Overlady_part.7

Она пыталась объяснять ей, что, поскольку она живой мертвец, то это кровь позволяет ей делать практически всё, а её тело — лишь место для хранения крови. Но Луиза ей не верила. Это было ужасно.

Оставалось надеяться, что здесь удастся перекусить. Ей пришлось драться с миньонами и Паллас за доступ к крысам. Она не собиралась вредить служанкам, слишком активно питаясь от них, а пить кровь миньонов это было... тьфу. Тьфу, тьфу, тьфу. Тьфу.

Каттлею передёрнуло, и она постаралась забыть тот запах. Приземлившись на стену, окружающую башню, она перекинулась в человеческую форму под хлопанье крыльев и негромкий органический звук. Там был снег. Она была очень рада, что не чувствует холод на самом деле, но не менее она была рада, что зачарованная Джессикой одежда была с ней. Оказавшись на сильном морозе, Катт могла заледенеть, и тогда пришлось бы как-то принуждать кровь циркулировать по телу.

Нагнувшись вперёд, она нахмурилась и прикоснулась к золотому амулету, висящему у неё на шее.

— Луиза, — позвала она, — я чувствую тут... святую силу.

— Что значит "святую силу"? Может, ты хотела сказать "нечестивую"? И ты должна звать меня "повелительница" или "моя леди", когда мы на заданиях! — резко ответила её младшая сестра.

Она и правда очень грубая.

— Нет, я имела в виду святую, — медленно проговорила Каттлея. — Это как... будто всё это место освятили. За исключением того, что... оно сгнило и увяло, и, — она толкнула руку вперёд, и та только задымилась, а не вспыхнула, — ... и я могу выдержать это.

Скользнув вперёд, она упала со стены и приземлилась на четвереньки под мерзкий звук ломающихся костей.

— Эм.

— И что теперь, Кармин?

— Я только что приземлилась на монаха. Они мертвы.

— ...они были мертвы, когда ты на них приземлилась?

Каттлея посмотрела на вымерзше-высушенный скелет, завёрнутый в изорванные, выцветшие оранжевые одеяния.

— Да, — сказала она. — Они определённо мертвы. Или, может быть, немертвы. — Она осмотрела двор и другие давно умершие тела. — С учётом того, то никто из них не двигается, я думаю, они просто мертвы.

Она сошла с раздавленного трупа и пошевелила его ногой.

— Да. Они мертвы. Определённо мертвы. Нет ни единого шанса, что этот поднимется и нападёт на меня.

Она снова потыкала в него.

— Определённо мертвы.

— Ты чем там занимаешься? — сухо спросила Луиза.

— Ну, я думала, что вдруг они притворяются, так что если бы я притворялась, и они не сразу бы встали чтобы кусать и царапать меня, то они бы могли подумать, что они могли бы зайти с тыла и только тогда напасть. В смысле, что я бы сделала такое, если бы притворялась мёртвой, — глубокомысленно сообщила Каттлея.

— Они этого не делают?

— Нет. — Она пнула голову трупа, которая перелетела через стену. — И они даже не реагируют на осквернение и тому подобное. Так что, наверное, вполне безопасно для тебя спускаться сюда.

....

Луиза вынуждена была согласиться с выводами старшей сестры. Монахи определённо были мертвы.

Теперь у неё возникли вопросы, что они тут делали. И что их убило.

— Что мне интересно, — задумчиво произнес Макси, размахивавший горящим факелом для света, — это были злые монахи, которые пыряют людей на каменных столах, или это был тот вид, который "Немедленно остановитесь, или я вас остановлю!". Буднично грабя один из трупов, он выудил ожерелье. — Я думаю, что это на самом деле была монахиня, — добавил он. — Что означает, что это, наверное, был Добрый вид монахов. Злые монахини не одевают таких закрытых одежд из такого большого количества ткани. Обычно они носят намного меньше.

Скрипнув зубами, Луиза постаралась не чувствовать себя настолько обиженной из-за того, что миньон, который не был Гнарлом, думал ровно то же самое, что и она, и в то же самое время. Это было неестественно.

