— Ого! Куда уж здоровее! — прокомментировала увиденное Киламина. Скривившись, она добавила: — Но фантазии у мужиков, кроме как изобразить это слово, — не хватает! И так же ясно, что это такое!

— Это на случай, если он забудет, где у него это находится, — засмеялась Милисента. — Посмотрит, увидит надпись и вспомнит, что это такое.

— Так надпись же на всеобщем! — ухмыльнулась Киламина и спросила у орка: — Ты что, грамотный? Умеешь читать на всеобщем?

Орк замотал головой и, слегка смутившись, пояснил:

— Это мне один ученик мага делал, он сказал, что это... заклинание такое, даёт силу и неутомимость в этом... Ну в том, когда... Три золотых с меня взял, сказал, что очень сильное колдовство.

Это заявление смутившегося орка окончательно развеселило Киламину, казалось, ещё немного, и она икать от смеха начнёт. Засмеялись Милисента и Миларимо, даже внесла свою лепту во всеобщее хихиканье Зилана, она тоже украдкой рассматривала надпись, или то, на чём эта надпись была сделана. Не смеялась только Листик, она была в явной растерянности.

— Ну что тут можно нарисовать?! — почти плачущим голосом спросил орчонок. — И как рисовать? Мне же руками надо... А как я возьмусь...

— М-да, проблема! — кивнула Милисента. А заявление Листика окончательно добило Киламину, она уже вовсю хохотала. Утирая слёзы, она посоветовала:

— Листик, я не знаю, что и как ему там нарисовать, а на заднице подушку нарисуй, чтоб сидеть всегда мягко было! И падать чтоб не больно! А если колдовство сильным сделать, на три золотых, так он ещё и подскакивать будет, когда сядет!

Милисенте стало жалко расстроенную сестру, она сказала:

— Листик, но что тут думать, вот как нужно, смотри!

Милисента ни к чему не прикасалась, но вместо неприличного слова появился растительный орнамент, подозрительно напоминавший тот, что был у орка на ноге.

— Это чтоб он этим местом не спотыкался, — тихонько, так чтоб услышала только Милисента, прокомментировала хихикающая Киламина. Милисента пожала плечами: мол, у меня таланта художника нет, делаю, как вижу, как получится, тем более что образец есть — откуда рисунок передрать. Киламина это поняла и так же тихо проговорила:

— Хорошо хоть, ты с той ноги изображение взяла, где растения, а то красовался бы там козёл... Этакий тонкий намёк...

Милисента не выдержала и тоже захихикала. Повеселевшая Листик продолжила работу, вместо рабского клейма на щеке орка появилась татуировка в виде дракона, немного поменялись черты лица, придавая его владельцу свирепый вид. Одна из орчанок сбегала в каюту и принесла зеркало. Орк остался очень доволен своим новым обликом.

— Следующий! — скомандовала Листик, поманив пальцем ещё одного орка. Тот, уже не раздумывая, разделся полностью. Увидев знакомую надпись, девушки не выдержали и снова захохотали, к их смеху присоединились и остальные, умеющие читать на всеобщем. Только Ыраламыр и Марык не присоединились к всеобщему веселью, они немного ревниво поглядывали в сторону вдохновенно трудящейся Листика, всё-таки они были выше по статусу, чем те орки, над татуировками которых работал орчонок. Милисента, поняв их состояние, тихонько сказала:

— Листик сейчас тренируется, вот набьёт руку, тогда займётся вами. У вас будут самые лучшие рисунки! Самые красивые!

Успокоенные и ободрённые орки согласно кивнули, а Киламина спросила:

— Вы, наверное, тоже хотите, чтоб здоровье и неутомимость?

Немного смутившиеся орки кивнули, а девушка ехидно продолжила:

— Надеюсь, у вас там такой надписи нет? Вы же умеете читать на всеобщем? Да?

Оба орка дружно закивали, Марык гордо заявил:

— Я умею читать на всеобщем, я не такой дикий, как некоторые!

