Астер и вправду ни к чему его не принуждал, но Крикс внезапно понял, как он должен поступить.
* * *
Близилась зима. Воздух в окрестностях Тинхэл Окрос становился с каждым днем все холоднее, теперь в нем почти все время вились белые мушки снега. "Надо уходить" мысленно повторял себе "дан-Энрикс" каждое утро. Он неоднократно представлял, как доберется до Тронхейма и разыщет сэра Ирема. Невольно усмехался — надо полагать, найти главу имперской армии будет не так уж сложно. Крикс слабо представлял себе, что скажет Ирем о его отношениях с антарскими повстанцами, но почему-то верилось, что, стоит ему снова встретить коадъютора, все снова встанет на свои места. Но проходил очередной день, и, засыпая рядом с Мэлтином, Крикс понимал, что снова так ничего и не предпринял. Его невидимо, но крепко связывали с Братством общие заботы о ночлеге, пропитании и безопасности, и дружба с Мэлтином и Лаской... и, конечно, тхаро-рэйн. Астер больше ни разу не напоминал об их полночном разговоре. Он вообще вел себя так, как будто не давал ученику никаких советов.
В последних числах ноября — то есть примерно через месяц после того дня, когда Крикс принял твердое и окончательное решение покинуть Братство — Крикс разглядывал проезжий тракт, распластавшись на узловатой ветви дерева, растущего возле дороги. Над лесистыми отрогами Бронзовой гряды смеркалось — быстро и печально, как это бывает поздней осенью. Лежать на толстой широкой ветке было так удобно, что впору было заснуть — тем более, что спать "дан-Энриксу" хотелось постоянно. Но южанин нервничал. Сайрем и Ласка, отправленные Астером на постоялый двор "Лосиный рог", должны были вернуться уже полчаса назад. Уговор был такой — если ни один из них не появляется после назначенного часа, третий — то есть Рик — должен разведать, что с ними случилось. И, если понадобится, позвать помощь. Самого Рикса почти никогда не посылали в близлежащие деревни и на постоялые дворы. "Слишком приметная наружность, — пожимал плечами Астер, если Крикс пытался спорить. — Мы ведь не в Энони". С этим приходилось согласиться даже самому "дан-Энриксу". Заселяющие Правый берег каларийцы были рослыми, светловолосыми и светлокожими, такийцы — чаще всего темноглазыми, с узкими лицами и выступающими скулами, а коренные жители этих земель несколько поколений смешивались с теми и с другими. И черноволосая, гибкая Ласка, и веснушчатый, крепко сбитый Мэлтин, несомненно, были полукровками. Жители Тареса давно привыкли к самой разной внешности, и все-таки темноволосого и смуглого южанина здесь обязательно заметили бы за пол-стае. Криксу оставалось примириться с этим и оказывать разведчикам посильную поддержку. Как сегодня.
Сердце снова сжалось от тяжелого предчувствия.
Будь задержка Сайрема и Ласки делом случая, она бы не могла продолжиться так долго. Вероятно, с ними что-нибудь случилось. А не с ними — так с пожилым антарцем, много лет державшим здесь гостиницу и постоялый двор для огибавших Бронзовую гряду торговцев. А попутно помогавшим Лесным братьям сведениями, деньгами и продуктами. По рассказам Астера, хозяин "Лосиного рога" был бездетным и жил на своем дворе с женой и племянницей. Племянницу с особым чувством поминал в своих рассказах Мэлтин.
"Только бы не "Горностаи"! — мысленно взмолился Крикс. По расчетам Астера, отряд лат-Гира был еще довольно далеко от этих мест. Но ведь Астер тоже может ошибиться.
А от Сайма с Лаской никаких известий.
Крикс соскользнул с ветки, повис на руках и мягко спрыгнул вниз. Идти по тракту он не стал, направился в сторону "Рога" лесом.
Первое, что он увидел, подобравшись к постоялому двору и осмотревшись — это человека, распяленного у ворот. В первый момент он казался живым из-за того, что стоял ровно, только уронив на грудь седую голову. Потом стало заметно, что тело удерживают у бревенчатой стены ножи, пробившие одежду и пришпилившие человека к бревнам, словно бабочку. Крикса обдало жгучим холодом. Такийцы забавлялись, хвастая друг перед другом собственным искусством. Вряд ли хоть один из брошенных ножей хотя бы оцарапал пленника. Убили его уже после, когда им наскучило играть.
