Смятенность мэтра

Мэтр Лариат ещё какое-то время медитировал на лужайке, переживая последствия чересчур глубокого вхождения в криво продуманный образ смуглого монаха-бедина. Высший двеомер смены формы из девятого круга, который мэтр приобрёл в качестве заклинание-подобной способности после абсорбции в полдень Солнцестояния просуществовавшего ровно год эидолона Симиона — этот двеомер позволял стать хоть паладином, хоть монахом, хоть клириком, но без сакральных сил, конкретизирующих бога, отвечающего на молитвы лишь своих истинных священников. Хоть великаном, дьяволом, стальным големом или иным могущественным созданием со всеми его способностями — и потерей таковых от собственной натуры, что можно было обойти тренировкой этой заклинание-подобной способности, присущей богам. Этим двеомером при должном воображении и мастерстве можно создать даже волшебную экипировку, приличествующую капитану королевской гвардии или магу из среднего звена — даже сохраняющуюся в случае снятия перед возвращением обратно в первичную форму. В этом состояло отличие двеомера от имевшихся у мэтра Лариата соответствующих друидических способностей, а также время — считанные часы действия вместо суток с лишним, какого срока можно было достичь лишь в качестве заклинание подобной способности да при должной подготовки метамагии. К слову, он ещё с прошлого года пытался совмещать магию и неимоверные способности к смене форм, чтобы, как происходит в случае превращения в животное, новый человеческий облик получался с маской собственной личности, обладающей привычками типа почёсывания затылка или паразитных речевых оборотов, а сам Лариат при этом как бы руководил поступками изнутри, подобно управлению фамильяром. Такой вот самообман на крайний случай, так же помогающий одурачить чужие двеомеры считывания поверхностных мыслей.

— Абад, мой хорошенький феникс, — ласково погладил Лариат своего призванного фамильяра, родной кусочек души. — Как тебе сегодняшнее Солнце? О, да, оно всегда завораживающе красивое и опасное. Ты высоко взлетал. Различил Торил? Молодец! Я в тебя верил. Осталось найти подходящий портал с Плана Огня на Сол, чтобы ты смог переселиться для обучения превращению в архонта-светоча. С таким спутником и я на всех небесных планах сойду за местного жителя, и ты сам сможешь по ним спокойно путешествовать.

Войдя в дом с фениксом на руке, Лариат сразу устремился в лабораторию, где в установленном по центру бассейне, залитом вином, вымачивался гобелен. Любитель спиртного с радостью вспорхнул, осчастливленный невероятно дорогим эльфийским эльверквистом, хотя волшебное вино лишь на половину дюйма покрывало дно.

На утопленном гобелене изображался мостик с тропкой к двери дома в гигантском стволе дерева. По периметру орнамент арочного проёма, словно бы кто-то открыл волшебную дверь в сказочный уголок. Сотканные колонны, ступни и притолок с петлями имели магические символы.

Мэтр не в первый раз пробовал превращаться в монаха, и уже после первого раза принял во внимание и творчески развил мысль об острове и гостинице. Он переделал двеомер дворца Морденкайнена, чтобы входящий оказывался не в стенах замка, а словно бы на лесной поляне. Лариат уже пропитывал гобелен соком Мирового Дерева, собранным из стволов живодерева, чтобы внутри пространственного кармана создавались натуральные растения, вода и еда. Осталось добавить неотличимую от реальности иллюзию солнечного света и вино изысканных марок, что когда-либо пробовал вошедший в гобелен. Роскошь в обмен на роскошь...

Когда феникс растёкся по всему бассейну, приступив к блаженному вкушению божественного нектара, Лариат принялся в качестве приятного массажа двигать гобелен, чтобы тот "пропитался" фамильяром — этот хитрый трюк также поможет сделать шёлковую ткань полностью иммунной даже к светоносному огню Солнца. После этого мэтр клонировался, снял со стола прямоугольник силового поля, на котором уже были отсыпаны порошком резидуума все магические символы. И дружно начал финальное наложение двеомера, буквально пропитывая им гобелен и делая натуральным свойством шёлковой ткани. Это вам не какая-то банальная магия перманентности — это подлинный шедевр!

