Overlady_part.7

— Вперед! Товарищи! — Чар размахивал своим флагом, сделанным из монашеского посоха и обрывков оранжевого одеяния, и меча огненные шары в мертвецов. — Мы их поубиваем ради Революции! Долой священников! Душите их их собственными кишками.

— Идиот, — проворчал Маггат, проваливая голову монаха дубинкой. — Они мертвы. Душение не сработает.

И всё же, насколько в мозг миньона вообще помещалась такая концепция, Маггат был несколько обеспокоен. Тут, внизу, было ужасно большое количество монахов-нежити. Насколько они успели понять, до того, как бесконечные орды мертвецов вышибли их оттуда, храм тут существовал довольно долго и накопил в туннелях преизрядное количество своих покойников. И как только башня активировалась, они все проснулись. И, несмотря на то, что все они были ожившими мертвецами, они все были за Добро.

Впрочем, это значило намного меньше для миньонов, чем для большинства прочих представителей порочных сил. Миньоны не испытывали ни малейших проблем на освященной земле, на самом деле, им даже нравились освященные кладбища, потому что там обычно было много всего, что можно грабить и убивать или, иногда, убивать и грабить. Но всё же, неживые монахи были гораздо ловчее, чем обычные, и, что хуже, разделяли миньонское отношение к смерти. Если их качественно не размазать, то их кости просто срастались обратно во вспышке белого света.

Несмотря на то, что он должен был наслаждаться бесконечным боем так же, как и Феттид, надоедливые жилки хитрости, которые изредка прорастали в нем, подсказывали Маггату, что — немыслимо — была возможность того, что миньоны проиграют бой на истощение. Что, конечно же, было нонсенсом — но тот факт, что он о таком вообще подумал, указывал, что что-то идёт очень и очень неправильно.

Затем показалась Луиза и превратила целый туннель монахов в золу.

Маггат солидно кивнул. Мир снова стал таким, каким он и должен быть.

— Так! — вопила Луиза. — Миньоны, стройся! Мы пробьем себе дорогу к чему-то там святому, или священному, или еще какому-то месту, которое заставляет их возрождаться. Если это еще один улей миньонов, я клянусь, что закричу!

— О! Они приходят из мертвых обратно! Что значит, что это будет улей синих, — веско произнес Скил.

Она остановилась.

— Правда? — с любопытством переспросила она.

— О да. Я никогда не бываю прав в таких делах, — сонно ответил Скил.

Злой язык, да, напомнила себе Луиза.

— Коричневые! — рявкнула она. — Стройтесь и защищайте синих, пока те разбираются с потерями! Красные! Подавляющий огонь! Зелёные, защищать тыл! Готовьтесь к наступлению! Мы идем в катакомбы, убивая всё мертвое на нашем пути!

Эта речь была встречена ожидаемыми воплями поддержки. Мотивирующие речи для миньонов были намного проще, чем общение с лордами демонами, или катайскими императорами, или с людьми из вашего класса в школе.

Катакомбы, скорее всего, обычно были тёмными, тихими и мрачными, но миньоны были отличным средством от всего этого. Теперь там было полно воплей гоблиноидов, огня и горящих немертвых монахов. Луиза бы назвала происходящее кошмарным, но, честно говоря, она видала и похуже.

Её закованные в металл ноги звенели по камню. Это место казалось знакомым. Дыры, прорытые в каменных стенах, портили архитектуру. В этих узких проходах монахи могли атаковать, выстроившись в цепочку и влетая прямо в миньонов. Иногда ей приходилось что-то сжигать, но, честно говоря, она ничего не имела против этого. Она ничего не имела против...

А затем миньоны выбили двери в самый дальний зал, и Луиза полностью сбилась с мысли.

Голубой и красный огни сражались в огромном костре в центре комнаты. Подняв левую руку, Луиза прислушалась к странным ощущениям, исходящим от огней. Там было мягкое котёночье тепло Зла, но было еще что-то, намного более болезненное и холодное. Наверное, Добро, с учётом противоположных от Зла ощущений. Вокруг него, образуя круг, на коленях стояли мертвецы. Насколько могла различить Луиза, эти мертвые монахи и монахини были одеты в более дорогие одежды, и на них было больше золотых ожерелий и тому подобного. Наверное, это обозначало, что они были лидерами.