Крикс проглотил стоявший в горле ком. Заставил себя думать не о том, что сделали с хозяйкой и с ее племянницей, а о том, что делать дальше ему самому. Он осмотрелся и заметил выставленного возле конюшни часового. И еще одного — у дверей гостиницы. Все остальные "Горностаи", видимо, были внутри. Дозорный у конюшни смотрел как раз в ту сторону, где прятался "дан-Энрикс", но при этом ничего не замечал. И уж подавно не подозревал, что за ним наблюдают. Можно было тихо подобраться к нему и убить, прежде чем тот успеет поднять шум, а потом увести с конюшни лошадь и спешить за помощью.
Крикс решил, что так и сделает. Чуть позже. Но сначала он обязан был узнать, живы ли Сайм и Ласка.
Часового, выставленного такийцами, Рикс почти не опасался. "Горностаи" были неплохими воинами, но в умении выслеживать противника, при этом оставаясь незаметным для него, любой из Детей Леса дал бы воинам лат-Гира сто очков вперед. Шестипалый или Лис ушли бы от такийцев по лесу даже с завязанными глазами. Криксу до таких высот было пока что далеко, но кое-чему он все-таки научился. Да и старые умения, приобретенные на службе у Ральгерда Аденора, оказались очень кстати. Тенью проскользнув мимо угла гостиницы, он подобрался к низкому окну. Ставни были закрыты, но из щели лился яркий свет. Похоже, "Горностаи" были в нижнем зале — там, где обычно обедают остановившиеся в гостинице проезжие. Крикс прижался щекой к холодным доскам и заглянул в узкую щелку между ставен.
Первым делом Крикс увидел Сайрема и Ласку — связанных спина к спине и сидевших на составленных рядом стульях. Два стола, которые когда-то составляли обстановку небольшого постоялого двора, теперь стояли друг на друге у стены. Грязный дощатый пол покрывали пятна крови, но принадлежала эта кровь кому-то из такийцев или Сайрему — понять было нельзя. Ласка, сидевшая ближе к окну, была цела и невредима.
Высокий широкоплечий человек, носивший снятые с Бешеного принца латы, неторопливо и размеренно прохаживался по маленькой комнатке постоялого двора, не обращая ни малейшего внимания на кровь, пачкающую его сапоги. Увидев этого мужчину, Крикс невольно вздрогнул — ему на секунду показалось, что он видит перед собой воскресшего Эзара. Но мгновение спустя он понял, что ошибся. Волосы у нагорийца были светлые, каштановые, а не черные, а лицо — квадратное, с тяжелым подбородком, который не скрывала даже небольшая борода — ничуть не походило на продолговатое, скуластое лицо Эзара. Общим у них был только доспех. Крикс рассудил, что перед ним, должно быть, Эйст лат-Гир, нынешний предводитель "Горностаев".
Не подозревая, что за ним следят, мужчина продолжал вышагивать по комнате. Три шага к двери — три к окну. И снова — три к двери, три к окну. Среди сдвинутых столов было так тесно, что при ходьбе лат-Гир едва не задевал связанных пленников краем плаща. Ласка смотрела на такийца исподлобья, и ее большие черные глаза горели, словно угли. Лицо девушки было искажено от ненависти. А вот страха в ее взгляде не было. Крикс вообще впервые видел на лице живого человека выражение настолько чистой, беспримесной злости. Он подумал, что, будь он на месте "Горностая", ему стало бы не по себе. Но лат-Гир на Ласку не смотрел. Взгляд его то и дело останавливался на Сайреме, которого связали спиной к спине с девушкой.
— Прежде всего я хочу знать, где находится Астер по прозвищу Снежный Сокол, — сказал лат-Гир, помахивая зажатыми в руке перчатками из дорогой и тонкой кожи — тоже, надо полагать, когда-то принадлежавшими Эзару.
— Это все?.. Больше ты ничего не хочешь? Да катись ты к Хеггу в задницу, такийское дерьмо, — с какой-то яростной, жестокой радостью оскалилась разведчица. Внутри у Крикса все сжалось от ужаса в предвкушении того, как среагирует на эту дерзость Эйст лат-Гир. Но предводитель "Горностаев" сохранил спокойствие.
— Крепп, как там подкова?.. — спросил Эйст у человека, находившегося за пределом видимости.
— Уже красная, мой капитан.
— Прекрасно! Вынимай. Начнем с девчонки.
К горлу Крикса подкатила тошнота, сердце заколотилось так, как будто собиралось выскочить наружу. На мгновение мелькнула сумасшедшая идея — ворваться внутрь и убить лат-Гира прежде, чем кто-нибудь из присутствующих в комнате опомнится или успеет ему помешать.