Отправив пьяного Абада наслаждаться своим счастьем в родной среде Плана Огня, Лариат вышел из дому в отличном расположении духа. И косые лучи персонального солнца приласкали, и соловьи радостно пели, и экспериментальный подсолнух раскрылся розой, и запах лесной свежести в благолепной серебристой дымке утреннего тумана. Всё ещё не растративший сакральную силу с Торила, мэтр по выложенной мрамором тропинке сошёл со своего островка средь бесконечного переплетения ветвей на "мостовую" — кору ветви.

Словно ныряльщик перед заплывом, друид обнажился сбросом всего в латную брошь святости, уменьшил её в горошину, влепил в карамельку и проглотил. Не перед кем было выпендриваться, но получивший свою порцию счастья Лариат всё равно присел и прыгнул, юркнув в корку, словно в воду. Мэтр доверился интуиции, направлявшей его путь в камбии не хуже компаса с секстантом.

Оно! Древесный пловец вынырнул с одновременным выдохом. Заклинание дупла-палаты раздулось до бального зала какого-нибудь королевского дворца — в этом святилище и всплыл Лариат. Нашептав в ладоши тайные слова друида, он широким веером рассыпал призванные зёрна, одновременно выпуская заклятье опутывания — стены и потолок увили светящиеся лозы ромашек. Странный танец с текучими движениями и плавными распахиваниями рук под мелодичный голос певшего друида заставили воздух светиться нежно зелёным. С хлопком в ладоши свитое заклинание дупла-дома по эльфийскому образцу образовало в коре ствола Мирового Дерева целую усадьбу на семью в три поколения.

Очередное воплощение мечтаний об идеальной планировке родового гнёздышка — кому-то в подарок. Не раз и не два зазнавшиеся молодые друиды, решив пересечь лес по корням деревьев, сворачивали не туда и терялись средь ветвей Мирового Дерева — либо намеренно искали выход для дальнейшего развития и помощи природе. Космических масштабов дерево не было в полной мере разумным, но всегда помогало своим "ухажёрам", направляя к давно покинутым жилищам или новеньким, часто занимаемым и дриадами, и птицами, и пчёлами, и другими обитателями — недостатка в желающих никогда не было. И Лариату приятно выразить себя в созидательном порыве, и Мировому Дерево польза от заботливых жителей.

Продолжая разогрев и настройку на нужный лад, мэтр Лариат улыбнулся и занялся медитативными дыхательными упражнениями, влиявшими на ауру и сферу обширной тайной досягаемости, пронизавшей всю кору и часть колец древесины. Ощутив, что он и Мировое Дерево готовы к обмену, человек взорвался смертоносным танцем с кулачными выпадами по воздуху в направлении сердцевины, пинками с вертушками, подсечками и прочими элементами — без всякого плана боя.

Вот в противоположном от удара пяткой месте перешёл из ауры в проток соков очередной комок орды древесных духов, необходимых для оживления засохших веток. Вот по направлению удара ладонью внутрь ствола, благодаря тайной досягаемости, нырнул комок заклятья лесного стража, необходимого для борьбы с... кем-то там. Создание воды, ледяная буря, призыв дятлов, стена корней, опутывание, рост растений, оживление треантом, дупло-палата, рост шипов, призыв пауков, регенерация... У Мирового Дерева имелся поистине мировой объем нужд.

Мэтр Лариат выжал себя до седьмого пота и последнего кантрипа света. Такая вот экстремальная тренировка интуиции, рефлексов, познания, предвиденья, пропускной способности, координации, точности в тайной досягаемости, скорости, прочих навыков и способностей. Его шатало, в глазах плыло, но волевой человек старательно концентрировался, перетасовывая друидические заклятья в голове, битком ими набитой: столп пламени, огненные зёрна, призыв молнии, прочие атакующие, защитные, сервисные — универсально-разнородные. Лараит не мешкал и бросил недоделанный набор, когда средь потока соков и энергий различил лакуну к приглашающе открытой сердцевине Мирового Дерева.

