У моего учителя собака-робот

* * *

"Такой шанс выпадает раз в жизни, — твердо сказал сам себе Гарольд. — Поэтому я буду вести себя как последняя деревенщина! Я буду всюду носиться, везде заглядывать и, если представится случай, даже искупаюсь в фонтане. Или что у них тут вместо фонтанов. И не буду переживать, что на меня посмотрят как на идиота, или стесняться, потому что если я позволю своим комплексам помешать мне получить все впечатления, которые только можно..."

Но Гарольд не закончил эту мысль, потому что они уже вошли в здание космопорта — или он надеялся, что это был космопорт.

Опять же, то ли фантастические сериалы были виноваты, то ли книжки, но Гарольд ожидал одно из двух: либо узкие переходы с древнего вида лотками и палатками, в которых торгуют всякой всячиной, либо что-то очень современное, все из белого пластика, стекла и стали. А оказался он то ли в готическом соборе — только очень уж огромном — то ли на лондонском вокзале викторианской архитектуры. Больше всего его поразили занавесы теней, колыхавшиеся над балконами.

В этом дворце не было видно ни души. Они с мистером Ризом вдвоем шагали огромным залом, где в невероятной высоте над ними парили пестрые витражи, изображения на которых Гарольд никак не мог разобрать. Шаги даже не отдавались эхом: казалось, звуки тонули в невообразимой громадности зала.

— Почему никого нет? — спросил Гарольд, сбившись на шепот.

— Малоиспользуемый терминал, — пожал плечами Риз. — Он больше сезонный. Ты бы видел его в час пик...

— Это — терминал? Не весь космопорт?

— Поди-ка сюда.

Вместо ответа Риз подвел его к одному из альковов внутри колонны, выложенному витражным стеклом. Он коснулся витража в нескольких местах, и тот внезапно стал прозрачным. Гарольд словно в окно выглянул: он смотрел с высоты птичьего полета на марширующую внизу колонну людей...

Нет, то была не колонна, и никто не маршировал: одежда ни у кого не совпадала, некоторые "люди" щеголяли роскошными рогами на голове, а другие передвигались в цистернах на колесиках. Просто огромный поток существ упорядоченно двигался по плоской зеленой степи, не отступая ни на шаг в сторону, с одинаковой скоростью... Зрелище жутковатое и навевающее мысли об антиутопии.

— Движущаяся дорожка из терминала в терминал, — пояснил Риз. — Силовые стенки ограждают людей от летного поля, потому и не видны. А вон там, на горизонте, что, думаешь?

На горизонте, смутно видимые, поднимались из зеленой травы полупрозрачные башни и шпили.

— Я бы сказал, что город, но, судя по вашим словам, это другие строения космодрома, — пробормотал Гарольд.

Да, этот порт был явно больше аэропорта Торонто — да что там, он был даже больше Джей-Эф-Кей, который в свое время поразил воображение шестилетнего Гарольда.

— А ты быстро соображаешь, — одобрительно кивнул Риз. — Этот континент почти целиком занят космодромом, и почти везде людей полно. Но я не хотел столкнуть тебя с культурным шоком, вот и выбрал пустой терминал. Ты все-таки мой ученик, я за тебя отвечаю.

— Могли бы не беспокоиться, — пробурчал Гарольд. Он не отказался бы от культурного шока такого рода.

— Куда бы тебя отвести? — продолжал размышлять вслух Риз, пропустив слова Гарольда мимо ушей. — Тут, на космодроме, много всего: бассейн, спортзалы, эти... ну пусть будут кинотеатры. Точно не технический музей...

— Почему?!

— Чтобы ты догадался по экспонатам об устройстве моего корабля и разобрал его по винтику? Нет. Знаю, — и решительно взял Гарольда под локоть. — Медведь, как только освободится какой-нибудь приоритетный канал, перенеси нас с Гарольдом на палеонтологическую выставку.

Говорил он в воздух, словно бы оставшаяся на корабле зверюга могла его слышать.

— Палео... — начал Гарольд, но интерьер готического собора уже расплывался вокруг.

* * *

Первое, что Гарольд подумал: "Да это разве выставка? Это какой-то базар!" А чуть позже: "Нет, скорее зоопарк... Нет, все-таки..."

