У моего учителя собака-робот

* * *

Гарольд был уверен, что "на дело" они с Карлом поедут вдвоем. Однако Энтони, лениво ухмыляясь, ждал их, облокотясь на борт небольшого черного пикапа. Насколько Гарольд помнил, и Карл, и его тетка-опекун ездили совсем на других машинах.

— Спасибо, что пришел, — Тони пожал Гарольду руку.

— Не за что, — ответил Гарольд. — Я пока не согласился вам помогать.

— Резонно, — кивнул Тони.

В кабине было только два места, и Тони без малейших колебаний полез в кузов. Не было даже обмена взглядами между ним и Карлом, ничего похожего на молчаливое обсуждение — кому, мол, удобнее. Конечно, существовала вероятность, что они заранее договорились обо всем. Но Гарольд подозревал, что дело тут в ином: Тони занимал подчеркнуто подчиненную позицию. Это выглядело бы более-менее нормально в отношении взрослых мужчин на разных ступенях карьерной лестницы, но между мальчишками коробило. Бывают, наверное, и более странные игры, чем игры во власть и авторитет. Но более опасных Гарольд не знал. А если эти двое не играют — тем страшнее.

"Не суди о других по своим меркам, — ругнулся он про себя, влезая в кабину. — Наверное, узнай Карл и Тони, как вы с Джоном развлекаетесь в свободное время, они были бы шокированы. Тони вообще может быть гомофобом — с таким-то отцом".

Карл заметил его замешательство.

— Почему ты так удивился, увидев Тони? — спросил он, трогаясь с места.

— Я был уверен, что ты хочешь разрешить это дело без него.

Карл посмотрел на Гарольда как на умалишенного, а затем развернулся через плечо и начал выруливать с автостоянки.

— Как ты это себе представляешь? Конечно, Тони знал. Без его разрешения я бы не стал тебя вмешивать.

— Но до сих пор ты договаривался со мной так, будто Тони вообще за скобками!

— Почему бы и нет? — Карл пожал плечами. — Тони ни для чего не был нужен. Мы обсуждали сугубо наши дела.

— А теперь что изменилось?

— Он здорово стреляет.

Гарольду показалось, что он ослышался. Но нет, приходилось признать: Карл именно такой псих, каким иногда кажется.

— Вы что, пистолет с собой притащили?

— А почему бы и нет? — хладнокровно заметил Карл, пристраиваясь на полупустое шоссе. — Предосторожности лишними не бывают. И машину эту я взял напрокат через сервис в Клируотере.

То бишь анонимно. Правда, там надо было указывать номер своих водительских прав, но кому попало эти данные компания не выдала бы. Разве что полиции по ордеру. Если Карл надумал прятаться только от мстительного отца Маркони, предосторожности могли оказаться вполне достаточными.

— Я не соглашался на разведку боем, — мрачно сказал Гарольд. — Я соглашался всего-навсего на небольшую поездку с целью увидеть, действительно ли мистер Маркони навещает свой тайник. Вот и все.

— Не волнуйся, ничего не понадобится, — сказал Карл, как маленькому ребенку. — Пистолет — просто страховка.

— Вот раз страховка, то и оставьте его тут, — уперся Гарольд. — А не то я просто никуда не поеду. А вдруг нас остановит полиция и найдет вашу пушку? Я уверен, что она не зарегистрирована.

В результате образовалась еще одна заминка, когда пистолет завозили домой к Маркони. Гарольд из машины не выходил, просто глядел на дом мафиози издали. Выглядел он абсолютно нормально: двухэтажный, из типовых блоков, по типовому проекту. Ничем не отличается от прочих на улице. Только вот за аккуратной живой изгородью творится такое, что страшно сказать.

Он подумал о доме Хендриксов, выкрашенном веселой желтенькой краской. Подумал о людях, которые на первый взгляд — выдающиеся члены общества, и никогда не скажешь про них, что за закрытыми дверями они мучают детей и животных.

