Смятенность мэтра

Больше побрякушек могущественного индивидуума в гостях у власть имущего занимал один из бюрократов, угодивших в поле его тайной досягаемости. Доппельгангер! Существо, чьей натуральной способностью была смена формы. В некоторых бестиариях утверждалось, что они крадут души тех, в кого превращаются, чтобы завладеть не только телом, но и всей памятью жертв. Быстро соображавший Симион незамедлительно и незаметно поместил в голову доппельгангера навязчивое желание узнать подробности беседы в кабинете мэра, чтобы удалить его от свидетелей телепортации прямо к хватким лианам одной из ловушек средь ветвей Мирового Дерева. Такой образчик для изучения нельзя упускать, заодно в Кримморе станет меньше на одного паразита, думающего заполучить алмазный ключик "всех дверей" — обломится.

— Допустим, все карты сданы, — тяжело выдохнул градоправитель, прервав несколько минут затянувшейся тишины и сменив тон. — Остался прикуп, — сдался Корлин, применив игровой термин для переноса значения со "взятки".

— Прикуп всегда рубашкой кверху, — тепло-тепло так улыбнулся Симион, смиренно тренируясь в приторности ямочек на пухлых щёчках. Глазами он не улыбался. — Свет надежды негасим...

— Бросьте эти ваши увёртки! Я человек конкретики.

Постепенно усиливающаяся мигрень начала выдавливать на язык калишита скверные слова, в ином разговоре уже давно прорвавшиеся бы наружу. Волевой Браен крепко держал бразды правления не только городом, но и собой. И у него действительно не имелось особой зависти к гроссмейстеру ордена, куда входил Симион, поскольку у Корлина имелся свой специальный помощник с блестящими алхимическими талантами по индивидуальной подборке и готовке зелий да рациона питания. Не каждый властитель мог обладать подобными благами. Отличалась и подборка амулетов мэра, увы, не рассчитанных на встречу с кем-то уровня архимага. В сейфе имелось кое-что интересное, преодолеть магию чего Симион сходу не взялся бы, однако, эта вещь не сочеталась с другими артефактами — знакомая ситуация!

— Личное, — опередил Симион, пока собеседник производил вдох и фантазии. — Время, — завладел он вниманием собеседника. — На этом посту вы лишены личного времени, Корлин Браен. Одинокий соловей в золотой клетке, вкусивший наркотик власти и не способный с ним расстаться. Разучившийся мечтать прагматик...

— Оставьте свои проповеди для толпы, аколит, — жёстко перебил молодящийся старик. — Достаньте лично мне магический шар со всепроникающим истинным зрением, на этом сочтёмся, — потребовал Корлин. У него имелась пара артефактов, однако лишь маг был способен их подружить, распространив действие монокля на изображение в хрустальном кристалле ясновидения. Симион не понял и не стремился понять всех причин, почему эту просьбу Браен не адресовал кому-нибудь ещё.

— Без обиняков, братец, но этого шила в мешке не утаить, — позволил себе гость. — Не то, что личного — на жизнь времени останется менее года, — припугнул Симион. — Простите, что рублю правду-матку, — уважил он человека, в три с лишним раза более старшего толстой личины аколита, гримирующегося под тридцатилетнего. — Учтите, что после нашей сделки вы понадобитесь ордену на своём посту все последующие десять лет, что будет происходить капитальное врастание Братства в город.

— Я ценю вашу прямоту, — выдохнул смуглый человек, на полминуты закрывший глаза и помассировавший виски, как обычно делал при появлении болезненных симптомов переутомления. Бледно-каштановый иероглиф татуировки терялся на смуглой коже, слабо помогая от мигрени, но спасая от чтения поверхностных мыслей и предупреждая о попытках применить ментально-телепатическое воздействие.

— Но не время, — Симион продолжил наводить резкость. Обстоятельный подход помог ему обойти некоторые защиты Корлина: друид считывал телесные реакции — маг конкретизировал их.

