— Пока ничего. Хотя мы даже в высохший колодец заглянули.
— Вы еще в выгребные ямы загляните, поищите хорошенько, — посоветовал притихший было староста, и Крикс опять подумал, что отваги старику было не занимать. — Сказал же — нет здесь ничего!
— Ты у меня сейчас договоришься, что я тебя самого в ту выгребную яму окуну, — пригрозил старому раксу Мэлтин. Но прозвучало это без особенного воодушевления. Если старик сказал правду, и еды здесь не было, все остальное уже не имело смысла. Без запасов остаткам Лесного братства долго не продержаться.
Крикс молчал, чертя носком обтрепанного сапога узоры в соре и опилках, покрывавших пол. Дом ракса и снаружи выглядел достаточно убого, а внутри и вовсе походил на хлев. Возможно, что зимой здесь жили вместе с курами и овцами... в том случае, если в этом селении еще остались овцы. Крикс подумал, что оставшуюся у них живность и запасы продовольствия местные жители почти наверняка успели спрятать на болотах.
Что же теперь делать? — думал он. Сидеть здесь и ждать, пока крестьяне сами вынесут свои припасы? Хотя как же, вынесут они... Им проще пару дней поголодать, чем рисковать всем тем, что у них есть. А у Лесного братства этих лишних дней в запасе не было.
Крикс снова посмотрел себе под ноги. Что же за свинарник, в самом деле... Видно, старый ракс был не женат.
— Послушай, Берес, а в других домах здесь так же грязно? — спросил Рикс.
— Чего?..
— Я спрашиваю, грязно — так же? — Крикс провел носком сапога по полу, оставляя полосу в покрывавшей доски пыли.
Берес сморщил лоб, и Крикс, уже предчувствуя его ответ, внезапно ощутил прилив азарта.
— Вроде нет, — признал через секунду иллириец.
— Ха! Ну тогда тащите сюда метлы и ведро воды. Посмотрим, что они тут прячут под всей этой пакостью.
Ласка заметно оживилась.
— Думаешь, у них тут подпол?..
— Может быть, — пожал плечами Рикс. — Если люк сделать незаметным, а потом еще забить все щели между досок грязью, то можно наступать на него пять раз на дню и ничего не замечать.
Крикс искоса взглянул на старосту. Тот сохранял неколебимое спокойствие. Если подумать, даже слишком уж неколебимое.
Заметив, что южанин смотрит в его сторону, старик презрительно скривил узкие губы.
— Подметайте, подметайте... Еще можете попозже огород перекопать.
— Понадобится — и его перекопаем, — вполне мирно пообещал раксу Крикс. Он уже чувствовал, что не ошибся, и от этого насмешки старосты уже не раздражали Рикса.
Сперва с досок, покрывавших пол, сметали грязь и мусор, потом терли его мокрой тряпкой и едва ли не обнюхивали каждую замеченную щель. И тем не менее, прошло не меньше получаса, прежде чем возившийся у стены Мэлтин разогнулся и оповестил:
— Нашел!.. Чтоб меня фэйры взяли, Рик был прав! Здесь подпол. Кто-нибудь, дайте мне нож, сейчас поддену крышку.
Открыть замаскированный от посторонних взглядов люк оказалось не так-то просто, но, когда это все-таки удалось, Крикс спрыгнул в подпол первым. Внизу обнаружился самый обычный погреб, с той лишь разницей, что все хранившиеся там мешки были не из холста, а из не пропускавшей сырости коровьей кожи. Крикс с облегчением расхохотался.
Общими усилиями мешки подняли наверх. Нашлось и там и сливочное масло, затвердевшее от холода, как камень, и полоски вяленого мяса, и мука. Толпившиеся вокруг Рикса побратимы смотрели на все это богатство жадными, горящими глазами. Кое-кто уже ломал овечий сыр руками и пихал его прямо в рот, другие сразу начинали жевать мясо. Мэлтин с предвкушающим лицом полез в большой мешок, и сморщился, не обнаружив внутри ничего, кроме сушеных яблок. Их густой, гнилостно-сладкий аромат сразу заполнил маленькую комнату.
