Я рассмеялась. Смех звучал легко и естественно. Он звучал правильно.— Не совсем. Просто я не хочу просыпаться. Не сегодня вечером.
-Я верну твое доверие назад,— бормотал он, главным образом для себя.— Если это — мой последний шанс.
-Я доверяю тебе,— уверила я его.— Дело во мне, я себе не доверяю.
-Объясни, как это, пожалуйста.
Он замедлился и пошел прогулочным шагом, ветер прекратился — и я предположила, что мы находимся уже недалеко от его дома. Я могла слышать доносившийся откуда-то шум реки, бурлящей где-нибудь рядом в темноте.
-Хорошо — я изо всех сил пыталась выразить свои мысли правильно.— Я не доверяю себе, я не думаю, что справлюсь, чтобы быть ... достаточно хорошей для тебя. Заслужить тебя. Нет ничего во мне, что может удержать тебя рядом со мной.
Он остановился и снял меня со спины. Его нежные руки не освободили меня; после того, как Эдвард поставил меня на ноги, он сильно обхватил меня, прижимая к своей груди.
-И почему ты такая упрямая,— прошептал он.— Никогда не сомневайся в себе.
Но как я могла не сомневаться?
-Ты так мне и не сказала...— пробормотал он.
-Что?
-Какова твоя самая большая проблема.
-Я дам тебе одно предположение.— Я вздохнула, и дотронулась до кончика его носа указательным пальцем.
Он кивнул.— Я хуже, чем Волтари,— сказал он мрачно.— Я думаю, что заработал это.
Я закатила глаза.— Худшее из того, что Волтари могут сделать — убить меня.
Он ждал, смотря на меня напряженными глазами.
-Ты можешь оставить меня,— объяснила я.— Волтари, Виктория ... они ничто по сравнению с этим.
Даже в темноте, я могла видеть, что на его лице отразилось мучение — это напомнило мне о его выражении, когда он мучился под пристальным взглядом Джейн; я почувствовала себя отвратительно, и сожалела, что сказала ему правду.
-Не надо,— прошептала я, касаясь его лица.— Не грусти.
Он равнодушно скривил уголок рта, пытаясь улыбнуться, но улыбка не затронула его глаз.— Есть только один способ заставить тебя поверить, что я не могу тебя оставить,— прошептал он.— Я думаю, что единственное, что убедит тебя — это время.
Мне понравилась идея относительно времени.— Хорошо, согласилась я.
На его лице всё еще отражались муки. Я пробовала отвлечь его, говоря о несущественном.
-Так — так как ты остаешься. Я могу получить назад подаренные тобой вещи?— Спросила я, говоря шутливым тоном, полностью совладав с эмоциями.
Это сработало: он рассмеялся. Но его глаза сохранили страдание.— Твои вещи никуда не делись,— сказал он мне.— Я знал, что это было неправильно, так как я обещал тебе мир без напоминаний о себе. Это было глупо и по ребячески, но я хотел оставить что-то от меня с тобой. Компакт-диск, фотографии, билеты — они — все под твоими половицами.
-Действительно?
Он кивнул, кажущийся немного приободренным моим очевидным удовольствием от этого тривиального факта. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы боль с его лица полностью ушла.
-Я думаю,— сказала я медленно,— я не уверена, но интересно ..., я думаю, возможно, что я знала это все время.
-Что ты знала?
Я только хотела убрать муку из его глаз, но когда я говорила, слова звучали более правдоподобно, чем я сама ожидала.
-Некоторая часть меня, возможно, моё подсознание, никогда не сомневалась, что ты все еще заботился, жива ли я или умерла. Вероятно, поэтому я слышала голоса.
На мгновение воцарилась очень глубокая тишина.— Голоса?— спросил он категорически.
-Хорошо, только один голос. Ваш. Это — длинная история.— Осторожный взгляд на его лице заставил меня подумать, продолжать или нет. Он может подумать, что я сошла с ума, а что тут еще можно было подумать? Какое этому еще могло быть объяснение? Но по крайней мере выражение — сжигающих его изнутри мучений — исчезло.
-Я жду.— Его голос звучал как-то противоестественно.
-Я очень волнуюсь.
Он ждал.
Я не знала, как объяснить.— Ты помнишь, что Элис сказала, что я готовилась к чрезвычайным спортивным состязаниям?
Он произнес слова без акцента или выражения.— Ты спрыгнула с утеса для острых ощущений.
-Да, ты прав. И перед этим, с мотоциклом -
-Мотоцикл?— спросил он. Я знала, что его голос достаточно хорошо слышал кое-что назревающее позади спокойствия.
-Я думаю, что об этом я Элис не рассказывала.
-Нет.
