Корабль выглядел вязанкой из крупных сучьев, хвороста и тонких веток, но — вязанкой красивой и даже грозной. Боевая такая метла, разве что крепкого метловища не хватает для размашистого удара.
Десантур принялась рыться в инфире — пришлось цепляться аж к дальним имперским точкам — и с изумлением выяснила, что авианосец чуть ли не ровесник Конгрегации. Он успел поучаствовать в последних боях с какими-то трег'хаар, о которых сама Ванда имела очень смутное представление. Это было нечто-то из седой древности, на самой заре КСН, и не слишком опасное, поскольку давно забылось за ужасом Пришедших-из-Тени.
Ветеран древних войн вызывал теперь у Ванды большее уважение; стал ясен и архаичный облик и странный набор оборудования. Но сильнее всего удивила отметка о вечной лицензии, данные на которую нашлись в точках Департамента. Корабль очень хотели сохранить, и такие затраты могли позволить себе немногие департаменты.
Возможно, только Курия.
Ванда ещё крутила на экране картинку "Нардорера", когда "Делла" робко позвала:
— Капитан, мы прибываем. РВП 63* тысяча секунд.
Сорги тут же шмыгнули вон из рубки. Вскоре вернулись — в легких скафах и вооружённые. Впрочем, Ванда заметила это не сразу: на экране пылала Роза.
Нет — РОЗА.
Местное чудо света, управляющий центр Адамантовой Змеи, крупный торговый хаб и дом для полусотни миллионов жителей. Величественная конструкция, пряжка на поясе из мириадов километровых зеркал, Роза была гораздо крупнее стандартной военной мобильной базы и, по слухам, лучше вооружёна.
Орбиталь ослепительно сияла; и не красным отражённым светом звезды-карлика, а ярким голубым, совершенно чуждым этой системе. Колоссальные изогнутые пластины-лепестки пересекались под неожиданными углами и складывались в чарующее соцветие. И вновь, второй раз за последний час, Ванда была поражена искусством дизайнеров: простые, даже примитивные, но правильно расположенные конструкции сочетались в творение изумляющей красоты и совершенства.
Свет и тень. Тень и свет. Узор мерцающего муара плавно тёк по поверхности Розы, бриллиантовые блики остро взблёскивали на гранях лепестков, разбегаясь нитями режущего света. Пространство на десятки километров вокруг орбитали светилось — под действием разогретых силовых полей рождались и аннигилировали пары виртуальных частиц.
Орбиталь сокрушала мощью и великолепием.
Гипнотизировала.
И тут у Ванды сработал внутренний фильтр, понизил разрешение симуляции и добавил шума в изображение Рейнской Розы, поломав благоговение перед научно рассчитанным чудом. Переход оказался столь резок, что девушку как бревном в грудь ударили. Роза теперь серела огнями и чернела угольными тенями. Красота осталась, но уже не давила.
Ванда сглотнула и прошептала:
— Делла, получи у челнока Нгунна Вей Царкина порт входа и сделай запрос у внешнего контроля на совместную посадку.
— Выполнено, хозяйка!
Девушка утерла невольные слезы с глаз, поднялась и только сейчас заметила соргов. Те подпирали стенку у выхода из рубки: оба в простеньких скафах-"двойках" тёмно-медового цвета, но на поясе внушительные ручные фазеры и какие-то кривые палки за спиной, упрятанные в потрёпанные чехлы. Верхняя половина физиономий затянута чёрной полумаской скафа.
Выглядели близнецы донельзя пошло, персонажами из подростковой бомбер-лависки.
— Вы куда собрались?
— Охранять вас, — пожал плечами Энтос, — заодно и станцию позырим.
— Потенциально враждебное окружение, капитан.
Ванда прошлась вдоль короткого строя подчинённых. Даже подпрыгнула, чтобы разглядеть то самое изогнутое нечто в чехлах за плечами.
— Мне охрана не нужна, я иду к союзникам.
— Надо-надо!
