У моего учителя собака-робот

Текст не предназначен для просмотра лицами, не достигшими 18 лет. Он принадлежит к направлению 'слэш', что означает, что в нем в позитивном ключе описаны романтические отношения людей одного пола. Если вам неприятно такое читать, вам еще нет 18 лет и/или написанное противоречит вашим моральным или религиозно-этическим убеждениям, перейдите на какой-нибудь другой текст, с гетеросексуальной любовной линией или без оной :) Остальным — надеюсь, вам понравится :)

_________________________

Пейринг/Персонажи: Гарольд Финч / Джон Риз, Нейтан Ингрэм / Грейс Хендрикс, Рут / Шоу, Карл Элаис, Энтони Маркони, Зои Морган, Джоселин Картер

Категория: слэш и фемслэш с легким привкусом гета

Жанр: ромком, экшн

Рейтинг: NC-17

Краткое содержание: АУ, реверс возрастов персонажей, ретеллинг аниме "Пожалуйста, учитель!". Гарольд — обычный канадский школьник, живущий в недалеком будущем. Правда, у него есть тайна: он нечаянно узнал, что их новый учитель — инопланетянин. И даже подвел того над монастырь. Теперь, как честному человеку, Гарольду придется брать на себя ответственность...

Предупреждения: кинк на разницу в возрасте, молодые Гарольд, Нейтан, Грейс, Зои, Карл и Тони. Джону около 30; Шоу, Рут и Картер — в тех же возрастах, что в каноне.

Иллюстрация: арт — "Звезды"

Примечание: все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними! Если несовершеннолетние персонажи и занимаются чем-то друг с другом, автору об этом ничего не известно.

Часть I. Тили-тили-тесто

Говорят, творческим людям часто снятся сны. И еще — что сны яркие, с подробностями, к тому же повторяющиеся из ночи в ночь, признак то ли шизофрении, то ли высокого интеллекта.

В пору гордиться, если бы не было так больно просыпаться.

А с другой стороны, эротические видения в подростковом возрасте — совершенно нормально. Хотя чистой эротики в сюжетах не так уж и много.

Надеюсь, что рано или поздно они оставят меня. Теперь, когда я перенес их на бумагу, — как уж сумел. Разумеется, никому я это графоманство показывать не собираюсь: слишком уж откровенное вышло чтиво.

Не знаю, кстати, почему я писал вручную, а не воспользовался нейроинтерфейсом. Наверное, мне правда не хочется, чтобы кто-то, кроме меня, знал про это. Слишком уж личное и слишком уж ранит.

* * *

Когда-то там было пастбище, потом на его месте стали строить гостиницу, а еще позже стройку заморозили. То ли ждали лучших времен, то ли оценили, что туристов в такую глушь не заманишь, какая бы красота их ни окружала. Во всяком случае, тех туристов, которые приезжали жить в гостинице с проточной водой и отоплением, а не разбивать палатку на склоне горы Томсон или в одной из долин окружающей ее горной цепи.

Поэтому, если лечь на лугу, полого спускающемся к озеру, спиной к гостинице, то можно было любоваться горами безо всяких препятствий. Заснеженные вершины подымались за блистающей озерной гладью, словно туманная стена, ограда от рая небесного.

Или так иногда думал Гарольд, чувствуя, как еще прохладная по весне земля холодит спину под джинсовой курткой.

Он частенько приходил сюда после уроков. Здесь было тихо, просторно, и никто не мешал.

Тот день тянулся длиннее обычного — бесконечные, наполненные патокой и нудным жужжанием чужих голосов часы — поэтому, придя на свой луг, Гарольд чувствовал себя уставшим.

Он знал, что долго лежать на холодной земле нельзя, но подумал: "Я только прикрою глаза на минуту — и все..."

Когда он проснулся, над ним нависало огромное звездное небо — кажется, только горы удерживали его от того, чтобы обрушиться вниз огнями. Гарольд помнил, как поразило его это зрелище, когда он только приехал жить к Ингрэмам, почти год назад. Теперь ему было все равно. Звезды — только иллюзия. Их в бесчисленные миллиарды раз меньше, чем пустоты.

Гарольд поежился — и сразу крупно задрожал. Становилось не на шутку холодно: конец апреля в этих краях — время обманчивое, по ночам иной раз температура падает до нуля и ниже. Он сел, повернулся, чтобы подобрать сумку с планшетом, — и замер.

В озеро опускался невидимый НЛО.