Если бы существовал способ как-то определять мучителей. Если бы существовал путь помогать жертвам...

Гарольд почувствовал, как болезненно сжалось что-то в груди, когда он отвернулся от дома Энтони.

Сейчас он пытался помочь, но его усилий было явно недостаточно. Должен быть более глобальный способ...

Именно из-за этого он почти решил не лететь, как предлагала Рут, а не по каким-то другим причинам.

* * *

Когда она заговорила о полете, у Гарольда в первый момент перехватило дыхание. Отправиться в космос! Не в качестве "зайца" на патрульном корабле, не один раз на пару часов. Нет, совершенно легитимно жить на чужой планете. Более того, учиться там! Может быть, Гарольд узнал бы, как на самом деле работает вселенная. Что такое гравитация. Существует ли темная энергия. Что происходит в глубинах черной дыры. Как действует телепатия...

Но жизненный опыт, пусть и достаточно скудный, уже научил его, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Прямым взглядом глядя на Рут, он спросил:

— В чем подвох? Мы с Джоном больше не сможем увидеться? — он избегал при этом смотреть на Джона. Сумки с покупками Рут все еще были у него в руках, Гарольд даже не мог опустить их на пол. Время словно застыло.

В голове у Гарольда уже пробегали недостойные романтической комедии сценарии: он мог бы согласиться сейчас, для вида, а потом — не ошейник же с взрывчаткой они на него наденут! Они с Джоном разыщут друг друга позже, когда Гарольд закончит учебу. И если даже у них ничего не получится, то Гарольд не может, просто не может отказаться от этого шанса из-за любви. Даже если Джон идеален и никого похожего Гарольд больше никогда в жизни не встретит. На одной чаше весов — любовь, на другой — все тайны мироздания и возможность двинуть человечество вперед на несколько сотен лет разом. Понятно, что перевесит. Что должно перевесить...

Кто-то в голове у Гарольда тоненько заскулил.

— С чего ты взял? — улыбнулась Рут. — Нет, конечно, ты там можешь встретить много интересных гуманоидов — или даже негуманоидов, если они тебе по вкусу, — она заговорщицки подмигнула. — Но кто может тебе запретить видеться с Джоном? Наоборот, раз у тебя будет галактическое гражданство, вы сможете без всяких проблем вместе поселиться, если будет такое желание. Даже опять зарегистрировать брак, хотя на мой взгляд, это как-то старомодно...

Скулеж в голове превратился, сердце вздрогнуло от радости, не веря. На одной чаше весов — радость познания нового, ответ на все тайны и загадки современной науки (и, наверняка, новые еще более крутые тайны и загадки на новом уровне познания), знакомство с разнообразными формами инопланетной жизни и еще к тому же Джон... Как можно отказаться? Да он даже права такого не имеет, неважно, насколько будет трудно лично ему и какой мощный культурный шок его ждет...

— Проблема в том, — мрачно сказал Риз, сидевший на жестком табурете в стороне, у кухонного островка, — что ты не сможешь вернуться на Землю.

— Что? — водоворот фантазий изрядно замедлился, хотя сердце колотилось по-прежнему.

— Закон о культурном эмбарго, — пояснил Джон. — Рут права, думаю, за пару месяцев ты мог бы подготовиться к вступительным экзаменам. Проблема в том, что на вашем нынешнем уровне развития ты не должен будешь сообщать Земле никакого дополнительного знания. Единственный путь назад — через стирание памяти.

— Да нет, ты пережимаешь, — не согласилась Шоу. Она сидела, развалясь на диване, а теперь подалась вперед, словно разговор стал ей наконец интересен. — Сможет он прилетать назад. Как турист. Но если будет зафиксировано, что он занимался какой-то предпринимательской или изобретательской деятельностью на Земле, да хоть блог вел, то да, либо память сотрут, либо невыездным станет.

