Он вздрогнул.
Я вспоминала все прошлые дни моей жизни прежде, чем он оставил меня, пыталась увидеть их через фильтр сказанных им причин. От той перспективы, допуская, что он оставил меня при том, что любил, оставил меня ради меня, его задумчивую и холодную тишину можно было понимать по разному.— Ты не предполагал такой ситуации, принимая сейчас решение, ведь так?— предположила я.— Ты закончишь с этим, и поступишь так, как по твоему мнению, будет наиболее правильно.
-Я не такой сильный, как ты думаешь,— сказал он.— Правильно, или неправильно — это всё потеряло для меня большой смысл; я так или иначе всё равно бы вернулся. Прежде, чем Розали сказала мне ужасные новости, я постоянно пытался пережить еще одну неделю, чтобы она скорее пролетела без тебя. Я боролся, чтобы пережить каждый час. Передо мной стоял только вопрос времени — и не очень большого — когда я бы снова появился в твоем окне и попросил бы тебя принять меня назад. Я был бы счастлив сейчас просить, если ты этого захочешь.
Я скорчила гримасу.— Будь серьезным, пожалуйста.
-О, я серьезно,— теперь он явно настаивал.— Пожалуйста, попытайся услышать то, что я скажу тебе? Ты позволишь мне попытаться объяснить, что ты для меня значишь?
Он ждал, изучая мое лицо, чтобы удостовериться, что я действительно слушаю его.
-Прежде, чем появилась ты, Белла, моя жизнь походила на безлунную ночь. Очень темную, но с редкими отблесками звездного света и разума ..., и затем ты стрельнула поперек моего неба подобно метеору. Внезапно все стало, словно объятое огнем; появился блеск, возникла красота. Когда ты исчезла, когда метеор упал вниз к горизонту, все покрылось мраком. Ничего не изменилось, но мои глаза были ослеплены светом. Я больше не мог видеть звезды. И больше не стало ничего.
Я хотела ему верить. Но он описывал мою жизнь без него, а не наоборот.
-Твои глаза привыкнут,— пробормотала я.
-В этом то и проблема — они не могут.
-Что, если ты сошел с ума?
Он рассмеялся без следа юмора.— Я не сошел с ума, всё это любовь. Не было никакого безумия, была только... мука. С тобой мое сердце забилось почти через девяносто лет, но это было отлично. Как будто, у меня снова забрали сердце. Как будто я оставил все, что было во мне, здесь с тобой.
-Это забавно,— пробормотала я.
Он выгнул одну совершенную бровь.— Забавно?
-Я подумала, что странно. можно решить, что ты говоришь про меня. Я тоже как будто растеряла себя. Я была неспособна долго дышать.— Я набрала побольше воздуха в легкие, наслаждаясь открытием.— И мое сердце. Оно определенно было потеряно.
Он закрыл глаза и снова приложил ухо к моему сердцу. Я позволила себе щекой дотронуться до его волос, почувствовала их своей кожей, вдыхала их восхитительный аромат.
-Тогда выслеживание — тоже не безумство?— Спросила я, движимая любопытством, и также пытаясь немного отвлечься. Хотя надеяться отвлечься было бессмысленно. Я не была бы способна остановить себя на долгое время. Мое сердце пульсировало, пело в груди.
-Нет.— Он вздохнул.— Это нельзя расценивать, как безумство. Это обязательство.
-В смысле?
-В таком, что, даже если бы никогда не ожидал никакой опасности от Виктории, я не собирался позволять ей скрыться ... Может быть, это и ужасно. Я выслеживал её в Штате Техас, но когда следовал за ложным следом в Бразилию — Она пробралась сюда.— Он простонал.— Я даже на континенте был неправильном! И все время, ситуация была намного хуже, чем мои худшие опасения -
-Ты в Бразилии охотился на Викторию?— Я полувопила, и мой голос звучала на две октавы выше.
Отдаленный храп Чарли стал неравномерным, но затем снова обрел правильный ритм.
-Неудачно,— ответил Эдвард, изучая мое перекошенное выражение с запутанным взглядом.— Но на сей раз я добьюсь большего успеха. Она не будет заражать хороший воздух, вдыхая и выдыхая 6его и дальше.
-Это — ... ответ на вопрос,— я сумела взять себя в руки. Безумие. Даже если он попросит Эммета, или Джаспер пойдет с ним. Даже если и Джаспер и Эммет оба будут ему помогать. Это было хуже чем то, что я представляла ранее: Джейкоб Блак, стоящий на из порочной и кошачей фигуре Виктории. Я не могла представить там Эдварда, даже при том, что он был для меня дороже, чем мой получеловеческий лучший друг.
-Уже слишком поздно для нее. Я, возможно, немного потянул время, но не теперь, не после -
Я снова перебила его, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.— Ты только что обещал, что не собираешься уезжать?— Спросила я, борясь с собой, чтобы их произнести, так как сердце мне не разрешало.— Это немного несовместимо с продолжением выслеживания, не так ли?