Полномочный представитель ордена не собирался входить в положение мэрии относительно контрабанды волшебных изделий, процветающей вместе с ковеном тэйцев, когда опальны местные Волшебники в Рясах, а жрецы представленных церквей молятся "спустя рукава", как думал про них мэр. Заодно Симион накорню зарубил желание Корлина позвать-таки помощника, чтобы подал вина и закусок либо заморского кофе с какао и пряностями. Своей тайной досягаемостью фальшивый священник успешно вводил дотошных служащих в священный трепет, отваживая от дверей в кабинет шефа.

— Не хочу пикироваться, но я ценю вашу благожелательность и понимаю желание знать о зарплате. Готов здесь и сейчас вручить вам прикуп, как вы выразились, однако он потребует от вас немедленного решения о потере статус-кво. Сохранение нейтральности нивелирует всю ценность прикупа лично для вас, возвращение супружеского счастья явно и однозначно сблизит ваши позиции с братством, а взращивание из приёмного подростка преемника наоборот отдалит. Большего не скажу... Помните первый поцелуй? Секс? Убийство?.. Великую силу первого впечатления нельзя портить, сэр Корлин.

— А ваша личная выгода? В чём она? — Осенило несгибаемого старика, вместе со смертью вспомнившего свою первую наживу.

— Неверующий в бескорыстность? — Сощурился полнолицый. — Моя выгода давно удовлетворена богом и вас не касается, — приторно улыбнулся фальшивый священнослужитель. — А для ордена это рекрутинг и закалка братьев. Глупо игнорировать караванный центр Фаэруна, но вряд ли будет одобрено что-либо крупное, пока в Амне заправляют Теневые Воры и ворами погоняются, — выдал шутку Симион. И встал: — Извините, мне пора закруглиться, сэр Корлин Браен.

— Разве вы не возьмёте с меня никаких клятвенных слов или обещаний, аколит Симион Караванный? — Вскинул бровь старый и высыхающий человек, поднявшийся не без ломоты в суставах. Эликсиры молодости и долголетия были вожделенны слишком многими, чтобы осчастливить Корлина, как он того желал бы.

— Слова лишь сотрясают воздух — судят по делам, — выкрутился мнимый проповедник, ожидавший менее сложной беседы и не собиравшийся в такого рода переговорах оказывать магическое воздействие с целью склонить к нужным решениям. В недостойном нет чести и славы, и страдает репутация. — Я выполнил свою задачу по подготовке почвы для ваших переговоров с Его Высокопреосвященством Дэлеготом Орндеиром, гроссмейстером Братства Великолепного Солнца. Свет надежды негасим! — Возвестил Симион, выставив длань для целования.

— Пусть всегда будет новый Рассвет, — не выходя из-за стола, Корлин пожелал проваливать из его кабинета. Он умел быть хитрым. Он привык к авторитарности. Он есть закон Криммора. Он понимал разницу между небом и землёй. Он помнил Смутное Время. Он почитал не Латандера.

— Как хотите, сэр, а мне ни к чему прояснять разум — это испортит свидание с мадам, — оставляя последнее слово за собой, с предвкушением улыбнулся толстячок, отчего у мэра задёргалась сеточка морщин у правого глаза.

(Иллюстрация к главе 133)

Глава 14, похоть и тщеславие.

07 элесиаса, Год Безумных Драконов.

— Приветствую, Симион. Вы всегда входите к дамам без стука? — Не растерявшись, первой промурлыкала сногсшибательная красавица, в свои глубоко за пятьдесят заново расцветшая привлекательной и желанной женщиной, благодаря тратам баснословных сумм на уход за телом.

Дама с внешним видом молодки под тридцать. Полные алые губы, эльфийский размер серых глаз, чем-то йодисто-рыжим и блестящим подведённые брови и ресницы, серьги с крупными бриллиантовыми сосульками, отражающий истинное настроение ободок с пирамидками-шипами белого золота, соблазнительно стройная и в нужных местах сексапильно округлая фигура в обтяжке шоколадной кожей и прозрачным платьем из разновидности переливчатой органзы цвета пламени. Факельный намёк был понят и мастерски воплощён в куртуазно-эротичном наряде.

