Смятенность мэтра

Водный элементаль был слишком утончён, чтобы пользоваться грубыми методами выродков из Анклава Тени. Конечно, арканисты "проповедуют" Высокое Искусство Магии, тогда как их мелким сошкам лишь бы жахнуть покруче, реализуя склонность ломать и выслуживаясь скорейшим решением проблемы. Водному элементалю закралась мысль западлить сразу всем: какой мог бы подняться переполох, вздрогни хребет Азиррхат или Пики Вернувшихся Драконов! О, да, он мог бы здесь и сейчас устроить грандиозное "озеротрясение" — сразу несколькими вариантами. Но зачем баламутить и без того мутную воду, где обитатели "забеременевшей" Реки Самоцветов с трудом приспосабливаются к новой, озёрной жизни? А главное, во имя чего размениваться, становясь в новом Нетериле персоной нон-грата с многомиллионным ценником за голову?

Созданный великой водной элементалью поток был очень упруг для перекрытия двеомером движения земли, которым обычно пользовался неофит ордена Солнечной Души, латая серьёзные прорехи или скопление протечек через ещё пока не забившиеся песком и щебнем норы, некогда вырытые зверьми или насекомыми Анаврока и утонувшими в своих жилищах из-за устроенного людьми бедствия. Можно было бы воспользоваться друидическим заклинанием каменной хватки и призвать трёх помощников, поручив им увеличиться до огромных размеров за счёт всасывания прорвы песка. Пескоструйная обработка в данном случае бы зарастила дыру: каждая песчинка, проходя через наколдованное облако, захватывала бы крошку его магии и становилась "каменной снежинкой". В прошлом году неофит ордена Солнечной Души не раз применял для сокрытия руин этот изысканный, приличествующий эльфам вариант эффективного наращивания камня. Его слабое место — стена рассеивания магии, которую мог поставить один из постовых, подконтрольных аболету, прячущемуся в безопасной каверне где-нибудь в миле под поверхностью — за пределами простого обнаружения.

Оставив в покое силки, расставленные на неуловимого анти-водопроводчика, водяной элементаль поплыл к поверхности. Темна и ветрена была ночь над мутными и стылыми водами. В самый раз для тёмных делишек.

— Аболеты!.. Аболеты!.. Аболеты!.. Аболеты!.. — На все четыре стороны пустился бы шёпот ветра, разнося панические вопли барашков, бешено пенящихся от хлёстких ударов и безуспешно пытающихся вырваться на волю.

Да, так можно было бы сдать "делянку", но и самому оставить жирный след. Благоразумный неофит ордена Солнечной Души не уподобился злу. Водяной элементаль, зорко осмотревшись в темени и прислушавшись к ночной жизни на скалистых островках, нырнул обратно и направился заделывать множество мелких протечек — работы навалом!

В конце рейда он хладнокровно просочился к найденной кладке песчаных червей. Земляной узел пятого класса спасёт зародышей от гнилостного подтопления и сделает их достаточно одарёнными, чтобы выжить на Плане Земли, где с их помощью земляной элементаль планировал добывать тонны бесценных металлов и минералы отменного качества. Пока внезапно появившийся монстр отвлекает охрану местных рудокопов в рабских ошейниках, ушлый воришка прошвырнётся по их делянкам, схарчив самое вкусное: кто успел — тот и съел! Впрочем, главное предназначение удачно найденного выводка будет заключаться в создании протяжённой системы туннелей для естественного насыщения грунтовых вод южных областей Анаврока. Право слово, зачем гробить чужой труд, когда им можно воспользоваться к собственной выгоде?

(Иллюстрации к главе с 006 по 020)

Глава 2, оазис бединов.

14 миртула, Год Безумных Драконов.