— Оговорено контрактом, капитан.
— Да что же такое! — разозлилась Ванда. — У меня первая самостоятельная операция и я не дам её провалить! А ну, что за хрень нацепили на спину?
Сорги переглянулись.
— О, это клёвая штука! — расплылся в улыбке Энтос
— Навесное оборудование, капитан, — проворчал Энван.
— Что за оборудование?!
— Это такая штука, которая делает.
— Эффектор, капитан.
— Эффектор? Делает?
— Ну, бац! и готово.
— Преобразователь, капитан. Передача воздействия.
— Руку вам на плечо! Что он передаёт?! Какой "бац"?! Никаких "бац" не будет! — рявкнула Ванда. — Пришли, покрутились, погрели уши и ушли.
— Никакого веселья?! — изумился Энтос.
— Случается и нештатное развитие событий, — пожал плечами Энван.
— Всё! Оставляйте эти палки здесь! Пока я не пойму что это такое... — Ванда махнула рукой, не найдя подходящих слов.
— Я же объяснил, штука-то клёвая. Без неё никак.
— Информация сообщена, капитан. Это эффекторы для передачи воздействия.
Ванда молчала и рассматривала наглецов.
— Берём? — вкрадчиво прошептал Энтос и подмигнул.
— Без них мы менее функциональны, капитан. А это нарушит пункт 122 контракта. Наниматель весьма огорчится, — припечатал Энван.
В разговор вмешалась "Делла":
— РВП сто секунд.
— Та-а-ак! Времени спорить нету. Вернёмся — доложите подробно.
Через пару минут Ванда и сорги уже стояли в ангаре и ждали, пока парковочная система не закрепит неповоротливый челнок Царкина. Вар-танер явился на станцию со свитой из пяти человек. Увидев Ванду и её команду — на миг остановился, нахмурился, но ни слова не сказал.
Делегацию с "Нардорера" встретили двое: средней руки гражданский администратор с Розы и офицер связи спешно формирующегося Единого флота Внешности. Общительностью они не страдали, проводили гостей до джонки, рассадили по местам да ответили на пару вопросов. Но вскоре стало не до разговоров: джонка рванула от причала, проскочила в широкий коридор, за окнами замелькали яркие и светлые полосы, а затем транспорт рухнул в огромный провал.
Джонка падала, а под ней всё распахивалась и распахивалась ослепительная бездна. Яркий свет от сверкающих плоскостей колоссального Лепестка заполнял пространство и на миг Ванде показалось, что джонка низвергается в центр белого карлика. Но тут в сияющем тумане проявились тени огромнейшей конструкции — сотни и тысячи тоннелей и переходов, миллионы нитей-канатов и здоровенные кубы в местах их пересечения.
Искин джонки — явно намеренно — отключил гравитацию и пассажиры на минуту испытали истинную невесомость. Ванда привычно дернула рукой... и осознала, что десантурных надкрыльев в её новом скафе не предусмотрено.
А чёртовы сорги не нашли лучшего времени как отцепить липучки и всплыть под потолок. И почти тут же вес вернулся. Наглые твари с довольным смешком шлёпнулись в кресла и завозились, устраиваясь.
— Чудесный полёт! — хихикнул Энтос.
— Совершенно новые ощущения, — согласился Энван.
— Надо бы повторить!
— Уверен, хозяева любезно предоставят такую возможность.
На них уставились все, включая внешников. Ванда держала лицо, хотя внутри кипела. А Нгунн Вей Царкин оглядел Ванду с каким-то новым интересом. Внешник-гражданский кривился, будто невзначай сожрал лимокитт; вояка же настороженно пялился на ободранные чехлы у соргов за спиной.
Чего бы ни добивались местные, но впечатление от падения в бездну Розы было скомкано. Джонка увеличила скорость; вскоре перед ней открылся вход в один из кубических узлов сети.
Ванда до хруста сжала кулаки и мысленно пообещала соргам особо мучительную казнь.