Они поднялись на ноги как один и встали в стойки. Двигались они намного более плавно, чем рядовые.

— Это не улей синих! — рявкнула Луиза на Скила, чувствуя себя оскорбленной.

— Ну, ладно, на самом деле это супер-особая клятва монахов, которые собирались всегда оставаться здесь и не пускать сюда снова жить Зло, — сказал Скил обиженным тоном. — Но было б хуже, если бы это был улей синих, неверно?

Стоящий впереди монах, одетый в выцветшие оранжевые одеяния и с затейливым золотым ожерельем, что-то простонал... на каком-то языке. На катайском, наверное, но в Катае говорят на множестве языков. В любом случае прозвучало оно как последнее дуновение воздуха из-за двери склепа. Казалось, что его пустые глаза смотрят ей прямо в душу.

— Простите, — сказала Луиза, прибегая к широко известному благородному методу разбираться с иностранцами, то есть говорить на родном языке медленно и громко. — Но вы говорите на цивилизованных языках? Тристанийском? Ромалийском? Нет?

Монах ответил.

— Как насчёт нецивилизованых? Вроде германского или альбионского? — Луиза поёжилась. Ох уж этот альбионский и это проклятое -ough. Наверное, это как-то было связанно с Тёмным Языком.

К сожалению, этот монах не знал ни одного из этих языков хотя бы в объёме нескольких вежливых фраз.

— Вы говорите на инфернальном? — попыталась Луиза.

Но и это не помогло.

— Постойте! Я знаю! — Луиза начала рыться в верхней одежде. — У меня есть эти очки для понимания речи императора Ли. Куда же я их засунула? О, проклятье! Я их на корабле оставила?

Монах что-то произнес и затем начал двигать руками, выполняя спиральные движения, которые сужались к центру. Сформировался шар света, яркий, чистый и праведный в этом мраке катакомб. Это не могло быть ничем хорошим.

Постойте, нет, он, наверное, и был Хорошим. И в этом проблема.

— Миньоны! — рявкнула Луиза, бросившись с пути шара, который мертвый монах метнул в неё. На пути блестящего светящегося предмета с энтузиазмом выпрыгнула тройка коричневых, вероятно, пытаясь съесть его. И их мгновенно разнесло взрывом.

Другие миньоны сочли это приглашением и бросились на него под разнообразные боевые кличи. Первому приблизившемуся коричневому снесло голову. Так же как и второму, третьему, четвертому, пятому и шестому. Однако седьмой сумел проткнуть монахиню, которая только что убила пятого и шестого, своей шваброй и, невнятно тараторя, принялся лупить немертвой праведницей, словно молотом, по её коллегам.

— Красные! Жгите их! — завопила Луиза. — Синие, займитесь восстановлением!

Но это привлекло внимание трупов. Одна монахиня бросилась прямо на неё, её руки двигались, словно голодные змеи, когда она пробивала себе путь через миньонов. Быстрое заклинание, и на конце посоха Луизы появился огненный шар. Она использовала его как копье, держа мертвую женщину на расстоянии.

— Прибейте её! — рявкнула Луиза, тыча вперёд пылающей сферой. Монахиня утекала назад от каждого тычка. О да, ей определённо не нравится огонь. — Кто-нибудь! Убейте её!

Монахиня перетекла влево, шлепком одной руки отбросив посох Луизы с линии атаки. Отпрыгнув назад и бормоча про себя, Луиза неуклюже увернулась от первого слишком быстрого удара, но теперь женщина прошла рубеж её защиты.

Сжав зубы, Луиза бросила посох и ударила левой. Это был плохонький удар. Монахиня остановила этот удар ладонью, отсушив Луизе руку по самое плечо, и прошипела что-то мертвым голосом.

Шипение быстро переросло в панику, когда её собственная рука вспыхнула. Луиза разжала кулак и показала пламя, которое она прятала внутри. Дохнув, она послала пламя вперёд, и монахиня вспыхнула, рухнув на землю кучкой тлеющих углей.