Проявляя разумную осторожность, неофит ордена Солнечной Души, проведавший одну из своих "делянок" и собравший прелюбопытный "урожай" мелких кварцевых кристаллов, всмотрелся в магический шар собственного производства. В дневном переходе от цели его следующего посещения обнаружилась группа бединов, отбрасывающих длинные утренние тени. Вооружённый отряд останавливался рядом с прошлогодним трудом неофита ордена Солнечной Души. Опытные кочевники не помнили, чтобы на этом месте зарождался оазис, и с опаской относились к любому последствию деятельности шадоваров, как гласили слухи, распущенные по Анавроку кое-кем очень грамотным, желавшим мира во всём мире.

Наблюдающий через магический шар промотал барханы в ту сторону, куда долго и пристально вглядывался командир собирающегося с ночёвки отряда. Оазис Ма-Атар. Очень много лет как его захватила торговая организация Зентарим, для которой теперь что ни утро, то кровавый рассвет. Шейды, пользуясь Планом Теней, позволяющим в два с лишним раза сокращать расстояния, появлялись внезапно и уходили бесследно. Естественно, что их излюбленное время жатвы — сумерки, когда тени гуще и длиньше всего. Жентилары тоже не лыком шиты, умеют драться и восстанавливать потери, однако постройки, хорошо защищавшие от набегов бандитов, кочевников и хищного зверья, оказались ловушкой — шейды легко минуют стены. Собственно, бой был вчера. Сегодня караван уже никуда не тронется из Ма-Атар. Лишь гонец на скаковом верблюде отправится на север, возможно, что даже успеет преодолеть десятки миль по торговому маршруту, но ему суждено попасть в засаду того отряда охотников, каким-то образом заранее предупреждённых о караване Зентарима. Наблюдатель предположил, а потом прорицающими чарами подтвердил: бединам их сдали ламии из Львиного Глаза, который женты обходили стороной, так и не сумев отвоевать крупнейший и богатейший водой оазис в знойных песках Четверти Пустоты — области Анаурока западнее Саяддара.

Нависая над шаром, прикидывавшийся святошей всадник так построил свой маршрут, чтобы проехать прямо над старинным колодцем. В худшей традиции Зентарима туда сбросили труп больного лихорадкой бедина и засыпали. Неофит ордена Солнечной Души методично реанимировал такие колодцы, так и с этим поступил, обеззаразив. Он уже достаточно насобачился буравить магией создания отверстия по двойной ширине своих плеч, глубиной в пять-семь ростов и со стенками, имитирующими древнюю кладку для укрепления стен. Своей выдающейся тайной досягаемостью нащупав водную жилу, питавшую грунтовый колодец, медленно плывущий на корабле пустыни неофит ордена Солнечной Души посеял там зерно воды, проконтролировав процесс завязывания стихийного узла. Для оазиса мало — для колодца идеально. Осталось отыскать набожного бедина и двеомером сновидения ниспослать ему "вещий" сон от имени Жёлтого Бога — как не раз уже делал раньше.

Восседающий на быстро зашагавшем верблюде обратил свой магический взор прямо по пути и упёрся в Стену Павшего Джинна. Этот высоченный хребет почти на пару миль возвышался над средним уровнем Большого Песчаного Моря. Верхняя его часть действительно напоминала идеальную стену, поворачивающую ветра и тормозящую тучи. Неофит ордена Солнечной Души, скрепя сердце, мазнул взглядом по расположившейся тут каторге. Исфангкёсаф, вождь племени серых асаби, живущих в сырых Шахтах Битых Колен, регулярно захватывал или покупал рабов, пользуясь услугами магов Зентарима, по отлаженной схеме доставлявших невольников в виде каменных статуй. Преступный бизнес окупался рудами и самоцветами, добываемыми подневольными шахтёрами в разветвлённых и скользких пещерах под неоскудевающей Стеной Павшего Джинна. Да, несправедливо, зато все живы, тогда как в случае боестолкновения прольются реки крови, а при спасении хитростью понадобится организовывать быт и дальнейшую жизнь всех вызволенных, многие из которых, как личности — сломаны. Цинично, да, однако горстка людей, халфлингов и представителей других рас ничто по сравнению с количеством порабощённых красными волшебниками Тэя или жителями жестокого Подземья, где угнетения слабых сильными — это повсеместное явление. И глупо противостоять этому, поскольку в достатке богов и демонов, готовых поработить такого борца в назидание остальным героям. Даже на небесах так называемые "просители" не что иное, как форма рабства — вечного.