— Иными словами, — медленно проговорил Гарольд, — я не смогу применить на Земле полученные знания? И вообще не смогу никак... повлиять на то, что происходит на Земле?

— Грубо говоря, так, — сказала Шоу. — Этот закон был отчасти принят как раз поэтому. Патрульная служба иногда вербует талантливую молодежь с отсталых планет. Но все они дают подписку, что либо не вернутся, либо не будут применять свои знания на родине. Как правило, это не проблема. Мало кого выбирают за их выдающиеся умственные качества. Но если ты хочешь заниматься наукой, на Земле этого делать не сможешь.

Разум Гарольд замер, словно олень, парализованный светом фар на шоссе. Он не то чтобы мечтал изобрести лекарство от рака и облагодетельствовать человечество. Да и чистой наукой заниматься не рвался; его больше привлекало программирование вообще и совершенствование нейроинтерфейсов в частности. Но это, конечно, как раз и есть изобретательство, творческая деятельность, как ни крути, и это та область, в которой он не сможет проявить себя на Земле.

Может быть, он сделает выдающиеся открытия там, на звездах. Но землянам они ничем не помогут. Земля будет по-прежнему задыхаться от кибержестокости, кибервойн, неравенства доступа к информации и не использовать даже сотую часть возможностей кибер-сетей. И не то чтобы Гарольд может решить все эти проблемы. Да почти наверняка он действительно ничего не решит. И чем он обязан людям, если на то пошло?

Почему он должен их решать?

Отец говорил — "кому много дано, с того много и спросится". Но это логически бессмысленная сентенция. Кем спросится? В Бога Гарольд не верил. Другими людьми? Но они и так рады всегда присесть на шее и ножки свесить. В этом одном Айн Рэнд была права, хотя делала какие-то странные выводы из такого свойства человеческой натуры.

В общем, рассуждая здраво, Гарольд ничего не должен был людям на Земле. Оставалась, может быть, его уязвленная гордость. Считая себя человеком терпимым и без предрассудков, Гарольд всегда нормально относился к тому, что в Канаде селятся люди из разных стран. Пожалуй, даже гордился этим, если давал себе труд задумываться, — вот, мол, какая гостеприимная у меня страна.

Но теперь он вдруг обнаружил, что где-то глубоко под этим чувством лежало неглубокое презрение — особенно к тем, кто не сбежали из горячих точек, от войн и революций, а прибыли из сравнительно благополучных регионов. Глупо, глупо, глупо — но у Гарольда мелькнуло: "Неужели я стану, как эти старики из русского бара в Монреале, которые и скучают по родине, и ругают ее невыносимо?" У них был такой бар на соседской улице.

Хотя нет, это будет, скорее, как когда Тарзана привезли из джунглей в Англию. Но Гарольд не Тарзан, он привыкнет. Он всегда мечтал! Даже отец наверняка сказал бы ему лететь.

Правда, если уж на то пошло, в детстве Гарольд мечтал написать ПО для первого межзвездного корабля Земли. Но как-нибудь и без него напишут.

С Ингрэмами немного жаль будет расставаться. Да и школа... Гарольд к ней привык и думал, что уже не спеша так и доучится до самого выпуска.

Усилием воли Гарольд остановил сумбур.

— Я ведь не должен решать прямо сейчас? — спросил он.

— Нет, — сказала Рут. — Но и не затягивай. Пока ты молод и симпатичен, выбить тебе стипендию будет легче.

— Спасибо, — сказал Гарольд холодновато, — я надеюсь, что если я приму ваше предложение, "выбивать" для меня ничего не потребуется.

Рут широко, жизнерадостно улыбнулась.

— Молодец, парень, — сказала она. — Так держать!