— Основатель, это правда было больно, — пожаловалась Луиза, тряся рукой. Боже, она бы хотела, чтобы здесь была Каттлея. Но опять же, с таким количеством огня вокруг тут старшей сестре не поздоровилось бы. Она размяла плечо и затем нагнулась, чтобы поднять посох.

— Повелительница! Босс идёт в вашу сторону! — заорал Макси.

И главный монах оказался прямо перед ней. Она умудрилась принять первый удар на свой посох, что было чистой удачей, но второй пришелся ей прямо в грудь, и с хрустом металла её швырнуло назад, где она врезалась в стену.

Луиза выплюнула кровь и с трудом вдохнула. Основатель, как же больно! Над левой грудью была вмятина от кулака, и подбоя однозначно не хватило, чтобы смягчить удар. И она прикусила губу.

— Файерболл! — сумела пискнуть она, держа посох одной рукой. Монах отмахнулся от шара огня рукой, приближаясь медленно, но верно. Следующий он отбил так же. — Аргх... Молния!

С громовым раскатом к фигуре монаха метнулась раздвоенная розоватая молния. А затем он поймал её. В прямом смысле поймал молнию и скрутил её в своих руках в шар, как веревку. Движения его рук напоминали течение воды и набегающие волны, грациозные и плавные.

— За повелительницу! — заверещала Феттид, бросившись на монаха с двумя ножами. Она ткнула ими в шаровую молнию в его руках, и та взорвалась вместе с монахом. Немертвый религиозный деятель и зеленые внутренности испачкали стены.

Хрипящая Луиза попыталась вздохнуть от облегчения.

— Синие, — начала она.

— Выполняю! — радостно отозвался Скил, доставая мастерок из-под плаща и начиная соскребать Феттид с пола. — Феттид повеселилась! Так она раньше не умирала. Могу поспорить, что у неё будет много забавных историй про мертвое место в этот раз.

— Да. Ай. Да. Это вот... эта штука, — тяжело дышала Луиза, пытаясь массировать свою грудь через доспех. Основатель, как же больно. У неё точно будет там синяк, а доспех сейчас давит на этот синяк. Ей нужно выбраться из этого доспеха, пока она себе еще больше не навредила. И... вот сахар! Джессики же здесь нет!

— О, эй, монах до сих пор мертвый, — восторженно сообщил Скил. — Так оно проще достать Феттид.

И как ей теперь это починить? Может, ей удастся просто выправить его молотом. Постойте-ка.

— Скил. А почему он... — вот же сахар. Луиза развернулась и залила огнём то место, где были частично восстановленная Феттид, Скил и восстанавливающийся монах. — Да что же ты не сдохнешь! — заорала она на мертвеца, выползающего из огня, и из-за этого почувствовала себя довольно глупо, так что она вынуждена была всё же немного подумать. — Миньоны! Просто продолжайте лупить его! Красные, попробуйте сжечь его в золу!

— Жги-зажигай! — с энтузиазмом отозвались красные.

— Постойте, постойте, а как мы можем его поджечь, если он уже горит? — спросил еще один красный у прыгающего вокруг коричневого, который подпалил себе ноги, пытаясь хорошенько отпинать монаха.

— Не вижу, почему нет!

— Но определённо, гореть — это что-то, что либо есть, либо нет, а он разве нет?

— Просто порубите его на куски! — взвизгнула Луиза, закашлявшись после этого. Боже, если бы не доспех, он бы разнес её ребра, как глиняный горшок. Опёршись на посох, она похромала оттуда, отчаянно пытаясь соображать. Он снова и снова возвращался, совсем как миньоны. Совсем как Луис. Значит, он где-то должен брать жизненную силу. Или нежизненную силу. Или что-то.

— Повелительница! — заорал Маггат, висящий на плечах горящего монаха и снова, и снова лупящий его по голове своей дубиной. — Я уверен, что это ваш хитрый план... Снот, отруби ему ноги! Граббит, прибей руки! Чар, прижигай обрубки! Я уверен, что вы хитрая, но быстрее!