Неофит ордена Солнечной Души сочувствовал рабам, но всё, что он мог для них сделать, это потренироваться в удалённом использовании вызова меньших элементалей земли, чтоб отчаявшиеся сбежали на План Фугу, присоединившись к душам умерших, или чтоб "судьба" наказала излишне жестокого асаби-надсмотрщика.

Пронёсшись над идеальной дорогой от Шахт Битых Колен мимо вялой речки с отарой пасущихся овец, человек глазами своего перевоплощённого в сапсана фамильяра глянул на приближающуюся цель сегодняшнего пути. Волшебный питомец без труда различил лёгкую сакральную ауру вокруг "собрата", кружащего над крупным оазисом. Это значило, что всё ещё зоркими глазами пожилого Буревестника, породистого балабана из рода соколиных, снесённого и вылупившегося в Смутное Время Года Теней, смотрел соколятник Зар-зур. Этот битый жизнью, одноногий и одноглазый старик вырастил и воспитал не одно поколение ловчих птиц, полусекретно практикуя некоторые приёмы друидизма и хитро пряча свои знания за мудростью благородных седин, вот уже седьмой десяток лет всё не торопящихся в могилу — и не бывших обузой для кочующих родных. Буревестник узнал Абада, хотя тот и облетел его оазис по широкой дуге.

— Мир вам, странник, — выделил он, чётко отличая от кочевника. — Ат-Ар Беспощадна всего более в полдень, — завернул почти что прискакавший на верблюде бедин, раз пять за последние полчаса рассматривавший в бинокль одинокого гостя, то ли загорелого белого, то ли чондатанца, то ли полукровку калишита или рашеми. Новенькое копьё со сверкающим наконечником было угрожающе наклонено в половину прямого угла.

— И вам мир, Десаи, — безошибочно определили их племя в ответ, дав традиционный отклик на приветствие. — Во истину, благословен каждый полдень нашим Жёлтым Божеством, — напевно помолился странник, показав превосходное знание и говор мидани. Не выпуская уздечки, он сложил руки, оправдывая надежды стражников благословением, за которым обратился к силе реликвии Латандера, помогавшей косить под натурального неофита.

— Я Залим, — басовито представился командир группы, одним ловким движением высвобождая край куфии из-под игаля, чёрного с золотой нитью и парой кисточек. Открылось настороженное лицо молодого мужчины. — А это Тахнун и Рарадж.

— Андреас, неофит ордена Солнечной Души, — человек сделал ответную любезность, столь же ловко высвободив край тагельмуста из-под латной броши святости, что с левого боку солнечно-жёлтого тюрбана сияла золотым солнцем о двенадцати заострённых лучах — символом Амаунатора, наиболее почитаемого бога в Империи Нетерил. Много ликов — суть одна.

— Вы к нам или в караван-сарай Алигбакр, странник Андреас? — Перейдя на родной язык, прохладно спросил Залим, которому по статусу не полагались усы. Чёрные глаза сверлили загадочного чондатанца, являвшего собой вопиющую загадочность: путешествует по Анавроку в одиночку, не пропылился, сидит на поклаже меж горбов верблюда — с ногами кренделем! — не говоря уже о головном уборе, распространённом у кочевников Равнины Стоячих Камней.

— Конечно, я объеду, Залим, — чуть улыбнулся чондатанец, выглядевший лет на пять младше обветренного собеседника, который представился первым и сейчас сомневался в правомочности этого шага.