Ыраламыр, тоже кивнув, сообщил:

— Я тоже умею, — немного подумав, добавил. — не очень хорошо, но умею. Поэтому у меня правильная надпись!

Милисента и Киламина прыснули, а Миларимо задумалась, пытаясь представить эту правильную надпись. Капитан Каратто снял свою рубашку и задумчиво рассматривал русалку, вытатуированную на предплечье. Это изображение было выполнено гораздо лучше старых орочьих татуировок, но не шло ни в какое сравнение с теми рисунками, что делала Листик.

— Как вы думаете, леди Милана...

— Просто Милана, будет подозрительно, если капитан корабля будет называть простую орчанку — леди, — поправила капитана Милисента. Смутившись, капитан продолжил:

— Как вы думаете...

— Давай на "ты", — хриплым голосом с ярко выраженным орочьим акцентом поправила Милисента. Ещё больше смутившийся Каратто, явно делая усилие над собой, задал интересующий вопрос:

— Как ты думаешь, Милана, Лионелла сможет это поправить?

— Листик! Юнгу зовут Листик, — снова поправила капитана Милисента и, видя заинтересованность столпившихся вокруг матросов-людей, ответила: — Конечно, Листику это не составит труда, но неужели вы хотите такую же роспись, как орки!

Матросы заулыбались, а капитан ответил:

— Конечно, нет! Просто подправить то, что уже есть, уж очень красиво у леди Лионе... У Листика выходит!

— Ну, разве что самую малость добавить! — сказал один из матросов.

— Но этим мы не решим главную проблему, — капитан выжидательно посмотрел на Милисенту. — Согласен, орков сейчас узнать нельзя, совсем другие лю... ммм... орки. Но с людьми-то так не выйдет, изменение татуировки не изменит внешность.

Милисента обернулась и тем же хрипловатым голосом обратилась к Тремазу и другим наёмникам:

— Кто-то из вас хочет попробовать сменить внешность?

Тремаз задумался, но тут вмешался Трапыр:

— А давай я! Я поспорил, я и проверю.

Листик улыбнулась и спросила:

— Татуировки менять будем?

— Ага! — ответил наёмник, подмигнув Листику, все засмеялись. Трапыр снял рубашку, всем своим видом показывая, что штаны снимать не будет. На его спине был изображён храм Единого с куполами, на груди — девушка в профиль, на предплечье — орёл. Листик неодобрительно поцокала языком и быстро стала водить руками по татуировкам. Картинки преобразились, стали ярче, объёмнее. Орёл, при движениях наёмника, казалось, махал крыльями. А девушка... Трапыр глянул в зеркало, стараясь посмотреть на свои обновлённые татуировки, и, враз севшим голосом, спросил:

— Откуда?! Откуда ты её знаешь? Знала?! Она же...

Листик грустно улыбнулась, а Милисента, положив наёмнику руку на плечо, сказала:

— Это ты подсказал. Нет, Листик не читала твои мысли, просто ты очень хотел, чтоб эта девушка... В общем, ты хотел именно это видеть, а Листик просто следовала твоему желанию.

— Ты лучше на свою рожу посмотри! — хмыкнул Тремаз. — Я, если бы не видел, как тебя Листик изменяла, то, встретив на улице, прошёл бы мимо и не поздоровался!

— Не уважаешь? — хмыкнул в ответ Трапыр, поворачивая зеркало так, чтоб рассмотреть свое лицо. Рассмотрев, он ещё раз хмыкнул: — Да, я бы тоже не поздоровался, на другую сторону улицы перешёл бы, уж очень суровый мужик! Но мне нравится! Листик, а нельзя ли так и оставить? Ну, после всего, когда мы...

— Ага, — ответил орчонок. — Можно. Я же чуть-чуть поменяла, магии здесь самая капелька.

— Да, магии я не чувствую, — подтвердил капитан Каратто, а Трапыр достал серебрушку и вложил в ладонь орчонка.

Листик трудилась целый день, да ещё большую часть следующего прихватила. Команду "Летящей", как и сам корабль, теперь было не узнать, команда под руководством капитана Каратто тоже потрудилась, изменяя свою шхуну.