— И еще быстрее, — вмешался Макси, пытающийся отпилить ногу. — Это проблема! Его нога лечится! Мой ножик застрял! — Пинок брыкающегося монаха отправил его в стену, под звук разбивающейся лютни.

— Неправильно! Все, втыкайте свои ножи в него! Если он вылечится вокруг них, может, не будет так брыкаться!

Она тяжело моргнула. Она чувствовала Добро и Зло вместе в огнях в центре комнаты. Половина здешних монахов перешла на сторону зла. А она была очень, очень хороша в магии Зла.

Со всей возможной скоростью она похромала к святому, а так же проклятому огням. Луиза сделала глубокий вдох. Если она не права, то ей будет больно. Очень.

И она осторожно сунула левую руку в огонь. Сжав зубы? она сконцентрировалась и выпустила чистое Зло в пламя.

— Ни один маринованный монах не превзойдёт меня, — прошипела она. Она чувствовала, как её ненависть и боль бурлят в ней. — Ты ударил меня в грудь. Это очень, очень, очень больно. Ты, тупая варварская свинья. Ты должен сгореть.

И с этими словами пламя вспыхнуло. Красный и синий сменились на розовый. Последние ожившие трупы в зале упокоились.

Измученная Луиза сползла на пол.

— Это... уже всё? — выдавила она.

— Ага. Я так думаю, — ответил Маггат, подтаскивая обугленный труп давно умершего священнослужителя к ней. — Смотрите. Он еще мертвый, и он теперь не двигается.

Боже, она там под доспехами будет черно-синяя. Спасибо Джессике и спасибо подбою. Она осмотрела комнату. Потери миньонов были не такими уж и большими. Монахи, преимущественно, раскалывали черепа, отрывали конечности, иногда вырывали рёбра и втыкали их в лица противнику. Миньоны и сами занимались таким от скуки в Пустодень. Слегка дымящийся Скил уже был на ногах и работал над Феттид.

— Повелительница, — энергично доложился Маггат. — Я ключ нашел на теле босса монахов. — Он постучал себя по носу пальцем. — Наверное, от какого-то хоронилища сокровищ.

— Какие сокровища хоронили? — переспросил Чар.

— Не знаю, какие. Это повелительница в этом разберётся, идиот.

— Хи-и! Это щекотно! — восторженно сообщила свежесобранная Феттид, все её имеющиеся волосы стояли дыбом. Она поковыряла в носу, вытащив комок искрящихся соплей. — О-оо! Это магия! Для повелительницы!

— Как мило, — обморочным голосом проговорила Луиза. — Можешь себе оставить. — Несмотря на то, что у неё болело всё тело, она заставила себя подняться на ноги. Сейчас найти сокровище. Затем вернуться на корабль и лечь на... Несколько дней казалось неплохим вариантом.

...

— Ой. Ай. Ха-а. Ой. Ой.

Лёжа в своем гамаке на корабле, Луиза старалась терпеть боль, пока Каттлея суетилась над ней и втирала в многочисленные ушибы целебный бальзам. Чтобы отвлечься от мыслей об этом, она читала то, то нашла в жилище главного монаха, сейчас она снова отыскала свои очки-переводчик. Пусть перевод получался неидеальным, но этого хватало для её нужд.

Настоятель монастыря был довольно пунктуальным хронистом и до, и после смерти. Записи стали менее детальными после того, как он превратился в сушеный труп, который просыпался только в определённые святые дни, чтобы провести ритуалы, но этого хватало, с учётом того, что, похоже, он умер почти три сотни лет назад. Здешний холод помогал сохранить тела. Холод и, похоже, какая-то магия, которую они использовали, чтобы оставаться привязанными к миру смертных и чтобы сражаться со злом.

Ну, по мнению Луизы, это сильно напоминало некромантию, так что она всё сделала правильно, уничтожив их. Любой, кто обманывал себя, чтобы заниматься некромантией "во благо", явно был не самым вменяемым яблоком в коробке. Луиза нахмурилась. Она не могла не отметить, что эта метафора как-то от неё ускользала. Определенно признак того, насколько она устала.