Нет, правда, НЛО не было видно — только то, как расходится, крутится воронкой и пенится вода, пропуская что-то. Но на какой-нибудь обычный водоворот это было не похоже: вода прогибалась, как под стеклянной чашей — сверху открывался великолепный обзор. Прогибалась, прогибалась, а потом сомкнулась, скрывая то неведомое нечто в своей глубине.

Гарольда опять начала бить дрожь, но уже другого свойства, не имеющая ничего общего с холодом. Может быть, военные испытания? Говорят, дальше в горах есть полигон... Да нет, город же рядом, они бы побоялись... И потом — как?! Даже если теоретически возможно изогнуть путь фотонов таким образом, чтобы они обтекали препятствие, ведь люди внутри этого поля тоже ослепнут... Что они придумали?! Как реализовали?!

А потом Гарольд увидел еще более странное и необъяснимое: неподалеку на пригорке загорелись синие огни и соткались в фигуру высокого широкоплечего мужчины. Несколько секунд пришелец сиял таким же синим светом, а потом погас, слившись с темнотой. Но Гарольду хватило пары мгновений, чтобы рассмотреть и суровое выражение лица незнакомца, и его черный комбинезон наподобие костюма подводников, и странного вида оружие на поясе, а главное — то, что в опущенной руке мужчина тоже держал нечто вроде пистолета. И что его холодные, неестественно светящиеся синим глаза смотрели прямо на Гарольда.

Он Гарольда видел, это было ясно.

Гарольд подскочил, споткнулся, упал, поднялся снова и бросился бежать, петляя, чтобы сложнее было подстрелить. Дорога вела в гору, но никогда он еще не мчался так быстро, даже на зачете по физкультуре на спор с Нейтаном.

Что-то бросилось ему под ноги, земля вдруг понеслась в лицо, перекувырнулась, и над головой вновь оказались звезды. Звезды, которые, как он теперь знал, вовсе не были пустыми и такими уж далекими. "Все, — подумал Гарольд. — Это конец. Они не оставят меня в живых..."

* * *

Изображать внимание в школе было труднее обычного.

Гарольд всегда сидел со спокойно-доброжелательным выражением лица, никогда не поднимал руку и не вызывался отвечать первым. Его полностью устраивало положение середнячка. Но в тот день на первом же уроке ему два раза сделали замечание, а на втором Гарольд начал думать, не подпереть ли веки спичками.

— Чем ты всю ночь занимался? — прошипел Нейтан, в очередной раз тыкая Гарольда в спину ручкой (он сидел позади). — Опять свои приложения стряпал?

— По девушкам бегал, — отшутился Гарольд.

— Я там был и тебя не видел, — заметил Нейтан с великолепной самоуверенностью.

Нейтан Ингрэм приходился Гарольду дальним родственником: его мать и мать Гарольда были сводными двоюродными сестрами (наверное, потому что отцовство миссис Ингрэм двоюродный дед Гарольда так и не признал). Более близкой родни у Гарольда не осталось, поэтому после того, как он вышел из комы, его отправили к Ингрэмам. Надо отдать им должное, они приняли Гарольда со сдержанным дружелюбием и никогда даже намеком не давали понять, что он им докучает.

А вот Нейтан... Нейтан его с первого взгляда невзлюбил. Ровно до тех пор, пока не выяснилось, что Гарольд "отлично сечет" в математике и естественных науках и что его можно не только использовать как бесплатного репетитора, но и время от времени сдувать у него домашку (неэтичность подобного поступка Гарольда не смущала, потому что он не очень верил в канадскую систему школьного образования). Теперь они были вроде как лучшими друзьями. По крайней мере, Нейтан усиленно это изображал.

— А я вот не вижу ничего плохого в том, чтобы зачитаться, — сказала Грейс Хендрикс, мило улыбнувшись Гарольду.

Она сидела на парте перед ним и, кажется, пыталась привлечь внимание Нейтана, общаясь с Гарольдом. Гарольд мог бы сказать ей, что усилия ее тщетны: Нейтану нравились не худенькие девушки с печальным взглядом и вкусом к классической литературе, а бойкие полногрудые блондинки. Но разбивать ее иллюзии было очень жалко: Грейс страшно нравилась Гарольду.

— Читать книжки успеется лет в пятьдесят, — беззаботно возразил Нейтан. — А пока нам пятнадцать, надо жить! Слушай, Гарри, я тут собираюсь съездить до Клируотера, ты как насчет компании?