— Брависсимо!..

Безусловно — чрезвычайный риск потери своей сущности. Сознание могло элементарно раствориться, а душа размазаться по невероятному стволу. Каждый раз как прыжок в неизвестность — игра в жизнь и смерть экстремально бодрила всякий раз. И неизменно спасала ниточка связи с фениксом — дерево отторгало огонь.

Ох, просто не слов для описания того, что испытал мэтр Лариат, отдавшись на волю сакральных сил Мирового Дерева. Он улавливал мизерные крохи пронизывающих его потоков энергий и знаний. Едва удавалось сосредоточиться на выуживании ответов на насущные вопросы, как, например, сделать семечки подсолнуха с ароматом розового масла, что же такое флогистон, как из Астрала направить корни рудной лозы к находящимся на других планах жилам волшебных металлов типа мифрила и адамантина, есть ли у магии элементарная частица, как воду в растении кристаллизовать без разрушения клеток? Последнее интересовало не в первый раз, просто требовалось уточнение, косвенно относившееся к темам прошлого раза. Случилось и озарение про смену цвета листьев в зависимости от времени суток. Обнаружился очередной переход на небесные планы. Возбудился интерес к непознанным загадкам типа дрейфа планов. В общем, ещё чуточку углубилось и расширилось понимание планарных процессов и взаимодействий, заменив месяцы изучения и познания в тиши личной рощи в каком-нибудь из Лесов Фаэруна. Сделан очередной шажочек к цели: не просто черпанию и абсорбции энергии из истоков окружающего пространства-времени, а осуществление воздействий на этом глубинном уровне первопричин, когда поле антимагии представляется лишь следствием и не может воспрепятствовать мэтру Лариату — мечты, мечты...

Здесь! Переполненный могучими энергиями, человек едва не лопался, терпя строго до нужного места. Благодаря тайной досягаемости, мэтр Лариат загодя ощутил, собрался и распознал, чтобы тютелька в тютельку сработал триггерный двеомер, побудивший заклинание-подобную способность планарной телепортации сработать по указанным координатам. Он вывалился в тот же бассейн, уже отчищенный от вина, и выкатился из собственной деревянной фигуры с нынешними чертами лица и пропорциями тела. Пока человек, опьяневший от толики сопричастности к трансцендентному ощущению мировой широты и сил, валялся, двеомер домашнего лакея собрал в фиалы пролившуюся квинтэссенцию древесины, а потом отскоблил и омыл хозяина, набрав с него ещё эссенции.

Придя в себя, человек скосил взгляд на узколобого и скуластого рашеми, уже обросшего тонкой корой на манер слоя бересты. У мэтра скопилось уже более сотни таких вот "манекенов". Он не придумал ничего лучше, как подражать энтам, при путешествии на колоссальные расстояния оставляющих старые тела-деревья, чтобы суметь потом вернуться в свои покинутые оболочки или просто посадить новое дерево. Лариат, всё ещё глупо улыбающийся, витая в облаках приоткрывшихся тайн, которых хватит на несколько дней обдумывания, подхватил деревянную фигуру и вместе с ней вновь отправился нырять, пока ещё были свежи в памяти ощущения той ветви с планарной трещиной куда-то близь горы Целестии и Дома Триады, где у самого ствола расположилось поселение низкорослых дриад, диких и ведущих весьма примитивный образ жизни — почти животный. Где-то между деревенькой и трещиной мэтр определился с укромным местечком под корой и заложил туда своё подобие-рашеми. С этим болваном посредством Мирового Дерева можно будет установить полноценную связь, как с фамильяром, чтобы позже, сидя в уюте дома, потренировать удалённое общение с природой и выяснить подробности о самой стволовой ветви и немного о месте, куда ведёт естественный портал, связывающий небесный план и Мировое Дерево. "Сбагрив" в ветвь ненужные друидические заклинания, место которых вскоре займут арканные двеомеры, мэтр вернулся домой, где вместо блаженства стал тренировать волю и концентрацию, перечитывая конспекты и книгу заклинаний выпускника университета в Сильверимуне, чтобы взглянуть на арканную магию в новом свете да с высоты своих позиций.