Он нахмурился. Его грудь начала низко вздыматься.— Я сдержу обещание, Белла. Но Виктория— вздымание груди стало более явным-собирается умирать. Скоро.
-Давай не будем спешить,— сказала я, пробуя скрыть панику.— Возможно, она не вернется. Джейк скорее всего, отпугнул ее. Нет никакой причины идти, и её искать. Кроме того, у меня есть проблемы и побольше, чем Виктория.
Глаза Эдварда сузились, но он кивнул.— Это верно. Оборотни — тоже большая проблема.
Я фыркнула.— Я не говорю о Джейкобе. Мои проблемы намного хуже, что горстка юных волков.
Эдвард посмотрел, как будто собирался сказать что-то, и затем передумал. Его зубы сжались, и он говорил сквозь них.— Действительно?— спросил он.— Тогда, что является для тебя самой большой проблемой? Что в сравнение делает факт возвращения Виктории для тебя несущественной проблемой?
-Как о наиболее большой — в эту секунду?— Я подстраховалась.
-Хорошо,— согласился он, подозрительно смотря на меня.
Я выдержала паузу. Я была не уверена, что могу назвать имя.— Есть другие, которые прибудут, чтобы найти меня,— напомнила я ему подчиненным шепотом.
Он вздохнул, но реакция не была столь же сильной, как я думала.
-Волтари — наиболее большая только в эту секунду?
-Мне кажется, что ты не спешишь это опровергать,— отметила я.
-Просто у нас будет много времени, чтобы всё продумать. Для них понятие времени весьма отличное от твоего, или даже от моего. Они считают годы, также, как ты считаешь дни. Я не удивился бы, если бы тебе исполнилось тридцать прежде, чем они снова вспомнили бы о тебе,— он слегка добавил.
Ужас прошел сквозь меня.
Тридцать.
Всё равно, в итоге, его обещания не означали ничего. Если я когда-нибудь собираюсь отпраздновать тридцать лет, то он не может планировать остаться со мной надолго. Резкая боль от осознания этого заставила меня понять, что я зря уже начала надеяться.
-Ты не должна бояться,— сказал он, беспокоясь, так как снова увидел, что мои глаза наполняются слезами.— Я не позволю им причинить тебе вред.
-В то время как ты — здесь.— Я не собиралась заботиться о себе, если он уедет.
Он поместил мое лицо между двумя своими каменными руками, сильно сдавливая, в то время, как его глаза цвета полуночи затягивали в себя подобно гравитационной силе черной дыры.— Я никогда снова не оставлю тебя.
-Но ты сказал тридцать,— прошептала я. Слезы готовились вылиться на щеки.— Как? Ты собираешься остаться, но позволишь мне постареть? Правда.
Его глаза смягчились, в то время как губы напряглись.— Это единственное, что я могу сделать. Какой у меня есть выбор? Я не могу существовать без тебя, но я не буду уничтожать твою душу.
-Но действительно ли это...— я попробовала поразмышлять, но этот вопрос был слишком труден. Я помнила его лицо, когда Aro почти просил его сделать меня бессмертной. Болезненный взгляд. Действительно ли он беспокоился о моей душе, или всё оттого, что он не был уверен, хочет ли он, чтобы я была рядом с ним вечно?
-Да?— спросил он, ждущий моего вопроса.
Я спросила, стараясь, чтобы голос звучал безразлично. Но у меня это плохо получилось.
-Но что будет, когда я постарею настолько, что люди будут думать, будто я — твоя мать? Твоя бабушка?— Мой голос был бледным от отвращения — я снова увидела лицо бабуди в зеркале из моего сна.
Его лицо стало мягким. Он осушил слезы с моей щеки губами.— Это ничего не значит для меня,— я чувствовала на коже его дыхание.— Ты всегда будешь самой красивой в моем мире. Конечно...— Он поколебался, немного вздрагивая.— Если ты станешь старше меня — если ты захочешь чего-то другого — я это пойму, Белла. Я обещаю, что никогда не встану на твоем пути, если ты захочешь меня оставить.
Его глаза светились ониксом и обладали совершенно искренним взглядом. Он говорил, как будто бесконечно много раз думал об этом глупом будущем.
-Ты действительно понимаешь, что, в конечном счете, я умру, правда?— Требовательно произнесла я.
Он и об этом думал.— Я последую следом за тобой, как только смогу.
-Ты — серьезно ... я искала правильное слово.— Больной.
-Белла, это — единственный правильный путь, оставленный нам.
-Давай немного подумаем,— сказала я; злость вносила ясность в мои мысли.— Ты действительно помнишь, что сказали Волтари? Я не могу остаться навсегда человеком. Они убьют меня. Даже если они не будут думать обо мне, пока мне не исполнится тридцать — я шипела, выговаривая это слово — Ты действительно думаешь, что они забудут?