И тут он запутался уже окончательно, потому что к нему подлетело, едва держась над полом, фееподобное существо размером с пятилетнего ребенка и, издавая какое-то нежное курлыканье, прицепило к воротнику рубашки розовый цветок. Такой же цветок достался Ризу.

— Не обращай внимания, это просто интерфейс экспозиции, — сказал Риз, когда Гарольд с подозрением пригляделся к новому украшению. — Если ты не будешь с ним общаться, он тоже тебе ни слова не скажет. Можно было бы оплатить экскурсию, но английского языка у него в памяти нет.

Гарольд мудро не стал добавлять, что он еще знает французский, испанский и изучает итальянский. Что-то подсказывало ему, что этих языков в памяти устройства не было тоже.

Однако он почти сразу же забыл о цветке, поглощенный... Он даже не знал, чем он был поглощен, потому что "это" сразу же его выплюнуло и уковыляло по своим делам. Гарольду осталось только ошарашенно таращиться на переваливающийся при ходьбе толстый зад, украшенный крошечным крендельком хвостика.

— Голограмма, — сказал мистер Риз, вновь увлекая Гарольда за локоть. — У вас же уже есть такая технология?

— К-кто это? — выдавил Гарольд.

— Кажется, такая зверюга жила на Зангуле. А может, на Рифоре. Да не стой столбом, мы мешаем движению.

"Движение" было плотным. Конечно, палеонтологический музей не походил на улицу земного города в час пик, однако изрядно напоминал загруженную детскую игровую площадку. Даже пол был покрыт чем-то вроде хорошо знакомого Гарольду красного декоративного гравия. Тут и там возвышались веселенькие разноцветные сооружения — приглядевшись, Гарольд понял, что это смотровые площадки и столики для отдыха. Некоторые из сидящих за ними существ потягивали разноцветные жидкости из высоких бокалов.

Вокруг шлялись звери — одни огромные, под многометровый потолок, другие маленькие, Гарольду по колено. Клеток видно не было, барьеров тоже и, поскольку некоторые звери проходили сквозь других, Гарольд понял, что они были голограммами.

— Как вы отличаете голограммы от настоящих? — спросил Гарольд мистера Риза.

— О чем ты? — удивился тот. — Все экспонаты — голограммы.

— А вот же? — Гарольд показал на какого-то носорога с уродливыми утолщениями, опоясывающими туловище.

— Это крок с Генрии, — ответил мистер Риз. — Очень интеллигентный вид. И не тыкай пальцем, некрасиво получится.

Гарольд замолчал и попытался отличить персонажей экспозиции от гостей. Четкие критерии выработать не получалось. Правда, на большинстве зверей не было одежды, а на большинстве гостей она была, но порой наряды имели такой причудливый вид, что их легко можно было перепутать с оперением, мехом или кожей. А шерсть или оперение некоторых ископаемых зверюг вполне сошли бы за наряд...

— Все, кто больше трех метров, — сжалился над ним Риз, — точно экспонаты.

— Крупных инопланетян сюда не пускают?

— Не припомню ни одного разумного вида такого размера. Но если бы они были, их бы не пустили. И еще — смотри всем под ноги.

Глядя экспонатам под ноги, Гарольд наконец заметил: по полу за каждым из них следовала небольшая прямоугольная тень, светлые участки на которой складывались в значки. Видимо, это было подписано название и вид, но Гарольд все равно ничего прочесть не мог. И впервые его охватил ужас: он на чужой планете, неизвестно как далеко от Земли, не зная ни местного языка, ни обычаев, и единственная его ниточка, единственная надежда на связь с прошлым — угрюмый неразговорчивый тип, который изображал их учителя и Гарольда, на секундочку, похитил!

Гарольд искоса поглядел на Риза. По его лицу сложно было что-то прочесть, но никаких кровожадных намерений оно не выказывало. Он все еще одет был в болотно-зеленую футболку-поло и светло-бежевые брюки, что здесь казалось почти неуместным и все-таки Гарольда успокоило. Не скафандр с пулеметом!