-Хорошо, о голосе ... Видишь ли, я обнаружила, что ..., когда я делала что-нибудь опасное или безрассудное ..., я более ясно о тебе вспоминала,— признала я, чувствуя себя полностью умственно отсталой.— Я могла вспомнить, как звучит твой голос, когда ты сердишься. Могла слышать его, как будто ты находишься рядом со мной. Обычно я пробовала не думать о тебе, но мои действия не приносили мне вреда, как будто ты защищал меня. Как и ты, я не хотела, чтобы у меня были травмы.
-И, ну, в общем, интересно, может дело в моем разуме, я могла слышать тебя так ясно, потому — что знала, что я тебе не безразлична. Я всегда знала, что ты не прекращал любить меня.
Снова, слова, которые я произносила, приносили ощущение убежденности. Справедливо. Я признавала правду, о которой не хотела раньше думать.
Его слова вышли полураздавленными.— Ты ... совершала ..., рискуя своей жизнью ..., чтобы слышать -
-Тшш,— прервала я его.— Подожди секунду. Я думаю, что я поняла ответ.
Я вспомнила ту ночь в Порт Анжелесе, когда у меня появилась первая галлюцинация. Я подумала, что этому есть два объяснения. Безумие или исполнение желания. Я не видела никакого третьего решения.
Но что, если ...
Что, если вы искренне полагаете, что что-то верно, но вы ужасно заблуждаетесь? Что, если вы были так упрямо уверены, что правы, и не хотите даже рассматривать других вариантов, оказывающихся настоящей правдой? Заставили бы замолчать голос правды, или он всегда пробовал бы прорваться?
Третий вывод: Эдвард любил меня. Связь, существующая между нами, не могла быть разорвана его отсутствием, расстоянием, или временем. И независимо от того насколько отличный, или красивый, или потрясающий, или совершенный, больше чем я, он был — он был связан со мной, так же, как я с ним. Я всегда принадлежала ему, а он — мне.
Это и хотело сказать мне мое подсознание?
-О!
-Белла?
-О. Хорошо. Я поняла.
-Твой ответ?— спросил он, его голос звучал неровно и напряженно...
-Ты любишь меня,— для меня открытие было подобно чуду. Снова во мне поселилось это убеждение.
Хотя его глаза все еще беспокоились, изогнутая улыбка, которую я любила больше всего, высветилась на его лице.— Действительно, я люблю тебя.
Мое сердце, бешено колотившееся, собиралось выпрыгнуть, несмотря на ребра. Мою грудь сдавило, горло сжало так, что я не могла говорить.
Он действительно хотел быть со мной навсегда, так же, как я хотела быть с ним. И им двигало только опасение за мою душу, за то, чтобы я не теряла человеческий облик, и нежелание лишить меня этого привело его к такому отчаянию, что он готов был оставить меня смертной. По сравнению с опасением, что он не хотел быть со мной, опасение остаться без души казалось мне ничего не значащим.
Он сильно сжал мое лицо своими прохладными руками и поцеловал меня, пока я не испытала головокружение, а лес не поехал перед глазами. Тогда он прижался ко мне лбом, и я не была единственной, кто дышал тяжелее. чем обычно.
-Знаешь, ты лучше справлялась с этим, чем я,— сказал он мне.
-Лучше, с чем?
-С преодолением всего. Ты, по крайней мере, предпринимала усилия. Ты вставала утром, пробовала быть нормальной для Чарли, старалась жить нормально. Когда я не занимал себя выслеживанием Виктории, я был ... полностью бесполезен. Я не мог быть среди моего семейства — я не мог ни с кем находиться. Я смущен, признавая, что лежал, свернувшись клубком, и позволял страданиям овладевать собой.— Он робко усмехнулся.— Это было намного более волнующее, чем слушание голосов. И, конечно, ты знаешь, что я так же слышал голоса.
Я успокоилась, понимая, что его это не шокирует. Во всяком случае, он не смотрел на меня подобно тому, что я сумасшедшая. Он смотрел на меня, и я видела по его взгляду..., он любил меня.
-Я слышала только один голос,— поправила я его.
Он рассмеялся, затем потянул меня вперед.
-Я всего лишь пошутил.— Мы шли, и он отводил рукой в темноте ветки от моего лица.
Вдали показалось что-то бледное и огромное — дом, как я поняла.— Не имеет ни малейшего значения, что они скажут.
-Теперь это и их касается.
Он безразлично пожал плечами.
Он ввел меня через открытую переднюю дверь в темный дом и зажег свет. Зал внутри остался без изменений, таким же, как я его помнила— фортепьяно, белые кушетки и светлая, массивная лестница. Никакой пыли, никакой белой бумаги.
Эдвард позвал свою семью по именам без большего энтузиазма.— Карлайл? Эсми? Розали? Эммет? Джаспер? Элис?— Они бы услышали.