На третий день, после всеобщего изменения, утром Листик вышла на палубу, она с сожалением смотрела на море, такое манящее, но Милисента купаться запретила, сказав, что подобные действия нарушат всю маскировку. Листик собралась тяжело вздохнуть, как её окликнул капитан:

— Юнга Листик! Почему бездельничаешь? Приступай к своим обязанностям!

— Есть, капитан! — браво ответила Листик и радостно закричала: — Полундра! Свистать всех наверх! Якоря поднять, вам в селезёнку! По местам стоять! Три тысячи морских демонов! Всем майна! Или вира? Не помню точно. — Листик пожала плечами и ещё громче закричала:

— Пожжжарная тревога! Человек за бортом! Все на абордаж!

— Листик, что ты делаешь? — спросила Миларимо, она и остальные девушки, да и почти вся команда, всполошенные криками Листика, высыпали на палубу.

— Как, что? Я же юнга! Выполняю свои обязанности, командую!

— Юнга не командует, он сам выполняет команды! — строго сказал капитан.

— Да? — удивилась Листик. Немного подумав, добавила: — Ладно, тогда командуй.

— Юнга Листик, драить палубу!

— А? — ещё больше удивилась девочка, вернее, орчонок.

— Драить, это значит — мыть, — подсказала Милисента.

— Чего её мыть? — Листик в недоумении посмотрела на палубу. — Она же чистая!

— Палуба чистой не бывает, но если даже она чистая, её всё равно надо драить! — строго сказал Каратто и снова скомандовал: — Юнга Листик! Вперёд, драить палубу! И чтоб палуба была чистая!

— Есть, капитан! — ответил юнга-орчонок и, схватив ведро, бросился набирать забортную воду, потом, взяв швабру, начал драить палубу. При этом Листик тихонько ворчала про себя:

— Чего её драить, если она чистая, а если чистой не бывает, то тем более драить не надо! Что-то не сходится, а ладно, если надо, чтоб палуба, которая не бывает чистой, стала чистой, то я её счаззз отмою, то есть отдраю!

— Отлично, юнга! Ты будешь хорошим матросом, — удовлетворённо заметил капитан, оценив усилия Листика, которая яростно тёрла палубу.

— Ага! — ответил орчонок, но, видно, что-то вспомнив, вытянулся. — Так точно!

— Эх, какой бы был матрос, — с улыбкой сказала Киламина.

Листик драила палубу до обеда, и к обеду палуба блестела. Груан и Трапыр даже шумно поспорили, можно ли в палубу смотреться как в зеркало, или нет. Правда, в этот раз их спор не сопровождался денежным закладом, видно, спорили они просто так, из любви к искусству.

После обеда капитан нашёл юнге новую работу — чистить медные детали и якорную цепь. К ужину все медные детали сверкали, так что больно на них было смотреть, а якорная цепь не была такой чистой даже после её изготовления. Но надо сказать, что Листик немного смухлевала, она помогла себе магией.

И вот сегодня Листик стояла, смотрела на восход солнца и вздыхала, ей очень хотелось купаться.

— Мне тоже хочется, — произнесла подошедшая сзади Милисента. — Очень хочется, но я же терплю.

— Ой, Мил, мне хочется больше!

— Ага, Ли, сейчас скажешь, что я не вздыхаю так, как ты, поэтому мне хочется меньше, — Милисента потрепала орчонка по жёстким чёрным волосам. Потом Милисента оперлась рядом с Листиком о фальшборт и задумалась. Минут пять орчанка и орчонок стояли молча, не выдержавший молчания орчонок спросил:

— Мил, ты чего?

— Думаю, — ответила орчанка.

— Тяжело быть королевой, — вздохнул орчонок. — Всё время думать приходится! А о чём ты думаешь?