Желтое, изрезанное морщинами лицо сельского старосты казалось мертвым.
Крикс невольно покосился на него, и охватившее его внизу хмельная радость несколько утихла. Он подошел к старику, и тот напрягся, словно ожидал, что Рикс его ударит.
— Что делать будем, ракс?.. — негромко спросил энониец вместо этого — Нашлись у тебя все-таки запасы, даже в выгребные ямы лазить не пришлось. Будешь потом рассказывать, что мы у тебя все до крошки отобрали, а ведь мог бы отдать добром. Мы много не просили.
Борода у ракса мелко задрожала.
— Пропади ты пропадом, — выплюнул он. — Все пропадите пропадом, пиявки ненасытные. Тем дай немного, этим дай немного — не успеешь оглянуться, поналезет новая орава оборванцев на конях. Открой ворота, выноси пожрать!.. Пусть твои дети потом с голоду подохнут, великая важность. Или думаешь, ты чем-то лучше остальных?! Нашелся благодетель! "Много не просил", никого на воротах не повесил — и уже считает, что все должны ему сапоги лизать и наизнанку ради него вывернуться!
Крикс молчал, будто оплеванный.
В тот день он мысленно пообещал себе, что в следующий раз найдет какой-то другой способ, но в деревни больше не пойдет. Накаркал... вот он и настал, тот самый "следующий раз". А выхода все так же не было.
— Имперские обозы, — ни к кому не обращаясь, сказал Даррек.
Побратимы недовольно зашумели.
— Ты совсем рехнулся, Одноглазый? — высказался Лис. — Сейчас будем грабить их подводу, а завтра пойдем проситься в их войска?..
Даррек ответил рыжему волчьим оскалом.
— А кто вас заставляет к ним проситься?.. Ничего хорошего мы от имперцев пока что не видели, а вы уже готовы с голодухи помереть, лишь бы их лишний раз не разозлить. А ты что морду отворачиваешь, Рик? Сам знаешь, что у Ильта с Язем лихорадка. А Мэлтина с перепугу подстрелили мирддвинские сервы. Ну так что, пусть подыхают, лишь бы не поссориться с имперцами? Им ведь нужны лекарства. И еще нам всем нужна еда. Если еды не будет, то я раздобуду ее и без вас. Может быть, у южан, а может, в ближних деревнях.
— Ты что же, решил стать разбойником с большой дороги?..
— Нет, Сайрем. Я решил вслух сказать то, о чем все остальные только шепчутся. Если ты и твой имперец не совсем глухие, то вчерашние беседы у костра вы уже слышали.
— Дар прав, — внезапно перебил спорщиков Рикс. Все удивленно посмотрели на него. Южанин твердо повторил — Он прав. Пока я разыщу мессера Ирема, пока узнаю, на что мы можем рассчитывать, если действительно придем в имперский лагерь — это, может быть, еще дня три. А пища и лекарства нам нужны уже сейчас. Но если мы просто нападем на их обоз и перебьем его охрану, то к имперцам точно будет лучше не соваться; этого нам не простят... Дайте мне время, чтобы посоветоваться с Пчелоедом. Может быть, мы что-нибудь придумаем.
— Скажи честно — у тебя ведь уже есть какая-то идея?... — спросил Лис. По его взгляду было видно, что в способности "дан-Энрикса" найти какой-то выход он ничуть не сомневается.
А у "дан-Энрикса" уже не в первый раз возникло ощущение, как будто он идет по хрупкому, подтаявшему льду.
* * *
В комнату просунулась растрепанная голова темноволосого мальчишки, состоявшего при коадъюторе на должности стюарда. Альверин Финн-Флаэн попытался вспомнить его имя, но не смог, хотя и видел паренька довольно часто.
Внутрь комнаты мальчишка заглянул с опаской. Оно и понятно. Когда мессер Ирем бывал в таком настроении, как в это утро, лишний раз досаждать ему было рисковано. Час назад, когда мальчишка первый раз сунулся к коадъютору, сэр Ирем разговаривал с Финн-Флаэном и коротко велел стюарду выметаться. Парень то ли не расслышал, то ли просто растерялся, и, вместо того, чтобы уйти и подождать снаружи, бестолково замер у порога, глядя на двоих мужчин. Не утруждаясь повторять свое распоряжение, сэр Ирем запустил в стюарда кожаной перчаткой, и мальчишка, изумленно ойкнув, юркнул в коридор.
