Попытки английской и японской прессы заявить о своей победе выглядело не очень солидно. Они делали упор на размен эскадренного броненосца на броненосный крейсер, но, броненосец был не новый, крейсер новый, и они не писали о потери авизо 'Мияко', миноносца в 152 тонны и двух номерных миноносцев в 89 тонн, зато об этом писал остальные газеты мира. И так же союзники упорно молчали о разгроме японской перевалочной базы у Бицзыво, отрядом адмирала Беклемишева в то время пока шло большое сражение.
Он вышел из Дальнего на 'Александре 2-м', с канлодками, миноносцами, тральным караваном, и разгромил импровизированную береговую оборону, и саму базу в пыль. На дно отправились транспорты, которые там были, и все четыре японские канлодки, которые к своей чести пытались остановить даже попыткой тарана русский отряд. Это была 'Осима'. Японской армии на Ляодуне стало дышать труднее, снабжение из Бицзыво обрезали. И уже на шестой день после сражения в море у берегов Ляодуна появились русские крейсера и эсминцы, которые днём стали перекрывать путь по морю к Дагушаню и устье Ялу. Под угрозой теперь были Цинампо и Чемульпо, но, справедливо полагая, что там могут быть битые, но, смертельно опасные для крейсеров броненосцы адмирала Того русские туда не рисковали ходить.
После сражения у Дагушаня и разгрома Бицзыво русские начали делать ход за ходом.
30 ноября, утром дав себя заметить японским дозорам к Цусиме пришёл со всеми крейсерами и четвёркой миноносцев, адмирал Небогатов прошёлся не спеша по опустевшему Корейскому проливу, обойдя остров Цусима, и с наступлением темноты ушёл на север. Только отогнанные наблюдатели 'Аскольдом' и 'Варягом' наблюдатели не заметили, как 'Богатырь' направился на юг, а вслед за ним в полной темноте без единого намёка даже на проблеск огонька на корабле, четырёх и пятитрубные крейсера.
Японцы тоже после морского сражения сделали свой ход. Они через британцев и американцев неофициально предложили начать консультации по вопросу о заключения перемирия. Россия хранила молчание. В прессе Англии и США, и немного во французской пошла волна публикации, что пора закончить России и Японии войну, что Россия как великая держава, должна сделать первый шаг к этому по отношению к слабому. Читая это я понимал, что Японию уже сливают, но, добить её хотят не дать, и пытаются выйти на вариант Берлинского конгресса. Но, я надеялся, что новое руководство России, в новых условиях этой истории, сумеет этого избежать. И новые её ходы это показывали.
Примерно в полдень 30 ноября из района Фучжоу, судя по обводам и парусному вооружению явно не медленная шхуна. Двинуло её с места сообщение с берега 'Семь футов под килем !' Около 3 часов ночи 1 декабря радиостанция броненосца 'Цесаревича' начала принимать сообщение 'В путь'. Командующий 2-й эскадрой вице-адмирал Степан Осипович Макаров был разбужен вахтенным офицером, вышел к нему в халате. Прочитав сообщение, перекрестился на икону, и сказал, -'Слава Богу началось !'. На эскадре сыграли боевую тревогу. В полдень эскадра застилая небо дымом покидала Мияко, остались только транспорты. И набрав ход 14 узлов её был взят курс на Корейский пролив. .
2 декабря в 17. 28 радист на крейсере 'Богатыре', который вместе со своими боевыми товарищами 'Варягом' и 'Аскольдом' стоял в укромной бухте на островах Дандзё, стал принимать сигналы, где звучал вопрос, — 'Где вы ?' Командующий отрядом контр-адмирал Стемман Александр Фёдорович, после того как ему об этом доложили, приказал постоянно передавать сигнал, — 'Мы на месте'. Около девяти часов вечера, Стемман и командиры 'Варяга' и 'Аскольда' поднимались по штормовому трапу флагмана эскадры 'Цесаревича'. Владивостокские крейсера 1-го ранг присоединились ко 2-й эскадре.