В морозном ночном воздухе поздней осени она могла почувствовать что-то холодное и свежее в ледяном ветре, дувшем с гор. Это не был запах гниения, несмотря на мертвые тела, усеивавшие двор. Конечно же нет. Они умерли так давно, что запах давно выветрился. Да и не то чтобы они сильно сгнили. Их кожа просто стала сухой и жесткой, как старый башмак, похороненный в снегу, покрывшему двор.

— Что вы здесь делали? — прошептала она им, медленно приближаясь к одной из тех фигур, которых еще не миньонили. Там их оказалось две, привалившихся к стене. — Что вас убило?

Присев на корточки, Луиза выяснила, что их иссохшие тела тверды, как дерево. Выцветшие одежды трещали, осыпаясь льдом, пока она обыскивала карманы. Она обнаружила странные иноземные молитвенные талисманы, со слабыми следами чернильных клякс на вымерзшей бумаге. А еще тёмные татуировки, до сих пор сохранившиеся на старой, жесткой коже.

Хотя рисунки не были одинаковы. Луиза нахмурилась. Казалось, что у них была общая основа, но у одной из них были дополнения, словно бы они перечеркивали старый рисунок. И вот! Шрамы! На втором излеченные. И в них было что-то знакомое!

Стиснув зубы, Луиза попыталась думать о множестве, множестве книг, которые она прочла во время путешествия. Там было что-то про что-то вроде этого. Но что же это было?

— О! — произнесла Каттлея прямо у неё за спиной.

Луиза завизжала и шлепнулась на землю.

— Не делай такого больше! — выдавила она, когда сумела подняться на ноги и стала отряхивать снег. — Ты хоть шуми или что! По крайней мере, не забывай дышать!

— Прости! Но... о! Я... я думаю, что знаю эту татуировку! Она была в одной из твоих книг!

Вот оно.

— Да, — сказала Луиза, массируя бровь. — Это было про каких-то... какой-то священный орден... иноземцев, которым нравилось сидеть в холодных горах и делать глупые звуки ртом, пока они спят.

— Медитируют, — поправила её Каттлея.

— Это одно и то же. Но посмотри сюда. Татуировки и шрамы на этом один поверх другого. И я думаю, что это символ для... — она украдкой покосилась на него, — ...это один из символов, которые были в тронном зале, — прошептала Луиза. — Дома.

— Ты уверена?

— Да. Уверена. Это один из тех, что на полу, из тех, что ведут к сердцу башни.

— Так... и что это значит?

Луиза поморщилась.

— Я уже могу догадаться. Это монахи убили друг друга, — сказала она указывая на два трупа. — Одна из сект... она была испорчена злом этого места. Они нанесли на себя эти знаки. В тайне. Эти шрамы были залечены. Так они отметили себя, посвятили себя этому злу и скрыли это. Изрядное их количество должно было перейти на сторону зла. И затем, по какой-то причине, они стали сражаться.

— Почему?

— Я не знаю, — сказала Луиза. — Может, одного из них обнаружили. Может, злые попытались утроить переворот, и что-то пошло не так. Но, — она покачала головой. — Тут холодно. Тут снег, а ведь это еще ранняя осень, так что снег тут весь год. Тела оставили там, где они пали. Значит, никто не победил. Некому было убирать тела.

— О, — произнесла Каттлея. Она поежилась, оглядываясь вокруг. Её глаза светились тусклым красным светом в ночи. — Я бы не хотела провести вечность, оставшись лежать мёртвой здесь.

Качая головой, Луиза опёрлась на свой посох.

— Мы расчистим это место потом. Похороним их, по крайней мере. А теперь давай, — приказала она. — Отправь миньонов разгружать те специальные штуки, которые сделала Джессика. Пора восстанавливать эту башню.

...

Несколько часов спустя в Тристейне Гнарл тащил принцессу Генриетту из её уютной тёплой библиотеки, где та в колдовской час занималась чёрными некромансерскими ритуалами.