— Ваш конь оседлан, мессер Ирем, — торопливо сообщил стюард, как будто опасаясь, что в него швырнут чем-то еще. Сэр Альверин уже в который раз спросил себя, с чего мессеру коадъютору взбрело в голову брать на войну такого недоростка. По виду парню было лет одиннадцать, причем в курносом, большеглазом и всегда слегка испуганном лице не было абсолютно ничего воинственного. Такому было бы под стать пойти в ученики к портному или пекарю. Ну или на худой конец прислуживать какому-то купцу. Но коадъютор?!.. Будь на месте сэра Ирема кто-то другой, сэр Альверин решил бы, что мальчишку пристроила к рыцарю на службу знатная родня. Обычай отсылать подросших сыновей к своим друзьям, военачальникам или вассалам всегда был распространен на Юге. Но сэр Ирем был, пожалуй, самым малоподходящим кандидатом на такую роль. Да и навряд ли кто-нибудь посмел обременять главу имперской гвардии.
— Спасибо, Лар, — небрежно кивнул рыцарь. — Мессер Альверин, я собираюсь на прогулку. Не желаете ли вы составить мне компанию?..
Финн-Флаэн знал, что коадъютор ежедневно объезжал верхом предместья осажденного имперцами Тронхейма. Коадъютора на его черном жеребце чуть ли не ежедневно видели на смене караулов, но до сегодняшнего дня он никогда не звал Финн-Флаэна с собой. Сэр Альверин почувствовал себя польщенным.
С лордом Иремом он был знаком давно, считай, всю жизнь, хотя и не всегда был расположен к нему так же, как сейчас. В семье Финн-Флаэнов телохранителя Валларикса считали высокомерным выскочкой. Не лучше относились к Ирему и гости, изредка бывающие у них в доме. Каларийца ненавидели, высмеивали и боялись. Правда, внешне все выглядело вполне благопристойно — как и остальные члены Круга лордов, Финн-Флаэны были холодно-любезны с коадъютором правителя. Но сам Ирем, судя по всему, прекрасно знал, что прячется под этой вежливостью. При каждой встрече с коадъютором у Альверина возникало ощущение, что тот не просто понимает, как к нему относится старая имперская аристократия, но и с удовольствием подливает масла в огонь. Он совершенно не стеснялся демонстрировать соратникам Бейнора Дарнторна свое презрение. Альверин злился, понимая, что лорд знал — ни один из придворных не осмелится ему ответить. Он как будто чувствовал их страх. Когда он разговаривал с вельможами из Круга лордов, в светло-серых, всегда чуть прищуренных глазах телохранителя Валларикса читалась явная насмешка. Одно время Альверин даже мечтал о том, как вызовет мессера Ирема на поединок. Но со временем это прошло. Взрослея, Альверин все больше расходился со своим отцом, который превратился в тень Дарнторна и, казалось, готов был попугайски повторять за ним каждое слово. Ну а братья, без конца сорившие деньгами и способные интересоваться только хорошей кухней, марками тарнийских вин и симпатичными служанками, Альверина раздражали еще в детстве. Как-то само собой вышло, что, чем более чужим Финн-Флаэн чувствовал себя в своей семье, тем больше его привлекали представители "имперской" партии. И прежде всего возглавлявший ее коадъютор. Альверин даже готов был вступить в Орден, но для Финн-Флаэна такой поступок был бы тем же самым, что публичное отречение от своего отца. Поэтому Альверин предпочел отправиться в Каларию. И в первый раз за много лет вздохнул свободно, оказавшись вдалеке от королевского двора.
Когда они встретились с Иремом опять, сэр Альверин был самым молодым военачальником в Каларии и правой рукой Альто Кейра. О выигранных им сражениях слагали песни. Альверину даже доводилось слышать, что южные менестрели называют его Барсом Севера.