Так. Её тут точно запомнят.
— — —
Важный приём поначалу был душераздирающе тосклив.
Хозяева станции выделили под него огромный зал с высоченными потолками, оформленный в пышном староимперском стиле. Вдоль стен тянулась линия помпезного вида столов с едой и напитками, стояли и ряды вычурных стульев. Стенные панели демонстрировали виды Розы, внешние и внутренние. Потолок — изображение Адамантовой Змеи, с Розой в центре. Роза сверху, Роза снизу, Роза по длинной оси, Роза на фоне красно-зелёного диска Рейны...
Роза царила и подавляла.
Ванде показалось, что хозяева толком сами не определились с будущим взаимодействием между Союзом, ОКСН и другими империями. Потому формат встречи избрали неформальный: в зал набилось до двух сотен самых разных людей. И теперь вся эта толпа бурлила, кипела, скользила, останавливалась и прислушивалась; неприкаянно бродила, а то и целеустремлённо двигалась от группы к группе, от стола к столу, от разговора к разговору. Людские капли-группы то амёбно делились, то магнетически сливались, а то и разбегались шустрой ртутью.
По оценке Ванды собрание на две трети составили местные чиновники, представители Семей и Династий Минералиссимусов, военные (местные и чужие), некие авторитетные, но неформальные лидеры корабельных объединений (пираты, — перевела Ванда и была недалека от истины), землеройные директора и визортехи, дилеры Гансты, федератные коробейники и офени; оставшаяся треть слагалась из личностей неопределённого статуса и туманных записей в визитках.
Нашёлся даже пингарий Технацкого Диспа — лысый мощный татуированный детина, на голову выше Ванды, который кутался в чёрно-белый плащ и рокочущим баритоном вещал вечные истины двум низкорослым стецам, купцам-федератам.
Ванда ещё на корабле записала в браслет визитку: с настоящим именем и статусом торговца морожеными выперцами, и теперь лишь чертверяла мысленно — за два месяца так и не сумела выяснить, что за дрянь такая выперцы и где их можно найти. Однако десантур с изумлением заметила несколько одобрительных кивков и понимающих улыбок от тех самых личностей с неясным статусом. На привычных ей серых они не походили, но нечто общее ощущалось.
Девушка огляделась. Нгунн Вей Царкин исчез. По залу прогуливалась лишь его свита, да и та не в полном составе.
Так-так, а встреча-то двухуровневая, как минимум. Что же, задача Ванды засветиться, сорги уже помогли, хоть и совершенно дурацким образом. Теперь её выход.
И только она решила отмочить нечто знатное, как виски заломило, а во рту растёкся медный привкус.
Ёж! Вот же четверть!
Ванда украдкой огляделась. Бурление замедлилось, иные гости недоуменно морщились, другие стоически терпели с вежливыми минами на лице. Разговоры почти прекратились, при Еже инфир недоступен, а многие совершенно отвыкли общаться при полном оффире.
Ёж мощно выходил на режим; давление инфирных игл нарастало, становилось почти нестерпимым. Мир подрагивал и бликовал. Ванда ещё держала на лице легкую улыбку, но, оглядывая окружающих, видела — большинство на пределе. Инфир девушки ужался до размеров грецкого ореха, в нём поместился лишь кошелёк да блокнот. Внешние связи оборвались, имперские точки пропали, даже внутренние пакеты толком не развернуть...
Вот ведь свезло проклятым Фабрикантам найти таранный экземпляр этой гадости!
— Хозяевам страшно, братица моя, — пророкотало за спиной. — Они вынужденно невежливы в надежде, что Ёж сохранит их секреты.
— И как, сохранит? — прошипела сквозь зубы девушка, резко обернувшись.
— На все неопредёленность Диспа, — пожал плечами пингарий. — Но если вы позволите, я кину кости в вашу пользу, братица.
— А... попробуйте. — Согласилась Ванда, не понимая, на что именно.