Спустя еще несколько минут наблюдений, Гарольда хватило на вопрос:

— Слушайте, а почему они все так... как-то похожи между собой? Почти у всех четыре ноги или две, примерно одни и те же цвета, — цвета были разные, но все "естественные" пигменты те же самые, к которым Гарольд привык на Земле: кричащие оттенки встречались редко.

— Потому что в нашей галактике вообще мало типов передачи генетической информации, — безразлично пояснил Риз. — У большинства она передается цепочками ДНК. Здесь представлены существа с кислородных планет, на которых есть жидкая вода.

— Это значит, — уточнил Гарольд, — что жизнь во Вселенной зародилась в каком-то одном центре? Или нескольких центрах?

— Или так, или существуют какие-то фундаментальные законы развития жизни, которых мы пока не открыли. Это один из главных научных споров. Точно узнать едва ли доведется: у наших машин времени ограниченный радиус действия.

Возможно, это была шутка. Во всяком случае, Гарольду захотелось хихикнуть, но он удержался.

В целом, хватило его ненадолго.

Раньше он предполагал, что если окажется в таком месте, его можно будет вытащить оттуда только грубой силой и, возможно, после продолжительной голодовки. Лучше была бы только инопланетная библиотека (если у них, конечно, есть библиотеки, а не только банки памяти). Но он все-таки быстро устал. Гарольд не предполагал, что в инопланетном музее окажется столько красок, звуков, запахов (пряностями пахло все сильнее), призрачных чудовищ, от которых так и тянуло все время уворачиваться, даже если это совсем не обязательно...

И главное, палеонтологическая выставка тянулась бесконечно. Концы длинного зала в пять-шесть спортзалов шириной терялись в тумане. Такое бесконечное вокзальное депо. Хорошо еще, что потолок тут все-таки оказался довольно низко. В смысле, его можно было разглядеть.

— Да, — пробормотал Гарольд, — почему тут все такое огромное?

В поисках, где бы передохнуть, он присел на край небольшой клумбы с высоким раскидистым фикусом... или, скорее, растением, похожим на фикус. Риз остановился рядом.

— Сколько на Земле сейчас людей? — почти сочувственно спросил Риз. — Миллиардов десять?

Гарольд кивнул.

— В Канаде вообще мало.

— А тут только через этот космопорт проходит порядка сто миллиардов в сутки. Правда, — Риз демонстративно взглянул на часы, — сутки тут примерно вдвое длиннее земных.

— Обалдеть, — слабо сказал Гарольд. — Сто миллиардов! В голове не укладывается.

— Кейналоа — очень занятая планета. Ты как знал, что выбрать.

Но говорил он это уже без яда и даже без раздражения.

Вдруг розовый цветочек на куртке Гарольда пискнул. Это была явно членораздельная речь, но Гарольд ее не понимал. Одновременно пискнул цветочек на футболке-поло Риза.

На лице у того появилась тревога, и он, вновь схватив Гарольда за руку, произнес:

— Поднимайся! И быстро за мной!

— Что случилось?

— Этот цветок — сильный аллерген для гуманоидов твоего типа. Система безопасности меня предупредила. А у меня нет даже подходящих для тебя противоядий!

Сердце Гарольда рухнуло вниз.

— О боже... — пробормотал он, спеша вслед за мистером Ризом прочь от цветка, — я теперь покроюсь пятнами? Задохнусь? Что?

— Ничего такого, — сказал Риз. — Стояк у тебя будет, болезненный. Пройдет через пару часов. Не знаю, правда, как ты объяснишь это своему другу...

Гарольд не знал, что сказать, только почувствовал, как отчаянно краснеет лицо. Может быть, это уже начиналось действие "аллергена".

— А подождать здесь...

— Нельзя. Тогда не успеем вернуться вовремя. Медведь, перенеси нас сразу на корабль! Первый приоритет.

И палеонтологическая выставка (или, скорее, ярмарка) померкла перед глазами Гарольда.

* * *

Удаляясь, Кейналоа выглядела так же красиво, как и на подлете, но теперь Гарольду не было до нее никакого дела. Он сидел в дальнем конце рубки, как можно дальше от Риза, скорчившись и приложив к паху белую подушку. Откуда взялась подушка, он не знал.

Медведь — черно-желтый пес-киборг — смотрел на него жалостливыми глазами.

