими глазами.— Ты выглядишь такой утомленной.
-И ты выглядишь измученным жаждой,— прошептала я, изучая фиолетовые круги под его черными радужными оболочками.
Он пожал плечами.— Ничего страшного.
-Ты уверен? Я могу посидеть с Элис,— предложила я, не желая, чтобы он убил меня здесь, в этом месте.
-Не будь смешной.— Он вздохнул; его сладкое дыхание ласкало мое лицо.— Никогда лучше я не держал под контролем ту сторону моего характера, чем прямо сейчас.
У меня накопился для него миллион вопросов. Один из них теперь подошел вплотную к моим губам, но я держала язык за зубами. Я не хотела разрушить момент, столь же несовершенный, как и всё происходящее: эта комната, моё плохое самочувствие, круги под глазами потенциального монстра...
Здесь в его руках, мне было настолько легко фантазировать, что он хотел меня. Сейчас я не хотела думать о том, что им движет — о том, действовал ли он так для того, чтобы просто меня успокоить, в то время как мы все еще были в опасности, или потому что он чувствовал себя виновным в том, где мы оказались. И если что-нибудь бы произошло, он оказался бы ответственным за мою смерть. Возможно, один из вариантов был ответом на всё. Но сейчас это не имело значения. Я была счастлива обманывать себя и наслаждаться счастливым моментом.
Я тихо лежала в его руках, пытаясь оставить его лицо в своей памяти, обманывая себя ...
Он тоже пристально смотрел на мое лицо, в то время, как они с Элис обсуждали, как добраться домой. Их голоса звучали настолько быстро и низко, что я знала, что Джанна не могла их понять. Я пропустила половину их разговора. Он звучал, как будто они вместе замышляли осуществить воровство. Меня интересовал вопрос, возвратится ли желтый Порше своему законному владельцу?
-Что это был за разговор о певцах?— Спросила однажды Элис...
-Lа tua cantante,— произнес Эдвард. Его голос словно добавил слова в музыку.
-Да, этот,— сказала Элис, и я на мгновение сконцентрировалась. Мне тоже стало интересно.
Я почувствовала, как Эдвард пожал плечами.— Так они называют того, кто обоняет так же неповторимо, как Белла для меня. Они называют ее моим певцом — потому что ее кровь поет для меня.
Элис рассмеялась.
Я была достаточно утомлена, чтобы уснуть, но боролась с усталостью. Я не собиралась терять ни драгоценной секунды, которую проводила с ним. Время от времени, во время разговора с Элис, он внезапно наклонялся вниз и целовал меня — его холодные гладкие губы припадали к моим волосам, лбу, кончику носа. Каждый раз после этого словно удар тока проходился по моему остановившемуся сердцу. И, казалось, звук его биения, заполнял комнату.
Небесное наслаждение в середине ада.
Я полностью потеряла счет времени. Только когда руки Эдварда вокруг меня напряглись, и они с Элис обернулись и осторожными глазами посмотрели в другой край комнаты, я запаниковала. Я съежилась на груди Эдварда, когда зашел Алек — Его глаза теперь горели ярким рубином, он все еще безупречно выглядел в своем легком сером костюме, несмотря на день, зашедший через двойные двери.
Он принес хорошие новости.
-Теперь вы свободны и можете уехать,— сказал нам Алек, настолько теплым голосом, что можно было подумать, что мы были пожизненными друзьями.— Мы просим, чтобы вы не задерживались в городе.
Эдвард не стал противиться в ответ; его голос звучал ледяным холодом.— Это не будет проблемой-
Алек улыбнулся, кивнул, и снова исчез.
-Следуйте по прихожей, заверните за угол к первому лифту,— сказала нам Джанна, когда Эдвард помогал мне встать на ноги.— Спуститесь вниз на два этажа, и окажетесь перед выходом на улицу. Теперь до свидания,— добавила она приятным голосом. Мне стало интересно, будет ли ее компетентности достаточно, чтобы спасти ее.
Элис стрельнула своим темным взглядом.
Я была свободна, и не была уверена, смогу ли когда-нибудь совершить подобную экскурсию в место жительства Волтари.
Мы спустились вниз в роскошном лифте. Я единственная оглянулась назад на средневековый замок, который красовался сложным деловым фасадом, отсюда я не могла видеть ужасную башенку, и за это я была благодарна.
На улицах всё еще было полно народа. Уличные лампы тускло освещали нам дорогу, когда мы стремительно шли через узкие, мощеные переулки. Небо было унылым, навевая своей серостью тоску, но здания на улицах находились настолько близко друг от друга, что всё казалось более темным, чем есть на самом деле.
Народ также был одет в темные одежды. Обычным вечером Эдвард бы выделялся из толпы своим тёмным плащом, но только не сегодня. Сегодня множество народа было облачено в темные атласные плащи, и ребенок с пластмассовыми клыками, которого я увидела на площади, сегодня, кажется, очень нравился взрослым.
-Смешной,— коротко пробормотал Эдвард.