Внезапно около меня очутился Карлайл, как будто он был здесь все время.— Рад снова тебя видеть, Белла.— Он улыбнулся.— Что мы можем сделать для тебя этим утром? Я так понимаю, что ты пришла в такое время не для того, чтобы просто нас навестить?
Я кивнула.— Я хотела бы поговорить со всеми вами. О чем-то очень важном.
Я не могла запретить себе украдкой бросить взгляд на Эдварда, пока говорила. Его выражение не предвещало ничего хорошего. Когда я вновь взглянула на Карлайла, он также смотрел на Эдварда.
-Конечно,— сказал Карлайл.— Почему бы нам не поговорить в другом месте?
Карлайл проследовал впереди нас через яркую гостиную комнату, завернул за угол к столовой, зажигая везде свет. Я увидела белые стены с высокими потолками, как в гостиной комнате. В центре комнаты, под низко висящей люстрой, красовался большой, полированный овальный стол, окруженный восемью стульями. Карлайл отодвинул для меня стул во главе стола.
Я никогда раньше не видела, что Каллены пользовались столом в столовой. Они не ели в доме.
Как только я обернулась, чтобы начать речь, я увидела, что мы были не одни. Эсми следовала за Эдвардом, а сзади подходила остальная часть семейства.
Карлайл сел направо от меня, а Эдвард — слева. Каждый рассаживался в тишине. Элис заговорщически улыбнулась мне. Эммет и Джаспер выглядели любопытными, а Розали смущенно улыбалась мне. Моя улыбка в ответ была такой же робкой. Мне придется к этому привыкнуть...
Карлайл кивнул мне.— Твоё слово.
Я сглотнула. Их пристальные взгляды добавили мне возбуждения. Эдвард незаметно под столом взял меня за руку. Я посмотрела на него, но он смотрел на других, внезапно жестоко завладевших его судьбой.
-Хорошо,— я сделала паузу.— Я надеюсь, что Элис уже рассказала вам все, что случилось в Вольтере?
-Всё,— Уверила меня Элис.
Я бросила на неё многозначительный взгляд.— И про то, как мы добирались?
-Это тоже,— она кивнула.
-Хорошо,— я облегченно вздохнула.— Тогда все в курсе дел.
Они терпеливо ждали, в то время как я пробовала собраться с мыслями.
-Так, у меня проблемы,— начала я.— Элис обещала Волтари, что я стану одной из вас. Они собираются кого — то послать, чтобы проверить, и я уверена, что этого невозможно будет избежать.
-Итак, теперь, это касается всех вас. Я сожалею об этом.— Я посмотрела на каждое из их красивых лиц, оставляя самое дорогое для меня напоследок. Губы Эдварда кривились в гримасе.— Но, если вы не хотите принять меня, тогда я не буду настаивать, независимо от того, захочет Элис или нет.
Эсми открыла рот, чтобы заговорить, но я подняла палец, чтобы остановить ее.
-Пожалуйста, позвольте мне закончить. Вы все знаете то, что я хочу. И я уверена, что вы знаете то, что думает Эдвард по этому поводу. Я думаю, что единственный справедливый способ решить эту проблему — проголосовать каждому. Если вы решите, что не хотите меня, то ..., я думаю, что будет лучше, если я одна поеду в Италию. Я не могу допустить, чтобы они сюда приехали.— Мой лоб покрылся морщинами, когда я об этом подумала.
Из груди Эдварда послышалось слабое рычание. Я игнорировала его.
-Примите во внимание, что тогда я не буду ни одного из вас подвергать опасности, и брать с собой.
Я хочу, чтобы вы проголосовали — да или нет по вопросу, стать ли мне вампиром.
Я полуулыбнулась на последнем слове, и сделала жест Карлайлу, чтобы он начинал.
-Минутку,— прервал Эдвард.
Я впилась взглядом в него через суженные глаза. Он поднял брови, глядя на меня и сжимая мою руку.
-У меня есть кое-что, чтобы добавить, прежде, чем мы голосуем.
Я вздохнула.
-Опасность, которая грозит Белле,— продолжал он.— Я не думаю, что мы должны чрезмерно беспокоиться.
Его выражение стало более оживленным. Он положил свободную руку на светлый стол и наклонился вперед.
-Видите ли,— объяснил он, обводя взглядом вокруг стола, в то время как говорил,— Существовала некая причина, почему я там в конце не хотел пожать руку Аро. Есть кое-что, о чем они не подумали, и я не хотел им это демонстрировать.— Он усмехнулся.
-Что же это?— подталкивала Элис. Я была уверена, что мое выражение лица было столь же скептическое, как и у нее.
-Волтари чересчур самонадеянные, и не без оснований. Когда они решают найти кого — то, для них это не проблема. Ты помнишь Деметри?— Он поглядел на меня снизу вверх.
Я задрожала. Он воспринял это, как положительный ответ.
-Он находит людей — это — его способность, вот почему они его держат.