Насмешливо-высокомерные манеры коадъютора не потускнели в его памяти даже за годы, проведенные в Каларии, и Альверин заранее готовился к тому, что мессер Ирем не откажет себе в удовольствии унизить младшего Финн-Флаэна. Альверин не на шутку волновался, думая о том, как лучше поступить в подобном случае — сразу ответить резкостью на резкость, или все-таки стерпеть и, наступив на свою гордость, попытаться доказать, что он нисколько не похож на Эймерика? Сейчас смешно и странно было вспоминать, как он ломал над этим голову. Когда они и в самом деле встретились, то оказалось, что сэр Ирем его вообще от силы замечал. Первое время коадъютор обходился с Альверином точно так же, как со всеми остальными каларийскими военачальниками — холодно, корректно и немного свысока.
Финн-Флаэну не только не понадобилось избегать мессера Ирема, но пришлось самому же прилагать усилия, чтобы лорд начал выделять его среди других.
Обычно коадъютора в его поездках всякий раз сопровождали несколько гвардейцев из отряда Альто Кейра. Тем сильнее было удивление Финн-Флаэна, когда он понял, что на сей раз они едут вчетвером — сам Альверин, его дэйлорин и лорд Ирем со своим слугой.
Когда они, не останавливаясь, миновали лагерь, Альверин Финн-Флаэн рассудил, что Ирем хочет осмотреть прибрежную часть города, пока не взятую имперцами. Но, к его удивлению, вместо того, чтобы свернуть к морскому побережью, откуда было бы отлично видно мрачно выделявшийся на сером небе Зимний город, коадъютор сразу же по выезде из города направил своего коня в сторону леса.
Уже тогда у Альверина возникло подозрение, что затеянная коадъютором "прогулка" как-то связана с недавним ограблением обоза, охранять который должны были люди Олли Ройвена. Эта догадка не замедлила перерасти в уверенность, когда сэр Ирем повернул на Раш-Лехтсткий тракт.
История с ограбленной подводой была одной из причин, из-за которых мессер Ирем два последних дня был в таком скверном настроении. Финн-Флаэн находился при особе коадъютора не так давно, но успел прийти к выводу, что калариец не любил чего-нибудь не понимать. А в этом мутном деле разобраться было почти невозможно. Вместо внятных объяснений о количестве и вооружении нападавших Ройвен заплетающимся языком нес околесицу об оборотнях, лесных демонах и колдовских огнях. По его словам выходило, что все началось с того, что он и его люди услышали из леса звук, больше всего напоминавший волчий вой. Потом земля под их ногами сама собой вспыхнула синим фэйровым огнем, испуганные кони понесли, а бросившихся останавливать подводу людей едва не придавило рухнувшим поперек дороги деревом. А после этого они увидели и самих оборотней — точь в точь таких же, как Инеистые волки из легенд. Эти волколаки выли так, будто справляли на опушке свою волчью свадьбу. И если бы у троих из их отряда не нашлось при себе оберегов против фэйров, то наверняка им всем тогда же настал бы конец.
Лорд Ирем на всем протяжении этого сумбурного доклада сохранял зловещее молчание, и только все заметнее бледнел от бешенства. Если сначала рассказ Олли Ройвена казался Альверину полным бредом, то к концу его повествования Финн-Флаэну невольно сделалось не по себе. История и в самом деле выходила странная. Охранники обоза — все тринадцать человек, включая командира, целы и как будто невредимы. Крытую подводу и впряженных в нее лошадей нашли неподалеку, на опушке леса. А вот груз будто корова языком слизнула.
Поверить в оборотней и синий призрачный огонь было не так-то просто. Но капитан Ройвен явно верил в то, что говорил. Стоило ему вспомнить об этих событиях, как губы иллирийца побелели, а речь сделалась сверх меры образной, хотя и несколько бессвязной. Нарочно изобразить такое было просто невозможно. Когда Ройвен начал пересказывать свою историю по-новой, Альверин невольно покосился на мессера Ирема. Хегг его знает, может, тут и правда замешалась какая-нибудь лесная нечисть?.. Ну, судя по режущему взгляду коадъютора, тот придерживался другого мнения.