-Нет,— он медленно ответил, качая головой.— Они не станут забывать. Но ...
-Но?
Он усмехнулся, и я настороженно на него уставилась. Возможно, я была не единственным сумасшедшим.
-У меня есть несколько планов.
-И эти планы,— сказала я голосом, становящимся всё кислее после каждого слова.— Эти планы сосредоточены на том, чтобы я осталась человеком.
Мои слова укрепили его уверенность.— Естественно. Его тон был бесцеремонным, его божественное лицо — высокомерным.
Мы с негодованием смотрели друг на друга в течение долгой минуты.
Потом я глубоко вздохнула, расправила плечи, и отодвинула его руки так, чтобы могла сидеть.
-Ты хочешь, чтобы я уехал?— спросил он, заставляя мое сердце забиться быстрее, так как увидела, что эта идея приносит ему боль, хотя он пробовал не показывать свои чувства.
-Нет,— сказала я ему.— Я уезжаю.
Он подозрительно наблюдал за мной, так как я встала с кровати и возилась вокруг неё в темной комнате, ища ботинки.
-Могу я поинтересоваться, куда ты хочешь идти?— спросил он.
-Я иду в твой дом,— сказала я ему, все еще вслепую шарясь вокруг.
Он встал и перешел на мою сторону.— Вот — твои ботинки. Как ты планируешь добраться туда?
-На своем пикапе.
-Вероятно, это разбудит Чарли,— предположил он, пытаясь меня напугать.
Я вздохнула.— Я знаю. Но честно, я буду чувствовать себя виноватой еще долгое время за то, что сделала. Сколько еще неприятностей я ему причиню?
-Ни одной. Он обвинит меня, а не тебя.
-Если у тебя есть идея получше, я — вся во внимании.
-Оставайся дома,— предложил он, но по его выражению было видно, что на это он не надеялся.
-Не получится. Ты пойдешь первым и будешь ждать меня у себя дома,— приказала я, удивляясь, как мои слова прозвучали в воздухе, и продвигаясь ближе к двери.
Он встал передо мной, загораживая проход.
Я нахмурилась и повернулась к окну. Не так уж и далеко до земли, причем на ней растет трава ...
-Хорошо,— вздохнул он.— Я отвезу тебя.
Я пожала плечами.— Как хочешь. Но, наверное, ты тоже должен там быть.
-И почему — это?
-Поскольку ты необычно самоуверенный, я уверена, что ты захочешь, чтобы появился шанс хотя бы воздуху просочиться через твои взгляды.
-Мои взгляды, на который предмет?— Он спросил сквозь зубы.
-На сей раз не насчет тебя. Ты — не центр вселенной, Ты знаешь об этом.— Моя собственная личная вселенная была, конечно, совсем другой историей.— Если ты собираешься бороться с нападением на нас Волтари только по такой глупой причине, как оставление меня человеком, тогда твое семейство тоже должно иметь мнение.
-Мнение о чем?— спросил он, отделяя каждое слово.
-О моей смертности. Я выношу этот вопрос на голосование.
-
-
Глава 24
Голосование
Он не был доволен таким поворотом, это легко читалось в его лице. Но, без дальнейшего спора, он взял меня на руки и гибко выпрыгнул из моего окна, приземляясь без малейшего толчка, словно кот. Земля внизу находилась гораздо дальше, чем я себе вообразила...
-Тогда хорошо,— сказал он голосом, кипящим от неодобрения.— Пойдем.
Он помог мне вскарабкаться на его спину, и побежал. Даже после всего прошедшего времени, для меня это выглядело обычно. Легко. Наверное, это было чем-то, что вы никогда не забудете, сделав один раз, подобно поездке на велосипеде.
Очень тихо и темно было в лесу, когда Эдвард мчался сквозь деревья, его дыхание было ровным и спокойным, а деревья, летящие мимо нас, были почти невидимы, и только ветер, дувший в мое лицо, давал мне представление о той бешеной скорости, с которой мы мчались. Воздух отдавал влажностью; но мои глаза не жгло, у ветра не было достаточно места, чтобы разгуляться, и это успокаивало. Воцарилась ночь, подобно толстому стеганому одеялу, я чувствовала себя словно ребенок, в знакомом защищенном месте.
Я помнила, что пробежки по лесу подобно этой пугали меня, и я всегда держала свои глаза закрытыми. Теперь это казалось глупой реакцией. Мои глаза были широко раскрыты, мой подбородок опирался на его плечо, моя щека прижималась к его шее. Скорость была волнующая. В сто раз лучше, чем на мотоцикле.
Я потянулась к нему и прижала губы к холодной каменной коже его шеи.
-Спасибо,— сказал он, а мимо нас пролетали неопределенные темные очертания деревьев.— Это означает, что ты уже решила, что не спишь?