Риз вел корабль, лицо у него было мрачнее тучи, и чувствовалось, что с пустяками тут лучше не приставать.

Но Гарольд все-таки не удержался — спросил:

— А мы не можем просто переждать тут, в корабле? Если он — машина времени...

— Ограниченный диапазон, я же сказал, — сквозь зубы произнес Риз. — Если ты стартуешь от центра массы к другому центру массы, более массивному, то можешь вернуться к первому раньше, чем ты вылетел обратно. Насколько именно раньше — зависит от соотношения масс.

— Кейналоа настолько больше Земли?

— Кейналоа меньше Земли, но их размеры в космических масштабах ничтожны. А вот солнце Кейналоа гораздо массивнее, это оно — центр массы. Поэтому мы можем выиграть пару часов на полете назад, не больше. Придется тебе как-нибудь объясниться со своим другом.

— Как?!

Стояк у Гарольда уже разыгрался не на шутку: ему то и дело начинало казаться, что упрямый орган пробьет подушку. Приятного почти ничего не было: тело бросало то в озноб, то в жар, лицо пылало так, словно на нем можно было барбекю жарить. Глупейшее окончание инопланетного приключения!

— Ты же подросток, у вас все время должно стоять!

— Если бы стояло все время, у меня бы на вас встал с самого начала!

Космический пейзаж за окном вдруг моргнул и сменился: звезды выстроились по-другому, а вместо зеленой Кейналоа в поле зрения появилась знакомая коричневато-голубая Земля. Гарольд чуть было не разревелся от облегчения, совершенно по-детски.

— Что значит, встал на меня? — поинтересовался Риз. — Я же учитель!

("Ну хоть не спросил "ты что, гей?", и то ладно", — подумал Гарольд истерично). Но язык, очевидно, развязавшись от смущения, нес как будто сам по себе:

— Вы самый красивый мужчина, какого мне приходилось видеть! И вы отлично это знаете! Вас что, специально таким сконструировали, чтобы как можно меньше проблем на Земле было?

— Эй, — сказал Риз ровно, — ты слишком много фантастики читаешь. Никто меня не "делал". Убрали пару генетических дефектов при зачатии, но это не в счет. Подбор внешности родители не заказывали, этим только богачи страдают.

— Надо же... — пробормотал Гарольд и ощутил, что от его ерзания подушка опасным образом потерлась о напряженный член.

Он чуть было не застонал. Делу не помогало то, что Риз смотрел на него из пилотского кресла невозможно синими глазами. Вдруг у него на лице что-то мелькнуло...

— Постойте, так вы гуманоид? — вдруг дошло до Гарольда. — Вы... говорили о похожих цепочках ДНК? Вы же не био-конструкт, или киборг, или что-то типа?

— Я почти полностью идентичен людям, — хмуро кивнул Риз. — Мне даже опасен ваш насморк.

— Значит, — дошло до Гарольда, — на вас эта пыльца тоже подействовала.

Риз сжал зубы и ничего не ответил. Но Гарольд уже успел более-менее узнать нового учителя и истолковал гримасу правильно.

— Скажите, — его продолжало нести, — а на разум она влияет? Ну, в смысле, обладает психотропным действием?

— Насколько я знаю, нет, — проговорил ровным голосом Риз, но лицо у него тоже покраснело, на висках выступили капли пота.

— Так почему бы нам не помочь друг другу? — гормональный подросток внутри Гарольда окончательно захватил руль; черта с два эта штука не влияет на мозг! Сам Гарольд внутренне обмирал от ужаса и унижения, но остановить этот кошмар не мог. — Ну, я имею в виду, просто помастурбировать, пока корабль приземляется. Я уверен, это будет менее неловко, чем заниматься этим поодиночке, да и чувствовать себя будем не так глупо...

Риз моргнул. За его спиной Земля уже заняла половину лобового экрана.

— Пока снижаемся... сэр? — добавил потерявший-всякий-стыд Гарольд, еще и просительным тоном (он сам себе поражался!). — Если для вас неприемлемо, забудьте... Но если что, мне уже есть восемнадцать.

Этого оказалось достаточно: видимо, Риз тоже был не железным. Он поднялся с кресла и шагнул к нему.