Вот только, даже если у него действительно получится прикончить командира "Горностаев", Ласку это не спасет.
— Подождите, — подал голос Сайрем, поворачивая голову настолько, насколько ему позволила веревка. — Оставьте ее в покое. Астер — это я.
— Сдурел?! — крикнула Ласка, попытавшись встать, но только без толку дернувшись на стуле. — Не смей! Это неправда!
— Ты! Заткнись, — скомандовал лат-Гир, самым хладнокровным образом ударив ее по лицу. Голова Ласки дернулась назад, а Эйст неторопливо обошел составленные вместе стулья и подошел к седоволосому антарцу. — Ненадолго же тебя хватило. Значит, правду говорят, что ты с ней спишь?
Крикс только сейчас понял, почему Эйст так внимательно поглядывал на Сайрема. Приметы Сайма большей частью совпадали с описанием главы Лесного братства — худощавое телосложение, светлые волосы... правда, у Астера они были мышиного, бесцветного оттенка, а у Сайрема — седые, но подобные детали вряд ли могли быть известны предводителю такийцев. А из тех, кто видел Астера вблизи и мог бы описать его подробно, ни один, как правило, не выживал.
Смотреть на то, что будет дальше, Крикс не стал, беззвучно отступив от окон в темноту. Он повернул к конюшне, примыкавшей к постоялому двору. Увидел часового, выставленного у входа и бессмысленно таращившегося в сторону леса. Крикс готов был спорить, что любой из Братства мог бы подойти к нему вплотную раньше, чем разиня-часовой успел бы что-нибудь заметить. Рука "дан-Энрикса" сама собой скользнула к ножнам, вытянув из них широкий длинный нож. Дозорный был еще довольно молод, может быть, всего на пять или шесть лет старше "дан-Энрикса". Кольчуги на нем не было — только стеганный подкольчужник. Энониец отстраненно порадовался этому обстоятельству. Хотя он долго и старательно учился пробивать кинжалом сложенную вдвое старую кольчугу, лежавшую на бревне, и вполне преуспел в своих попытках, нельзя было быть уверенным, что в решающий момент ему удастся так же точно нанести удар по настоящему противнику. В другое время Крикс заколебался бы, можно ли заколоть дозорного вот так, исподтишка, но сейчас южанин не испытывал ни страха, ни малейших колебаний. Он подобрался к "Горностаю" совсем близко и недрогнувшей рукой ударил его в правый бок — сильно и точно, так что нож вошел до самой крестовины. Парень захрипел и конвульсивно дернулся, ударившись затылком о бревенчатую стену. Глаза у него дико вытаращились, как будто собираясь выкатиться из орбит. Крикс провернул вошедший в тело часового нож и резко выдернул его из раны. Поддержал тяжелое, обмякшее тело, не позволив ему сразу же упасть на землю и привлечь кого-нибудь случайным шумом. И, переступив через него, вошел в конюшню. Может быть, впервые в жизни мысль, что он убил другого человека, не произвела на Крикса никакого впечатления. Значение имело только то, успеет ли он привести в Лосиный рог других повстанцев, а точнее — будут ли еще к тому моменту живы Сайм и Ласка. Несмотря на спешку, он все же потратил полминуты, выбирая из коней такийцев такого, который мог выдержать долгую скачку, не сбавляя темпа. И еще примерно полминуты — надевая на гнедого мерина уздечку и седло. Убивая часового, Крикс был непривычно, противоестественно спокоен, но во время сборов это странное спокойствие сменилось страхом. Не тем цепенящим ужасом, который повергает человека в странную апатию, а его противоположностью — острым, болезненным волнением, из-за которого пульс делается чаще, а движения приобретают необыкновенную, отточенную легкость. Подтянув подпругу и прихватив короткий хлыст, висевший на гвозде, Рикс ласточкой взлетел в седло и, пригнувшись перед низковатой притолокой, выехал с конюшни. Ударил коня пятками, заставив его перенести своего наездника через ветшающую изгородь — по счастью, низкую, едва по грудь стоящему мужчине. Оказавшись на дороге, Крикс подобрал поводья и звучно ударил кончиком хлыста по голенищу сапога. Мерин настороженно пряднул ушами и, не дожидаясь дополнительных сигналов, погнал вперед размашистым уверенным галопом. Крикс взмахнул хлыстом опять, только на этот раз ударил им по крупу мерина. Закусив удила, конь рванул вперед так, что Криксу на секунду показалось, что он снова оказался на спине у Фэйро.