Интуиция и логика подсказывали мэтру, что после порции знаний, сил и омлета самое время начать новый гобелен, на сей раз с картиной попроще — каверну Подземья с кристаллами и флуоресцентными грибами. Но перед этим следовало по-новому взглянуть на кое-какие тексты.

Довольно улыбающийся и что-то весёленькое насвистывающий человек переместился в область замедленного времени, подошёл к полке и сгрёб книги об иллюзорных свитках — от разных авторов из разных веков и разных регионов.

Арканный иерофант — кто вообще такой? Соглядатай-подражатель. Природа является образцом для подражания. Природа имеет все ответы. Бесполезно спрашивать у вьюнка, как он растёт. Этот вопрос надо адресовать Природе. Поверхностный ответ ляжет в основу примитивного заклятья опутывания. Или, например, серия заклятий лечения. В простом случае достаточно передать организму порцию сил — сам восстановится. Труднее направить энергию конкретным системам обеспечения иммунитета и самовосстановления клеток плоти. Друиды наблюдают за Природой — маги понукают окружающим. Достаточно школьных методов, чтобы при взаимодействии арканной и сакральной магии открыть тайны мироздания, столь трепетно оберегаемые Леди Тайн и всеми теми, кто постиг простые истины. Наблюдай, как Плетение воздействует на Природу. И тогда для заклинателя-практика отпадает смысл изучать структуру двеомера, чтобы постигнуть его и применять самому с широкой вариативностью. Когда умеешь разговаривать с животными, с насекомыми, с растениями и даже камнями, преодолей стереотип и... общайся с заклинаниями. Эдакая смесь ментальной магии прорицания и призыва. Суть как с лингвистикой: если живы носители языка, то соответствующая магия поможет общаться на нём и понимать письмена — транслировать своё через совокупность чужого опыта и знаний. Так и с двеомером: необходимая и достаточная концентрация сакральных энергий, механизмы трансляции и анимации, колдовская воля — и плетение маны само подстроится подобно виноградной лозе в руках опытного друида или кобре у заклинателя змей.

Читая чужие труды, описывающие создание иллюзорного свитка, исследователь придирчиво и кропотливо отделял зёрна от плевел — взращивал дерево, подводя корни к предпосылкам и растя ягоды следствий, а наведённая кем-то тень на плетень получалась сродни серебристой дымке Астрала вокруг Мирового Дерева. Особый интерес представляла эволюция этого "заклинательного дерева" от эпохи Нетерила до нынешних дней, а также сорта — расовые особенности.

Открытый мэтром способ познания не являлся уникальным — первоначальное авторство точно за эльфами. Именно Высокая Эльфийская Магия — цель Лариата. Но если ушастые действовали бережно и творили Искусство, то человек оказывался драконом в посудной лавке. Мэтр тратил огромные ресурсы там, где хватило бы одного узелка, повязывать который самостоятельно он не умел — пока! Вот Лариат и трудился сейчас на примере книг об иллюзорных свитках, развивая навыки и углубляя своё понимание принципов и законов работы магии Иллюзий, насколько это было возможно по запутанным изложениям в книгах с кучей отсылок на трактаты других волшебников. Казалось бы, изучаемый двеомер сложности второго круга, а воды налито на третий с горкой, что приближало к пониманию Высокой Эльфийской Магии лишь с позиции фундамента, на котором она "высилась". На лице занятого человека отсутствовала улыбка, главенствовало выражение сосредоточенности и глубокой задумчивости.