— Приветствую, мадам Алистимра, — с маслянисто-виноватой улыбкой поклонился вошедший через волшебную дверь в косяке настоящей. — Только к небесным красавицам, заждавшимся моей тучной особы.

— Ах, — плутоватая колдунья легко пробежалась босиком по пушистому ковру из рыжей шкуры полосатого тигра впечатляющих размеров. — Позвольте мне поухаживать за притомившейся тучкой, — проворковала женщина ласковым голоском канарейки, благодаря нескольким заклятьям прорицания, малость угождая посетителю.

— Мне будет приятно, — согласился Симион, заплативший предостаточно, чтобы его обслужила сама владелица гостиницы Жемчужина в апартаментах с лучшей панорамой. Между прочим, как и мэр, вышла из недр организации Теневых Воров, тихой сапой подмявших по себя весь Амн.

Мужчина приподнял ногу, позволяя женщине снять его сандалии. Приятно, но Симион не был любителем глядеть на унижения у своих ног, потому поднял взгляд и полюбовался на роскошную обстановку в холодных тонах синего и фиолетового с вкраплениями зелёного при огненных акцентах на полу, подсвечниках и факелом-розой над столом с чисто белым фарфором на золотой скатёрке. Кровать с зашторенным балдахином стояла у скошенного потолка-крыши. Эльфийские стеклянные лампадки с алмазными вкраплениями распространяли аромат лимонно-апельсиновых благовоний и радужные блики пламени, колыхающегося вместе с искрящимися занавесями под цвет звёздного купола ночного неба, на самом деле сейчас завуалированного дымом из сотен печных труб Криммора. Крики чаек и городской шум ни днём, ни ночью не могли пробиться сквозь чарующе нежные звуки волшебной арфы с древесным станом в виде вдохновенного ангела в струящемся золоте робы. Высокое стрельчатое окно было обращено на северо-запад, показывая чудесную поздно-вечернюю панораму на горы и реку с усадьбами. На юг и справа от прихожей с винтовой лестницей выходила комната, превращённая в ванную, имевшую дверь в спаленку слуг или охраны. От внимательного взгляда не укрылась лёгкость снятия гобеленовой драпировки стен и ажурность резной мебели из лёгкой морёной сосны, привносящей толику хвойного аромата. Ковры, гобелены, шкуры трофейных животных и мебель — использованные в Жемчужине приёмы декорации неприглядных стен, пола и потолка пришлись очень кстати для дизайнера комфортных и функциональных интерьеров орденской башни из неуютного металла и стекла родом из Плана Огня. Но все эти изыски покамест лишь отложились в памяти — всё внимание даме.

— Прошу, это колечко приятной помывки освежит вас после долгого дня в городе, — с томной улыбкой мадам сняла с мизинца простое деревянное колечко, изготовленное по знакомому рецепту знакомым друидом из знакомой деревни. От полусотни зарядов осталось девятнадцать.

— Безусловно, — весело улыбнулся Симион, тоже с хитринкой в глазах.

Мелкий водный элементаль с толикой жидкого мыла менее чем за минуту ополоснул тучную фигуру, чуть взбодрив массажем и подарив лесную свежесть. Заодно почистилась пропылённая и пропахшая одежда, после работы магии оставшаяся сухой и выглаженной.