3 декабря в 8.00 в адмиральском салоне броненосца началось большое совещание со штабом, всеми адмиралами, командирами кораблей, старшими офицерами, старшими артиллерийскими офицерами. На нём вице-адмирал С.О.Макаров, командующий 2-й эскадрой изложил свой план действий и боя, после трёх часов обсуждения командиры отправились на свои корабли.
Утро 4 декабря для японского императора, премьера-министра, членов Генро, морского генерального штаба, вице-адмирала Камиммуры Хиконодзё, да и всей Японии было не добрым. Не успели ещё пройти печаль и гнев от поражения при Дагушани, как корабли северных гайдзинов -русских появились у Нагасаки, захватив и утопив несколько японских судов, обстреляли береговые укрепления. Но, помимо это они высадили десант и заняли беззащитный порт Фукуэ на одноименном острове, самом крупном из островов Гото. А ведь это уже совсем рядом с главной базой японского флота, -Сасебо !!! И что ещё страшнее Симоносеки и проход во Внутреннее море !!!
'Макаров пришёл, -прочитав телеграммы об этих события подумал адмирал Камиммура. -Что ж русские продолжают воплощать в жизнь свой план. Сначала в бою главных сил, попытались нанести максимальные повреждения нашим броненосцам и крейсерам. И судя по сообщения им это удалось. Главные силы флота сейчас стоят в Цинампо и приводят себя в порядок. Меня одновременно заблокировали приходом Небогатова. Значит, придётся мне иметь дело с Макаровым. Шансы есть, но, мало. И куда он пойдёт ? В Порт-Артур, Владивосток ?' И у него быстрее молнии мелькнула мысль,-'Лучше бы в Порт-Артур'. И Камиммура склонился над картой Корейского пролива. Через несколько минут дежурный офицер доложил,-' Противник обнаружен в 90 милях от мыса Кодзаки'. 'Всё таки мне,— сказал про себя японский адмирал,тяжело вздохнул,и отдал приказ о выходе эскадры. И уже перед самым выходом ему принесли короткую телеграмму из Токио,-' Отразить нападения врага'. Адмирал открыто усмехнулся и шёпотом сказал,— 'Умники'.
Русские и японцы встретились в 45 милях от южной оконечности Симоносимы, южного острова, Цусимских островов. Планы сторон были просты. Русские хотели утопить как можно больше японцев, японцы не быть утопленными, и нанести как можно больший урон противнику.
Адмирал Камиммура хотел повторить в некотором роде манёвр коммондора Дьюи в бою Манилы, только в больших масштабах и не особо сближаться. Вне зависимости, в какой проход пролива пройдёт Макаров, в Западный или Восточный, используя преимущество в скорости вставать ему поперёк курса, и делая повороты держаться от него на выгодной для себя дистанции ведя огонь всей линией крейсеров по головному. Лёгкие крейсера адмирала С.Хосоя,которого назначали вместо погибшего Уриу, должны были атаками на транспорты или сами русские крейсера связать их боем. Так дотянуть до темноты, и пытать счастье в ночных атаках миноносцев. Но, когда ему сообщили,что по данным разведчиков русские идут без транспортов, он сказал про себя,— 'Тикусё !' А ,когда он разглядел в оптику кто идёт на траверсе с русским головным броненосцам, он уже не стал сдерживать эмоции.
'-Бакаяро ! Тикусёмо ! Кусо !', и ещё много японских ругательств. Ему вторили стоящие на мостики офицеры его штаба, но, более сдержано. Рядом с 'Цесаревичем' шли ... 'Богатырь', 'Варяг' и 'Аскольд', корабли русского флота, которые создали большое количество неприятных моментов для флота японского. И для адмирала Камиммуры особо, два раза его дом был разгромлен, а его семью подвергали оскорблениям. И вот они опять здесь. На флагманском 'Идзумо' был поднят флажный сигнал 'Z': 'Судьба империи зависит от этой битвы. Пусть каждый приложит все силы'.