До их стоянки, расположенной в давно покинутой такийцами каменоломне у отрогов Тинхэл Окрос, он домчался за каких-то полчаса.
— Где Астер? — рявкнул он, оттолкнув с дороги Мэлтина и влетев в старую, заброшенную штольню. — Позовите его, кто-нибудь! "Лосиный рог" захвачен "Горностаями". Сайрем и Ласка в западне.
Кто-то вскочил. Кто-то со злостью выругался.
— Живы?.. — спросил прагматичный Пчелоед.
— Когда я их видел, были еще живы, — отозвался Крикс. И зло сверкнул глазами на обступивших его повстанцев. — Какого Хегга вы на меня вылупились? Позовите Астера!
— Астера нет, — ответил Берес. — Он хотел разведать обстановку у Толь Крега. Думал, что такийцы пойдут там.
— Какая теперь разница! — перебил Дар. — К оружию! Идем в "Лосиный рог".
— До Рога — три-четыре стае, а у нас нет лошадей. Только у Рика, да и та вся в мыле... Их убьют гораздо раньше, чем мы доберемся. А еще вернее — их уже убили, — мрачно возразил на это Пчелоед.
— Значит, наше дело — отомстить, — отрезал Даррек. — Живее, шевелитесь! Хватит жевать сопли. Сайрем с Лаской не задумывались бы, если бы речь шла о ком-то из нас.
Крикс почувствовал нечто вроде признательности к Дару, хотя тот и был его врагом.
— Даррек прав, надо спешить, — подтвердил он.
— Заткнись, имперец, — огрызнулся Дар привычно, торопливо нацепляя перевязь с мечом. — Обойдемся без твоих советов!
Крикс мог бы напомнить, что никто другой, как он, принес известия о Ласке с Саймом. Но сейчас все это не имело ни малейшего значения, как и вечная подозрительная враждебность Даррека по отношению к нему.
— Быстрее! — повторил он, отвернувшись от Данара. — Ради Всеблагих, быстрее... Может, мы еще успеем их спасти.
"По крайней мере, Ласку..." — мысленно добавил он. У Сайрема, который выдал себя за главу Лесного братства, шансов выжить почти не было.
...Костер для Сайма с Лаской "Горностаи" сложили за конюшней. Вбили в землю толстый деревянный кол, сложили вокруг хворост, а самих пленников привязали наверху спина к спине. Впоследствии Крикс часто с содроганием думал о том, что было бы, приди Лесные братья хоть на полчаса попозже. В тот момент, когда антарцы окружили постоялый двор, огонь уже успел заняться и неторопливо подбирался к двум приговоренным.
Собравшиеся наблюдать за казнью "Горностаи" были при оружии, и, хотя появление отряда Лесных братьев стало для них полной неожиданностью, оправились они довольно быстро. На дворе гостиницы мгновенно закипело настоящее сражение. По дороге к "Рогу" Крикс мечтал о том, как перебьет как можно больше "Горностаев", но, увидев сложенный костер, мгновенно позабыл о своих планах. Те, кто видели его в этот момент, потом рассказывали, что глаза у Рика стали дикими. Это было словно повторение полузабытого кошмара о троих имперских раненных, казненных "Горностаями" по обвинению в убийстве Бешеного принца. Не думая больше ни о чем, Крикс бросился вперед. От удара первого из оказавшихся у него на пути такийцев он попросту увернулся. Второго, не глядя, рубанул мечом. "Рик! Сзади!.." — предупреждающе крикнул кто-то, и Крикс обернулся — слишком медленно, всем корпусом. Увидел занесенный меч, успел подумать, что, пожалуй, уже не успеет отразить этот удар... но тут холодный воздух вокруг них как будто бы вскипел под резкими ударами двух серебристо-белых крыльев. Крикс услышал странный, резкий клекот и только тогда, с изрядным опозданием, сообразил, что Астер все-таки нашел своих людей, успев как раз к сражению. Лицо у атакующего его "Горностая" дико исказилось — то ли от ярости, то ли от ужаса. А в следующую секунду Сокол камнем упал вниз, и Крикс рванул к костру, уже не беспокоясь об оставшихся у него за спиной такийцах. Взбегая наверх по сложенным вокруг бревна вязанкам хвороста, он даже бросил бесполезный меч. Астер был здесь, и значит — ни один из "Горностаев" не приблизится к костру, пока он освобождает пленников.
