Смятенность мэтра

— О, сердце пламени, это должно быть поистине великое средство опустошения армий, — с трепетом в голосе произнёс купец, не понять, издевающийся или отдающий должное. Его профессиональный взгляд прилип к необычным браслетам, поясу, шарфу и прочим вещам на Нувине. Ничего выдающегося, кроме необычного изыска и сочетания — видневшиеся в истинном зрении оттенки вшитой магии лишь подчёркивали шик.

— Я дам пять и ещё сверху по десять тысяч за меня с Эмаком. И мы в расчёте, эфенди Нувин, — в своей приказной манере безальтернативно предложил Хафиз, играющий горами мускулов, рвущихся в бой от переполнения силой. Телепатически он отдавал приказы Эмаку по интенсификации загрузки повозок. Все его воины, включая самого зоркого, уже унеслись перепроверять информацию о набеге азеров и готовиться к обороне.

— Хм... — нобиль сложил руки на груди. — Я по-другому воспитан и плохо приобщён к культуре Латунного Султаната, но даже на мой взгляд предложение продать честь за золото — это высшее оскорбление.

— Ну, не кипятись, друг Нувин! — В клыкастом оскале Хафиза сквозила довольно искренняя полуулыбка. — Я должен был убедиться, что ты дорожишь идеалами истинного ифрита! — Он обеими руками сжал плечи Нувина, но не смог себя пересилить и побрататься в лучших традициях с каким-то смазливым слюнтяем. — Давай вместе разберёмся с угрозой нашим шахтам и потом наведаемся к моему брату с богатым уловом?

— Хафиз, я правильно понимаю, что твой брат специализируется на торговле и сбыте этой продукции в Брассе?

— Мишари в этом деле мастер, — ответил надзиратель, гордящийся им. — Вы хорошо поладите.

— Надеюсь. Полагаю, бюрократия везде такая бюрократия, что пусть с нею борется Мишари, который на этом деле цербера съел. Я же отведу угрозу азеров, а ты спроваживай караван и готовься к телепортации к Вратам Ветра Пустыни. Часа через полтора Игниср ссадит пассажиров, Хафиз, и после достижения принципиального соглашения ты с ним на ковре-самолёте прилетишь обратно на наши шахты.

— Посмотрим, как ты один справишься с оравой этих бездарей, — Хафиз пожал протянутую руку, этим жестом нехотя подтверждая изустный договор. — Но не будь расточительным — нам надо два десятка пар рук на замену убитых иноземцами во время подавления ими восстания рабов, — покровительственно сказал Хафиз, никак не желающий мириться с приниженным положением при его-то габаритах!

При этом он грозно сопел дымком и шакалом поглядывал на воинов, подхлёстывающих огненных кентавров, впряжённых в нагруженные тележки, что не предвещало ничего хорошего этим бестолковым ифритам, после смерти главарей оказавшимся деморализованным стадом баранов, объявившим Игнисра номинальным владельцем стекольного рудника. Это ж надо было додуматься?!

Приобретя у купца за анаврокский рубин комплект мастер-амулета и десяток (меньше просто несолидно, а больше не имелось) пар рабских наручников, Нувин вновь обратил нижнюю половину тела в огненную струю и на ней вылетел через огромные медные ворота в пять человеческих ростов, за которыми грациозно и на зависть другим ифритам раскрыл свои роскошные огненные крылья. Повторив витки центральной башни, Нувин эдаким ангелом доблести полетел в сторону отвесной скалы, где обосновались азеры, в данный момент суетившиеся с ручными и стационарными арбалетами, баллистами и катапультами.

Было сложно подгадать момент, чтоб притаившиеся стеклянные змейки, загодя выброшенные для разведки, выпрыгнули и обвили конкретно проходящего мимо них вождя, решившего отправиться в решительное наступление прямо с большого бодуна после вчерашнего банкета по поводу решения Каанира и Засиана. Эта колоритная парочка убедила азеров принять их как гостей, в качестве решающего довода согласившись убить ифрита-надзирателя и в итоге исполнивших часть взятых на себя обязательств по освобождению клановых рабов-азеров, чей своевременный бунт вместо поддержки со стороны жреца и полководца оказался решительно подвален.