Но Гарольд совсем не был уверен, что "так держать". Рут и Шоу уехали (Шоу пообещала накатать на Джона какой-то сногсшибательный рапорт, объявив его полным придурком и одновременно достаточно ценным сотрудником, чтобы от него не поспешили вот прямо сразу избавиться). А посеянные ими семена остались в Гарольде, и прорастали, и не давали ему покоя.

Джон отказался что-либо советовать.

"Это твое решение, парень, — сказал он. — Как бы ты ни решил, я поддержу. Мы ведь друзья, не так ли?"

Гарольду казалось, что они гораздо больше, чем друзья. Еще один фактор неопределенности: он понятия не имел, что же на самом деле представлял из себя их с Джоном брак.

Но ладно, предположим, для их брака переезд на звезды нес одни только сплошные плюсы. Почему же у Гарольда было ощущение, что Джон этот вариант не одобряет?

* * *

Шоссе казалось вымершим — машины навстречу попадались редко, а обгоняли еще реже. Море приманчиво блестело слева радостной синевой, но почему-то при взгляде на него становилось особенно ясно: лето кончается. Почти уже закончилось.

Гарольд почти не разговаривал с Карлом. Тот не навязывался, только включил "Хорошо оттемперированный клавир" через аудиосистему.

— Вот говорят, что Бах слишком механистичен, — заметил он. — Но это все равно что сказать, что в математике и логике нет красоты. Не правда ли, Гарольд?

— Не знал, что ты тоже любишь классику.

— Я же говорил, что нам надо больше общаться, — произнес Карл добродушно.

— Чтобы чаще оказываться в таких ситуациях, как сегодня? Благодарю покорно.

— Ну, ты ведь сам настоял проверить таким экстремальным способом.

Гарольд промолчал и молчал всю дорогу. Его терзали легкие угрызения совести, что он не сказал Джону, где проведет ночь. Джон думает, что он с друзьями (в целом верно), и не будет звонить, чтобы нечаянно не нарушить конспирацию. Правда, Гарольд обещал отправлять ему СМС.

Одно он отправил сразу же из машины, другое — на полпути. Ничего особенного: мол, со мной все в порядке, хорошо провожу время.

Чуть позже Гарольд уже не был так уверен в том, что хорошо проводит время.

Контрабандисты прятали свой товар в пещере, расположенной в предгорьях в нескольких сотнях метров от берега. Чтобы остаться незамеченными на подходе, троица борцов с преступностью спрятала автомобиль в кустах, забросав ветками. Уже маскировка потребовала от Гарольда нешуточных физических усилий (он отказался просто стоять и смотреть на то, как работают Карл и Тони). А потом пришлось все время идти вверх и даже в одном месте карабкаться по скалам.

— Как они все оттуда таскают? — спросил Гарольд, пыхтя.

У него закралось подозрение, что нет никакой пещеры контрабандистов, а Карл и Тони заманили его в глушь с тем, чтобы не избавляться от тела. Но зачем бы этим двоим его убивать?

— Есть другая дорога, конечно, — сказал Тони. — Только на этой тропинке мы с моим папашей случайно не встретимся.

Слабым, но все-таки утешением было то, что Карл запыхался и вспотел едва ли не сильнее Гарольда. Один Тони оставался бодр и свеж, отчего Гарольд начал его ненавидеть.

Но пещера действительно существовала — просто неровная дыра в скале, кое-как замаскированная увядшим плющом.

— Давно тут не были, — сказал Тони. — Не обновляли маскировку.

Отведя плющ в сторону, Гарольд сунул в пещеру нос. Со свету в темноте мало что было видно, но он все-таки разглядел очертания скучных картонных коробок. Никаких тебе сундуков и алмазных диадем. Не то чтобы Гарольд всерьез рассчитывал их тут найти, ему же все-таки не шесть лет было. Но неприятно оказалось лишить термин "пещера контрабандистов" последних остатков романтического флера.

— Ну все, — сказал Тони. — Теперь спрячемся где-нибудь поблизости, как снайперы. Сольемся с ландшафтом и будем наблюдать.