— Не называй меня так, — пробормотал Гарольд, утыкаясь в учебник и надеясь, что Нейтан свое приглашение не повторит.

— Нет, серьезно, — продолжил Нейтан, — помнишь, мне в прошлые выходные дала телефон та девчонка? У нее есть подружка, я могу вас познакомить...

— Урок начался, — заметил Гарольд.

— Да какой там урок, Зелински всегда опаздывает...

Тут кто-то кашлянул, Нейтан осекся, и Гарольд сообразил, что в кабинете стоит мертвая тишина.

Он поднял голову.

У учительского стола, небрежно опираясь на него бедром, стоял незнакомый учитель. Он был выше, мускулистее и моложе, чем полагается быть педагогу средней школы, а загар его выглядел совершенно неприлично. Через всю комнату Гарольд увидел, какие у предполагаемого препода английской литературы голубые глаза — словно вода в озере по весне.

...только вчера они сияли синим, ослепительно синим...

Гарольд замер, не в силах шелохнуться. Язык пересох, мысли перепутались, и билось только в голове, что это не может быть правдой, этого нет, ничего такого не происходит...

Он даже не знал, от чего паникует больше: от того, что узнал, или от того, что новый учитель был потрясающе, почти нечеловечески красив? Даже не встреть его Гарольд вчера на пастбище, ему и то было бы сложно отвечать урок ожившей кинозвезде.

— Так, — сказал этот человек (человек ли?) низким, хриплым, почти угрожающим тоном. — Мистер Зелински уволился по состоянию здоровья. С сегодняшнего дня английскую литературу у вас буду вести я. Меня зовут мистер Риз. Джон Риз.

* * *

"Это глюки, — думал Гарольд решительно. — Это эффект дежавю... Ты увидел что-то наяву, и твое подсознание заставило тебя "вспомнить", что ты якобы видел это во сне... Но ты ничего не видел, ни-че-го, слышишь?"

Так он уговаривал себя, шагая домой из школы в середине небольшой компании одноклассников, возглавляемой Нейтаном.

Нейтан, как всегда, увлекал всех за собой, и было невозможно пойти другим путем, не через старые пастбища. На его орбиту затянуло даже малютку Грейс. Кроме нее примерно в одном направлении жила красавица Зои, самая эффектная девушка потока, молчаливый улыбчивый Карл и его приятель Тони.

Зои флиртовала с Нейтаном и Тони одновременно (Тони, хоть и был на две головы ниже и носил одежду из секонд-хенда, держался с Нейтаном на равных), вежливый Карл занимал разговором Грейс, а Гарольд, как всегда, плелся в стороне и чуть позади, не глядя ни на зеленые холмы, ни на березовые рощи, охваченные облаком первых листьев, ни на желтые головки одуванчиков. Из головы у него никак не шел мистер Риз.

Новый учитель провел урок английской литературы весьма миролюбиво и доброжелательно, но так, что даже у самых шумных заводил словно рты зашили. Дело было не в каких-то особенных приемах; насколько мог судить Гарольд, строил урок он строго по методичке. Просто так уж мистер Риз смотрел — словно сверлил взглядом. И говорил, словно приказы отдавал: нельзя было не послушаться.

— Меня от него дрожь пробирает, — пожаловалась Грейс, и Гарольд был с ней солидарен.

Он так и не смог отмереть на протяжении всего урока, но, к счастью, мистер Риз и не смотрел в его сторону. Что это было — совпадение или намеренное избегание?

И что было вчера? Гарольду показалось? Ему приснился сон? Галлюцинация?

Или... случилось что-то еще?

Но что было после того, как он упал второй раз? Этого Гарольд сказать не мог. Он даже не знал, как оказался дома, помнил только, что остаток ночи и глаз не сомкнул.

— Гарольд, не спи, — Нейтан задел его локтем. — Мы пришли.

Родители Нейтана, а значит, и он сам, и Гарольд жили в небольшом аккуратном частном доме. Рядом стоял симпатичный мини-кондоминиум с четырьмя квартирами; на памяти Гарольда квартиры всегда пустовали, все окна были занавешены изнутри одинаковыми бежевыми шторами. Говорят, дом строили для персонала новой гостиницы, той самой, что возводили около озера, но что-то пошло не так, и желающих здесь жить не нашлось.

Сейчас же они увидели, что перед домом стоит грузовичок, и какой-то мужик вытаскивает из него коробки.

— Кого это к нам заселили? — спросил Нейтан удивленно. — Слушай, вот бы у них были девчонки нашего возраста!