Алистимра думала, что набивает себе цену, обламывая ожидания баснословно богатого латандерита на купание вместе с ней в ванной, пузырящейся, подсвеченной, ароматизированной. Разумеется, от неё не укрылось использование молодым мужчиной старящего грима, что добавило ей игривого настроения, когда хозяйка Жемчужины ласково оглаживала по шее и плечам волшебным образом омываемого гостя. Не было урчания во внушительном брюхе, просто многоопытной мадам хватило одного пойманного ею взгляда въезжающего к ней постояльца на щедро накрытый стол и вазу диковинных плодов, представленных в единственном экземпляре:

— Пожалуйста, Симион, прошу вас отведать вместе со мной маринованных устриц, печёных улиток и морских огурцов, — перечислила она три перемены блюд под колпаками. — Я взяла на себя смелость составить меню и организовать ужин прямо у вас в апартаментах. Надеюсь, вы готовы отведать экзотики?.. — Вившаяся вокруг жирного мужчины стройная женщина с лукавой улыбкой легонько провела от виска по скуле до уголка рта помолодевшего лица Симиона, заодно показав ему, что подаренный им утром дорогой бриллиант занял центральное место на её ухоженной кисти и уже израсходовал суточный заряд вложенной в него магии.

— Буду рад поужинать в вашем обществе, прекрасная Алистимра, — без морщинок у глаз молодец несколько оробел перед умудрённой женщиной, в матери ему годящейся.

— Ах, надеюсь, мои вкусы вы сочтёте столь же совершенными, — кокетливо улыбнулась мадам Тамм, находящая забавным разгадывание загадки удивительно щедрого и молодого латандерита, по поводу которого с ней уже состоялся один малоприятный разговор. — Прошу, присаживайтесь, любезный Симион, — ухаживая, владелица Жемчужины лично отодвинула изящный стул с обивкой глубоко-синим бархатом, вышитым семи-лучевыми звёздами золотой нитью.

Подчёркивая, что их первая встреча не есть свидание в привычном понимании, второе место было накрыто у соседней стороны столешницы, а не напротив, как обычно бывает в случаях, предусматривающих постельные утехи.

Никаких служанок или колдовских лакеев. Струнный ангелочек заиграл что-то медитативно-возвышенное, не входящее в романтический репертуар. Как оно обычно бывает, застольная беседа закрутилась о погоде Криммора в разные сезоны.

Едва изящная женская ручка подняла перед Симионом полусферу зеркально отполированного серебра, как мужчину обдал тонкий аромат изысканного кушанья, приготовленного в присоседившемся к гостинице ресторане чисто для постояльцев Жемчужины и приглашённых ими гостей. Маринованные устрицы подавались в перламутровых раковинах с подливой из винного аперитива и листа базилика для цветового и вкусового контраста — выпивались на раз. Улиток на самом деле сварили в закрытом глиняном горшочке вместе с натёртыми овощами и оливковым маслом; раковины прокипятили и туда же обратно засунули готовых улиток (которых пристало есть последним нищим — тонкий намёк на жирные обстоятельства); жиденькое овощное пюре смешали с панировочными сухарями и разложили по хрустящим хлебным корзиночкам в виде завитушек, украшенных в центре ягодками карликового капского крыжовника. Сладковатые ягоды с привкусом винограда имели нежно-жёлтый цвет и приятно сочетались с солоновато-перчёной тональностью овощной смеси. Всё это красиво выложили вместе со свежей зеленью, предоставив богатый выбор соусов. Морские огурцы представляли собой мясистых моллюсков, водящихся на морском дне. Трепангов отваривали в течение трёх с половиной часов, затем нарезали соломкой и смешали с обжаренными грибами, сладким перцем, помидорами, мелко нарубленной зеленью и луком. Получившееся рагу, словно жемчугом, украсили глазированными каперсами. На десерт Симион съел мангустин, белая мякоть которого напоминала апельсин с кисло-сладким вкусом, не поддающимся словесному описанию. Загадочно и одновременно кокетливо улыбавшаяся Алистимра удовлетворилась пальчиковым бананом, томно съеденным.

— Превосходный ужин, незабвенная Алистимра, — довольный и сытый Симион грузно поднялся. — Позвольте вас отблагодарить... — улыбнулся молодой мужчина и полез в свою примечательную поясную сумочку.

— Ах, баловник, — элегантно встала дама, знавшая обычаи множества народов и предпочитавшая не замечать неучтивости неотёсанных чурбанов и невежд.