— Куда мы идём? — спросила она, заворачиваясь в свою чёрную, как полночь, мантию.

— Недобрые новости, ваше высочество, — радостно сообщил Гнарл. — Повелительница сумела установить соединение с нами. Из чего следует, что она жива и находится на Мистическом Востоке — или, по крайней мере, нежива в здоровом смысле слова! Как зловеще!

— Эм, да, — ответила Генриетта, поспешно пытаясь стереть некоторые символы, написанные у неё на руках мышиной кровью.

— Она желает говорить с вами, ваше высочество. Там, в зале сердца. Я бы поспешил. Поддерживать соединение на таком расстоянии непросто.

— Я... я сейчас буду там, — Генриетта потянулась к чаше с водой, стоящей рядом с её ритуальным местом. Она поспешно смыла едва заметные следы золы с лица, затем взяла кусок ткани и вытерла трупную копоть с глаз. Должно и так сойти. Из-за остатков трупной сажи казалось, что у неё мешки под глазами, но она просто скажет, что не выспалась.

Зал был холодным и тёмным. К счастью, Луиза-Франсуаза заставила миньонов сделать мост не таким чрезвычайно опасным, потому что если бы нет, то Генриетта могла осуществить последнее в своей жизни падение, когда бежала к сердцу башни. И только для того, чтобы вспомнить, что... эм, ей Гнарл не говорил, как именно Луиза-Франсуаза проявится там или еще как-то даст знать о своем присутствии.

— Алло? Алло? Принцесса Генрриетта? Ты меня слышишь?

Эти звуки исходили от самого сердца башни. До сих пор задыхаясь после бега, Генриетта подошла к нему.

— Луиза-Франсуаза? Ты... в сердце башни?

— Ну, Гнарл сказал, что на таком расстоянии я не могу вызвать изображение — но мой голос должно быть слышно? Как оно? Когда ты говоришь, у меня тут треск какой-то, но я тебя слышу.

— О, Луиза-Франсуаза! — счастливо воскликнула Генриетта. Её подруга была жива, в порядке, и она могла поговорить с ней. — Я почти идеально тебя слышу!

— О, Генриетта! Это чудесно! Я ужасно по тебе скучала!

— Не так сильно, как я по тебе, подруга моя! Без тебя рядом всё не так. Джессика делает всё что может, но она сильно отличается от тебя. А Каттлея в порядке?

— Она в порядке. Путешествие было довольно мирным, хотя я ужасно страдала от воздушной болезни над горами Рутении. — Луиза запнулась. — О, я бы хотела тебя увидеть. Я скучаю по тебе.

Генриетта заерзала. Она прекрасно помнила, что забыла снять свою некромансерскую мантию, что на её лице были полосы пыли, а глаза обведены сажей. В книге было сказано, что это сделает вашу магию сильнее и лучше проводит Зло через вашу собственную природную магию воды. Генриетта начала подозревать, что книга ей врёт. Или она была написана каким-то мужчиной, которому нравилось, когда женщины выглядят бледными, чахоточными и с двумя фонарями под глазами.

— Я тоже по тебе скучаю, — сказала она, считая, что повторить это не будет лишним. И она действительно скучала по Луизе-Франсуазе.

— Я только что прибыла. Мы заняли башню, и я только-только запустила её. Я пару дней буду укреплять это место. Миньоны уже выяснили, что тут полным-полно грибов, которые они обожают, так что с ними всё в порядке, но возможно, мне придётся замаскироваться и отправиться по местным деревням. Так, или отправлять зелёных, чтобы они украли еду — хотя это и довольно не гигиенично. И всё же всё идёт довольно неплохо. А у тебя как дела?

— Ну. — Генриетта задумалась над тем, что говорить дальше. Хорошая девочка, наверное, рассказала бы своей старой подруге, что она начала разбирать искусство оживления мёртвых в виде зомби и скелетов, и отправлялась на нижние уровни башни, и пыталась там подчинить разнообразных мертвяков, которых так и не зачистила Луиза. Та же хорошая девочка, наверное, не стала бы планировать отправить несколько зомби под видом пассажиров на воздушный корабль Совета, чтобы устроить ему катастрофу. Как только она набьет руку, чтобы зомби делали то, что она прикажет, то она так и сделает! Правда, сделает! А затем ей понадобится найти способ пробраться в Альбион, пока повелительница забрала воздушный корабль, во имя Настоящей Любви.