Детина добыл из складок плаща связку ярких узловатых шнуров, пробежался по ним пальцами и на пару минут застыл, перебирая шнуры и протаскивая их через сжатый кулак правой руки. Затем обмотал разноцветными верёвками свою бычью татуированную шею и сильно, но коротко потянул за концы.
— Яма алчущая на нашей стороне, — чуть удивленно возвестил он и Ванда тут же почувствовала лёгкость в голове. — Но если отойдём от этого места шагов на десять-пятнадцать, она схлопнется.
За спиной раздался шум падения и хихикнул Энтос. Ванда резко обернулась. К ним приближались сорги. Энван чинно нёс пару стульев в руках, а Энтос толкал и пинал ещё парочку, играя в стуличную версию футбола. Не удивительно, что четырёхногие мячи так и норовили упасть. Поднимал их Энтос не утруждая рук, одной лишь ловкостью ног. Обозлённая искусственной мигренью публика наблюдала за происходящим с высокомерным изумлением, примерно как за ужимками краснозадых руккей в зоопарке.
Да, тут меня точно запомнят, — осознала Ванда.
Два стула сорги пожертвовали Ванде и ее собеседнику.
— Какие добрые люди! — восхитился диспарианин.
— Братья мои, — процедила Ванда. Сорги хмыкнули. — Младшие, глупенькие.
— Дисп примет всех, братица, — откликнулся пингарий. — Ведь кто может точно определить свою разумность? Только тот, кто точно знает своё количество.
— Количество чего?
— Количество себя, — искренне удивился диспарианин. — Вот вы, братица, точно знаете сколько вас?
Ванда покосилась на соргов и промолчала.
— То-то и оно, — удовлетворённо кивнул так и не назвавший своё имя жрец Диспа, — в наше время сложно себя посчитать.
Он откинулся на спинку стула, прокашлялся и зарокотал, глядя сквозь Ванду:
— Начало сему положили в седой древности... В подлинно дикие времена, до инфирных цельнокопий, до альтер-эго, даже до первых неразумных искинов. Когда на свет явились наиболее древние анонимные сети и люди принялись в них общаться, когда завели дополнительные личности и научились не верить самим себе — тогда возник Технацкий Дисп. Он стал высшим ответом Вселенной на дробную размерность человеческой природы. Там и тогда, где появилась разумная неопределённость и неопределённая разумность — родился и Дисп...
Ванда и сорги внимали.
А вокруг их спокойно беседующей группы кружили люди, отдельно или группами. Те, кто продолжал вопреки наведённой боли поддерживать разговор или медленно прогуливался, как бы уйдя глубоко в мысли, иногда пересекали границу ямы и — застывали, ощущая как светлеет вокруг и боль покидает измученную голову. Немногие, отдышавшись, заставили себя шагнуть прочь от этого умиротворяющего покоя наружу, к иглам Ежа. Прочие же оставались. Мягкая сеть захватывала то человека, то двух, и через полчаса вокруг Ванды собралась едва не треть пришедших на приём.
Все говорили со всеми, избавление от мигрени развязывало языки и рождало краткие социальные связи; Ванда раскрыла пошире уши и распахнула инфирный блокнот. Пакеты не успевали паковаться, комментарии и заметки путались, блокнот грозил треснуть и десантур в отчаянии принялась грести лишь самое интересное и яркое.
В разговорах мелькала и Черванна; в таких случаях Ванда бросала остальное и цепляла именно этот разговор.
Чуть позже Ёж взвизгнул и утих; люди огляделись и постепенно — по одному, по двое, — скрывая неловкость и смущение, с независимым видом разбрелись по залу.
Ванда вздохнула с облегчением и разочарованием. Драсский 64* артефакт выступил замечательным объединителем; жаль, обзавестись им Ванде не светило, владельцев Ежей по пальцам рук пересчитать можно и до сегодняшнего дня Ванда была уверена, что во Внешности Ежей нет. И тут она осознала, что диспарианин давно умолк и глядит на неё с понимающей улыбкой.