Разумеется, латные перчатки и сапожищи не дали змейкам и шанса спеленать вождя азеров, но этого и не требовалось. Хватило скруток вокруг конечностей, талии и шеи, чтобы магия призыва прихватила взревевшего Крипаколуса, в свободном полёте совсем иначе запевшего. Туча стрел и болтов с огненными наконечниками и опереньем взлетела вверх, едва не утыкав вождя, которого вовремя спасло пылающее металлическое перо, слетевшие с крыла Нувина, сподобившегося на тривиальный двеомер падения пера. Этот своеобразный дротик пробил пластину бронированного бока кувыркающегося азера, громогласно орущего благим матом, в том числе и на свою неловкость — от первого испуга он выронил оружие. Но не прошло и минуты, как раскрасневшийся Крипаколус захрипел, даже не пытаясь отодрать тугой ошейник с поводком из четырёх змеек, потому что оставшийся желеобразный голем просочился сквозь "кольчужные трусы" к самому святому.

Вопреки ожиданиям мечущихся за стеной и на стене азеров, Нувин отбуксировал вождя в сторону гигантского леса кристаллических деревьев, чьи сверкающие остовы было достаточно хорошо видно из витой башни на другой стороне долины — особенно в бинокли и подзорные трубы, сыскавшиеся у купца и надзирателя. Жаркие потоки ветра не только сдували дым, но и позволяли крылатому ифриту наслаждаться парением, однако тому было не до этого. Выдернув перо из другого крыла и согнув его вокруг стеклянной капсулы с шариком синего льда, сияющего морозным светом зерна холода, Нувин размахнулся и бросил снаряд, голубой звёздочкой плавно полетевший к лесу.

На стене и подле ворот скопилось под сотню одоспешенных и вооружённых азеров. Даже успел выехать бравый отряд верхом на огненных баранах, но животные взбесились и сбросили седоков, чьи огненные гривы явственно потускнели, стоило разразиться — метели! Синий лёд и магическое зерно позволили заклятью побороть влияние атмосферы антагонистичного элемента огня, явив на Плане Огня небывалое — прорву искристого снега! Обычная пурга, что на Фаэруне вызвала бы на минуту нулевую видимость, подморозила носы да намела несколько футов снега, а тут — подлинный катаклизм. В исполнении мэтра Лариата этих футов оказалось под пятнадцать, длилась суровая метель порядка трёх минут в области диаметром более мили! Частью снега замело дорогу, по которой давеча двигались Каанир с Засианом, а главное — многочисленные лавовые ручьи и лужицы. Восходящие потоки газов понесли вверх пар и чёрный дым с пеплом, отчего близкие в горах небеса стали стремительно темнеть, набухая кипящим кислотным ливнем, а зрители смогли лицезреть всю устрашающую мощь столкновения противоположностей и слышать оглушающий хрустальный треск, доносившийся из лесу, на удивление, сохраняющему целостность: на Фаэруне подобные морозы называют трескучими именно потому, что стволы деревьев лопаются с характерным звуком.

Едва заклятье отработало, как громадные белоснежные отвалы заволокло испарениями, а вскоре тучи разразились сплошной стеной ливня, начавшего большую часть холода смывать на другой склон. Поистине, зрелище стихийного буйства было величественным и подавляющим — разрушительным.

Однако Нувин на этом не остановился. Резко отвернув в потоках взбесившегося ветра, стабилизируя и ускоряя полёт огненным хвостом, крылатый ифрит завернул к поселению азеров. Он не собирался их уничтожать, наоборот, Нувин спасал их под видом огненной атаки, призванной создать восходящие потоки жара, чтобы пещеры не затопило кипящей кислотой, а подстёгнутый ветер отправил зарождающуюся бурю за гору. Незаметно достав из кармашка в браслете нетерское кольцо, что сковали легендарные дварфы клана Делзун, а потом мэтр Лариат его нашёл и модифицировал, ифрит тридцатикратно сократил огненную мощь двеомера обжигающего облака в пользу увеличения площади на тот же коэффициент: на вырубленном дварфами плато вспухло клубящееся пепельно-пламенное облако в девятьсот футов радиусом, чтобы подогревать и высушивать облачную пелену в течении получаса — этого вполне хватит. Для зрителей-ифритов пепел забивал носопырки и облеплял азеров, заживо хороня.