Я не заметила, как Элис исчезла. Я повернулась, чтобы задать ей вопрос, но она ушла.
-Где — Элис?— Прошептала я в панике.
-Она пошла, чтобы забрать ваши вещи оттуда, где спрятала их сегодня утром.
Я забыла, что у меня была с собой зубная щетка. Это значительно украшало мою перспективу.
-Она снова украла автомобиль, да?— Предположила я.
Он усмехнулся.— Украдет, когда мы окажемся снаружи.
Это походило на очень длинный путь к лестничной площадке. Эдвард видел, что я еле держусь на ногах; он обернул руку вокруг моей талии и поддерживал на себе большинство моего веса, когда мы шли.
Я задрожала, когда он потянул меня через темный каменный сводчатый проход. Огромная, древняя портовая арка больше походила на дверь клетки, угрожая рухнуть на нас и запереть внутри.
Он вел меня к темному автомобилю, ждущему в затемненном месте справа от ворот. Автомобиль уже нетерпеливо гудел мотором. К моему удивлению, Эдвард сел сзади, вместе со мной, вместо того, чтобы настоять на управлении.
Элис была немного смущенной.— Я извиняюсь.— Она неопределенно махнула в сторону приборной панели.— Было совсем не из чего выбирать.
-И это прекрасно, Элис.— Он усмехнулся.— Не могут же все машины быть с турбинами.
Она вздохнула.— Наверное, мне придется приобрести один из таких. На нем ездить было невероятно удобно.
-Я подарю тебе такой на Рождество,— обещал Эдвард.
Элис обернулась, просияв, что весьма взволновало меня, поскольку она уже ускоряла темп по темному склону.
-Желтый,— сказала она ему.
Эдвард держал меня в своих напряженных руках. В сером плаще мне стало тепло и удобно. Больше чем удобно.
-Белла, ты можешь теперь поспать,— пробормотал он.— Всё кончено.
Я знала, что он подразумевал опасность, кошмар в древнем городе, но я все еще должна была проглотить ком в горле, прежде чем смогла ему ответить.
-Я не хочу спать. Я не устала.— В моих словах только вторая часть была ложью. Я не собиралась закрывать глаза. А автомобиле царил полумрак, горели лишь контрольные огни приборной панели, но этого было достаточно, чтобы любоваться его лицом.
Он легко прошептал мне в ухо.— Попробуй, настаивал он.
Я отрицательно покачала головой.
Он вздохнул.— Ты всё такая же упрямая.
Я была упрямая; я боролась со своими тяжелыми веками и пока побеждала.
Тяжелее всего мне было на темной дороге; яркие огни в аэропорту во Флоренции облегчили мою борьбу, и совсем замечательно стало, когда я почистила зубы и переоделась в чистую одежду; Элис также купила Эдварду новую одежду, и он оставил темный плащ на груде хлама в переулке. Поездка в Рим на самолете была настолько короткой, что я даже устать не успела. Я знала, что полет от Рима до Атланты будет намного дольше, так что попросила стюардессу, не могла бы она мне принести кофе.
-Белла,— сказал Эдвард неодобрительно. Он знал, что мой организм плохо переносит кофеин.
Элис сидела позади нас. Я слышала, как она бормочет с Джаспером по телефону.
-Я не хочу спать,— напомнила я Эдварду. Я оправдывалась, и моё оправдание звучало правдоподобно, потому что я говорила правду.— Если я сейчас закрою глаза, я буду видеть то, что не хочу видеть. Мне будут сниться кошмары.
После этого он со мной не спорил.
Сейчас было бы очень хорошее время для того, чтобы поговорить с ним, получить ответы на все волнующие вопросы, но я не могла спросить о главном; я была в отчаянии от мысли о том, какой ответ я могу услышать. Он не смог бы сейчас избежать ответов. Никто не слышал бы нас кроме Элис; уже было поздно, и большинство пассажиров выключили огни и просили приглушенными голосами принести им подушки. Разговор помог бы мне не клевать носом.
Но я не могла, я прикусывала язык, чтобы избежать потока вопросов. Я не совсем ясно соображала из-за того, что так долго не спала, но я надеялась, что, откладывая обсуждение, я могу побыть с ним еще несколько часов и отложить всё еще до другой ночи. Как в сказке про Шехерезаду.
Так что я продолжала пить кофе, и сопротивляться даже желанию моргнуть. Казалось, что Эдварду очень нравится опять держать меня в своих руках, его пальцы гладили мое лицо снова и снова. Я тоже прикасалась к его лицу. Я не могла заставить себя остановиться, хотя и боялась, что позже, когда я опять останусь одна, мне из-за этого будет мучительно больно. Он продолжал целовать мои волосы, мой лоб, мои запястья ..., но не прикасался к губам, и это было хорошо. В конце концов, сколько раз одно сердце может быть искарежено, чтобы продолжать биться? Я много пережила за прошлые несколько дней, но это не меня заставляло чувствовать себя сильной. Вместо этого, я чувствовала себя ужасно хрупкой, как будто одно слово могло меня разрушить.