Бой начался почти в полдень, 11.57. С 60 кабельтовых японцы сделали первый залп. И уже в его начале японская палочка над 'Т', уперлась в русскую конфигурацию из трёх пальцев или индейское жилище, их роль выполнял отряд больших бронепалубных крейсеров, которые Макаров выдвинул, вперёд понимая, что хочет сделать ему японский адмирал. Японцы вынуждены были принять выгодный Макарову строй кильватера и начать бой. Камиммура пытался отжать крейсера от себя огнём, но, места для того, что развернуть на них полный борт не было. Слева приближался остров Симоносима, справа русские броненосцы, которые шли явно под 17 узлов и на сближение, а впереди эти чёртовы русские крейсера, которые начали бить по его флагману 'Идзумо' продольным огнём уже с 50-ти кабельтовых.
-Попался ! Сукин сын !,— без злобы, но, довольным тоном сказал Макаров смотря в бинокль на то, что происходило по курсу его броненосцев.— Молодец Стемман ! Хорошо их подготовил Небогатов. Но, это ещё не всё, Камиммура -сан !' И крепко потёр руками поручни мостика. Было видно, что Макарова охватил азарт боя. Как, тогда на мостике "Великого князя Константина".
Он, когда начали падать вокруг 'Цесаревича' японские снаряды, с мостика уходить в боевую рубку отказался, сказав, -'Не броненосцы же!' Но, бронежилет одел, как и командир броненосца и офицеры штаба эскадры. Заметив, что японцы, скорее всего из-за попаданий в японский флагман сбавили ход, адмирал, повернулся к командиру 'Цесаревича' Бэру, и улыбнувшись сказал: 'Владимир Иосифович прикажите поднять сигнал для 'Осляби' и 'Пересвета'. То молча кивнул головой, и через минуту на мачтах русского флагмана взвился сигнал: 'Действуйте'.
У японцев первым шёл 'Идзумо' под флагом вице-адмирала Камиммуры, за ним 'Адзума', 'Токива' и замыкал строй 'Ивате'.
Русских вёл 'Цесаревич' под флагом командующего, далее 'Князь Суворов', 'Александр III', 'Бородино', 'Ослябя' и 'Пересвет'.
Получалось, что японский флагман получал против себя три русских бронепалубника и русский флагман, второй и третий по броненосцу, а последний, на десерт так сказать ... три броненосца.
Когда командиру 'Ивате', который шёл последним в строю, капитану 1-го ранга Такэтоми Куниканэ показали, что стали делать концевые русские броненосцы, он понял, что значит выражение 'все краски схлынули с лица'. Он реально ощутил, что он смертельно побледнел. И выражения лиц офицеров смотрящих на него в этот момент это подтверждали.
Он увидел, что идущие концевыми опознанные при визуальном контакте как 'Ослябя' и 'Пересвет', броненосцы хоть и с десятидюймовыми орудиями (254 мм) на самом полном ходу режут линии японских крейсеров хвост. И его 'Ивате' будут ставить палочку над 'Т' ... восьмью орудиями в 254 мм и не менее десятью шестидюймовками на борт. И всё это добавлялось к орудиям четвертого броненосца тип 'Бородино', который, к сожалению, не бесцельно вёл по нему огонь.
Пока бой шёл на больших дистанциях японские броненосные крейсера неплохо переносили попадания русских 12-ти дюймовых фугасов, они уже все получили по одному, только 'Ивате' был на особом положении, ему досталось уже три, два были десятидюймовыми. У асамоидов шкура была толстая. 178 и 87-89 мм главный пояс по ватерлинии, 127 мм над ВЛ, казематы шестидюймовых орудий, барбеты,башни главного калибра 152 мм, боевые рубки в 356 и 76 мм. 'Идзумо', 'Ивате', Адзума' имели броню Круппа, 'Токива' гарвей-никелевую. Одни из лучших броненосных крейсеров в мире. Построенные специально для войны с Россией. 'Рюрика', и его потомков 'Россию' и 'Громобоя', своих гарантированных больших, высокобортных противников, с по дурацки расположенном главным калибром. Их они должны были давить бронёй и огневой мощью. Любого русского бронепалубника при встречи с японскими броненосными крейсерами, если он не успевал выйти из под их огня ждало морское дно. И японцы рассчитывали, что их асамоиды способны в завязке боя главных сил, выдержать кратковременный бой даже с эскадренными броненосцами. Теперь это предстояло проверить на практике.