Меньше чем через час Гарольд понял, что снайпера из него не выйдет. Тони нашел удобную — то есть малозаметную — ухоронку, но комфортабельной ее назвать было трудно. Гарольд очень быстро отлежал или отсидел себе все, что можно (а что нельзя было отсидеть, то у него затекло). К тому же зверски донимали комары.

— Я читал, что в окопах Первой мировой одной из самых серьезных проблем были насекомые, — произнес он мрачно, хлопая себя по шее. — Не думал, что придется испытать на себе.

— Их обычно ветер с моря сдувает, — сказал Энтони. — Сегодня день просто очень тихий. Штиль.

Это Гарольда не утешило.

Между тем, солнце начинало закатываться. Карл уверил его, что Маркони-старший появится вечером, но еще до заката: нужно быть полным идиотом, чтобы шляться по здешним холмам в темноте. Но мистера Маркони все не было, и Гарольд начал раздумывать, что, может, его умственные способности действительно оставляют желать лучшего. Хотя с идиотизмом самого Гарольда, который вздумал приехать сюда на таких шатких основаниях, это, конечно, не сравнится.

А может быть, мистер Маркони решил изменить свое расписание. Или Тони неправильно понял его планы. Все может быть, кроме одного: сюда мистер Маркони уже точно не явится!

И когда Гарольд уже начал было говорить: "Ну что, спустимся, пока еще совсем не стемнело, и поедем обратно?", Тони пихнул его в бок.

— Вот он! — прошептал он.

Гарольд далеко не сразу разобрал шевеление в зарослях: навыков Тони у него, конечно, не было. Но потом из кустов на тропу у пещеры выбрался высокий худощавый человек с жестким сухим лицом. Он был очень похож на Тони, но Тони казался красивым — даже если бы не вкусы Гарольда в отношении мужчин, он бы и то это отметил. У мистера Маркони были похожие волевые черты, но красивым его не назвал бы никто, разве что под дулом пистолета. Который, Гарольд не сомневался, мистер Маркони доставал часто и по любому поводу. Закатное солнце ярко освещало его лицо, и Гарольда бросило в дрожь — показалось, что вот те самые "глаза убийцы", о которых любят писать в книгах.

Ну все, по крайней мере, факт контрабанды был доказан. Можно было спокойно возвращаться домой и приступать к поиску кибер-следов мистера Маркони, которые обеспечили бы тому долгие каникулы за государственный счет. Но, к сожалению, пока бандит не уйдет, дорога к машине была перекрыта.

Приходилось ждать.

Между тем, Маркони-старший приблизился к пещере и потеребил рукой отошедший плющ. Втянул носом воздух, еще раз осмотрел вход. У Гарольда екнуло сердце. Неужели?.. Они же вроде не наследили... ничего не трогали, ничего не двигали... Да и унюхать он их не может: он же не собака!

Но Маркони вдруг метнулся в сторону и исчез между скалой и густым кустарником.

— Блядь, — Тони выругался и покрепче. — Старик нас засек!

Уже говоря это, он подрывался вверх — легко и стремительно, словно и не лежал тут, замерев. Подал руку Карлу, потом — Гарольду.

— Гарольд, умеешь водить машину? — выпалил Карл.

— Да, но...

Он сунул в руку Гарольду ключи.

— Мы его отвлечем, а ты хватай тачку и беги.

Что угодно Гарольд мог подумать о Карле, но только не то, что тот станет жертвовать собой, прикрывая Гарольду отход. Видимо, его удивление и скепсис были написаны у него на лице, потому что Карл слегка закатил глаза.

— У тебя больше нашего шансов его уничтожить. Ну, пошли!

Но плану Карла так и суждено было остаться абстракцией: когда они обернулись к спуску, на тропе уже стоял мистер Маркони. Судя по его лицу, он сам бы с удовольствием кого-нибудь уничтожил.