"Сдавайся, Крипаколус. Сбрось перчатки своим всадникам и застегни рабские кандалы", — телепатически приказал сосредоточенный Нувин, выдерживая нейтральный тон и прикладывая огромные усилия для противостояния сумасшедшим ветрам.

"Срань господня! Хоть зад оближи — не сдамся! Амаимон отомстит за клан Вечного Пепла!" — храбро подумал вождь, помянув легендарного короля азеров.

"Ты забыл о рабах, вождь. Покажи пример своим всадникам и сдайся, пока их ещё можно вывезти от гибели в кислотном кипятке. Также поостерегись сквернословить и разбрасываться проклятьями — это не умалит мою честь, а вот твоё достоинство будет во всех смыслах раздавлено и поругано", — жестоко пригрозил ифрит, дёрнувший поводок, чтобы схватить за огненную гриву и физическим касанием суметь передать мерзкий образ вождя в роли блудницы для рабов на шахте и подлизы задниц в сортире ифритов. Суровый способ пробить твердолобость венценосного азера оказался действенным.

"Чтоб тебя, рофьи потроха!" — мысленно воскликнул вождь, срывая шипастые латные рукавицы и бросая их к верным воякам, потрясающим молотами и секирами из страха попасть арбалетным болтом в своего вождя. Унизительная хватка разжалась, шея тоже освободилась, а поводок сократился вдвое, став вожжами — змейки зацепились с боков за пояс азера.

"Не говорю быть паинькой, но веди себя прилично. Тебе придётся поверить слову чести ифрита-нобиля, азер Крипаколус. Мой интерес торговый. Как рассеется обжигающее облако, я позволю тебе через магический шар пообщаться со своим сенешалем, чтобы никто из вас не совершил глупостей. Через час с лишним мы телепортируемся к Брассу на деловые переговоры с братьями", — передал ифрит, изо всех сил борясь с беснующимся ветром так, чтобы со стороны казалось, что он не прилагает никаких усилий и просто рисуется неторопливым приземлением. Азер ожидаемо зацепился за крючок:

"Ты похоронил Лакатаки на стене вместе с десятками славных вояк!" — с горечью разъярился вождь, у которого щемило сердце от потерь, а перед глазами вставали весёлые лица со вчерашнего банкета. "Я не поверю в твои иллюзии!"

"Поверь слову чести. Вождю не пристало распускать нюни перед соплеменниками. Поэтому, пока снижаемся, начни думать вот над чем. Меня устроит любой из трёх путей, что ты выберешь для переговоров, Крипаколус. Первый. Весь твой клан, включая порабощённых у братьев-ифритов, документально переходит ко мне в услужение, защищённое законами Лорда Пламени. Вы переселяетесь к порталу на Первичный Материальный План в подземный город дварфов — для легализации моего товарного трафика меж мирами и выполнения заказов по профильному производству. Второй. Твой клан останется жить в пещерах, в крепости трудясь на совесть и творческое самовыражение, как кузнецы и стеклодувы. Сплавы с мифрилом, огненная медь, живой металл, хрусталь, витражное стекло, керамические изразцы и цветная мозаика — лучшие изделия в артефакты. Никто из вас не будет заниматься безмозглой штамповкой, тяжёлую и тупую работу станут выполнять големы. Третий. На мой взгляд, вашей сокровищницы и зоопарка вполне хватит для выкупа всех соплеменников. Охота и выгул скота в кристальном лесу более не прокормят клан. Для меня будет честью предоставить вам на один час магические врата от порога пещер к любому из кланов азеров в радиусе ста миль от этой долины. Тщательно обдумай свой выбор перед началом переговоров. А сейчас рявкни им разоружиться, вождь Крипаколус".