— Доложите дистанцию до головного,— сказал Макаров, Бэру.
— 48 кабельтов, Степан Осипович, — быстро дал ответ командир 'Цесаревича', -И мы продолжаем сближаться.
— Прикажите выжать из машин всё невозможное, нам нужна скорость. И дайте приказ отряду 'Бить бронебойными'. Пора заканчивать с Камиммурой -саном, и его крейсерами,— отдал распоряжения адмирал. Для японцев наступал финал.
Первым закономерно погиб 'Ивате', дюжина русских бронебоев в 10-ть и 12-ть дюймов один за другим начали рвать на куски японский крейсер с 45 кабельтовых. На 35 кабельтовых он уже тонул.
Следующим был 'Токива', в сумме он получил семнадцать крупнокалиберных снарядов. Его отправили на дно три снаряда, которые друг за другом пробили слабобронированную оконечность и, взорвавшись, распластали борт и внутренности крейсера. Остановить хлынувшую воду шансов не было.
Флагман японцев окончательно погубил снаряд его визави, 'Цесаревича', как и положено в бою между флагманами. На 33-х кабельтовых был пробит барбет носовой башни. Взрывом её артиллерийского погреба 'Идзумо' она была сорвана, и упала за борт. И судя потому как быстро ушёл носом под воду крейсер, от взрыва разломился корпус. Русские спасли только четвёрых человек из 672— х членов экипажа, наверно, у богов были вопросы к ним, и они их спасли, что спросить с них или они наоборот они были ими избранны для чего-то другого. Но, гибель своего флагмана вице-адмирал Камиммура уже не видел. Его и многих офицеров штаба и крейсера разорвал на куски русский фугас с 'Варяга', который до этого попал в мостик японского флагмана. После этого крейсер вошёл в историю российского флота с лёгкой руки адмирала Макарова под именём "погибель для адмиралов". Так он его назвал после подведения итогов сражения.
Быстрее всех погибла 'Адзума'. Оставшись в одиночестве после гибели своих боевых товарищей, на дважды поднятый русскими сигнал 'Предлагаем сдаться. Сохраните жизни моряков', крейсер отвечал огнём из уцелевших орудий.
-Если противник не сдаётся ... он уничтожается, -в ответ на стрельбу японцев резюмировал адмирал Макаров.
И получив от русских броненосцев в течение тринадцати минут двадцать два снаряда из главного калибра крейсер ушёл на дно. В 13 часов 17 минут бой главных сил закончился, русским броненосцам больше некого было топить.
После этого русские броненосцы и эсминцы бросились спасать жизни немногих японских моряков, которые уже начал забирать безжалостный зимний Корейский пролив своими холодными водами.
Командующий отрядом крейсеров 2-й Тихоокеанской эскадры, контр-адмирал Карл Петрович Иессен, стоял на мостике своего флагмана 'Олега', как это не кощунственно бы звучало, наслаждался войной ! Точнее её ходом для его крейсеров.
Оставив для приманки в одиночестве два вспомогательных крейсера, два клипера и аварийно-морские буксиры 'Свирь' и 'Онега', определив в прикрытие им три проданные России Суданом авизо, переделанные в крейсера аж 3-го ранга, а вокруг наживки расставил свои крейсера.
Контр-адмиралу С.Хосоя, был отдан приказ атаковать русские транспорты и связывать боём их крейсера, вот он его и выполнял. При этом он насторожился, почему противник оставил такую слабую охрану, всего три авизо. И всё равно повёл свой отряд крейсеров в атаку. Это были уже пожилые первые в истории Японии бронепалубные крейсера, 'Нанива' на которой он держал флаг и 'Такачихо', и как антитезис им новейшие 'Ниитаку' и 'Цусиму', последняя уже была построена в самой Японии. Но, добыча оказалась весьма ходкой. А старые крейсера с натугой выдавали более 17-ми узлов. И когда ему доложил, что с флангов и с тыла к ним идут крейсера, и понятно, что это русские крейсера, он понял, что попал в ловушку, и решил прорываться через как ему казалось более слабые корабли, опознанные как 'Светлана' и 'Роксолана'.