— Да вот думаю, откуда тот эльфёнок взялся, которого мы в Граоне выкупили. Дети у эльфов редко рождаются, они над каждым ребёнком трясутся. Чтоб у эльфов пропал ребенок, и они его не искали, такого просто быть не может! Причём этого ребёнка начинают искать эльфы всех кланов, даже враждующих. И рано или поздно найдут и жестоко накажут похитителей, чтоб другим неповадно было. А тут, в обычном рабском загоне... Обычно, если похитили эльфёнка, то хорошо прячут, а тут как будто напоказ выставили! Очень странно! Причём тот работорговец продавать детей не собирался. Он же сразу пытался заломить такую большую цену, чтоб я отстала.

— Думаешь, ловушка? — спросила Листик, ставшая серьёзной.

— Очень на это похоже, вот только как-то грубо сделанная. И тот торговец растерялся, когда мы на него наехали...

— Испугался! — заявила Листик.

— Ага, твоих когтей и зелёных глаз.

— Не-а, — отрицательно покачала головой Листик, — огненных ведьм!

— Именно, — согласно кивнула Милисента. — Смотри, что выходит — дети выставлены как будто напоказ, но продавать их не собираются. Причём остальные дети набраны, так чтоб эльфёнок сразу в глаза не бросался. Работорговец назначает большую цену, покупатель начинает торговаться, а этот купец подаёт кому-то весточку. И покупателя берут тёпленьким или устанавливают наблюдение.

— Мил, это получается, что за тем купцом, которому я поручила отвезти детей, погоня будет? — забеспокоилась Листик.

— Не думаю. Слишком быстро мы всё сделали, пока работорговец пришёл в себя, именно работорговец, а не кто-нибудь из его охраны, это он должен был подать знак о том, что нашлись те, кто заинтересовался эльфёнком, ты уже отправила детей. Если и будут искать, то нас, "Летящую по волнам". Скорее всего они решат, что дети на нашем корабле. Ведь ты их завела на нашу шхуну, а потом уже в темноте переправила к тому купцу, и он сразу же и отплыл в Венисию, — улыбнулась Милисента.

— Станут искать нас, а мы пропали, — захихикала Листик.

— Вот! Появились, забрали эльфёнка и исчезли! Что можно подумать? А то, что это хорошо продуманная и подготовленная операция тех, на кого была поставлена эта ловушка! — стала серьёзной Милисента.

— Ага, — согласилась Листик. И, раздумывая, добавила: — Но мы вряд ли похожи на тех, на кого ставили ту ловушку. Да и ловушка уж очень простая. Тупая какая-то. Трудно поверить, что те, кто сумел украсть эльфёнка...

— Скорее всего, ловушка — это были исполнители, не очень умные. Или подстава, пока бы с ней разбирались, спасителей бы и накрыли. Тут ты, Ли, права, нас станут искать, а мы исчезли. Нет ни детей, в смысле эльфёнка, ни тех, кто детей выкупил. Думаю, скоро нас будут расспрашивать — не видели ли мы "Летящую по волнам". Не только нас, а всех, кто был на маршруте Граон — Гран-Приор.

— Может, и будут, но мы идём к Гран-Приору совсем с другой стороны. И мы теперь не мы, не незадачливые торговцы, а пираты со шхуны "Летящая". Ладно, Мил, пойду к оркам, спрячусь, а то сейчас капитан выйдет, снова заставит палубу драить!

— Ли, ты стала настоящим юнгой, начинаешь прятаться от начальства!

— Ага! Марык так и говорит: первая заповедь хорошего матроса — подальше от начальства, поближе к кухне! — это Листик проговорила, скрываясь в матросском кубрике, который занимали орки.

— Милана, ты не видела юнгу? — спросил появившийся спустя пару минут капитан Каратто.

Орчанка пожала плечами, показывая, что не видела и не знает, где может быть юнга. Капитан неодобрительно покачал головой, глядя на сверкающую палубу, мол, недостаточно выдраена, потом указав на темнеющее на горизонте облачко, сказал с некоторым опасением:

— Вон Топла, так себе островок, маленький, даже бухты нормальной нет. И городок тоже так себе, даже не городок, а рыбацкая деревушка. Заходить не будем, но пройдём близко, поэтому возможны неожиданности.