Вскоре отряд азеров, глохнувших и мёрзнувших от промозглых порывов ветра, побросал оружие, заткнул за пояс перья, взялся за руки и взлетел паровозиком, где тягачом выступал крылатый ифрит — вагоны безбожно валандались!

После демонстрации возможностей один стал шёлковым, другой елейным, в итоге Хафиз со слов дозорного кредитовал купца Басира, приобрётшего изделие снежного гиганта почти за шесть тысяч золотых и считавшего, что Нувин серьёзно продешевил.

— Ты зачем продал это оружие, друг? Слизень же отползёт и обернёт его мощь против нас, — громко и панибратски прошептал Эмак, телепатически подстрекаемый Хафизом, умеющим общаться приватно и в этот момент провожавшим Басира за ворота.

— Зачем ему это? От такого холода появится толстая корка, жила стекла иссякнет — никакой прибыли, — ответил нобиль в том же тоне, чтобы караванщик расслышал.

— Так он втридорога забашляет нашим конкурентам... — Эмак сделал выразительно яркие глаза, бровями изобразив падение хмурых небес. Кааниру не повезло наткнуться на этого обольстителя, не одного закхарианского ша-ир соблазнившего посулами к своей выгоде.

— Выгоднее вдесятеро впарить нобилю, строящему из латуни загородное угодье. Как известно, металл закаливают для придания прочности и стойкости, а тут заодно проверка на стрессоустойчивость и качество строительных работ, закупорка лишних ручьёв и полировка кислотой, в общем, всё то, за что архитекторы дерут как с золотого руна, — пояснил Нувин, мечтавший увидеть султанские загоны с огненными овцами с золотой шерстью.

Ифрит-щёголь мельком глянул на своего первого и единственного раба, чуть ли не носом упёршегося в магический шар, показывавший ему сенешаля и солдат, получивших незначительные ожоги на лицах и серьёзные раны в сердцах. Нувину не по нутру было ощущать себя рабовладельцем, хотя каждый ифрит-нобиль упивался этими чувствами и видел во всех прочих либо врагов, либо слуг и рабов. Перевоплощённому человеку думать об этом не хотелось. Вместо этого Нувину вспомнилось, как он в личине своего слуги Игнисра как-то раз через подобный артефакт разглядывал Брасс с высоты облаков. Ифрит, самый молодой из всех местных, с мечтательным вздохом представил в качестве своей резиденции золотой купол верхушки самой высокой башни султанского дворца, возвышающейся над пеленой городского смога и суеты — хоть месяцок пожить в роскоши и неге!..

— Да-а... — ушлый Эмак даже не нашёлся с ответом, ещё больше зауважав своего воскресителя, которому незазорно прислуживать, подспудно набиваясь в друзья к этому странному нобилю, уроженцу не Плана Огня, но Первичного Материального Плана. Правой руке надзирателя до чёртиков надоела эта дыра — ему очень хотелось в Брасс. — Гхах, получается, морозный гигант Костчтчие не завоёвывал, а совершал дорогое дело, когда закалял Брасс своим морозом? — На гране ереси смекнул ифрит.

— Любая победа закаляет, — авторитетно заявил доморощенный нобиль. — А кто такой этот Костчтчие, что в одиночку нападал на Брасс? — Полюбопытствовал неуч, отводя подозрения в торговле и вообще знакомстве со смертельным врагом султана.

В ответ Эмак вдохновенно рассказал о летающем ковчеге этого снежного гиганта, задумавшего уничтожить цвет огненной цивилизации, но вынужденный улепётывать обратно в Бездну, из двадцать третьего слоя которой он дерзко вылез. Набег банды Костчтчие породил хаос на всём Плане Огня, ещё потом много лет спустя то тут, то там "чихавшим от простуды", как выразился Нувин, подытоживший историю словоохотливого Эмака, неосознанно давшего вождю азеров насмотреться в ненаглядный магический шар, позволявший телепатически общаться при фокусировке на ком-либо. Меж тем, Хафиз не скрывал желания сразиться за обладание этим рабом.