Чтобы не превращать слова в издёвку, представившийся Андреасом мазнул взглядом от раскинувшегося меж пальм лагерю десаи, где он успел насчитать двести семьдесят четыре человека с разделением по дюжине кланов да за вычетом гостившего у Даргама Дабуджеба, шейха племени десаи, эфенди Арина ибн Аййаша из племени Алигбакр с сыновьями Анмаром и Амином, в сторону караван-сарая и почти безостановочно продолжил:

— По шести путям товары льются на Оазис Дождя — моя тропка седьмая.

— Я не слышал ни о каком ордене Солнечной Души, — всё ещё хмурился воин, заслуживший статус командира. Просто сегодня выпал его жребий дежурить в самое пекло, когда большая часть народу безмятежно дремлет с полными животами.

— В древние времена, — вздохнул молодой мужчина, уже знавший, какую неприязнь вызывает любое упоминание Империи Нетерил, — существовал орден с названием Братство Солнца. Его монахи и священники несли простым людям слово и помощь Амаунатора. Бога прокляли и предательски забыли, но служение продолжается и поныне — орден Солнечной Души ведут утренние зори Командира Творчества.

— Так бы прямо и сказали, странствующий неофит Андреас, что поклоняетесь Латандеру, — буркнул Залим, знавший Лорда Утра и предания касательно Братства Солнца, развалины монастырей которого одни из наиболее уцелевших в Анавроке.

— И Вокин, любезный Залим. Золотая Леди и Жёлтая Богиня достойны восхищения! Полновесные империалы с чеканкой священных символов, к вящей их славе, меняю один к одному золотому любого государства, — добродушно добавил коммерсант, имевший наилучшее оборудование для чеканки монетарного золота каким угодно шаблоном — многотысячно отработанный двеомер фабрикования всегда был к его услугам. Таким образом назвавшийся Андреасом и добытые трофеи легализовал, и к вере приобщал, и современные ходовые монеты добывал для оплаты без вызывания подозрений бросающейся в глаза новизной. — В счёт доброго знакомства, — добродушно улыбнулся он в холёные усы цвета коры залантара. Ловко вращаемая меж пальцев золотая монета была подброшена и проворно поймана, ярко сверкнув на полуденном солнце.

С виду невооружённый Андреас улыбался обезоруживающе, успев внушить достаточно доверия, чтобы никто из бединов не дёрнулся. И он знал, что гордость этого кочевого народа не позволит принять подачку:

— В счёт доброго знакомства, — куда более дружелюбно кивнул Залим, оценивший превосходное качество монеты с рунической надписью по гурту: "Всегда существует ещё один восход". В ответ из его мошны была выужена и подброшена кривенькая и потёртая золотая монета с ликом какого-то герцога из Кормира — вес почти на четверть меньше. Золото творило чудеса, впрочем, как навсегда. — Я буду рад видеть вас у моего очага, Андреас, вечером у нас в племени будут гуляния за новую стоянку.

— О, после моего привоза готовьтесь вновь раскошелиться, товарищи! — Усмехнулся Андреас, похлопав правой рукой по тюкам под собой. — Однако, прошу меня простить, — печально продолжил он, сожалея, что в целях скрытности вынужден ограничиваться в любовании самобытной культурой кочевников. Вот если бы он намеренно пришёл в оазис, занятый исключительно десаи... — Есть девушки, что страждут ночных встреч со мной — они не поймут и не простят отлучки или в стельку пьяной отрыжки, — выдал он набившую оскомину шутку.

У оазиса Илиил, как звучит Дождь на мидани, всегда стоит минимум одно племя из первой четверти "золотой сотни", совместно отстоявших это обильное перепутье от агрессии Зентарим. Десаи — просто следующие из череды.

— О-о-о, — протянул Залим, а его подчинённые были более приземлённые и догадливые, поскольку сами засматривались на "официанток" караван-сарая. Впрочем, женатый и уже дважды отец несомненно вспомнил о том, что богиня пустыни Ат-Ар каждую ночь блудит с богом смерти Н-Асром, и тоже скабрёзно улыбнулся: — Я слышал, что монахи придерживаются строгих обетов, включая воздержание.