Но опять же, она не была хорошей девочкой. Мать чётко и ясно ей это объяснила. Она говорила ей снова и снова, что она похотливая и управляема своими пороками, и опозорила свою семью, и что-бы-подумал-твой-отец. И хорошую девочку закрыли в башне за то, в чём она не была виновата. А вот быть плохой девочкой значит получить силу над самими жизнью и смертью. Так что, серьезно, нет смысла быть хорошей девочкой. Быть плохой было намного полезнее.

— У меня хорошие новости, Луиза-Франсуаза, — жизнерадостно начала Генриетта. — У нас была пара дней плохой погоды недавно. Я работаю над тем, чтобы разобраться с несколькими зомби и скелетами в подземельях. Один из них вырвался на свободу, знаешь ли. Это ужасно раздражало, пока миньоны не нашли его и не забили насмерть его собственной рукой.

— О боже. Я думала, что заставила миньонов запечатать все выходы оттуда.

Честно говоря — да, она это сделала. И это было чрезвычайно неудобно для Генриетты, когда она пыталась взять мертвяка под контроль. Да, её контроль был до сих пор... неидеален, но ходячий мертвяк не так уж и страшен для человека, у которого есть доступ к скучающим миньонам, которые обижаются на то, что их не взяли на приключения с повелительницей.

— Я удостоверилась, что все эти двери снова перекрыты, — сказала она, говоря правду в очень техническом смысле слова.

— Это хорошие новости. Хорошо справилась. Теперь, насчёт ... секундочку, — Луиза замолчала. — Что случилось, Катт? — Пауза. Генриетта слышала голос Каттлеи, но не могла разобрать слов. — ...что значит "шатающиеся немертвые монахи восстали в катакомбах и пытаются снова уничтожить башню"? Ну, да, очевидно, что именно это ты и хотела сказать, но...

— Их кровь отвратительна! Она вся... холодная и свернувшаяся! И полна святости! Я язык обожгла! О, ты с Генриеттой разговариваешь? Генриетта! — Каттлею теперь было слышно. Она говорила как человек, который только что сунул в рот полную ложку слишком горячего супа. — Как ты там?

— Я в порядке. А ты?

— Ужасно, — мрачно ответила Каттлея. — Я потеряла вес, и теперь моя одежда болтается на мне, и ты знаешь, кто в этом вин...

— Она похудела, — самодовольно сообщила Луиза. — Прости, моя принцесса, но нам правда надо заканчивать. У меня тут немертвые монахи, которых надо поубивать. Снова поубивать. Уничтожить.

Оживившись, Генриетта улыбнулась. Она может помочь!

— Сушено-мороженные монахи с Мистического Востока мумифицировались от холода, — авторитетно сообщила она. — Они очень легко воспламеняемы.

Злорадную улыбку Луизы она почувствовала, даже не видя её.

— О, Генриетта! Это чудесная новость.

— Нет, это не так, — решительно не согласилась Каттлея. — Я собираюсь... пересидеть где-то в безопасном месте, пока ты не закончишь поджигать всё вокруг?

— Я буду это делать?

— Да.

— Да, — добавила Генриетта.

Луиза надулась.

— Предана моей собственной сестрой и моей собственной принцессой, — сказала она. — Ну и ладно. Да, Каттлея, защищай эту комнату. Думаю, пора сделать эту башню по-домашнему уютной и милой с помощью доброго ревущего огня.

...

В глубине туннелей гремели мушкеты. Символы на левых руках миньонов светились, пока они, с несвойственной их расе эффективностью, стреляли и перезаряжались. Ни один из них даже не заглянул в ствол и не выстрелил из любопытства, чтобы посмотреть, как оно будет выглядеть.