Но у Гарольда появилось дурное предчувствие, едва он увидел спину человека, обтянутую зеленой футболкой.

Новый сосед обернулся — и оказался их страшноватым (не в смысле внешности!) синеглазым учителем литературы.

— Привет, парни, — сказал он. — Нет, к сожалению, девчонок вашего возраста не держим. Но зато у меня есть собака.

Собака сидела у ног нового жильца: большая овчарка неизвестной Гарольду разновидности, такая же страшная, как и сам учитель. ("И такая же красивая! — подсказала предательски честная часть Гарольда. — Чувствуется мощь!")

* * *

Гарольд понятия не имел, как это он начал помогать новому жильцу перетаскивать вещи, когда охотнее всего оказался бы от него как можно дальше. Просто Нейтан, добрая душа и золотой мальчик, предложил учителю помочь с коробками, а тот возьми и согласись.

Но уж совсем непонятно было, как это Гарольда угораздило тащить последнюю коробку вдвоем с мистером Ризом. Вроде бы изо всех сил старался не остаться с ним наедине... Но тот сказал, что за такое дело он должен всем минимум по мороженому — вы же едите мороженое, парни? В такую жару самое то.

Гарольд попытался было отказаться (хотя предательская часть мозга безропотно, как загипнотизированная, подбивала оставаться рядом с мистером Ризом и смотреть, как у него под футболкой-поло перекатываются мускулы — желательно, несколько часов подряд). Но Нейтан, разумеется, тут же сказал, что сбегает в супермаркет, и Риз вручил ему банкноту. Нейтан всегда был готов пожрать, все равно что.

— Ну, с этой коробкой мы управимся и вдвоем, — сказал Риз. — Она легкая, просто хрупкая и громоздкая.

Все время, что они тащили коробку, пес Риза наблюдал за ними внимательным взглядом. Гарольду этот взгляд не нравился (а еще больше ему не нравилось, что исходящая от Риза угроза вызывала где-то в глубине предательски приятное, нервное чувство).

Предчувствия его не подвели: когда они опустили коробку на пол в гостиной Риза, собака вдруг поднялась с коврика и прикрыла дверь. Натурально, взяла и задвинула носом. Щелкнул замок.

Гарольд замер в испуге. Гостиная — на первом этаже, окно не закрыто. Можно выскочить или даже позвать на помощь, его услышат...

— Не бойся, Гарольд, — сказал Риз, приподнимая руки ладонями вверх. — Я вовсе не хочу тебе вредить. Мне просто надо поговорить с тобой наедине.

— Это против школьных правил, если что, — пробормотал Гарольд, двигаясь боком в сторону окна.

Розовые бредни гормонального подростка вылетели из головы мигом, осталось только ощущение загнанного зверька. Он понимал, что шансов у него мало: если эта бешеная собака прыгнет, то поймает его в любом случае.

— Да, согласен, я подставляюсь, — дружелюбно кивнул учитель, — и ты можешь меня обвинить, например, в сексуальном домогательстве. Но я надеюсь, что ты просто не вспомнишь о нашем разговоре несколько минут спустя, а для твоего брата все будет выглядеть так, будто мы просто поговорили, стоя на улице.

— Нейтан мне не брат, — выпалил Гарольд. — И не смейте стирать мне память! Вы инопланетянин, верно?

— Верно, — кивнул Риз несколько удивленно. — Ты чертовски быстро соображаешь, парень.

— А вы чертовски хорошо знаете наш язык.

— Готовился долго. Ну вот что, раз ты такой умный, должен не хуже меня понимать, что стереть тебе память — самый лучший выход для нас обоих. Сам посуди, человечество еще не дозрело до инопланетных контактов.

— А вы сами посудите, что это не вам решать, — сказал Гарольд с полным самообладанием. — И вообще такая постановка вопроса говорит только о том, что лично вашей расе человеческое невежество выгодно. Иначе вы бы не стали стараться и сохранять тайну.

Риз приподнял бровь и, кажется, слегка расслабился.

— А не слишком ли ты циничен для своего возраста, Гарольд?

Гарольд криво улыбнулся и потянул руку к очкам, якобы поправить... А сам сорвал их и метнул в собаку, одновременно прыгнув к окну. Он не думал попасть — просто хотел чем-то пса отвлечь.

Он ожидал, что на ноге у него сомкнутся собачьи зубы, но не думал, что мир вокруг мигнет и вспыхнет заново, совершенно не таким, какой он был.